Текст книги "Золотая клетка"

Почти половину дня заняло восхождение по сплошь поросшему густым хвойным лесом пологому склону невысокой горы, преграждавшей путь к лагерю геологов. Очень скоро он убедился, что утренний прилив сил – самообман. Непривычное голодание совсем его ослабило, и уже через час с небольшим он еле тащил ноги, с огромным трудом преодолевая небольшие препятствия.

Именно из-за слабости с ним произошла неприятность, которая могла иметь роковые последствия. Уже недалеко от перевала, перелезая через большую сосну, перегородившую проход по каменистой расщелине, зацепился за ветку носком ботинка и, потеряв равновесие, полетел вниз.

Падал с небольшой высоты, но из-за тяжелого пояса и слабости не сумел сгруппироваться и неуклюже грохнулся на землю, сильно ударившись головой и боком о камни. Боли в шоке не почувствовал, но потерял сознание, в себя пришел не раньше чем через полчаса. Еще плохо соображая, что с ним произошло, отполз к ближайшему дереву и, приподнявшись, прислонился к толстому стволу.

В таком положении полегчало, перестала болеть голова, осознал наконец, в чем дело. Первым делом надо проверить, все ли цело, и не поддаваться панике. Вроде бы жив.

Пошевелил руками и ногами, покачал корпусом – переломов нет, ребра как будто целы. Болит спина и поясница, — по всей вероятности от ушибов. Что ж, и на том судьбе спасибо, могло быть и хуже. Надо немного отдохнуть и двигаться дальше; не ночевать же гут.

Он уже хотел попробовать подняться, но замер на месте: кусты напротив зашевелились, и из них выскочила собака, похожая на овчарку.

Откуда здесь собаки, неужели из лагеря, поразился Петр – и тут же содрогнулся от страшной догадки: да это же волк!

Инстинкт самосохранения сработал быстрее мысли. Выхватив охотничий нож, он сделал им угрожающее движение, надеясь испугать зверя, и, ожидая нападения, втянул голову в плечи, решив отбиваться ножом.

Немного задержавшись, волк повернулся и спокойно потрусил прочь.

В этот миг до слуха Петра отчетливо донесся шум винтов пролетающего вертолета – он там, вверху, над деревьями… Значит, геологи видели ракеты! Неужели их ищут? – Он невольно обрадовался, встрепенулся, но тут же поник. Ищут, а как найдут? Ему нечем подать сигнал…

Отчаяние с новой силой завладело Петром, лишая последних сил и воли к спасению. Сделал отчаянную попытку встать на ноги – и опустился: слабость, головокружение… Неужели сотрясение мозга?

«Это конец, если не смогу идти… – подумал он, теряя надежду. – Никто меня не найдет в такой чащобе!» Превозмогая слабость и боль, он сумел отстегнуть тяжелый пояс с золотом; ползая на коленях, собрал валявшийся вокруг хворост, расчистил место для костра… Но успел лишь зажечь огонь и немного отползти в сторону – как вновь потерял сознание.

В это время Клавдия и Глеб, возвращаясь в лагерь, подходили к перевалу последней горки, неподалеку от того места, где находился Петр. Двигались медленно – оба безмерно устали и физически и морально; столько затрачено сил и энергии, но их самоотверженность не дала никакого результата.

Поиски продолжили с раннего утра, как только встали и позавтракали. По настоянию Клавы геолог еще раз, пользуясь ярким солнечным светом погожего дня, спустился в пропасть, но опять никого не нашел.

Но зато им удалось обнаружить следы ночевки Петра. Больше часа бродили по заросшему лесом горному склону, но снова не встретили никаких следов.

– Пора возвращаться! — заявил Глеб, когда устроили привал. – Только-только успеем прийти в лагерь засветло. – И видя, что его спутница совсем приуныла, решил ее подбодрить: – Не горюй, Клавушка! Чую – все обойдется! Раз мы не нашли их тел – уже хороший признак. Значит, есть шанс, что живы!

– Тогда где же они? Почему не дают о себе знать? Фомич – старый таежник, не заплутает.

– Не скажи! И на старуху бывает проруха, – не согласился геолог. – Погода-то какая была? А они все могли потерять, когда переправлялись через ущелье. Вот в нем, – указал он на рюкзак Петра, – остались и сигнальные ракеты, и пистолет.

– У Фомича было ружье.

– Мог и его потерять или патроны. – Глеб встал и решительно скомандовал: – Все, Клавдия, выступаем! Мы с тобой не обыщем всю тайгу, а вертолет сможет. Спасатели их найдут!

Как бы в подтверждение этих слов в небе послышался стрекот вертолета — вскоре он показался из-за горного склона. Глеб схватился за ракетницу, подать сигнал, но передумал.

– Не стоит нам их путать! Пусть не теряя времени осматривают тайгу. И для нас задержка ни к чему.

Быстро собравшись, двинулись в обратный путь; по дороге не раз еще слышали, как вертолет упорно кружит над тайгой, разыскивая пропавших старателей. Это придавало надежды, помогало преодолевать усталость. Когда подошли к последнему перевалу, Глеб остановился, повел носом.

– Что-то дымом запахло… Неужели тайга горит? Не похоже, однако, – зверье спокойно себя ведет…

– Может, это уже из лагеря ветром доносит? Не так уж далеко… – предположила Клава.

– Быть не может! Лагерь за горой, да и ветра нет. Кто-то костер неподалеку развел… Сюда забредают охотники. – И хотел двинуться дальше.

Клавдия с внезапно вспыхнувшей надеждой его остановила:

– Погоди, Глебушка… А вдруг это наши?..

– Ты в своем уме, Клавдия? Зачем им костер жечь у самого лагеря? Уж если сюда добрались – дошли бы еще немного!

– Мало ли что бывает… – Клавой руководил уже не разум, а какая-то неведомая сила. – Ты как хочешь, а я пойду!

– Погоди, – сдался Глеб. – Проверим, что это за дымок. Ловко забрался на дерево, осмотрелся; крикнул сверху:

– Костерок дыми-ит… неподалеку совсе-ем! Ла-адно, прогуля-яемся!

Оставив на тропе тяжелые рюкзаки, поспешили туда, откуда тянуло дымом. Глеб прокладывал путь, то и дело бросая недовольные взгляды на Клаву, но она не обращала на это внимания – так сильно билось у нее сердце.

Она первой обнаружила Петра – он лежал навзничь рядом с догорающим костром. На лицо его страшно было смотреть: кровоизлияние от сильного ушиба головы уже опустилось на переносицу, и у глаз образовались черные круги. Но дышал он глубоко и ровно – жив!..

Глава 26. Самозащита

Виктор Степанович Сальников спешил на аэродром. В воскресенье наконец установилась хорошая погода, и вертолет со спасателями мог отправиться на поиски пропавших старателей. А о том, что в тайге потерпели бедствие двое из поселка Добрыниха, он узнал в управлении внутренних дел сразу, как прибыл в Барнаул. Нет никаких сомнений, что это Полторанин и Петр, – они отправились из лагеря геологов как раз в ту сторону, откуда был получен сигнал бедствия.

Как ни уговаривал Сальников местные власти – ссылался даже на связи в столичных верхах – немедленно вылететь на помощь, – ничего у него не вышло; всюду один ответ: «Лететь в такую погоду бесполезно. Низкая облачность, в горах туман, видимости никакой. Только вертолет и людей угробим!»

Лишь в субботу получили благоприятный прогноз на воскресенье и на утро назначили вылет. С большим трудом Виктор Степанович добился, чтобы и его взяли на поиски, – сказался родственником Юсупова. Помогло и то, что он инвалид-афганец, воевал в горах.

В сообщении геологов указывался район, куда направлялись старатели из Добрынихи, и место, откуда запустили сигнальную ракету: небольшое горное плато, огражденное обрывистыми скалами, – с них низвергались вниз многочисленные водопады. Плато окружали горы пониже и дикая, непроходимая тайга.

Часами кружили над районом предполагаемого бедствия, но следов потерпевших не обнаружили. Совершили две посадки: первый раз – на горном плато, откуда подан сигнал ракетой, и еще один раз, когда заметили в тайге костер. Ни та ни другая ничего не дали.

В распадке, где приземлились, с трудом найдя небольшую площадку среди сплошного камнепада, спасатели нашли следы пребывания людей, но никого не обнаружили. Вновь поднявшись в воздух, медленно облетели ущелья – тоже безрезультатно.

Во второй раз, увидев сверху у костра двух человек, сели неподалеку на лесной поляне; оказалось, это таежные охотники, промышлявшие пушного зверя. Промысловики сообщили, что на днях слышали выстрелы с южной стороны ущелья, делящего соседнюю гору пополам, но в тайге никого не встречали.

Вертолет повернул к высокой горе, пролетел на малой высоте над пропастью и, заметив следы переправы, спустил на землю двух поисковиков. Однако и здесь старателей обнаружить не удалось. Командир, повернувшись к Сальникову, не скрывал досады:

– Амба, возвращаемся не солоно хлебавши! Зря только горючку пожгли!

Может, залетим к геологам, посоветуемся – где искать? – предложил Виктор Степанович, как бы предчувствуя, что в это время к лагерю подходят Глеб и Клава, ведущие под руки Петра Юсупова. Командир экипажа не согласился:

– Я связывался по рации с начальником геологической партии. Ничего нового сказать они нам не могут. – И дал команду возвращаться.

Сразу по прилете на аэродром, не зная, что делать дальше, Сальников скрепя сердце дал телеграмму на адрес агентства:

«Дорогой Миша! Ничем обрадовать не могу. Летал разведку вместе спасателями. Не нашли. Надо послать тайгу поисковую группу. Лучше сделать это тебе самому. Срочно прилетай! Свету зря не волнуй, пока есть шансы. Виктор».

Петр пришел в сознание сразу, как только над ним склонилась Клава. Увидев ее и Глеба, часто заморгал, не веря глазам.

– Откуда… вы… взялись… черти? – наконец с трудом вымолвил он, убедившись, что ему это не чудится.

Встрепенулся сделал попытку подняться, но помешали слабость и головокружение.

– Помогите мне снять пояс, иначе не встану, – попросил он. Совсем ослаб без еды, а он тяжелый очень.

– Понятное дело. Потом все расскажешь. – Глеб отстегнул ремни пояса. – Молодец, что догадался разжечь костерок. По нему и нашли.

Взвесил в руках снятый пояс, и изумился:

– Как же ты его дотащил? В нем же кило тридцать, не меньше! Не мог бросить. Доказательство, что Фомич погиб не зря! – помрачнев, объяснил Петр. – Мы открыли богатую золотую жилу. Радостное выражение на веснушчатом личике Клавы сразу померкло, глаза наполнились слезами.

– Не может быть! Значит, дядя Терентий умер? Как же это вышло? – горько всхлипнула она, но сразу спохватилась: – Ладно, Петя, расскажешь потом Ты и сам-то очень плохо выглядишь. Что у тебя с лицом?

– А что с ним? – не понял Петр. – Мне же не видно.

– Кровоподтек, ответил за нее бывалый Глеб. – Ты голову ушиб, что ли?

– Ага! Даже сознание потерял, – признался Петр. – И боком ударился сильно, но ребра как будто целы.

– Ладно, врачи разберутся. Главное – живой остался! – весело заявил Глеб. – Благодари за это Клаву: это она настояла твой костерок проверить.

Нацепил на себя пояс, с помощью Клавы поставил Петра на ноги; поддерживая с двух сторон, повели его на тропинку, где сбросили вещи. Взяли с собой самое необходимое, рассчитывая за остальным еще вернуться, и двинулись по направлению к лагерю.

Очевидно, в последний день Петру помогала одна лишь воля к жизни, – теперь пришла помощь и силы вовсе его оставили, и он еле переставлял ноги. Шли медленно и тяжело; когда спустились с горки на дорогу, ведущую к озеру, совсем стемнело. Клава и Глеб тоже сильно вымотались, к тому же Глеб тащил тяжелый пояс с золотом.

– Знаешь что, Петя? Придется тебя оставить пока здесь, – принял решение Глеб во время очередного привала. – До лагеря рукой подать, но у нас с Клавой уже нет сил тебя тащить.

– Ты хочешь оставить его здесь ночевать? – несогласно покачала она головой. – Я против!

– А что, ему лучше было ночевать одному там, в тайге? – насмешливо бросил ей Глеб и добавил: — Успокойся! Хоть время и позднее, я вернусь за ним верхом на лошади. Так лучше.

Устроив Петра в сторонке под елкой, разожгли костер, напоили его горячим чаем с галетами. Основательно накормить пока не решились. Затем налегке отправились в лагерь; прошло не больше часа, как раздался конский топот и из темноты появились два всадника – Костя и Глеб.

Загасили костер; Глеб усадил впереди себя Петра и забрал пояс; Костя захватил все остальное. Вскоре уже были в лагере, где их встретили Сергей Иванович и Клава. Петра сразу уложили в палатку к Клаве, и она осталась за ним ухаживать. Геологи, собравшись у начальника партии, с восхищением рассматривали золотые самородки.

– А ведь покойный старик с этим молокососом и впрямь открыли богатое месторождение, – задумчиво произнес Сергей Иванович, не скрывая жгучей зависти. – Интересно, у него карта сохранилась, ты не видел, Глеб?

– Не знаю, – отозвался тот, тоже горящими глазами разглядывая крупные самородки. — Мы с ним толком ни о чем не говорили. У него наверняка сотрясение мозга – не лицо, а сплошной кровоподтек.

– Может, он и не помнит ничего? – произнес Константин, алчно глядя на золото. – Снова ведь этот салага там ничего не найдет! Туда и не всякий альпинист доберется.

– Вертолет зато долетит, – усмехнулся Сергей Иванович. – Как это я оплошал? Ведь сколько раз пролетал над этой горой! Ничем не приметный распадок… Не лучше многих, более доступных.

– Ну так что: может, заберем у пацана эти желтяки и сами откроем тамошнее золото? А его отправим, – шепотом предложил Костя, сделав выразительный жест рукой у горла, – вслед за стариком?

Начальник лагеря резко отодвинул от себя самородки и с осуждением посмотрел на Константина.

– Не пора ли тебе оставить свои уголовные замашки? Неужели соскучился по зоне? Никакое богатство не стоит свободы!

Подумал немного, и глаза его зажглись мрачным огнем – появилась конструктивная идея.

– Но и отдавать такое богатство в руки сопляку тоже глупо… – Сергей Иванович, как бы еще размышлял. – Мы столько лет ни с чем здесь ковыряемся, а он, видите ли, пришел, увидел, победил. Тем более не Петр, а покойный старик открыл эту жилу.

– Ну так что ты предлагаешь? – нетерпеливо спросил Константин.

– Поступим хитрее, – сощурив глаза, посмотрел на геологов начальник. – Устроим так, чтобы он потерял это золото, припрячем его до поры до времени. Я хочу обойтись без мокрухи!

– А потом что? – вырвалось одновременно у Кости и Глеба.

– Потом пускай они с Клавой на своей лошадке возвращаются восвояси, а мы слетаем туда на разведку.

– Найдем ли мы эту жилу без него? – усомнился Глеб.

– Тогда мы как геологи ничего не стоим! – решительно заключил Сергей Иванович. – Неужели не сможем отыскать хотя бы шурфы, где они нашли это? – кивнул он на рассыпанное по столу золото.

Ненадолго воцарилось молчание; прервал его Константин.

– Я согласен! – коротко заявил он. – Задумано фартово!

– А я подумаю, – неуверенно отозвался Глеб, собирая золото и укладывая в ячейки пояса. – Утро вечера мудренее!

Благодаря заботливому уходу Клавы и сильному, молодому организму выздоровление Петра шло не по дням, а по часам. «Маска» на лице от кровоподтека поблекла, головокружение прошло; силы быстро восстанавливались. Побаливал лишь ушибленный бок, но внутренние органы не повреждены, он уже мог не только вставать, но и делать легкую зарядку.

После обеда в палатку, где лежал Петр, заглянул Глеб.

– Вот решил навестить тебя. Как себя чувствуешь? – дружеским тоном осведомился он, передавая пояс с золотом. – Похоже, старик нашел богатое месторождение?

– Спасибо, Глеб! Я почти здоров, – пристально на него взглянув, уклончиво ответил Петр. – Как видишь, кое-что мы нашли, это еще не все!

– Как это? У тебя есть еще? – удивился геолог. – Где же ты его прячешь?

– В надежном месте, – усмехнулся Петр. И золота там почти столько же, – указал он Глебу на свой пояс.

В палатку вошла Клава, и, обменявшись с ней понимающим взглядом, Петр по-дружески предложил:

– Мы мало знакомы, Глеб, но я чувствую, что тебе можно доверять. Поэтому прошу съездить вместе с Клавой за остальным золотом. – Он наблюдал за его реакцией. – Я ей сказал, где оно спрятано. Верхом вы засветло обернетесь. Но не болтать! Едете за оставленными вещами.

Заметив, что тот смутился, со значением добавил:

– Когда вернетесь, у меня к тебе будет еще одно дело. Так сказать, взаимовыгодное предложение.

Глеб ничего не ответил; по его заблестевшим глазам видно было, – догадался, о чем пойдет речь, но почему-то решил этого не показывать. Через полчаса он вернулся и коротко объявил:

– Все готово! Собирайся, Клава! С начальником я договорился. Дорогу к горному озеру, где Петру довелось заночевать, Глеб хорошо знал, и они с Клавой успели вернуться к ужину. Получив пояс покойного, Фомича, Петр просиял от радости – не пропали даром плоды трудов его наставника, спасенные ценой таких лишений.

– Вот что я хочу тебе предложить, – обратился он к Глебу. – Мне понадобится вернуться к нашему месторождению с новой экспедицией. Думаю, ты лучше других подходишь, чтобы ее возглавить. И это еще не все.

Он умолк, ожидая; но Глеб молча слушал, выдавая свой интерес только блеском глаз.

– Если получится основать там золотой прииск, смог бы ты стать моим помощником? Ну хотя бы одним из директоров? – в полувопросительной форме открыл ему Петр свой замысел.

Для рядового геолога предложение его столь же заманчиво, сколь и фантастично.

– А ты представляешь себе, Петя, какие для этого нужны средства? – скептически поинтересовался он. – Даже если ты бы добыл золота втрое больше, вырученных денег не хватит для снаряжения одной экспедиции. За тобой хоть кто-то стоит?

– Никто, – честно признался Петр. – Но у меня есть кое-какие идеи – в смысле финансовой поддержки. Например, я лично знаком с президентом Горного банка, – хотя прямо скажу: обращаться к нему мне не хотелось бы.

– По-моему, ты все же не очень понимаешь, в какое опасное дело ввязываешь, – с сомнением покачал головой Глеб, но в голосе его звучало сочувствие. – На твою золотую жилу сразу же наедут! Сумеешь ли отбиться?

Но Петр был бесстрашен — замысел основать золотой прииск уже овладел им с неодолимой силой.

– В одиночку нет, тем более что я здесь никого не знаю, – спокойно признал он. – Но я создам хорошую команду; говорю тебе: у меня есть идея, на кого из местных тузов опереться.

– Хватит ли у них бабок и связей с власть имущими? – продолжал сомневаться Глеб. – Иначе не то что предприятие, зарегистрировать заявку не дадут!

– Ладно, довольно об этом! – остановил его жестом руки Петр. – Подумай над моим предложением. Согласишься – тогда все обсудим.

В тот же вечер у начальника лагеря вновь состоялось совещание. Сергей Иванович очень долго говорил с кем-то по рации, а потом созвал в свою палатку подчиненных.

– Вот что, друзья, – хмуро объявил он не глядя им в глаза. – Сейчас ради всех нас мне пришлось рискнуть своей карьерой и репутацией. Я скрыл, что нашелся Петр Юсупов. Сказал, что не располагаем новой информацией о пропавших.

Глеб и Костя молча слушали; он продолжал:

– К нам высылают поисковую партию; ждут кого-то из Москвы; собираются прочесывать тайгу.

– Вышлют к нам вертолет? – спросил Глеб.

– Нет, выйдут на поиски из Добрынихи.

– Это почему же? – удивился Костя. – Лишняя потеря времени!

– Ну и полудурок ты! – рассердился начальник. – Они-то этого не знают! – Взял себя в руки и уже более спокойно объяснил: – Ни вертолет, ни мы на месте старателей не обнаружили, вот и надеются найти их где-нибудь на пути к дому. Предполагают, что они либо ранены, либо больны. Как говорится, надежда умирает последней, – иронически скривил губы Сергей Иванович.

– Как же нам теперь быть? – озаботился Костя. – Ведь когда найдут Петра, сразу обо всем узнают! Да и Клава подтвердит!

– Пусть сначала найдут! – многозначительно посмотрел на него начальник. – Сейчас важно выиграть время! – И стал излагать свой план: – Завтра, прямо с утречка, Костя запряжет лошадок и я отправлю его проводить до дома Петра с Клавдией. Но поведет он их совсем в другую сторону – к Медвежьим камням.

– Да им там не переправиться! Сплошные пороги и водопад, – не выдержав, вмешался Глеб. – Лошадей утопят уж точно!

– Что и требовалось доказать! В этом весь фокус! – цинично рассмеялся начальник. – Сами-то они выкарабкаются, но без всего их не скоро отыщут, если даже повезет.

Подчиненным его было не до смеха.

– Я так понимаю, что должен их там утопить? – с кислой миной уточнил Костя. – Ведь иначе мне потом не сдобровать.

– Это совсем необязательно, – возразил начальник. – Все должно выглядеть как несчастный случай. Не утопи только золото. Пояса незаметно сними с лошадок перед переправой. – Ухмыльнулся и хитро взглянул на подчиненных. – Ты и сам искупаешься! Останешься без всего, и чтобы они это видели, если сумеют выкарабкаться.

– А как же я-то выберусь из тайги, когда останусь без всего? – нахмурился Костя. — Не хочешь сам попробовать?

Ты и точно придурок! – разозлился Сергей Иванович. – Оставишь себе что нужно вместе с поясами. Это одно. Но кроме того, я на всякий случай подумал о подстраховке. – И с видом собственного превосходства заключил: – С этой целью по вашим следам, тоже верхом, я пошлю Глеба. Привезет золото и при необходимости окажет тебе помощь.

А как мы потом поступим с золотом? – сразу забыв про свои опасения, с алчным блеском в глазах спросил Костя. – Поделим поровну?

– Верно говорят, жадность фраера сгубила, – презрительно ответил ему Сергей Иванович. Наверно, и срок получил из-за этого? Покачал головой и назидательно пояснил: – Пальцем не тронем, пока все не утрясется. Разделим потом. У нас будет совсем другая задача!

– Найти золотую жилу за пропастью? – догадался Глеб,

– Точно! – одобрительно кивнул начальник. Петра Юсупова никто и слушать не станет без его золота. А мы тем временем все разведаем и уж сумеем доказать свои права.

Снова наступило напряженное молчание; вдруг Глеб проговорил:

– Простите меня, братцы, но не лежит у меня душа к этому. Увольте!

Остальные этого не ожидали и уставились на него как на помешанного.

– Ты… что такое говоришь? запинаясь, выговорил наконец начальник. – Да неужели тебе случайная удача какого-то сопляка дороже собственной нашей, твоих товарищей?

– Не то чтобы… но уж больно грязное дело, – удрученно произнес Глеб. – Ведь совесть потом замучает!

Снова возникла томительная пауза, слышно было, лишь как все трое тяжело дышат. Наконец Сергей Иванович враз осевшим голосом тихо подытожил:

– Ну что ж, насильно тебя никто не заставляет. Но и нам, своим товарищам, не мешай, раз удача привалила! Значит, сделаем так. – Он обвел начальственным взглядом своих коллег. – Раз ты такой чистоплюй, я поручу тебе, Глеб, обеспечить, чтобы Клава и Петр остались живы и здоровы. А Костю подстрахую сам. Надеюсь, это тебя устроит?

– А за что тогда ему долю? Я не согласен! – подал голос недовольный Костя.

– Заткнись! – цыкнул на него Сергей Иванович. – Глеб свое отработает, когда будем искать жилу. Молчание тоже золото!

Михаил Юрьевич Юсупов прилетел в Барнаул на рассвете. В аэропорту прямо у трапа самолета его встретил Сальников, крепко обнял, пригласил в стоявшую неподалеку машину:

– Едем на местный аэродром. Там уже ждет вертолет спасателей, доставит тебя прямо в поселок Добрыниху, откуда старик Полторанин и Петя отправились в тайгу.

– Есть ли какая-нибудь новая информация? – первым делом спросил Михаил Юрьевич, садясь вместе с ним в «Ниву». – Удалось связаться с геологами, как вчера собирались?

– Я лично разговаривал с начальником партии, – с огорчением доложил Сальников. – Он, оказывается, два раза высылал своих людей на поиски в район, куда направились старатели.

– Ну и что? — нетерпеливо перебил Юсупов. – Неужели ничего не нашли?

– Обнаружили следы их стоянок и не очень удачной переправы через ущелье. – Виктор Степанович осторожно подбирал слова. – Нашли там обрывок троса, и рюкзак Пети зацепился при падении за дерево.

– А он сам? Неужели сорвался? – прошептал, не выдержав, Михаил Юрьевич и потребовал. – Говори же, Витя, не щади!

Сальников успокаивающе взял его за руку.

– Да разве я бы тебе не сказал, Миша? В том-то и дело, что никого не нашли! И геологи в пропасть лазили, и спасатели с вертолета. Пострадавших там нет!

– Так куда же они подевались? – вырвалось у Юсупова.

– В этом-то и загадка. Все здесь знают, что старик Полторанин в тайге как дома и вроде бы не стоило волноваться. Но геологи уверяют, что сигнал бедствия был от них.

Помолчал немного и убежденно добавил:

– Поэтому побывал я в Добрынихе и договорился, чтобы спасатели с местными прочесали ближайшую тайгу. Вертолет сверху уже осматривал, но все может быть.

– Думаешь, они не догадались бы подать хоть какой-нибудь сигнал? – с сомнением посмотрел на друга Юсупов. – Если б смогли…

– Вот именно, была бы у них такая возможность… – так же мрачно буркнул в ответ Сальников. – А этого мы и не знаем.

В этот момент въехали на аэродром, и Виктор Степанович стал прощаться.

– Проклятый протез, а то напросился бы пойти с вами, – посетовал он, крепко пожимая Юсупову руку. – Только бы Петя поскорее нашелся! Обязательно отыщешь, Миша!

Не в состоянии ответить, Юсупов лишь порывисто обнял друга и залез в вертолет. Представился командиру, остальным спутникам и в дальнейшем за весь полет не произнес ни слова. Душа его была переполнена волнением за судьбу единственного сына, и оно возрастало при взгляде на снежные вершины скалистых гор и простирающееся под ним море тайги.

Справиться с ним, как всегда, помогала безграничная вера в высшую справедливость. Отгоняя от себя мрачные мысли, мобилизуя все духовные силы и мужество перед очередным испытанием, которое уготовила ему судьба, он упрямо шептал:

– Нет! Не допустит Господь, чтобы прервался наш древний, славный род! Испытания посылает, чтобы нас закалить, чтоб мы стали сильнее! Сумел ведь я выстоять… И сын мой сумеет!

Этим же утром из лагеря геологов вышел, направляясь в поселок Добрыниху, конный отряд из трех человек. Во главе его, ведя навьюченного грузом коня на поводу, выступал в качестве проводника квадратный увалень Костя; за ним, верхом на своей лошадке, ехала Клава; замыкал шествие Петр, шагавший налегке.

Он еще с вечера пытался найти Глеба, чтобы узнать о его решении, но тот куда-то исчез. А утром у провожавшего их Сергея Ивановича узнал, что Глеб ушел по его заданию в горы. Это огорчило Петра – он отводил геологу важное место в своих планах на будущее, – но не омрачило радости скорого возвращения домой.

Несколько часов пробивались по бурелому; потом тайга стала редеть и вышли к горной долине – по дну ее мчался бурный водный поток. Сильное течение увлекало за собой даже крупные валуны. Берег, крутой и обрывистый, прорезали многочисленные ручьи, впадавшие в горную речку; противоположный – голые скалы.

– Нам надо переправиться на ту сторону, – заявил спутникам Костя. – Там путь намного легче.

– Но переправиться здесь проблема, особенно с лошадьми, – усомнился Петр. – Не лучше ли все же идти лесом?

– Не надоело продираться сквозь сплошной бурелом? – резко возразил провожатый и, взяв себя в руки, объяснил более спокойно: – Ниже по течению перекат есть – Медвежьи камни называется. По нему и перейдем на ту сторону.

– Все же непонятно – зачем преодолевать такое трудное препятствие? – Петр глядел на бурную речку и ее скалистые берега. – Течение, наверно, с ног сбивает. А на порогах оно ведь еще сильнее. — Недоверчиво взглянул на Костю: – Почему же Терентий Фомич повел через тайгу, а не этой дорогой? Он ведь не хуже тебя знал все здешние пути.

– А кто их, стариков, разберет? – Костя с нарочитым пренебрежением пожал плечами. – Привыкли по бурелому шастать… Может, легче и о времени они не думают.

– Неужели мы этим сокращаем путь? – удивился Петр. – По-моему, Фомич вел нас напрямик.

– Не знаю, как вы шли со стариком, но мой путь намного быстрее и легче, – продолжал врать ему бывший уголовник. – Нам осталось только до переката дойти лесом. А там переночуем, утром переправимся и пойдем ходом.

Петру ничего не оставалось, как подчиниться. Сделали привал на крутом берегу горной речки для обеда и отдыха, а потом до самого вечера вновь пробивались через таежный бурелом. Еще издали услыхав шум речных порогов, изнемогавший от усталости Петр радовался, что эта мука для них кончилась и после переправы путь станет легче.

Уже смеркалось, когда Константин, Петр и Клава вышли к Медвежьим камням. Представшая им картина напугала бы и бывалых путешественников: в этом месте берега горной речки сходились; нагромождение камней образовало естественную плотину – в прорехи с ревом прорывался водный поток. Ниже переката на многочисленных порогах бурлили водовороты; не более чем через полкилометра речка образовывала мощный водопад. Сразу видно: перейти ее по скользким от влаги и водорослей валунам ни лошадям, ни людям практически невозможно.

– Ты в своем уме?! – нахмурившись при виде такой угрожающей картины, обратился к проводнику Петр. – Будешь меня уверять, что здесь можно перейти?

– А больше негде! Это самое лучшее место, – ничуть не смущаясь ухмыльнулся тот при виде его растерянности. – Здесь мишки переходят, а люди не смогут? Лошадкам, правда, потяжельше.

– Сам-то ты хоть раз здесь переходил? – подозрительно взглянул на него Петр, чувствуя подвох. – А ну, говори правду!

– Вижу, у тебя уже полные штаны! – издевательски ухмыльнулся Константин. – Ну и что из того? Перейду, небось не такой трус!

Петр, никому не спускавший оскорблений и наглости, импульсивно замахнулся, но в последний момент разум одержал верх и он с зубовным скрежетом сдержался.

– Ладно, живи пока. Не время с тобой разбираться, – буркнул он, опуская кулак. В глазах его Константин увидал такое, что заставило видавшего виды блатного вжать голову в плечи.

– Вот-вот! Поговорим с тобой на том берегу, – стараясь не показать, что струхнул, хрипло бросил он, отводя взгляд в сторону. – А пока побереги силенки и храбрость – пригодятся утром на переправе.

В том, что на противоположном берегу у них разговор не состоится, он нисколько не сомневался и молча занялся лошадьми. Петр стал разжигать костер, а Клава, ничего не поняв, кроме того, что мужчины поссорились, принялась готовить ужин.

Поисковая группа, наспех сколоченная в Добрынихе Михаилом Юрьевичем, выступила в тайгу в полдень. Для расширения района поисков решили разбить ее на три бригады, оснащенные мобильной связью, во главе с местными жителями, знающими тайгу хорошо.

В группу вошли сосед Полторанина Егор Анисимович, сын его, однорукий Иван, и жених Клавы Всеволод, бывший морской пехотинец. Только что прибыв в поселок, он сразу вызвался идти на розыски, — здоровенный краснолицый парень, заядлый охотник и рыболов, отличный знаток своей тайги.

Их напарники – двое опытных спасателей из Барнаула и сам Юсупов каждый со своей рацией. Себя, Юсупов как наиболее физически сильного, определил в пару к инвалиду Ивану, резонно полагая, что тому больше других потребуется помощь. До лагеря геологов намеревались идти вместе, а там уже разделиться на пары.