Текст книги "Планета Футбола. Города, стадионы и знаменитые дерби"
Автор книги: Семен Павлюк
Жанр: Спорт и фитнес, Дом и Семья
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Теперь я думаю, что все еще проще, даже не нужно трижды себя мучить. Достаточно одной попытки. Всего-то быстро произнесите: «Анкарагюджю» и «Генчлербирлиги». Получилось? Добро пожаловать в нашу профессию.
На футбол в Анкаре мы так и не попали. Не угадали с датой. Зато посмотрели, как выглядит турецкое спортивное телевидение, расположенное в столице. «ТRТ 3» – государственный канал, сетка вещания в основном состоит из спортивных программ и трансляций, но есть и культура, и даже сериалы. Нам рассказали, что прав на трансляции матчей футбольного чемпионата «TRT» нет – очень дорого. Только аналитические программы и новостные сюжеты, да и за это пришлось заплатить 40 миллионов долларов.
Уже тогда было понятно: турецкий чемпионат явно не сильнее нашего, но намного лучше умеет зарабатывать. Билеты раскупаются отлично, футболки и прочая атрибутика разлетаются лучше, чем бублики на стадионах, про телевизионные контракты даже и говорить не надо.
И каждый год ситуация для турецкого футбола меняется только к лучшему. В ноябре 2016 года Суперлигой был заключен контракт с компанией Digiturk на 600 миллионов долларов за семь лет. Умеют люди работать. Платные трансляции здесь окупаются запросто: на каждом доме висит тарелка, полно кабельных операторов, люди готовы платить.
История с телевидением вообще появилась довольно внезапно: у Джахиде в телецентре работал двоюродный брат. Съемка оказалась весьма кстати. Если в первом фильме более-менее связный сюжет хоть как-то прослеживался, то третий грозил развалиться на несколько крупных частей. Главное, совсем не предвиделось футбола.
Пришлось пойти на хитрость – уже в Москве придумали несколько историй о финансах турецкого футбола, национальной сборной, Гусе Хиддинке (Гус тогда работал со сборной Турции). Раскрасили графикой, смонтировали, получилось неплохо. А часть отснятого материала, причем интересного, наоборот, не использовали.
Мы целый день работали в мавзолее Ататюрка. На самом деле, это огромный мемориальный комплекс с музеями и картинными галереями. Можно было бы сделать документальный фильм, но с «Планетой футбола» это было бы мало связано, да и формат у нас все же был развлекательный.
Кадры с марширующими солдатами почетного караула все же вошли. Леша час вокруг них бегал с камерой. Получились отлично, я, например, ничего подобного никогда не видел. Пластика у турецких военных диковинная, для нас – просто странная.
Анкара – цитадель кемализма. Памятник Ататюрку буквально на каждом углу, у каждого министерства. Венец всего этого – мавзолей, где покоится основатель и первый президент Турецкой Республики.
В национальной святыне все очень серьезно. Даже Джахиде (!) потребовались почти сутки на все необходимые согласования. И за всем нашим съемочным процессом внимательно наблюдали.
Самое интересное в комплексе – наблюдать за охранниками. Они в форме разных родов войск, но все как один антропологически правильные. В петровский Преображенский полк, говорят, не брали гренадеров ниже 180 сантиметров. Сюда явно проходят только солдаты с каноническим «орлиным» носом.
Смена караула необычайно торжественная. Выправка и синхронность – на отлично. Это вам не разгильдяи из охраны европейских королевских дворцов. Тем смешнее смотрелся Леша, что в шлепанцах носился с камерой вокруг почетного караула, печатающего шаг тяжелыми башмаками. Подозреваю, что большинство величественных зрелищ, которые мы видим по телевидению, сняты операторами в шлепанцах.
Объехав всю Анкару и посмотрев, как выглядят главные турецкие государственные учреждения, «Планета футбола» двинулась дальше. Теперь каждый переезд занимал по 6–7 часов: планировали проехать через всю страну. Между Анкарой и Газиантепом предстояло посетить самую удивительную местность Турции – Каппадокию.
Каппадокия. Под землей и над землей
Еще на стадии первичной разработки сценарного плана (хотя тогда я еще и не знал таких умных слов) турецких фильмов Вова спросил меня: «Что в Турции самое красивое?» Я не думал ни секунды: «Конечно, Каппадокия». На следующий вопрос: «А почему?» – пришлось ответить более развернуто.
В Турцию можно ехать ради чудес рукотворных: античных храмов Эфеса и Пергама, воздушных мечетей Стамбула и Эдирне, древних армянских городов Восточной Анатолии. Можно ехать ради чудес природных: одни травертивые ванны Памуккале чего стоят. Но есть одно место, где в экстазе сливаются природа и деяния рук человеческих. Это Каппадокия – вулканическое плато в центре Турции, где можно найти настолько фантастические формы рельефа, что, кажется, речь идет о другой планете.
О Каппадокии писал еще Геродот. Здесь оставили свой след персы и Александр Македонский. А вообще история Каппадокии начинается 60 с лишним миллионов лет назад, когда, благодаря мощным извержениям, территорию покрыл вулканический туф. Туф – очень мягкая порода. Неудивительно, что со временем вода и ветер изменили пейзаж до неузнаваемости.
Реки, вымывая податливый туф, превращали лавовое плато в горные кручи. Дело довершал ветер, вытачивая окончательную форму скал. В итоге получилось нечто совершенно невообразимое, не сказать сказочное.
Какие только ассоциации не вызывают местные формы рельефа: каменные грибы, волшебные камины, домики фей, каменные термитники. Недалеко от городка Гореме есть даже Долина Любви, где в небо рвутся огромные каменные фаллосы. Неудивительно, что такому природному феномену придумывают самые фантастические объяснения.
На самом деле секрет «перибаджаларов» (как их называют местные) прост. Ножка «гриба» представляет собой мягкий туф, тогда как «шляпка» – твердый базальт. Со временем от ветра и воды туф истончается, и «гриб» приобретает все более законченный вид. Метаморфоза, впрочем, не бесконечна. В какой-то момент «ножка» подточится настолько, что рухнет под тяжестью базальтовой «шляпки».
Мои главные воспоминания сплетены именно с пейзажами: совершенно инопланетные панорамы, раскрашенные в дивные цвета. Приедете сюда – ходите пешком. Больше, еще больше ходить, пусть по горам карабкаться и не так просто! Бродить, просто смотреть по сторонам, отдохнуть и двигаться дальше. Можно взять напрокат велосипед, тоже неплохой вариант. Хотите фотографировать – фотографируйте, но сперва насмотритесь всласть. Днем при солнечном освещении картинка ярко-желтая, утром персикового цвета, а на закате становится розовой.
Мы провели среди скульптур Анатолии пять дней и все время что-то снимали. Пожалуй, можно было бы сделать цикл фильмов. Например, «Невероятная природа центральной Турции». Если честно, вся каппадокийская история с нашими футбольными делами увязывалась плохо, но невозможно было упустить такую красоту. Под безжалостным руководством разбушевавшегося Сени мы работали на земле, под землей и, как потом оказалось, даже в воздухе.
Но прелесть Каппадокии не только в смелом ландшафтном дизайне природы. Местные жители с энтузиазмом продолжили это начинание. В мягком туфе рубили сначала пещеры, а потом дома и храмы, превращая горы в монастыри и города. Характерный пример симбиоза природы и деяний рук человеческих – Музей под открытым небом близ городка Гореме. Здесь в глубине пещер сохранились десятки раннехристианских церквей.
Церкви дошли до нас в разном состоянии. На многих фресках уничтожены лица святых. Как минимум замазаны глаза, так суеверные турки защищались от сглаза.
Но есть церкви, интерьер которых почти не тронут. Особенно впечатляют яркие тона и четкие образы, которыми расписана Каранлик Килисе, Темная церковь. Несколько столетий она использовалась как голубятня. Когда же в середине 1950-х годов ее стены очистили от слоя голубиного помета, изумленным глазам реставраторов предстали фрески XI века, сохранившие первозданную яркость. Темное помещение прекрасно сохранило работу средневековых мастеров.
Пещерных церквей в окрестностях Гореме много. От некоторых почти ничего не осталось, кроме полустертых крестов на стенах. Иные находишь совершенно случайно, они не отмечены ни на одной карте. При исследовании долины за долиной, пещеры за пещерой, не покидает ощущение первооткрытия.
Каппадокия не перестает удивлять. Только привык к каменным грибам, как из-за поворота встает целая армия. Богатыри-скалы стоят плечом к плечу, солнце играет на их остроконечных базальтовых шлемах. Просто окаменевшие легионы Суллы из поэмы Бродского «Каппадокия». Только привык к многообразию форм рельефа, как в игру вступает цвет. Волнистые склоны Розовой долины словно расписаны гигантской малярной кистью: темно-розовый слой скалы, потом нежно-желтый, потом светло-розовый. В голову снова и снова лезет надоевший уже штамп об инопланетном пейзаже. Но как еще можно объяснить увиденное?
Местечко Зельве было жилой деревней до 1952 года, когда аварийное состояние пещер вынудило власти переселить их жителей. Теперь это музей, где также можно найти пещерные церкви, но более раннего, иконоборческого периода. Но не надо думать, что переселили современных троглодитов в благоустроенные панельные дома с водопроводом и канализацией. Точнее, это верно лишь отчасти. Их переселили… в пещеры с водопроводом и канализацией. Ведь вырезать дом в туфе проще и дешевле, чем построить его.
И сегодня сотни, если не тысячи жителей Каппадокии живут в пещерах и скалах. Прямо как хоббиты, которые жили в норках под холмом. Даже в названии главного туристического городка Каппадокии – Гореме, есть от гор и пещер. Странное ощущение – бродить по городу, дома которого – это скалы с выдолбленными в них окнами и дверьми и выглядывающими наружу печными трубами. Есть даже мечеть-в-пещере с торчащим из скалы-минарета мегафоном.
Наверное, особенно колоритно городская панорама смотрится зимой, когда из труб, выходящих из скальной породы, валит дым. Вот уж точно сцена из мультфильма. Кстати, говорят, именно так и появилось название «перибаджалар»: когда турецкое правительство ужесточило продажу алкоголя, местные стали гнать его в пустующих пещерах на плато. Увидев поднимающийся по ночам над каменными грибами дым, местные и дали им такое название, что в переводе значит «волшебный камин».
Туристам также предоставляется возможность переночевать в пещере – более того, это один из обязательных элементов каппадокийской экзотики. Так что в скале вырезают и комнату в гестхаусе за пару долларов, и пятизвездочный спа-отель. Мне довелось ночевать и там, и там. На жилище хоббита, конечно, больше походил гестхаус, но комфорт хорошего отеля украшает даже пещеру. К тому же в последнем случае имелась терраса с видом на долину. Рано утром с нее можно было наблюдать, как в небо поднимаются десятки разноцветных воздушных шаров.
Воздушный шар – самый красивый и дорогой способ взглянуть на Каппадокию. Правда, для этого надо встать в пять утра и накануне вечером помолиться, чтобы не было дождя.
Главную порцию приключений я получил уже в день отъезда. С первого дня поездки меня уговаривали попробовать свои силы в воздухоплавании – все вместе в пять голосов, и поодиночке. Сперва я героически отбивался, потому что высоты боюсь с детства и даже на застекленный балкон выхожу осторожно.
Сеня, разумеется, меня стыдил, приводил в пример всех героических путешественников от Одиссея до Тура Хейердала, не забыв Миклухо-Маклая и Пржевальского, пока, наконец, я не дал слабину. Согласился. Немедленно закипела работа.
Три дня мы договаривались с компанией, которая устраивает эти полеты. Развлечение, прямо скажем, недешевое, в то время ценник равнялся примерно 150 евро с человека. Джахиде в красках рассказывала агентам компании, как наш фильм прорекламирует полеты на воздушных шарах. Жители Москвы и Самары буквально толпами кинутся парить над Каппадокией! В общем, нам сделали скидку и согласились взять в корзину без малого двух человек. То есть меня и Лешу, не считая камеры. Старт назначили на 8 утра, то есть подъем наметился в 6.
Я с трудом сполз с постели, с омерзением умылся, с ненавистью посмотрел на Сеню, сладко посапывающего на другой кровати, и отправился на встречу с Лешей. Затем нас подобрал микроавтобус и отвез в зал ожидания. Последовало объявление, что погода хмурая, дождик, так что лететь невозможно. Мое ликование долго не продержалось – нам просто пришлось посидеть два часа. Ускользнуть от полета не удалось.
Потом мы ждали, все-таки поехали к площадке, затем долго растягивали шар и наполняли его горячим воздухом… В огромную кабину набилось человек 15, из них примерно 10 французов и несколько японцев.
Вова с Лешей уходили в скверном настроении – дождь шел всю ночь и не думал прекращаться. Однако потом произошло чудо, дождь прекратился, через облака стало пробиваться солнце.
И тут же, словно по сигналу стартового пистолета, в воздух взлетели десятки шаров. А на земле на глазах надувались все новые и новые. Зрелище захватывающее, благо у меня места в императорской ложе, на террасе нашего гостиничного номера… Но то, что для меня – эпическое полотно, то для моих товарищей чуть не обернулось драмой.
Я что-то мямлил в камеру и опасливо косился на медленно уплывающую землю. Иностранные туристы весело смеялись. Турок-пилот уверенно управлял нашим аэростатом, конструкция выглядела надежно. Я выдохнул с облегчением. «Как Незнайка и его друзья в детской книжке Носова, – мелькнуло в голове. – Правда, они там разбились в конце полета…»
БАМ!!!!!
Корзину сотряс могучий удар, французские тетушки с воплями и стонами образовали куча-мала на полу, а меня швырнуло спиной на перила. Оказалось, мы зацепили одну из знаменитых скульптур-столбов и с размаху снесли верхушку. Корзина выдержала. Мы полетели дальше, подумалось, что еще пару таких эпизодов – и мне потребуются новые штаны или хотя бы памперс.
К счастью, не потребовалась новая камера. Леша совершенно непонятным усилием сумел удержать дорогостоящий аппарат в руках, а то закончились бы наши съемки. В момент удара он как раз снимал мою физиономию, но нас тряхнуло так, что в кадр попало лицо самого оператора, вывернув ему кисть. В общем, крепкие у всех операторов руки. Профессиональное.
Больше ничего страшного не случилось. Мы мирно плыли над разноцветными долинами Каппадокии. Полная тишина нарушалась разве что шипением газовой горелки над головой. Все любовались видами, французские тетушки мирно щебетали, а я даже отважился высунуть нос из корзины, чтобы сделать несколько фотографий.
Садились на специальную площадку, куда поджидавшие рабочие уже подтащили столик с шампанским и фруктами, квадратные щиты, на которых предстояло стоять, и лесенку, чтобы с комфортом спуститься из корзины.
«Слабаки!» – презрительно подумал я, лихо выпрыгнул на землю и немедленно провалился в грязь по щиколотку…
Когда я зашел в гостиничный номер, Сеня лежал на кровати и что-то читал.
– Как полетал, Незнайка? – поинтересовался научный руководитель концессии, тем самым подтверждая, что в детстве мы любили одни и те же книжки. Я буркнул в ответ что-то малоцензурное и ушел чистить ботинки. Вечером того же дня съемочная группа выехала в Газиантеп.
От полета над Каппадокией у меня остались красочные воспоминания и синяк на всю спину.
Футбольная провинция. На матче «Газиантепспора»
Сейчас я думаю, что логичнее от Анкары было поехать на север и добраться до города Трабзона на Черном море. «Трабзонспор» один из немногих турецких клубов, который бросал вызов стамбульцам. Кстати, Гекдениз Карадениз, символ и капитан казанского «Рубина», провел в «Трабзонспоре» 11 лет. А имя футболиста переводится просто: Лазурное море – Черное море…
Но тогда мы до Трабзона не доехали, потому что все еще держались за ошметки первоначального плана, навеянного гигантоманией. Раз уж до Сирии и Иордании не добраться, доедем хотя бы до Газиантепа и горы Немрут-Даг. Оттуда рукой подать до сирийской границы…
К югу от Анкары начинаются горы, так что ехали мы неторопливо, с оглядкой на погоду. Она менялась мгновенно: яркое солнце моментально сменялось сокрушительным ливнем. За целый день позволили себе всего одну остановку, зато неожиданно сделали небольшое личное открытие. Когда до Газиантепа оставалось немного, Джахиде предложила задержаться в городе Кахраманмараш и попробовать мороженое.
Мы скроили высокомерные физиономии: дескать, бывали в Италии, пробовали gelato, какое еще турецкое эскимо!!! Но все уже прилично проголодались и согласились притормозить. Так вот: местное мороженое – что-то совершенно удивительное. Турецкое название – дондурма, оно медленно тает и тянется. Среди ингредиентов козье молоко и какое-то местное растение, вроде бы орхидея. Придумали дондурму именно в Кахраманмараше, так что мы пробовали самый что ни на есть оригинал. Ну как пробовали… я распробовал лакомство только на втором килограмме, если уж честно говорить. Смолотил бы больше, но не хотелось обзавестись симпатичной кахраманмарашской ангиной.
Едва ли не каждый турецкий город носит гордое название какой-нибудь кулинарной столицы. Ризе – чайная столица Турции. Газиантеп – фисташковая. Малатья – столица абрикосов. Кахраманмараш – мороженого.
Это и реклама самого города, и приток туристов. Подобная практика региональных аграрных брендов есть и в других странах (особенно отличается США). Любой школьник там знает, что если картошка, то – из Айдахо. Если арбуз, то – из Техаса. Если клюква, то – из Массачусетса. Если апельсины, то – из Флориды.
У нас, увы, на 80 с лишним регионов только вологодское масло, тамбовский картофель, астраханский арбуз да тульский пряник. И из городков лишь рязанские Луховицы стараются рекламировать себя как столица огурца. А ведь сколько еще незастолбленных брендов остается: капуста, укроп, патиссоны. Каждый из них может вырвать из безвестности российский провинциальный городок навстречу всероссийскому признанию, толпам туристов и Межпланетному капустному конгрессу. Нет маркетологов в родном отечестве.
Пока мы перебороли вспыхнувшую страсть к дондурме, пока добрались до Газиантепа, уже стемнело. Водитель эти края знал неважно, и мы долго колесили в поисках гостиницы по каким-то мрачным промзонам. Из окна казалось, что город хмурый и неприветливый. Утром выяснилось, что это совсем не так. Газиантеп – провинциальный и спокойный. Сейчас, наверное, многое изменилось, ведь через границу – сирийский Алеппо. Но тогда, весной 2011-го, на улицах было тихо.
Последние полтора года топоним Газиантеп идет в плотной связке с такими словами, как «беженцы», «эскалация», «террористы». Сонное захолустье, турецкий уездный город N вдруг оказался на острие международного кризиса. Из охваченной войной Сирии бежали сотни тысяч, и Газиантеп стал первой логичной остановкой на их пути.
Каждый раз безумно жаль, когда из мест, где ты побывал, приходят плохие новости. Словно ты узнал о беде, постигшей знакомого тебе человека. И, как это ни парадоксально, именно из-за этого надо путешествовать. Чтобы было не все равно, что происходит в мире. Чтобы хотелось изменить что-то к лучшему.
Нас интересовал футбол и фисташки. Футбол, потому что в Газиантепе тогда играл русскоязычный человек. Литовец Жидрунас Карчемарскас несколько лет провел в составе московского «Динамо», а затем уехал в Турцию. Мы немного пообщались после матча «Газиантепспора» и «Кейсериспора». Жидрунас рассказал, что город и правда очень тихий, люди футбол очень любят, может быть, потому, что развлечений здесь не так уж много.
Фанаты Карчемарскаса ценили и уважали, мы сами видели, сколько было желающих взять автограф. Литовский голкипер защищал ворота «Газиантепспора» еще пять лет, а потом перебрался в Анкару, в «Османлыспор». Пока записывали интервью, вокруг образовалась кучка юных болельщиков, которые слушали диковинную русскую речь и трещали скорлупой от орешков.
Это Земля фисташек. На футболе в Турции обычно продают здоровенные бублики, торговцы носят их на огромных подносах прямо на голове. Но Газиантеп отличился и здесь: бубличная гегемония безжалостно нарушена фисташками. Возле стадиона выбор еще не так велик, на улицах с лотка вам предложат попробовать 15 сортов минимум. Разумеется, орешки грызут на улицах, в кафе и широко используют в кулинарии. Особенно стараются кондитеры.
Мы побывали даже на производстве местных сладостей: внизу кафе, наверху цех. Фисташки перемалывают в здоровенной мясорубке, добавляют в зеленую пасту воду и сахар. Все, конфетки готовы. Все это живо напомнило тестомешалку в пельменном цехе, где я работал в студенчестве. Только там стоял тошнотворный луковый запах, а здесь все выглядело очень аппетитно. С другой стороны, у кого-то вряд ли возникнет соблазн пробовать во время работы на таком аппарате фарш или сырое тесто. А начнешь угощаться сладкой фисташковой пастой – через месяц превратишься в гиппопотама.
Конфетки получаются вкусные и хорошо идут с кофе. Мы попробовали. И даже взяли с собой коробочку, когда поехали на Немрут-Даг.
На вершине Немрут-Дага
Почему было решено закончить поездку именно здесь – уже не вспомню. Вероятно, нам казалось это по-настоящему яркой, эффектной концовкой трехнедельного путешествия. А может быть, сработало любопытство: гора действительно интересная, даже таинственная.
Поездка заняла часов 14: не меньше пяти туда, столько же обратно, плюс непростой подъем на вершину. По дороге остановились в шашлычной прямо на шоссе. Там все было отлично: баранина, говядина, ребрышки, курятина и особо увлекательный вариант – кусочки печени, завернутые в сальник.
Как человек опытный, скажу вам, правильно готовить шашлык из печени и использовать сальник умеет не каждый, а между тем кушанье это деликатное и нежное. Кроме того, в Турции знают толк в овощах на углях. Перец, помидоры, баклажаны – чего там только нет. Да все это с чесноком, со сногсшибательным запахом. Далеко не все турецкие рестораны и кафе, где делают мясо, сражают наповал. Есть в Стамбуле и других крупных городах туристические заведения твердого среднего уровня. Но мы-то находились в глубочайшей провинции, сельской местности, закусочной, куда ходили только местные жители да проезжающие водители. Уж они-то знали толк в шашлыках и не стали бы пробовать какую-нибудь безвкусную заваль.
Удивило, что хозяева запекали еще и жгучий перец чили. Я немедленно отправился к повару, и он любезно мне рассказал: если как следует готовить острый перец на небольшом огне, то он получается ароматным и вовсе не обугливает рот едока. Примерно та же история с перцем в плове, главное, чтобы он не треснул в казане.
Мы немедленно сняли кулинарную сценку, даже целый мини-фильм. Разумеется, отснятый материал так никуда и не вошел, зато наелись шашлыков до абсолютной ненависти к себе.
Потом покатили дальше, сквозь все те же мирные сельские пейзажи. Не знаю, что там происходит сейчас – ведь фактически мы двигались вдоль сирийской границы по направлению к турецкому Курдистану и его столице Диярбакыру. Но тогда окрестности были солнечными и сонными.
Чем дальше на восток Турции, тем глубже в Азию. Горы все выше, перевалы все чаще, серпантины все круче. Кое-где еще проглядывает снег – и это поздней весной в стране пляжей и солнца? Меняется и архитектура. Никаких больше средиземноморских домиков под черепичными крышами. К склону жмутся низенькие каменные домишки, в которые при приближении машины стремительно прячется детвора. Даже издали легко отличить девочек – они замотаны в цветастые платки.
Последние километры перед подножием Немрут-Дага дорога особенно круто лезет вверх. Обгоняем туристический микроавтобус, чей двигатель не выдержал подъема. Хоть здесь и асфальт, машина нужна мощная. Но последний участок подъема все же надо пройти пешком. Карабкаться в гору с тяжелой аппаратурой непросто, но окрестные панорамы с лихвой компенсируют неудобства.
Чем ближе мы приближались к Немрут-Дагу, тем выше поднималась дорога. Наш микроавтобус двигался все медленнее, а последний час мы вообще проползли на первой передаче. Наконец водитель остановился и честно сказал, что дальше нельзя. Мы вывалились на улицу, загрузились аппаратурой и пошли пешком. Поднимались около часа. Я тащил на плече штатив и довольно скоро перестал различать, где кончается плечо и начинается подставка для камеры.
На горизонте видна гора идеальной формы – это насыпанный курган. На точно такой же мы сейчас и карабкаемся. Конечно, насыпать такой курган это не то, что построить пирамиду Хеопса. Но рельеф здесь явно сложнее. К тому же у древних курганостроителей не было сотен тысяч рабов и мощной реки на подхвате. В общем, архитектурный подвиг строителей этих курганов вполне сравним с достижениями слуг фараона. Тем более что на вершине кургана умудрились еще возвести величественный погребальный храм.
Гробница Антиоха I, правителя древней Коммагены (I в. до н. э.), должна стать местом поклонения всех последователей евразийства. Интеграция европейских и азиатских ценностей, о чем сегодня говорят как о чем-то несбыточном, прекрасно работала еще до рождения Христа. Статуи, охраняющие покой усопшего царя – тому доказательство. Зевс соседствует с персидским орлом. А греческие боги одеты на восточный манер (хоть и подстрижены – на эллинский).
Уверен, что на Немрут-Даге необходимо встретить закат. Древние скульптуры и огромный курган на вершине горы, конечно, поражают воображение. Но когда солнце начинает валиться за далекие вершины, дух определенно захватывает. Здесь мы закончили цикл турецких программ. Я показывал на розовое небо и вещал о близости легендарного Евфрата. Илья грустно рассматривал чехол от камеры и явно обдумывал долгий и тяжелый спуск. Тащить в итоге пришлось не только технику, но и маленьких детишек, которых на вершину горы зачем-то приволокли бестолковые мамаши-туристки.
Лучшее время на горе Немрут – закат. Солнце золотит лики богов и героев, горы медленно тонут в дымке. Отсюда рукой подать до Сирии, и не так уж и далеко до Ирана. Чувствуешь себя затерянным в Азии. Настоящей, приключенческой. Но она только начинается, и Центральная Турция – отличный ее пролог. Из тех, что задают тон всему повествованию.
Что же у нас в итоге получилось, мы начали разбираться еще в Турции, когда вернулись в Газиантеп. Зашли в маленькую уличную цирюльню, где обслуживали по старинке. Чашечка кофе для ожидающих посетителей, обязательные нарды, болтливые старички-завсегдатаи. В потертом кресле брили опасной бритвой и удаляли волосы со щек особым образом свернутой суровой ниткой.
Пока очередной брадобрей колдовал над Лешей, мы обсуждали итоги многодневной работы и ближайшие планы. Было совершенно ясно, что впредь нужно лучше прорабатывать сценарий еще до начало съемок. Кроме того, первая «Планета футбола» у нас получилась скорее страноведческой, а не спортивной. Это было самым трудным – поддерживать баланс. Чуть увлеклись – ушли в рассказ о путешествии. Попробовали переключиться – угодили в чистый спорт. Нам же хотелось рассказывать о взаимном влиянии обычной жизни и футбола в каждой стране.
В Турции добиться задуманного не удалось, хотя мы очень старались и увидели немало интересного. Но только через год мы довели до ума проект, в котором сделали всё, к чему стремились. И произошло это по другую сторону Босфора – в Греции.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?