Текст книги "Тайная заповедь или Приключения Мудреца. Роман. Приключения. Фэнтези"

Тайная заповедь или Приключения Мудреца
Роман. Приключения. Фэнтези
Сергеева Анна

© Сергеева Анна, 2024

ISBN 978-5-0062-4968-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Многие Мудрецы умели лечить взглядом, но для этого – чувства самого Мудреца должны быть светлыми, спокойными. В последнее время Мирон стал бояться, что сила его покидает. Слишком много нехорошего видел он за последний год, и постепенно в душе его нарастало смятение, неуверенность в себе. Скорей бы домой!

– Деда, а ты почему боишься Мудрецов?

В это время телега въехала в выбоину, которая образовалась после весенней слякоти, и путников ощутимо тряхнуло. Может быть из-за этого, или по какой-то другой причине, но старик не сразу ответил внуку:

– Они могут превратить тебя в лягушку.

Васятка живо представил, как он прыгает с кочки на кочку возле гнилого лесного пруда, его липкие зелёные лапки слегка утопают в холодной застоявшейся воде, а сам он пытается съесть вьющихся вокруг него комаров, до жути надоевших своим писком… И мальчишку тут же передернуло от отвращения. Несмотря на солнечный, погожий денёк в самом начале лета, когда лес одет ещё в молодую, ярко-зелёную листву, а тёплый ветерок кружит голову запахами смолы и первоцветов, холодные мурашки противно побежали у Васятки по спине. Он быстро перекрестился, поблагодарив Бога за то, что Он сделал его человеком, и понял, что больше не желает повстречаться с Мудрецом, как хотел того прежде. Однако вскоре пытливый ум парнишки понял, что тут что-то не так.

С одной стороны дед побаивался Мудрецов и даже попугивал ими Васятку, а с другой – с благоговейным трепетом вспоминал, как принял лесное яблочко из рук Мудреца, когда сам был ещё ребёнком.

«Эка невидаль, – рассуждал Васятка, – дичка отведать!» Только находились в деревне люди, которые даже завидовали деду по этому поводу.

– А почему тогда дядя Егор так хочет, чтобы какой-нибудь Мудрец зашёл к нему в гости?

Старик успел уже задремать, убаюканный мерным покачиванием телеги, и внук с нетерпением стал дёргать деда за рукав.

– Почему?..

– Так ведь сам знаешь, что сын у него болен, ног не чует, так и лежит весь день на лавке, а Мудрец может вылечить его за одну минуту.

– Как это?

– А вот так, взглянет – и всё готово. Только Мудрецы редко людей лечат.

– Почему?

В больших голубых глазах Васятки отразилось столько праведного удивления, что дед невольно нахмурился. Где это видано – обсуждать жителей Заповедного края?

– Ну что ты всё «почему», да «почему»? Кто же их поймёт, Мудрецов-то?

Мирон печально ухмыльнулся. Он давно уже наблюдал за медленно проезжающей телегой и с интересом вслушивался в разговор мальчика со стариком. Вернее сказать «вникал», так как находился довольно далеко от дороги, что позволяло ему оставаться незамеченным.

«И чего только люди про нас не напридумывают?! Сделать лягушкой?..» Однако мальчонка так реально представил себе это превращение, что казалось, скажи парню, что он зелёный, и тот заквакает. Да, Васятка действительно заслуживал пристального внимания со стороны Мудреца. Богатое воображение мальчонки формировало необычайно яркие образы, благодаря которым Мирон теперь точно знал, как выглядит сын дяди Егора, где живёт, и что его ни в коем случае нельзя лечить. Злой человек напророчил большое несчастье первенцу Егора, когда тот сделает свой тысячный шаг. И Бог пожалел – отнял у парня способность ходить. А взамен наградил великолепным голосом. Жаль, об этом ещё никто не догадался. Видимо, придётся всё-таки зайти к ним в гости.

Мирон лежал в траве под тенью старой берёзы на самой опушке леса и с блаженством наблюдал, как быстро проносятся по синему небу причудливые белоснежные облака. Пофыркивая неподалеку, Звонко с наслаждением пощипывал сочную зелёную травку, всем своим видом выказывая преданность хозяину. Звонко был довольно старым конём. Мирон купил его во время своего путешествия у одного жадного человека, который пытался выжать из «старой клячи» последние соки. Ещё немного, и бедное животное погибло бы не столько от старости, сколько от голода и изнурительного труда. Поэтому до сих пор, ни разу после невыгодной сделки, Мирон не садился на коня верхом, стараясь дать животному набраться побольше сил. Так что за эти счастливые месяцы конь изменился до полной неузнаваемости, и Мирон подозревал, что прежний хозяин вряд ли признал бы Звонко, встреться они сейчас. Поэтому теперь, во время столь нелёгкого путешествия, Мирону трудно было представить себе спутника преданнее, чем этот конь. Одно только расстраивало Мирона в сложившейся ситуации: если, не дай Бог, будет необходимо телепортироваться, коня придётся оставить на произвол судьбы. Телепортация слишком сложный процесс, и Мирон не знал ни одного Мудреца, который сумел бы проделать это над кем-нибудь ещё. Даже одновременно с другим Мудрецом было трудно телепортироваться, точнее, практически невозможно. Поэтому, чтобы не подвергать друг друга риску во время битвы, в дорогу жители Заповедного края всегда отправлялись по одиночке. Тревожным оставался тот факт, что за последнее время участились случаи экстренного возвращения Мудрецов в Заповедный край. И чтобы не накликать беду, Мирон боялся даже представить себе сейчас такую ситуацию. Ведь всё это время Звонко оставался ему надёжным и единственным другом.

Конь насторожился и стал напряжённо прядать ушами. Мирон успокаивающе чмокнул ему в ответ. Мудрец давно уже почувствовал, что к ним кто-то приближается, но у человека не было злых намерений. Поэтому Мирон позволил себе и коню по-прежнему безмятежно отдыхать. В конце концов, это становилось даже интересным: зачем незнакомец пытается подкрасться к ним незамеченным? Причём, с большим умением. Пожалуй, что и у эльфа получилось бы не намного лучше. Однако шпион был ещё далеко, поэтому Мирон продолжал всё так же неподвижно лежать на земле, делая вид, будто спит. А заодно, в который раз пытался разобраться в тех изменениях, которые произошли с ним за время его путешествия.

Как и любой Мудрец, достигший возраста двадцати двух лет, он покинул Заповедный край и отправился в большой мир, чтобы расширить знания и проверить свои чувства. Первому путешествию полагалось продлиться не более года, и теперь Мирон понимал почему. Его скитание подходило к концу. Через две недели он должен был вернуться домой, но чем ближе он подходил к Заповедному краю, тем острее ощущал свою усталость. Он по-прежнему любил весь мир, но всё чаще вспоминал, что старая берёза у родного крыльца встречала его радостным шелестом листьев всякий раз, когда он подходил к дому; цветы в саду пахли сильнее, если он приближался; ягоды были самыми вкусными; а яблоки… Эх, как хотелось ему съесть сейчас хоть одно яблочко из родимого сада! Да, с таким настроением долго не протянешь.

Наконец, Мирон сумел разглядеть подкрадывающегося к нему лазутчика, вернее – лазутчицу. Это была девчонка лет семнадцати, довольно симпатичная и бойкая на вид, и что самое интересное, – в руке у неё поблёскивало лезвие ножа. Мирон ещё раз проверил свои ощущения. Нет, девушка не несла в себе угрозы. Что ж, пусть подойдёт поближе, а там посмотрим… Только бы её не спугнуть.

Девчонка подкралась почти вплотную. Мирон старался дышать как можно ровнее, пытаясь не выдать, что он за ней наблюдает. Звонко недовольно пофыркивал возле кустов, но не мешал хозяину притворяться. Наконец, маленькая разбойница присела возле Мирона на корточки и потянулась к нему с ножом. Мирон крепко ухватил её за руку.

– Ты хочешь порезать меня на кусочки?

Визг стоял такой, что ещё чуть-чуть, и у Мирона заложило бы уши. Шуму добавил и конь, который вскинулся на дыбы и громко заржал. Когда тишина восстановилась, девчонка посмотрела на Мирона такими большими глазами, что Мудрец невольно расхохотался в душе. Внешне же он оставался совершенно спокоен.

– Так зачем тебе нож?

– Я хотела отрезать всего один кусочек!..

– Кусочек чего ты хотела от меня отрезать?!

– Рукава… Отпустите меня пожалуйста! Я больше не буду! – прошептала она уже совсем тихо.

Мирон разжал пальцы и медленно убрал свою руку. Почувствовав, что свободна, юная разбойница вскочила на ноги и во весь дух припустилась наутёк. Мирон громко свистнул, и в ту же секунду Звонко резко выпрыгнул ей навстречу, перекрывая дорогу беглянке. За её спиной уже стоял Мирон.

– Чего ты испугалась?

Её глаза никак не хотели приобретать нормальные размеры. Странно, но это девушку нисколько не портило.

– Успокойся, я ведь не собираюсь тебя ругать. Мне просто интересно, зачем тебе понадобился кусочек моего рукава?

– У моей подруги завтра свадьба!

Мирон подождал немного, надеясь, что девушка продолжит свою мысль, но тщетно. «Она сказала это так, как будто поведала мне все тайны Вселенной!» – усмехнулся он про себя, и в это мгновение необъяснимая тревога посетила его душу. Но ощущение было столь слабым и мимолётным, что Мудрец не обратил на него должного внимания. К тому же, он был занят сейчас совсем другим.

– И какое же отношение столь радостное событие имеет к клочку моей одежды?

Девчонку явно расстроил этот вопрос.

– Не может быть! Правда, ты с самого начала показался мне странным, но неужели я ошиблась, и ты не Мудрец из Заповедного края?

– Ты не ошиблась. И всё же?..

– Понимаешь, как бы тебе объяснить? Ну, ты – Мудрец, а это – твоя рубаха…

– А ветер дует, потому что деревья качаются!

– Что?

– Нет, ничего, – расхохотался Мирон, – я, кажется, начинаю понимать!

Девчонка обиженно надула губки.

– Не сердись, тебя как зовут?

– Веста!

Тёплый ветерок пробежал по верхушкам деревьев, громче защебетали птицы, где-то рядом звонче запел ручей…

– Хорошее имя…

– Не подлизывайся!

Да, она уже не хотела сердиться.

– Прости, я поступил бестактно.

– Ты был полным идиотом!

Ого, пожалуй, он стал первым среди Мудрецов обладателем столь высокого звания!

– Может быть, мы помиримся, и ты вместо частички моей одежды подаришь своей подруге присутствие целого гостя из Заповедного края на её свадьбе?

– Как?! Не может быть!

За последние месяцы Мирон впервые видел человека, который умел так бесхитростно радоваться.

– Пригласишь меня на праздник?

– Да, да, ДА!

И она с восторгом повисла у него на шее.

Они шли неспеша по лесной тропинке. Веста предупредила, что если идти в том же темпе, то в деревне они окажутся только к вечеру, но Мудрецу не хотелось торопиться. Наконец-то он расслабился и, как и прежде, просто наслаждался жизнью. Веста попросила его рассказать о Заповедном крае, и он был благодарен ей за это. Вспоминая родимые места, он словно наяву ходил по знакомым тропинкам, пил чистую родниковую воду, любовался необыкновенно красивыми цветами. Ему даже стало щекотно, когда он вспомнил, как труженицы пчёлки с жужжанием ползали у него по ладони, на которую он стряхивал пыльцу.

Звонко послушно плёлся за ними и несколько раз уже пытался положить морду на плечо девушке. Раньше такого благодушия Мирон за конём не замечал.

– Почему ты назвала меня странным?

– У тебя конь, а я впервые вижу Мудреца, который отказался бы от одиночества. Да и потом, понимаешь, как бы тебе…

Она покосилась на Мирона и весело прыснула.

– Только не надо больше говорить, что ветер дует, потому что деревья качаются! Просто… ты показался мне каким-то хмурым.

Диагноз точнее трудно было и представить. В последнее время Мирон часто копался в своей душе, пытаясь объяснить происходящие в нём перемены. И надо же было такому случиться, что одно только слово этой девчонки расставило все точки над «i». Он наконец-то понял, что всё увиденное им за время путешествия легло на его плечи грузом ответственности за этот мир, ведь помощи ждать было неоткуда. Ни гномы, ни люди за пределами Заповедного края зачастую не понимали сути происходящих явлений и путали причину со следствием. Да, все знали, отчего деревья качаются, но с другой стороны был и этот кусочек рукава… А Мудрецов… На самом деле даже вместе с эльфами их было слишком мало для того, чтобы противостоять… Он не мог дальше продолжить свою мысль, потому что не знал, какой такой огромной беде должны противостоять Мудрецы Заповедного края, но сердце гулко ухнуло в груди, и необъяснимая тревога тенью пробежала по его лицу.

– Что с тобой? Я расстроила тебя?

На Весту жалко было смотреть. «Ну вот, напугал девчонку, старый дурень!» – укорил себя Мирон и ласково посмотрел на девушку.

– Не бери в голову, всё хорошо. Ты же сама сказала, что впервые видишь такого хмурого Мудреца. А, кстати, много Мудрецов ты уже успела повидать?

– Штук пять или шесть. Ведь наша деревня недалеко от Заповедного края.

Мирон усмехнулся.

– И меня ты тоже в штуках посчитала?

Сначала она растерялась, потом смутилась, в конце концов, расхохоталась.

– Да ну тебя!

– Далеко нам ещё? Солнце к деревьям клонится.

– Скоро будет речка, а потом ещё треть от того, что мы уже прошли. Если поторопиться, успеем засветло. Учти, ночевать с тобой в лесу я не собираюсь. Ты хоть и Мудрец, а всё-таки, не гоже приличной девушке проводить ночь наедине с незнакомым парнем.

Эта тирада заставила Мирона подумать о себе, как о мужчине. Поворот событий был настолько неожиданен, что Мирон невольно замер, не зная, что ответить. Глупо было бы Мудрецу успокаивать девушку тем, что он её не тронет, а сказать ей сейчас, что у него и в мыслях такого не было, было бы, наверное, ещё глупее.

– Ну и что ты встал, как вкопанный? Или испугался чего?

В глазах этой бессовестной… заискрились радостные огоньки. Мирон почувствовал, что краснеет.

– Нет, ничего. Вот думаю, может заголить твою детскую попочку и отшлёпать как следует?

– И ты поднимешь руку на живое существо?

Никогда ещё Мирон не чувствовал себя таким беспомощным. Эта маленькая вредина прямо-таки вязала его своими словами по рукам и ногам, и Мирон не мог позволить себе сопротивляться.

Люди по-разному вели себя с ним. Одни боялись, другие благоговели, третьи пытались от общения с Мудрецом извлечь как можно больше выгоды для себя. Веста была исключением. Она боялась и играла с ним; восхищалась, но не давала спуску; она получила всё, чего хотела и даже больше и всё же, её выгода была бескорыстной.

Мирон шагнул к ней поближе и от отчаянья сказал первое, что ему пришло в голову:

– А вот возьму и поцелую!

– И не побоишься, что влюбишься? Дома, небось, жена заждалась?

Она всё ещё играла с ним.

– Не заждалась…

Мирон решительно притянул девушку к себе. Правда, держал некрепко, так, чтобы она смогла легко вырваться и отбежать подальше… Пигалица!

– Ненормальный!

– Странный. Так мы идём, или будем в лесу ночевать?

Веста фыркнула ему в ответ и заспешила впереди.

Вскоре действительно дорогу им преградила речушка. И тут девушка заволновалась.

– Вот брод, – показала она на утоптанное место возле самой воды, – до того берега всё время прямо. Иди первый.

Только теперь Мирон смекнул, что сюда девчонка перебиралась, видимо, нагишом.

– Тут глубоко?

Веста стукнула себя чуть пониже бедра. Если учесть, что он выше её… Мирон подхватил девушку на руки:

– Держись крепче!

Нет, можно было бы конечно посадить её на коня, но речка не очень широкая, зачем же лошадку по пустякам напрягать?

Оставшуюся часть пути они шли молча. В лесу начинались сумерки, и Веста взяла такой быстрый темп, что хоть галопом на Звонко за ней скачи. Мирон только удивлялся: откуда у неё взялось столько сил, ведь по всем расчётам девчонка прошла сегодня прили-и-ичное расстояние. Когда через некоторое время они вышли на опушку, и на той стороне поля показались крыши домов, Мирон поймал её за руку, пытаясь остановить.

– Дальше ты поедешь верхом!

Веста посмотрела на него тихим усталым взглядом, и приятное тепло пробежало по Мирону от макушки до самых пят.

– Ты точно никогда не жила в Заповедном краю?

– Нет. А почему ты спрашиваешь?

– Ты умеешь согревать взглядом.

Он помог девушке усесться на коня и весь дальнейший путь испытывал жуткие угрызения совести.

Деревня встретила их суматохой.

Большая толпа народу, собравшаяся возле одного сарая, гудела словно улей.

– Что происходит, дядька Макар? – крикнула Веста, слезая с коня.

– Да видишь ты, голуба моя, Клавдия сдержала-таки своё слово.

Мирон развернул Весту к себе лицом.

– Это какое такое слово Клавдия сдержала?

– Понимаешь, Платон мужик хороший, только выпить очень любит.

– А пьяному, видишь ты, ему лучше под руку не попадаться, – подхватил дядька Макар. – Избу по брёвнышку может раскатать. Вчера у пастуха нашего день рождения был, так Платон до того «напоздравлялся», что быку его чуть рога не оторвал! Вот Клавдия собрала вещички и ушла сегодня в обед к матери. Да, видишь ты, в соседнее село. Километров десять будет. Платон вернулся вечером – Клавдии нет. Ну, он и заперся в сарае, спалить всё грозится и себя, видишь ты, тоже. Наши уж помчались за Клавдией. Да…

«Успеют ли?» – пронеслось у Мудреца в голове.

– Что же дверь никто не выломает? – спросил Мирон, видя, что окошки в сарае слишком маленькие – не пролезть.

– А что толку? Он дверь сеном привалил, и свеча с ним.

Можно, конечно, попробовать дождаться Клавдию, но… Даже отсюда, через стекло Мирон ощущал, как зловеще потрескивает огонь. Мудрец вздохнул и стал протискиваться сквозь толпу. Когда народ остался позади, какая-то старуха кинулась ему наперерез:

– Остановись, добрый человек! Свеча у него, а там сена полно. Никого он не к себе не подпустит, только Клавдию одну!

Мирон ласково погладил встревоженную женщину по голове.

– Успокойся, матушка, ты устала, иди, отдохни! Всё хорошо.

Он пошёл дальше, а женщина закрыла лицо платком, оседая на землю. Её тут же окружили соседки.

Мирон тем временем подошёл к сараю и постучал в окно.

– Пусти, хозяин!

– Ты кто такой? – раздался из-за двери сиплый голос. – Уходи, запалю!

За стеклом замерцал огонёк. Толпа охнула.

– Не запалишь, хозяин!

Мирон пристально посмотрел на свечку, и пламя потухло. Огарок выпал у буяна из рук. Кивнув на дверь, Мирон крикнул через плечо:

– Ломайте, мужики!

Ломали долго. Видимо, хозяин был хорошим мастером, когда трезвый. И всё это время Платон тихо сидел на стоге сена в углу и мерно покачивался из стороны в сторону.

Когда Мирон наконец-то остался с Платоном наедине, мужик словно очнулся от зыбкого сна и взглянул на Мудреца растерянно и беспомощно. Мирон тихо вздохнул:

– Это ты что же такое удумал?

– Не могу я без Клавдии…

– А пьёшь зачем?

– Это не я.

– А кто же?!

– Они, – Платон протянул вперёд мозолистые и такие безвольные сейчас руки. – Я и не хочу пить, а они сами за рюмкой тянутся…

– А ты отруби их.

– Это как?

– Топором. Зачем тебе такие непослушные руки?

– Что же это я без рук-то? – мужичок оживился. – Без рук не могу!

– Ну, ты немного подумай как тебе лучше: с Клавдией или с руками, а я пока топор принесу, – Мирон сказал это тихо, буднично: так, словно всю жизнь только и занимался тем, что руки рубил.

Платон изменился в лице – поверил. Конечно, где это видано, чтобы Мудрецы врали?

Уходил Мирон медленно, неспеша. Зато когда вышел наружу – заторопился. Последний луч заходящего солнца вот-вот должен был коснуться прощальным жестом засыпающей Земли, и Мирон хотел использовать этот миг в своих целях. Вот и закат, как нельзя кстати, выдался багряным, словно подыгрывал Мудрецу в его авантюре. Назвать свои действия по-другому Мирон просто не мог. Ох, и попадёт ему за эту выходку дома. При воспоминании о доме сердце тоскливо защемило, и это заставило Мирона действовать ещё быстрее, – он не имел права на ошибку.

Народ не расходился. Люди по-прежнему стояли у сарая, правда, отошли чуть подальше. Когда Мирон попросил топор и водку, кто-то ойкнул испуганно и удивленно, но требуемое принесли быстро, без разговоров.

А вот назад Мирон возвращался поторапливаясь. В одной руке – водка, в другой – топор. В сарай он вошёл стремительно и, чтобы не дать мужику опомниться, уверенно прошёл к окну. Прислонил к стеклу топор, рядом поставил бутылку, вытащил из кармана стакан и, чуть стукнув донышком, решительно опустил его на подоконник. Быстро, почти в полной тишине (слышно было только бульканье наливаемой жидкости), наполнил стакан водкой до самых краёв, затем отступил на шаг и повернулся к Платону.

– Выпей для храбрости!

И в это время топор словно налился кровью. Солнце сделало своё дело: отразясь от заточенного до блеска лезвия, сияющий алый свет наполнил сарай тревожным ожиданием.

В другой раз Мирон полюбовался бы этой красотой, содеянной Природой и руками человека, но сейчас Мудрец пристально всматривался в лицо стоящего напротив мужика, стараясь угадать его мысли. И с облегчением вздохнул за секунду до того, как Платон отшатнулся от водки.

– Не буду я больше пить!

Мирон стремительно развернулся, схватил топор и сильно ударил им по стакану. Послышался звон, во все стороны брызнули водка и осколки стекла так, что Платон с ужасом отскочил от окна. Но Мирон не давал ему освободиться от страха – резко протянул топор ошалевшему мужику вперёд топорищем:

– На, бери, и молись Богу, что руки у тебя целы и здоровы! И голова на месте! А если узнаю, что Клавдию обижаешь, – ВЕРНУСЬ! – сказал громко, чуть не выкрикнул, и быстро вышел вон.

Свиснув Звонко, Мудрец вскочил на коня и, не на кого не глядя, галопом поскакал в лес.

Мирон лежал, уткнувшись лицом в траву, обняв ствол старой берёзы. Ночь выдалась ясная. Ярко светили звёзды, где-то совсем рядом заливался соловей, ободряемый светом жёлтого полумесяца, но Мирону было сейчас не до прелестей жизни.

– Мальчишка! Как ты смел так рисковать?! – кричал он сам на себя, благо, что никого рядом не было, и никто не мог его услышать, кроме верного коня. – Как ты смел орать на этого запутавшегося человека?

Слёзы готовы были вырваться из его глаз наружу, но Мирон не позволял себе такого удовольствия. Ещё и ещё раз вспоминал он события минувшего вечера и сравнивал себя со старшими Мудрецами. Уж они ни за что не позволили бы втянуть себя в подобное безумство.

– Не ведаешь, что творишь!

Звонко цеплялся зубами Мирону за воротник, пытаясь поднять хозяина с земли.

– И не утешай меня!

Конь грустно фыркнул и опустился рядом.

– Нет, ты скажи, – Мирон повернулся лицом к коню, – разве отец позволил бы себе что-нибудь подобное? Никогда! Ошибка за ошибкой – стыд-то какой! Сначала Веста… И кто тянул меня за язык со своим поцелуем? Девчонка потом всю дорогу бежала от меня как ошпаренная! Потом Платон!.. Хорошо, что не пришлось действительно рубить ему руки! Но кто дал мне право влиять на его поведение в будущем, да ещё при помощи угроз?!

Мирон представил себе как чинно, спокойно, без лишнего шума и суеты отец разобрался бы с этой ситуацией, и всё закончилось народным гуляньем с песнями и плясками, – и застонал от бессилия. Да, он действительно устал и очень хотел домой, отдохнуть. Но впереди было ещё как минимум два несделанных дела: свадьба и посещение сына дяди Егора. А всё это требовало от Мирона огромной силы Духа.

– Свадьба завтра.

Конь согласно кивнул головой.

– А значит, некогда печалиться. Утром нужно встать пораньше и с хорошим настроением. Так?

Конь кивнул.

– А для того, чтобы встать – надо лечь, а чтобы выспаться – спать.

Звонко снова «поддакнул» хозяину.

– Ну, ты у меня просто гений! – засмеялся Мирон и, повернувшись на бок, прижался к коню спиной.

Веста тихонечко постучалась, даже скорее поцарапалась в окно подруги, – не разбудить бы, если спит. Но через некоторое время окно распахнулось, и Веста услышала взволнованный шёпот Леи:

– Ты где весь день была?

– Потом расскажу. А ты чего впотьмах? Спишь?

– Нет. Мать ругается, что спать не ложусь, вот и сижу без света. Лезь в окно.

– Да чего уж там, в дверь заходи! – услышали они громовый голос хозяйки дома. Тётка Анфиса подбоченясь стояла на пороге с масляной лампой в руках. – Эх, будь моя воля, выдрала бы вас обеих за непослушание, да где же она теперь – моя воля? Улетает завтра моя доченька из родимого гнезда!

И неожиданно в голосе этой грозной женщины послышались жалобные всхлипы.

– Матушка! – Лея сама выскочила в окно и кинулась на шею матери. – Ну, ведь не Бог весть где жить буду, даже не в соседней деревне, а здесь, рядышком!

– Рядышком, а далеко! – зарыдала тётка Анфиса и, всплеснув руками, позвала в дом. – Идите уж, секретничайте! Кто знает, разрешит ли тебе муж такие вольности?

– Матушка, да не изверг же он! – Лея крепко обняла мать.

– Знаю, знаю, – ответила та, утирая слёзы, – ступайте уж. А я вам чаю принесу.

Девушки радостно протиснулись в дверь мимо хозяйки дома и быстренько прошмыгнули в комнату Леи.

Притворив дверь, они всё-таки продолжали шептаться, несмотря на то, что в комнате теперь светила лампа, – про такое даже днём громко не говорят.

– Боишься? – Веста с любопытством посмотрела на подругу.

– Не знаю. И радуюсь, и боюсь: а вдруг не придёт? Видишь, – она зябко поёжилась, – меня всю колотит от волнения! Хорошо, что ты пришла, я бы всё равно не заснула.

– Не переживай, конечно, придёт! Всеслав тебя любит… – Веста невольно вздохнула.

– Ты чего развздыхалась? – настороженно спросила невеста.

– Ой, подруженька, кажется, натворила я дел!

– Да ты толком говори!

– Видела Мудреца, который сегодня в деревню приходил?

– Ещё бы, он потом ускакал без оглядки!

– Вернётся… Завтра на свадьбе у тебя гостем будет.

– Правда, не шутишь?! – Лея подскочила на стуле чуть ли не до потолка.

– Что за визг? – и на пороге появилась тётка Анфиса с подносом в руках.

– Матушка, у нас завтра на свадьбе Мудрец нонешний будет! – залпом выпалила Лея.

Чашки на подносе задрожали, и Веста предусмотрительно выхватила его из рук хозяйки.

– Ой, тётечка Анфиса, Вы только не пугайтесь, он добрый!

– А я разве говорю, что злой, что ли? Вон он Платона нашего чуть топором не порешил! Пойду отцу расскажу.

– Тётечка Анфиса, Вы бы не будили… – жалобно попросила Веста.

– Да кто в этом доме сегодня спит?! – сердито ответила хозяйка и закрыла за собою дверь.

– А и точно, – глаза Леи лихорадочно сияли, – когда он выскочил из сарая туча тучей, а потом как сиганул на коня, я, грешным делом подумала, что зарубил он Платона за бутылку водки! А помнишь, как он свечу задул через стекло?!

– Помню…

За возбуждением Лея не замечала, что подруга становится всё печальней.

– А откуда ты знаешь, что он завтра к нам придёт?

– Он мне сам сказал.

– Когда? – удивилась Лея.

– Днём ещё, да собственно, это я его на свадьбу и пригласила. Может напрасно?

– Шутишь? Ничего себе – напрасно! Присутствие Мудреца на свадьбе – большая удача! – и тут Лея внимательно посмотрела на подругу. – Как это днём? Ты где сегодня пропадала?

– Вот именно – пропадала…

– Не томи же ты, рассказывай!

– Я сегодня ранёхонько встала и пошла в дальний лес, – вздохнула Веста, – решила ландышей тебе на свадьбу набрать. Сама знаешь, – там их море. Уже дошла почти, вдруг вижу – Мудрец. Лежит себе под деревцем, – отдыхает! Я хотела сначала отрезать клочок от его рукава тебе в подарок, а он как схватит меня!

– Как схватит?!

– За руку. Ну, в общем, слово за словом – так и случилось.

– Что случилось? – и тут Лея начала понимать. – Влюбилась?!

Веста печально кивнула головой.

– Ой! – Лея закрыла рот рукой.

– Вот тебе и «ой», подруженька!

– С ума сошла! Влюбиться в Мудреца – это же так…

– Глупо, – продолжила Веста.

– Бедная ты моя! – Лея притянула подругу к себе и погладила по голове как ребёнка.

– Сама виновата, – не надо было мне его дразнить!

– Что?!

– Ну, в общем, я спросила, нет ли у него жены.

– А он?

– Хотел меня поцеловать.

– А ты?

– Вырвалась. А потом бежала домой всю дорогу, хотя очень хотела заблудиться! Он ведь на руки меня брал, когда через реку переносил… Знаешь, он такой сильный! – и тут Веста не выдержала, и слёзы ручьём хлынули из её глаз. – Что же я наделала?

– Да уж, обычные девушки жёнами Мудрецов не становятся. Для этого надо родиться в Заповедном краю! – Лея и не пыталась утешить подругу, – не было на свете такого утешения.

– Ты уж извини, подружка, но на свадьбу я к тебе, кажется, не приду.

– Вот и правильно, вот и не надо! Люди говорят: с глаз долой – из сердца вон! А он тоже хорош: чуть чего – целоваться! Мудрец называется! – раздухарилась Лея. – Хочешь, я ему завтра скажу всё, что о нём думаю?

– Нет-нет, он не виноват, это я, глупая, играть с судьбой вздумала! А может, такая и есть моя судьба – всю жизнь мучиться? Ты только молчи, никому ничего не говори! Обещаешь?

– Обещаю. Не горюй, – голос Леи звучал ласково и мягко, – вот уйдёт он, – всё и наладится!

И устроившись на одной кровати, девушки наконец-то задремали.

Утро выдалось чудесное. Капельки росы сияли всеми цветами радуги под лучами восходящего солнца, и от этого мир искрился, как один огромный бриллиант. Мирон стянул штаны и рубаху и босяком побежал по росе. Ноги тут же обожгло холодом, но Мудрец не останавливался. Он знал, что потом тело наполнится бодростью, и с восторгом бухнулся в самую гущу травы. Конь радостно носился рядом, вздыбив хвост, как молодой жеребец.

– Тебе бы сюда невесту! – засмеялся Мирон, отряхиваясь от росы и натягивая одежду. Всё хорошо в меру, вот и утренний «душ» полезен, пока нравится душе и телу. «…весту, …весту» – причудливым образом донесло непонятно откуда взявшееся эхо. И Мирон заволновался: он и впрямь сегодня на свадьбе увидит Весту. Ожидание, радость, тревога – чувства разом смешались в душе Мудреца в один клубок. Мирон не знал, что принесёт ему эта встреча. Он и хотел увидеть Весту, и готов был бежать от неё куда глаза глядят. Что ей сказать? Или сделать вид, будто они не знакомы? – глупо. «А ещё Мудрец!» – усмехнулся Мирон. Он пригладил растрепавшиеся волосы, затем расчесал гриву коня.

– Мы сегодня с тобой должны быть особенно красивыми! Всё-таки свадьба один раз в жизни девушки бывает. И тут Мирон снова вспомнил о Весте. «Я что же – влюбился?» – удивлённо подумал он. «Влюбился, влюбился!» – восторженно вторило сердце. «Нет! – строго сказал разум. – Ты просто устал, и первая встреченная тобой беззаботная девушка вызвала в душе бурю ностальгии. Ты должен быть очень осторожен – не дай ей в себя влюбиться! Вскружишь голову девчонке и поминай, как звали».

– Это точно, – Мирон тяжело вздохнул. – Как потом матери в глаза смотреть?

Каждая женщина Заповедного края, провожая в дорогу своего холостого сына, говорила ему ещё и такие слова: «Ты молодой, сильный, красивый. К тому же ты – Мудрец, а это значит, что в глазах каждой обычной девушки ты почти что Бог. Трудно в такого не влюбиться! Но сердце нельзя разорвать на маленькие кусочки и подарить сразу всем – оно одно. Вот и любовь – одна. Смотри же, не сделай несчастными многих в поисках той единственной!»