Текст книги "Русский штык на чужой войне"

На смену кабинету Стамболийского пришло правое правительство Цанкова. По данным коммунистических источников, «профессор Цанков… опирался на самые реакционные слои болгарской общественности… на черносотенное офицерство, как своё, отечественное, так и на врангелевское… Инспирированный им военный переворот должен был положить начало плохо прикрытой военной диктатуре, проводимой в жизнь «Лигой запасных офицеров», русскими белогвардейцами и македонскими «экзекуторами»[409]409
  Александри Л.Н. Год ужасов белого террора в Болгарии. Б.д. С. 20.


[Закрыть].

Это привело к позитивным изменениям в жизни белоэмигрантов. Например, согласно их воспоминаниям, «…в один прекрасный день по улицам Перника проскакали кавалеристы, разогнали народ, и было объявлено о свержении Стамболийского – Болгарией стал править царь Борис. В связи с этим изменилось и наше положение: в Пернике был сформирован вооруженный отряд из рот Корниловской, Марковской, Алексеевской, Дроздовской. Парад батальона принял болгарский генерал Волков»[410]410
  Рябинский А. Перник. Корниловцы. Юбилейная памятка. 1917–67. Париж, 1967.


[Закрыть].

По воспоминаниям участников событий, «вторым сильным отрядом против нападений на нас большевиков был батальон, сформированный на Пернике, по роте от каждого полка 1-го корпуса, командиром которого был я. Батальон был вооружен винтовками, которые я сохранил во время разоружения нас Стамболийским[411]411
  Левитов М.Н. Корниловцы после Галлиполи. Париж, 1974.


[Закрыть].

В один из приездов на Перник военного министра генерала Волкова состоялся парад, в котором принимал участие и батальон в Пернике, без оружия, но в своих полковых формах. Командиры рот настолько удачно сделали подбор людей для парада, что вид здоровых, хорошо обмундированных чинов Русской Армии, включительно до парадных сапог, произвел на генерала Волкова большое впечатление, и он в своем слове так представил нас болгарам: «Берите пример с русских, тогда мы разобьем головы большевикам».

У меня до сего времени сохранились фотографии этого парада, где действительно батальон, быть может в последний раз, представился отлично. Мне кажется, что именно это официальное признание нашего участия в деле борьбы с большевиками, хотя бы только в районе мины Перник, вызвало успокоение, с одной стороны, и недружелюбное отношение лично ко мне – с другой, как к лицу, которому болгары оказывали содействие. Все это привело к тому, что после переписки с генералом Кутеповым я, по его совету, оставил работу на Пернике и переехал во Францию»[412]412
  Он же. Указ. соч.


[Закрыть].

Однако разгон правительства Стамболийского стал для коммунистов сигналом к вооруженному выступлению против новой власти, вспыхнувшему через три месяца после этого. Примечательно, что «красные» припомнили ему подавление их выступления в 1919 г. и не поддержали июньское восстание его сторонников. Все эти счеты заметно ослабили результативность действий левых сил.

Накануне событий из Москвы в Одессу прибыли несколько десятков коммунистических эмиссаров и чекистов. Оттуда их переправили на шхунах в Болгарию, где они должны были руководить восстанием. К тому времени «прочная организация партийных окружных комитетов открыто подготовила на местах захват власти; окружные комитеты имели всюду своих уполномоченных, изучивших наилучший способ перехода власти в их руки»[413]413
  «Возрождение». Париж. 1927. 18 июля.


[Закрыть].

По плану коммунистов, выступление должно было начаться 17 сентября на юге Болгарии. Это был отвлекающий маневр – южное направление играло для них вспомогательную роль: правительство Цанкова должно было стянуть туда все немногочисленные войска, оставшиеся после разгрома в Первой мировой войне, а коммунисты в это время должны были нанести удар на севере и внезапным ударом захватить столицу.

В Софии действовал тайный революционный комитет, игравший роль штаба восстания, в который входили крупнейшие лидеры болгарских коммунистов Димитров, Колларов и Ванков, а также двое коминтерновцев из Советской России.

Он назначил восстание в столице на 24 сентября, сигналом к которому должен был стать поджог одного из правительственных зданий. Одновременно диверсионная группа коммунистов должна была вывести из строя местную электростанцию и полностью обесточить Софию.

Мятежники рассчитывали, что темнота сыграет им на руку и вызовет панику у сторонников Цанкова. Специально подготовленная дружина, воспользовавшись этим, должна была обезвредить столичный гарнизон. Ее членам заранее было выдано необходимое оснащение, включая фонари для оперативных действий в темноте. Одновременно с этим 250 коммунистов, переодетых в форму болгарских юнкеров, должны были внезапными ударами захватить ключевые здания столицы и нейтрализовать царя.

Расчет был на то, что полицейским и жандармам не придет в голову идея арестовывать «военных». Однако накануне выступления по утратившим бдительность коммунистам, которые стали вести свою разрушительную работу почти открыто, был нанесен сильный удар. Чтобы упредить их, в ночь с 8 на 9 сентября 1923 г. новое правительство Цанкова, извещенное о подготовке восстания, предприняло против заговорщиков превентивные меры, которые достигли своего апогея 12 сентября.

В итоге многие активные мятежники были арестованы еще до начала выступления, из-за чего оно «было обескровлено»[414]414
  Тихомиров П. Уроки болгарского восстания. Сентябрь 1923 г. Москва. 1926.


[Закрыть].

По данным советских источников, «…с целью усиления террора правительство Цанкова по выдуманному предлогу, будто рабочие и крестьяне готовят вооруженное восстание с целью установления Советской власти в Болгарии, арестовало более двух тысяч деятелей рабочего движения; закрыло рабочие клубы, превратив их в полицейские участки, конфисковало имущество, типографии, средства и архивы партийных и рабочих профессиональных организаций и в то же время возбудило массовые преследования против тысяч их членов и сторонников по всей стране.

Таким образом, правительство Цанкова подтолкнуло рабочих и крестьян к сентябрьскому восстанию, которые поднялись на защиту своих прав и свобод, на защиту своего свободного существования…[415]415
  Кутафин. Указ. соч. С.7.


[Закрыть]»

Однако превентивные аресты сильно ослабили выступление, которое носило организованный опасный характер лишь на северо-западе страны. Во многих районах коммунисты были обезглавлены, связь между их ячейками была нарушена.

В результате без непосредственного приказа сверху в некоторых местах они не выступили, тогда как в других поднялись на свой страх и риск. В итоге выступление произошло нескоординированно.

В этих условиях восстание разумнее всего было вообще отложить, однако технически это было уже вряд ли осуществимо. Кроме того, в Москве не владели полнотой информации, а прибывшие из нее эмиссары «боялись упустить момент» и требовали «начинать как можно быстрее».

Коммунистическое руководство подталкивали на скорейшее выступление и селяне, желавшие пограбить горожан. В результате в некоторых районах мятежи начались уже 12 сентября 1923 г., за несколько дней до официальной даты восстания и без всякой связи с руководящим им центральным комитетом. Сигналом для них стал арест местных лидеров коммунистов, и их подручные опасались, что вслед за ними задержат и остальных революционеров[416]416
  «Возрождение». Париж. 1927. 18 июля.


[Закрыть].

Тем не менее кое-где, особенно на северо-западе страны, разыгрались настоящие бои, шедшие с переменным успехом, а в некоторых районах – и неудачные для официальных властей.

Видя шаткость национальной власти в Болгарии, в ряде местностей белогвардейцы пошли на превентивные меры, создав отряды самообороны, что доказало свою эффективность. На случай выступления коммунистов они заранее разработали план, по которому отдельные находившиеся на работах бойцы срочно прибывали на крупные сборные пункты и доставали спрятанное оружие.

Это были вполне оправданные меры, ведь с самого начала белоэмигранты оказались автоматически вовлечены в этот конфликт и «в тех случаях, когда требовали обстоятельства, русские части уже были способны оказать сопротивление»[417]417
  Даватц В.Х. Очерки пятилетней борьбы. Белград, 1926.


[Закрыть].

По воспоминаниям военного профессора Даватца, еще 6 июля 1923 г. «один из видных общественных деятелей, профессор К.Н. Соколов писал генералу Шатилову: «В стране полное спокойствие, но масса взрывчатого материала, и осенние месяцы будут критическими. В случае контрпереворота нас всех, и штатских, и военных, просто и без остатка перережут»[418]418
  Он же. Указ. соч.


[Закрыть].

Тревожный прогноз этот факически оправдался уже в конце сентября, когда по всей Болгарии началось выступление коммунистов, переходящее порою в настоящие бои. Но тут уже был открытый враг – и имелась директива Главнокомандующего (относительно самообороны подвергающихся нападениям. – Ред.)[419]419
  Он же. Указ. соч


[Закрыть].

Между тем положение по всей стране было тяжелым. Мятежникам удалось захватить целый ряд сел на юге и в центре, а также почти весь северо-запад страны. Они мобилизовали в захваченных ими селах крестьян, вооружая их примитивным «оружием» – палками и пиками, и лишь проверенным выдавали советские «трехлинейки»[420]420
  «Русь». София. 1923. 27 сентября.


[Закрыть].

Такое явление наблюдалось повсеместно. Подобное отношение к рядовым участникам свидетельствовало о том, что коммунисты не доверяли «движущей силе народного движения», не имея в его среде твердой опоры. С другой стороны, это отрицательно влияло на настроение крестьян, видевших, что мятежники, по сути, гонят их на убой с голыми руками на пулеметы.

Во время этой недолгой, но кровавой гражданской войны белогвардейцы оказали коммунистам упорное сопротивление и понесли потери убитыми и ранеными.

В центральной Болгарии местным красным удалось овладеть многими селами, после чего они попытались захватить города. Так, по донесению из штаба Донского казачьего корпуса в штаб Врангеля, такое нападение произошло в ночь с 19-е на 20 сентября. Оказалось, что «болгарские коммунисты и крестьянская молодежь из окружающих Старую Загору деревень, общим числом около 600 человек, внезапно атаковали казармы, тюрьму, железнодорожную станцию города и ворвались в него, ведя уличные бои против правительственных сил. Наступление это к рассвету было отбито.

Однако вследствие внезапности, около половины четвертого утра коммунисты ворвались в казарму, занимаемую управлением нашей группы, где убили сотника Леонида Игнатьевича Еланскова, урядника Георгия Илларионовича В(Б)орохвостова и ранили подхорунжего Усова и старшего урядника Донской офицерской батареи Ла(о)щилина. При нападении на нас коммунисты потеряли 20–25 человек ранеными и убитыми»[421]421
  ГАРФ. Ф.6711. Оп.3. Д.50. Л.141.


[Закрыть].

По данным самих белогвардейцев, произошло это при следующих обстоятельствах: в «казарме… в это время было мало народу и все мирно спали. Несколько офицеров было при этом убито, а остальные избежали такой участи лишь потому, что успели забаррикадироваться в одном из помещений и отчаянно отбивались несколько часов, пока восстание не было подавлено»[422]422
  Каратеев М. Белогвардейцы на Балканах. Буэнос-Айрес, 1977.


[Закрыть].

Возможно, причиной неудачи нападавших стало то, что во время захвата занимаемых белогвардейцами помещений они предавались мародерству и грабежам. Так, в числе похищенных ими вещей были часы[423]423
  ГАРФ. Ф.6269. Оп.1. Д.37. Лл.87,88.


[Закрыть].

Среди убитых казаками коммунистов опознали сына болгарского генерала Велчева. Незадолго до этого он взял в плен своего отца, сохранившего верность правительству и дравшегося против восставших[424]424
  «Русь». София. 1923. 24 сентября.


[Закрыть].

Участник событий болгарский коммунист П. Балтаджиев[425]425
  После подавления восстания вместе со своими уцелевшими соратниками прибыл в Стамбул как делегат от 53 коммунистов-эмигрантов, находящихся в подконтрольном Турции городе Одрин (Адреанополь, сегодня Эдирне) и выразивших пожелание выехать в Советскую Россию.


[Закрыть] так описывали этот бой: «В Старой Загоре одна часть членов партии (другая часть не принимала участия в движении) вместе с прибывшими из окрестных сел и деревень членами партии и земледельцами атаковали казармы, в которых были размещены войска (болгарские. – Ред.) и врангелевцы, но были отбиты.

Бой был чрезвычайно напряженным. Они успели занять вокзал и новый квартал города. В конце концов бойцы были вынуждены оставить город. Часть из них успела отступить к деревне.

В городе остались анархисты, также принимавшие участие в движении, которые были разбиты и потеряли шесть-семь человек убитыми. Оставшиеся в городе анархисты были убиты до последнего (человека. – Ред.).

Здесь, как и в других местах, было много жертв и жестокостей…

Товарищи, не принимавшие участия в движении, попали в руки противника и были жестоко избиты»[426]426
  ЦА ФСБ. Ф.2. Оп.1. Д.312. Лл.280–282. Цит. по: Русская военная эмиграция. М., 2013. Т. 2.


[Закрыть].

По данным старозагорских казаков, все это после того, как здесь же вооруженная группа коммунистов напала на безоружных казаков. Почти одновременно с этим на шахтах «Вулкан» и «Марица» были арестованы русские рабочие-белоэмигранты, причем, если бы «не подоспел конный эскадрон из Ямбола, были бы расстреляны. Одиночные работавшие по деревням русские были всюду арестованы и только быстрое восстановление порядка правительственными войсками спасло им жизнь»[427]427
  Казаки за границей, 1921–25 гг. София. С.10–11.


[Закрыть].

Одновременно в городах Новая Загора и Чирпан коммунисты также пытались захватить власть, причем в первой их попытки увенчались успехом и там они продержались 15 часов. Однако видимого успеха в этом районе мятежники достигли лишь при захвате ряда сел. Именно отсюда депутат Тодор Луканов, объявленный «советским главнокомандующим», заявил о создании болгарской красной армии[428]428
  «Русь». София. 1923. 24 сентября.


[Закрыть].

В Новой Загоре находилось белогвардейское инженерное училище и русский инвалидный дом. Юнкера и преподаватели взяли беззащитных инвалидов под охрану, отразили атаки противника и помогли болгарским правительственным отрядам выбить коммунистов из города.

Однако 20 сентября стало критическим днем для живущих в Новой Загоре русских. Восставшие заняли весь город, кроме казармы болгарского пехотного взвода и немногих русских учреждений.

И хотя несколько десятков болгар, блокированных в казарме, с помощью пулемета отразили атаки превосходящих сил противника, их положение было тяжелое. Несколько сотен красных обложили горстку солдат и офицеров, и к ним непрерывно прибывали новые подкрепления.

Мятежники накапливали силы и готовились уничтожить их массированной ночной атакой, когда оборонявшиеся не могли стрелять прицельно. Но «в помощь войскам явились проживавшие здесь русские»[429]429
  Там же.


[Закрыть], которые рассеяли коммунистов и к вечеру помогли восстановить законную власть в городе.

Один из организаторов штурма этого города коммунистами, П. Балтаджиев, писал: «…Решили отправиться на захват казарм, расположенных вне города, в которых находились солдаты (правительственной армии. – Ред.), врангелевцы и три болгарских офицера.

Днем наступление предпринимать было опасно и в целях избежания лишних жертв было решено их атаковать ночью.

В течение дня в занятый город прибыли около 700 вооруженных борцов, занявших пригородные позиции.

Однако после обеда из Ямболя, в четыре-пять часов, прибыла пехота (правительственных сил. – Ред.), три эскадрона кавалерии и два артиллерийских орудия. Начался усиленный бой. Артиллерия стреляла в город.

В первую очередь был разбит сектор, на котором находились товарищ Балтаджиев и 50 бойцов. После этого он был принужден отступить в село.

Другой сектор, которым командовал Петко Иванов, продержался довольно долго, но и тот был разбит.

Ворвавшиеся войска учинили много насилия над населением, бесчинствовали и убивали его. (В том числе. – Ред.) была убита восьмидесятилетняя старуха. Была расстреляна секретарь женской организации (на позиции было четыре или пять вооруженных женщин, жены товарищей, арестовывали буржуазных дам). Был убит Генчо Миланов, местный адвокат. Был также убит его отец. Одежда и вещи Петко Иванова были вынесены (из его дома. – Ред.) и сожжены.

Отступавшие товарищи преследовались солдатами и одетыми в солдатское (болгарскую униформу. – Ред.) врангелевцами.

Усмирение было чрезвычайно жестоким. Захваченные в плен расстреливались. Зверски избивались дети коммунистов»[430]430
  ЦА ФСБ. Ф.2. Оп.1. Д.312. Лл.280–282. Цит. по: Русская военная эмиграция. М., 2001. Т. 2.


[Закрыть].

В Чирпане русских жило очень мало, но и они оказывали активную помощь правительственным силам в наведении порядка.

Но, несмотря на эти успехи, ситуация для них продолжала оставаться очень напряженной. Особенно для района Старой Загоры. Город был обложен коммунистами со всех сторон. По сообщению из штаба Донского казачьего корпуса, «в Старо-Загорском округе, в некоторых деревнях, преимущественно расположенных в горах, таких, как Джлбоко, Хржщение, Мжглиш, Шипка, коммунисты в единении с болгарской молодежью, захватывая власть в свои руки, объявляли Советскую республику. Вблизи этих деревень и на окружающих горах в данное время идут бои правительственных войск, усиленных милицией, с коммунистами.

Ввиду возможного нападения на русские контингенты по соглашению с болгарскими властями в целях самозащиты приказано принять необходимые меры обороны.

Большой процент русских беженцев, живущих в городе, приходит для ночлега в казармы, где имеется болгарский гарнизон и организованные русские части. Жизнь их в городе совершенно не обеспечена.

Перед контингентами наших войск ставится вопрос, что делать в случае усиления гражданской войны: вооружиться ли лишь для самообороны или принимать участие, если к тому будет необходимость, в военных действиях правительственных войск»[431]431
  ГАРФ. Ф.6711. Оп.3. Д.50. Л.141.


[Закрыть].

Кроме того, агенты ОГПУ отмечали активную роль белогвардейцев и «при подавлении восстания около станции Сарамбей. Участвовали в бою против коммунистических отрядов музыкантная команда Корниловского полка и донские казаки, работавшие в районе станции Сарамбей…» (судя по всему, речь идет о чинах Гундоровского полка, возглавляемых генералом Коноводовым. – Ред.)[432]432
  ЦА ФСБ. Лд. 214. Т.1. Лл.110–117; ЦА ФСБ. Ф.2. Оп.1. Д.312. Лл.280–282. Цит. по: Русская военная эмиграция. М., 2001. Т. 2.


[Закрыть].

В этих событиях обращают на себя внимание следующие детали. Так, список указанных донскими казаками объектов, находившихся в руках болгарских красных, достаточно символичен. Показательно, что в районе Казанлыка первыми поднялись коммунисты, проживавшие в знаменитом с Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. селе Шипка. Дети и внуки тех, кого геройски в условиях жестокого холода и голода защищали на Шипкинском перевале отцы и деды оказавшихся в Болгарии белогвардейцев, вели себя весьма своеобразно.

Они забрали у охраны мемориального комплекса в память русских освободителей три старые «берданки» и церковные ключи. Войдя в храм, мятежники ударили в набат, который стал сигналом к выступлению соседних сел. Этим коммунисты не ограничились и надругались над святыней двух народов.

Впоследствии объединенный русско-болгарский отряд, освободивший Шипку, обнаружил факты глумления красных над православной святыней. Оказалось, что коммунисты выкололи штыками глаза святым на иконах, стреляли по ним как по мишеням и похитили из храма некоторые ценные вещи, после чего «с достоинством удалились».

На этом примере очевидно, что власти и население страны не только не исправили факты запустения и воровства в святом для двух народов месте, отмеченном белогвардейцами еще в апреле 1922 г., но и допустили еще большее кощунство над памятью погибших здесь русских и болгар. Вообще, – как писал один из командиров Корниловского полка в Болгарии М. Левитов, чувствуется «теплая признательность» благодарной Болгарии. Это и ее выпады за последнее время заставляют сожалеть, что рано ее освободили и не помешало бы кое-кому из них (болгар. – Ред.) еще потомиться в турецком плену и до сего времени»[433]433
  Левитов М.Н. Материалы для истории Корниловского ударного полка. Париж, 1974.


[Закрыть].

Можно было бы считать это преувеличением, если бы не одно «но». Коммунисты не просто подняли здесь восстание, но и демонстративно осквернили русский храм-памятник героям обороны Шипки.

Как писал живший тогда в Болгарии доктор Ретивов, «молодое поколение Болгарии совсем не знало роли России в освобождении их страны и лишь кое-кто говорил, что Александр II, ведя войну с Турцией, лишь только хотел завладеть проливами…

Вы никогда не можете положиться на вашего друга-болгарина и никогда не знаете, в какую минуту он вам изменит и из друга превратится во врага… В болгарине отрицательные стороны берут верх над положениями, вот почему среди них и трудно жить»[434]434
  ГАРФ. Ф.5881. Оп.2. Д.599. Лл.67–68.


[Закрыть].

Узнав о вооруженном выступлении болгарских коммунистов, 23 сентября Врангель отправил командующему Донским казачьим корпусом генерал-лейтенанту Ф.Ф. Абрамову предписание: «Ввиду внутренних осложнений, приказываю Вам:

1. Оставаться в Болгарии до моего особого распоряжения;

2. В случае необходимости, о чем всецело предоставляю судить Вам, взять на себя командование над всеми частями Русской армии, расположенными в этой стране, и передаю для этого Вам все мои права»[435]435
  Там же. Ф.6711. Оп.3. Д.50. Л.140.


[Закрыть].

Между тем в кратчайшие сроки – в течение считаных дней – выступления коммунистов в южной и центральной Болгарии, в том числе Новой Загоре и Чирпане, были подавлены с помощью белоэмигрантов[436]436
  Там же.


[Закрыть]. Разбитые коммунисты отступили в Кортен, где Луканов продолжал создавать красную армию из многочисленных, но разношерстных и неорганизованных отрядов, готовясь к контрнаступлению.

Далее, днем 23 сентября, объединившись с жителями соседних сел, шипкинцы атаковали Казанлык, но с помощью русских добровольцев были отражены правительственными войсками и отошли от него, портя по дороге железнодорожные пути. Попытка поднять восстание в самом городе также провалилась: вечером того же дня на квартире акушерки Златевой были арестованы подпольный комитет болгарской компартии, а также организатор и инструктор местных окружных красных отрядов майор запаса Ванков.

Фактически это привело к разгрому антиправительственного движения в этом районе. Из допроса членов красного штаба выяснилось, что восстание координировали подпольные ревкомы из Пловдива, Софии и Старой Загоры[437]437
  Там же.


[Закрыть]. В итоге при помощи белогвардейцев через два дня после начала коммунистического восстания в районе Казанлыка оно было подавлено.

Были попытки поднять восстания и в Пловдивском районе, но здесь мятежникам не повезло: русско-болгарские отряды их немедленно подавляли. В итоге коммунисты отыгрывались на взятых ими заложниках. Отступая в горы, они их нередко убивали[438]438
  «Русь». София. 1923. 27 сентября.


[Закрыть].

В то же время отряд коммунистов из 250 человек попытался захватить другой крупный центр – Сливен, но объединенные силы болгарской армии и белогвардейцев отбили эту атаку.

В Софии организованное выступление мятежников удалось предотвратить благодаря профессионализму чинов болгарской контрразведки. Она сработала «на опережение», арестовав свыше 500 столичных коммунистов[439]439
  Там же. 29 сентября.


[Закрыть]. Тем не менее остающиеся на свободе мятежники попытались взять город, однако все беспорядки быстро пресекались, а их участники арестовывались[440]440
  Там же. 24 сентября.


[Закрыть].

Во время этих событий белоэмигранты организовали охрану наиболее важных объектов и предотвратили их захват. Таким образом, заговор в столице был предотвращен в кратчайшие сроки и почти без потерь с их активной помощью.

Между тем в селах в районе самой Софии было неспокойно, а в двух из них, Курило и Гниленцы, коммунисты захватили власть. Правда, продержались они там недолго: достаточно было появления там всего одного грузового автомобиля с солдатами, чтобы «народная власть» пала[441]441
  Там же. 27 сентября.


[Закрыть].

Активно участвовали в коммунистическом движении и женщины: например, «в районе Ихтимана были захвачены две учительницы, которые руководили восстаниями и были провозглашены президентшами советских республик в своих селах»[442]442
  Там же.


[Закрыть].

В Белой Слатине главную роль в мятеже также играли представительницы прекрасного пола – на этот раз гимназистки, которые в числе первых взяли в руки оружие, арестовывали «контру» и несли у коммунистов полицейскую службу[443]443
  Там же. 6 октября.


[Закрыть].

По признанию участвовавших в подавлении мятежа врангелевцев, одним из отличий болгарской гражданской войны от аналогичных событий в России было то, что большая часть российской учащейся молодежи активно выступила на стороне белых, а в Болгарии, наоборот, это была движущая сила мятежа, особенно в городах[444]444
  Там же. 8 октября.


[Закрыть].

Активно участвуя в искоренении мятежа, русские продолжали нести потери. В том числе и потому, что коммунисты вымещали свою бессильную злость на белогвардейцах, спутавших им все планы, осуществляя физическую расправу над одиночными беженцами, попавшими им в руки.

Так, по сообщению белогвардейских источников, «близ станции Павликени, между Горно-Ореховицей и Плевной, 23 сентября группа комсомольцев остановила товарный поезд и произвела обыск. В одном из вагонов ехал русский офицер. Комсомольцы вытащили его из вагона и зверски убили»[445]445
  Там же. 27 сентября.


[Закрыть].

Между тем восстание коммунистов в южной Болгарии уже выдохлось. На 26 сентября власть правительства Цанкова была восстановлена в селах Костенец, Дольняя-Баня и Горна Василица, откуда повстанцы совершали нападения по линии железной дороги, и ситуация стала стабилизироваться.

На стороне коммунистов действовал импровизированный бронепоезд, вооруженный одним орудием, курсировавший между центрами восстания и ободрявший коммунистов. Однако на нем быстро закончились уголь и снаряды, и поэтому повстанцы его бросили.

По данным на 28 сентября, только в этом районе при участии белогвардейских отрядов были взяты в плен 3,5 тысяч повстанцев и еще полторы тысячи были убиты.

Утром 29 сентября, с занятием соединенными силами белогвардейцев и болгарской армии последнего красного оплота – села Карагулеш в районе Новой Загоры, в южной Болгарии восстановилось спокойствие[446]446
  Там же. 29 сентября.


[Закрыть].

Причем, по свидетельству врангелевцев, одной из причин подавления восстания в данном районе стало то, что далеко не все села и деревни выступили на стороне «красных».

Однако, согласно воспоминаниям белогвардейцев, до полного спокойствия еще было далеко: «В провинции всюду шли брожения и беспорядки, нередко принимавшие форму местных мятежей, которые имели тенденцию в случае удачи перерасти в общее восстание.

Наш район, чисто земледельческий (Тырново-Сейменский. – Ред.), был, пожалуй, наиболее спокойным, но и тут для поддержания порядка требовалось если не вмешательство, то постоянная демонстрация воинской силы.

Взводы и эскадроны болгарского конного полка, которым командовал наш друг полковник Златев, с этой целью беспрерывно разъезжали по округу, и обычно одно их появление умиротворяло политические страсти, разбушевавшиеся в том или ином селе.

Нужно сказать, что в Болгарии каждый безграмотный селяк считает себя великим политиком и обладателем панацеи от всех социальных болезней, и потому подобные страсти в любую минуту готовы вспыхнуть в каждом сельском кабаке, а оттуда вырваться на улицу.

Положение особенно обострилось через несколько месяцев после нашего производства в офицеры. Со дня на день все ожидали каких-то крупных событий.

На случай внезапного восстания в самом Тырново-Сеймене и в ближайших селах всех русских тут тоже должным образом вооружили: вдобавок к холодному оружию и револьверам, которыми мы располагали, из возвращенного нам кубанского арсенала все получили винтовки и патроны. Несколько пулеметов были тщательно вычищены и приведены в боевую готовность.

В русском гарнизоне была установлена караульная служба, которую день несли сергиевцы (имеются в виду выпускники Сергиевского артиллерийского училища), день – кубанцы. По ночам выставлялись дозоры и район казармы обходили вооруженные патрули. По счастью, все это совпало с зимним периодом, когда в селах работы не было и почти все мы сгруппировались в казарме.

В эту пору положение иной раз становилось настолько тревожным, что ночью нам приказывали спать, не раздеваясь, с оружием под боком. Такая предосторожность была далеко не лишней, ибо в случае восстания главная опасность грозила именно нам, тому уже были примеры»[447]447
  Каратеев М. Белогвардейцы на Балканах. Буэнос-Айрес, 1977.


[Закрыть].

Однако по данным того же источника, «…в Тырново-Сейменском округе все ограничилось мелкими и разрозненными выступлениями, явно имевшими целью только отвлечь часть воинских сил правительства от более важных очагов восстания. Тут все это было быстро ликвидировано без участия русских, силами одного лишь болгарского конного полка…»[448]448
  Он же. Там же.


[Закрыть].

Приморский район

В Приморском районе было также неспокойно. Особенно сильная активность коммунистов наблюдалась в Варненском округе. Повстанцы установили советскую власть во многих селах прибрежной полосы, а в ночь с 21 на 22 сентября напали на флотские казармы в Варне, но были отбиты.

Операция по захвату Варненского порта имела для болгарских коммунистов огромное значение: ее взятие должно было стать сигналом к непосредственному вмешательству в события Советской России. В случае захвата этой военно-морской базы советские корабли должны были начать открытую переброску в Болгарию военных грузов и «отрядов интернационалистов». Это должно было сильно повысить шансы мятежников на успех.

Накануне восстания, в дополнение к уже имеющимся в Болгарии советским коммунистам сюда тайно прибыла группа чекистов и советских военных специалистов для руководства действиями повстанцев. Кроме того, в выступлении принимали активное участие и русские эмигранты из «Союза возвращения на Родину», которые своим «революционным выступлением» должны были «искупить свою вину» перед большевиками. Только в одном округе Варны насчитывалось до полутора тысяч наших соотечественников, принявших участие в действиях против национальной Болгарии.

Для захвата стратегически важного порта Варны коммунисты разработали целую спецоперацию, во время которой их агенты Знаменский и Роденко с инженером Морозовым должны были взорвать арсеналы гарнизона Варны[449]449
  «Русь». София. 1923. 2 октября.


[Закрыть].

Однако благодаря бдительности чинов армии и флота, к которой накануне красного мятежа призывал военный министр кабинета Цанкова генерал Лазарев, а также помощи правительственным силам со стороны белоэмигрантов это выступление провалилось.

События на северо-западе

Если в центре и на юге Болгарии на подавление коммунистов в том или ином населенном пункте уходило не более двух-трех дней, то на северо-западе страны расклад сил был иным. Особенно тяжелое положение для белоэмигрантов и болгарских правительственных сил сложилось в районе города Белоградчика, где располагались части Марковского полка генерал-майора Пешни.

К вечеру 23 сентября 1923 г. коммунисты захватили власть практически на всем северо-западе Болгарии за исключением этого центра и объявили о создании советской республики. Город удерживался небольшим болгарским гарнизоном из солдат и местных добровольцев по численности не больше батальона, а также ротой марковцев.

В этот момент руководители выступления попытались даже распространить восстание за пределы Болгарии. Еще до начала выступления они агитировали сербов, пытаясь натравить их против национального болгарского правительства, разжигая среди них антиболгарские настроения. Одним из главных мотивов были воинские преступления отдельных болгарских военных на сербской территории во время Первой мировой войны.

В частности, сербов особенно озлобляло против них то, что на оккупированной войсками Германского блока территории Сербии были случаи насилия болгарских солдат над сербскими женщинами[450]450
  Там же. 27 сентября.


[Закрыть].

Кроме того, болгарские коммунисты обещали сербам нормализовать отношения двух стран, которые и после Первой мировой войны оставались крайне напряженными.

В результате сербы стали снабжать своих болгарских соседей-коммунистов винтовками со своих складов, захваченными при капитуляции болгарских войск в 1918 г.[451]451
  Там же. 18 октября.


[Закрыть]