Текст книги "Ложь и правда русской истории. От варягов до империи"

Крестовый поход на Русь и Орду

Вернувшись из Европы, Батый обосновался в низовьях Волги, где и построил город Сарай и основал Золотую Орду. С тех пор и начинается то, что одни называют «татаро-монгольским» игом, а другие – установлением вассальных отношений Руси и Орды, вхождением Руси в Золотую Орду и в Монгольскую империю. На правах вассального государства.

И вот здесь уже можно говорить о роли князя Ярослава, к тому времени ставшего великим князем владимирским, и его сына Александра, уже ставшего Невским. Князь Ярослав в 1243 году предложил русским князьям признать Батыя «своим царем», а Александр в 1257 году окончательно оформил союз Руси и Орды.

Да, Александр Невский верно служил Золотой Орде. Более того, князь Александр был названым сыном хана Батыя и названым братом Батыева сына – царевича Сартака. В те времена легко переступали через кровное родство – могли убить родного брата, если стоял на пути к власти, шел поперек. Но названое братство почиталось как святыня и было незыблемым. Названые братья по-монгольски «анда» – «одна душа».

Таким образом Александр Невский обеспечил себе поддержку Орды в отражении крестового похода на Русь и православную веру, начатого Римской католической церковью в XIII веке.

После взятия и разграбления крестоносцами в 1204 году Константинополя, центра православия, православный патриарх бежал в Никею. Рим мог считать, что оплот православия на Востоке практически уничтожен. Натиск католической церкви на Русь ощутимо усилился.

Стоп! Стоп! Стоп! На одной из встреч со студентами я понял, что об этом нельзя вот так, походя, как о вещах общеизвестных. Необходимы подробные пояснения. Потому что многие не знают… Или, по крайней мере, не задумывается. Это ведь как массовый гипноз. А на самом деле – глобальное искажение русской истории. Навязанное давно, еще в XVIII веке, и покорно воспринимаемое поныне. Как сказал мне студент: «И мы с этой лапшой на ушах живем три с лишним века?!»

Да, живем. Во-первых, трехвековой гипноз преподавания истории. Во-вторых, пиетет перед Западом. И потому отдельные слова о многовековой экспансии Запада против Руси пролетают мимо ушей и сознания.

Вот почему я здесь сделал паузу. Перерыв. Чтобы остановить внимание.

Задумаемся над очевидным. Предположим, в XIII веке русские войска взяли штурмом, разграбили, сожгли Рим, и папа римский бежал, к примеру, в Неаполь. Представляете, сколько внимания в мировой историографии было бы уделено этим событиям?! А у нас про штурм и разгром Константинополя – мелким шрифтом несколько строчек.

Спросим себя: почему, на каком основании армия крестоносцев, армия христианского Запада, в 1204 году взяла штурмом, разграбила и сожгла христианский город Константинополь?

Да потому, что для Римской церкви в ту пору не было никакой разницы между православными византийцами, православными русскими и мусульманами-сарацинами. И те, и другие, и третьи – объект крестовых походов. Потом в сферу этих «объектов» Римская церковь включила и монголов – на свою беду.

Итак, после падения Константинополя ощутимо усилился натиск Римской церкви на Русь. Доходило до того, что папа Гонорий III и вслед за ним папа Григорий IX объявляли Руси экономическую блокаду. То есть запрещали соседним государствам торговать с русскими городами, в первую очередь – оружием и продовольствием. Их устами в самом начале XIII века русские были названы «врагами веры», а в 1256 году объявлен «крестовый поход против схизматиков и татар», то есть против Руси и Орды. И, наконец, уже папа Климент VI отчеканил формулу противостояния Рима и Руси: «Русские – враги католической церкви». И шведские, и немецко-орденские, и литовские походы на Русь возбуждались и координировались из одного центра.

Русские князья к тому моменту уже разделились на сторонников Орды и сторонников Запада, склонных к введению на Руси католичества. Редко кто из историков задается простым вопросом: а за что Русская православная церковь причислила Александра Невского к лику святых? Тогда интересы церкви были неотделимы от интересов народа, страны и государства. И значит, имелись у Невского совершенно особые, исключительные заслуги перед православной верой и русским народом. Какие? И если Золотая Орда – зло для страны и народа, то почему православная церковь причислила к пантеону святителей Александра, названого сына хана Батыя?

Ответ на эти вопросы тянет за собой такие неприятные для историков выводы, так не укладывается в сложившуюся систему русской историографии, что лучше на них не отвечать. Лучше промолчать, утаить.

Посмотрим многотомный труд Сергея Михайловича Соловьева «История России с древнейших времен». О ключевой фигуре русской истории – святом великом князе Александре Ярославиче Невском – там говорится сжато, сухо и без объяснений. Вот, например, о нашествии, известном как «Неврюева рать», о войне Александра Невского с его родным братом Андреем, в ту пору великим князем Владимирским:

«В 1252 году Александр отправился на Дон к сыну Батыеву Сартаку с жалобою на брата, который отнял у него старшинство и не исполняет своих обязанностей относительно татар. Александр получил старшинство, и толпы татар под начальством Неврюя вторгнулись в землю Суздальскую».

Шести слов – «не исполняет свои обязанности относительно татар» – явно недостаточно для объяснения междоусобной войны, для выделения ханом Золотой Орды конной дивизии под началом Неврюя.

Об отношениях с Римской церковью. Причем не впрямую, а со ссылкой на некое «сказание» (так Соловьев назвал Житие Александра Невского):

«Однажды явились к нему послы из великого Рима от папы, который велел сказать Александру: «Слышали мы о тебе, князь, что ты честен и дивен и велика земля твоя: поэтому прислали мы к тебе от двенадцати кардиналов двоих хитрейших – Галда и Гемонта, да послушаешь учения нашего». Александр, подумавши с мудрецами своими, описал папе все случившееся от Сотворения мира до VII Вселенского собора, прибавив: «Все это мы знаем хорошо, но от вас учения не принимаем».

Выглядит как небольшой богословский диспут.

Почему подробно не рассказал, не объяснил Соловьев? Потому что тогда надо говорить, что папа римский предлагал великому монгольскому кагану Гуюку и князю Александру перейти в католическую веру, что оба они отвергли союз с Римом, а Даниил Галицкий согласился и получил через несколько лет титул «Русского короля». Тогда надо говорить, что Андрей породнился с Даниилом, стал его зятем, а ведь Андрей – великий князь владимирский. Таким образом, вся власть на Руси принадлежала сторонникам прозападного курса развития, говоря современным языком. Но этот «курс» однозначно предполагал принятие католичества и подчинение Риму.

Союз с Золотой Ордой

Александр Невский княжил тогда в уже потерявшем свое значение Киеве. Он немедленно помчался в Орду, к Батыю. Вот тогда-то и связали себя навек клятвой в побратимстве сын Батыя – христианин-несторианин Сартак и православный христианин Александр. Батый, став названым отцом Александра, дал ему конницу Неврюя для похода на Андрея. Это был страшный, кровавый поход, оставшийся в летописях как «Неврюева рать». Ордынцы и русские во главе с Невским огнем и мечом уничтожали своих же русских во главе с князем Андреем. Андрей бежал в Швецию, Александр стал великим князем владимирским, немцы приостановили наступление на Псков и Новгород.

Так сплелись судьбы князей и судьбы государств и народов.

Ю. Афанасьев говорит «о глубочайшем различии между галицкими и московскими князьями». Московских князей он характеризует как «подлых и коварных коллаборационистов, которые, выступив на стороне татар, казнили и угнетали свой народ хуже, чем любые завоеватели». М. Сокольский, утверждая, что Александр Невский «жестоко исковеркал историческую судьбу» русского народа, противопоставляет Александру Невскому князя Даниила Галицкого. Вот, мол, по какому пути надо было вести Русь, вводить ее в русло западной цивилизации.

Даниил Галицкий, напомню, приняв католичество, был возведен римским папой в сан «Русского короля».

Посмотрим, что они, Александр и Даниил, оставили после себя. Будем судить по результатам.

После Александра Ярославича Невского, после его духовных и кровных наследников остались Владимирская и Московская Русь, из которых выросла могучая Россия. Вот она, перед нами.

А после Даниила Романовича Галицкого, уже через 85 лет после его смерти, Галицко-Волынская Русь была разделена между Польшей и Литвой (1349 год), а впоследствии полностью отошла к Польше. На пять веков. Причем без сопротивления, практически без единого выстрела. То есть Западная Русь перестала существовать.

Повторим слова патриарха Кирилла: «Если бы крестоносцы пришли на нашу землю, то Русь как исторический культурный духовный религиозный феномен прекратила бы свое существование».

В древнерусских городах, бывших «под игом», сохранились православные церкви – уникальные памятники истории и культуры XI–XIII веков. Не говоря уже о построенных в XIV–XV веках, во времена утвердившегося «ига».

А в древних славянские городах Гомеле, Житомире, Минске, Могилеве, Львове, Луцке, Ровно, Ужгороде, попавших после Даниила Галицкого под власть Запада, нет ни одного православного храма XI, XII, XIII, XIV, XV и XVI веков. Римская церковь не признавала равенства религий, в отличие от Чингисхана. (См. подобнее: «Религия: разрушенные церкви».)

Не могу понять логику Сокольского, Афанасьева и других. Или они хотели бы и для Владимирской Руси участи галицко-волынского населения, потерявшего свою государственность и веру? Тогда конечно, тогда Даниил Галицкий – идеал.

Другими словами, после Даниила, уже через 85 лет после его смерти, канула в небытие Галицко-Волынская Русь. Не осталось ни государства, ни веры, ни древних церквей. Кто же более «исковеркан»?

Названое братство Александра с Сартаком и положение названого сына Батыя стали началом военного союза Руси с Золотой Ордой, который всячески поддерживали и крепили продолжатели дела Александра Невского. Рядом с русскими ратниками сражалась против крестоносцев и ордынская конница. А Запад монголов боялся как огня.

Тем же, кто в течение веков этот союз, основанный на политической и другой выгоде, называет «игом» и все время ссылается на «дань», можно напомнить: дань русские начали платить через двадцать лет после начала Батыева похода. И каковы же были размеры той пугающей дани? Московское княжество, как указано в завещании Дмитрия Донского, платило 960 рублей в год. А вся Русь в XIV веке – 5000 рублей. При тогдашнем населении 5 000 000 в итоге получается – 0,1 копейки на человека. Тогда на копейку можно было купить пуд хлеба. В общем, дань составляла полторы буханки хлеба на человека в год (Каштанов С.М. Финансы средневековой Руси. М., 1988. С. 9—10.)

Если учесть, что выплата дани началась как раз тогда, когда папа римский объявил крестовый поход против «схизматиков» (православных) и «татар», то это уже не дань, а общий котел для ведения войны, военный налог. Так что речь, скорее всего, надо бы вести не об «иге», а о вассальном государстве.

Объективно Александр Невский спасал Русское государство и православную веру, за что и был причислен церковью к лику святых.

Смерть великого князя

Смерть его – до сих пор тайна. Л.Н. Гумилев пишет, что не могут не наводить на некие предположения в один год наступившие смерти Александра и великого князя литовского Миндовга (Миндаугаса), убитого на охоте. Тогда еще Литва не стала полностью и окончательно католической. Недавно обращенный католик Миндовг за три года до смерти отрекся от католичества, объявил войну крестоносцам и начал переговоры с князем Александром. Они вдвоем, да при поддержке Орды, составили бы тогда несокрушимую силу, непробиваемый щит против западной экспансии. Так что причины убийства Миндовга не вызывают сомнений.

А вот смерть Александра Невского необъяснима. Но коли зашла речь о гипотезах, не могу не упомянуть предположение Гумилева: великий князь мог умереть от того, что мы называем современным словом «стресс».

Чтобы осознать парадоксальную точность этого современного слова по отношению к тем временам, надо представить себе короткую жизнь Александра.

Вечные стычки с Новгородом. Как только нависала над городом опасность – звали Александра. Он приходил, спасал, а потом уже новгородцы проявляли свой «вольнолюбивый» нрав. По отношению к нему, разумеется.

Неожиданная смерть отца, князя Ярослава, в Каракоруме, на коронации великого кагана Гуюка.

Затем – смертельный раздор с родным братом, с Андреем. Война, в которой он победил и изгнал Андрея из страны.

Незадолго до заключения официального союза с Ордой умирает Батый, названый отец и покровитель – стена несокрушимая. Ханом Золотой Орды становится его сын Сартак – христианин несторианского толка, побратим Александра. Но в тот же год погибает от яда и Сартак. К власти приходит брат Батыя – Берке. Берке – мусульманин. И стоит за новую веру в Орде. Однако на Русь это требование, как и затем при мусульманине Узбеке, не распространяется.

Мы не знаем, что чувствовал Александр, когда одна за другой рухнули две его главные опоры в Орде – названый отец и названый брат. Быть может, у него возникло желание отомстить? Ведь в Сарае тогда многие говорили, что Сартак был отравлен не без участия Берке. Дескать, Берке после смерти грозного Батыя сам решил поцарствовать.

По всем законам Александр должен был отомстить за смерть названого брата. Мог ли он это сделать? Если бы захотел – мог. В Орде у Берке тоже было немало противников – и они с радостью приняли бы в свои ряды могучего союзника Александра, хозяина Руси. Не будем забывать, что Русь хоть и была подчинена Золотой Орде, но в то же время Золотая Орда, сам Батый нуждались в Руси как в мощном союзнике. Союз с Русью помогал владыкам Золотой Орды держать себя независимо в отношениях с верховными каганами в Каракоруме. Так что Александр в Орде был влиятельным человеком.

В общем, Александр мог примкнуть к противникам Берке и принести тому немало неприятностей, если бы захотел. Но, может, он не верил слухам? А если верил, то что его удержало?

Так или иначе, а Александр не подвергал ни малейшему риску дружеские отношения с Ордой, с ханом Золотой Орды, кем бы он ни был. Александр, ни минуты не колеблясь, шел к своей цели. К тому, что замыслили еще его отец Ярослав и хан Батый, чему он сам отдал все годы своего великого княжения.

Все прежние устные договоры остаются в силе. И наконец-то заключен официальный союз с Ордой (с Берке) о военной помощи с платой в виде ежегодного налога – «выхода». С этого момента, с 1257–1258 годов, через двадцать (!) лет после похода Батыя, и начинается то, что наши историки назвали данью.

Невский везет ордынских баскаков в Новгород для переписи и учета «выхода». И тут получает страшный удар от родного сына Василия. Василий, пьяница и буян, поднимает бунт против отца и ведет заговорщиков убивать ордынских посланников. В тот миг на карте стояла судьба Александра и Руси. Убийства послов монголы не прощали никогда. Спасибо верной дружине. Александр спасает послов. И – карает бунтовщиков. Вот откуда слова Афанасьева: «Он убивал русских, обрезал им носы и уши так, как не делали этого сами татары».

Не только носы и уши отрезал. Доподлинно зафиксировано: он глаза выкалывал бунтовщикам. Как свидетельствует летописец, «вынимал очи». Причем говоря при этом, что людям, которые не видят очевидного, глаза не нужны. Вполне возможно, что так поступал Александр не только с новгородцами. Время и нравы были жестокие, и князья вели себя в соответствии с ними. Но совершенно точно известно: с Новгородом он расправился с беспощадной жестокостью.

Александр вместе с ханом Берке (мусульманином) и внуком Батыя царевичем Менгу-Тимуром (язычником) открывают в Сарае, столице Орды, подворье православного епископа.

Миндовг, великий князь литовский, отрекается от католичества, заключает союз с Александром. За западные границы можно быть спокойным.

Позади двадцать лет кровавого крестного пути, когда одни – открытые враги, на других – надежда слаба, третьи – не понимают. Кажется, можно наконец отдохнуть от страшного напряжения этих двадцати лет. Но тут приходит весть об убийстве Миндовга. А Литва без Миндовга – снова противник, причем могущественный противник.

Сколько еще может выдержать один человек?

Великий князь Александр отошел в мир иной на дороге своей судьбы, на пути из Сарая во Владимир, в маленьком, красивом городке Городце на высоком берегу Волги, откуда вся ширь земли открывается. Если есть на небе ангелы, они должны были ему донести, чтобы он не тревожился. Что вскоре после его смерти немцы опять пошли на Новгород, но буйный Новгород, из-за которого чуть было не рухнуло дело жизни Александра, в соответствии с договором обратился к тогдашнему хану Менгу-Тимуру, и тот, опять же в соответствии с договором, прислал конницу – и немцы тотчас отступили и подписали мир на новгородских условиях. Как говорит летописец, немцы «замиришася по всей воле новгородской, зело бо бояхуся и имени татарского…». А затем Смоленск, вольный город, устав от постоянного давления Литвы, тоже попросился в русско-ордынский союз и стал его заставой на западных границах. И еще о многом могли рассказать ему ангелы.

Русский Александр Великий определил судьбу народа.

Историк, эмигрант Георгий Владимирович Вернадский писал: «Два подвига Александра Невского – подвиг брани на Западе и подвиг смирения на Востоке – имели единственную цель – сбережение православия как источника нравственной и политической силы русского народа».

Отчего же не восстанавливается подлинная роль Александра Невского в русской истории? Зато, не говоря о главном, его называли предателем, ханским прихвостнем и т. д. Почему?

Вопрос более чем наивный и опасный. Потому что Александр Невский – ключевая фигура русской истории и русского самосознания. Символ. Восстановить подлинную роль и значение Невского – значит пересмотреть историю средневековой Руси. То есть покуситься на основы основ. Сотрясти основы. Даже в годы пересройки и гласности, в 1988 году, Л.Н. Гумилев в интервью «Известиям» признавался: боюсь сказать на страницах газеты с миллионным тиражом, что Александр Невский был названым сыном хана Батыя, опасаюсь, как воспримут это наши люди, воспитанные на теории «ига».

Ведь веками воспитывали народ российский на идее противостояния Орде в частности и степнякам вообще, «половцам поганым». А теперь что – в друзья-братья их записывать? Ну хотя бы в союзники? А ведь дальше – больше. Они же – родственники. Там начнут выяснять, что невестка князя Игоря, того самого, «непримиримого врага» из хрестоматийного «Слова о полку Игореве», – половецкая княжна и две невестки Владимира Мономаха – половчанки. То есть жена основателя Москвы Юрия Долгорукого– узкоглазая степная девушка. И сын его, святой русский князь Андрей Боголюбский, – внук половецкого хана Аепы. И Всеволод Большое Гнездо был женат на половчанке. И его сын Ярослав – на дочери Мстислава Удатного и половецкой княжны. Получается – сплошь и рядом. О чем красноречивее всех слов свидетельствует скуластый и узкоглазый облик Святослава, сына Всеволода Большое Гнездо, родного дяди Александра Невского, – чуть ли не единственное прижизненное изображение древнерусского князя, сохранившееся до наших дней в горельефе Георгиевского собора в Юрьеве-Польском. Там же, в Георгиевском соборе, хранится посмертная маска князя Святослава (посмертные маски – фотографии древних эпох), не оставляющая сомнений ни в точности изображения на горельефе, ни в родословной. (Все остальные изображения деятелей средневековья – полет воображения, фантазии художников и скульпторов.) То есть прабабушка Невского, его бабушка и мать – половецкого происхождения? Выходит, наш символ на две трети или даже на три четверти – оттуда? Нет, хорошо, что посмертной маски Александра Невского не было или (вернее) она не сохранилась. Достаточно и изображения Невского на покрове (посмертном покрывале) начала XVII века, где ликом похож он на дядю Святослава. Хорошо, что это не маска-«фотография», не подлежащая сомнению, иначе это ж такой удар.

Для справки: русские князья и княгини ХI века – дети половецких княжон:

– Андрей Боголюбский – великий князь владимирский;

– Ростислав Юрьевич – князь новгородский и переяславский;

– Иван Юрьевич – князь курский;

– Глеб Юрьевич – князь переяславский и киевский;

– Борис Юрьевич – князь белгородский и туровский;

– Ольга – княгиня суздальская;

– Ростислав Всеволодович – князь переяславский;

– Брячислав Святополкович – князь туровский;

– Изяслав Святополкович – князь туровский.

– Изяслав Владимирович – великий князь киевский;

– Всеволод Владимирович – князь черниговский;

– Святослав Ольгович – князь новгородский;

– Василий Мстиславович – князь новоторжский;

– Юрий Мстиславович – князь псковский;

– Феодосия Мстиславовна – великая княгиня владимирская, мать Александра Невского.

И так далее.

На немецкое происхождение последних наших царей мы согласны, но такое – мало кто в состоянии выдержать.

А из этого уже следуют частные интересы и мотивы представителей ученого мира. Наверно, одним трудно отказаться от «теории ига». Выросли на этом, диссертации написали. И что теперь, вся ученая жизнь псу под хвост? Другие просто не могут жить без образа врага-супостата-азиата. На позиции третьих, безусловно, влияет современная идеология, споры о выборе российского пути. Ведь доходило до того, что в 1999–2004 годах некоторые историки и публицисты звонили в редакции газет и говорили: «Зачем вы печатаете такие статьи Баймухаметова? Ведь тем самым вы настраиваете наших людей против Запада и Запад против нас, играете на руку национал-коммунистам. А нам сейчас надо интегрироваться в Европу, в цивилизованный мир».

Не сомневаюсь в искренности этих людей. Но не могу не привести цитату из «1984» Оруэлла:

«И если все принимают ложь, навязанную партией, если во всех документах одна и та же песня, тогда эта ложь поселяется в истории и становится правдой. «Кто управляет прошлым, – гласит партийный лозунг, – тот управляет будущим; кто управляет настоящим, тот управляет прошлым».

Обнаруживается странное единство взглядов на историю. Мол, надо трактовать историю так, как нам это выгодно, а на поиски истины и на саму истину наплевать и забыть. Так получается?

Но и в том случае, когда авторы искренне заблуждаются, доказывая свою идею, и в том случае, когда история цинично используется, и те и другие – кто невольно, а кто сознательно – игнорируют факты. Вернее, одни их искренне не замечают, а другие – подтасовывают.

Так и живем.