Текст книги "Дважды не присягают"

Часть 2. Без вины виноватый

Глава 1. Старые обиды

Прошло несколько лет.

КГБ переименовали в СБУ.

Степана Петровича повысили в должности и перевели в Киев. Городское управление возглавил теперь уже подполковник Карпов. Брагин, как и предполагалось, заменил его на посту начальника отдела по борьбе с коррупцией и организованной преступностью. Он тоже получил очередное звание.

Боча раскрутился и взял под свой контроль не только все таможни в регионе, но и торговлю конфискатом. В этом деле ему активно помогали подчиненные Павла Ивановича, под протекторатом Главка основавшие фирму «Щит», недремно следившую за тем, чтобы изъятые различными правоохранительными органами товары попадали только в одни, нужные руки.

Все они давно забыли историю, случившуюся в начале зимы 1991–1992 годов. И только Тимченко не простил старые обиды. Компромата он больше не боялся. Его позиции крепки, как никогда – любой скандал погасит одним движением руки… Да и будет ли скандал? Волчук под контролем, Быстренко у последнего в кармане, кто еще посмеет защитить лидера криминалитета?

Карпов предполагал, что рано или поздно его друг детства и теперешний партнер по бизнесу окажется за решеткой, но в то, что это произойдет так быстро – поверить не мог (впрочем, к тому времени его предусмотрительно уберут подальше, предложив должность в Крыму).

А пока все заняты своим делом.

Тима руководит столичным главком.

Карпуша хозяйничает в приграничном городке.

Боча, не дремля, «косит капусту» и для второго, и для первого.

Но в недрах «конторы» уже зреет коварный план!

За ресторанным столиком его обсуждают два хитрых лиса: Тимченко и Качан. Давайте подслушаем их беседу.

– Знаешь, Степа, я не понимаю, зачем рубать курицу, несущую золотые яйца? Ведь в конечном итоге твой обидчик работает на нас.

– Свято место пусто не бывает… Поставим вместо Бочи своего человечка, а механизм, как крутился, так и будет крутиться.

– Злопамятный ты… Не лучшее качество для чекиста…

– Не злопамятный, а справедливый! Нельзя допустить, чтобы экономическую деятельность спецслужбы связывали с именем какого-то криминального авторитета.

– Согласен в принципе, но слышу, слышу личные мотивы!

– Без них никуда, товарищ генерал.

– Ну, ладно, поступай, как знаешь… Карпова в свои планы посвящать будешь?

– Нет. Слишком крепко они спелись. Подозреваю, Пашка еще тогда работал на два фронта.

– Может, отправить его в отставку?

– Зачем? – хмыкнул Тимченко. – Пускай служит Отечеству. Только в другом месте. Я готовлю приказ о его переводе на юга.

– Хорошо… Ты все продумал?

– Да. Сейчас в городе обосновался мой агент, один из лидеров Руха. Семчук.

– Что-то не припоминаю… – озадачился Качан.

– Ну, как же… Вы сами велели внедрить его в окружение Черновола…

– А… Это тот, который по нашему заданию летал в Канаду собирать дань с диаспоры?

Тимченко кивнул и продолжил:

– Сейчас он тесно сотрудничает с братвой – прохвост Боча надумал сделать политическую карьеру… Где-то ближе к осени они поцапаются, Сема напишет заявление, остальное – дело техники.

– Только не промахнись, Акела ты наш!

Глава 2. Вынужденное расставание

Как только Степан Петрович отправился в столицу, Карпов с Бочаровым стали встречаться не таясь. Не в будке на лугу и даже не в барах-ресторанах, все чаще – дома друг у друга.

После непродолжительного ухаживания Павел женился на Маше; с тех пор наши герои дружили семьями. В конце июня 1994 года у молодых супругов родилась дочь. Девочку назвали Юлей – в то время это имя было самым модным.

Крестины праздновали с широченным размахом в огромном особняке, заблаговременно приобретенном для начальника управления СБУ на средства коммерческой фирмы «Щит».

Тимченко и Качана тоже приглашали, но они отказались, сославшись на занятость. Это насторожило подполковника. Тем более что накануне из Киева пришел приказ о его переводе в Крым… Сам Павел Иванович уезжать не хотел, а вот Маша восприняла новое назначение супруга с нескрываемым восторгом: дочь часто болела, и медики советовали сменить климат на менее влажный.

Укрывшись от многочисленных гостей в тени зимнего сада, Боча и Карпуша обсуждали последние события.

– Вот и все, Валерчик, кончилась наша песня…

– Не переживай, брат, я тебя и там «греть» буду.

– Так ты ничего и не понял! Не за свою шкуру я тревожусь, а за твою.

– Мне то что? Я сам никуда не влажу! Беспредел, мелкий рэкет себя уже изжили… Мой… наш с тобою бизнес… ничуть не хуже остальных. Прибыль мы не прячем, налоги платим исправно… – хмыкнул Бочаров.

– Забыл, как тебя хотели сделать козлом отпущения?

– Так ведь я не дался.

– Думаешь, все затихло, устаканилось? Успокоился, потерял бдительность. А зря… Зря! Такие, как Тима, обид не прощают… Нутром чую: неспроста нас хотят разъединить!

– Ты это серьезно?

– Серьезней не бывает… Может, бросишь все – и на южный берег?

– Нет, Паша… Мое место здесь. Таможни, терминалы, на кого я их оставлю?

– Желающие возглавить прибыльное дело всегда найдутся.

– Личный учет и контроль в нашем бизнесе имеют решающее значение. Еще Владимир Ильич предупреждал об этом. Наемные менеджеры будут работать на свой карман, оставляя нам с тобою жалкие крохи… А я привык к роскоши, комфорту!

– Да… Это с маргарина на икру переходить легко, обратный процесс – болезненный и трудный. Ну ладно, не будем заранее панихиду заказывать…

– Когда ты отбудешь? – положил руку на плечо друга Бочаров.

– Как только передам дела.

– Кому?

– Догадайся с трех раз.

– Зачем с трех. С одного попробую… Брагину?

– Так точно.

– У меня с ним сложились достаточно теплые отношения.

– Извини, но ты совершенно не знаешь нашей специфики. На лице чекиста может быть написано все что угодно, а в душе… Душа чекиста – не просто потемки, а…

– Рассмешил ты меня, брат! Сравнил, судя по всему, нетленную субстанцию с самой что ни на есть материальной задницей.

– Где ты таких слов набрался?

– Из книг, Карпуша, из книг… Как только окреп финансово, взялся за духовное обогащение. В Бога стал верить. Церкви помогать. Глядишь, из меня тоже толк выйдет?

– Все может быть… Годам этак к восьмидесяти… Ладно! Засиделись мы с тобой, брат… Там на нас уже в розыск подают.

Как бы в подтверждение его слов снизу донесся женский голос:

– Мальчики! Где вы?!

– Идем! – отозвался Карпов и снова обратился к товарищу: – Все, дружище, с этих пор я ничем не смогу тебе помочь… Рассчитывай только на себя. Брагину не доверяй, это стукачок Тимы…

– Что ж ты раньше не предупредил, а?

– Какой смысл?.. Я был все время рядом, держал ситуацию под контролем… И потом, не мог же я продать тебе сразу все «производственные» секреты?

– Понял.

– А вот к Мищуку держись поближе, он за меня костями ляжет.

– Конечно, ты ж его начальником ОТО[14]14
  ОТО – в разные годы: оперативно-технический отдел; отдел технического обеспечения.


[Закрыть] сделал!

– Вот-вот, теперь вся прослушка у него в руках…

– Круто!

– Так что не стесняйся – при малейших подозрениях беги к Андрею: он и телефоны обезопасит, и новые «жучки» поможет обнаружить…

– Понял.

– Гузя тоже не забывай… При случае даже можешь повысить ему денежное содержание.

– Откуда тебе известно о наших отношениях? Я о них никогда не распространялся!

– Капитан, конечно, немного туповат, – проигнорировал реплику друга Карпов.

– Это у ментов профзаболевание… – фыркнул Боча.

– Зато надежен, – завершил свою мысль подполковник. – Предан. За бабки любому пасть порвет. Кстати, ты не в курсе, кто у него Хозяин?

– Мэр. Городской голова. Я с ним в засосе…

– Это хорошо… А компромат на Тиму в надежном месте?

– Да. В ЧАНе – ты же знаешь.

– Дай бог, конечно, чтобы он нам никогда не понадобился… Но все может быть.

– Тьфу, тьфу, тьфу!

– На следующее лето жду вас в гости.

– Спасибо, брат. Дай бог тебе счастья на новом месте!

Глава 3. Спецагент

Анатолия Семчука, земляка Карпова и Бочарова, чекисты завербовали в далекие семидесятые… Тогда он помогал сотрудникам КГБ изобличать пособников буржуазных националистов.

В конце восьмидесятых свежеиспеченного агента внедрили в окружение недавно освободившегося из ссылки господина Черновола. Последний как раз пытался создать во Львове общенациональное патриотическое движение за перестройку и демократию. Впоследствии словесную мишуру решили отбросить, оставив в названии одно-единственное, короткое и емкое слово – Рух[15]15
  Рух – дословно: движение (укр.).


[Закрыть].

Семчук мгновенно завоевал доверие нового демократического лидера и даже получил билет № 2 в набирающей недюжинную силу организации. Именно ему было поручено налаживать отношения с зарубежной диаспорой. Но денег на командировку не нашлось ни у спонсоров движения, ни у их кураторов из «конторы» – некогда могущественная спецслужба быстро утрачивала былое влияние. Средств на содержание агентуры Центр практически не выделял, призывая в секретных директивах выкручиваться на местах по собственному усмотрению.

Тогда Тимченко и Федик, в распоряжении которых находился в то время ценный информатор, нашли выход из положения. В одном из забитых полесских сел посадили опиумный мак и на средства, вырученные от продажи соломки, отправили Сему (под такой кличкой его знали посвященные) в заокеанское турне.

Обещанной налички Анатолий не привез. Только компьютеры, оргтехнику, идеологически выдержанные книги. Финансовая неудача посланника чекистов огорчила меньше, чем руководство Руха. У последних ведь не было круглосуточно охраняемой плантации!

С обретением Украиной независимости функции агента изменились на сто восемьдесят градусов. Теперь он с прежним рвением был обязан выявлять тех, кто втайне вынашивал планы реанимации Союза Советских Социалистических Республик.

Разработку Черновола в этом плане сочли неперспективной и переправили секретного сотрудника на другой участок работы – в родной город, где он сразу сошелся с предводителем рэкетиров, уже известным нам Бочей. В начале девяностых Валерий стал подумывать о собственной политической карьере, и Анатолий, с его обширными связями, пришелся как никогда кстати.

Карпов не приветствовал их сближение, но весомых аргументов против у него не нашлось – контакты Семы с «конторой» тщательно скрывались, никаких документов ни агент, ни те, у кого он состоял на связи, не подписывали…

Глава 4. Региональный лидер

Для начала Бочаров решил баллотироваться в депутаты горсовета. Свою политическую программу он с подачи Семчука целиком и полностью построил на эксплуатации местечковых настроений. Тысячи людей ежедневно едут за границу по Варшавской трассе, столько же – возвращается обратно. А в областную казну не поступает ни шиша! Все сборы с таможен прямиком направляются в столицу. А раз так, следует немедленно ввести плату за транзит через нашу территорию!

В телевизионном интервью городской прокурор разъяснил гражданам, что у местной власти нет полномочий для подобных нововведений, мол, это прерогатива Киева; еще один претендент на депутатское кресло – некто Клементьев, бывший директор школы № 3, в прямом эфире предложил единомышленникам своего оппонента одуматься… Мол, представьте, какой хаос начнется, если в остальных регионах страны последуют нашему примеру. Закарпатье введет налог для транспортных средств, следующих в Венгрию и Чехословакию, крымчане установят таксу за путешествие в курортные места… А пострадают в итоге – «пэрэсични»[16]16
  Пэрэсични (пересічні) – рядовые, обычные, заурядные (укр.).


[Закрыть] украинцы, которым придется трясти мошной на каждом перекрестке.

Как ни странно, народ внял голосу разума, и Бочу не выбрал, лишив его вожделенного «статуса неприкосновенности». Но Валерий не огорчился и вскоре выдвинул очередной популистский лозунг: создать в приграничье зону свободного предпринимательства. Затею поддержала ассоциация бизнесменов, которую возглавлял давний приятель Бочарова, вместе с ним стоявший у истоков рэкетирского движения в крае. Успех проекта должен был стать трамплином для общегосударственного признания выдающихся способностей молодого политика в области экономических преобразований, и, следовательно, для его выдвижения кандидатом в депутаты Верховной рады.

Но с самого начала дело не заладилось. Западный инвестор почему-то не клюнул на заманчивое предложение и денег не дал.

С покорением большой политики пришлось повременить.

Зато в своем регионе Боча стал непререкаемым авторитетом уже без прилагательного «преступный». Хотя суть его осталась прежней…

Глава 5. Незапланированное чувство

В конце лета 1994-го произошло событие, чуть было не подставившее под удар далеко идущие планы украинской спецслужбы. В тридцать шесть Семчук впервые влюбился! Да еще как – по уши!

Двадцатидвухлетняя кубанская казачка с пышным бюстом и длинной русой косой, вдобавок к очевидным внешним достоинствам оказалась девственницей, чем окончательно пленила Анатолия.

Тимченко валился с ног в поисках сексота, а тот, отключив все средства связи – пейджер и телефон, – спокойно отлеживался на морском песочке в субтропиках теперь уже российского Адлера и вернулся на родину только по окончании бабьего лета.

Тамара – так звали его избранницу – следовала за своим возлюбленным по пятам. В новом знакомом ей нравилось все: черные, подкрученные усы, авантюрный, беззаботный характер, но – более всего – ни днем ни ночью не иссякавшее желание сорить ради нее деньгами.

Только тогда, когда кошелек окончательно оскудел, Семчук вспомнил о предстоящем задании и набрал номер своего куратора.

– Здравствуйте, Степан Петрович. Это я, Сема…

– Где ты пропадаешь?! – раздался в трубке полковничий баритон, обычно вкрадчивый и мягкий, но на этот раз – полный раздражения и гнева. – Забыл, что ли, наш уговор?

– Нет-нет, я помню все… Но у меня нет денег!

– Получишь завтра. На главпочтамте. До востребования. Я вышлю телеграфом.

– Спасибо.

– И сразу начинай работать по согласованному сценарию! Понял?

– Так точно!

Сказать, что до того момента Анатолий ничего не предпринимал для осуществления в жизнь задумки руководства, было бы неправдой. Еще накануне отъезда в Адлер он занял крупную сумму у бабушки одного из членов Бочиной группировки, теперь эти деньги должны были стать основной уликой против самого «авторитета».

Такая, если выражаться слогом братвы, «подстава» никогда бы не стала достоянием гласности, если бы не длинный язык спецагента, еще больше развязавшийся под воздействием нежданно нахлынувшей любви.

Но не будем забегать вперед…

Глава 6. Бандюк

Тараса Пиндюка еще со школьной скамьи стали звать Бандюком не столько за созвучную фамилию, сколько за неуравновешенность характера. Все спорные вопросы он рвался решать при помощи кулаков – и только, совершенно не напрягая свои немногочисленные извилины.

«Предки» Бандюка едва ли не круглосуточно предавались любимому занятию – беспробудному пьянству, и мальчишка с ранних лет был предоставлен улице. Здесь и сформировался его нрав: злой, решительный, неумолимый, если говорить одним словом – жестокий. Оторвать лапки мухе или отрубать голову коту для Тараса было одинаково плевым делом. Безразличие, с которым он расправлялся с несчастными животными, уже тогда заставляло старших товарищей задуматься о перспективах взросления такого живодера.

Бесконечные приводы в детскую комнату милиции быстро сменились солидным сроком в колонии для несовершеннолетних за убийство такого же, как он, беспризорного подростка. Пока Бандюк отбывал наказание, умерли родители. Бабушка по отцовской линии продала их квартиру, а деньги отложила для нужд беспутного внучка.

Освободившись, Тарас, к удивлению сотоварищей, не стал прогуливать нежданно свалившееся состояние. Напротив – старался всячески приумножить его. По рекомендации известного львовского «авторитета», с которым он познакомился через одного из многочисленных «корешей» по зоне, пристроился к Боче и вскоре заделался у того кем-то вроде главного инквизитора. Если надо было кого-либо проучить или выбить долги – Валерий без раздумий посылал к несчастному своего безжалостного подручного, и тот мгновенно добивался нужного результата. Каким образом, надеюсь, всем понятно без долгих объяснений.

Как он опростоволосился – разрешил бабуле дать деньги главному политконсультанту своего обожаемого патрона – Бандюк и сам ответить не мог. Ведь знал же – знал! – как неохотно наши люди расстаются с «капустой». Занимаешь чужие – отдаешь свои. Берешь на время – возвращаешь навсегда!

Семчук обещал исправно платить проценты – в конце каждого месяца, но пропал в середине лета, а появился только в начале октября. Да и то на глаза не попадался, пока они случайно не встретились на одной из главных улиц городка.

Тарас «вышивал» по центру на недавно приобретенной «бэхе» и вдруг заметил любопытную парочку. Точнее, поначалу он обратил внимание только на телку.

Особенно впечатляли ее «булки», мощь которых с трудом сдерживала просторная замшевая куртка. Вдоволь налюбовавшись, хулиган уронил взгляд на спутника красотки и… неожиданно признал в нем своего должника. Притормозил. Вышел из машины.

– Привет, Толян…

– Здравствуй, – растерялся Семчук.

– Ты мне ничего не хочешь сказать?

– По какому поводу? – прикинулся дурачком Сема.

– Когда вернешь «бабки»?

– Ах, да… Понимаешь, недавно я влетел…

– Меня это совершенно не волнует!

– Вот раскручусь – и отдам, ты же меня знаешь…

– А проценты?

– И проценты будут! Только потерпи немного!

Пиндюк с трудом сдержал накатывающуюся ярость, но тут его постоянно бегающие глазки к несчастью снова переместились на девичье тело, точнее – на шею, обвитую массивной золотой цепью. Повинуясь каким-то первобытным инстинктам, а не разуму, он сорвал украшение и, злорадно улыбаясь, положил себе в карман:

– Это мои проценты за два месяца… Ясно?!

– Помогите! – завизжала Тамара.

Тарас, не долго думая, залепил ладонью по ее раскрасневшемуся лицу.

– Заткнись, дура… Пока кольца не снял. Увешалась золотом, как елка под Новый год…

Чтобы не упасть в грязь лицом перед любимой женщиной, которой он успел столько наплести о собственных подвигах в качестве знаменитого разведчика – агента отечественных спецслужб, «мастер шпионажа» попытался оказать посильное сопротивление и стал изо всех сил барабанить немощными кулаками по «стальному» прессу своего противника. Тот в ответ впился грубыми пальцами в его подбородок и потянул вперед. Да так, что чуть не оторвал челюсть.

– Слушай, гнида, и запоминай: я из тебя котлету сделаю, если до первого числа «бабло» не вернешь… То, что ты кореш моего босса – еще ничего не значит; тех, кто промышляет «крысятничеством»[17]17
  Крысятничать – воровать у своих же (жаргон.).


[Закрыть], Боча, как все честные люди, на дух не переносит…

– Ты у меня еще попляшешь! – тихо, так, чтобы расслышала подруга, но не разобрал Бандюк, промычал Сема.

Глава 7. Разборка на дому

Бочаров лениво потягивал пивко в любимом «Горизонте», когда туда влетел разгневанный Бандюк. Присел за столик рядом с шефом и начал свой сбивчивый рассказ:

– Слышь, босс, там эта гнида…

– Успокойся, Тарас. На вот лучше – хлебни. «Пауланер»! Свеженькое – только завезли.

– Вы же знаете: я не пью. И без того дурной.

– Самокритично…

– Я ему: «Отдай!», а он – сука: «Потерпи!» Сколько, блин, можно, а?

– Ты о ком?

– Ну об этом, как вы его называете гребаном по-лит-тех-но-логе! – по слогам выговорил Пиндюк.

– А… Толясик… Он что, до сих пор не отдал тебе денег?

– Нет, конечно… Мычит, что влетел, но я ему не верю!

– Разберемся…

– Я больше ждать не могу!

– Ты что, предлагаешь мне все бросить и немедленно отправиться к нему?

– Ага… Только допейте пиво!

«Ну ты и даешь, братец!» – хотелось крикнуть Валерию, однако он промолчал.

Тупость «инквизитора» иногда смешила, иногда – раздражала, но Боча никогда не выказывал вслух своих эмоций. Ибо хорошо знал – никто не предан ему лично так, как это безмозглое существо. Поэтому Бочаров отставил в сторону недопитый бокал и пошел прочь из бара…

Хотя… Ссориться с Семчуком ему тоже особо не хотелось, как-никак тот давал иногда дельные советы, но и терпеть дальше эту «крысу» не имело никакого смысла. Он и так вытянул из «общака» больше, чем все вместе взятые члены его синдиката…

Теперь вот у Тарасика последнее забрал, сволочь…

Придется поставить наглеца на место!

Небольшой деревянный домик, доставшийся Анатолию по наследству от безвременно почивших родителей, находился далеко на отшибе. Вплотную к нему подступала великолепная березовая роща, дающая начало лесному массиву, протянувшемуся на многие десятки километров через территорию двух соседних независимых теперь стран – Украины и Белоруссии. По его проселочным дорогам и днем, и ночью сновали контрабандисты. Иногда Сема развлекался тем, что, сидя у окошка, переписывал номера всех проезжавших мимо автомобилей, чтобы впоследствии поделиться информацией с компетентными органами. Конечно же за денежные знаки, страсть к которым он испытывал всю сознательную жизнь.

Семчук запивал чайком перемазанную сгущенкой вафлю, не сводя влюбленных глаз со своей крали, как вдруг с улицы донесся визг тормозов. Тамара одернула занавеску и выглянула в окно.

Из джипа как раз выходил высокий симпатичный мужчина лет тридцати пяти в длинном пальто; следом за ним неуклюже семенил коренастый мордоворот, несколько часов тому назад сорвавший с ее шеи золотую цепочку. Его приметный БМВ припарковался чуть поодаль.

– Это по твою душу!

В тот момент в дверь постучали.

– Не вздумай открыть! – забился под кровать «боец невидимого фронта» и уже оттуда с мольбой уставился на свою подругу.

– Смотри, как бы хуже не было, – злорадно прошипела та. – Они наверняка видели через окно, что дома кто-то есть!

– Хозяйка! – донеслось с улицы.

– Скажи, что я уехал! – испуганно запричитал Семчук.

Тамара нехотя пошла к двери.

– Кто? – бросила грубо.

– Свои! – отозвался Бандюк.

– Я вас не знаю.

– Позови Толю.

– Его нету.

– Хочешь, чтобы я высадил двери? – пригрозил Тарас и для пущей убедительности рванул на себя ручку. Шпингалет, на который снаружи был заперт домик, неожиданно для всех отлетел в сторону и упал к ногам красотки.

Дверь, естественно, в тот же миг распахнулась.

– Ух ты! – вырвалось у Валерия при виде молодой женщины, облаченной в один махровый халатик.

– А я что вам говорил? – преданно пролепетал Бандюк. – Полная пазуха цацек!

– Анатоль, ты где?

– Я здесь, Валерий Михайлович… Здесь… – дрожащий Семчук предстал перед Бочаровым. – Какая честь! Боже… Проходите…

– Ты че, прятаться вздумал?

– Я просто не мог представить, что такие люди…

– Догадываешься, по какому мы делу? – спросил Боча.

– Да-да, конечно…

– Когда вернешь бабки?

– Как только – так сразу! Честное слово! – Семчук трясся, как студень.

– Эх, Толя, Толя… Разве мало я тебе платил?

– Нет-нет, что вы! Вполне достаточно!

– Даю три дня… Не рассчитаешься, мы твою телку пустим по кругу!

– Причем с огромным удовольствием! – добавил Пиндюк, подмигивая Тамаре.