Текст книги "Эльфовладелец"

7

Я в одних кальсонах выбежал на помост. Рабы сгрудились на краю плантации и обреченно смотрели на весь этот ужас. Катастрофа, бляха-муха. Просто катастрофа.

Свинья при моем появлении приветливо затрубила и ткнулась пятаком в колено. Как же мне хотелось двинуть ногой по наглому рылу. Да только какой смысл, ведь это просто тупое животное.

На шее хонто болталась веревка с размочаленным концом. Свинину привязали на ночь, но она перегрызла путы. Ну почему нельзя было посадить ее на цепь! Я вцепился в волосы и закачал головой.

– Господин, – раздался голос Ромэля. – Разрешите пристрелить тварь?

– А хули толку! – я всплеснул руками. – Она вернется в прошлое и все исправит?!

– Хули? – удивился эльф незнакомому слову.

– Хули!

– Простите, тахин, – отозвался седовласый раб. – Это наша вина. Устали, крепко спали после сытного ужина, недоглядели.

– Велите наказать нас, – поддержал Ганэль. Его напарник кивнул и решительно ступил вперед. – Мы расслабились в предрассветный час. Не думали, что случиться нечто подобное. Хонто всю ночь вела себя смирно и спала под крыльцом. Простите великодушно, мы виноваты…

– Да посрать уже, кто виноват. Плантации хана.

– Тайр Авелин?

Я обернулся. Рядом с крыльцами стоял коренастый мужичок с длинными усами. На нем был синий камзол – почти как у полицейского, но без эполетов. Вместо кобуры на ремне незнакомца висела пухлая матерчатая сумка.

В руке мужчина держал два конверта.

– Почтовая служба. Для вас квитанция на уплату налогов и письмо из Земельной комиссии. Необходимо расписаться о получении и ознакомлении.

Налоговый квиток – понятно. А что за мулька от господ наблюдателей? Я осторожно разорвал конверт и прочитал вслух:

– Настоящим доводим до вашего сведения, что в связи с засухой в четырех южных округах, налог на рабов увеличивается на пятьдесят процентов. Надеемся на ваше понимание.

Замечательная новость. Я развернул квитанцию и пробежался глазами по строкам.

Рабы кол-во: 100. Тариф – 1.50з. Итого 150з.

Земля. 50сэн. Тариф – 0.5з. Итого 25з.

Дом. 75кр. Тариф – 0.25з. Итого 50з.

Что такое сэн и кр я понятия не имел. Какие-то единицы измерения площади. Но суть в том, что раньше я бы платил в месяц сто семьдесят пять золотых или две сто в год. А теперь на шесть сотен больше. И если в месячном исчислении сумма не критическая, то в итоговом мне тупо нечем будет платить налоги. Если раньше после всех плат на счету осталось почти пять тысяч (и это с учетом падения спроса), то теперь там не останется ни хрена уже месяца через три.

Аккурат к сбору урожая, которого нет. Зашибись.

Я поставил две подписи на бланке почтальона. Тот снял шляпу и зашагал по направлению к соседу. Судя по ехидному огоньку в глазах усача, Калас обязательно узнает о моей трагедии. А потом и весь город.

Повернулся к Ромэлю и ткнул его пальцем в грудь.

– Бери доктора и ко мне в кабинет. Одна нога тут, другая там.

– Простите?

– Быстро!

Дворецкий кивнул и скрылся за дверями. Я поднялся в спальню, надел сорочку и штаны. Потом в кабинет. Пока ждал рабов, полистал «Финансовый вестник». Графики, таблицы, мнения экспертов. Спрос на куглон вырос на двадцать процентов. Отлично. Если бы я еще знал, что такое куглон. Пожалуй, стоило прикупить учебники по биологии и ботанике.

Так, идем дальше. Из-за сильной засухи на юге прогнозируется неурожай слюлы и рост ее цены. Как вовремя, бляха-муха! Весело читать такую инфу, когда собственной плантации настал кирдык.

В комнату вошли эльфы и встали у стены. Оба выглядят так, будто собственноручно похерили весь урожай. Я бросил газету на стол и сцепил пальцы в замок. В тот момент я, наверное, напоминал директора, собравшегося учинить разнос подчиненным.

– Итак, господа. Слюле кранты.

Растолковывать незнакомое словцо не понадобилось. Слуги и так все поняли.

– Через три-четыре месяца мы уйдем в минус тупо на одних налогах. Нужно в кратчайшие сроки найти новый источник дохода. Ваши предложения.

Эльфы переглянулись. Тарсиэль испуганно взглянул на товарища и кашлянул в кулак.

– Говори, не стесняйся.

– Можно продать рабов. Минимум сто золотых за голову. Если продать половину – это целых пять тысяч.

Ага. Прекрасная идея. Я вздохнул. Нет, это крайняя мера. Они верят мне. Надеются на меня. И тут я выхожу и говорю: на первый-второй рассчитайсь! Первые шаг вперед и топайте к какому-нибудь Каласу, в бордель или пыточную. Ох и подложил я сам себе Свинью!

– Не годится. Еще варианты. Хотя погодите. А если взять кредит в банке?

Ромэль покачал головой.

– Во-первых, его надо чем-то отдавать. Во-вторых, разорившимся плантаторам не выдадут ссуду. Я вот все думаю о ваших вчерашних словах. С каждого по способности…

Я аж вздрогнул, услышав начало всем известной фразы. Слава богу, дворецкий ее не закончил, а то бы совсем не по себе сделалось.

– Правда, – продолжил слуга, – таким образом мы вряд ли что-то выручим.

– Почему?

– Вы попытаетесь продавать плоды бесплатного труда, – метко и очень емко заметил доктор. – Зачем платить за то, что можно получить задаром?

– Но ведь не у всех есть рабы!

Тарсиэль пожал плечами и поправил очки.

– Нет рабов – нет и больших денег. Как правило.

– Здорово, – я побарабанил пальцами по столу. – Думаем дальше.

Долго думать не пришлось. В голове внезапно всплыла фраза из любимого детского мультика, где герои оказались в схожем положении. Чтобы продать что-нибудь ненужное, нужно сначала купить что-нибудь ненужное. Дядя Федор, «Трое из Простоквашино».

Только мы поступим как раз наоборот. Продадим все ненужное, что отыщем в особняке. Картины, мебель, вещи, наверняка найдется какой-нибудь старый хлам или украшения. Идеально!

– Ромэль – подай-ка мне листок бумаги.

– Что-то придумали? – оживился дворецкий.

– Да. Весьма неплохой вариант.

Я потянул бумагу к себе и случайно порезал палец. Фыркнул и машинально поднес подушечку ко рту, но в последний момент остановился. Перевел взгляд на портрет сурового бородатого мужчины.

– Кто это? – я кивнул на полотно.

– Ваш покойный дедушка.

Я подошел к стене и накалякал кровью в уголку некое подобие подписи. Плюс сто золотых, промелькнула мысль.

– Вы решили продать картины? – догадался доктор.

– Не только их. Все, без чего вполне себе можно обойтись.

– Прошу прощения, господин, но… вы отличались изрядной скупостью и… В общем, многие вещи стоят не сильно дорого…

– Важна не номинальная стоимость, – я взял перо и обмакнул в чернила. – А умение грамотно толкнуть. Мы устроим не распродажу для бедняков, а аукцион для состоятельных господ.

Здравствуйте, дорогая редакция. Пишет вам тайр Джен Авелин. Наверняка до вас уже дошли слухи о гибели моих посевов. Да, это так. К сожалению, в мою жизнь вмешались непреодолимая сила и злой рок. Но винить в этом я могу лишь себя.

Дабы избежать сплетен и кривотолков, пишу вам напрямую. Даю информацию, так сказать, из первоисточника. Да, мне скоро нечем будет платить налоги. Нет, я не придумал никакой замены основному (ныне бывшему) источнику дохода.

Поэтому довожу до вашего сведения, а также всех достопочтенных господ, о начале Грандиозного аукциона. Мероприятие пройдет завтра вечером в моем особняке. Напитки, приятная музыка и превосходные лоты. Приглашаются все желающие и состоятельные.

Скучно не будет.

С уважением, Д. Авелин.

Я перечитал письмо еще раз и запечатал конверт. Отдал доктору со словами:

– Дуй в «Светскую хронику». Уверен, они напечатают это на первой полосе. Возьми денег – сколько понадобиться – и закажи музыкальные инструменты. На чем вы там, эльфы, любите играть. После купи лучшее вино, какое найдешь.

– Господин, – взмолился невольник, – золотой за бутылку…

– Вот и купишь штук пятнадцать-двадцать. Работай.

Тарсиэль кивнул и вышел в коридор.

– Так, теперь ты. Возьми пяток женщин с плантации и столько же плотников. Потом достроят крыло. Сперва снимите все картины и развесьте в холле. Из столовой притащите диваны и поставьте напротив бассейна. Прочешите подвал и достаньте любой хлам, который сойдет за антиквариат. Не думаю, что тайры позарятся на мебель или шмотки. Но чем необычнее и старее будет выглядеть всякая мелочь – тем лучше. Все найденное добро оставляйте на столе в столовой. Выполняй.

Ромэль поклонился и покинул кабинет. С лестницы донесся перестук шагов. Я немного посидел за столом и спустился на кухню. Сегодня там дежурили сестры и черноволосая рабыня – кажется, Лунэль.

– Доброе утро, девочки, – бодро бросил я.

Эльфийки склонили головы и дружно ответили:

– Доброе утро, хозяин.

– Итак, оперативная задача. Завтра вечером у нас будут гости. Важные и богатые. Нужно приготовить что-нибудь необычное.

– Эльфийская кухня? – предложила Лунэль.

Я щелкнул пальцами.

– Годится. Только не кому не говорите об этом. В общем, прикиньте по продуктам. Чего не хватает, чего докупить. Времени еще достаточно.

– Хозяин, – тихо произнесла рыженькая и отвела взгляд. Тонкие пальчики мяли фартук.

– Слушаю.

– Нам очень жаль, что так получилось. Ну, с плантацией. Мы посовещались между собой и… Если вы захотите продать кого-нибудь, найдутся достаточно добровольцев. Чтобы вам не пришлось… выбирать самому.

Я вздохнул и как можно тверже ответил:

– Никто продан не будет. Скоро зайду.

В доме началась суета. Эльфы бегали туда сюда с ворохами пыльного хлама, гремели чем-то. Решил не путаться под ногами и вышел на крыльцо. Рядышком стояла неразгруженная до конца телега с досками и бревнами. Нашел среди стройматериалов прочный черенок – такой, чтобы руками браться удобно.

Позаимствовал у плотников гвозди с молотком и отправился на лобное место. Там, немного попыхтев, сделал из двух пыточных столбов отличнейший турник. Подпрыгнул, ухватился за перекладину, подтянулся. Один, два… Все, больше никак. Да уж, блин, а раньше подъем с переворотом двадцать раз делал.

Ладно, начнем с малого. Вернулся, поймал двух эльфов и велел сколотить скамью с наклоном. Ребята справились за считанные минуты. Что для мастеров три доски сбить? Скамью установили между двумя раскрытыми колодками. Углубления для рук стали прекрасными держателями для штанги.

А вместо штанги приспособил старое коромысло с полными ведрами. В сумме чуть больше двадцати килограмм. Для начала пойдет. А когда стану уставать со временем – просто солью лишнее.

Бродящие по плантации женщины смотрели на меня с интересом и удивлением. Думали, небось, что барин спятил и решил сам себя пытать в невиданном устройстве. А я знай себе тужился: вверх – выдох, вниз – вдох. Три подхода, десять, восемь и шесть повторений. Все как в качалочке, которую посещал в молодости, только гораздо неудобнее.

Мышцы быстро забились и надулись от притока крови. Завтра будут очень болеть, но эта боль приятная, полезная. Я вылил воду из ведра на себя, отряхнулся и вернулся в поместье.

Рабы успели натаскать солидное количество самых разных штуковин. Они занимали весь длинный обеденный стол. Я словно попал в музей. Чего тут только не было. Пыльные потрепанные книги с пожелтевшими страницами. Судя по содержанию, паршивые рыцарские романы.

Ржавый меч в гнилых деревянных ножнах. Помятый шлем с рваной бармицей. Поеденный местным древоточцем композитный лук и колчан с одной стрелой. Тонкая кольчуга, дощатый щит, медные подсвечники, почерневший серебряный портсигар, охотничья двустволка, золотой чайный сервиз. Да любой антиквар с зависти помрет!

– Не понимаю, – Ромэль покрутил в руках старый шлем. – Как вы собираетесь все это продавать?

– Легко. Ну-ка, возьми лук и натяни тетиву.

– Боюсь, не дуги не выдержат. Или тетива…

– А ты не бойся. Луков-то владеешь?

– Немного…

– Немного? Ты же, блин, эльф!

– Прошу прошения, но это стереотип, – дворецкий выглядел смутившимся.

– Натянул? Ничего не порвалось? А теперь попади в шлем.

Стрела кратко свистнула, пробила «лоб» шлема и застряла в «затылке. Получилась очень даже симпатичная экспозиция.

– Вот, гляди. Лот номер один. Шлем, в котором мой покойный прадедушка противостоял отряду конных ушастых лучников.

– Но… ведь это неправда.

– Да и насрать. Кто и как проверит? Шлем древний, стрела древняя. Пойми, любая вещь стоит медяки. Главное – это крутая история. И можно смело сбагрить в два раза дороже. Сгоняй за пилой по металлу.

Десять минут, и охотничье ружье превратилось в обрез. Я сунул его за пояс и состроил злую рожу.

– А с этой штукой троюродный брат моего троюродного племянника грабил караваны. Кому на хрен нужно простое ружье? Да никому. А тут настоящий раритет с отпечатком уникальной байки. Это маркетинг, приятель!

Я хлопнул ничего не понимающего Ромэля по плечу.

– Хочу напомнить, что изготовление обрезов незаконно.

– Ну и прекрасно! Быстрее уйдет с молотка!

– Один мой знакомый давным-давно промышлял бандитизмом в Маратоне. Ничем хорошим это не кончилось.

– А это уж как повезет.

– И все же, господин, не очень верится, что гости клюнут.

Я отобрал у дворецкого шлем и бросил на стол.

– Клюнут, Ромэль, еще как клюнут. Клюнут как голодная рыба на голый крючок. Они думают, что я в отчаянии, что я на грани банкротства. И ради сохранения статуса готов расстаться с самыми ценными сокровищами. Я могу просто насрать в ладонь и сказать, что это священная земля с Авалона. И ее купят, дружок, с рукой оторвут!

– Не знаю, что такое Авалон, – скептически ответил дворецкий. – Но пожелаю вам удачи.

– Нам, Ромэль. Нам.

С улицы донеслись голоса и скрип ступеней. Это нанятые доктором носильщики доставили музыкальные инструменты и вино. Я осмотрел покупки. Две лютни, скрипка, флейта и нечто вроде там-тама. Вполне можно замутить фолк-рок группу.

– Теперь найди музыкантов. Желательно женщин. Пусть оденутся соответственно, чтобы глаза радовали.

– То есть, голышом? – врач поправил очки и поджал губы.

– Нет конечно. Но платья покороче, а вырезы поглубже. До завтрашнего вечера времени полно, успеют подготовить одежду.

После я взял корзины с бутылками и отнес на кухню.

– Дамы, докладывайте.

– Припасов вполне достаточно, – ответила Лунэль. – Еда получится простой, но вкусной.

– Хорошо. Готовьте все маленькими порциями и выкладывайте на подносы. Мне нужны легкие закуски, а не тройная смена блюд.

Невольницы кивнули и вернулись к привычной работе. Начинать готовить угощения почти что за сутки не было никакого смысла.

Так, на сегодня с указаниями покончено. Остаток дня я провел, портя товары и придумывая им истории: одна фантастичнее другой просто. Чтобы не запутаться, все записывал на листах и старательно заучивал.

Когда стемнело, вернулся в спальню и завалился на кровать. От злости, тренировки и тяжелой работы вымотался как раб на плантации. Сон накатывал густой волной, но едва я закрыл глаза, как в дверь постучали.

– Хоз… Джен? – послышался тихий голосок Триэль. – Вы спите?

– Уже нет, – буркнул я.

– Простите. Я могу поговорить с вами?

– Конечно. Входи. Как твоя спина? Я думал, ты еще в лазарете.

– Как видите, уже хожу и даже немного работаю. Дети леса заживают быстро. Особенно под присмотром такого доктора как Тарсиэль.

Скрипнула дверь, вслед за ней половица. Эльфийка остановилась. Какие они все-таки бесшумные. Даже дыхания не слышно, хотя между нами не больше трех шагов.

– Что случилось?

– Я… Просто раньше я, кхм, несла дежурство в вашей опочивальне. Но вот уже третью ночь вы не зовете меня. Да и никого из других девушек тоже.

– И? Ты думаешь, что вместе со всеми изменениями я и ориентацию сменил?

– Ориентацию? – удивилась гостья.

– Не важно. Продолжай.

– Я просто хотела узнать, не желаете ли вы кого-нибудь из нас?

Желаю конечно, девочка. Ты только на пороге стоишь, а у меня уже все топорщится. Но… принуждать как-то неинтересно. Понятное дело, что мне отдастся любая рабыня, однако это неспортивно же, блин.

– А ты сама? Желаешь переспать с жирным потным человеком?

– Мои желания не имеют значения. Я все еще принадлежу вам и обязана подчиняться. К тому же, Владыка Леса завещал зреть в душу, а не в плоть.

Я усмехнулся.

– Уверен, Владыка имел ввиду эльфов, а вы все красавцы как на подбор.

Трахнуть ее или обождать? С одной стороны, когда еще выпадет возможность отжарить настоящую эльфийку? Вдруг я завтра с лестницы упаду или погибну на дуэли – и все, приехали. С другой стороны, должен быть охотничий азарт. Добычу интересно поймать, а не так, чтобы она пришла к тебе сама. Тут я буду выглядеть не хищником, а каким-то падальщиком.

Я представил, как над левым плечом возник хрен в полной боеготовности. А над правым – некий абстрактный сгусток света, означающий возвышенные и чистые чувства.

Трахни ее, говорит член. Не мужик, что ли? На твоем месте я бы тут круглые сутки всех подряд драл. И на кухне, и в кабинете, и в поле по колено в грязи!

Ага, присунь-ка ей, говорит сгусток света. Смотри, она сама пришла, небось соскучилась уже по твоему младшему сержанту.

– Фигли вы сговорились?! – крикнул я и схватился за голову. В темечко будто иглой раскаленной кольнули.

Кажется, болезнь прогрессирует. Дерьмо собачье.

– Вам нехорошо? – Триэль подбежала к постели. – Принести лекарство?

– Да, будь добра…

Девушка убежала и очень быстро вернулась с подносом. Я не стал наливать зелье в стопочку, а сделал два глотка прямо из пузырька. Острая боль сменилась головокружением и тошнотой – как с похмелья.

– Вам лучше?

– Да, отпустило немного. Я так понимаю, это просто обезболивающее. И оно ни черта не лечит?

– Не могу знать. Думаю, Тарсиэль скажет точно.

– Ясно. Ты это, присядь что ли рядышком. Побудь тут, пока не засну.

Кровать тихо скрипнула. Маленькая ладошка легла мне на грудь. Когда-то она была нежной и мягкой, но покрылась мозолями от рабского труда.

– Триэль.

– Да?

– Расскажи мне о своем Лесе.

– Он очень густой и темный, потому что кроны пропускают мало света. Но после вторжения людей Златолист, наверное, сильно поредел. Деревья там высокие-высокие и толстые. Порой десять мужчин не могут обхватить ствол. Но как и все в этом мире, деревья часто умирают. Одни от старости, другие от паразитов, третьи от молний и ураганов. Мы срубаем их и строим дома меж корней. Такие же высокие как и погибшие деревья.

– Вы живете в башнях?

– Да. Если привязывать их к стволам, можно строить аж до самых крон. Мы неприхотливы и привыкли жить в тесноте.

– Как так вышло, что вы проиграли людям?

– Мы никогда не возводили стен, надеялись на собственную ловкость. Взбирались на макушки, прятались в листве и поливали ваших воинов стрелами. Сперва они не могли достать нас на такой высоте, ведь человеческие луки и арбалеты не чета эльфийским. Но потом по Лесу эхом прокатились выстрелы. Люди принесли с собой синюю смерть.

– Огнестрел, – хмыкнул я. – Серьезное преимущество. Знаю я одного парня по имени Кортес. Он не здешний, с моей родины. Так вот его отряд в триста всадников обращал в бегство тысячные армии. А все из-за волшебных гром-палок. Но это было давным-давно.

– Хотела бы я побывать в твоем мире.

– Такое же дерьмо как и этот. Только рабство стало более цивилизованным. Анекдот даже такой есть. Раньше рабам давали ровно столько денег, чтобы хватало на еду и одежду. В принципе, с тех пор ничего не изменилось.

Триэль промолчала. Ничего смешного, к сожалению, в этом анекдоте нет. Это скорее горькая ирония, хотя и она порой веселит. Особенно, когда не касается тебя лично.

– Перспектив, конечно, у нас больше. Но до идеала еще сотни, если не тысячи лет. Да и есть ли он вообще, этот идеал?

– Я не знаю, Джен. Хотелось бы верить, что есть.

– Мне тоже…

Я глубоко вздохнул. Сон постепенно одолевал больную голову. Дыхание стало ровным, сердцебиение замедлилось. Уже находясь в полудреме, я почувствовал тепло тела рабыни. Она свернулась калачиком под боком и положила голову на плечо.

8

Проснулся на рассвете. Триэль еще мирно посапывала под боком. Ночная рубашка соскользнула с плеча, открыв моему взору алые рубцы. Я вздохнул и легонько провел по ним пальцами. Девушка тихо застонала и перевернулась на живот.

Решил не будить ее – пусть отдыхает. Натянул брюки, сорочку и отправился в уборную. Оттуда – на кухню. Данэль насыпала мне полную тарелку ароматного варева, но я съел только половину.

Краем глаза заметил, как девушки то и дело бросают на меня подозрительные взгляды. Стоит им ответить – тут же отворачиваются.

– Что-то не так? – спросил я.

Данэль заправила светлую прядь за ухо и смущенно улыбнулась.

– Вы раньше никогда не ели такую еду, – сказала эльфийка. – И мы беспокоимся, вкусно ли вам.

Я отложил ложку.

– Какую такую?

– Простую…

– Ну и что. Отличная же еда.

Хотел добавить, что дома я жрал всякое дерьмо в десять раз хуже, но передумал. Добавил лишь:

– А не какой-то эльфийский суп.

Невольницы переглянулись. Больше они не стеснялись улыбок, и мне это нравилось.

– Мы называем эту стряпню кашей Тархина. В вашу честь.

Здорово. Четвертый день в новом мире, а в мою честь уже назвали кашу. Такими темпами я далеко пойду.

После завтрака немного посидел на крыльце, подставив заметно похудевшую физиономию солнечным лучам. Потом направил стопы за плантацию, где разместился самодельный тренажерный зал.

Свинья при моем приближении высунула хобот из грязи и приветливо хрюкнула. Гладить ее не стал – все-таки злился за похеренный урожай.

Вчера Свинья успела зарыться в грязь по брюхо, сегодня – уже почти по самую спину. Скоро это наглое рыло тут колодец выроет. Ну хоть перестала бороздить поле аки клыкастый ледокол и освоилась на одном месте рядышком с помостом.

После вчерашней тренировки мышцы болели совсем чуть-чуть. Маловато я напрягался, но с таким рыхлым телом и так сойдет. Все равно не стал добивать грудь жимом – отдых и восстановления нужны в любом случае.

Немного повисел на кандалах, размял поясницу и решил прогуляться по лесу. Шастать среди могил было стремновато, но хотелось узнать, насколько велика посадка.

Сперва деревья росли довольно редко. Я старательно обходил захоронения, чтобы не дай бог не наступить. В этом мире все же есть магия. Мало ли, вдруг навлеку гнев какого-нибудь злобного призрака? Думаю, он не станет разбираться, кто внутри этой живодерской оболочки. Сразу сожрет или вырвет душу, или как еще может навредить неприкаянный дух.

Сразу за кладбищем деревца сгустились. Я задирал голову и разглядывал листья. Привычных мне форм тут вовсе не водилось. Особо в ботанике не силен, но ничего похожего на дуб, клен, березу или сосну я не заметил. Одни листья напоминали четырехпалые ладошки, другие свернулись в трубочки, третьи формой походили на загнутые языки. С земной флорой их объединяло лишь одно – зеленый цвет.

Вдали пели незнакомые птицы, в нос били незнакомые запахи. В этом мире почти все было мне незнакомо. Удивительно, что здесь завелись люди, а не какие-нибудь двухголовые гуманоиды или монстры а-ля Чужой.

Я прошел еще несколько метров и остановился. Конца леса видно не было, а выяснять, где же он как-то расхотелось. Это точно не посадка и здесь могут обитать хищники. Встретиться с местным волком или медведем не имелось никакого желания.

Я развернулся и заметил напротив весьма необычное растение. Оно обхватывало ствол коренастого старого дерева словно мох, но очень сильно походило на луговую траву. Ту самую, что обильно росла на холмах за поместьем. Создавалось впечатление, что кто-то специально высадил ее в кору, чтобы получился этакий вертикальный висячий газон.

Подошел ближе и провел по растению рукой. Оно зашевелилось, прыгнуло, и секундой позже я уже валялся на куче палой листвы. А таинственный куст наседал сверху.

От страха аж язык отнялся – так все быстро и неожиданно произошло. Еще страшнее стало, когда агрессивная трава выхватила откуда-то изнутри себя нож и занесла для удара. В кровь брызнул адреналин, и я машинально врезал по обидчику кулаком.

Не знаю, куда попал, но приложился весьма сильно. Растение громко хэкнуло и согнулось. Я скинул его с себя, вскочил и несколько раз добавил ногой. Бил до тех пор, пока оно не свернулось калачиком как упавшая с ветки гусеница и затихло.

Стоило сразу же побежать в дом и позвать охрану, но меня разобрало любопытство. Эльфы тут есть, гномы вроде тоже, и живые кусты, получается, в наличии?

– Грут хренов.

Я поднял кинжал и еще раз пнул травяного человека. И заметил странные белые побеги, выбившиеся из травы. Пошуршал в том районе носком сапога и оголил участок загорелой кожи. Тьфу, блин, да это же человек! Только в маскировочном костюме на манер снайперского.

Скинул капюшон из пучков стеблей и листьев. Девушка, эльфийка. Бледные губы поджаты от боли, глаза зажмурены. На щеках по три черные полоски – как у коммандос из американских боевиков. Волосы у незнакомки короткие, молочно белые с темными кончиками. Такой расцветки я даже здесь ни разу не видел. Три пальца чистой белизны, палец воронового крыла.

– Добей меня, мразь, – прохрипела эльфийка. – Я живой не вернусь…

Ага, ясненько. Беглая рабыня. Наверное тощая и заморенная, иначе фиг бы я ей так легко навалял. Уже б небось лежал под кустом с перерезанным горлом.

– Ты кто такая?

– Что б ты сдох, – прохрипели в ответ.

Пение птиц смолкло, послышались хлопки крыльев. Кто-то их спугнул и этот кто-то приближался. Вдали мелькнула черная фигура. Я оттащил девушку за дерево (она на самом деле почти ничего не весила) и по-быстрому забросал листвой. Хотя в таком костюме ее и с двух шагов не разглядишь.

А сам подбежал к соседнему кусту, спустил штаны и присел на корточки. Через минуту из-за ствола вышел высоченный человек в кожаном плаще с капюшоном. Капюшон был таким глубоким, что из-под него торчала одна русая борода. На сгибе локтя незнакомец нес двустволку.

– Тайр Авелин, – прохрипел аки Джигурда человек. – Прошу прощения…

– Ничего, – я встал и натянул штаны. – Я еще не начал. А тут вы пришли и сразу расхотелось.

– Я Рэл, охотник. Помните меня?

– Конечно! – уверенно произнес я. – Как охота, Рэл?

– Плохо, господин. Выслеживаю одну рабыню. У нее черно-белые волосы и вот такое клеймо.

Бородач достал из-за пазухи листок и показал мне. На нем был нарисован черный квадрат с крестом внутри.

– Проклятая зараза почти не оставляет следов. Не видели случаем беглянку? Она как раз в ваш лес рванула.

– Видел, разумеется! Эта сука меня чуть не зарезала. Слава богу, вы ее спугнули.

Охотник цокнул и покачал головой.

– Хорошо, что я вовремя подоспел. Эта скотина из военных и очень опасна. Так где она?

– Да вон туда побежала, – я ткнул пальцем куда-то в лес. – Представляете, по веткам поскакала как… как черт!

– Это они умеют. Ну что же, мое почтение, Тайр. Советую вам не ходить в лес какое-то время.

– Без охраны я теперь даже из дома носу не суну.

– Вот и правильно. Всего хорошего, господин.

Великан зашагал в указанном направлении. Я проводил его взглядом, покуда не скрылся за деревьями. После привалился к стволу и шумно выдохнул.

– Жадный ублюдок, – донеслось из-под листвы. – Хочешь заковать меня в свои кандалы задарма? Не надейся, я сбегу и от тебя. Но перед этим вырежу сердце!

– От кого сбежала, кстати?

– От Каласа!

– О как. А сердце ему вырезала?

– Не успела.

– Эх, жаль.

Я присел рядом с эльфийкой и потормошил ее за плечо. Та зашипела словно бешеная кошка.

– Ты как, идти можешь? Извини, что побил тебя… Но ты сама виновата. Мне показалось, что на меня напал живой куст.

– Ты что, больной?

– Да есть немного. А как ты узнала?

– Ты извиняешься перед дочерью Леса.

– Слушай, давай я отведу тебя в дом, накормлю, а дальше беги куда хочешь.

– Ты лжешь! Выжидаешь время, пока не пришли холуи и не связали меня.

– Я говорю правду.

– Ты – тайр, и тебе не может быть веры!

– Ну и иди ты к черту, задолбала, – я вздохнул и потер переносицу. От испуга и волнения разболелась голова. – Держи свой ножик, а я пошел домой.

Кинжал упал в траву рядом с девушкой. Та схватила его и поднялась, опираясь на дерево.

– Ты точно больной. – неуверенно донеслось мне вслед. – Я метаю ножи на четверть полета стрелы.

– Молодец, – я не обернулся и не сбавил шага.

– И ты не боишься? Убью ведь…

– Я спас тебя, – загнутый палец. – Предложил помощь. Отпустил на все четыре стороны. И вернул оружие. По всем законам жанра ты не станешь меня убивать.

– Ты… Ты сумасшедший! – выдохнула беглянка.

– А ты дура, раз отказываешься идти со мной.

Тишина за спиной сменилась шорохом травы.

Никогда прежде я не видел, чтобы кто-нибудь так быстро ел. За считанные минуты девушка уплела три тарелки каши и выдула кувшин воды. При этом она изящно и ловко орудовала ложкой. Хотя я бы на ее месте жрал бы руками, а то и вовсе как свинья, окунув лицо в тарелку.

Когда подходили рабыни для смены блюд, незнакомка злобно косилась на них. Словно дикая собака, у которой собираются отобрать кость.

Я сидел напротив и разглядывал гостью. Довольно грубое скуластое лицо, давно сломанный нос и угловатый подбородок. Но, как и все эльфийки, она была прекрасна. Больше всего меня привлекали глаза. Темно-красные, хищные и подозрительные. Они не замирали ни на секунду. Беглянка постоянно осматривала все вокруг, ожидая подвоха. Кинжал, кстати, она держала в свободной руке.

– Как тебя зовут?

– Кирра.

– А почему не Кириэль?

Эльфийка ударила по столу рукояткой ножа и нервно выпалила:

– Потому что я не раб! И никогда им не буду!

– А почему тогда эль и эльф так созвучны?

– Да потому, что оба этих слова – наречие людей. Сами себя мы называем совершенно иначе.

– А как?

– Не твое дело.

– Прости за нескромный вопрос… Если не хочешь – не отвечай. Но… твои родители?

– У меня нет родни, я приемная. А мачеха, надеюсь, уже кормит червей. Она… не просто выдала меня, хотя такое частенько бывает. Семьи избавляются от худших, чтобы лучшие продолжили род. Она продала меня! Когда я билась в лихорадке с пулей в плече!

– Ты солдат?

– Первая бригада Зеленых теней. Возможно, единственная выжившая из всего отряда. Лучший разведчик и диверсант – имей это в виду.

– Хватит меня стращать. Тебе здесь ничего не угрожает.

Кирра отставила тарелку и откинулась на спинку стула. Впилась в меня цепким взглядом и скривила губы. Игра в молчанку продолжалась долго, первым сдался я. Глаза начало дико щипать.

– Выходит, Калас не врал…

– Насчет чего? – я весь обратился в слух.

– Насчет сумасшедшего соседа, который внезапно полюбил своих рабов. Мне удалось подслушать, как он общался с каким-то жирным боровом из службы земли.

– Земельная инспекция?

– Во, точно. Я так поняла, к нему приходил крутой начальник. И Калас тирипьем заливался, рассказывая о творимых тобой «ужасах». Еще он просил, чтобы сжили со свету некую Триэль. Заверил, что в долгу не останется.

Я поджал губу и шумно выдохнул. Сомкнутые в кулак пальцы побледнели. Это не осталось незамеченным Киррой.

– До последнего я не верила. Думала, Калас просто роет под соседа, чтобы заполучить его добро. Но когда охотник сел на след, решила попытать удачу в твоем лесу.