Текст книги "Пишу иск лючительно по памяти… Командиры Красной Армии о катастрофе первых дней Великой Отечественной войны. Том 2"

а) у нас в Советской Армии организационная структура артиллерии к началу войны, как мной подчеркивалось выше, была правильная (это относится в том числе и к РВГК), мы в свое время имели организацию артиллерийской дивизии (АОН), это соединение было расформировано, и к началу войны мы организацию выше полка не имели.

За несколько месяцев до начала войны у нас были сформированы несколько противотанковых артиллерийских бригад (если память мне не изменяет, порядка до 15)[49]49
  Было сформировано 10 отдельных противотанковых артиллерийских бригад.


[Закрыть]. Эти бригады имели 3-х полковой состав, в составе 68–72 орудия, они были вооружены, главным образом, 85 мм зенитным оружием. За описываемый мною период в составе войск Юго-Западного фронта, как я указывал выше, их было четыре бригады, эти бригады сыграли огромную роль, и по существу это были единственные маневренные средства в борьбе с танками, и они наносили колоссальные потери и уже к сентябрю месяцу прекратили свое существование.

Правильно учитывая возможность вероятного противника, мы не случайно создавали противотанковые бригады, но однако следует признать, что нами недостаточно учитывались и были оценены танковые возможности будущих противников, отсюда и вышло, что к началу войны мы не имели достаточного количества артиллерийских соединений типа полка и бригады с соответствующим калибром орудий.

Мне думается, и в этом я абсолютно убежден, что при наличии достаточного количества противотанковых орудий и специальных снарядов, и сведение их в организационном отношении в артиллерийские соединения (типа противотанковых артиллерийских полков и бригад), ход приграничных сражений выглядел бы несколько иначе, и противник мог бы действовать гораздо менее успешнее, чем он действовал в ряде случаев своими танковыми группами.

Этот недостаток в последующем до начала наступательных действий был решительно исправлен и устранен, и мы имели, кроме существующих артиллерийских систем, гораздо более совершенные системы орудий и соответствующие к ним снаряды.

б) Следующим недостатком, обуславливающим в ряде случаев неудачные действия артиллерии, как мною было указано выше, следует считать отсутствие нужного типа снарядов против соответствующей брони.

К началу Великой Отечественной войны мы имели бронебойные снаряды: к 45 мм, 76 мм, 122 мм (пушка), количество их в составе боевого комплекта было исключительно недостаточно, я уже не говорю, что мы не имели кумулятивных и подкалиберных снарядов. Отсутствие таких важнейших видов снарядов тоже оказывало определенное влияние на успешное действие артиллерии в борьбе с танками противника.

Автор этих строк, участник первых крупных танковых сражений в районе КРИСТАНОПОЛЬ, БРОДЫ, ДУБНО, видал, как в невероятно тяжелых и неравных условиях ведут успешную борьбу с танками наши механизированные корпуса, артиллерия корпуса, в том числе танковая и приданная корпусу, имеет прекрасные орудия, но не достаточное количество бронебойных снарядов.

Опыт в последующем был быстро учтен, и в 1942 году мы имели все специальные снаряды и в достаточном количестве.

в) До начала Великой Отечественной войны в составе артиллерии Советской Армии мы имели окружные школы артиллерийско-инструментальной разведки, которые готовили специалистов-звукометристов, топографов и специалистов по оптической разведке, и с началом войны они работали как отдельные разведывательные дивизионы.

Первые месяцы войны в силу маневренного характера они, эти дивизионы, не полностью использовались, и впервые они были использованы достаточно полно во время обороны города КИЕВА, и в последующем в результате окружения фронта они прекратили свое существование. Вновь формирование их началось зимой 1942 г.

К началу войны Юго-Западный фронт не имел (или почти не имел) артиллерийскую авиацию. Во время обороны г. КИЕВ фронт получил один отряд аэростатов наблюдения, который обслуживал группу артиллерии дальнего действия, однако этот отряд просуществовал не более V2 месяца, был сожжен авиацией противника и прекратил также свое существование. Таким образом, такими ценнейшими средствами, как средство артиллерийской разведки, разведывательные артиллерийские дивизионы, корректировочная авиация, к сожалению, к началу войны, мы были обеспечены крайне недостаточно, а что касается в отношении артиллерийской авиации, то у нас дело обстояло очень плохо, и не лучше обстоит это дело и сейчас.

Общеизвестно, что имевшиеся в наличии в последующие годы войны корректировочные авиационные полки не соответствовали задачам, которые они призваны были решать (я имею в виду их организационную структуру и типы самолетов и обеспечение качества фотоаппаратуры), хотя на этот счет и сейчас говорят, что у нас есть уже разработанный тип самолета, но все это пока что никем не реализовано.

Пора, давно пора нам иметь лучше современный технически оборудованный артиллерийский корректировочный самолет.

Необходимо в мирное время иметь в округах корректировочную авиацию в составе эскадрильи – полк, чтобы готовить при помощи их дальнобойную артиллерию, да и в том числе дивизионную и зенитную артиллерию.

г) В своем изложении по вопросу об артиллерийских штабах я подчеркивал об их роли, какую они сыграли в первые месяцы войны, и в качестве выводов по этому важнейшему вопросу, как недостаток, хочу подчеркнуть и опыт подтвердил, что наши штабы снизу до верху по своему составу были очень малочисленны и слабы.

И неслучайно, что как только бывало усилят армию некоторым количеством артиллерийских полков, то немедленно вышестоящий артиллерийский штаб посылал туда чуть ли не половину своего штаба, чтобы не только контролировать выполнение задач, но и главным образом «помочь» планировать использование артиллерии. Такой метод так называемой «помощи» только путал и очень редко давал положительные результаты.

Новые условия войны потребовали колоссального количества артиллерийской техники, в результате чего появились крупные артиллерийские соединения типа артиллерийского корпуса и артиллерийской дивизии, в связи с чем для использования этих же соединений создавались крупные артиллерийские штабы и средства управления, без чего никакой штаб артиллерии корпуса, армии, не были бы в состоянии разумно и целесообразно использовать эти крупные артиллерийские соединения, таким образом, основным недостатком, обуславливающим недочеты в действиях артиллерии описываемого периода, следует считать небольшую численность артиллерийских штабов (не надо экономить там, где это не следует).

Опыт войны показал, что артиллерийское командование соответствующих инстанций должно иметь не куцый, а полнокровный артиллерийский штаб, к нашему сожалению, даже сейчас, в мирное время есть такие округа (в том числе приграничные), где, по существу, нет артиллерийского штаба у Командующего артиллерией дивизии.

д) Самым слабым местом в использовании артиллерии в первые месяцы войны было управление артиллерии, причем, если это управление в звене полк-группа было хотя бы удовлетворительное, то все последующие инстанции, дивизии, корпус, армии и фронт были без средств управления. Управление артиллерии фронта нельзя считать сколько-нибудь действенным, когда нет средств управления, а Командующий артиллерией СД, СК и армией, будучи без средств управления, в лучшем случае бывали в районе главной группировки артиллерии, при этом они ничего не знали об артиллерии других направлений и не имели связи со штабом и командованием, и в худшем случае обозначали свое бездеятельное присутствие там, где находился общевойсковой командир со своими средствами связи.

Опыт войны показал, что командующий артиллерией СД, СК армии и фронта обязан лично руководить подчиненной им артиллерией, чтобы быть деятельными помощниками общевойскового командира в бою и в операции (пассивность, что смерть в бою), поэтому учтя недостатки, не случайно, что в последующий период войны несколько было улучшено это важнейшее дело, вплоть до ввода в штат управление командующего артиллерией фронта, дивизиона управления с мощными радиосредствами.

Следует не забывать и этот недостаток, чтобы в мирное время иметь необходимые очаги[50]50
  Так в документе. Вероятно, автор имел в виду «рычаги».


[Закрыть] управления командующих артиллерией СД, СК и армий.

е) В качестве одного из не менее важных недостатков, которые до сих пор не ликвидированы, это следует сказать о правах артиллерийских начальников. К нашему большому сожалению, у нас в артиллерии известно лишь права от командира взвода до командира артиллерийского полка (я имею в виду не о дисциплинарных правах, так как существует дисциплинарный устав), я имею в виду о правовых положениях командующих артиллерией СД, СК, армий, округа (фронт), у нас об этих важнейших руководителях, об их правовых положениях забывают. Этих правовых положений нет и в настоящее время.

На этом заканчиваю я свое краткое воспоминание о действиях артиллерии Юго-Западного фронта в период июнь-сентябрь 1941 года.

Я никогда не вел никаких записей, и у меня нет ни одного документа, оставшегося от штаба артиллерии Юго-Западного фронта, поэтому данные воспоминания написаны мною по памяти, и если есть где-нибудь неточности в формулировках или по времени, я буду благодарен за помощь в уточнении данных обстановки по времени участниками войны этого периода и внесении полной ясности и исторической правды описываемого мною периода.

ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ АРТИЛЛЕРИИ

(ПАРСЕГОВ) автограф

«1» октября 1949 года.

__________________________________________________

ЦАМО, фонд 15, опись 178612, дело 44, листы 135–164.

__________________________________________________

Родился в с. Сватилово (в настоящее время Костромская область).

В Красной Армии с октября 1918 г. Закончил Костромские пехотные курсы (1919), курсы командиров рот (1921), школа «Выстрел» (1927), курсы усовершенствования при Академии Генерального Штаба (1941), Высшие академические курсы при Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова (1947).

Курсант пехотных курсов, с ноября 1919 г. командир взвода 1-го Туркестанского стрелкового полка, затем командир взвода 379-го стрелкового 43-й стрелковой дивизии. В декабре 1921 г. назначен командиром роты караульного батальона г. Нежин. С января 1923 г. помощник командира батальона ЧОН г. Винница, с июля 1923 г. командир отдельной роты ЧОН г. Жмеринка.

В августе 1924 г. назначен командиром роты 288-го стрелкового полка 96-й стрелковой дивизии, с января 1927 г. начальник полковой школы того же полка. В марте 1930 г. назначен начальником штаба 287-го стрелкового полка 96-й стрелковой дивизии, в декабре 1932 г. командиром 131-го стрелкового полка 44-й стрелковой дивизии. С мая 1938 г. помощник командира 46-й стрелковой дивизии, с апреля 1939 г. командир 45-й стрелковой дивизии. После окончания курсов усовершенствования, в марте 1941 г. назначен командиром 49-го стрелкового корпуса.

С началом Великой Отечественной войны в той же должности. В августе 1941 г. попал в плен. Освобожден в апреле 1945 г. С декабря 1945 г. в распоряжении Главного управления кадров НКО. После окончания Высших академических курсов, с апреля 1947 г. в распоряжении Главного управления кадров Сухопутных Войск, с мая 1947 г. начальник военной кафедры Куйбышевского планового института, с июля 1950 г. начальник военной кафедры Ростовского государственного университета.

Полковник (приказ НКО СССР № 00716/п от 16.12.1935), комбриг (приказ НКО СССР № 01502/п от 19.04.1939), генерал-майор (постановление СНК СССР № 945 от 04.06.1940).

Награды: орден Ленина (23.02.1941, 05.11.1946), орден Красного Знамени (06.05.1946, 20.07.1949), орден Красной Звезды (16.08.1936), медаль «XX лет РККА» (22.02.1938), медаль «За победу над Германией» (09.05.1945), медаль «30 лет Советской Армии и Флота» (22.02.1948).

Похоронен в г. Ростове-на-Дону.

СЕКРЕТНО

Экз. № 2

ВОСПОМИНАНИЯ

О БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЯХ ПЕРВЫХ МЕСЯЦЕВ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ

1. СОСТОЯНИЕ ЧАСТЕЙ КОРПУСА К НАЧАЛУ ВОЙНЫ.

49 стрелковый корпус /190, 197, 199 сд/, которым я командовал, являлся новым формированием по оргмероприятиям 1941 г. К формированию частей корпуса было приступлено в конце марта 1941 года и предполагалось закончить к 1 августа того же года[51]51
  49-й стрелковый корпус формировался на основании директивы НКО №орг/521114 от 20.02.1941 (ЦАМО. Ф. 15а. Оп. 1845. Д. 13. Л.л. 186–207). Все организационные мероприятия по этой директиве должны были быть закончены к 1 июля 1941 г.


[Закрыть]. Дивизии корпуса должны были содержаться по штатам шеститысячного состава. Состояли главным образом из призванных из запаса и частично из новобранцев. Те и другие /в абсолютном большинстве/ подготовлены были в военном отношении слабо. Кадровым составом были укомплектованы корпусный артиллерийский полк и некоторые специальные части, и то не полностью.

В связи с тем, что к началу войны формирование частей корпуса закончено не было, обеспеченность вооружением составляла низкий процент.

Кроме винтовок, которыми обеспечены части были полностью, обеспеченность другими видами вооружения составляла в среднем по частям до 30–40 %, в том числе и артиллерией.

Корпусный арт. полк[52]52
  В состав 49-го стрелкового корпуса был включен 507-й корпусной артиллерийский полк, который прибыл из Уральского военного округа (дислоцировался в г. Слободской Кировской области).


[Закрыть], прибывший в полном составе с Дальнего Востока, имел материальную часть артиллерии полностью, но на 24 орудия имел всего 13 тракторов и совершенно мизерное количество средств связи.

Особенно плохо было со средствами ПВО, которых совершенно не имели ни дивизии, ни управление корпуса на всем протяжении его боевых действий.

К началу войны укомплектованность личным составом корпуса составляла /примерно/ рядового и младшего командного состава до 60 %, начальствующего состава до 85 %.

Сколоченность частей и штабов.

Учитывая сложную международную обстановку, которая говорила о приближающейся военной опасности, начальствующий состав стремился в процессе формирования сколотить подразделения и части.

Проведен ряд учений в составе роты, батальона, а также несколько индивидуальных и боевых стрельб.

Со штабом корпуса 3 раза в неделю на протяжении 2-х месяцев проводились штабные летучки; кроме того, штаб в полном составе в мае месяце участвовал в больших штабных учениях – выход штабов армий и корпусов со средствами связи, под руководством Командующего войсками округа. Считаю, что штаб корпуса к управлению войсками был подготовлен вполне удовлетворительно.

Со штабами дивизий удалось провести по одному 2-х степенному штабному учению с выходом в поле.

Штабы дивизий были в основном сколочены и подготовлены к управлению войсками. В лучшую сторону выделялся штаб 197 сд, в худшую – штаб 190 сд.

Штабы частей имели большой некомплект штабных работников, поэтому штабы частей как органы управления были слабы.

Материально-техническое обеспечение частей и соединений корпуса было совершенно неудовлетворительно, особенно ощущался недостаток в средствах связи.

Как пример: штаб корпуса к началу боевых действий имел две радиостанции, из которых одна была неисправная, другую подбили в первые дни войны, кабеля было 18 километров. Такое же, примерно, положение – и в дивизиях. Очень плохо было с транспортом. Обеспеченность транспортом составляла не больше 40–50 %. Боеприпасы, которые выкладывались обычно на землю, при отходе приходилось перевозить в несколько районов, и были случаи, когда перевезти не успевали и вынуждены были подрывать, чтобы не оставить врагу. Инженерного имущества в войсках были только малые лопаты. Личный состав одет был хорошо. Снаряжения не хватало, особенно ружейных ремней. Остальные недостатки, связанные с материальным обеспечением, особого влияния на боевые действия не имели, поэтому отмечать их нет надобности.

В 49 стр. корпус входили 190 сд – командир дивизии полковник Зверев, 197 сд – командир дивизии полковник Губин, 199 сд – командир дивизии полковник Алексеев.

Начальником штаба корпуса – генерал-майор Символоков, а затем полковник Кирия. Начальник 1 отдела майор Гусев. Весь руководящий состав соответствовал своему назначению.

2. ДИСЛОКАЦИЯ ВОЙСК.

В мирное время штаб корпуса /и корпусные части/ дислоцировался в г. Белая Церковь, там же располагалась 199 сд; 190 стр. дивизия – в г. Черкасы; 197 стр. дивизия – в г. Киев.

15 июня 1941 года мной был получен приказ Командующего войсками округа о передислоцировании корпуса в район Чертков, 60 кл. южнее Тарнополь.[53]53
  Передислоцирование корпуса производилось на основании директивы Народного Комиссара Обороны № 504205 от 12.06.1941 (ЦАМО. Ф. 16а. Оп. 2951. Д. 261. Л. 20) и изданного в ее развитие приказа Киевского особого военного округа №А1/00231 от 15.06.1941 (ЦАМО. Ф. 131. Оп. 12507. Д. 9. Л.л. 10–11).


[Закрыть] Во исполнение приказа, корпус сосредотачивался в указанный район смешанным порядком.

199 стр. дивизия из Белой Церкви – походом, 190, 197 и корпусные части – по железной дороге.

В момент нападения фашистской Германии, т. е. 22.6, корпус находился:

Часть в пункте нового сосредоточения, часть – в местах дислокации мирного времени /готовились к отправке/, большая же часть, в том числе и 199 сд, вышедшая 20.6 походом, находилась в пути.

К 26 июня, под воздействием авиации противника, 190, 197 сд и корпусные части в основном были сосредоточены в районе Чертков, Копычинцы и лес южнее Черткова. 199 стр. дивизия в пути следования получила /помимо меня/ другую задачу штаба фронта и в составе 49 ск больше не входила.

К этому времени шли бои на границе, а в некоторых направлениях противнику удалось вторгнуться вглубь страны.

По боевому предназначению корпус находился в резерве Юго-Западного фронта, которому непосредственно и подчинялся.

3. ДАННЫЕ О ПРОТИВНИКЕ.

За несколько месяцев до войны, читая регулярно получаемые разведсводки, можно было установить, что немцы усиленно готовятся к войне против СССР. Командуя 45 сд /до назначения командиром корпуса/, расположенной на границе, и имея связь с погран. отрядом, я располагал более подробными сведениями, которые убеждали меня в неизбежности нападения Германии на нашу родину.

18 или 19 июня я был вызван в штаб округа для доклада о ходе выполнения приказа о передислокации корпуса. В заключение беседы, начальник штаба округа т. Пуркаев предупредил меня, что опасность войны настолько близка, что она может застать вас в пути, и что оперативная группа штаба завтра-послезавтра выезжает на КП – Тарнополь. Об этом же предупредил меня несколько позже и командующий войсками Кирпонос.

Это предупреждение об опасности войны и соответствующих мерах, которые должны были быть приняты командирами соединений, в тот же день были переданы мною всем непосредственно подчиненным мне командирам.

Но нельзя сказать, что весь начальствующий состав был убежден, что война – дело ближайших дней. Значительная часть не верила в это предубеждение, подтверждением чего может служить тот факт, что, не смотря на строгое запрещение не брать ничего лишнего, кроме того, что потребуется для боя, многие командиры привезли в пункт новой дислокации классные доски, матрацы, тумбочки, даже обнаружены были железные койки.

4. ХОД БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ.

Находясь во фронтовом резерве, части корпуса в период с 22 по 27 июня выполняли отдельные боевые задачи, главным образом по борьбе с выброшенными небольшими парашютными десантами и диверсионными группами, которых в большинстве не оказывалось. Подобные сведения были часто провокационными или являлись результатом панического воображения отдельных местных работников.

К этому времени боевая обстановка /на основании той информации, которой я располагал/ на направлении Юго-Западного фронта мне рисовалась благоприятной для нас, так как упорные бои и большие потери немцев на границе, в частности, в районе Рава Русская, переход несколько раз из рук в руки Перемышля, а также решающие бои наших механизированных корпусов с прорвавшейся в направлении Луцк – Ровно 1-й танковой группой /если не ошибаюсь/ подтверждали это.

Поэтому для меня /и не только для меня/ в то время были непонятными причины отхода.

Я в то время смутно представлял обстановку на Западном фронте и тем более не мог знать замысла Верховного командования о применении стратегической обороны.

27.6 я получил боевой приказ, из которого уяснил, что Юго-Западный фронт, применяя подвижную оборону по рубежам, отходит на линию укрепленных районов по старой границе.

Корпус получил соответствующую задачу отхода с 28.6 на северо-восток в направлении Сатанов.

В районе последнего корпусу было приказано занять оборону, пропустить через себя отходившие с границы части / различных соединений/ и принять бой с немцами. Это было первым «боевым крещением» 190 и 197 сд – 30 июня 1941 г. после 40 км. марша. Несмотря на значительные потери, особенно 197 сд, занимающей оборону северо-западнее Сатанов, части держались стойко. После 2-х дневной обороны корпус продолжал отход почти с беспрерывными боями до августа 1941 года по маршруту: Базалия, Красилов, Старо-Константинов, Острополь, Краснополь, Комсольское /20 км. южнее Бердичева/, Оратом, Христиновка, Умень, Подвысокое.

В Базалия распоряжением штаба фронта корпус вошел в состав 6 армии. К этому времени мне была подчинена 140 стр. дивизия – точнее, ее остатки, которая являлась третьей дивизией /вместо 199 сд/ корпуса.

Необходимо отметить, что на пути отхода корпуса на Старо-Констан-тинов на этот же маршрут выходили не только другие соединения 6-й армии, но и части и соединения 12-й армии. В результате – скученность, скопление всех родов войск и обозов, беспорядок и, как следствие, напрасные потери, особенно от авиации противника.

Объясняется это тем, что соединения не придерживались предписанного им маршрута и вместо движения вне дорог самовольно выходили на тот маршрут, который они считали более удобным.

Мне было известно, что в районе Острополь – укрепленный район, который я приказал занять и упорно оборонять; оказалось, что это были одни совершенно не замаскированные железобетонные коробки с 30 % готовностью. Состояние такого оборонительного рубежа, на который и рассчитывал, не могло быть использовано в целях обороны.

Боевые приказы, которые мною отдавались, войсками выполнялись в общем удовлетворительно на протяжении всех действий первого месяца войны. Но считаю необходимым отметить один позорный эпизод.

Согласно приказу ВС 6 армии, в средних числах июля корпус занимал оборону в 3–4 км. западнее Краснополь. К обороне мной был привлечен один из запасных полков, который только что был отмобилизован и не знал, что ему делать дальше. Под вечер того же дня немцы силой до 30 танков и колонны моторизованной пехоты из состава 17 пехотной армии ворвались в оборону, слабо подготовленную в инженерном отношении. В результате запасный полк, а вместе с ним и другие части корпуса бросили участок и без приказа отошли в район Янушполь (12–15 км.), некоторые части – бросив часть имущества, даже боевого.

В дальнейшем не только этого не повторялось, но свою вину искупили отличными действиями в районе Оратов /50 км. с-з. Христиновка/ в конце июля.

В результате наступательной операции /первой для корпуса/ 6 армия должна была прорваться для соединения с армией Костенко, действующей в направлении Черкасы. Корпусу была придана противотанковая артбригада Турбина.

После изнурительного артогня в течение целой ночи и затем короткого, но мощного огневого налета, части корпуса в 5.00 перешли в атаку. В результате были разгромлены 2 мотополка и мотоциклетный батальон, принадлежащие 17 армии немцев /номер дивизии забыл/. До двухсот человек было убитых, свыше 400 различных машин и мотоциклетов, а также массу других трофеев захватили в этом бою. Части корпуса показали хорошую боевую слаженность и умение воевать.

Необходимо учесть, что к этому времени численность полков не превышала 400–500 человек, и, кроме винтовок и небольшого количества орудий, соединения ничего не имели.

В дальнейшем, уже в условиях полного окружения в районе Умани, части /точнее, остатки/ корпуса так же, как и другие соединения вели себя стойко и храбро, часто показывали образцы мужества и героизма против во много раз превосходящего численностью и техникой врага.

5. ОЦЕНКА ДЕЙСТВИЙ НАШИХ ВОЙСК.

Действия наших войск характеризуются общими условиями начального периода войны. Имею в виду внезапность нападения противника, численное превосходство, особенно в танках и авиации, и другие общеизвестные преимущества врага в первый период войны.

Несмотря на эти тяжелые для нас условия и связанные в первую очередь с этим наши неудачи, я убедился на примерах боевых действий частей своего корпуса, частей и соединений других корпусов, что действия наших войск в целом и в начальный период являлись вполне удовлетворительными. Наши войска с первых же дней войны не раз показывали образцовые действия, отвагу, храбрость, героизм, т. е. все те качества, которые присущи русскому солдату. Но мы не имели возможности вести по-настоящему борьбу с массой танков врага, особенно авиацией, которая почти беспрепятственно летала над нами. Кроме того, элементы нашей, иногда преступной, беспечности и недостаточной дисциплинированности приводили часто к напрасным жертвам и боевым неудачам в начальный период войны.

6. ОЦЕНКА ДЕЙСТВИЙ ПРОТИВНИКА

Мы встретили перед собой безусловно слаженную, хорошо технически оснащенную и подготовленную для нападения фашистскую армию.

Перед корпусом в июне-июле действовали части 17 немецкой армии, а в конце июля и в начале августа /после отпора немцев под Киевом/ и соединения б-й пехотной армии и танковой группы Клейста.

В первое время мы плохо знали способы и приемы действий немцев. Они, опираясь на преимущества в технике, действовали, безусловно, уверенно, даже подчас нагло. Они, выбрасывая в тыл наших частей небольшие группы, а чаще буквально единицы, стремились шумовыми эффектами /стрельба, ракеты, крик и пр./ создать в наших частях панику, и иногда в первые дни это им удавалось.

Придерживаясь во всем шаблона, немцы с педантичной точностью выполняли и в боевых условиях свой распорядок дня. Мы хорошо знали, что начало наступления будет в 9.00, после обеденного перерыва оно возобновится около 17.00 и закончится к 21.00. Ночью обычно не действовали. Это давало нам возможность привести себя в порядок для действий на завтра.

Пехота противника, особенно когда она не имела в достаточном количестве соответствующей техники, действовала неуверенно, даже трусливо, и, как правило, наших штыковых атак не выдерживала. Я был свидетелем того, как в районе северо-восточнее Базалия и позже в районе Умани наши красноармейцы, оставаясь на месте, криком «УРА» останавливали немцев. Наших атак они боялись.

Давая оценку действий противника в начальный период, я беспристрастно и честно должен сказать, что качество немецкой армии было чрезмерно и незаслуженно преувеличено, что и нашло свое подтверждение в дальнейшем ходе Великой Отечественной войны.

ГЕНЕРАЛ-МАЙОР – КОРНИЛОВ Ноябрь 1949 г.

__________________________________________________

ЦАМО, фонд 15, опись 977441, дело 2, листы 569–579.

__________________________________________________