Текст книги "КУНСТ (не было кино). Роман с приложениями"

«Носорог бодает рогом.

Не шутите с носорогом!»

С. Маршак «Весёлая азбука про всё на свете»

Стас перешёл на осадное положение. Его никто не видел, никто не мог найти, а номер мобильного телефона у него менялся каждый день. Сэс, с одной стороны, понимал, что игру надо прекращать, а затянувшуюся операцию заканчивать. Но, с другой стороны, поступок конкурентов был настолько наглым, насколько его халулаевская душа вытерпеть не могла. Почти три месяца Стас не появлялся на людях. Ответный удар был сокрушительным.

Сэс создал и зарегистрировал легальную студию под названием «БлокБастард» (к этому времени он уже начал получать удовольствие от игры английских слов). Едва получив новость о создании студии, конкуренты тут же узнали вторую – и оказались на грани инфаркта. Оказалось, что «БлокБастард» умудрился получить легальные видеоправа на такое количество фильмов, что понять толком, каким образом это студии удалось, было невозможно. Стас не терял времени даром. В его распоряжении были новые ленты. На другие картины он приобрёл права, которые когда-то принадлежали уже умершим или разорившимся людям. Его договорённости с некоторыми студиями были признаны вопиющими, так как студии эти расторгли прежние контракты со Стасовскими конкурентами, выплатили неустойку и теперь работали только с «БлокБастардом». Это был торнадо, смерч, который подмёл все сусеки. Все спорные юридические моменты Стасом были учтены. Он побил конкурентов легально, на их собственном поле. А поскольку и нелегальное видео им благополучно продолжало выпускаться, Сэс в одночасье стал лидером видеорынка. И счёл этот момент подходящим для того, чтобы выйти из игры.

«Ослик был сегодня зол:

Он узнал, что он осёл».

С. Маршак «Весёлая азбука про всё на свете»

Раз операция началась по всей форме, так и закончиться должна была соответствующе. Этой мыслью руководствовался Стас, отправляясь на Лубянку к нынешнему незнакомому руководству. Как оказалось, новое незнакомое руководство об операции не знает практически ни черта. Бывает такое в спецслужбах. История давняя, тёмная – поэтому пришлось Стасу ехать домой и возвращаться через пару дней, когда были найдены и подняты требуемые секретные документы. Теперь, когда начальство ввело само себя в курс дела, Стас выступил с короткой программной речью. Всё-таки, как один из основателей нелегального, а теперь и легального видеобизнеса, он имел право на некоторые умозаключения. Речь его была холодна и точна.

Стас указал руководству на то, что структура выстроена и её можно закрывать любым способом, на который способен нынешний Уголовный кодекс. Более того, имеющейся информации – о технологиях, цепочках и конкурентах – хватит ещё на десяток кодексов. Так что пересажать можно всех. Но Стас тут же подпортил впечатление от собственного красноречия, указав на одну-единственную проблему. Дело в том, сказал он, что структуры-то мы закроем, а вот пиратство вряд ли искореним. Потому что видеопираты, злостные контрафактники, вообще неискоренимы. В принципе. Потому что они предлагают кинофильмы зрителю раньше, чем это могут сделать легалы. Потому что они продают конечный продукт дешевле, чем легалы. Потому что они могут выбирать самые успешные фильмы – а легалы повязаны договорами с конкретными студиями и ни шагу не могут сделать вправо-влево. Наконец, потому что они не связаны различными бредовыми условностями, вроде полноценной актёрской озвучки, каковая зачастую существенно ухудшает смысл оригинала. И могут себе позволить озвучить фильм по привычке одним гнусавым переводчиком, даром что Володарский и компания отошли от дел. Есть у нас, мол, и другие люди, которые язык знают хорошо, а гайморитом в детстве тоже многие переболели в связи с хреновым медобслуживанием детей школьного возраста. Так что гнусавых переводчиков, способных озвучить фильм практически за один присест, хватает. И это гораздо технологичнее, чем устраивать дорогостоящий изнурительный кастинг, согласовывать голоса дубля со студией-производителем, а потом долго и нудно накладывать текст на картинку. Короче, есть и другие подобные факторы, и их предостаточно. К тому же, заметим, на носу конец девяностых, уже появляется какой-никакой рынок DVD, и тут пираты знают, чем взять публику: на «левых» дисках, например, отсутствует столь бесящая всех начальная реклама…

Стас распинался бы до бесконечности – всё-таки предмет он освоил в совершенстве, – но тут начальство его прервало. Видите ли, говорят, товарищ Стрельцов, ваши предложения по прекращению операции довольно осмысленны и хорошо мотивированы. Однако мы считаем нецелесообразным действовать по намеченному ранее плану. И именно ваш пример убедил нас в нашей же правоте. Давайте-ка вы, уважаемый, переводите весь бизнес на законные рельсы – к тому же вы сделали первые шаги в этом направлении, – а там мы посмотрим, что будет. Не исключено, что бороться с пиратами вам придётся их же методами. То есть бить их в цене и в скорости. Короче, операция продолжается. К тому же вы приносите такие доходы казне, что, если мы всю вашу шарашку вот так вот просто прикроем, наверху нас не поймут. Так что до получения дальнейших приказаний действуйте в том же духе. Верной дорогой идёте, товарищ Стрельцов.

«Панцирь носит черепаха,

Прячет голову от страха».

С. Маршак «Весёлая азбука про всё на свете»

Из здания Стас выходил в таком настроении, что чуть не укусил часового на входе. А затем пришла растерянность, что не очень приветствуется у диверсантов, пусть даже бывших. Стас понятия не имел, что делать дальше. Получилось, что финиш – вовсе не финиш, что финиша в этих соревнованиях вообще не предусмотрено, что гнался и дрался он зазря. Мол, спасибо, пробежал марафон, молодец, давай-ка теперь беги дальше. А мы пока тут подумаем, когда и как тебе остановиться. Выходило, что жуткая многолетняя нервотрёпка на пределе сил была не нужна и бесполезна. И под вечер Стас этим самобичеванием и вовсе довёл себя до такого состояния, что упало давление, чего не бывало отродясь. Голова гудела, сердце бухало в ушах, руки-ноги заледенели. Все признаки дистонии и связанного с ней панического страха.

Состояние было для него столь непривычным, что Стас испугался всерьёз и на остатках воли уехал. Никто и не знал куда. Он просто исчез. А объявился только через три месяца с небольшим. «БлокБастард» никуда за это время не делся и даже принёс кое-какую прибыль уже сам по себе, без непосредственного участия владельца.

«Роет землю серый крот —

Разоряет огород».

С. Маршак «Весёлая азбука про всё на свете»

Где он был, так никто и не узнал, однако за время отсутствия Сэс заметно успокоился, хотя и ничуть не загорел. После возвращения немногие видевшие его подметили в нем странную перемену – он, если можно так выразиться, переуспокоился. То есть если раньше эмоции у него вызывал хотя бы бизнес, то после отпуска Стас вообще перестал эмоционально реагировать на происходящее. Он выглядел так, будто провёл три месяца в клинике по удалению нервов. Плохие и хорошие новости воспринимались одинаково мерным покачиванием головы. Распоряжения отдавались тихим и ровным голосом.

И одно из этих распоряжений гласило: отправить письмо в студию «Дримуоркс» на имя хозяина, самого Стивена Спилберга. Более того, не только отправить, но и лично обеспечить доставку адресату. О содержании письма не знал никто. Стас писал его сам. Он начал претворять в жизнь указания руководства. Быстрее так быстрее, дешевле так дешевле.

В результате самое чудовищное письмо из всех, когда-либо полученных Спилбергом, гласило, что некая российская компания (о легальном «БлокБастарде», разумеется, не шло и речи) предлагает ему сотрудничество на её условиях. А условия вот какие: ей, компании, известно, что режиссёр и продюсер Спилберг работает над весьма ожидаемой публикой картиной. Ей, компании, известно, что картина будет окончательно готова примерно через два месяца, а мировая премьера состоится через четыре. Так вот она, компания, хотела бы получить от С. Спилберга права на прокат этой картины: а) вчетверо дешевле принятого; б) за месяц до мировой премьеры. В этом случае компания обязуется проследить за тем, чтобы утечка материала до официальной премьеры была исключена, и обеспечить полноценный прокат фильма в России, Восточной Европе и странах Балтии.

Знаменитый продюсер поступил так, как поступил бы любой здравомыслящий человек, столкнувшись с невнятными угрозами малообразованной шпаны. Он попросту проигнорировал письмо, отдав его в собственную службу безопасности. Результатом бездействия стало второе письмо. В нём указывалось на то, что молчание продюсера Спилберга пока что расценивается как отказ от весьма соблазнительного предложения. Так вот, она, компания, хотела бы предупредить, что в случае если он действительно отказывается, то компания будет вынуждена обойтись без Ст. Сп. А именно, она выпустит картину Спилберга в оговоренных регионах в указанные сроки. Так что уважаемый режиссёр ещё вполне может успеть решить – садиться ли ему в этот прибыльный поезд или просто помахать платочком последнему вагону с перрона.

Спилберг обратился в ФБР, и это было не лучшее из того, что он мог сделать. Он просто не знал обстоятельств жизни Стаса. ФБР, разумеется, приняло к сердцу проблемы киносимвола нации, попыталась выйти на авторов писем (след не нашёлся) и обеспечило режим суперохраны ленты на всё время, оставшееся до её выпуска, чтобы исключить вмешательство «кротов». Это не спасло картину. Её украли точно в срок.

«Спит спокойно старый слон —

Стоя спать умеет он».

С. Маршак «Весёлая азбука про всё на свете»

Стас сдержал слово. Фильм вышел на видео и DVD ровно за месяц до мировой премьеры в России и Прибалтике. Затем в Европе. Затем, словно решив добить несчастного продюсера, Сэс хладнокровно разместил отдельные сцены в Интернете. Спилберг, по примерным подсчётам, потерял на отказе сотрудничать около тридцати миллионов. Стас спокойно подсчитал собственную прибыль и выяснил, что она не так уж и велика – слишком много было потрачено на подкуп, безопасность и массированное производство. Но дело было сделано. На третье письмо Спилберг ответил согласием, разве что чуть улучшил в свою пользу условия. Но в любом случае следующая его картина была у Стаса в кармане.

«Таракан живёт за печкой, —

То-то тёплое местечко!»

С. Маршак «Весёлая азбука про всё на свете»

Беспрецедентный договор стал притчей во языцех в тесных продюсерских кругах. Сэс почти беспрепятственно получал то, что хотел. Он добился цели – легальное видео в России теперь выходило практически сразу после кинопремьеры (неделя-другая для блокбастера не в счёт), наконец-то обрело качество оригинала и стоило дёшево.

Разумеется, такая ситуация долго длиться не могла. Самим своим существованием структура Стаса ставила под угрозу весь сложившийся мировой кинопорядок. Так же как и, скажем, изобретение нового доступного и дешёвого топлива обвалило бы всю мировую экономику и политику, построенную не в последнюю очередь на нефти. Человечество просто не готово к тому, что всё будет хорошо. Поэтому за Стаса принялись всерьёз. Чтобы всё было хорошо.

«Ученик учил уроки —

У него в чернилах щёки».

С. Маршак «Весёлая азбука про всё на свете»

Уроки, преподанные Стасом некоторым голливудским продюсерам, были с благодарностью восприняты не только ими самими, но и соответствующими силовыми ведомствами. ФБР, начавшее разработку неведомого и жутковатого российского пирата, учло все сделанные им шаги и предположило, что операцию по устрашению Спилберга проводил человек, работающий или работавший в спецслужбах. Уж слишком всё прошло без сучка без задоринки. Фэбээровцы подключили к делу заокеанских коллег и стали устанавливать личности.

К чести Стаса следует сказать, что личности долго не устанавливались. ФБР удалось найти несколько фирм, по цепочке, последовательно передающих друг другу информацию, деньги, киноплёнки, видеоленты. Но поймать кого-либо нахрапом не получалось. Фирмы вообще зачастую состояли из одинокой девушки, сидящей перед компьютером рядом с телефоном. ФБР пыталось внедрить в сеть своих людей или выступить в роли заказчика – но внедрение проходило скверно, а максимум, чего удавалось добиться в роли заказчика, так это ареста конкретного тиража вместе с конкретным продавцом. При этом на расспросах и допросах все подозреваемые молчали как рыбы, брали вину на себя или называли несуществующие адреса и номера телефонов, при этом мамой клянясь в собственной искренности. К тому же ФБР не подозревало о том, что и оно стало невольным участником начатой ещё в советское время спецоперации «Долой видеопиратство». То есть помощь российских коллег из ФСБ до поры до времени была странной и минимальной.

Но то ли что-то заподозрив, то ли просто следуя установленной процедуре, ФБР вышло на правительственный уровень. Команда о сотрудничестве с американцами прошла по высшим инстанциям и стала приказом. Начальники, знавшие о спецоперации, не будь дураками, тут же вызвали к себе Стаса. И поставили его перед фактом. Дело, мол, зашло так далеко, что никак нельзя теперь допустить выяснения всех обстоятельств. Спецоперация заканчивается. Документы, связанные с ней, уничтожаются. Стас должен иметь в виду, что про аббревиатуру ФСБ ему придётся забыть. Пусть выкручивается сам – напомнили ему условия давнего договора.

Стас вышел из здания и с удивлением обнаружил, что оно вызывает у него ещё более сильные отрицательные эмоции, даже по сравнению с предыдущим разом.

«Эта кнопка и шнурок —

Электрический звонок».

С. Маршак «Весёлая азбука про всё на свете»

Вот так звоночек прозвенел для Стаса в самом буквальном смысле слова. Сэс пришёл в состояние некоей усталой растерянности. Стало ясно, что государство, когда-то пославшее Стаса на операцию, медленно развернёт жерла пушек теперь уже в его сторону и будет готово выстрелить. Государству в лице спецслужб Стас стал не нужен и опасен.

Дело перешло в разряд политических, и те, кто был сам не прочь владеть главным лакомым пиратским куском, приготовились занять Стасово место. А одиночку-магната Стрельцова следовало схватить и закатать по полной программе, выказав зарубежным партнёрам готовность бороться с любым проявлением воровства интеллектуального имущества.

Стас успел понять, что его попросту сдали. Но упредить систему не успел. Он устал, очень устал. Диверсантское чутьё уже притупилось. Желания работать не было, а было только желание лечь в теньке и полежать. Его жизнь зависела от одного – сможет ли он расслышать второй звоночек в смутном гуле происходящего.

«Юнга – будущий матрос —

Южных рыбок нам привёз».

С. Маршак «Весёлая азбука про всё на свете»

Потом немногие посвящённые долго спорили, удалось бы Сэсу выкрутиться самому? И сходились на том, что, может быть, и нет. Но Стаса всё-таки предупредили о грядущем задержании.

Кто предупредил – так и осталось неизвестным. Скорее всего, кто-то из бывших товарищей по Халулаю – их много оставалось в ФСБ. А вот сам способ предупреждения следует признать весьма изящным. В течение одних суток на все мобильные телефоны, зарегистрированные в РФ, было отправлено одно сообщение, нечто вроде: «Вниманию абонентов! „Закрытие санэпидемстанции“ – новый альбом дальневосточной группы „Боевое Братство“. Спрашивайте в музыкальных магазинах». Сообщение получили все без исключения. Что-то в этом роде. Подавляющее большинство тут же стёрло эсэмэску, как навязчивую рекламу. Нашлись и такие, кто действительно начал спрашивать в магазинах. Им ответили, что такого альбома, к сожалению, пока нет.

Сообщение поняли единицы. Те, кто помнил кличку Сэс и мог связать её с кое-какими известными событиями. Прошлое и нынешнее начальство, бывшее в курсе операции. И сам Стас, что следует воспринимать как последнее диверсантское озарение. Второго целевого указания ему не понадобилось. Если бы кто-то поинтересовался денежными переводами с офшорных счетов, Сэсу подконтрольных, то мог бы найти несколько подозрительных платёжек, в числе которых были и оплаченные чартеры маленьких яхт, и приобретение незначительной недвижимости где-то в тёплых краях – всё на разных физических лиц. Однако подозрительных счетов в мире много, а подозрительных платёжек ещё больше. Стас исчез и до сего времени не появлялся в поле зрения тех, кто когда-то его знал.

«Ягод нет кислее клюквы.

Я на память знаю буквы».

С. Маршак «Весёлая азбука про всё на свете»

История на этом почти заканчивается. Потому что на кого из героев ни посмотри, все уже заняты другими делами. Фэбээровцы сочли свою миссию выполненной. Главаря российского пиратства поймать, конечно, не удалось, но зато шантаж и угрозы по адресу голливудских киностудий прекратились. За что ряд офицеров были удостоены личной встречи и благодарности знаменитого Спилберга.

Первый заместитель Стаса руководит «БлокБастардом», небольшой легальной студией, занимающей свою небольшую нишу на видеорынке. Он выпускает DVD официально, не брезгуя, впрочем, пиратскими приработками – однако левыми тиражами живут все дистрибьюторы, так что обвинять его в исключительной нечестности мы не будем.

Стивен Спилберг не утратил своих позиций в Голливуде и по-прежнему является одним из самых востребованных режиссёров и одним из самых талантливых продюсеров современного кино.

Кролик вышел из «БлокБастарда» и организовал свою маленькую студию, которую у него вскоре отобрали лихие люди. Теперь он работает мойщиком в гараже «Литературной газеты».

Аналитики по-прежнему анализируют ситуации. И успешно.

От таёжной собачки давно остались только кости, а лесовозы так же, как и раньше, не глушат зимой дизеля.

Ан списали. Кабардинец Руслан погиб в Чечне при невыясненных обстоятельствах.

Авианесущий крейсер «Новороссийск» был демилитаризован и продан Китаю на переплавку. А потом китайцы не стали его переплавлять, а стали, наоборот, оснащать собственным вооружением. Он ещё, видимо, повоюет.

Серёга Воробьёв стал толстым, самодовольным и успешным. Кажется, он начальник какой-то охраны. На переподготовку уже не ездит – время вышло. Да и неизвестно, отправляют ли сейчас халулаевцев на переподготовку.

Аист давно вышел на пенсию и живёт на Дальнем Востоке с семьёй. У них плохо с деньгами, зимой выключают отопление и свет. На эту тему Аист даже давал интервью одному из центральных телеканалов – как пострадавший жилец.

А если бы мы смогли каким-нибудь волшебным образом увидеть Стаса Стрельцова, то обнаружили бы его сидящим в шезлонге на фоне океана и тропической растительности. В океане он принципиально не купается. Вместо этого целыми днями читает и жрёт с блюдечка клюкву с сахаром. Где он умудряется покупать клюкву в тропиках – одному богу известно.

И если уж прибегнуть к помощи волшебства и залезть в мысли Сэса, прямо под черепную коробку, то можно увидеть, что он не считает себя этаким затворником, обречённым на вечное изгнание. Совсем наоборот.

Он считает, что сейчас и в ближайшем будущем весьма перспективным направлением являются компьютерные игры. Неизвестно, правда, чего он тогда ждёт.

Разве что почти пустого транспортного Ан и нового чёткого приказа, который – давайте смотреть правде в глаза – вряд ли когда-нибудь будет до конца осмысленным.

В следующий раз я бегло перечитал эти строки, сидя за рулём в утренней пробке. Мириады машин стояли передо мной и сзади меня, делая бессмысленными все страхи о пребывании на том свете. Грязные борта «газелей» и взбесившиеся высокие коробки маршруток, тонированные стёкла убитых «жигулей», синие мигалки, гигантские фуры и микромашинки с женщинами за рулём – в час пик между ними не проскользнёт и велосипедист. Апокалиптическую картину московского дорожного утра довершали трамваи, неловко столпившиеся друг за другом на строгой рельсовой прямой у Сокольников. Стоило задержать взгляд на далёком входе в парк – и пропадали толпы, которых пожирало метро, наполняясь людской чернотой, гигантские новые здания, нависшие над пустошью, где охотились с соколами, и тысячи машин, застывших в давящемся пароксизме на Стромынке. Я гулял в Сокольниках с мамой, когда был маленьким, – точнее, мама гуляла там со мной. За оградой парка об этом не напоминает почти ничто.

Моего города больше нет. Пацаном я прибегал из школы, наспех делал уроки, вешал себе на шею тёмно-серый ключ на витом шнурке, кричал «Я гулять!» – и пропадал до вечера. Меня никто и не думал искать. В моём городе тогда людей было столько же, сколько сейчас автомобилей, и он казался мне огромным. В самый напряжённый день на улице было меньше машин, чем сейчас в ночь с субботы на воскресенье. Я дрался и играл в футбол, я шлялся по окрестностям; в моём городе, у метро «Щ.», которое потом переименовали в метро «А.», для меня опасности не было. На лавочках – они тогда были во дворах – сидели старушки. Толстый дядя Коля в коричневом пальто шёл за пивом. Сумасшедший дядя Женя ремонтировал свой мотоцикл, который хранился почему-то в серой трансформаторной будке. На углу с Маломосковской вечно стояла жёлтая бочка с квасом: три копейки за маленькую кружку, шесть – за большую, а наполнить трёхлитровую банку стоило тридцать шесть копеек. Я всё детство мечтал работать на разливе кваса. Напротив дома был кинотеатр «Огонёк» с лимонадом, песочными кольцами и «Новыми приключениями неуловимых», которые я видел раз двадцать. У сломавшейся машины притормаживали и спрашивали, не помочь ли. Водители такси с зелёным огоньком с хрустом крутили счётчик, когда пассажир бухался на сиденье, во вкуснейший бензиновый сладкий запах. Доехать до Рижского вокзала стоило пятьдесят копеек – мы так ехали один раз, когда сильно опаздывали на поезд, мама и я. Прадедушкин дом снесли – и прадедушка на том свете, представ перед Ним в синих молниях, может хотя бы гневно ткнуть пальцем вниз, указывая на кого-то. Мой дом не сносили. Мне не в кого ткнуть пальцем. А Москвы больше нет.

Ни у метро «Щ.», она уже не та, ни у метро «С.», на траверсе которого я перечитывал «Спасти Стивена Спилберга». Боязно признаться, но в целом синопсис Николая Второго не показался мне отвратительным. Здесь была структура, рассчитанная на серии. Здесь было хоть и не поддающееся сценарной переработке, но всё-таки стилевое решение. Тут был намёк на возможность превратить историю в этакий новомодный эпик о 80-х и 90-х годах. Получилась бы бизнес-сага. И – что для меня было немаловажно – отсутствовала необходимость врать, избегая тёплого взгляда Второго. Я мог смело назначать десятку за серию, брать творческий отпуск и садиться работать дома.

Да, логичная схема, но не без провалов. Например, совершенно упущено ощущение времени, когда DVD никакого не было, а были только те самые видеокассеты. Развитие сюжета скудновато, в отличие от затравки. Но это лечится.

В приподнятом настроении я ввалился на работу. Там меня встретила секретарша шефа, тупо глядящая в щель принтера. Милая Анжелочка (до знакомства с ней я был уверен, что подобные сценические имена носят только бляди на сайтах интимных услуг) жалобно глянула в мою сторону. За пятнадцать минут, пока я выковыривал из принтера насмерть застрявшую там по Анжелочкиной милости бумагу, я успел выслушать трогательную историю о том, что сегодня прямо с утра (рабочий день милой Анжелочки раньше десяти не начинался) в офис заявились какие-то люди, которые собираются отнять у Степана Арутюновича право аренды.

– Так нас отсюда выселяют? – переспросил я, выковыривая белые тугие спиральки.

– Ну да, – кивнула Анжела, испытывая невероятный прилив вдохновения при виде решающего её принтерную проблему человека. – Говорят, в Митино поедем. Там хорошее здание есть. Я Степану Арутюновичу позвонила сразу.

– И чего он? – полюбопытствовал я.

– Ругался матом. А потом вроде поехал разбираться. Но только это бесполезно.

– Почему? – кряхтел я, ломая ногти.

– Потому что это из мэрии приходили. Ну вот эти люди. А с мэрией кто будет бодаться?

Я вынул последние крошки из принтера и захлопнул крышку. Зашибись! Перспектива ездить каждый день из Черкизова в Митино по утренним пробкам – это то, о чём я мечтал. Мэрия. Чиновники. Я вот точно знаю, кто проорал на корабле Христофора Колумба знаменитое «ЗЕМЛЯ!» при виде американского, кажется, берега. Это, как пить дать, был средневековый испанский чиновник из комитета по землеустройству. Его, допустим, послали вместе с кораблём. Чтобы захваченную землю тут же оформить и включить её в какой-нибудь там кадастр. Представляете себе жизнь чиновника из комитета по землеустройству во время плавания? Ад! Кругом вода, море, вода, море, вода, море, вода, океан, снова вода… Земли нет. Нету земли вообще! Значит, взяток не дают. Значит, пилить нечего. И откатов нету. Конечно, он заорал «ЗЕМЛЯ!». Потому что был близок к помешательству.

На выходе из предбанника в коридор я столкнулся с приземистым, коренастым человеком, фигура которого мне показалась знакомой. Николай Первый смотрел угрюмо и сильно благоухал каким-то невероятно интенсивным одеколоном. Непонятно, как он не теряет сознание в машине, когда, облившись парфюмом, садится в салон.

– Доброе утро! – автоматически выдал я.

– Добрый день, – сумрачным эхом отозвался Николай, выделяя слово «день». Как бы намекая на то, что нормальные мужики, вроде него, проснулись шесть часов назад и после обычной утренней получасовой гимнастики, пробежки, зарядки по системе йогов, обливания ледяной водой, обтирания молодым лыком и беглого чтения философских трудов уже успели свершить на рабочем месте ряд деяний, которые потомками будут занесены в анналы достижений рода людского. В отличие от тряпок вроде меня, которые и проснулись-то ещё не до конца.

– А мы вот вроде скоро переезжать будем, – брякнул я невпопад, поскольку не знал, о чём говорить.

– Я принёс то, что вы просили, – мрачно проговорил Николай Первый, глянув мельком мне прямо в глаза. – Это готовый синопсис. Готовый. Для готового сериала. Я разбил его на серии сразу, – пояснил он на случай, если я чего не понял из трёхкратного повторения лексемы «готовый».

– Ну… эээ… хорошо… – проблеял я. – Читать… эээ… опять надо сразу, да?

– Да, – буркнул Николай Первый, и мы двинулись по направлению к моему закутку.