Текст книги "Она уходит по-английски. Роман"

– Не нужно ничего нам зарабатывать, я и сам могу!

Но тесть уже отключился, а «Камаз» продолжал удаляться, превратившись сначала в черную точку, а потом совсем скрывшись из виду.

«Стану руководителем отдела – семья всегда при деньгах будет. Заткну тогда и его, и тещу. Еще один маленький шаг. Еще только одно усилие» – подумал я.

Выключив ноутбук, я разделся до трусов и лег спать в холодную постель, словно нырнул в бассейн с ледяной водой. Заснуть, правда, опять не дал какой-то хрип в легких. Я вспомнил мамины наставления по поводу врачей и таблеток. Встал, нашел в аптечке пакетик с парацетамолом, развел содержимое в стакане воды и выпил. Заснул я где-то только ближе к полуночи. Мешала одышка.

Глава 5

Утро началось с таблетки аспирина, чашки наспех сваренного кофе, одного жареного яйца и двух полосок недорого бекона, ну и, конечно, сигареты.

Сегодня мне предстоял самый мертвый маршрут из всех: несколько поликлиник, в которых я очень редко бывал, несколько полуживых аптек низшей категории, держащихся лишь за счет обязательного списка лекарств пенсионерам и инвалидам. Этот маршрут напоминал мне чем-то земли Испании, на которых весь лес еще задолго до меня вырубили на постройку «Непобедимой армады», а теперь страдающие от эрозии. В моем случае эрозией было отсутствие платежеспособных пациентов.

Тамошние врачи меня даже в лицо не знали. Я специально на сегодня спланировал такой маршрут, не боясь двойных визитов. Во второй половине дня всем работникам полей следовало приехать в офис на общее собрание, и можно было вообще никуда не спешить.

Но я все же решил наведаться хотя бы к двум-трем врачам и прозондировать почву на будущее. Иногда удавалось откопать новых потенциальных клиентов. Ведь наша база была живым организмом. Врачи тоже, как ни странно, умирали, увольнялись, переезжали, а на их места приходили новые, молодые, полные временного энтузиазма. С горем пополам удавалось расширять базу.

В офис тоже ехать не боялся. За прошедший месяц я так много был на виду у начальства со своими таблицами, графиками, отчетами, что всем надоел. В основном на таких собраниях обрабатывали новичков, которых в виду огромной текучки кадров, было множество.

У нас тот, кто отработал год, считался уже старичком, а если два и больше на должности медицинского представителя, то динозавром. Причем в основном это были женщины, и у нас, среди мужчин, таких иногда еще называли старыми девами. Но попасть на обучение к такой «деве» было почетным. Опыт у них был огромный.

Я же, как и говорил, слыл бороздившим на границе этой иерархии. Отработав чуть больше года, одной ногой стоял в обществе динозавров, а второй – в обществе счастливчиков из начального руководящего звена. Тут либо пан, либо пропал. Ведь в большинстве своем представители имели на руках диплом высшего медицинского образования и могли, в случае фиаско, перейти в другую компанию или уйти назад работать провизором или врачом, а я, как гадкий утенок, был инженером и идти, по сути, мне было некуда. Мосты были сожжены. Впереди Рубикон.

Машина колесами месила снег, который никто за выходные так до конца и не убрал, печка работала на полную мощность в режиме «тепло», горло першило. Я подъехал к «Макдональдсу» и заказал горячий чай, картофельный оладушек и тост с ветчиной. Пока заказ готовился, я отправил на телефон сообщение Кате:

«Милая, доброе утро. Как ты там? Когда прилетаешь? У меня все хорошо, только вот немного болит горло. Вчера видел твоего отчима, проезжал мимо нашего дома. Возможно, скоро твой любимый муж станет большим человеком. Целую и люблю. Твой Максим».

Получив бумажный пакет на руки, я припарковал машину и принялся за тост. Чай на удивление оказался вкусным, хотя, может, просто горячее сейчас для моего многострадального горла было, что напиток Грааля.

Я жевал кусок тоста, как вдруг на капот машины села ворона. Ее огромный черный клюв уставился на меня. Нажал на сигнал, но она не улетала. Потом еще раз нажал, и тут раздался стук в окно машины. Меня чуть инфаркт не схватил.

Я повернул голову и увидел пожилого мужчину с длинной густой бородой, держащего в руке рекламные проспекты. Они гласили: «Кто сказал, что в рай не попадешь по блату? Купи путевку к морю на двоих с 30% скидкой до апреля, и тебе не захочется возвращаться. Рай доступен всем. Звони нам. Турфирма „Столичный рай“ работает по всем направлениям. Телефон 8 (495)…».

– Не нужно, – делая знак рукой, сказал я. – Спасибо, как-нибудь в другой раз.

Он еще немного постоял, пожал плечами и побрел к следующей машине.

По радио сообщили, что морозы скоро должны отступить, и на смену придет долгожданная оттепель. Мысль, что, возможно, я встречу в новой должности, меня очень обрадовала. Мне даже пришла в голову идея не проводить сегодня визиты, а сразу поехать в офис после обеда. А сейчас можно было пойти в кино, потом пообедать в торговом центре. Погулять.

Но когда я доел тост, съел сочный хрустящий оладушек и допил чай, на телефон поступил входящий звонок от моего начальника Веры:

– Максим, доброе утро. Вы сейчас где?

– Доброе утро, – ответил я, ежась то ли от холода, то ли от внутреннего страха. – На территории. Собирался к врачу идти.

– Хорошо. Отчеты готовы?

– Да, – еще больше напрягаясь, ответил я.

– Замечательно. Не забудьте, что сегодня собрание. Регионал хочет всех видеть. Намечается серьезный разговор.

– Да. Я помню. Буду в срок.

– До встречи, – сказал она, и повесила трубку.

Я не успел сказать ничего в ответ.

Такое часто бывает. Обычная проверка на вшивость. Меня ей уже не поймать. А, может, сейчас им там с утра так промыли мозги, что они вдавили трясущимися руками остатки сигарет в пепельницы и стали каждый своим медицинским представителям набирать, узнавая, где их чада, не спят ли.

Но все равно после таких звонков оставался неприятный осадок на душе. Настроение мое вернулось на уровень «сразу после подъема с кровати», и я решил поехать к поликлинике.

Даже районные медицинские учреждения делятся по благосостоянию. Где-то больше пенсионеров, рабочих, где-то дома заселены современными успешными семьями с возрастным ограничением до сорока лет. Если поликлиника обслуживает население первого случая, то это страшный сон любого медицинского представителя. Бесконечные очереди, сварливые бабули, которые приходят зачастую от серой тоски развеяться и поговорить, дряхлые коммунисты, идейные до мозга и костей, способные пойти на штурм кабинета, как на фашисткий дзот.

Настоящих больных в таких заведениях очень мало. Зачастую люди приходят в поликлинику с давно перешедшей в хроническую стадию болезнью. Врач померит давление, специально испорченной манжеткой, пропишет дешевое лекарство, которого уже три месяца как нет в льготной аптеке, и все. «Следующий», – скажет врач.

Самое главное в моей работе – не смотреть в глаза очереди, не извиняться, не спрашивать, кто последний, иначе будешь стоять тут до вечера, а нагло идти, лишь слегка, не больше двух раз постучав в дверь.

И пусть в спину тебе сыпется дюжина проклятий, главное зайти, сообщить четко, кто ты и откуда, а дальше с глупой улыбкой на все лицо стоять, про себя молясь, чтобы у врача было хорошее настроение или ему нужны были твои казенные ручки, блокноты, халаты с логотипами компании.

К моей радости и на горе очереди, у первого по списку врача оказалось хорошее настроение. Звали его Роберт Васильевич. Сухощавый мужчина преклонных лет, с седой головой, в очках в роговой оправе, почти как доктор Айболит.

Он предложил мне сесть на кушетку и подождать, пока отпустит больного. Больным, кстати, оказался как раз описанный мной идейный коммунист, с маленькими аккуратными усиками и козлиной бородкой, в сером пиджаке, на лацкане которого был прикреплен красный значок с серпом и молотом. Он смерил меня недоверчивым взглядом и чуть не сплюнул на пол. Потом повернулся вновь к врачу и расплылся в улыбке.

Такие жуки обычно занимались рационализаторством при крупных заводах, то есть внедрением новых и мало кому нужных изобретений, обычно довольствуясь одним или двумя улучшениями за всю трудовую деятельность. При этом, имея полный социальный пакет, бесплатное курортно-санаторное лечение, оклад рублей в двести пятьдесят, а то и больше. По его рукам сразу можно сказать, что этот тип не из стахановцев, а отсидел он всю жизнь в кабинете, на втором этаже административного здания, попивая чаек с бараночками и сахарком вприкуску, иногда отпуская шутки в сторону машинистки Светочки. Законные шесть соток, автомобиль «Москвич». Все, как полагается.

Его время прошло, но повадки и манеры остались. Он пытается продлить свою жизнь любым способом. Ведет здоровый образ жизни. Наутро варит гречневую кашу, не пользуется лифтом. А к врачу приходит в свои девяносто лет за очередной справкой для получения льготной путевки и не сидит в очереди, как все, а лезет напролом.

Доктор, наконец, закончил выписку справки, пожелал старику здоровья и долгих лет жизни, и тот, весь раскланиваясь, удалился. Не успел я пересесть на стул поближе к Роберту Васильевичу, как в дверь сразу зашла бабуля и начала с порога поносить меня всякой бранью, но доктор ее быстро успокоил и попросил закрыть дверь. «Вызову», – сказал он строго.

Я же за эти секунды уже успел достать из портфеля рабочие материалы. Также в нарушение всех инструкций сразу положил на стол несколько ручек и блокнотиков, так сказать для затравки. По инструкции нам полагалось сначала провести визит, договориться о продажах и уже после этого что-то оставить в напоминание о себе, в знак скрепления договора. Я никогда им не следовал, за исключением, пожалуй, совместных с менеджером визитов. У меня свой был подход, который всегда работал.

– Меня зовут Максим, – сказал я. – Я медицинский представитель компании «Медокс». Скажите, пожалуйста, Роберт Васильевич, как часто к вам приходят больные с кишечными заболеваниями?

– Молодой человек, давайте мы опустим все ваши пустые разговоры о качестве и доступной цене ваших чудодейственных препаратов. Спасибо за ручки и блокнотики. Им я всегда рад, но что вы можете предложить мне существенного?

Я не растерялся. За год работы мне часто встречались такие врачи, которые обычно уже после первого визита получали у меня категорию A плюс. Им не нужны были все эти заученные речи, по большей части идиотские, придуманные людьми, никогда не работавшими в полях на месте.

– Конечно, есть, Роберт Васильевич. Как раз в новом полугодии у нас запускается акция для вас и ваших пациентов, сулящая всем нам хорошую выгоду. Вы получаете бонусные карты на приобретение бытовой техники или дорогой косметики для вашей супруги, а пациенты выздоровление.

– И овцы целы, и волки сыты, – улыбаясь, сказал он. – Заманчиво. И что требуется от меня?

– Скажите все же, как часто к вам приходят больные с кишечными заболеваниями? Как часто вы назначаете препараты фирмы «Медокс»?

– Вы очередь видели? Я один на два участка работаю. Никто из молодых тут не держится. Вот такими, как вы, становятся.

Фразу эту я проглотил, как и множество всего, что приходится слышать.

– А как часто наши препараты назначаете?

– Редко. В аптеках их нет, да и недешевые они.

– Если вы начнете выписывать, за аптеки можете не беспокоиться. Я обеспечу наличие всех дозировок. А насчет цены я вам могу сказать, что наши препараты являются очень качественными европейскими дженериками по доступной цене. Сами знаете, что дешевые препараты не отвечают стандартам качества, а оригинальные очень дороги. У нас лучшее предложение по цене/качество. Я вам на следующем визите занесу визитки близлежащей аптеки, чтобы вы направляли своих пациентов именно туда. Согласны?

– Ну что ж. Если все будет так, как вы говорите, можно попробовать. Ваши препараты я знаю. Мы с женой их частенько пьем. Действительно, помогают. В общем, давайте попробуем. Несите свои визитки.

– Очень хорошо. Вот я вам еще оставлю немного вкладышей для пациентов с памятками. Давайте каждому, чтобы в аптеке не подменили на другой препарат.

– Хорошо. Как скоро я могу получить свои карточки? Меня интересует бытовая техника.

– Может, лучше косметику жене в подарок?

– Ей уже никакая косметика не поможет. Лучше бытовую технику.

– Тогда через три месяца, если я смогу подтвердить в аптеках нужное количество проданных упаковок, получите свои тостеры и утюги.

– А если не сможете? Я ничего не получу, что ли?

Я улыбнулся. Такие врачи мне нравятся.

– Что-нибудь придумаем, Роберт Васильевич. Не переживайте. Выписывайте, советуйте, рассказывайте своим пациентам о наших препаратах, и все будет хорошо. Я приду к вам через две недели, и мы с вами обсудим успехи.

– А какие-нибудь выезды за город у вас бывают? Другие компании меня частенько приглашают.

– Бывают, – ответил я ему, подмигнув. – Приглашу при случае обязательно.

Знаю, для чего такие старички едут за город за счет компании: выпить, вкусно закусить и при случае потискать за грудь терапевта Нину Александровну из 106-ой поликлиники, например. На лекциях они дремлют и скучают, а на выписку препаратов такие выезды вообще никак не отражаются, к сожалению, но приглашать приходится. Конкуренция.

– Очень приятно было с вами познакомиться, молодой человек.

– И мне, – пожав ему руку, сказал я. – До скорых встреч.

Я встал и вышел в коридор, не поднимая глаз. В мою спину и спину капитализма опять посыпались проклятья.

После такого удачного визита я решил, что моя совесть на сегодня чиста, и оставшееся время до поездки в офис можно скоротать в торговом центре.

Торговые центры. Эти детища, выросшие на наших глазах, людей с неокрепшей психикой. Каких-то шесть лет назад они только закладывались вдоль автомобильного кольца, а теперь представить выходной день гражданина среднего класса просто не возможно без них.

Сотни магазинов под одной крышей, кинотеатры, ледовые катки, поля для гольфа, фуд-корт, километры шопинга. Огромные торговые центры представляются мне, как оазисы городской безопасности, работающие до полуночи. Там всегда светло, уютно. Тебе почти всегда улыбаются. Но стоит спуститься к стоянке, как ты окунаешься в дикий серый мир, живущий по своим законам.

Я всегда говорил Катьке, что когда у нас будут дети, то мы не будем гулять с ними по этим лабиринтам брендов, а выберем что-то более подходящее и полезное. Например, парк. Меня тошнит от одного вида мамаш с грудными детьми, выбирающих сумку из новой коллекции. Животные приучают свое потомство добывать себе пропитание, а мы – люди – приучаем наших чад ходить целыми днями по магазинам. Эра потребления не дремлет.

Сегодняшняя жизнь все больше и больше привязывает нас к этой грешной земле – машина в кредит, квартира в ипотеку, отдых на море по системе «Все включено» и выходные в торговых центрах. Не дай Бог, ты умрешь слишком рано и не выполнишь программу минимум.

От машины в кредит мою семью спасало наличие служебных автомобилей, хотя Катька намекала о покупке ей маленькой машинки, ипотека была нам не по карману ввиду последних двух пунктов. Катька могла оставить больше половины месячного заработка за один день. И чем дольше я с ней жил, тем реальней становился негласный закон: «Больше зарабатываешь, больше тратишь». Перспективы что-то скопить становились все иллюзорней.

Я купил себе новую белую сорочку и сразу ее надел в туалете, выкинув в мусорное ведро свою пропотевшую. Моя мама мне бы за это руки оторвала. Мысли о скором повышении глушили мою совесть. Я мог себе позволить новую сорочку. Потом я зашел в книжный магазин, впервые за полгода, и полистал новинки. Ни один из романов меня не привлек. Я подошел к полке с фантастикой, и мое сердце наполнилось теплотой. Полное академическое собрание сочинений братьев Стругацких. Открыл первый том и вдохнул аромат бумаги. «Катька обязана будет мне его подарить, если получу должность», – решил я».

Находившись по магазинам, я решил зайти перекусить. Взял себе Пожарскую котлету с картофельным пюре, салат и стакан чая. Сел за столик у окна и принялся не спеша есть, поглядывая на часы.

Напротив меня сидела довольно симпатичная девушка, которая трясущимися руками высыпала в стакан с кофе пакетик за пакетиком сахара. Я насчитал порядка десяти. Одета она была дорого, но весь ее вид говорил, что это лишь остатки чего-то давно ушедшего. Как будто ее одели в самую шикарную одежду и приказали не снимать до конца дней.

– Может, у нее предрасположенность к диабетической коме? – подумал я, засовывая кусок котлеты в рот. – Поэтому так много сахара нужно.

Потом она встала из-за стола и пошла за новыми пакетиками сахара босыми ногами. Туфли остались под столиком.

В туфлях зимой?

Я оглядел весь полупустой зал. Парочка студентов-хипстеров склонились над планшетом, клерк в сером костюме, поедающий роллы «Калифорния» вилкой, и недавний пациент Роберта Васильевича с тонкими усиками. Этот тупик коммунизма сидел и жадно поедал гамбургер из мака. Неплохой контраст выходил.

Время, как дворники машины, сметает людей с лобового стекла истории, оставляя лишь некоторых по краям. Мы смотрим сквозь стекло на меняющиеся картинки, а эти старички остаются, пока окончательно их не смоет дождем.

Перед выездом я почувствовал себя совсем неважно. Теперь пот испарился от жара, бульканье в легких усилилось, но ехать в офис нужно было кровь из носу. Вера не зря упоминала про серьезный разговор. Может, сегодня сообщат, кто принят на новую должность? Я зашел в аптеку и купил пачку импортного аспирина. Кинув шипучие таблетки в полулитровую бутылку с водой, выпил двойную дозу, и пошел на предательски ватных ногах к машине.

Открывая дверь, на телефон поступил входящий звонок от регионала.

– Только не это, – подумал я, нажав кнопку приема:

– Максим, добрый день. Ирина Дьякова беспокоит. Удобно разговаривать?

– Здравствуйте, Ирина. Да. Удобно.

– Максим, срочно нужно привезти шесть упаковок «Розеры» №2нашему клиенту. Вы понимаете, о ком я говорю. Срочно!

– Сейчас?! А как же собрание?!

– Ничего страшного, можете задержаться. Вы мне сегодня и не нужны особо. За вас я не беспокоюсь. Отвезете упаковки. Это главное. Вы же знаете, что она только с вами работает.

– Хорошо, но…

– Спасибо. До встречи, Максим.

– До встречи, – со вздохом сказал я, понимая, что меня ждет в ближайшее время.

А ждало меня следующее: ехать через всю Москву к Арсену в полулегальную аптеку. Брать с его склада волшебные шесть упаковок «Розеры» №2 для похудения без наценки, опять наврав, что расплачусь карточками в кратчайшие сроки, и везти эти упаковки на другой конец Москвы в промышленную зону, где, зажатая между двумя железнодорожными путями, стояла ветхая больница. В этом трехэтажном здании обитала очень важная женщина, одним росчерком пера влияющая на сотни терапевтов.

Так уж получилось, что на выездной конференции с врачами прошлым летом под Истрой, когда я еще был начинающим представителем, нам с ней достались рядом номера. И, как-то после очередного корпоративного вливания горячительных напитков под дармовую осетрину, я проводил ее до номера, где она на меня и накинулась, впившись своими пухлыми красными от помады губами.

Чтобы сделал на моем месте другой представитель? Я думаю, завалился бы к ней в номер и совместил приятное с полезным. Мне же не позволяла совесть. Не мог – и все тут. Перестал бы себя уважать после этого. Поэтому, чуть ли не силой, оторвал от себя врачиху, уложил на кровать и закрыл дверь. Все последующие дни я старался обходить ее стороной, выстраивая невидимую линию Мажино.

С тех пор у нее взыграла гордость, и она требовала только меня, хотя врач совсем не с моей территории, и проценты с ее выписок мне не капали, но отказать регионалу было сродни выстрелу в самое сердце моей карьеры.

Катька бы не простила никогда такого. Я был, словно молот между двумя наковальнями. Даже тремя. Нужно было как-то проявлять лояльность к клиенту высшей категории и одновременно сохранять физическую верность жене, при постоянном давлении со стороны регионала. Мне так и виделся лозунг над входом директора нашей компании: «Занимайтесь любовью с клиентами. Жена подождет. Клиент ждать не будет».

Я стоял в обеденной пробке на третьем кольце, нервно теребя пальцами по рулю. С Арсеном кое-как договорился по телефону. У меня с собой была часть карточек на бытовую технику, которую я зажал для нас с Катькой. Остальное придется зажать у не самых важных врачей в следующем полугодии. Что поделаешь.

Потом позвонил нашему многоуважаемому врачу и условился с ней на четыре часа дня. На мое счастье, она сегодня была занята городской проверкой и попросила оставить упаковки на столе у секретаря.

Потеряв еще миллион нервных клеток у Арсена, я кое-как, по пробкам, добрался до больницы к пяти часам. Причем машину поставить было некуда. Пришлось бросать ее за несколько километров и по морозу бежать в больницу. Там, пытаясь отдышаться, бледный как пепел, я отдал упаковки секретарю, раскланялся, обещая передать самые теплые пожелания нашему руководству, побежал назад к машине и, вдавив педаль газа в пол, помчался объездными дорогами в офис, где вновь наматывал круги в поисках места. В день собрания это было сделать проблематично.

Когда я, еле живой, на половину замерший, зашел в просторный конференц-зал, где шло собрание, а точнее, оно подходило к концу, на часах было почти семь вечера. На меня все уставились, как бараны на новые ворота. Потом начали мигать и делать знаки. Предупреждать, что, мол, начальство, дескать, не в духе, лучше бы не приезжал.

Немного отдышавшись, я первым делом сдал все отчеты Вере, в двух словах переговорив о насущных проблемах на самых ответственных участках. Помог двум новеньким с оформлением бланков заказа товаров на складе и только после всего, по крупицам, смог оценить весь масштаб урагана, пронесшегося за несколько часов до моего приезда.

Оказывается, собрание началось с разгромных докладов по результатам проверок. Результаты слепых визитов были ужасающими. Врачи либо впервые слышали о медицинском представителе, который, судя по данным, уже год работал на территории, либо видели его раз или два не больше. С аптеками аналогично.

Прямо во время собрания был уволен самый опытный менеджер директором компании, которая специально зашла на собрание перед отлетом в головной офис. Вместе с ним и треть его команды. Назначили нового из представителей. Перевели из другого отдела. Я знал, о ком шла речь. Чей-то там родственничек.

Как выяснилось, по мне тоже прошлись, но краем, видимо, для пущего устрашения новичков. После сегодняшнего звонка Веры и Ирины я почему-то уже не сомневался, что должность у меня в кармане.

Не успел я навести дрянного быстрорастворимого кофе и пойти перекурить с коллегами, как меня вызвал к себе регионал. Все переглянулись и мысленно простились со мной, но я оставался спокойным.

Я постучал два раза, как полагается, и открыл дверь.

– Здравствуйте еще раз. Разрешите войти?

– Заходи, сказала она, указывая на стул рядом с собой.

Я сел. Работал ионизатор воздуха. Ирина положила одну длинную ногу на другую и рукой стала водить по своим коротко стриженным светлым волосам, как бы причесываясь.

– Странная прическа для девушки все-таки, – подумал я. – Мужская стрижка. Но она ей, как ни странно, очень идет к округлому, без единой капли пудры и тонального крема, лицу.

Только надутые ярко-красные губы говорили о том, что она все-таки заходит в отдел косметики. Было в этих губах что-то такое призывное, возбуждающее, отчего хотелось в них впиться.

– Волосы она постоянно красит, – однажды в разговоре проговорилась секретарша Света. – Блондинка – это любимый типаж директора. Натуральный цвет волос русый. Сейчас уже и не помнит ее никто такой. Но я помню.

– Чай, кофе? – нарушив молчание, спросила Ирина.

– Кофе, если можно.

– Как съездил? – спросила она, загружая капсулу с кофе в кофемашину.

– Хорошо съездил. Все отдал. Вам большой привет и долгих лет сотрудничества.

– Спасибо. Молодец. Все-таки чем ты ее там привлек, Максим? До тебя мы вообще не могли найти с ней общий язык. Отоларингология была нашим самым слабым звеном при неплохих препаратах. Ни один до тебя, будь то представитель или менеджер, не смог даже близко к ней подойти и о чем-то договориться. Сколько мы раз ее приглашали к нам на завод, на конференции, путевками подкупали, подарками. Результата – ноль, и тут появляешься ты и сразу результат. В чем секрет, поделись?

– Да ни в чем особо. К любой женщине можно подобрать ключик.

Она с неподдельным интересом посмотрела на меня. Потом слегка улыбнулась. Я знал, что все улыбки тут являются лукавыми.

– Ладно, Максим. Я тебя вызвала по другому поводу, – промолвила она, поставив белую чашку с кофе передо мной.

– Внимательно слушаю, – сделав глоток, сказал я и раскрыл еженедельник.

– На совещании руководства директор принял кадровое решение по смене одного управляющего менеджера.

– Да, я в курсе. Мне уже сказали, что Володю сегодня уволили.

– Володю уволил директор на собрании представителей. Его увольнение не входило в наши планы. Это решение было спонтанным. Каприз директора или месячные. Одно из двух. Ничего уже не вернешь. Жаль, конечно.

Меня начало трясти, то ли от жара, то ли от напряжения. Мои надежды начали таять.

– Ты, Максим, смотрю, не понимаешь ничего. Устал, видимо?

– Да, немного замотался сегодня. А чего я не понимаю? Вы приняли решение о смене менеджера, но Володя закрыл грудью, так сказать, кого-то.

Она улыбнулась.

– Максим, Володя не закрывал никого грудью. Он стал вторым уволенным.

Тут до меня начало доходить. Я слышал краем уха, что собеседования затеялись по причине будущих увольнений, а не по причине расширения, как многие говорили.

Нужно было найти свежие кадры среди своих лояльных компании сотрудников. Володя стал случайной жертвой, подорвавшийся на мине плохого настроения директора. Его место займет чей-то пасынок, но, кто мог стать вторым, на чье место претендовал, в том числе и я?

– Максим, вы еще хотите стать руководителем одного из подразделений?

– Хочу, – еще больше напрягаясь, ответил я.

– Могу вас поздравить. Вы с успехом прошли все этапы собеседования. Директора ваши планы по развитию региона впечатлили, да и меня в том числе, не буду этого скрывать. А также в виду ваших прошлых заслуг могу сообщить, что вы приняты на должность менеджера. Вот договор. Ознакомьтесь и подпишите.

Я придвинул к себе зеленые листки с печатью и пробежался глазами по диагонали.

– Эту неделю вы доработаете на должности представителя, – продолжила она. – В выходные состоится тренинг под Истрой для руководящего состава. Завтра введете в курс дела новенького на ваше место. Также у вас в команде есть свободные вакансии. Их в ближайшее время нужно будет закрыть. Испытательный срок три месяца. Оклад будет повышен до уровня менеджера также только после испытательного срока. Новую машину получите в «АХО» у Анатолия. Там все согласовано.

Я сидел, оторопевший, и не знал: радоваться или нет. Что-то меня очень смущало, и я не ошибся.

Ирина, как будто прочитала в моих глазах вопрос и ответила:

– Максим, менеджером на увольнение была выбрана кандидатура Веры. Не спрашивайте, почему. Это решение руководства. Она еще ничего не знает. Вам поручено ей об этом сообщить.

– Только не это… – подумал я с ужасом. – Вера… Как я могу занять твое место? Как? Что подумают ребята? Ведь ты столько для меня сделала. Сколько раз прикрывала. Да, ты была местами жесткой и принципиальной, но как иначе? Как я буду в глаза смотреть тебе?

– Только попробуй отказаться, – мелькнули в голове слова Кати.

Ирина что-то говорила про Веру, а я, молча, ставил свою подпись на договоре, молча, пожал тоненькую белую руку Ирине, молча, встал со стула, молча, вышел из кабинета.

– Катька, где ты?! Ты нужна мне. Где ты, любимая?! Почему сейчас не рядом? Это ведь все для тебя. Это ведь все для тебя.