Текст книги "Мужская логика"

Глубоко вздохнув, Костя нажал кнопку рядом с калиткой, и через пару минут в домофоне возник приятный, но строгий мужской голос.

– Я хотел бы видеть Владимира Николаевича, – Костя наклонился к динамику.

– Это я. И что дальше?

– Мы могли бы поговорить не через забор?

– На какую тему?

– На тему… – Костя зажмурился. Он понимал, что, либо на него обрушится поток матерщины, либо домофон просто отключится, но другого выхода не оставалось – если б он знал род деятельности Ягуара, то мог придумать какую-то «легенду», а так, ничего, кроме правды, в голову не приходило, – на тему девушки, которая вчера была у вас в машине.

К Костиному удивлению замок щелкнул, и калитка открылась, демонстрируя вымощенную плиткой дорожку, которая вела к высокому крыльцу. Пока он шел, открылась и дверь, а на пороге появился мужчина в спортивном костюме. Костя представлял Ягуара несколько моложе, но седина в волосах и сами черты лица подсказывали, что он, наверное, старше не только Маши, но и Кости.

– Проходите, – хозяин сделал гостеприимный жест.

Костя вошел и огляделся. У стены стоял широкий кожаный диван; перед ним столик с пепельницей и два кресла, а остальное пространство занимали, висевшие на стенах, стоящие в кадках и плошках, растения. …Настоящий зимний сад!.. – восторженно подумал Костя, – Машка ж всегда говорила, что любит цветы, но у нас-то их разводить негде…

– Садитесь, – хозяин указал на кресло, – что-нибудь выпить?

– Нет, спасибо. Я за рулем.

– Тогда, курите, – он придвинул пепельницу.

– И не курю.

– Дело хозяйское, – он пожал плечами, доставая сигареты, – вы знаете, меня самого эта история сильно заинтриговала, поэтому я готов обсудить ее. Вы, собственно, кто той даме?

– Муж, – Костя растерянно смотрел в спокойные глаза Ягуара и не мог понять, о чем тот говорит – какая история?.. Что заинтриговало?.. Слова, будто пытались пробиться в его сознание, и не могли – не находилось там места, потому что оно оказалось уже занято совершенно другими умозаключениями.

– Если вы муж, то вам это будет вдвойне интересно. Я, конечно, не знаю, как это повлияет на ваши отношения, но раз вы пришли сами, то мне скрывать нечего, – он глубоко затянулся и смачно выпустил дым, – я занимаюсь строительным бизнесом. Моя фирма возводит сейчас коттеджи на выезде из города. Я каждый день приезжаю туда утром – решаю текущие вопросы. Если вы тоже бизнесмен, то понимаете, о чем я говорю. Потом я возвращаюсь в город – здесь у меня несколько больших объектов. В общем, это не имеет прямого отношения к делу… Как видите, еще я люблю природу, – он широким жестом обвел комнату, – поэтому мне нравится в хорошую погоду ездить не по трассе, а через лес. Для этих целей у меня предназначен джип, но дождей давно не было, и вчера я решил ехать на «Ягуаре» – в нем чувствуешь себя комфортнее. Так вот, возвращаюсь я лесной дорогой. Там кругом, знаете, такие замечательные сосны, воздух совершенно потрясающий… а когда солнце на стволах играет…

Он рассказывал настолько медленно и обстоятельно, часто затягиваясь сигаретой, что Косте хотелось крикнуть: – Ну, же! Что дальше-то?..

– Извините, – Ягуар усмехнулся, видя его нетерпеливый жест, – в паре километров от дороги есть, то ли турбаза, то ли пионерский лагерь, не знаю точно, но стоят там какие-то домики. Осенью они, вроде, пустуют… а, может, и не пустуют… короче, вижу я у тропинки, которая ведет от этих домиков – лежит девушка. Понимаете, лежит без движения на голой земле. Я, естественно, остановился; подошел. Зрелище очень примечательное – серенький костюмчик, в меру косметики, в ушах золотые сережки, причем, видно – дорогие, ручная работа. Поверьте, я в этом разбираюсь. Рядом сумочка… но!.. – он раздавил окурок в пепельнице, – вам, наверное, это не очень приятно слушать, но я ведь и не настаиваю.

– Нет-нет, что вы! – голова у Кости пошла кругом. Ему было уже все равно, что слушать – все его теории рассыпались в прах, а вместо них выползало нечто непонятное и черное, вообще не укладывающееся ни в какие реалии.

– Так вот, юбка у нее задралась до самых трусиков, колготки разорваны, один туфель валяется рядом. Сначала я решил, что ее изнасиловали и бросили…

– А как она туда попала?!

– Это вы меня спрашиваете?

– Извините.

– Я понимаю ваше состояние – наверное, поэтому мне сорок шесть лет, и я не женат. Я живу в свое удовольствие и стараюсь доставлять его другим. По мере возможности, – он улыбнулся какой-то сатанинской улыбкой, – просто я не хочу когда-нибудь оказаться на вашем месте. Так вот, я открыл ее сумочку, думая найти документы или записную книжку, но там оказались только деньги, две пачки презервативов и запасные колготки. С таким набором лично у меня ассоциируется только одна профессия – древнейшая. Не знаю, может, у вас более богатое воображение… – он снова усмехнулся.

…Садист, – подумал Костя, – зачем смаковать детали?..

– Сначала меня удивило, что остались целы деньги и, главное, серьги, потому что, если девочку забирает сутенер, то потом она не валяется на дороге, а если ее выбрасывают клиенты, то, поверьте мне, предварительно отбирают все. Исходя из ситуации, мог быть и другой сценарий – не групповуха, а один партнер, который напился, обкололся или она сама дала ему по голове, не важно; потом она его грабит – денег в сумочке было очень много – столько проституткам не платят… а тем, каким платят, те по турбазам не ездят – уровень не тот, по себе знаю. Дальше, я думаю, она попыталась сбежать…

Видимо, Костин взгляд выражал такую ненависть, что доставая очередную сигарету, Ягуар пояснил:

– Могу вас заверить – все это учинил не я. Я всю ночь играл в казино – тому есть не менее двадцати свидетелей, а в восемь утра был уже на стройплощадке, где меня тоже видели двенадцать человек. В десять я оттуда уехал, а около одиннадцати мы были уже у врача…

– Какого врача? – не понял Костя.

– Ну, не мог же я бросить ее, бесчувственную, на дороге? Как умею, я пытался сделать ей искусственное дыхание, но не помогло, а у меня есть приятель – очень хороший врач. У него частная клиника – там от всего лечат, начиная с ангины и кончая алкоголизмом. Я и повез ее к нему.

– Почему к нему, а не вызвали «Скорую»?

– Не знаю, болели ли вы в последнее время… не дай бог, конечно, но без полиса, «Скорая» может и не забрать – на кого нарвешься. А у Славика все за деньги; да к тому же, он мой друг.

– И что сказал ваш друг?

– Честно говоря, я не спрашивал, потому что в медицине не разбираюсь, но колдовал он над ней больше часа. Хотите, могу визитку поискать – съездите, поговорите. Подождите минутку.

Ягуар вышел, оставив Костю в полной прострации – такого поворота событий он не мог не только предполагать, но даже вообразить. …Это не она!! Не она! Не она… – сознание, как метроном, отсчитывало бессмысленный ритм, а перед глазами плыли дареные серьги, разорванные колготки, булочки, лицо в «Ягуаре», ведра с краской, пестрые пачки презервативов… Костя резко зажмурился и снова открыл глаза, пытаясь прийти в себя. Вернулась способность мыслить, и он вспомнил, что ночью Маша показалась ему гораздо искуснее, чем обычно, но он-то решил, что она просто соскучилась по сексу…

– Вот, еле нашел, – Ягуар протянул кусочек золотистого картона, – сами знаете, визитки друзей обычно не хранишь – все помнишь так, визуально.

– А что вы делали вчера в час дня возле кафе «Ямская слобода»? Девушка лежала у вас в машине…

– Звонил по телефону, – не задумываясь, перебил Ягуар, – когда Славик привел ее в чувство, она долго плакала, но потом успокоилась, обнаружив, что деньги и серьги на месте. Тогда она сказала, что ей надо на работу, иначе ее уволят; попросила меня подвезти, а по дороге вдруг решила сначала позвонить напарнице, чтоб та прикрыла ее, на всякий случай. А я, как назло, телефон на стройке оставил – у бригадира жена рожает, а мобильник у него какой-то древний… короче, не берет в тех углах, даже если на крышу подняться. Пожалел я его – оставил свой. Парнишка больно хороший… да, так к чему я это – пришлось мне выскакивать к таксофону, а он как раз у «Ямской слободы» висит…

– И куда вы звонили?!.. – Костя даже привстал.

– Ой, не помню. Магазин какой-то. Знаете, не люблю держать в голове бесполезную информацию. А я отвез ее…

– Вы видели магазин?!..

– Нет. Мы заехали в какие-то трущобы, но не далеко – в центре, и она сказала, что дальше пройдется пешком – хотела немного прийти в себя после того, чем наколол ее Славка. Угол, где я высадил ее могу показать, а дальше… – Ягуар беспомощно развел руками, – вы сильно расстроились, да? – была в этом вопросе забота, граничащая с садизмом. Костя сжал ладонями виски, понимая, что дольше не выдержит этой пытки.

– Я, пожалуй, пойду, – сказал он тихо.

– А больше я вам все равно ничего не могу рассказать. Только прошу, не убивайте ее – во-первых, вас же посадят, а, во-вторых… подумайте, может, ей чего-то не хватало – разве нормальная жена решилась бы на такое?..

Костя убрал руки и взглянул собеседнику в глаза.

– Если б ей чего-то не хватало, – голос его обрел неожиданную твердость, – она б нашла любовника, типа вас. И я б мог это понять! Но, вот так, откровенно идти на панель?!..

…Боже, что я несу?! Что я мог бы понять?!.. Костя встал, быстро пожал протянутую руку и вышел, чтоб не наговорить еще каких-нибудь глупостей. Ягуар задумчиво смотрел ему вслед, чуть покачивая головой, пока калитка не захлопнулась.

Костя плюхнулся на сиденье, распахнул дверцу, чтоб ветерок обдувал его пылающее лицо, и откинувшись на спинку, закрыл глаза. Определить свое состояние он не мог, но так отвратительно он не чувствовал себя никогда в жизни. …В какой жизни? Она, оказывается, совсем другая, совсем не похожая на ту, какую я представлял себе всего пару дней назад!.. Не думать… не надо ни о чем думать, потому что ситуация все равно не поддается не только анализу, но даже осмыслению… это чистейший бред, даже если и является правдой. Поэтому не надо ни о чем думать! Возможно, потом возникнет решение, а вместе с ним, новое миропонимание, определяющее принятие или непринятие этой жизни… а, может, и не возникнет. Тогда надо просто не замечать всего этого – считать, что в тот день я не ходил никуда обедать, а остался пить чай в офисе…

Эта мысль ободряла – оказывается, всегда есть выход, надо только очень сильно поверить, что он единственно правильный! Костя даже успокоился. Где-то он читал, что люди, потерявшие шансы выжить, становятся спокойными и благодушными; они перестают лезть на стены, срывая ногти, орать о помощи до потери голоса – они садятся и готовятся принять неизбежное. Причем, оно уже не кажется им ужасным, потому что является тем самым, единственно возможным – как данность.

Раньше он не понимал, как можно не бороться до конца, ведь жизнь такая славная штука, но теперь понял – жизнелюбие заключается не в том, чтоб стараться прожить как можно дольше, а в том, чтоб уметь принять жизнь такой, какая она есть. Маша, будто отдалялась от него, превращаясь в безликий, призрачный силуэт – как горизонт, к которому невозможно приблизиться. В глубине души просыпалась невиданная доселе жалость по огненному фонтану, рассыпающему радостные золотые брызги. Вокруг него они когда-то кружились, смеясь и взявшись за руки, но все ушло в холодную вязкую массу, окружавшую его теперь. Почему? Этот вопрос оставался незыблемым, и его нельзя забыть, сбросив в прошлое. Почему?!!.. Он должен знать это.

Костя достал визитку, мысленно прикидывая, как лучше проехать к клинике, и повернул ключ зажигания.

Мимо двигались машины и люди; последние желтые литья бесшумно опускались на землю – жизнь продолжалась, такая простая и естественная, и она не могла закончиться из-за того, что чья-то жена оказалась не такой, как представлялось ее глупому мужу. Что эти проблемы могли значить для Большой Жизни? И Костя знал, что, в конце концов, сможет найти в ней новое место, как всегда умудрялся находить свободную нишу в бизнесе – жаль только, что не с кем будет кружиться, запрокинув голову, вокруг огненного фонтана, видя в вышине прекрасное доброе небо, и не думать ни о чем, кроме тоненьких пальцев, зажатых в твоих ладонях…

* * *

Клиника оказалась несколькими соединенными между собой квартирами в старой пятиэтажке. Это давно стало стандартным вариантом – выкупать первые этажи жилых домов и переоборудовать их, как кому взбредет в голову. Рядом располагался салон загара, туристическое агентство и магазин, судя по вывеске, торгующий абсолютно всем.

Найти заведующего клиникой оказалось совсем не сложно. Длинноногая девица в коротком до неприличия халатике и шапочке, из-под которой торчали пучки иссиня черных крашеных волос, провела Костю по узкому коридору к кабинету без таблички – видимо, въехали они совсем недавно, успев только закончить ремонт, потому что в помещении пахло краской.

Костя постучал, и хотя никто не ответил, девушка уверенно показала на дверь.

– Он там. Заходите.

Войдя, Костя увидел затылок и спину в белом халате – мужчина курил у раскрытого окна.

– Садитесь, – произнес он. Это прозвучало так естественно – в первую минуту Косте даже показалось, что заведующий ждал, именно, его, – итак, какие у нас проблемы? – человек в халате повернулся, и Костя понял, что это первое обманчивое впечатление – глаза собеседника изучали его внимательно и настороженно.

– Лично у меня проблем нет, но я б хотел поговорить об одной из ваших недавних пациенток.

– Вообще-то, у нас существует закон о врачебной тайне.

– Я знаю, – перебил Костя, – меня направил к вам господин Сафонов, который вчера привозил сюда некую девушку. Дело в том, что я ее муж.

– Ах, так… – заведующий снова полез за сигаретой. Теперь он уже не отворачивался к окну, а достал из стола пепельницу и поставил прямо перед собой, – с вашей женой не произошло ничего страшного…

– Вот как?.. – Косте захотелось, то ли рассмеяться, то ли схватить за грудки и вытряхнуть из белого халата все его содержимое, чтоб этот служитель клизм и клистирных трубок понял, что речь идет о его жене(!), а не о препарированной лягушке, – значит, то, что она валялась без сознания в лесу, полуголая, с сумкой презервативов, это «ничего страшного»?

– Знаете, я не вмешиваюсь в личную жизнь пациентов. Володя попросил меня привести ее в чувство, что я и сделал. Конкретно, что вы хотите знать?

– Ее изнасиловали?

– Думаю, нет. По крайней мере, никаких травм или разрывов в области гениталий я не обнаружил; также не было следов побоев, но то, что она в последние несколько часов имела многочисленные половые контакты, сомнений не вызывает. Следы спермы остались не только на половых органах, но и на ногах, на груди и даже на лице. Учитывая ее образ жизни… (Костя стиснул зубы) я взял у нее все соответствующие анализы. Могу вас успокоить – СПИДа у нее нет, венерических заболеваний, скорее всего, тоже. Еще не все результаты вернулись, но по экспресс-тестам, все чисто. Наркотики она тоже не употребляет. Алкоголь в крови обнаружен в небольшом количестве – возможно, рюмка-другая водки или бутылка крепкого пива. Что вам еще сказать?

– А отчего она потеряла сознание?

– Трудно говорить о конкретной причине. Я, собственно, сделал ей пару уколов, и она пришла в себя. Потом я занимался обследованием и анализами, потому что, честно говоря, сначала решил, что это очередная Володькина подруга. Он мне уже потом все рассказал.

Костя смотрел на собеседника, постепенно вникая в суть. Собственно, с медицинской точки зрения все было понятно – сознание может потерять, кто угодно; то, что она не употребляет наркотики, не больна СПИДом и венерическими болезнями, тоже понятно (еще этого не хватало!), но вся эта сперма, размазанная по всему телу?.. Какими ж извращениями они занимались?..

В это время в дверь просунулась женская головка.

– Вячеслав Дмитриевич, зайдите к нам во второй.

– Извините, – заведующий встал, – мне надо к больному.

– Да, конечно, – Костя тоже поднялся.

По коридору они шли вместе, потом пожали друг другу руки, и Костя снова оказался на улице. Ему вдруг стало безразлично, сколько именно его жена имела половых контактов – сто или всего один, ведь, главное, факт! Он остановился возле машины. Все, что можно было выяснить, он выяснил, пройдя до конца по известной ему цепочке, и оставалось только решить – что теперь надлежит делать?

Все эмоции ушли незаметно, сами собой. Он стоял, совершенно спокойно и трезво взвешивая варианты. Самый логичный – развестись и мгновенно закончить со всеми проблемами; пусть каждый живет, кому как нравится!.. Но он представил, как возвращается в пустую квартиру – не будет беспорядочно разбросанной в ванной Машкиной косметики, которая всегда его раздражала (сейчас он подумал, что это неотъемлемая часть его уютного мирка); не будет запаха ее дезодоранта, ее одежды, занимающей половину шкафа. …Зачем мне тогда такой огромный шкаф? Чтоб повесить пару своих костюмов и сложить свитера с джинсами?.. У меня ж будет портиться настроение каждый раз, когда я стану открывать его!.. И еще этот запах котлет – он тоже исчезнет… Блин, а сколько времени я еще буду ожидать, что Машкин голос окликнет меня из кухни?.. А как я буду просыпаться в тишине?..

Неожиданно Костя подумал, что исчезнет не только это, а все… то есть, абсолютно все! Стало так тоскливо, словно это являлось уже свершившимся событием. …Стоп! – он мотнул головой, – пока еще все находится на своих местах – вещи лежат в шкафу, а после работы Машка, как ни в чем не бывало, должна вернуться домой. Пока еще все хорошо… а, вот, что произойдет дальше?.. Это зависит только от меня…

Последняя мысль настолько успокоила Костю, что он даже на мгновение забыл о лесе, пачках презервативов и размазанной сперме, и сам удивился своему радостному настроению. Ведь во все времена неверных жен, либо убивали, либо изгоняли навсегда, а он чувствовал несказанное блаженство оттого, что не делает ни того, ни другого; что она продолжает оставаться рядом. …Неужели она мне так дорога, что я готов закрыть глаза на все?.. Но такое прощать нельзя… – подал голос феодал в кольчуге и латах, живущий в любом мужчине с незапамятных времен. …А если она ни в чем не виновата?.. – перебил феодала оппонент, которого Костя считал своим внутренним голосом, – в жизни столько всяких случайных совпадений, которые очень похожи на правду, но не являются правдой. Ведь никто не застукал их в постели?..

…История «девушки из леса» понятна, – Костя отключил обоих глупых спорщиков, – но Машка-то в это время находилась на работе и подписывала накладные… Я хочу, чтоб было так, и никто мне не запретит в это верить! Вот, загадаю, если сейчас она на работе, значит, я прав – значит, все хорошо…

* * *

Первое, что увидел Костя, остановившись перед магазином, была табличка «Закрыто». Он удивленно толкнул дверь, и та поддалась. За компьютером сидела Таня.

– Привет, а где Машка?

– Я отпустила ее, – Таня засмеялась.

Наверное, Костино лицо так изменилось, что она даже испуганно приподнялась со стула.

– Что с тобой? Сегодня во всем здании крыс травят, поэтому нас тоже закрыли. И что мы тут будем вдвоем сидеть? Я отпустила ее обед готовить – она уж дома, небось.

– Ах, обед готовить?.. – Костя опрометью выскочил наружу.

Ему показалось, что до дома он добирался целую вечность – все, словно старались задержать его, и светофоры, и пешеходы, и даже трамваи, норовившие открыть двери прямо перед самым капотом. Но наконец он все-таки взбежал к себе на этаж, достал ключ, с трудом переводя дыхание…

На вешалке висел серый костюм, который она не надевала с того злосчастного дня, поэтому это ни о чем не говорило. Опустив глаза, Костя увидел туфли – ее «сегодняшние» туфли!.. Если б это оказался самородок, он бы обрадовался меньше.

– А что ты так рано? – из комнаты появилась и сама Маша в джинсах и кофточке, предназначенной специально для дома – она стеснялась слишком явно просвечивающегося белья.

– Я это… – Костя был так увлечен погоней, что не успел придумать ничего вразумительного.

– Ты совсем или забыл что-нибудь?

– Совсем, – он даже не мог выразить свою радость словами, лишь сделал шаг и прижал жену к себе. Она подняла голову; их губы встретились. Костя подумал, что может стоять вечно, упиваясь поцелуем, но Маша вывернулась из объятий.

– Задушишь ведь, – она засмеялась, – Костик, что с тобой?

– Ничего, – он смотрел в ее лицо и не знал, с какой мадонной его можно сравнить.

– Ты какой-то странный в последнее время, – Маша продолжала улыбаться, – ты, наверное, с «Ягуаром» разобрался, и понял, что не меня там видел, да?

Костя мгновенно насторожился. Он больше не хотел возвращаться к этой теме, но она сама начала. …А, может, оно и лучше – сразу расставить все точки над «i»?..

– Я видел в нем, либо тебя, либо твоего двойника, если таковой, конечно, существует – это однозначно и обсуждению не подлежит. А сегодня, к тому же, я узнал еще массу всего.

– Ну, расскажи… – Маша сразу перестала улыбаться, и это Косте совсем не понравилось.

Пройдя в комнату, он расположился в кресле, а Маша на диване – вся напряженная, устремленная вперед, словно готовящаяся к прыжку.

– И что ты узнал?..

Костя начал рассказывать с того момента, как вчера вышел обедать. Маша слушала молча – казалось, ее совершенно не удивляет эта фантастическая череда событий. …Она даже не возмущается! Значит, все-таки все правда, – пронеслось в Костиной голове, – она обо всем прекрасно знает, и думает сейчас, как бы поправдоподобнее соврать. Ну и пусть! Это ж должна быть чудовищная ложь, которую даже такой кретин, как я, распознаю сразу…

– …и теперь я хочу знать, что все это значит? – закончил он.

– Не знаю, – Маша растерянно пожала плечами, – я ж в это время сидела на работе. Хочешь, я найду покупателей, которых обслуживала в то утро? Они подтвердят…

– Если ты знаешь, где их искать, значит, они уже предупреждены, что надо ответить.

– Я не знаю, но в накладных пишут реквизиты фирмы или фамилию; при желании всегда можно найти…

– Я думаю, ты сделала это заранее, – отрезал Костя.

– Костик, – Маша встала; остановилась посреди комнаты, не решаясь подойти ближе, – скажи только, ты мне веришь?..

Костя тупо смотрел в пол, прекрасно понимая, что от одного короткого «да» или «нет» зависит, получит он ту самую пустую и мертвую квартиру, в придачу к своей пустой и мертвой душе, или… Он поднял голову. Наверное, Маша прочла в его взгляде нечто такое, в чем он и сам не отдавал себе отчета.

– Я клянусь… – прошептала она, растягивая слова, – хочешь, я встану на колени?..

Костя молчал, и она стала опускаться, прямо и грациозно; колени ее стукнулись о пол, и она замерла.

– Я не такая… я делала этого…

Костя смотрел на ее жалобное лицо, точеную фигуру, густые распущенные волосы и не мог смириться с тем, что видит их в последний раз. Вытирая джинсами пол, Маша медленно поползла вперед, пока не уткнулась лицом в его ноги; затихла, обхватив их руками. Костя увидел, как вздрагивают ее плечи. Захотелось приласкать ее, погладить по голове. Его рука даже оторвалась от подлокотника… но тут же опустилась вновь.

Маша вскинула голову – волосы волной всколыхнулись по плечам; в глазах стояли слезы, и отдельные, самые нетерпеливые капельки, уже оставили на щеках мокрые дорожки; сухие губы приоткрылись…

…Мария—Магдалина!.. – в смятении подумал Костя.

– Что я должна сделать, чтоб ты поверил мне?.. Ну, скажи! Ведь что-то же, наверное, есть!..

«Библейские мотивы» прервались, но их отголоски еще продолжали двигать мыслями.

– Не важно, верю я тебе или нет, – медленно произнес Костя, словно проговаривая некий текст, звучащий в его сознании, – важно, что я люблю тебя.

– Ты не говорил мне этого больше года, – всхлипнула Маша.

– Разве слова имеют такое огромное значение?..

Она часто-часто закивала головой – образ кающейся грешницы рассыпался, но, главное, что Костя успел произнести то, вокруг чего подсознательно кружился весь сегодняшний день, не решаясь назвать вещи своими именами.

– Ты, честно, меня любишь? – Маша вытерла слезы.

– Честно!.. – Костя не успел придумать никакой красивой и веской фразы, но Маше, похоже, она и не требовалось.

– Я ужасно виновата – я только теперь поняла… – она снова шмыгнула носом, – Костик, я представляю, какой ты сейчас злой… ну, побей меня, если хочешь – я заслужила… только не калечь, пожалуйста… куда ты потом денешь калеку?..

Костя попытался представить, как Маша упадет; из носа хлынет кровь или под глазом вспыхнет яркий фингал – да, у него неоднократно возникало подобное желание, но сейчас красные от слез глаза светились такой нежной преданностью, что это показалось просто ужасным. Оказывается, несмотря на все грозные мысли, он никогда б не смог ее ударить.

– Надрать бы тебе задницу!.. – и вдруг он увидел, что Маша расстегивает джинсы, обнажая белый треугольник трусиков.

– Если ты, правда, хочешь… – она покраснела, но взгляд не отвела, – только обещай, что потом мы навсегда забудем эти два дня, ладно?

От того, что предложение, являвшееся идиоматическим оборотом, воспринято так серьезно, Костя опешил, но лишь на секунду.

– Глупенькая, – он прижал к себе голову жены, – я знаю наказание получше. Завтра выходной, и я целый день не выпущу тебя из постели. И только попробуй, пикни!

– Разве я посмею?.. Я тебя люблю… – Маша блаженно прикрыла глаза, – может, сейчас и начнешь меня наказывать?..

* * *

Проснулся Костя, когда совсем рассвело. Осторожно, чтоб не разбудить Машу, посмотрел на часы, показывавшие девять. …И зачем я проснулся в такую рань?.. – подняв рассеянный взгляд, он увидел в окне неподвижные ветви тополей, кусок неба, подсвеченный солнечными лучами. Удивительный покой… как будто не существовало, ни других людей, ни шумных вонючих автомобилей, ни даже бродячих собак, вечно тявкающих на помойке – природа замерла, видимо, почувствовав, что на сегодняшний день самые главные здесь два маленьких человека, по имени Костя и Маша, и им необходимо поспать в тишине хотя бы несколько часов.

…Вот все и вернулось… а чего б я добился, поломав это?.. Он повернулся на бок, обняв Машино плечо. Она что-то пробормотала во сне, придвинувшись к нему, прижалась всем телом; Костя почувствовал на шее ее дыхание…

* * *

В четыре часа, когда Костя сидел на диване, размышляя, чем бы им занять сегодняшний вечер, Маша сказала мимоходом:

– Костик, я через часик уйду, ладно? Ты не обидишься?

– Вы и в выходной товар принимаете? – за прошедшие сутки он настолько успокоился, что даже эта Машина фраза не вызвала негативных эмоций.

– Я не на работу. Только не обижайся, ладно? – она села рядом и прижалась к нему, начав тереться щекой, как кошка, – видишь, я подлизываюсь?

– Вижу. И куда ты собираешься?

– Понимаешь, мы давно договаривались с девчонками посидеть в кафе. Неудобно получится – они ждать будут.

Косте совершенно не хотелось возвращаться к своим черным мыслям и подозрениям; он устал барахтаться среди необъяснимого, поэтому еще утром решил – пусть все идет, как идет, пока не случится нечто экстраординарное.

– Я не надолго, – Маша скорчила жалобную рожицу, но до вчерашней «Марии Магдалины» ей было далеко, – часов в десять буду дома, честно. Мы посидим, и все.

– Сидите, – согласился Костя, решив, что так даже лучше – по крайней мере, не надо ломать голову над перспективами на вечер, ведь в такую погоду, скорее всего, придется идти гулять, а это – тупо таскаться по городу, о чем-то разговаривать. А о чем?..

– Ты, правда, не сердишься?

– Правда, – он обнял ее, – иди, только не загуливай особо.

– Костик, – Маша посмотрела на него укоризненно, – милый, мы ж вчера договорились, что этого эпизода в нашей жизни не было. Зачем ты опять начинаешь?

– Я не начинаю – я напоминаю, что вчера возникали определенные разумные варианты, которые я отклонил, но к ним никогда не поздно вернуться.

– Я люблю тебя, – Маша чмокнула его в щеку и пошла одеваться. Ни с какими девчонками встреча у нее не планировалась. Это было очередной ложью, но она твердо решила, что ложью самой-самой последней.

* * *

В кафе Маша появилась ровно в шесть и сразу увидела два сдвинутых вместе столика с пятью приборами.

– Вы одна? – дежурно улыбающийся официант бесшумно выплыл из-за портьеры, отделявшей зал от кухни.

– Нет, я заказывала столик.

– Извините. Проходите. Скажете, когда подавать.

– Когда народ соберется, – Маша прошла через пустой зал и уселась во главу стола, с интересом разглядывая картины на стенах. Что они изображали было не очень понятно, но яркие цвета ей нравились, как, впрочем, и остальной интерьер. Наверное, настроение способствовало именно такому, радостному восприятию мира.

Через открывшуюся дверь сначала послышался смех, а потом появилась Таня в сопровождении Володи – своего нынешнего «кавалера». Увидев Машу, они прервали веселую беседу, и Володя широко раскинул руки.

– А вот, и наше возвращенное к жизни чудо!

Маша поднялась им навстречу, и все трое обнялись, будто не виделись целую вечность.

– И что, нет повода, не выпить? – Володя потер руки, – как заключительный акт пьесы?

– Ребята, я как родилась заново!..

– Только не надо пафоса, – Таня махнула рукой, – я еще и не такое могу придумать. Мужики – они ж существа предсказуемые.

– Ох, договоришься ты, – Володя погрозил ей пальцем.

Маша кивнула стоявшему в ожидании официанту, и пока все расселись, на столике появился хлеб и водка.

– Пока нарубят салаты, начнем, пожалуй, – Володя открыл бутылку, – за режиссера великолепного спектакля. За Таньку!

Хотя это было не в ее правилах, но Маша опрокинула полную рюмку – тост стоил того.

– Машка, ты даже не представляешь, какая у него сделалась рожа, когда я рассказывал, как подобрал тебя в лесу, – рассмеялся Володя, – он просто охренел; все твердил, что, наверное, тебя изнасиловали, но я сумел убедить его, что все ты делала добровольно – по велению сердца, так сказать.

Машу слегка покоробило от таких слов, но любые комментарии уже не имели значения. Говорить можно все, что угодно – главное, ничего этого все равно не было, а Костя есть. И он любит ее! Теперь это точно, поэтому на остальное можно наплевать, и забыть.

– Давайте, за главных исполнителей, – предложила Таня.

– Самый главный герой стоит в гараже, – рассмеялся Володя. Чувствовалось, что ему самому безумно нравилась собственная роль и вообще весь этот фарс, – будь у меня задрипанные «Жигули», он бы сроду не нашел меня, а «Ягуар»!.. Девчонки, вы понимаете, что такое в нашем городе «Ягуар»!..

– Если б потребовалось, и «Жигули» помогли ему найти, потому что все было точно рассчитано… – Таня замолчала и повернулась к двери, где появился мужчина, которого Маша никогда не видела, но знала, что он тоже играл одну из ролей.