Текст книги "Сержант и инопланетяне"

– Чтобы врагов запутать, – усмехнулся Петрович, – а если серьёзно, они тоже не могут понять, что я делаю, поэтому кроме нас они ничего больше не видят. А мне только это и надо.

– До астероида одна минута полёта! – доложил Тихон.

– Останется тридцать секунд, включи обратный отсчёт.

В центральном наступила тишина. Пальцы Петровича лежат на клавиатуре управления. Взгляд не отрывается от экрана, на котором «булыжник» стремительно вырастает в размерах.

– Осталось тридцать секунд!

– Эх! Пан или пропал!

– 25 секунд. 20. 19. 18…

Лонг вцепился в подлокотники до белизны в суставах, но в управление не вмешивался.

– 13 секунд. 12. 11. 10…

Петрович маневровыми двигателями резко задрал нос дисколёта и дал мощный импульс маршевым. Корабль пролетел над астероидом, едва не задев его брюхом.

На боковых экранах виднелся удаляющийся «космический булыжник» и яркая, но короткая вспышка за ним. Патруля не было. Зато астероидов стало два.

– Бери управление, – сказал Петрович Лонгу.

Лонг отреагировал не сразу.

– Как это ты придумал?

– Со мной такое уже было. На Минском шоссе. За мной бандюганы гнались. Они на «девятке», я на КАМАЗе. У них стволы, у меня польская картошка. А там резкий поворот. Я ушёл, они остались. Потом про них по радио говорили, что, мол, не справились с управлением.

Неожиданно для всех раздался голос Фроси:

– И долго нам лежать в этих, прости Господи, коконах? Забыли они и про Ваську. Женщинам разрешили покинуть капсулы, а у него её просто не было. Он сидел в кресле мертвенно бледный, но как пилоту всё произошедшее ему было ясно «как божий день». На Петровича Васька смотрел так, как смотрит дикарь на паяльную лампу – с ужасом и восхищением.

Решили, что на сегодня приключений хватит. Надо сесть на «колбасу» и устроить вечеринку.

– Вот так, мать! Сегодня гуляем. Отмечаем нашу первую победу, – объявил Петрович жене.

Фрося расстаралась. Стол был, учитывая обстоятельства, праздничный. Украшением стола был шпик и солёные огурцы, правда, из синтезатора. Супротив домашних они не тянули, но на закуску годились. Док достал из синтезатора литровую бутылку «эликсира».

Гуляли от души. Пели песни, кто как мог. Плясали. Тоже не у всех получалось, но на это никто не обращал внимания. Лола в «художественной самодеятельности» принимала посильное участие. Васька же был совершенно потрясён. Он крутил головой и растерянно хлопал глазами.

Когда все подустали и сели за стол, Петрович вдруг вспомнил тишину просьбу.

– Вот ты хотел нашему кораблю дать имя. Я придумал – «Меркурий»! Был такой бог то ли у греков, то ли у римлян. Не помню. На пятках у него крылья росли. Но не в нём дело. И даже не в его пятках. Кораблик так назывался. Небольшой, можно сказать, маленький. Так вот этот кораблик, бриг Меркурий, отлупил целую эскадру. А в эскадре каждый корабль был в два, а то и в три раза больше чем он. Давайте и наш дисколёт назовём «Меркурий». Как предложение? Предложение приняли на «ура» в буквальном смысле. Название закрепили «хлопнув» ещё по одной.

– Слушай, – обратился Лонг к Ваське, – а что это ты так медленно летел? Я осмотрел твой катерок, он очень даже быстроходный.

Васька смутился, но ситуация и эликсир сделали своё дело, он «раскололся».

– А я спал.

– Как это спал?

– Включил автопилот и уснул. Петрович расхохотался.

– Молодец! Солдат спит, служба идёт!

– Да. У нас именно так и говорят.

– Вот так, народ, – сделал вывод сержант, – солдат везде солдат. И парсеки этому не помеха!

– Давайте-ка ещё по одной. За солдат. – Предложил Док. Неожиданно для всех Петрович отказался.

– Почему, Петрович?

– У одного старика серба спросили: что самое страшное на войне? Дед подумал и ответил: самое страшное на войне это пьяный русский десантник.

На этом вечеринка закончилась. Достали капсулу для Васьки и легли спать.

Глава VIII

После завтрака, готовились к полёту на Стартовый и, между делом вернулись к проблеме военной базы. Если вояки зонд сбили, то дисколёт они сшибут не задумываясь. Такой вариант экипаж «Меркурия» не устраивал. Но идея, как говориться, уже висела в воздухе. Не заметили даже, кто предложил создать для вояк «культурную программу», и закинуть по связи, выдав за приказ Абсолютов. На том и порешили. Петрович с Квиком стали перебирать видео архив. Док ушёл в агрегатный, сославшись, что у него там срочное дело. Тихон и Лонг занялись курсом «Колбаса» – «Стартовый» – «Третья планета». Возле них крутился Васька. Уже позже, вечером, Лонг скажет Петровичу: «А парень вроде ничего, сообразительный».

Создание «культурной программы» оказалось делом не лёгким. Со стороны «массовиков затейников», так Петровича с Квиком назвала Фрося, только и слышалось: «Нет, это они не поймут». «Это им вообще нельзя показывать». Трудились затейники в поте лица. Дважды или может трижды, делали перерыв. Просмотрели фрагментарно и ускоренно жуткое количество фильмов. Квик ворчал: «Хорошо, что хоть база одна». Петрович не отставал: «Насмотрелся на всю оставшуюся жизнь». Так или иначе, к обеду «программа» была готова. В неё вошли: «Илья Муромец», «В зоне особого внимания», часа полтора документальных фильмов на военную тематику и, по настоянию Квика, футбольный матч ЦСКА – Спартак.

Сам собой возник вопрос, а как и где врезаться в канал базы?

По всему выходило, что надо лететь к Связному, запускать «дезу» и только потом на Стартовый. Потеря времени, но ничего не попишешь. Тут, как раз, Лонг споткнулся о Ваську и в сердцах хотел его «послать», но в голове у командира возникла цепочка: Васька – катер – полёт. В развитии цепочка несколько изменилась: Васька – катер – полёт – спутник, и упростилась: катер – полёт – спутник.

Вызвали из агрегатного отсека Дока. Он пришёл, выразил недовольство, что его оторвали от дела, но «работничка» выдала помятая физиономия – спал негодник. Ему поручили приспособить Васькин катер для полётов «гражданских слюнтяев». Надо отметить, что бортинженер, обладал двумя устойчивыми состояниями, он либо спал, либо работал. Сейчас, вздремнув в своё удовольствие, предложение поработать, воспринял с некоторым энтузиазмом, но потребовал, чтобы ему дали помощника. Лонг показал на Ваську. Док печально вздохнул и направился в трюм, где стоял катер. Васька поплёлся за ним.

Минут через двадцать они вернулись. То, что доложил борт-инженер, удивило Лонга, но Петрович воспринял как должное. Катер технически исправен, но всё оборудование разболтано, не потому что старое, нет, катер почти новый, а просто у «обслуги» руки не оттуда растут. Радует только, что всё начищено, покрашено, нигде ни пылинки. Так что ремонт и переоборудование займёт дня два, три. Решили, что лучше потратить три дня и иметь рабочий катер, чем не известно для чего возить с собой этот кусок металла. Тем более, что Петрович с Квиком чуть позже придут на помощь.

До обеда Док с Васькой изучали назначение элементов оборудования. Это было не так-то просто. Сплошные шифры. Закодированные названия. Даже цвет краски не такой как в родном дисколёте. Но опись и план работ, с грехом пополам, составили. После обеда к «разрушителям» подключились «затейники».

Катер, по конструктивным причинам, не мог нести вооружение, аналогичное оружию «Меркурия» или патрульных дисколётов, но в кабине стояла аппаратура управления таким оружием. Кроме неё выбросили устройство определения «свой – чужой», систему и приборы контроля дозаправки. По мнению Дока идея дозаправлять такую «посудинку» в полёте могла придти в голову только абсолютному идиоту. Услышав последние слова, Васька довольно хихикнул. Выбросили всю телеметрию, контролёра и какой-то шкаф с электроникой, назначение которого осталось не понятным. Труднее всего пришлось с сейфом для секретных документов и сейфом для личного оружия. Их разрезали прямо в катере и вынесли по кускам. Хорошо, что в мастерской Меркурия нашёлся плазменный резак. Весь этот хлам, вывалили на поверхность «колбасы».

Док с Васькой занялись ремонтом оборудования. Петрович и Квик создавали «бытовые условия». К концу третьего дня кабина катера преобразилась. Три кресла, три капсулы, стол, мини кухня и сан узел с душем. По мнению Дока в такой «посудине» можно жить месяца два. Были бы продукты. Квик установил бортовой переводчик и приказал Железяке перекачать в него русский язык. Только без тонкостей! – уточнил программист. По совету Петровича создали небольшую фильмотеку. Тихон настроил «навигацию». Док включил бортовые огни. Глядя на них, Петрович вспомнил колхозную молодость: «Зорька копытом бъёт – бежать хочет». Так катер невзначай получил название. Стали прикидывать, кому лететь. Спорили не долго потому, как при любом раскладе выходило Лонгу и Лоле. Девушка несколько смутилась от такого предложения, но возражать не стала, то ли потому, что хотела лишний раз пообщаться с подругами, то ли по какой-то другой причине. Первый пилот расстегнул и снова застегнул комбинезон, хотел что-то сказать, но только кивнул и что-то невнятно промычал.

Таким образом, экипаж катера скомплектовали. Осталось сочинить приказ. Первым делом «допросили» Ваську, не приходилось ли ему слышать приказы Абсолютов? Бывший младший командир трижды за свою жизнь был удостоен такой «чести». Первый раз при переводе из школы третьей ступени в школу пилотов. Второй раз по окончании школы пилотов. Третий раз по прибытии к месту службы и вступлению в должность. Память у парня оказалась хорошая и он пересказал приказы почти дословно. Ещё он вспомнил, что номера особо важных приказов начинаются с цифры «11». Это рассказал кто-то из писарей. Так что с лексикой и стилистикой всё стало понятно, с нумерацией тоже. Со слов Васьки записали приказ о зачислении его группы в школу пилотов.

Мы, Великие Абсолюты сим приказом № (цифры значения не имеют) приказываем!

Рядовому составу, командирскому составу, командному составу!

Принять к сведению зачисление выпускников школы третьей ступени с номерами: в школу пилотов. (номера значения не имеют)

Курсантам школы пилотов с номерами (номера те же) немедленно преисполниться благодарностью к Великим Абсолютам. Полностью проникнуться преданностью Великим Абсолютам.

Приказы обсуждению не подлежат.

Всегда в заботе о вас.

Великие Абсолюты! После доработки приказ стал звучать немного иначе.

Мы, Великие Абсолюты сим приказом № 11/192 приказываем! Рядовому составу, командирскому составу, командному составу.

Немедленно преисполниться благодарностью и проникнуться преданностью к Великим Абсолютам.

Преисполнившись и проникнувшись просмотреть видео и прослушать аудио информацию к этому приказу прилагаемую. Насмотревшись и наслушавшись глубоко обсудить виденное и слышанное.

Сделать выводы согласно пониманию. О выводах доложить!

Вечно в заботе о себе.

Великие Абсолюты. Васька решил уточнить у Петровича, почему номер приказа именно 192. Военспец с ответом не задержался: «Рост у меня такой, 192 сантиметра».

Настала пора расставания. Присели на дорожку. Проводили Лонга и Лолу до катера. Вернулись в центральный отсек. Тихон поднял корабль над астероидом. Створки трюма раскрылись и катер медленно выплыл на свободу. На экране оставшиеся на «Меркурии» видели как Лонг маневровыми двигателями развернул свой кораблик и включил маршевые. Несколько минут и только маленькая звёздочка сверкает на экране. Вскоре и она исчезла. Фрося, всё ещё глядя на экран, вытерла слезу. Петрович подошёл к ней, обнял и прошептал:

– Что, мать? Как родных детей провожаем. Кстати, в катере три места. К чему бы это?

Фрося в ответ только улыбнулась.

Петрович привычно сел в кресло второго пилота. Тихон занял место первого.

– Что ж, поехали! Курс на Стартовый.

На подлёте к Стартовому, Тихон, как бы между прочим, сказал, что когда они здесь садились в дисколёт, один из стартовиков пожелал им «больше сюда не возвращаться»

– Это интересно, – заметил Петрович, – надо бы узнать у того парня, что он имел в виду.

Что бы найти «того парня» нужно было найти «ту» стартовую позицию, а по информации зонда таких позиций пять. На фото их друг от друга не отличить, стандартная планировка.

Поняли, что найти парня не реально. Тогда зависли над ближайшей. Квик настроил аппаратуру на автоматический поиск канала связи. Чтобы его поймать, нужно дождаться, когда стартовики сами захотят с кем-нибудь поговорить.

Док, от нечего делать, водил объективом визуального наблюдения по комплексу стартовой позиции. В её центре располагалась площадка, на которой стоял громадный звездолёт. Площадку окружали производственные корпуса. За корпусами пришлёпнулись одноэтажные, серые, с плоскими крышами дома. Около одного из них стояла транспортная платформа. Кое-где торчали искусственные деревья. Васька рассматривал этот пейзаж как нечто само собой разумеющееся. Остальные члены экипажа вспоминали Землю, и это господство рациональности вызывало у них отнюдь не положительные эмоции. Фрося мельком глянула на экран и, сказав: «какая тоска!», ушла на кухню смотреть «В мире животных». Стартовики молчали.

Док продолжал водить объективом по городу. Петрович, чтобы как-то оживить ожидание, спросил:

– Я чего-то не разглядел колёс у транспортной платформы. Это так и надо?

– Она антигравитационная, – ответил Док и решил для наглядности вывести платформу на экран. Для этого он повёл объектив через город к тому месту, где они её заметили. Его остановил Квик:

– Стой! Назад!

Объектив пошёл в обратную сторону.

– Медленнее! Правее. Ещё правее. Стоп! Это она!

– Кто она?

– Та самая стартовая. Видишь подъёмный кран со сломанной стрелой? Когда мы шли на корабль, я его заметил, но вспомнил только сейчас. Кстати, вспомнил и номер того парня – 117.

В этот момент в центральном отсеке зазвучали чужие голоса. Кто-то уточнял срок поставки оборудования для звездолёта. Беседа быстро закончилась, но Квик на последних словах успел вклиниться.

– Эй, на старте! Сто семнадцатого на связь!

– На связи сто семнадцатый. Кто говорит?

– Борт дисколёта «дробь шестнадцать», помнишь такой?

– Конечно, помню. Сейчас-то вы где?

– Над вами. Мы вернулись и не просто так. Есть серьёзный разговор.

– Обозначь тему.

Квик задумался. Посмотрел на товарищей. Те растерянно пожимали плечами. Называть причину прилёта открыто, они не решались. Сообразил Тихон: «живая планета». Квик оценил Тишину находчивость и повторил его слова сто семнадцатому.

– Вас понял. Сейчас поговорю с ребятами.

Пауза в эфире длилась несколько минут. Квик от нетерпения аж подпрыгивал в кресле. Наконец раздался голос сто семнадцатого.

– На дисколёте! Катер примите?

– Примем.

– Мы вылетаем.

Ворота одного из ангаров открылись и оттуда сразу на большой скорости «выстрелился» катерок. Чуть ли не задевая асфальт, он пролетел площадку, проскочил между домами и начал, почти вертикально, набирать высоту. Для того чтобы стартовикам легче было найти «Меркурий» Док включил внешние проблесковые огни.

Через каких-то полчаса в центральный вошли двое парней в комбинезонах, но без масок. Гости представились, хоть в этом и не было особой необходимости. На рукавах, груди и спине стояли номера. У одного 117, у другого 138. Назвали себя и члены экипажа. Стартовики удивились именам, но одобрили. Удивились они и Фросе. Даже некоторое время находились в состоянии лёгкого шока. Зато Фрося научилась ничему не удивляться.

– Садитесь за стол. Сейчас я всё организую.

– И это правильно, – согласился Док, – что за разговор «на сухую».

– Я имела в виду чай и печенье.

– А я «эликсир» и огурчик.

Накрыв на стол, Фрося, чтоб не смущать гостей, ушла.

Приняли по чуть-чуть за знакомство. Гостей по технологии возлияния инструктировал Док. Расслабились. Заговорили на отвлечённые темы. В частности, Тишу заинтересовал катерок. По учебному центру он знал, что это антигравитационный маломощный транспорт способный летать не выше десяти метров. Тиша оказался прав, но… в силу некоторой необходимости стартовики в старый корпус вмонтировали новый энергоагрегат. Малогабаритный, но по мощности мало, чем уступающий силовым установкам патрульных дисколётов. Разработали и изготовили его здесь же, на спутнике. В свою очередь гости заинтересовались Петровичем и Фросей. Земляне всё-таки отличались от латурян. Габаритами уж точно. Само собой, что им рассказали про Землю. Показали с десяток слайдов и несколько фрагментов из документальных фильмов. Когда Док прекратил показ, парни даже расстроились. Квик их успокоил: «Вернётесь на спутник, создадим устойчивый канал и перекачаем вам всё видео с Земли. Там есть что посмотреть». Разговор не единожды прерывался на принятие по чуть-чуть. Но ещё после первой Петрович предупредил, что эликсир нельзя пить тому, кто за рулём. От него теряется пространственная ориентация. Док слова Петровича подтвердил, а гости согласились, что приключения при посадке им не нужны. Именно поэтому, после «за знакомство», сто тридцать восьмой к эликсиру не притрагивался. Васька сбегал на кухню и принёс ему, в качестве компенсации, большую кружку кофе и тарелку с печеньем. Гость такой компенсацией удовлетворился вполне.

Когда, наконец, перешли к серьёзному разговору, у некоторых беседующих уже возникли трудности с пространственной ориентацией, и Петрович попросил Дока убрать эликсир.

«Напряг сняли, а говорить по делу оно мешает», – объяснил он свою просьбу.

Сто семнадцатый, слегка набычившись, ну зацепило мужика с непривычки, задал экипажу «Меркурия» главный вопрос:

– Парни! Так в чём всё-таки состоит цель вашего прилёта сюда?

На прямой вопрос, естественно, ответил военспец:

– Набить морду Абсолютам.

– Тогда мы с вами, но набить морду мало.

– Согласен. Меру наказания предлагаю определить в рабочем порядке.

– Не возражаю. Но вопрос – где Абсолюты?

– На третьей планете.

Этот конкретный ответ даже слегка отрезвил гостя.

Стартовики поняли, что «возвращенцы» зря время не теряли. Дальнейший рассказ Петровича ещё больше убедил их в этом. А Петрович рассказал про спутники связи, про Лолу. Не забыл и то, как захватили Ваську. Узнав, что Васька бывший вояка, стартовики выразились в том смысле, что, мол, и повезло же тебе парень. Васька пьяно улыбался и кивал головой.

– А где сейчас ваш командир и Лола?

– Да, действительно забыл сказать. Они в настоящий момент «мозги парят» воякам.

– Как это?

– Мы запустили зонд к их спутнику, а они его сразу сбили. Так что лететь туда и пытаться вступить с ними в переговоры, резону нет. Вот мы и придумали такой ход.

Петрович рассказал о целях экспедиции Лонга и Лолы. Гости одобрили такое решение.

– Думаю, что это сработает. У нас жизнь – тоска, а там вообще швах. Мы у себя телескопчик сварганили, увеличение что надо. Иногда на вояк смотрим, техника позволяет. Целыми днями строем туда сюда, туда сюда.

– Это точно, – подтвердил Васька.

– Ну а вы-то чем порадуете? – в свою очередь спросил Петрович, – оружие у вас есть? Или, скажем, транспорт?

– Оружия навалом. Все ангары забиты. От лёгкого до супер мощного. А насчёт транспорта… – сто семнадцатый улыбнулся, – строящийся звездолёт видели?

– Конечно, видели. Ну и громадина!

– Так вот. Это муляж. Точнее сказать, крыша. Под ней два практически готовых дисколёта, вроде патрульных, но помощней.

– Как же вы смогли? Ведь у вас тоже, небось, всюду контролёры понатыканы?

– Дело вот в чём. Жили мы здесь, жили. Как во всей системе люди живут – сыт, обут, одет, чего тебе ещё надо? Но появился на втором старте один деятель. Стал всем задавать вопрос: в чём смысл жизни? Над ним посмеивались поначалу, говорили, что он по голове стукнутый. А он своё: в чём смысл жизни? И добился, таки, своего. Народ стал задумываться. А когда этого мыслителя и ещё двоих особо задумчивых патруль уволок, вот тут и началось! Сначала нейтрализовали контролёров. Поставили перед каждым по дисплею с закольцованным видео сюжетом на нужную тему. Сработало.

– Такую хохму я видел в каком-то боевике, – подал реплику Петрович.

Парни со второй стали бывать на других позициях. Идея оказалась заразной и через год уже на всех пяти контролёры «крутили кино» для Абсолютов. С заводами было сложнее, но и там с задачей справились. Короче, сейчас все контролёры у нас «кино крутят», а люди получили возможность общения. В результате общения появляются мысли всякие. Одна такая мысль переросла в идею: а не убрать ли нам Абсолютов? Сказать-то легко, но как? На спутнике никто не знает где они. Провели «мозговую атаку».

В результате удумали построить пару дисколётов и отправиться на поиски. Опять проблема. Пилотировать-то многие могут, управление транспортным катером мало, чем отличается от управления дисколётом, а вот с навигацией глухо. Пока гадали что делать, нам пришёл заказ на звездолёт. Как раз когда «дробь шестнадцать» провожали. Решили рискнуть. Из всякого хлама сделали макет, то, что вы приняли за громадный дисколёт, а внутри начали строить два настоящих. План простой – когда дисколёты будут готовы, доложить о готовности звездолёта. На него пришлют экипаж. Мы проведём среди ребят разъяснительную работу, и у нас появятся навигаторы. Дело в том, что на учебном тоже какая-то смута зреет. Полгода назад, на пятой, построили звездолёт.

Прибыл экипаж. Парни молчаливые, на контакт не идут. Стартовики с пятой ещё подумали: «Во, замордовали пацанов». А они сели в корабль. Подняли его метров на сто, прокричали по связи «долой Абсолютов» и взорвали себя вместе с дисколётом. Пятую позицию после этого забросили.

– Да, грустно, очень грустно. – Проговорил Петрович, покачивая головой. – Хорошие, видать, были мальчишки. Как ни опечалила экипаж история с пацанами, дело есть дело. Заговорили о топливе для «Меркурия». Стартовики заверили, что на пятой позиции топлива навалом, на четыре звездолёта хватит, и предложили как рассветёт, на неё сесть. К этому времени там уже будут люди. При посадке маячки, если надо, включат. С загрузкой топлива помогут.

Сто семнадцатый показал на карте, где находится нужная позиция. Парни заторопились домой. Обговорили почти всё, а надо ещё канал установить и перекачать земное видео. Распрощались. Катерок из трюма упал в темноту. В это же время, где-то внизу, зажглась цепочка огней, обозначая посадочную полосу. Наладили канал. Перекачали видео.

Перед тем как лечь спать пообщались с экспедицией. Лонг доложил, что «деза» запущена и, смеясь, пожаловался:

– Лола с девчонками уже целый день обсуждают какие-то строчки-выточки.

Со словами «ничего ты не понимаешь», Лола отпихнула Лонга от камеры.

– Тётя Фрося! Составь, пожалуйста, список женских имён. Побольше. Все девочки имена хотят. А ещё я им рассказала, как ты носки вяжешь. Они хотят тоже научиться. Поможешь?

– С именами легко. С вязанием сложнее, но постараюсь что-нибудь придумать.

– Спасибо. До связи!

Утром «Меркурий» уже стоял на площадке пятой позиции. Зрелище она представляла собой жуткое. Развороченные ангары, снесённые крыши и обгоревшая техника. Корабль встретили Сто девятнадцатый и Сто двадцать первый. Маячки включать не пришлось, а с загрузкой помогли здорово, Никто из команды Тихона не смог бы найти на этом пожарище работающий погрузчик. Петрович при встрече спросил про Сто семнадцатого и Сто тридцать восьмого. Сто двадцать первый сказал, что Сто семнадцатый сидит на связи и разгоняет по точкам земное видео, а Сто тридцать восьмой нужен на дисколётах.

Когда последний блок топлива загрузили в «Меркурий», прибыли первые транспортные катера с других площадок. За ними потянулись грузовые платформы с заводов. Если на катерах приезжали по 2–3 человека, то платформа брала на борт до 100 человек. К середине дня вокруг «Меркурия» собралась внушительная толпа. Все хотели увидеть и пообщаться с инопланетянами. Именно это качество приобрели земляне в системе пятой планеты. Фрося с трапа помахала рукой и спряталась от такого внимания в корабле. Петровичу пришлось отдуваться за двоих. Очень скоро все поняли, что поговорить с каждым землянин просто не в состоянии. Сто девятнадцатый посоветовался с Квиком и аборигены принялись за работу. На двух покорёженных взрывом осветительных мачтах закрепили огромный, на глаз метров 100 квадратных, экран. Установили антенны. Протянули кабели. Расставили и подключили звуковые колонки. Работали быстро и слаженно, без суеты. Как будто они всю жизнь только и занимались оборудованием лекционных площадок. Квик дал картинку на экран. Сто девятнадцатый проверил звуковую систему. Землянина затащили на обгоревший бульдозер и дали в руки микрофон.

«Ну что ж, будем читать апрельские тезисы», – про себя пошутил Петрович. Он огляделся. Толпа в несколько тысяч человек. На экране Собор Василия блаженного.

«Как я этим рационалистам про церковь буду рассказывать?»

– подумал, и сам себе скомандовал: «Неча резину тянуть, поехали!»

– Здравствуйте, друзья! Вот такие здания у нас на Земле строят для красоты и душевного спокойствия. Туда можно придти. Поговорить со специальными людьми, поделиться с ними радостью или горем. Получить добрый совет.

Лектором Петрович не был. На митингах не выступал. Рассказывая латурянам про Землю, потел и заикался. Где-то в затылке мелькнули стихи Высоцкого: «Молот мне, так я любого в своего перекую!».

Квик тоже не был готов к лекции и поэтому на экране после Собора Василия блаженного, появился бегущий по льдине белый медведь. После белого медведя, бедуины со своими верблюдами, а сразу за бедуинами Эйфелева башня. Петрович терпел. Если он и возмущался, то где-то в глубине души. Но когда после старта Шаттла нарисовался чукча в чуме, он не выдержал и закричал: «Квик! Такие повороты не для моей лошади!».

Как уж там Железяка перевёл его слова, осталось тайной, но минут пятнадцать толпа была невменяемой от хохота.

Действо продолжалось до позднего вечера. Хорошо хоть, что Тиша и Док время от времени подменяли инопланетянина и делились с соплеменниками своими впечатлениями о Земле. С наступлением темноты народ стал разъезжаться. При этом каждый хотел пожать руку землянину, а если не пожать, то хотя бы дотронуться до него. Пожатия, объятия могли бы продолжаться очень долго, если бы Квик и Док не утащили Петровича в корабль.