Текст книги "Сержант и инопланетяне"

Сергей Ефимов
Сержант и инопланетяне

© Текст. Сергей Ефимов, 2021

© Де’Либри, издание, оформление, 2021

Глава I

В тридцати верстах от Петербурга стоит деревенька. Две улицы, сорок дворов. Одной стороной прижалась к лесу, с трёх других окружена громадным полем. Половина домов в деревне принадлежит дачникам. В другой половине проживает местное население. Крестьянами это население назвать трудно, потому, как в девяностые колхоз гикнулся или накрылся, это кому как нравится, и бывшие колхозники подались на заработки кто куда. Вот и Плотников Николай Петрович, бывший колхозный механизатор, устроился на работу в Петербурге. Сменив несколько мест, он осел в одной фирме в качестве шофёра дальнобойщика. Исколесил Скандинавию, бывал на своей фуре даже в Германии. В настоящий момент старую машину фирма списала, а новая ждала регистрации в ГАИ. Таким образом, у Николая Петровича образовался незапланированный отпуск, чему особенно радовалась его жена Фрося. Скоро осень, надо наколоть дров на зиму. Получит Коленька новую машину и поминай как звали. Сын, Сашка, который сейчас гостит у тётки в Мелитополе, вернётся, в институт поступать будет. Самой, что ли, дрова колоть. Николаю Петровичу немного за сорок, мужчина в самом расцвете сил. Выше среднего роста, широк в кости. По деревенским меркам не пьёт. Никогда не курил. В своё время купил сыну компьютер, да и самому эта шайтан-машина понравилась. Так что словами файл и перезагрузка его не удивишь. Очень любит читать. Читает всё, где есть буквы. А ещё он очень любит ходить за грибами.

Вот и вчера вечером он сказал жене, что мол, утречком пойду, прогуляюсь насчёт грибков. И тут же получил указание прогуляться до Ермиловки и купить хлеба. В деревне у Петровича магазина никогда не было, мала деревня для магазина. Утром, чуть свет, Николай поднялся, позавтракал, взял корзину для грибов, тряпичную кошёлку для хлеба, хотел было уходить, да остановился и, подумав, достал с полки флягу. Фляга из нержавейки, с винтовой пробкой, плоская, на два литра. Крепилась на груди – один ремешок на шею, другой вокруг туловища. «Вот теперь готов», – пробормотал Петрович и вышел на улицу. Проверив все свои грибные места, набрав почти полную корзину белых и подосиновиков, лесом вышел к Ермиловке. Магазин уже открылся. Хлеб был свежий, даже ещё тёплый. Отоварившись, Николай направился к своему приятелю Семёну, который жил за два дома от магазина. Семён был знаменит на всю волость своим самогоном, который он называл не иначе как «продукт».

У него в сенях, за перегородкой, стоял самогонный аппарат целиком сделанный из стекла, с газовой горелкой, с приборами контроля температуры и давления. Из змеевика самогон попадал в систему фильтров, основу которых составлял Аквафор. Над аппаратом висел портрет Менделеева. Из уважения к великому химику, Семён доводил «продукт» до сорокоградусной крепости с помощью ареометра, а из уважения к потребителям настаивал его на лимонных корочках. Петрович купил у Семена два литра «продукта», по ёмкости фляги. От семёновой жены получил гостинчик для Фроси – объёмистый целлофановый пакет со свежепосоленными огурцами. У Плотниковых своих огурцов в этом году было не меряно, но отказаться нельзя, можно обидеть. Поговорили о погоде, о грибах и Николай Петрович, распрощавшись, пошёл к дому. Он шёл по лесной опушке, внимательно глядя в траву, надеясь найти ещё пару-тройку подосиновиков. Шёл, не торопясь, как говорится, нога за ногу. И где-то в середине пути вдруг напало желание посидеть, а то и полежать. Солнце высоко, на небе ни облачка. Ну чего спешить, подумал, успею ещё колуном намахаться. Он углядел уютное местечко, накрытое тенью берёзы. Поставил в траву грибы, накрыл корзину лопухами и лёг, пристроив кошёлку под голову, а кепку на лицо. Задремал.

Очнулся Петрович от нестерпимо яркого света, который пробивался даже сквозь кепку. Он сдёрнул с лица головной убор, но свет был настолько силён, что заставил со всей мочи зажмуриться. Прикрываясь зажатой в руке кепкой от потока чёртовых фотонов, осторожно приоткрыл глаза и посмотрел наверх. Удалось разглядеть край громадной дискообразной штуковины. Луч света, по-видимому, исходил из её середины. Ёжкин кот! Летающая тарелка! Тут же его тело, как бы само собой, по крайней мере, без усилий со стороны хозяина тела, оторвалось от земли и, приняв вертикальное положение, стало подниматься по лучу. Как это ни странно, но испуга Петрович не испытал. Кошёлку из рук не выпустил. Ему вдруг стало интересно, а что будет дальше.

А дальше он оказался внутри «тарелки». Как он прошёл сквозь пол, было не понятно, но стоял он в большом круглом помещении. Свет уже не слепил и Николай огляделся. По периметру помещения располагались какие – то приборы, пульты с лампочками и кнопками, дисплеи. Всё это светилось разноцветными огоньками. Между «чудесами техники» просматривались несколько дверей. Над приборами, по кругу, висели экраны, на которых было видно всё вокруг «тарелки» – лес, поле, кусты. Создавалось полное впечатление кругового окна. Посредине стояла белая тумба площадью, эдак, два на метр и высотой почти по пояс. Потолок совершенно ровный, без швов, светящийся. Пол светло-серый, матовый. На полу начерчен чёрный круг диаметром около метра, посреди которого и стоял Николай Петрович.

«Очевидно, это люк, через который меня сюда втащили», – подумал он. За одним из пультов на стульях, точь-в-точь как стулья земных компьютерщиков, сидели трое. Четвёртый стоял рядом с ними. Все четверо вполне соответствовали тем описаниям, которые давали люди называющие себя контактёрами. Рисунки по таким описаниям Николай видел в журналах и по телевизору. Сейчас же он воочию видел перед собой каких-то существ, весьма похожих на людей. Росту скорее ниже среднего. Сухощавые. Не штангисты, уж это точно. Серебристые комбинезоны обтягивали всё тело, шею и даже голову на манер подшлемника, оставляя открытым только лицо какого-то неопределённого жёлто – серого цвета с очень маленьким носом и ртом похожим на щель монетоприёмника, а большие, раскосые, совершенно чёрные глаза наталкивали на мысль о солнцезащитных очках вплотную пришлёпнутых к физиономии.

– Та-ак! Пришельцы значит! Марсиане, мать вашу! – в полголоса произнёс Петрович. На пульте, за которым сидели трое, замигали разноцветные лампочки, и пальцы одного из них с сумасшедшей скоростью побежали по клавиатуре. Тут же послышались какие-то звуки, вроде человеческой речи, на непонятном языке. Звуки неслись из-за тонкой решётки в стене над пультом. Очевидно, там находился динамик. Пришельцы внимательно слушали этот голос, а потом один из них тоже произнёс несколько слов. Опять мигание лампочек, опять беготня пальцев по клавиатуре, и из динамика раздалось:

– Мы не марсиане. Мы с очень далёкой планеты. Пришельцы смотрели на Петровича, будто хотели узнать, понял он или не понял, что ему сказали.

– Да мне без разницы, с какой вы планеты. Какого хрена вы у нас тут летаете и хватаете людей без всякого на то их согласия?

Пришельцы молчали, это Николай Петрович видел, но из динамика снова послышался голос.

– Уточните, в каком аспекте Вы упомянули овощное растение?

– Не умничай! Ещё раз спрашиваю, какого чёрта вы у нас делаете. Пришельцы молчали.

– Чёрт иррационален. Вопрос не имеет смысла.

– Да с кем я говорю, в конце концов?

– Ты говоришь со мной. Я кибернетический переводчик с функцией решения логических задач. В моей памяти все языки вашей планеты. С тобой мы говорим на русском языке.

– Ну, вот что, «переводчик с функцией». Чёрт может и иррационален, но я-то вот он. Не будете отвечать на мои вопросы, я вам тут все лампочки повыкручиваю.

Николай Петрович не кричал, но его голос звучал столь убедительно, что пришельцы почувствовали некоторый дискомфорт. Тот, который объяснил, что они не марсиане, что-то сказал, и стоявший вдруг двинулся к Николаю Петровичу, держа в руках блестящий предмет, оканчивающийся тонкой длинной иглой. Плотников вспомнил рассказы контактёров об экспериментах, проводимых инопланетянами над людьми, и принял, как оказалось, единственно верное решение. Здесь самое время сообщить, что лет этак 20 с хвостиком назад, Николай Петрович, правда, тогда ещё просто Колька, служил в ВДВ и дослужился до звания сержанта. И вот, воин запаса, во всю силу сержантской глотки рявкнул:

«Стоять!» Вряд ли электронный переводчик успел перевести команду до того, как трое вскочили со своих стульев, а четвёртый выронил прибор. Все четверо замерли. Сержант пнул прибор с иголкой и тот, куда-то улетев, жалобно звякнул. «Вольно» – сказал Петрович и улыбнулся. Кошёлка оттягивала руку, и он шмякнул её на белую тумбу так же, как шмякнул бы у себя дома на кухонный стол, подвинул себе один из стульев и сел. Пришельцы, не отрывая взгляда от землянина, тоже сели.

– Продолжаем разговор. Так какого же хрена вы тут летаете?

– В каком аспекте упоминается овощное растение? – снова стал гнуть свою линию кибер-переводчик.

– Да без аспектов я, а для связки слов – и поняв, что говорит опять с «кибернетическим гидом», добавил – ты, железяка, давай переводи по сути, а не мельтеши по пустякам.

Переводчик мигнул своими лампочками, и что-то произнёс на языке пришельцев. Когда они стояли, один из них казался выше остальных и Николай Петрович, про себя, назвал его Длинный. Вот этот Длинный и стал говорить. С некоторой задержкой заработал переводчик.

– Мы представители высшей цивилизации. Исследуем планетную систему вашей звезды. Наибольший интерес вызывает третья планета.

– Стоп ребята. Уточняю вопрос. Почему вы тут шастаете, не спросив у нас разрешения?

– Нам не требуется разрешение низшей цивилизации.

– О, бана! Ну, вы даёте!

– Что такое «о бана»? – уточнил переводчик.

– Неопределённый артикль.

– В вашем языке нет неопределённых артиклей – В русском языке есть не только неопределённые, но и вполне определённые артикли, а так же адреса, куда посылают не в меру грамотных переводчиков. Врубился?

– Врубился.

– Сообразительная машина.

И, уже обращаясь к четверым в комбинезонах, Николай Петрович продолжил – Это кто же вам ребята сказал, что вы высшие? Вас обманули! Вы дикари. Цивилизованный человек, сперва здоровается с хозяином, потом спрашивает разрешения войти в дом. А вы ввалились, даже ноги не вытерли, и не спросясь по дому шныряете. Это не дело.

Тираду пришельцы внимательно выслушали, затем перекинулись друг с другом несколькими словами, похоже, посовещались. Снова заговорил Длинный.

– Скорее всего, ты прав. Давай поздороваемся. Здравствуй, землянин!

– Здравствуйте, парни с далёкой планеты. Теперь нам надо познакомиться. Меня зовут Плотников Николай Петрович. Можно просто Петрович.

Пришельцы явно растерялись. Они опять о чём-то между собой поговорили и Длинный сообщил, что у них нет имён потому как это не рационально. У них номера. Это рационально. Каждый номер состоит из пятнадцати цифр и заканчивается общим для четверых индексом «дробь шестнадцать», который означает бортовой номер дисколёта. Между собой они общаются, используя последнюю цифру основного номера. Землянин тоже может называть их по этой цифре. После чего Длинный представился, что, мол, он первый, а остальные, соответственно, второй, третий, и четвёртый.

Петрович от такого поворота слегка опешил.

– Очень приятно познакомиться, конечно, но почему номера? Вы что, роботы?

– Мы не роботы, мы люди. Ещё раз сообщаю – номера рациональнее. Нет повторов.

– Не ребята, так не пойдёт. Это ж надо, живые люди и «дробь шестнадцать». Человек, можно сказать, начинается с имени. У нас, например, дитё ещё не родилось, а вся родня головы ломает, как назвать. Повторы, конечно, есть, но ничего, живём ведь.

Николай Петрович предложил оставить номера, вроде как для служебного пользования, а каждому из номерной четвёрки присвоить имя. Длинного он назвал Лонг. Того, что пальцами по клавиатуре, настраивая переводчика, Квик. Тот, у которого была иголка, стал Док, а четвёртый, который ничем не выделялся, стал Тихоном, или проще Тишей. Идея пришельцам понравилась. Они попробовали называть друг друга по именам. Заулыбались. Петрович объявил, что на Земле принято присваивать имена особо выдающимся машинам, и предложил впредь именовать кибер переводчика с функцией «Железякой». Предложение вызвало всеобщее одобрение. Квик посредством клавиатуры объяснил переводчику, что теперь он «Железяка».

Ситуация на борту дисколёта требовала развития. Может где-то, и были бы проблемы с развитием, но дисколёт находился на территории России. На борту дисколёта находился сержант ВДВ, он же шофёр дальнобойщик, он же просто русский человек и у него «с собой было». Так что, в какую сторону развиваться ситуации, предопределилось, можно сказать, свыше.

– Так, ребята. Знакомство надо отметить. Традиция у нас такая. Народная.

Петрович вывалил из кошёлки на белую тумбу огурцы и буханку хлеба. Тут же оказалась и фляга. Достал из кармана складной нож, нарезал хлеб – Давайте посуду, мужики.

– Какую посуду?

– Стаканы, конечно.

– Что такое стаканы?

Такой вопрос застал Петровича врасплох.

– Железяка, ты можешь им объяснить про стаканы?

– Могу.

– Давай, объясняй.

Железяка перешёл на язык пришельцев. Парни его выслушали, и Квик побежал пальцами по клавиатуре. Закончив жать на кнопки, он уточнил:

– Сколько стаканов надо?

– Нас же пятеро, значит пять стаканов.

Квик нажал ещё пару кнопок. Где-то что-то зажужжало, мигнули лампочки, и через весьма небольшой промежуток времени рядом с пультом открылась ниша. Там стояли пять гранёных стеклянных стаканов.

– Ну, Железяка! Ну, толковая машина! Во, объяснил! – восхитился Петрович, и спросил у Квика – а где вы их взяли? Тот ответил, что рядом с Железякой находится малый синтезатор – устройство, которое может изготавливать всё что угодно, главное правильно ввести задание. Есть ещё большой синтезатор, но он в другом отсеке и им редко пользуются. Николай Петрович одобрительно покачал головой, взял стаканы и перенёс их на тумбу. В каждый он плеснул, скажем так, по чуть-чуть, Потом раздал стаканы пришельцам и взял себе.

– Ну, ребята, со знакомством!

Пришельцы разглядывали жидкость на свет, нюхали, но пить не торопились.

– В чём дело, парни?

– Что это?

– Это, можно сказать, наш национальный напиток. С помощью этого напитка наши люди находят решение любых проблем.

– Эликсир истины?

– Во-во! Ин вино веритас! Ещё древние так говорили. А вы что, ребята, никогда – никогда?

– Никогда.

– Тогда делай как я.

Петрович выпил. Занюхал ломтиком хлеба и смачно хрустнул огурцом. Пришельцы, с опаской, но повторили его действия. Когда дыхание у них восстановилось, непривычные всё-таки, Лонг захотел узнать формулу напитка. Бравый сержант не стал делать тайны и доложил, что, мол, это сорока процентный водный раствор С2Н5ОН на лимонных корочках. А это, и он показал на хлеб и огурцы, закуска или просто закусь. Народная мудрость гласит: без закуси пить – здоровью вредить. Парни понимающе кивали головами, а сами продолжали жевать хлеб с малосольными огурцами и одобрительно причмокивали.

– Между первой и второй перерывчик не большой – провозгласил Петрович, и добавил, – ещё одна народная мудрость.

Четвёрка пришельцев дружно подставила стаканы. Накатили ещё по чуть-чуть.

Зажевали хлебом, хрустнули огурцами. Док, всё это время находившийся за спинами остальных, вдруг издал какой-то рычащий звук и одним движением руки расстегнул на груди комбинезон, а затем, крутанув головой, освободился от подшлемника. Лонг, Квик и Тиша незамедлительно последовали его примеру. Не успел Петрович удивиться, как Лонг сорвал с себя лицо! Это была маска на манер фантомасовой. Остальные сделали тоже самое. И вот уже перед землянином стоят четыре обыкновенных парня лет по двадцати пяти. Все голубоглазые, с нормальными ртами. Носы, правда, чуточку меньше чем у землян. Темноволосые, и только Лонг рыжий.

– Ну, вы, блин, даёте! – ахнул Петрович.

Увидев его изумлённое лицо, все четверо засмеялись. Лонг счёл нужным объяснить, что комбинезон и маска защищают от всяческих вредных излучений и по инструкции они обязаны носить их постоянно, особенно при контактах с представителями других планет, поскольку со стороны аборигенов можно ожидать проявление агрессии.

– Поздно выпитая третья – зря выпитая вторая! – провозгласил Петрович очередную народную мудрость. После «третьей» пошёл разговор. Пришельцы, перебивая друг друга, принялись объяснять дальнобойщику, откуда они прилетели. Трудность заключалась в том, что это Скандинавию Петрович знал как свой огород, а в звёздном небе ему были известны только Большая медведица и Кассиопея. В конце концов, используя скорость света и время, парни своего добились. Когда цифры с трудом, но поместились в голове дальнобойщика, он только и сказал:

– Это ж надо! Туда пилить никакой резины не хватит!

Ещё пришельцы рассказали, что у них такая же система, как и солнечная, только звезда немного больше. Пятая планета напоминает Юпитер. Она необитаема.

Вокруг неё крутятся несколько спутников, вроде Луны. Вот на этих спутниках и расположена их цивилизация. Петрович слушал, задавал вопросы. Пришельцы отвечали, спрашивали и удивлялись ответам. Разговор пару раз прерывался очередной народной мудростью. Когда на тумбе не осталось хлеба и огурцов, все пятеро уже сидели кружком и под руководством землянина разучивали «Подмосковные вечера». Петь инопланетянам до этого, похоже, не приходилось. Когда, с грехом пополам, закончили последний куплет, Петрович встал.

– Засиделся я тут у вас, ребята. Пора и честь знать. Тем более Фрося, поди, совсем извелась.

Он пристегнул флягу, сунул кепку в карман, взял кошёлку. Стали прощаться. Пришельцы сожалели, что не могут взять Петровича с собой, в свою систему, но если полетят на Марс, то обязательно позовут его. Петрович приглашал парней на рыбалку. Обнимались, жали друг другу руки. У Дока выступили слёзы. Наконец, гость встал в центр круга и Лонг нажал на кнопку.

Очнулся грибник на травке, где и прилёг. Тень от берёзы сдвинулась и едва только накрывала ему голову. Кошёлка была в руке. Кепка накрывала лицо. Фляга на месте.

– Это ж надо, такое привиделось – пощупал кошёлку, огурцов нет и только одна буханка хлеба – во народ, огурцы с хлебом спёрли, а я и не проснулся!

Петрович был уверен, что пришельцы ему приснились. Он встал, отряхнулся, поправил кепку и, взяв корзину с грибами, направился к дому. Не успел пройти и сотни метров, как перед ним в землю упёрся световой столб! Петрович обалдело посмотрел вверх и увидел «летающую тарелку», а по световому столбу кто-то спускался. Из света вышел Тиша и широко улыбнулся.

– Петрович, ты уж нас извини, но меня ребята послали. Как насчёт формулы закуси? А?

– Тиша, ты чего, русский выучил? Ведь Железяка в тарелке остался?

– А у меня выносной блок. Так как насчёт закуси?

– Тишенька, пришелец ты мой дорогой, с закусью сложнее. Тут без женских рук не обойтись, – сказал Петрович и предложил – пойдем-ка ко мне, я тебе всё расскажу и покажу. С женой познакомлю. Вот только в таком виде идти… Петрович оглядел серебристый комбинезон – ну да ладно, вопрос решаемый. Он снял с себя рубашку, оставшись в тельняшке, и надел её на Тишу. Кепку положил ему на голову. Поскольку Николай был на полторы головы выше Тихона, то рубашка на пришельце казалась то ли коротким пальто, то ли длинным пиджаком. Кепка утвердилась на ушах. Короче, Тиша стал выглядеть как беспризорник в серебряных штанах. Посмотрев на то, что получилось, Петрович махнул рукой:

«Ничто. Деревня и не такое видала». Огляделся вокруг и посоветовал: «Ты ребятам скажи, пусть «тарелку» за теми кустами посадят. Там есть подходящая поляна. А то чего доброго уфологи набегут.

Глава II

По дороге Петрович излагал Тише краткий курс сельского хозяйства. Вошли во двор. Сразу у калитки стояла тепличка, и землянин показал пришельцу, как растут огурцы и какими они должны быть, чтобы превратиться в закусь. Пока они осматривали тепличку, на крыльцо вышла Фрося. Каждый кто хоть что-то запомнил из школьных уроков литературы, глядя на Фросю вспомнил бы поэта Некрасова: «Есть женщины в русских селеньях». Фрося смотрела на спутника своего Колюни и никак не могла решить, принимать ли его как гостя или сразу закатить скандал. Наконец эта парочка любителей огурцов заметила хозяйку.

– А Фросенька! Познакомься! Это Тихон. Он инопланетянин, иначе говоря, пришелец.

– Здравствуй, Фрося. Меня зовут Тихон.

Женщина узнала рубашку и кепку мужа. За долгую совместную жизнь она привыкла к мужниным хохмачкам, и сейчас просто не могла понять, в чём смысл этого маскарада. На всякий случай, решила поздороваться.

– Здравствуй, Тихон. Добро пожаловать!

В этот момент лёгкий порыв ветра распахнул рубашку на госте и Фрося увидела серебристый комбинезон. «Ба! Никак и вправду, пришелец! – это она про себя. А вслух спросила – А глаза?» И показала на себе, какие должны быть глаза у пришельцев.

– А это, Фросечка, у них очки такие защитные, от всяких излучений. Он их на своей «летающей тарелке» оставил. В инопланетян Фрося поверила, хотя некоторые сомнения и остались.

– Ну, так входите в дом.

Она широко распахнула дверь, сделала рукой приглашающий жест и посторонилась.

Мужчины вошли. Пройдя сени, они оказались на кухне. Петрович отдал жене хлеб и грибы. Хлеб она положила на полку, корзину с грибами поставила на табурет и подошла к плите поставить чайник. Наполняя чайник водой и, зажигая газ, она незаметно наблюдала за Тишей. Сообщение мужа о пришельце, несмотря на серебристый комбинезон, всё ещё не внушало ей доверия. Тиша, тем временем, осторожно передвигаясь по тесной кухне, разглядывал кастрюли, сковородки, задержался у вымытой и разобранной мясорубки, внимательно разглядел газовую плиту. У печки Тиша замер надолго. Оглядев её со всех сторон, он спросил: «Что это?»

Фрося отреагировала моментально:

«Ты точно с Луны…» – чуть было не сказала – «свалился».

– Я не с Луны. Луна близко. Я с очень далёкой планеты.

– Ты, Фросечка, накормила бы гостя, да и я что-нибудь перекусил бы, – заметил Петрович.

– Так у меня ж кроме картошки да котлет нет ничего.

– Картошка с котлетами это как раз то, что нужно. Знала бы ты, чем они в своей «тарелке» питаются.

И уже обращаясь к Тихону.

– А это печка. Служит для обогрева, когда на улице холодно.

Николай стал рассказывать, как работает печка, для чего нужна плита, что хранят в холодильнике. Тихон задавал вопросы, иногда, с точки зрения землян, очень даже наивные.

Фрося прислушивалась к разговору мужчин и её сомнения в инопланетном происхождении мужниного товарища таяли с каждым вопросом пришельца.

Тиша, беседуя с Петровичем, украдкой следил за Фросей.

Его поражало, как эта женщина, превосходившая его по ширине в определённых местах в два раза, могла так легко и быстро двигаться в этом маленьком помещении и при этом ничего не задевать.

Хозяйка пригласила мужчин за стол. Отварная, рассыпчатая картошка с котлетами, свежий укроп, зелёный лук привели Тишу в состояние тихого восторга. Поначалу, была, правда, небольшая заминка – пришелец видел вилку первый раз в жизни. Выручил Петрович:

«Делай как я».

– Никогда не думал, что от еды можно получать удовольствие, – сказал Тиша, поев и откинувшись на спинку стула.

– А вы у себя, что едите? – поинтересовалась Фрося.

– Пищу нам делает синтезатор. Три раза в день каждый из нас получает свою порцию. То, что мы получаем, изготавливается в зависимости от состояния здоровья и индивидуальных особенностей организма. На ёмкостях с едой написано, кому именно это предназначено. По консистенции это гель с вкраплениями чего-то твёрдого.

Фрося возмутилась, молодые парни, а поесть по человечески не могут. Она стала задавать вопросы о доме, о родителях, о жёнах. Ответы женщину обескуражили. Дома, в земном понимании, у инопланетян нет. Для них дом – дисколёт. Родителей они никогда не знали, как на свет появились, понятия не имеют. Про женщин слышали, что они есть и находятся все на одной из планет их системы. Руководители их сообщества, Абсолюты, считают, что общение мужчин и женщин нанесёт вред цивилизации.

Осознав Тишину информацию, Фрося решила собрать пришельцам какой – никакой снеди. Пусть хоть немного нормальной едой побалуются. Петрович идею поддержал и тут же принёс мешок картошки. Потом достал из погреба бочонок литров на тридцать с только что засоленными огурцами. Фрося с кухонных полок доставала банки, свёртки, коробки. Что-то отсыпала, что-то упаковывала в целлофановые пакеты, складывала какие-то пакеты в рюкзак, какие-то в корзину.

Всё это время Тиша неподвижно сидел в сторонке и не спускал восхищённый взгляд с Фроси. Поймав момент, когда хозяйка выбежала во двор, что бы нащипать свежего укропа, спросил у Петровича: «И наши женщины такие же?»

– Такие же. Какими же им ещё быть – ответил тот, не вдаваясь в суть вопроса.

По приказу жены, Николай сбегал к соседям, которые занимались разведением кур, и принёс два десятка яиц. Фрося добавила из холодильника с десяток и поставила коробку с яйцами в корзину.

Сборы были закончены. В кухне, на полу, стоял мешок картошки, бочонок с огурцами, рюкзак, объёмом чуть ли не с кубометр, и корзина, не многим уступающая рюкзаку. У крыльца ждала погрузки тележка. Как водится, «присели на дорожку». И хорошо, что присели. Петрович вспомнил, что нет хлеба, а хлеб ребятам очень понравился. Он тут же взялся смотаться в Ермиловку на велосипеде. Но от Тиши поступило встречное предложение.

– Не надо велосипед. Подождите минуту.

У него в руках появился маленький, с мобильник, толщиной миллиметра в два, прибор. Он понажимал на нём кнопки, отделил часть прибора размером с автомобильный брелок и дал его Николаю.

– Закроешь глаза. Представишь, где дают хлеб и кивнёшь. Я включу телепортатор, и ты будешь там. Когда получишь хлеб, нажми кнопку на пульте.

Петрович посмотрел на пульт у себя в руке. Там была одна кнопка. Он закрыл глаза, представил себя стоящим у прилавка в магазине в Ермиловке, и кивнул. Тиша включил телепортатор.

В ермиловском магазине продавщица Дуся и покупательницы баба Шура и тётя Женя обсуждали животрепещущий вопрос: от кого забрюхатела эта мымра секретарша из волостной управы. В тот самый момент, когда баба Шура открыла рот, чтобы изложить свой взгляд на проблему, у прилавка образовался Николай Петрович Плотников. Он не вошёл, не вбежал, и даже не влетел, он именно образовался, раздвинув бабу Шуру и тётю Женю. Петровича телепортировали первый раз в жизни и он очень нервничал. Хриплым от волнения голосом смог сказать только: «Хлеба»! Дуся, женщина весьма плотной комплекции, сняла с полки последние четыре буханки и положила их ему на руки как охапку дров. Николай нажал кнопку и исчез. Женщины в магазине долго молча смотрели друг на друга, пока тётя Женя не произнесла:

«В церкву сходить надо».

Всё погружено на тележку и чета Плотниковых с инопланетянином подалась к лужайке, где должен был быть дисколёт. Впереди шёл «беспризорник в серебряных штанах», неся кошёлку с хлебом. За ним Петрович толкал тележку с рюкзаком, бочонком и корзиной. Замыкала процессию Фрося, с пучком зелёного лука в руке.

Дисколёт стоял на поляне, опираясь на три ноги. Люк открыт. Трап спущен.

– Эй, на борту! – позвал Петрович.

Тот час в проёме люка появились Лонг, Док и Квик.

– Принимай гостинцы!

Быстро погрузив провизию, затолкнув тележку в кусты, Тиша и земляне поднялись по трапу.

– Знакомьтесь, ребята. Это моя жена, зовут её Фрося. А это, Фрося, Лонг, Квик и Док.

Фрося кивнула и сказала, что ей очень приятно познакомиться. Парни сказали, что им тоже очень приятно.

На лице Тиши скользила довольная усмешка. Он тихонько поглаживал живот и безуспешно пытался подавить зевоту. Фрося заметила его состояние и посоветовала ему отправиться куда-нибудь, вздремнуть.

– А я тут ребяток пока покормлю. Тишу как ветром сдуло.

– Ну что, ребята, кухня на вашем корабле есть?

Некоторое время ушло на прояснение вопроса, что такое «кухня» и что там должно быть. Когда парни уразумели чего хочет женщина, они повели её в лабораторный отсек, на ходу объясняя, что там они проводят исследования незнакомых веществ, например минералов.

В лаборатории оказался нагреватель – нечто похожее на электроплитку, термостат, настольная центрифуга. Остальные приборы Фросю не заинтересовали. Была и раковина со смесителем. Док показал, как им пользоваться. Фрося про себя отметила, что холодная и горячая вода, как и у нас, помечены синим и красным цветом. Здесь же на полках стояли прозрачные лотки, миски, мензурки и много другой лабораторной посуды. Эти предметы вызвали интерес и Док пояснил, что сделаны они из особого стекла и поэтому не бьются и выдерживают нагрев свыше тысячи градусов.

– А ножи у вас есть?

Ножи нашлись. И через пять минут уже обученный Лонг чистил картошку. Квик под наблюдением Фроси тонкими ломтиками нарезал контрабандный шпик, привезённый Петровичем из Киева в «запаске». Док переводил шкалы нагревателя и термостата в градусы Цельсия. Среди лабораторной посуды нашлось нечто вроде сковородки, только прямоугольной формы, и, через некоторое время, воздух в корабле наполнился запахом картошки, жареной на сале. Вся команда, кроме Тиши конечно, присутствовала при совершении кулинарного таинства. Наконец Фрося объявила, что картошка готова и, используя какие-то лабораторные салфетки, понесла сковороду в центральный отсек, а там водрузила её прямо посреди белой тумбы.

– А посуда-то у вас есть? – поинтересовалась гостья.

– Есть! – воскликнули пришельцы и выставили на тумбу все пять стаканов.

Тарелки выбрали из лабораторной посуды, а вилки изготовили на синтезаторе. Фрося ушла в лабораторию «побеспокоиться насчёт чайку», а Петрович остался с ребятами и обучал их пользоваться вилкой и есть зелёный лук.

– Ты его вот так, пучком возьми, макай в соль и жуй с хлебом.

Как раз к тому моменту когда пришельцы справились с картошкой и сидели, молча обмениваясь восхищёнными взглядами, Фрося подала чай. Кипяток был в стеклянном, литра на три, цилиндре, заварка в посуде похожей на реторту. Стол украсили пачка сахара и блюдо пирожков с капустой. Позвали Тишу. Петрович прочитал краткую лекцию о пользе чая, которую закончил словами: «чай – пиршество души, но не желудка».

После чая Фрося собралась помыть посуду, но в лаборатории оказалась и посудомоечная машина и она, вместе с Петровичем, по приглашению Лонга, пошла осматривать корабль. Сначала их провели в физкультурный зал. Там стояли тренажёры, мало чем отличавшиеся от тех, что продаются у нас в спортивных магазинах.