Текст книги "Крымская епархия под началом святителя Луки (Войно-Ясенецкого). Сборник документов"

В связи с чем пошли всякого рода слухи и разговоры среди верующих, как говорит Лука, поднялось целое волнение, стали поступать к нему письма бранного содержания и с требованием вернуть сан священнику Горбаневу. Тогда архиепископ решил выехать сам в гор. Керчь, как говорит, для успокоения верующих, взяв у меня подлинник заявления и автобиографии Горбанева, чем и доказал верующим действительную подачу заявления Горбаневым о разрыве с духовной средой и т. д. и, по его выражению, внес успокоение. <…>

Уполномоченный Совета по делам

Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР по Крымской области Я. Жданов

Там же, оп. 4, д. 1, л. 89-107.

№ 68
Из отчетно-информационного доклада уполномоченного за 1-й квартал 1951 года

3 апреля 1951 г.

<…> 4) 2 января 1951 г. архиепископ Лука передал мне жалобу гр-ки Киселевой Елены Сергеевны, прихожанки Евпаторийского собора, о преследовании школьной учительницей ее дочери за религиозность.

В результате проверки данной жалобы на месте было установлено: называемая Киселевой Еленой ее духовная дочь (племянница) Нина, 8 лет, учится во 2 классе 3-й женской средней школы гор. Евпатория, никакого преследования ее за религиозность со стороны преподавателей школы не было и нет.

Дело было таким образом: еще в прошлом году, когда девочка училась в первом классе, она приходила в школу, имея на шее крестик, с нею беседовала учительница Белявская, чтобы она его сняла или спрятала, кроме того, девочка делала часто прогулы в так называемые церковные праздники. Учительница

Белявская была у нее на дому и беседовала с Киселевой и ее сестрой Винюковой (воспитательницей детского сада), у которых живет эта девочка, чтобы они не мешали школе воспитывать ее и не забивали ей голову церковными молитвами и т. д.

Архиепископу Луке через его секретаря было сообщено, что проверкой никакого преследования девочки за религиозность со стороны учительницы места не имело.

5) В первых числах января 1951 г. от архиепископа Луки на мое имя, в копии председателю Облисполкома, поступила жалоба хористки Евпаторийского собора Хитровой Марии, в которой последняя писала, что ее сын, Хитров Кирилл, 23 лет, работал в Евпаторийском горпищекомбинате подмастером конфетного цеха. В результате преследования его за религиозность, насмешек, оскорблений и т. п. со стороны директора Горпищекомбината Кашлова ее сын заболел сильным нервным расстройством, был отправлен в психиатрическую лечебницу гор. Симферополя и был помещен в буйное отделение, а там был так избит, что потребовалась операция, была удалена селезенка и зашита печень.

В результате проверки изложенных фактов на месте мною было установлено, что никакого преследования за религиозность со стороны директора Горпищекомбината тов. Кашлова по отношению Хитрова Кирилла не было. При беседе с его матерью, Хитровой Марией, которая изложенные ею в жалобе факты гонения ничем подтвердить не могла.

В отношении избиения Хитрова Кирилла в психиатрической больнице, в которую он поступил как страдающий душевным заболеванием в форме шизофрении, факты подтвердились, т. к. один из больных, раздраженный состоянием Хитрова, набросился на него и нанес ему удар в живот. Вследствие полученной травмы Хитров был оперирован.

В связи с этим Облздравотделом в больнице проведены мероприятия по улучшению надзора за псих-больными.

На виновных наложено административное взыскание.

Архиепископ Лука через его секретаря с результатами проверки жалобы и принятых мер ознакомлен.

<…>

Архиепископ Лука в отчетном квартале посетил меня один раз при следующих обстоятельствах.

В докладе за 4-й квартал 1950 г. мною сообщалось, что во время телефонного разговора с ним 27 декабря

1950 г. по вопросу его письма Патриарху он сказал, что посетит после Нового года, что и сделал 2 января

1951 года.

В начале беседы Лука рассказал, что к нему поступают жалобы со стороны верующих гор. Евпатории о преследовании их администрацией учреждений или предприятий за посещаемость церкви, а в школах учительницами – детей, носящих кресты, и передал мне одну такую жалобу гр. Киселевой. О результатах проверки этой жалобы мною сообщается выше на стр. 7 и 8.

Других фактов, кроме жалобы Киселевой, он привести не мог, но что он якобы поручил церковному старосте Евпаторийского собора такие собрать.

До сих пор от него никаких фактов какого-либо преследования за религиозность, как он говорил, не поступило.

Будучи в Евпатории, на эту тему беседовал с церковным старостой собора Мальцевым, последний сказал, что некоторые верующие, посещающие собор, говорили о каком-то их преследовании администрацией по месту работы за посещение собора, но когда он предлагал им обо всем этом написать архиепископу, писать отказывались, он также не мог привести какого-либо случая преследования верующих за посещаемость церкви.

Далее Лука спросил, в каком положении находится дело с помещением молитвенного дома в дер. Магазинка Красноперекопского р-на. Может ли он туда направить священника вместо переведенного в другой приход в сентябре м-це священника Ковшика Стефана.

Мною ему было разъяснено, что помещение никем не занято, молитвенный дом с учета не снят, община не распущена, дело его, направлять туда священника или нет.

Затем спросил, было ли получено мною его письмо, в копии председателю Облисполкома, с приложением жалобы хористки Евпаторийского собора Хитровой Марии о том, что ее сын в результате преследования за религиозность на производстве, где работал, сошел с ума. Был помещен в психиатрическую больницу в Симферополе как буйно помешанный, а в больнице его покалечили, где один больной, также буйно помешанный, повалил его на пол и встал на живот, в результате чего у него была оторвана селезенка и почки, просил это расследовать.

Такого его письма и жалобы я не получал, о чем и сказал Луке.

Примерно через час после его ухода из его канцелярии это письмо с жалобой Хитровой было мне доставлено.

Результаты проверки и принятых мер по этой жалобе мною изложены выше на стр. 8 и 9.

После чего перед ним мною был поставлен ряд вопросов, например:

1) О неразрешении детям до 14-летнего возраста прислуживать в церкви, а с 14 до 18 лет – только с согласия родителей. На это Лука ответил, что ему его секретарь Милославов об этом докладывал, и он все это провел в жизнь. Даже сам остался без мальчиков, и его теперь во время архиерейских служб обслуживают два старика, монашка и сторож собора.

2) Крещение детей должно быть только с согласия родителей, если такого согласия не будет и священник совершит крещение, родители могут его привлечь к судебной ответственности.

Лука спросил меня, какое должно быть согласие, устное или письменное. На мой ответ, что согласие может быть и устное, и письменное, Лука сказал, что это, по сути дела, запрещение, так как многие родители письменного согласия не дадут, а от устного, в случае чего, могут отказаться, и заявил, что он с таким моим указанием не согласен, запросит Патриарха.

3) За деятельность прихода отвечает только 20-ка, т. е. лица, подписавшие договор, а поэтому никаких общих собраний прихожан той или другой церкви не должно быть ни по каким вопросам, ни по выборам исполнительных органов, которые избираются только из лиц, подписавших договор, ни по каким-либо др.

На это Лука заметил, будет лучше, тогда не будет таких явлений, как было в Керчи после того, как он лишил сана Горбанева Петра, где прихожане устроили форменный бунт, когда его улаживать пришлось выезжать ему самому. Или как в Евпатории, когда там был священником Ливанов, назначенного им настоятелем собора Кудрявцева Ивана прихожане не пустили в храм.

4) Хождение священнослужителей по домам, особенно на селе, из хаты в хату, не должно быть и не допускается. Что посещение верующих на дому для совершения той или другой требы может быть только по их приглашению в каждом отдельном случае индивидуально, особенно не должно быть группового крещения детей, когда священник приходит в село специально для крещения детей, останавливается в одной из хат, куда к нему сводят или сносят детей, и он крестит, что для этого есть храм, где и должно все это совершаться.

Привел ему пример со священником Розановым Николаем в гор. Судаке, который продолжает ходить по селам р-на для совершения треб и обрядов.

Так, в декабре 1950 года он в одном из сел р-на окрестил сразу 17 детей, в том числе и ребенка члена партии. Луке я заметил, что уже не раз обращал внимание его и священников о недопущении массовых крещений детей на дому; Розанова следовало бы за это снять с регистрации.

Архиепископ Лука мне заявил, что с этим не согласен: «Священник в своем приходе должен посещать села, особенно отдаленные, и там крестить детей, иначе получается запрет крещений. Не все колхозники могут доставить в церковь своих детей для крещений, собственного транспорта они не имеют, а колхозы для таких целей [транспорт] не дают. Это был должен делать и священник Розанов, так как у него приходом является весь район».

На это я ему ответил: «Церковь установленных границ прихода не имеет. Приход каждой церкви составляется из верующих, ее посещающих, поэтому никаких границ прихода у Судакской церкви нет».

Лука ответил, что он с этим не согласен и запросит разъяснений Патриарха.

5) Затем архиепископа Луку я спросил, известно ли ему о имевшемся случае так называемого «обновления» иконы в гор. Ялта (о котором мною доложено Совету специальным донесением и в докладе за 4-й квартал 1950 г.).

Лука ответил, что ничего об этом не знал. Но из дальнейшей беседы можно было понять, что ему об этом было известно. Сам он верит в «обновления», привел случай [о] когда-то якобы имевшемся обновлении в Киеве на одном из храмов наружных икон, кроме одной, и сказал, что он убежден в том, что обновления бывают.

В заключение беседы архиепископ Лука заявил, что у него в епархии ряд сельских церквей очень бедны, которые он вынужден освободить от налога на епархию, и выдает дотации на содержание священников. Привел пример с церковью в селе Чистенькая Симферопольского р-на, где священник Гречаный за неделю заработал только 2 руб. 50 коп., последний требует перевода в другой приход, поэтому он вынужден был эту церковь освободить от налога на епархию и выдавать дотацию на содержание священника.

Несмотря на то, что сам Лука признает бедность ряда приходских церквей, которые он вынужден освобождать от налога на содержание епархии и за счет епархии содержать священников этих церквей, все же не хочет допустить их самоликвидации или закрытия, надеясь на какие-то лучшие времена. <…>

Уполномоченный Совета по делам

Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР по Крымской области Я.Жданов

Там же, оп. 4, д. 1а, л. 12–20.

№ 69
Внеочередное донесение уполномоченного председателю Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР Г.Г.Карпову о случае обновления иконы

14 июня 1951 г.

Гр-ка Коневец Ольга, рождения 1892 г., нигде не работает, проживает в гор. Симферополе по ул. Безбожной, 20, спекулянтка, ее дочь в 1944 году, после освобождения Крыма от оккупантов, была осуждена и выслана, 20 мая с/г распустила слух, что у нее «обновилась» икона. В результате чего к ней на квартиру пошли верующие и неверующие посмотреть на эту икону, в общем, вокруг нее поднялся шум.

21 мая с/г об этом стало известно органам милиции, откуда в тот же день по телефону было предложено секретарю архиепископа, он же настоятель кафедрального собора, протоиерею Милославову, чтобы не было шума вокруг этой иконы, немедленно забрать ее с квартиры гр-ки Коневец в церковь.

Милославов доложил архиепископу Луке, последний предложил второму священнику кафедрального собора, так называемому ключарю, Еремееву Николаю, икону с квартиры гр-ки Коневец привезти в собор.

Когда Еремеев брал с квартиры икону, там была толпа примерно до 100 человек. Еремеев взятой им в руки иконой благословил эту толпу и призывал ее приходить в собор на поклонение «обновившейся» иконе.

По доставлении иконы в собор последняя вначале была помещена в алтаре, и если бы она там и находилась, на этом бы весь шум с ее обновлением и закончился, но через два дня архиепископ Лука вторично посылает священника Еремеева на квартиру гр-ки Коневец расследовать, как проходило «обновление» иконы, и донести ему рапортом.

Еремеев после беседы с гр-кой Коневец и рядом других старух в своем рапорте архиепископу Луке сообщил:

Икона «действительно обновилась», в подтверждение чего сослался на то, что якобы на квартиру гр-ки Коневец приходили представители городского совета с художниками, которые подтвердили, что никакой подделки нет, то есть вмешательства человеческих рук не было.

После этого архиепископ Лука дал распоряжение «подремонтировать» икону, положить ее на аналой под стекло и вынести из алтаря на середину храма (собора) для всеобщего поклонения и обозрения.

Священники собора Милославов, Еремеев и Дунаев это распоряжение архиепископа Луки выполнили немедленно, в тот же день икону вынесли на середину храма, около нее поставили большой подсвечник и блюдо для сбора пожертвований и поставили гр-ку Коневец давать объяснения, как происходило «обновление».

Священник Леонид Дунаев

Началось паломничество к иконе.

25 мая архиепископ Лука распорядился, чтобы весь причт собора, 3 священника и 2 диакона, облачились в праздничные одежды и совершили молебен, а он сам произнесет проповедь, и чтобы об этом было широко оповещено верующее население города. В тот же день, 25 мая, молебен около этой иконы в торжественной обстановке был совершен. И сам архиепископ Лука произнес проповедь, рассказал о имеющихся якобы случаях «обновления» икон когда-то в Киеве, Одессе, Севастополе, Ленинграде и т. д. и совершавшихся якобы чудесах в результате «обновления» икон. И о данном случае «обновления» в Симферополе. Лука сказал, что икона действительно «обновилась», в подтверждение чего сослался на каких-то представителей горсовета и художников, которые якобы подтвердили, что никакого вмешательства человеческих рук не было, тогда как там никаких представителей горсовета и художников не было и никто их не посылал.

После совершенного молебна всем причтом собора и проповеди самого архиепископа Луки паломничество к иконе в собор и приток пожертвований еще более усилились.

Затем архиепископ Лука, видимо, поняв, что с «обновлением» иконы и со своей проповедью, в которой ссылался на представителей горсовета, допустил что-то неладное, поэтому 28 мая издает указ о назначении комиссии из 4-х священников и 2-х мирян, которой поручает расследовать случай с «обновлением» иконы и дать ему свое заключение.

Но с тем, чтобы в этой комиссии присутствовал и представитель государственных органов, архиепископ Лука поручил своему секретарю, настоятелю собора Милославову, пойти к уполномоченному, а если его нет, обратиться к председателю Облисполкома с просьбой, чтобы последний выделил представителя Облисполкома для участия в созданной им комиссии для расследования, – иначе говоря, для подтверждения «обновления» иконы.

Но так как уполномоченный в это время лежал в больнице, а председателя Облисполкома не было, Милославов с этим поручением архиепископа обратился к первому заместителю председателя тов. Лялину, тов. Лялин обещал Милославову прислать представителя Облисполкома. После чего он поручил главному госарбитру тов. Нордэн пойти туда, но участия в комиссии не принимать, а послушать, что там будут говорить.

Тов. Нордэн, получив точное указание тов. Лялина, пришел ко мне в больницу за советом, следует ли ему пойти в комиссию, созданную архиепископом, или нет, если пойти, то каково должно быть его участие в этой комиссии.

Мною было тов. Нордэну разъяснено, что никакого участия представителей государственных организаций в комиссиях, создаваемых церковниками, не должно быть, и ему в этой комиссии делать нечего и идти туда не следует, это их дело частное, внутрицерковное. Что архиепископ Лука, прося представителя Облисполкома для участия в комиссии, видимо, хочет этим узаконить совершенное ими шарлатанство с «обновлением» иконы.

Затем, после соответствующей консультации, было рекомендовано тов. Нордэн все же пойти в епархиальное управление не в комиссию, а лично к самому архиепископу Луке, напомнить последнему о законе об отделении церкви от государства и что представители государственных органов ни в каких комиссиях, создаваемых ими, участвовать не могут, это дело их частное, внутрицерковное.

Тов. Нордэн в тот же день, 28/V, посетил архиепископа Луку, при его беседе с последним присутствовали священники Милославов и Крашановский.

Во время беседы тов. Нордэн заметил архиепископу Луке, что ему, наверное, хорошо известен закон об отделении церкви от государства и школы от церкви, а поэтому представители государственных органов ни в каких церковных комиссиях не участвуют, это Ваше частное дело.

Созданная архиепископом Лукой комиссия в составе:

1) настоятеля кафедрального собора протоиерея Милославова,

2) настоятеля Благовещенской церкви протоиерея Голубятникова,

3) настоятеля Севастопольского собора протоиерея Крашановского,

4) настоятеля Алуштинской церкви протоиерея Клягина и одного мирянина в тот же день, 28/V, выходила на место, на квартиру гр-ки Коневец, для расследования, было ли «обновление» иконы или нет. Комиссия опросила Коневец и ряд др. старух.

Гр-ка Коневец там же этой церковной комиссии заявила, что перед Пасхой она икону мыла и чистила.

Мнение комиссии, было ли «обновление» иконы, распалось. Два священника, Милославов и Клягин, настаивали на том, что «обновление» иконы было, два священника, Крашановский и Голубятников, настаивали на том, что никакого «обновления» не было, к их мнению присоединился и член комиссии из мирян.

На этом основании 29 мая архиепископ Лука дал распоряжение икону с аналоя снять и повесить на стене в числе всех общих икон, но поручил священнику Еремееву за нею наблюдать, не будет ли она и дальше обновляться.

Икона была повешена на стене, но выделена особо, так как на полу против нее был положен коврик и поставлен большой подсвечник, а настоятель собора Милославов распорядился около иконы поставить большой поднос (блюдо) для сбора пожертвований. А священник Еремеев организовал группу старух, которые бы стояли около иконы, наблюдали за ней и давали разъяснения подходящим к иконе. Паломничество к иконе продолжалось.

30 мая архиепископ Лука в соборе выступил с проповедью, в которой заявил, что он на основании результатов расследования комиссии «обновление» иконы не признает, и тут же заявил молящимся: а вы как хотите, хотите – верьте, хотите – не верьте.

Несмотря на то, что архиепископ Лука заявил в проповеди, что он «обновление» иконы не признает, священники собора Милославов, Еремеев, Дунаев всяческими способами продолжали распространять по городу слухи, что икона «обновилась» и т. д., а поэтому паломничество к ней продолжалось до последнего времени. Об этом мне стало известно в больнице 7 июня, тогда я 8 июня по телефону связался с секретарем архиепископа, он же настоятель собора, протоиереем Милославовым, предложил ему, как настоятелю собора, немедленно икону снять со стены и убрать в такое место, чтобы ее не видели, предупредил Милославова, что если он этого не сделает, то будет мною снят с регистрации.

Затем мне стало известно, что об этом моем указании Милославов доложил архиепископу Луке, который запретил ему выполнять мое указание и икону с видного места на стене не снимать. Икона была снята со стены и перенесена в алтарь только 9 июня.

Гр-ке Коневец вместо взятой у нее иконы из собора была выдана другая, и несмотря на то, что архиепископ Лука не признал «обновления», священник Еремеев 7 июня дал согласие гр-ке Коневец отслужить у нее на квартире молебен в 11 часов утра 8 июня. Коневец об этом объявила по ближайшим улицам, и к 11 часам утра 8/VI у нее на квартире собралось человек 25–30, но благодаря сложившимся обстоятельствам, не зависимым от священника Еремеева, молебен отслужен не был.

Многие верующие высказывают свое недовольство по отношению архиепископа Луки и священников собора, а также возмущаются, почему советские органы не привлекут их к ответственности за шарлатанство и обман с целью наживы.

Мои предложения:

1. Архиепископа Луку, как главного шарлатана в данном случае, окончательно скомпрометировавшего себя среди верующих и вызвавшего возмущение

местных советских и партийных органов, удалить в какой-либо монастырь на покой с тем, чтобы он больше не распространял мистические суеверия в массах.

2. Священников кафедрального собора Милославова, Еремеева и Дунаева, несмотря на то, что архиепископ Лука, наконец, не признал «обновление» иконы, продолжавших до последнего времени распространять среди населения суеверные шарлатанские слухи об «обновлении» иконы в целях личного обогащения и наживы, с регистрации снять и сообщить следственным органам.

3. В отношении гр-ки Коневец следственные органы уже занимаются.

Причина моей несвоевременной информации Совету та, что, когда началась вся эта шарлатанская история с «обновлением» иконы 20 мая, я находился в Москве, когда прилетел из Москвы 24 мая, сразу же попал в больницу с сильным приступом бронхиальной астмы, где находился по 10 июня.

Прошу Ваших срочных указаний.

Уполномоченный Совета по делам

Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР по Крымской области Я. Жданов

Там же, оп. 4, д. 1а, л. 33–40.