Текст книги "Крымская епархия под началом святителя Луки (Войно-Ясенецкого). Сборник документов"

№ 63
Из отчетно-информационного доклада уполномоченного за 1-й квартал 1950 года

1 апреля 1950 г.

<…> 11 марта с/г, в первый же день моего выхода на работу после болезни, позвонили из канцелярии архиепископа, спросили, смогу ли я принять «Владыку», мною было отвечено согласием.

В тот же день архиепископ Лука посетил меня. После взаимного приветствия он попросил ознакомить его с заявлением быв. священника Введенской церкви гор. Керчи Горбанева Петра о снятии его с регистрации духовенства (об этом факте мною сообщалось в информационном докладе за 4-й квартал 1949 г.).

Заявление Горбанева для ознакомления мною было дано.

Когда же он в заявлении прочитал такие слова: «…За истекший срок службы я убедился в пошлости, лицемерии, жадности, зависти и гнусных сделках духовной касты, осознал свои ошибки, решил порвать навсегда всякие связи и отношения с духовным миром, поэтому прошу советскую общественность простить меня за то, что был священником, и принять в свою среду», Лука был очень удивлен и сказал следующее: «Ведь это полное отречение Горбанева от духовного сана и разрыв с духовным миром».

Далее он заявил, что Горбанев ему телеграмму прислал, в которой сообщает, что если он совершил ошибку, то только по своей молодости и незнании канонических правил, а поэтому он просит простить его и принять обратно в духовную среду и назначить священником куда угодно.

Затем Лука спросил меня, как я нахожу данное заявление Горбанева, отречение или нет, на что Луке я ответил, видимо, отречение, далее я сказал, как Вы видите, заявление написано лично самим Горбаневым и им подписано, получил его по почте, уже после того, как был получен Ваш указ о запрещении Горбанева в священнослужении, на основании которого он и был снят с регистрации.

В заключение беседы Лука сказал, что теперь ему все понятно, верить таким лицам, как Горбанев, нельзя, и ему нет и не будет веры не только от него, но и от всего духовенства, и далее заметил, видимо, и гражданские организации ему верить не будут, как бы и что бы он ни писал, все же он является бывшим священником. <…>

Уполномоченный Совета по делам

Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР по Крымской области Я. Жданов

Там же, оп. 4, д. 1, л. 14–15.

№ 64
Из докладной записки начальника Управления МГБ СССР по Крымской области в МГБ СССР

июль 1950 г.

<…> По ранее заведенным разработкам получены следующие заслуживающие внимания данные:

По делу-формуляр № 6291 кличка – «Мракобес» – на Войно-Ясенецкого окраска «церковно-православная к[онтр]-р[еволюция]».

В процессе разработки архиепископа Крымского Луки от агента «Вологодского» получены данные о том, что Лука перед отъездом на отдых в Алушту 8/VI с.г. написал письмо, в Москву в Патриархию, Управляющему делами Колчицкому Николаю следующего содержания:

«Уеду 21/VI – в Алушту… Пожалуйста, сообщите об этом Святейшему. Подходит к концу 4-й том моих проповедей, присылать ли его вам?

Не дают мне покоя больные. На беду, они так прославляют меня, что явилась мысль бежать от этой славы. Но куда бежать?

Ведь я не располагаю собой. На новом месте было бы спокойнее, ибо не скоро там выросла бы слава. Принимаю больных один час в день, но и это утомляет, ибо много неприятных церковных дел.

Из докладной записки начальника Управления МГБ СССР по Крымской области в МГБ СССР (июль 1950 г.)

Когда я приехал в Симферополь, было 58 приходов, открылась одна церковь, а осталось только 48. За 4 года закрыли 11 церквей. Как будто не везде так. Сельские церкви пустуют, священники нищенствуют. Тяжело это переносить, а к этой тяжести прибавляется плач больных, которых я не могу принять.

Устал, изнемогаю.

А. Лука».

10 июня 1950 года в адрес Патриарха Алексия от архиепископа последовал следующего содержания рапорт:

«В Симферопольской епархии продолжается ликвидация сельских церквей. После выселения церкви из занимаемого ею помещения в районном селе Советском на очередь стала церковь в селе Найденовке. Иеромонаху Клименту, 5 лет служившему в этом селе, предложено немедленно освободить дом, в котором он жил 5 лет.

О своих прихожанах он отзывается как о весьма верующих людях, но запуганных до такой степени, что никто не решается даже ему предоставить квартиру, и в церковь почти никто не смеет или не имеет возможности ходить, так как все воскресные и праздничные дни заняты работами.

…Настоятель церкви села Магазинки Ковшик развил там столь активную пасторскую деятельность, что теперь в его приходе не осталось ни одного некрещеного, и вот ему предъявляется требование освободить занимаемое церковью помещение.

В связи с закрытием все новых и новых церквей встает трудный вопрос о том, куда девать церковное имущество.

В двух-трех местах престолы и жертвенники пришлось сжечь».

Архиепископ Лука некомплект священников в Крымской епархии последнее время пополняет священниками из других епархий, которые в большинстве в прошлом судимы за контрреволюционную деятельность, и пытается направлять их в города режимного значения – в город Севастополь, Феодосию и другие.

Разработку Луки продолжаем вести через агента «Вологодского» и осведомителя «Светлова».

[Дата и подпись в документе отсутствуют]

Архив ГУ СБУ в АРК, ф. 1, д. 69, т.2, л. 273–274.

№ 65
Из отчетно-информационного доклада уполномоченного за 3-й квартал 1950 года

3 октября 1950 г.

<…> В информационном докладе за четвертый квартал 1949 года и за 1-й квартал 1950 года мною сообщалось о поданном заявлении священником Введенской церкви гор. Керчи Горбаневым Петром, рождения 1918 года, о снятии его с регистрации духовенства, так как он убедился в пошлости, лицемерии, жадности, зависти и гнусных сделках духовной касты, что он решил порвать навсегда всякие связи с духовным миром, что с данным заявлением был ознакомлен архиепископ Лука, а последним Горбанев был лишен священнического сана, которое якобы было подтверждено и Патриархом.

В конце июня с/г Горбанев Петр обратился ко мне с заявлением, в котором сообщает, что поданное ранее им заявление с приложением автобиографии⁶⁷ об исключении его из состава духовенства и т. д. было ошибкой и сделано им по малодушию и незнанию церковных правил, что об этом он глубоко раскаивается и написанные им в заявлении резкие слова по отношению духовенства берет обратно, что когда он писал заявление, не думал, что в связи с этим для него последствия будут очень плохими (лишение сана), он хотел быть только за штатом, но при сане. Поэтому он все написанное берет обратно и просит уполномоченного внести его в списки зарегистрированного духовенства.

Горбаневу рекомендовано по всем поставленным им вопросам обратиться к архиепископу, и разъяснено, что уполномоченный регистрирует священников только действующих церквей. <…>

Состояние и деятельность церквей по области характеризуется постепенным снижением религиозности, как в отношении посещаемости церквей, так и по выполнению религиозных обрядов и треб, что отмечает и само духовенство, примером может являться посещаемость церквей в Пасху, так, в 1950 году по отношению 1949 года имело место уменьшение в среднем по области на 29,5 %, из них по городским на 29 %, по сельским – на 30,8 %. Такое же явление было и в отношении выполнения треб и обрядов.

Праздничное богослужение у соборной иконы. Ялта. Собор св. Александра Невского. Середина 1950-х гг.

Попытки активизировать церковную деятельность со стороны архиепископа Луки проявляются таким путем – обязывает всех священников произносить проповеди на церковную тему во время каждого богослужения. Затем обязывает совершать церковные службы ежедневно не только в городских, но и в сельских церквах, хотя бы там никого не было, такое явление приходилось наблюдать в ряде церквей, как-то: в селе Пионерское Симферопольского р-на, в селе Орловка Раздольненского р-на, когда священник совершал службу совершенно пустому залу.

Ряд церквей по области давно бы прекратили свою деятельность, если бы архиепископ Лука их не поддерживал материально за счет епархиальных средств, как-то: по ремонту, по содержанию священников и т. д., таких церквей до десятка в селах Емельяновка и Митрофановка Нижнегорского р-на, в селе Орловка Раздольненского р-на, в селе Найденовка Октябрьского р-на, в селе Шубино Кировского р-на и в ряде других, где посещаемость церквей верующими очень незначительная и постепенно все уменьшается.

Настоятель Николаевской церкви в селе Орловка Раздольненского р-на Шохин Федор, в данное время перемещен в Ялтинский собор, так характеризовал состояние церкви в селе Орловка: «Народ ее не посещает, доходов в церкви нет, службы проводятся 2 раза в неделю, в субботу и в воскресенье, в воскресенье бывает 4–5 старушек, а в субботу, как правило, в церкви никого, по большим церковным праздникам, как Преображение и др., бывает 25–30 человек, церковному причту, священнику и псаломщику этой церкви жить не на что, доходы очень мизерные, он лично имел не более 150 руб. в месяц, поэтому архиепископ Лука выдавал ему ежемесячно из сумм епархии 300 руб.».

Такое положение и с рядом других сельских церквей, но архиепископ Лука не желает с ними расставаться и принимает всякие меры к тому, чтобы они действовали.

Деятельность Епархиального Управления в отчетном квартале ничем особым не выделялась, сам архиепископ Лука все лето, с июня по конец сентября, жил в городе Алушта, поэтому никаких совещаний им не проводилось, поездок его по епархии также было мало, только в Ялту и Феодосию, в церковные престольные праздники, но в Алуштинской церкви, хотя он мало совершал служб, проповеди же на церковные темы говорил во время каждого богослужения.

В отчетном квартале 31 августа с/г архиепископом Лукой было направлено всем священникам и диаконам епархии письмо, так называемое «Братское увещание о братолюбии» следующего содержания:

«Знал я добрых и благочестивых священников, всячески избегавших близкого общения с другими священниками; знаю многих, отказывающихся от службы в многоклировых приходах; знаю протоиерея, с которым почти все отказываются служить. Распри и ссоры между духовенством, выживание друг друга – тяжелая язва церкви нашей.

Пишут мне верующие из Керчи: “Опротивели нам распри в духовенстве, нам нужно благочестие и моление в храме, а не выслушивание поношений священников друг другом”. С болью в сердце должен я последовать завету св. Апостола Павла: “Согрешающих обличай пред всеми, чтобы и прочие страх имели” и назвать имя протоиерея Виктора Куцепалова, всеми силами выживавшего вторых священников и доведшего до отчаяния несчастного молодого священника Петра Горбанева, довел до того, что он в заявлении уполномоченному Совета по делам Русской Православной Церкви просил вычеркнуть его из списка духовенства и за это лишился священного сана. Впрочем, не один протоиерей Куцепалов виновен в этом».

После приведения ряда выписок из богословских книг «О братолюбии» Лука пишет о снижении религиозности следующее:

«Многие отошли от церкви в наше тяжелое время и раньше того, многие ушли в секты; и немало виновны в этом те священники, о которых мне пишут: “Опротивели нам распри в духовенстве. Нам нужны благочестие и молитва в храме, а не выслушивание поношений священников друг другом”. Лука спрашивает, что лежит в основе тяжкого греха «небратолюбия» и раздоров между священниками и диаконами, и отвечает:

«Прежде всего их неблагочестие, отсутствие страха Божия, леность в молитве и в чтении слова Божия. Ибо братолюбие и любовь приобретаются больше всего неустанным и всеусердным подвигом в молитве и посте; усердным и уставным совершением богослужений. Вторая и столь же важная причина небратолюбия – это сребролюбие, которое св. Павел глубоко мудро назвал корнем всех зол. Именно из-за доходов церковных враждуют священники и диаконы и выживают друг друга».

Далее Лука призывает духовенство к смирению, кротости и усердию во всех делах пасторских и оставить раздоры между собою. <…>

Уполномоченный Совета по делам

Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР по Крымской области Я. Жданов

Там же, оп. 4, д. 1, л. 54–56.

№ 66
Из отчетного доклада уполномоченного о положении и деятельности церкви в Крымской области и о своей работе за 10 месяцев 1950 года

11 ноября 1950 г.

<…> Попытки активизировать церковную деятельность со стороны архиепископа Луки проявляются в текущем году таким путем:

1) Обязывает всех без исключения священников во время церковных служений произносить проповеди на церковные темы.

2) Совершать церковные службы ежедневно, не только в городских, но и в сельских церквах, хотя бы во время таковой никого из молящихся в церкви не было. Со стороны отдельных священников их деятельность активизируется путем хождения по деревням, как они говорят, «по своему приходу», с так называемой молитвой, для крещения детей и других обрядов, независимо от того, приглашаются они верующими или нет.

В таких случаях мною запрещается хождение священников по населенным пунктам со всякого рода требами, особенно для крещений детей, без приглашения верующих, что для этого имеются храмы.

Отдельные священники все же продолжают ходить по селам, которые предупреждаются, что могут быть сняты с регистрации (Антонов, Попов и др.).

Со стороны архиепископа Луки принимаются всяческие меры к тому, чтобы количество церквей не уменьшалось, после того как в прошлом 1949 г. было закрыто по области 4 церкви, из них: одна – самим Лукой и три – в связи с тем, что долгое время не действовали за отсутствием в них священников.

В этом же году также все время 3–4 церкви не действуют за отсутствием священников. Боясь того, что они могут быть закрыты, Лука делает так, если в Найденовке церковь не действует за отсутствием священника месяца 3–4, тогда он переводит в нее священника из Емельяновки, а месяца через 3–4 -

в Емельяновку переводит из Ново-Ивановки и т. д. Это один его метод сохранения количества церквей, другой – это выдача церкви и духовенству ссуд и дотаций.

Есть ряд церквей, которые, как говорят, «дышат на ладан», доходов не имеют, посещаемость их верующими очень слабая, и священники не хотят в них оставаться, требуют перевода в более обеспеченные приходы, тогда Лука выдает им дотации, освобождает эти церкви от налога на содержание епархии и патриархии, выдает ссуды на ремонт и т. д., а таких церквей по области до десятка.

Деятельность епархиального управления ничем особым в текущем 1950 году не выделялась.

Никаких совещаний, ни благочинных, ни других каких-либо, архиепископом Лукой не проводилось, поездок его по приходам епархии также было мало. В первой половине года только практиковал вызовы священников в кафедральный собор для проверки их знаний церковной службы.

Сам он летом около четырех месяцев, с июня по сентябрь, жил в гор. Алушта.

Из его посланий можно отметить только одно более или менее характерное, это письмо всем священникам и диаконам епархии, так называемое «Братское увещание» от 31/VIII-50 г., в котором он отмечает среди духовенства распри и ссоры, выживания друг другом, в результате чего многие из верующих отошли от церкви, ушли в секты и т. д.

Случаев грубого нарушения постановлений Правительства и указаний Совета, относящихся к церкви, как со стороны духовенства, так и представителей советских организаций, не отмечалось.

Взаимоотношения с архиепископом в текущем году были нормальными и строго деловыми, личная встреча была только одна в марте м-це, связь и все вопросы им со мною осуществлялись через секретаря священника Милославова. <…>

Уполномоченный Совета по делам

Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР по Крымской области Я. Жданов

Там же, оп. 4, д. 11, л. 84–86.

№ 67
Из отчетно-информационного доклада уполномоченного за 4-й квартал 1950 года

6 января 1951 г.

<…> 10 октября 1950 г. при отношении № 1589 из Совета по делам Русской Православной Церкви поступила копия рапорта (жалобы) архиепископа Луки на имя Патриарха такого содержания:

«В Симферопольской епархии продолжается ликвидация сельских церквей. После выселения церкви из занимаемого ею помещения в районном селе Советском на очередь стала церковь в селе Найденовка, иеромонаху Клименту, 5 лет священствовавшему в этом селе, предложено немедленно освободить дом, в котором жил он 5 лет. О своих прихожанах он отзывается как о весьма верующих людях, но напуганных до такой степени, что никто не решается даже ему предоставить квартиру, и в церковь почти никто не смеет или не имеет возможности ходить, так как все воскресные и праздничные дни заняты работами. Церковь в Найденовке придется закрыть.

Почти такое же положение в селе Орловка, где тоже невозможно будет сохранить церковь. Вопиющее положение в селе Магазинка. После ликвидации церкви в соседнем селе Воинка в 1944 г. под церковь отдали полуразрушенную хату в селе Магазинка. На средства и трудами верующих из развалин был сделан хорошо оборудованный молитвенный дом. Настоятель этой церкви протоиерей Стефан Ковшик развил там столь активную пастырскую деятельность, что теперь в его приходе не осталось ни одного некрещеного. И вот ему предъявляют требование освободить занимаемое церковью помещение на том основании, что оно принадлежит колхозу, и, сверх того, требование оплатить колхозу арендную плату и страховую за 1944–1950 гг.

Между тем церковный совет ежегодно (с 1944 г.) уплачивает в Райфо арендную и страховую плату. Это не принимается в расчет, и требуют вторичной уплаты колхозу.

В связи с закрытием все новых и новых церквей встает трудный вопрос о том, куда девать церковное имущество, иконостасы, иконы и прочее и т. д.».

Советом по делам Русской Православной Церкви предлагалось обстоятельно проверить факты, указанные в рапорте архиепископа Луки, и о результатах информировать Совет, что в данном докладе мною и делается.

В результате тщательной и обстоятельной проверки ни один факт в изложении архиепископа Луки не подтверждается, и весь его рапорт является не чем иным, как клеветой на местные советские органы.

По каждому отдельному факту, изложенному в рапорте архиепископа Луки, положение было таково:

а) В пос. Советском Советского р-на церковь была открыта в период немецкой оккупации в 1942 году в клубе рабочих машинно-тракторной станции, в котором никогда церковь не находилась, это здание решением облисполкома № 279 от 29/III-50 г. у общины было изъято, для подыскания другого помещения взамен изымаемого приходской общине был дан определенный срок, последняя, с разрешения уполномоченного, там же, в пос. Советском, купила частновладельческий дом, переоборудовала его под молитвенный, в котором и проводятся церковные службы. Поэтому никем в пос. Советском молитвенный дом не закрывался, и вопрос об этом не ставился.

б) В селе Найденовка Октябрьского р-на церковь была открыта в период немецкой оккупации в колхозном клубе. До революции в этом здании было волостное правление, затем некоторое время в нем была немецкая кирха.

В прошлом в селе Найденовка (Табулды) и в окружающих селах жили немцы.

Лука в своем рапорте пишет, что иеромонаху Клименту, 5 лет священствовавшему в этом селе, предложено немедленно освободить дом, в котором он жил 5 лет, и т. д.

Проверкой на месте мною установлено: священник Наконечный (иеромонах Климент) действительно в этом селе находился около 5-ти лет и жил в доме, принадлежавшем сельскому совету, приходская община за него платила 73 руб. 36 коп. в месяц, жилая площадь дома 49 кв. метров. Никакого договора у сельского совета с общиной о сдаче в аренду этого дома не было.

Сельский совет решил избавиться от этого дома, предложил его колхозу, колхоз отказался за ненадобностью, было предложено священнику и церковной общине его купить, последние также отказались якобы за отсутствием средств. Тогда сельсоветом дом был продан конторе Заготживсырье Октябрьского р-на, а священнику было предложено его освободить и найти себе квартиру в частном доме.

Священник Наконечный дом освободил, но другой квартиры не пожелал искать, так как у него было намерение выехать из этого села, только ждал повода, который и нашелся.

Сообщил архиепископу Луке, что его выселяют из дома, а другой квартиры не дают, а поэтому просил архиепископа перевести его в другой приход, что последний и сделал, перевел Наконечного настоятелем церкви в село Митрофановку Нижнегорского р-на.

Священник Наконечный (иеромонах Климент) у верующих села Найденовка и других окружающих деревень не пользовался авторитетом и доверим, последние очень хотели, чтобы он от них ушел.

В своем хозяйстве он имел корову, телку, несколько овец, пчел, гусей, держал у себя двух работниц (как говорят верующие – прислуг), которые не хотели работать в колхозе, одной женщине – 45 лет, другой, ее племяннице, – 18 лет. Поэтому среди населения шли разговоры, что «батюшка», хотя и монах, но живет не по-монашески.

Кроме того, обязывал церковную общину оплачивать все его расходы по дому, за топливо и др.

Все это настроило верующих (стариков) против него. Никаких препятствий к посещению церкви верующими никем не чинилось, это исключительно выдумка самого архиепископа Луки.

Мною предлагалось сельсовету возбудить ходатайство об изъятии у общины здания молитвенного дома как бывшего колхозного клуба, на это в сельсовете получил такой ответ, что клуб у них имеется и использовать это здание вряд ли смогут, поэтому и не ставят вопроса об изъятии его у общины.

В своем рапорте Лука пишет: «Церковь в Найденовке придется закрыть», но этого-то он как раз и не хочет делать, зная, что эту церковь посещают единицы.

После перевода священника Наконечного Климента из Найденовки в Митрофановку, с 5 июня 1950 г., она не действовала за отсутствием священника около шести месяцев. Архиепископ Лука, боясь того, что она действительно может совсем прекратить действия, в первых числах декабря 1950 г. священника молитвенного дома в дер. Ново-Ивановка Нижнегорского р-на Антонова Николая перевел в Найденовку. Теперь, за отсутствием священника, не действует молитвенный дом в Ново-Ивановке.

в) Далее архиепископ Лука пишет:

«Почти такое же положение в селе Орловка (как в Найденовке), где тоже невозможно будет сохранить церковь».

Из этого якобы вытекает то, что местные советские органы намерены закрыть церковь в селе Орловка или не разрешают верующим посещать ее. Там положение другое совершенно.

В селе Орловка Раздольненского р-на церковь не действует, за отсутствием священника, с сентября 1950 г.

Последний священник этой церкви Шохин Федор, по его настойчивой просьбе в сентябре м-це архиепископом Лукой переведенный из Орловки в гор. Ялту, дал такую характеристику церкви села Орловки:

«Церковь народ не посещает, доходов нет, службы проводятся два раза в неделю и в большие церковные праздники.

В субботу, как правило, во время службы в церкви никого не бывает, в воскресенье – 4–5 старушек, по большим праздникам – 25–30 человек. Церковному причту – священнику и псаломщику – здесь жить не на что, доходы их очень мизерные, он, Шохин, имел не более 150 руб. в месяц в течение пяти месяцев, поэтому Архиепископ Лука выдавал ему дотацию ежемесячно в размере 300 руб. из сумм Епархиального Управления».

Орловская церковь, хотя одна на весь Раздольненский р-н, но она находится от районного центра примерно в 20 км, в небольшом селении, имеющем не более 25–30 дворов.

В прошлом, до революции, это была помещичья усадьба, и церковь была домовой помещика. Ближайшие села также небольшие, от церкви в 5–6 километрах. Поэтому посещаемость ее верующими очень незначительная.

За последние годы священники не желают служить при этой церкви, так как их доходы при ней не дают возможности существовать даже одиноким.

Если до 1948 – 1949 гг. священники при этой церкви, как говорят, жили и существовали, то это было за счет их хождения по селам р-на с целью совершения всякого рода треб и обрядов независимо от того, приглашают их или нет.

После того, как хождение их по селам значительно сократилось, доходность резко снизилась.

Вот те причины слабой деятельности церкви в селе Орловка, а не действие местных органов, как пишет Лука. Несмотря на все это и что церковь в Орловке, как говорят, «дышит на ладан», я не сомневаюсь в том, что Лука, с тем, чтобы ее сохранить в числе действующих, как только будет подходить к 6-ти месяцам ее бездействия, за отсутствием священника, снимет такового с другого прихода и пошлет в Орловку.

2) Затем архиепископ Лука пишет в рапорте о каком-то «вопиющем положении в селе Магазинка», что в этом селе настоятель молитвенного дома протоиерей Ковшик Стефан развил там столь активную деятельность, что в приходе не осталось ни одного некрещеного, и вот ему предъявляется требование освободить занимаемое церковью помещение на том основании, что оно принадлежит колхозу, и уплатить колхозу арендную плату за 1944–1950 гг. и т. д.

По этому молитвенному дому дело обстоит таким образом: в период немецкой оккупации в 1942 году была открыта церковь в селе Воинка Красноперекопского р-на в районном клубе (до войны в селе Воинка был районный центр).

После освобождения Крыма от оккупантов в июле 1944 г. районными советскими органами было предложено церковной общине здание клуба освободить, а себе для молитвенных целей найти другое помещение. В селе Воинка община такового не нашла.

Тогда колхозом «Свобода» в селе Магазинка, в 5-ти километрах от Воинки, был предложен церковной общине бывший жилой дом, к которому последней была сделана пристройка алтаря и с другой стороны немного удлинен, тогда же, в 1944 г., в этом здании был открыт молитвенный дом.

Поскольку это здание принадлежало колхозу, в том же 1944 г. при заключении договоров райисполкомами с церковными общинами о передаче в их пользование церковных зданий мною в отношении этого здания предлагалось райисполкому передать его церковной общине на условиях аренды.

Несмотря на это, оно колхозом было передано общине в бесплатное пользование.

В текущем 1950 году вопрос об изъятии этого здания у церковной общины ставился как райисполкомом, так и правлением колхоза, но так как здание не являлось в прошлом зданием общественного пользования (клуб, школа и т. д.), а был обыкновенный сельский жилой дом, вопрос на заседании облисполкома об изъятии его у общины не ставился.

Было рекомендовано председателю к-за «Свобода» по вопросу расторжения договора с общиной и взыскания арендной платы с последней за пользование зданием за прошлые годы обратиться в Народный суд.

А секретарь архиепископа Луки (для сообщения последнему) был мною предупрежден о необходимости общине подыскать себе под молитвенный дом другое помещение, в порядке аренды или покупки частного дома, а занимаемое возвратить колхозу, поскольку оно принадлежит последнему.

Настоятель молитвенного дома священник Ковшик Стефан, видимо, не желая заниматься подыскиванием другого помещения и другими вопросами, в сентябре 1950 г. потребовал у архиепископа перевода в другой приход, что последним и было сделано.

Таким образом, молитвенный дом в селе Магазинка Красноперекопского района с конца сентября 1950 года, за отсутствием священника, не действует.

Так обстояло дело с этим молитвенным домом, никакого там «вопиющего положения» не было и нет, как сообщает архиепископ Лука.

3) 27 декабря 1950 г. из Москвы по телефону член Совета по делам Русской Православной Церкви тов. Иванов мне сообщил, что к ним поступила жалоба архиепископа Луки о том, что мною якобы было отказано в регистрации священнику Юркевичу Леониду, не имея к этому никаких оснований.

В тот же день, 27/ХII-50 г., беседовал с архиепископом Лукой по телефону, сообщил ему, что мне передали из Москвы о его жалобе на меня, что мною было отказано в регистрации священнику Юркевичу Леониду, тогда как таковой у меня никогда не был и я его совершенно не видел, поэтому отказать ему в регистрации не мог.

На это Лука ответил, что он на меня никакой жалобы не писал в Совет, а писал Патриарху и спрашивал его, имеет ли право уполномоченный отказывать в регистрации священников, и привел пример с Юркевичем. Далее Лука сказал, что Юркевич Леонид в Крыму не был, но он с ним имеет переписку уже более года, Юркевич просил его (Луку) принять его в свою епархию, чтобы он мог с ним послужить и получить его совет, как профессора, о состоянии своего здоровья. Что еще более года тому назад он направлял мне с протоиереем Милославовым автобиографию Юркевича, его заявление и др. материалы, и я якобы не возражал о его приглашении в Крым (Юркевич Леонид бывший униат, служит священником в Дрогобычской области). Но, поскольку он тогда не мог предоставить ему место священника, приглашения не посылал.

Теперь же он Юркевичу может предоставить место священника, поэтому около м-ца тому назад он опять посылал ко мне Милославова узнать у меня, будет ли Юркевич мною зарегистрирован, если его они пригласят приехать, и якобы я заявил Милославову, что Юркевич мною не будет зарегистрирован.

Мною же Милославову в отношении Юркевича было сказано: «Дело Ваше, приглашать Вам Юркевича или нет, но сейчас заочно, не видя Юркевича, будет ли он зарегистрирован или нет, сказать не могу, если он приедет и будет органами милиции прописан, с моей стороны к его регистрации никаких возражений не будет, но если ему будет отказано в прописке, зарегистрирован, конечно, не будет».

Николаевский собор в Евпатории

Так мною было сказано и архиепископу Луке. Лука извинился и сказал, что он был введен в заблуждение своим секретарем Милославовым. Затем Лука спросил меня, если он сейчас пошлет Юркевичу приглашение и последний приедет, то он мною будет ли зарегистрирован. На это я Луке опять ответил: «Если он будет прописан по месту жительства, препятствий в регистрации его не встретится».

В заключение беседы я Луке заметил, что все такие вопросы хорошо было бы разрешать при личных встречах, а не через вторых лиц, а мы с Вами не встречались с марта м-ца. Лука с этим согласился и сказал, что будет у меня в первые дни после праздника Нового года.<…>

Деятельность Епархиального Управления в отчетном квартале ничем особым не выделялась. Никаких совещаний архиепископом Лукой не проводилось.

В течение квартала он выезжал в три прихода.

1) Николаевский собор гор. Евпатории по приглашению причта.

2) В Николаевскую церковь гор. Белогорска в ее престольный праздник.

3) В гор. Керчь для разбора дела бывшего священника Горбанева Петра, лишенного сана, который стал распускать слухи среди верующих гор. Керчи, что никакого заявления он уполномоченному не писал об отказе от священнического сана, о разрыве с духовной средой и т. д., что это выдумано архиепископом Лукой с уполномоченным.