Текст книги "Крымская епархия под началом святителя Луки (Войно-Ясенецкого). Сборник документов"

№ 33
Из информационного доклада уполномоченного за 1-й квартал 1948 года

2 апреля 1948 г.

<…> Из 11 священников, посвященных в сан после 1945 г., 10 посвящены архиепископом Лукой. 20 священников подвергалось в свое время репрессиям или были судимы.

Отношение архиепископа Луки к этой категории священников и к посвященным им лично более благожелательное, предоставляет им лучшие приходы, не подвергает их частым перебросам из одного прихода в другой. Особенно это заметно по отношению к подвергавшимся репрессиям, как «страдавшим за православную веру». <…>

Прием посетителей

Посетители обращались по вопросам: 1) архиепископ Лука при первом посещении 16 января с/г, по приглашению, при беседе с ним мною было обращено его внимание на ряд имевшихся нарушений со стороны духовенства установленных правил о порядке регистрации духовенства, как-то:

а) Перемещаемые им священники из одного прихода в другой выезжают к новому месту служения, не пройдя у меня необходимой регистрации (Крашановский, Лобов и др.), что об этих перемещениях узнаю не от него или его канцелярии, а случайно.

б) Уволенные за штат священники и мною снятые с регистрации продолжают совершать церковные службы (Алексапольский).

в) Уволенный им священник с правом выезда из Крымской епархии (Туманов) выехал, не сдав регистрационной справки, и что об этом мне сообщается только через два месяца.

г) О неправильной информации его рядом священников (Левицкий, Поветкин), которыми он был введен в заблуждение, что я якобы Левицкому отказал в выдаче регистрационной справки к Кладбищенской церкви гор. Севастополя, а Поветкину – к Ялтинскому собору, чего на самом деле не было.

д) Затем по его письму в Совет, что я якобы провожу ревизии финансовой деятельности церквей и требую предоставления различных сведений от священников. Заметил Луке, что никаких ревизий не проводил и не провожу и сведений не требую. Если же об этом говорили ему священники, то говорили неправду и вводили его в заблуждение.

е) Далее обратил его внимание на то, чтобы он не обращался непосредственно в советские органы помимо меня с теми или другими ходатайствами или заявлениями по церковным вопросам.

Все это мною было ему сказано вежливо и тактично.

В ответ на мои замечания Лука во всем обвинил своего секретаря протоиерея Милославова, что он, как архиерей, дает указания, а Милославов, как его секретарь, обязан был все эти вопросы ставить на мое разрешение и меня информировать. Лука, со своей стороны, заявил мне, что нотариус отказывается заверить его доверенность, даваемую им протоиерею Милославову по проведению всех денежных операций с Госбанком, и просил меня подтвердить правильность даваемой им доверенности. Я при нем же позвонил зам. начальника областного управления Министерства юстиции, попросил последнего проверить, почему нотариус не заверяет доверенности. На следующий день доверенность была заверена.

Затем Лука рассказал о своих личных нуждах, что ему по состоянию болезни глаз нужно жить в Одессе и постоянно находиться под наблюдением профессора Филатова, а поэтому он еще два года тому назад просил Патриарха перевести его в Одессу.

Теперь ему стало известно, что в Одессу переведен архиепископ Орловский Фотий, обновленец³⁶, а его Патриарх не перевел, и сказал: «Видимо, какая-то причина не дает возможности Патриарху перевести меня в Одессу».

При уходе Лука заявил, что в связи с денежной реформой он потерял 38 тыс. руб.

Беседа продолжалась более часа.

Цель второго посещения, 2-го марта, Лукою меня была та, чтобы я оказал содействие в удалении из Александро-Невской церкви раб. пос. Советский Советского р-на церковного старосту Терно, которого он уволил с должности старосты и отлучил от церкви, но последний не желает оставлять церковь, не сдает ни ключей, ни своих обязанностей, и что ему никто не хочет оказать содействие избавиться от Терно.

На это я Луке ответил, что в данном случае происходит конфликт в самой приходской общине, это дело внутрицерковное, никто в него вмешиваться не имеет права, и я дать указание о применении административных мер к Терно не имею права (о чем настаивал Лука).

Затем Лука сказал, что он по этому случаю написал на меня жалобу в Совет и спросил, не получал ли я каких-либо указаний из Совета. Ответил ему, что не получал.

Далее беседа перешла в отношении здания, занимаемого Владимирской церковью в гор. Симферополе (в Бахчи-Эли), в котором до немецкой оккупации был клуб. Луке я сообщил, что имеются ходатайства местного населения об освобождении его приходской общиной для использования его по прямому назначению, как клуба, и заметил, что приходской общине следует подыскивать себе другое помещение под молитвенный дом, а занимаемое придется затем освободить.

Лука на это спросил, что это, постановка вопроса о закрытии церкви? На это я ему ответил, что никакого разговора о закрытии церкви не идет и так вопрос не ставится, а стоит вопрос только об освобождении клубного здания, в котором никогда церковь не была. Организации, которым до войны принадлежало это здание, и население вправе и на законном основании требуют его возврата как клуба, а общине предоставляется право, тоже законное, найти себе другое помещение.

Лука на это заявил, что по каноническим правилам то место, где находился престол, должно быть огорожено и поставлен крест, а поэтому клуб в нем не может быть, если будет клуб, то на этом месте, где был престол, будут танцевать, а это недопустимо по каноническим правилам. На мое замечание, почему же тогда устраивали церкви в клубах, если по каноническим правилам это недопустимо, Лука на это ответил: «Это было при немцах, а при них устраивали церкви и в свинарниках».

Далее Лука сказал, тогда придется освобождать и молитвенный дом в дер. Рассвет Симферопольского р-на, который находится в доме, принадлежавшем еврею, последний приехал и требует его освобождения. На это я ему ответил, раз нашелся хозяин дома и требует его освобождения, видимо, придется его освободить.

В заключение беседы я спросил Луку, что в протоколе собрания благочинных, проходившего под его председательством 18/II с/г, записан пункт: «Поставить в известность уполномоченного по делам Русской Православной Церкви о неправильных действиях сельских властей на местах и просить его принять соответствующие меры»³⁷. О каких неправильных действиях местных сельских властей сказано и в чем должно быть мое содействие, так как в протоколе никаких фактов не приводится.

Лука на это ответил, фактов у него пока нет, но он дал указание благочинным собрать материал о неправильных действиях на местах представителей власти по отношению к церкви, и когда этот материал он соберет, тогда обо всем сообщит мне.

Эта беседа продолжалась минут 40.

Третье посещение Луки было 25 марта, чтобы я оказал ему содействие в получении пропуска для поездки в Севастополь. Причину поездки объяснил следующим: в Севастополе прихожане Покровского собора разделились на две группы, одна из них просит возвратить обратно в Севастополь священника Борзаковского, которого он перевел в другой приход, и нелестно отзывается о Крашановском, другая группа расхваливает Крашановского и просит не возвращать Борзаковского обратно, поэтому он решил поехать сам и на месте разобраться во всем этом, а поэтому просит оказать ему содействие в получении пропуска не позднее следующего дня.

Содействие мною было оказано, и на следующий день пропуск ему был выдан. Но в Севастополь Лука не поехал, как мне потом сообщили, надобность в его поездке отпала, так как Борзаковский отказался возвратиться в Севастополь. <…>

7) Гр-н Пекло Серафим 6 января с/г обратился ко мне по предложению архиепископа Луки с заявлением (устным), чтобы я помог ему получить его священнические документы из МВД, изъятые у него в 1945 г. при его аресте в Кировской области.

Он, как бывший иеромонах, обратился к архиепископу Луке с тем, чтобы последний восстановил его в священническом сане и дал место священника. Но Лука не верит без документов, что он бывший священник, а потому направил его ко мне с тем, чтобы я разыскал его документы.

Я гр-ну Пекло объяснил, что разыскивать его священнические документы, хотя бы и по просьбе архиепископа, не могу, да это и не входит в мои обязанности, и дал понять, что если они нужны архиепископу, пусть он сам их и разыскивает.

Затем Пекло Лукой был принят священником и без документов.

8) Настоятель Ялтинского собора Углянский и церковный староста того же собора Сысоев при посещении меня 24 февраля обратились с жалобой (устной) на архиепископа Луку о том, что последний обязывает в Ялтинском соборе совершать ежедневно церковные службы и храм держать постоянно открытым, в связи с чем собор несет большие расходы, а дохода никакого, потому что часто приходится служить пустому храму или бывают 2–3 старушки. Особенно в такие дни, как понедельник и вторник, в храме совершенно никто не бывает.

Углянский далее сказал, что он говорил архиепископу о нецелесообразности совершения в эти дни служб, потому что никто в храме не бывает. Лука на это ему ответил: «Вы служите не кому-то, а Богу» и обязал ежедневно утром и вечером служить.

Далее Углянский добавил, если «владыка» что-либо решил, то его не разубедишь, прав он или неправ, но поставит на своем, и вот не могу ли я помочь им убедить архиепископа отменить свое распоряжение о проведении ежедневных служб в соборе.

Углянскому и Сысоеву я сказал, ничем вам помочь не могу, это ваше внутрицерковное дело и постарайтесь сами доказать архиепископу о нецелесообразности проведения ежедневных служб.

9) Священник Алуштинской церкви Клягин Порфирий обратился с заявлением, чтобы я дал указание Алуштинскому Горторготделу об отпуске церкви ежемесячно муки по 10 кг для выпечки просфор в связи с отсутствием таковой в продаже на рынке. Рекомендовал Клягину обратиться с таковым ходатайством через архиепископа.

10) Священник Покровской церкви гор. Судак Иванов Михаил мне пожаловался на главврача Судакской больницы Дановича по такому случаю: в больнице лежала девушка рождения 1923 г. – Калашникова Мария, больная туберкулезом, которая перед смертью просила мать привести к ней священника, чтобы последний ее причастил. Когда мать обратилась к главврачу Дановичу с просьбой разрешить пригласить к умирающей дочери священника, последний не разрешил и, более того, накричал и выругал мать, заявив, что если хотите, чтобы ее причащал священник, то забирайте ее домой, а в больницу священника приглашать нельзя. Но домой больную везти было уже поздно, так она и умерла, не причастившись. После смерти тело ее было доставлено в церковь. Самому мне с врачом Дановичем побеседовать не представилось возможным, но в беседе с секретарем Судакского райкома партии тов. Левиным проинформировал последнего о данном случае, разъяснил, что по просьбе умирающего может быть приглашен священник в больницу для совершения религиозного обряда, но что этот обряд должен быть совершен в отдельном изолированном помещении, а не в общей палате.

Покровский храм в Судаке

Тов. Левин сказал, что этот порядок ему известен и он поговорит на сей счет с врачом Дановичем – последний кандидат партии. Затем я его проинформировал о случаях крещения детей коммунистами. Тов. Левин сказал, что райкому об этих случаях известно, и коммунисты понесли соответствующее взыскание.<…>

2) Отношение верующих к духовенству.

В основной своей массе крымское духовенство среди верующих авторитетно. В отчетном квартале каких-либо резких высказываний по отношению священников, за исключением двух случаев, отмечать не приходилось, а эти два случая следующие:

1) Настоятель Александро-Невского молитвенного дома раб. пос. Советский Советского р-на Попов Петр, он же благочинный, в связи с увольнением церковного старосты Терно совершенно потерял авторитет у верующих в приходе, а поэтому Лука решил его перебросить в другой приход.

2) Настоятель Кладбищенской церкви гор. Севастополя Левицкий Евтихий потерял авторитет у верующих после того, как последним стало известно, что Левицкий во время проведения церковных служб в алтаре исправляет некоторые свои естественные нужды, в результате чего ряд верующих перестали ходить в Кладбищенскую церковь и переключились в Покровский собор.

3) Отношение священников и церковного актива к управляющему епархией архиепископу Луке.

Отношение к архиепископу Луке со стороны значительной части священников отрицательное, потому что многие из них не чувствуют себя твердо на месте, так как Лука часто их перебрасывает из одного прихода в другой. Как он говорит, «в целях оздоровления приходов и исправления священников».

За отчетный квартал он переместил 20 чел., или 30 % всего состава духовенства, что можно наглядно проследить по одной только Благовещенской церкви гор. Симферополя.

2 января с/г настоятеля церкви протоиерея Крашановского перевел в Севастополь.

В тот же день 2/I назначил настоятелем этой церкви второго священника Покровской церкви гор. Симферополя архимандрита Тихона Богославца.

4/I принят в эту церковь заштатный диакон Гречаный Григорий.

10/I назначен настоятелем этой церкви вновь принятый священник Дубровин, Богославец перемещен вторым священником в этой же церкви.

30/I настоятелем церкви назначен вновь принятый священник Голубятников, Дубровин перемещен вторым священником, а Богославец возвращен обратно а Покровскую церковь.

6/II диакон Гречаный уволен за штат.

27/II Гречаный принят обратно диаконом и назначен таковым в Алуштинскую церковь.

5/III Дубровин перемещен вторым священником в Кладбищенскую церковь гор. Симферополя.

Священник Судакской церкви Иванов Михаил рассказал такой случай, когда в прошлом году к нему приезжал Лука, последнему очень понравился имевшийся в Судакской церкви колокол (до 30 пудов), Лука пожелал его взять к себе в кафедральный собор и предложил Иванову отправить его в Симферополь. Когда последний стал возражать, ссылаясь на то, что колокол не хотят отдавать прихожане, да и местные власти протестуют, на это Лука пригрозил Иванову переводом в худший приход, а то и совсем лишением сана. Иванов после таких угроз решил больше не препятствовать, и колокол был перевезен в Симферополь.

Второй священник Евпаторийского собора Пекарчук Борис сильно недоволен архиепископом Лукой из-за перевода его из Кладбищенской церкви гор. Севастополя в Евпаторию, да еще вторым священником. По мнению Пекарчука, Лука его перевел за то, что он является советским священником, награжден медалью «За доблестный труд» и как якобы малограмотного (Пекарчук действительно стал священником в 1943 г., а в прошлом полотер), что этим Лука разбил ему всю жизнь. В Севастополе он имеет свой домик, где осталась семья, а в Евпатории приходится быть одному, там был настоятелем церкви и являлся сам себе хозяин, а в Евпатории он должен подчиняться Ливанову и делать то, что тот ему прикажет, а из доходов, что они ему с диаконом Гусаренко дадут, так как никогда при дележе кружки не присутствует.

Действительно, пришлось наблюдать, Ливанов, закончив торжественно службу, произнеся проповедь, важно выходил из храма, а все остальное продолжал заканчивать Пекарчук, а 25/III Лука перевел его и из Евпатории в село Новоселовское того же р-на.

Со стороны церковного актива, как-то: церковных старост, казначеев, певчих и др. по отношению архиепископа имеют место высказывания не совсем лестного порядка за то, что последний в связи с уменьшающейся доходностью приходских церквей дал указание значительно сократить заработную плату служащим церквей, например, если церковный староста получал 600–700 руб. в месяц, то по его указанию не должен получать больше 200–300 руб., а главным образом, чтобы общины переходили на практику почетных старост и казначеев, т. е. чтобы последние работали бесплатно, но как бы ни были привязаны к церкви, бесплатно работать церковными старостами и казначеями желающих не оказывается, а отсюда частая их сменяемость.

Имеется только один почетный церковный староста – это Мария Павловна Чехова.

Сокращена зарплата и певчим, в связи с чем с их стороны также имеют место высказывания отрицательного порядка по отношению архиепископа.<…>

Посещаемость евпаторийских церквей по личному наблюдению 28 и 29/II представляется так.

В Николаевском соборе, где настоятелем является Ливанов (быв. артист), о котором я уже сообщал неоднократно, 28/II вечером было до 200 чел., из них мужчин 28 чел., остальные – женщины, детей не было.

29/II утром в воскресенье в соборе было 198 чел., из них мужчин 18 чел., детей школьного возраста -11 чел.

В тот же день, в воскресенье вечером, было до 230 чел., на этот раз мужчин было больше человек – 40, детей школьного возраста – 8 чел. Были в храме и два офицера в форме, один в морской, в чине лейтенанта, другой – в армейской, в чине старшего лейтенанта, оба усердно выполняли все положенное молящимся, купили свечки, сами их поставили к иконе, крестились, становились на колени и т. д. Было и 4 солдата, но, видимо, в порядке любопытства, постояли минут 20 и ушли.

Во время этой службы немало было и молодежи как среди мужчин, так и женщин, внимательно слушавших проповедь Ливанова.

В воскресенье 29/II Ливановым было совершено -2 венчания и 8 крещений, самый маленький крестившийся был 2-х лет, затем двое детей 4–5 лет, трое 8-10 лет, один 13 лет и одна девушка 16 лет.

О том, что Ливанов сильный церковный проповедник и на свои проповеди привлекает народ, факт бесспорный, вся его деятельность направлена на расширение влияния церкви на население. Архиепископ Лука о нем отзывается как об одном из сильных проповедников и церковных деятелей, даже в своем годовом отчете Патриарху о Ливанове пишет так: «Господь послал новых деятелей на ниве Христовой, горящих духом, интеллигентных, один из которых уже прославился своими неустанными проповедями и энергичной церковной деятельностью».

Как-то в беседе с Ливановым его спросил: «Как будто бы, по каноническим правилам, лицо, посвящающее себя священнической деятельности, прежде чем стать священником, должен жениться, если он не монах и не вдовец, а вот вы стали священником неженатый». Ливанов на это рассказал следующее: он всю жизнь учился, окончил три института, поэтому не успел жениться. Когда принимал священнический сан, архиепископ Лука предложил ему жениться, а у него в Симферополе из знакомых женщин были только три его ученицы-студентки, из которых любая пошла бы за него замуж, но одна из них была уже замужем – Лука не разрешил на ней жениться. У второй отец был сектантом – Лука сказал, на ней тоже жениться нельзя. Третья учится в музыкальном училище, сам не пожелал срывать ее с учебы, поэтому и остался неженатым. Да, говорит, у него не было и нет никакого желания связывать себя женой, что он посвятил себя с 5 лет исканию правд и творчеств. Все его мысли, как он живет, были посвящены вопросу искания правды, даже когда учился в институтах, всегда его приятелями были взрослые и пожилые люди, а не товарищи по учебе.

Затем рассказал, что он был в дружеских отношениях с Народными артистами Станиславским, Немирович-Данченко и другими, которые предсказывали ему большую будущность, и вот он ее нашел на поприще церковной деятельности. Хотя Ливанов прямо не высказывает, но из всего его поведения видна (остался неженатым) активная проповедническая деятельность и пр., [желание] добиться архиерейского сана.

Посещаемость Ильинской церкви гор. Евпатории незначительная. 29/П в воскресенье при личном наблюдении в церкви было 28 чел., из них мужчин – 3 старика, остальные женщины, большинство старушки. Многие прихожане этой церкви перешли в собор к Ливанову.

Посещаемость Покровской церкви гор. Судак незначительная, постоянных посетителей чел. 40–50. В воскресенье 7/II в церкви было 35 чел., из них женщин – 30 и мужчин – 5, основные посетители этой церкви – колхозники окружающих колхозов, местное население поселка Судак церковь посещает мало.

В день «Крещенья», 19 января, [на] «водосвятии» было до 200 чел., также большинство население колхозов.

В беседе с Ивановым последний рассказал, что местная интеллигенция – учителя посещают церковь очень редко, и если посещают, то стараются это делать, как он выразился, «нелегально», чтобы кто не увидел. Сельские учителя церковь посещают чаще, что были случаи крещения детей коммунистами, но кого – не сказал. Затем священник Иванов познакомил меня с письмом благочинного Потменского, которое привожу полностью, такого содержания:

«Его Высокопреосвященство Архиепископ Лука, учитывая создавшееся крайне неблагоприятное положение сельских церквей Крымской епархии, послал на имя святейшего Патриарха Алексия рапорт, в котором сообщил, что по воскресным и даже праздничным дням храмы и молитвенные дома почти пустуют. Народ отвык от богослужений и кое-как сохраняется лишь обрядоверие, о венчании браков, об отпевании умерших народ почти забыл, очень много некрещеных детей. А между тем, по общему мнению священников, никак нельзя говорить о потере веры в народе. Причина отчуждения людей от церкви, богослужения и проповедей лежит в том, что верующие лишены возможности посещать богослужения, ибо в воскресные дни и даже в великие праздники в часы богослужений их принуждают исполнять колхозные работы или отвлекают от церкви: привести скот для ветеринарного осмотра или устройством так называемых «воскресников». В этом, может быть, повинны местные сельские власти, если они поступают враждебно к религии и церкви, это бедственное положение может быть изменено только решительными мероприятиями центрального правительства».

Архиепископ Лука просил в своем рапорте Патриарха Алексия ходатайствовать перед правительством о том, чтобы оно предоставило верующим свободно посещать церкви в праздничные дни и чтобы местные власти умышленно не препятствовали верующим участвовать в богослужениях.

В ответ Патриарх Алексий прислал резолюцию, наложенную на этом рапорте: «1948 год 20/I. Печальное сообщение, но нам видно, на основании сообщений с мест, что это явление местное, и на месте же оно должно быть разрешено в благоприятном смысле путем сношения епархиального архиерея с уполномоченным Совета по Крымской Епархии».

Далее благочинный предлагает священнику, на основании распоряжения архиепископа, представить все имеющиеся факты, мешающие верующим посещать церковь.

Священник Иванов говорит, что у него нет никаких фактов, которые он мог бы сообщить архиепископу. Если привести такие факты, что колхозникам не дают лошадей для поездки в церковь, это будет неубедительно, потому что и в самих колхозах недостаток лошадей для полевых работ, иногда в колхозах работают в воскресные дни – то же самое. А написать он что-то архиепископу должен, иначе он его обвинит в нежелании сослаться на местные власти в причинах малой посещаемости церкви верующими.<…>

к) О съезде благочинных.

18 февраля с/г архиепископ Лука созвал съезд благочинных специально по вопросу «Тяжелого финансового положения епархии и о мерах к поднятию посещаемости церквей». На съезде присутствовало 6 благочинных и 8 приходских священников.

Архиепископ Лука, говоря о тяжелом финансовом положении отдельных приходских церквей и о падении религиозности, выражающейся в малой посещаемости сельских церквей и малом количестве треб, которые объяснял недобросовестной деятельностью церковных старост, стремящихся к личной наживе и этим отталкивающих верующих, недостаточной активностью отдельных священников как руководителей приходов.

А более всего подчеркивал малую посещаемость сельских церквей тем, что якобы местные сельские власти заставляют население работать в праздничные дни и воскресные дни путем метода принуждения и запугивания. (Так записано в протоколе съезда.)

В принятом постановлении сказано: «Там, где наблюдается упадок религиозности, принять все зависящие от духовенства меры к воспитанию пасомых, объясняя сущность религии, смысл и значение обрядов и т. п.».

Иначе говоря, вести религиозную пропаганду среди населения, а о неправильных действиях сельских местных властей «поставить в известность Уполномоченного по делам Русской Православной Церкви и просить его принять соответствующие меры».

В результате этого решения Лукой было дано указание благочинным собрать факты о противодействиях местных властей к посещению церквей верующими. Содержание этого указания приведено на странице 30 в письме благочинного Потменского приходским священникам.

27 марта с/г Лука прислал мне 4 письма, как он пишет в препроводительном: «Донесения настоятелей отдельных церквей о гражданских лицах, которые чинят препятствия к посещению верующими церквей и исполнению ими своих религиозных потребностей». Что же это за донесения?

Настоятель Николаевской церкви села Пионерское Симферопольского р-на Баженов Виктор пишет:

«Конкретных проявлений враждебности со стороны местной власти к церкви указать не могу. Известно, что по программе Коммунистической партии, членами которой состоят все местные власти, отношение к церкви и вообще к религии отрицательное.

Если по политическим или тактическим соображениям допущено настоящее положение церкви, то задача отвлекать от церкви теми или другими способами остается для членов партии обязательной. Не запрещается религиозное обслуживание верующих, и только. Но вот если старушка будет убеждать маловерующую мать или жену коммуниста окрестить своих детей, то это считается вредной агитацией, и мне было предупреждение, чтобы я запретил это делать старушкам». <…>

Уполномоченный Совета по делам

Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР по Крымской области Я. Жданов

ГААРК, ф. Р-2647, оп. 1, д. 9, л. 10–38.