Текст книги "На крыльях ветра"

Первое, что поразило меня в этом человеке, были его длинные седые волосы. Они зачесывались назад, и оголяли высокий лоб. В наше жаркое лето редко кто рискнул бы носить такую прическу – немудрено схватить тепловой удар. Глаза Ирвинда были глубоко посажены, и под ними имелись небольшие мешки. Создавалось впечатление, что их хозяину стукнуло самое меньшее пятьдесят лет. Волевые скулы, поломанный нос и обветренное лицо – в общем, настоящий ковбой из американского вестерна. Только кобуры не было. Но у меня почему-то мелькнула мысль, что при случае такой человек мог пальнуть и из своей палки.

На нем был одет серый костюм, похоже, очень дорогой. А вот галстука не хватало – наверняка отголосок жаркого вечера.

В нерешительности остановившись, я огляделся по сторонам. Это не вызвало у Ирвинда никакой реакции. Он все также наблюдал, не пытаясь заговорить. Но, когда я сделал всего один шаг в его сторону, предостерегающе поднял руку.

– Что? – спросил я непонимающе.

– Оставайся там. Насколько я могу понять, ты – Дэн?

– Да.

– И ищешь со мной встречи?

– Точно!

– Зачем? Хочешь пожаловаться, что не успел уйти вовремя?

Я виновато опустил лицо.

– Это тоже… Но, в общем-то, хотел сказать, что я ничего не понимаю.

– Чего именно? – Он говорил спокойно, но жестко. Так ведут себя тертые калачи. Меня даже немного обрадовало, что я не ошибся, предполагая его типаж по единственному разговору. Все-таки образование иногда бывает полезно…

– Мне кажется, за мной следят какие-то люди. Я их замечаю среди толпы. Одних и тех же!

На его лице не возникло ни тени усмешки.

– Успокойся. Если дело обстоит так, ты их не обнаружишь. Они профессионалы, а не идиоты.

Я чуть не подскочил на месте.

– Так это правда?!

– Откуда мне знать? – Ирвинд поморщился, потом не удержался от иронии: – Ведь я не хожу по улице с выпученными глазами.

И тут меня разобрала досада!

– Но почему? Что такого я сделал?

Он ткнул в мою сторону тростью и веско ответил:

– Важнее то, что ты можешь сделать!

– Черт возьми! Меня даже после третьего курса оставили на «осень»! Что я могу сделать?

Он посмотрел на меня как-то удивленно, словно впервые видел, потом покачал головой и произнес:

– Похоже, ты глупее, чем я думал.

Мне это ни о чем не говорило. Я так прямо и заявил. И еще сказал, что обзываться легче, чем выложить всю правду. А некоторым – так вообще за мед чувствовать себя хоть в чем-то значимее других. Понятно, кого я имею в виду…

Ирвин слушал меня, раскрыв рот, а потом вдруг расхохотался.

– Ты это серьезно или валяешь дурака?

– Я такой и есть и не собираюсь ничего скрывать, – отозвался я резко. – Только, если вы пришли сюда, чтобы сказать мне об этом еще раз, то зря старались. У меня на лбу все написано, и я каждый день смотрюсь в зеркало.

Его прямо затрясло от хохота. Впрочем, он смеялся беззвучно, и я подумал даже, что после пятидесяти это хорошая разминка для легких. Да и в качестве общеукрепляющего тоже подойдет. Кроме дурака, я играл еще роль хорошей пилюли.

– Спасибо, Дэн, давно так не смеялся! – наконец, отозвался он, вытирая глаза краешком извлеченного из кармана платка. – Ты славный парень, но именно по этой причине представляешь опасность для самого себя. И не только! – Сказав последнее, он снова сделался серьезен.

– Так расскажите мне хоть что-нибудь, в конце-то концов. Я тоже хочу понять, кому я наступил на хвост, и что мне за это грозит.

Ирвинд поднял лицо и несколько секунд задумчиво смотрел на небо. Странно, но выражение его лица сделалось от этого только жестче. А еще говорят, что при созерцании некоторых вещей, например, гуляющих детей, огня или звезд, человек невольно приобщается к вечному и немного добреет. Иногда теория начинает хромать, споткнувшись о практику.

– Покажи мне, что ты умеешь.

Это прозвучало так неожиданно, что я невольно замешкался. Что он имеет в виду? То, как умею далеко плевать или ковырять в носу? Может быть, ему нужно спеть или станцевать?

– Какого черта, ты еще не понял? – Похоже, он начинал накаляться.

– Что вам показать? – Я в недоумении развел руками.

– Ветер! Подними ветер! Создай ураган – какой только способен.

И тогда до меня дошло! Так вот, где кроется разгадка! И как я сам не догадался? Впрочем, откуда же мне знать, что кому-то эти вещи могут показаться интересными и даже опасными?

– Ну! – Он уже не просил, а требовал. В этом был определенный резон. Если ты срываешь человека с места, не даешь досмотреть любимый сериал и тащишь, на ночь глядя, через весь город в заброшенный парк, ты должен компенсировать ему неудобства. По крайней мере, устроить представление.

И тогда я решился. Он просит бури? Что же, я могу это сделать…

Переливчатый серебристый звон возник в ушах сам собой, едва только подумалось о ветре. Волны мелодии накатывались одна за другой, словно вводя меня в транс. При этом я слышал и видел все очень отчетливо – так, как в обычной жизни не получается. Возможно, мешает шум мыслей. Сейчас он затих, и удивительное спокойствие овладело мной. Не было ни злости, ни страха – только тишина, окутывающая, точно покрывалом. Все звуки выходили из нее и в ней же затухали, как в желе. Вскоре она сама начала звенеть и вибрировать, создавая ощущение пространства. Я уже не стоял здесь… Мое тело выросло в размерах и почти касалось облаков. Стало возможным почувствовал, как воздух создает неприметные колебания там, наверху.

Он тотчас отозвался на мой призыв, охотно выдохнув своим напором. Я ощутил его спиной. Ветерок резко усилился, и волосы Ирвинда шевельнулись.

– Это все? – В его голосе сквозило явное разочарование. Сам факт моего взаимодействия с природой собеседника, кажется, не устраивал. Меня это задело.

– Нет! – Если он желает увидеть светопреставление, пусть крепче держится на ногах. И я, внутренне напрягаясь, послал позыв ветру расправить плечи.

Это походило на включение вентилятора вытяжки в каком-нибудь фильме о Крепком орешке. Напор в спину возрос, майку уже пронизывало насквозь, и мои брюки не трепетали свободно на ноге, а плотно прижались к ней. На деревьях вокруг зашумела листва, в воздух поднялись разорванные пакетики из-под «кириешек», и прокатилась одна пустая пластиковая бутылка.

Инвинд наблюдал за всем этим с любопытством. Его глаза не разгорелись восторгом, не было в них и изумления. Он словно ждал подобного поворота дел. Но и разочарование уже не светилось во взгляде. Мне показалось, что увиденное емудаже понравилось.

– Еще! – Его голос донесся до меня сквозь шум в ушах. – Сделай больше, чем можешь!

И я напрягся, мысленно взвившись ввысь и поведя там разговор с потоками воздуха на равных. Сейчас мы были товарищами, идущими в одном направлении; соратниками, одолевающими в поединке общего врага… Звучит очень напыщенно, но мои тогдашние ощущения можно было описать только так. Это был экстаз взаимопонимания!

На земле действительно поднялся ураган. Задуло так, что я едва держался на ногах. Деревьям пришлось несладко. Тут и там слышался треск ломающихся веток. Пыль, приносимая ветром, затмила свет и начала проникать в глаза и уши. Пришлось прикрывать лицо руками. Мимо проносились пластиковые бутылки и коробки из-под сока, алюминиевые банки катились десятками: видно, в кустах их собралось огромное количество. Щепа и гнилушки эстрады просто подхватило и унесло прочь. Начался раскачиваться даже ее железный остов. Казалось, еще немного – и рухнет забор, из прутьев которого доносился отчаянный свист. Представляю, каково было в эту минуту птицам, гнездившимся по соседству!

Буря широким фронтом проносилась над парком. Даже меня, уже кое-что видевшего прежде, зрелище потрясло. Но я смотрел на реакцию Ирвинда и не мог понять, что думает он. Его лицо, обдуваемое непрерывным потоком песчинок и мусора, казалось спокойным! И это, пожалуй, поразило меня более всего. Я сам не ожидал от себя такой прыти. Конечно, она и далась мне только через сверхусилие: внутри все было напряжено, даже зудело до дрожи, а он взирал бесстрастно и как будто равнодушно.

Его волосы развевались, точно мочалка, а на носу появились черные очки. Он наклонился вперед, чтобы противостоять потоку, и все так же опирался на свою палку. Не знаю, было ли ему тяжело удержаться на ногах, но я очень постарался, чтобы именно так получилось.

Самое странное произошло потом. Не изменив положение тела, он поднял свободную руку и направил ее открытой ладонью в мою сторону. Тотчас на пространстве земли, разделяющем нас, возникли воздушные завихрения, напоминающие маленькие смерчи. Они появлялись и исчезали без всякой системы, но с каждым разом все ближе и ближе ко мне. И, похоже, послужили для ветра неожиданной преградой: тот застонал, преодолевая их.

Теперь клочки вырванной травы не уносились прочь, а взмывали вверх и снова падали на землю, удерживаемые неведомым противодействием.

А потом мне в грудь последовал такой удар, что я не удержался и покатился назад, нелепо разбросав руки и ноги. Это был не толчок, наносимый плечом – даже с разбега. Не боковой в корпус, от которого заходит дыхание, и потом кашляешь полвечера. Сравнить можно разве что со столкновением с диваном, снабженным мягкими подлокотниками, если его использовать вместо качелей. Зазевался, не уследил, когда он отклонился на полный размах – и получил им смачно и со вкусом. Разность в весовых категориях просматривалась с первого взгляда. Шансов устоять не было никаких: меня просто оторвало от земли и несколько метров пронесло по воздуху. Навстречу моему собственному урагану!

Эффект был просто ошеломляющий. Я лежал, тараща свои глаза в небо, и не понимал, как такое могло произойти. Может быть, случился откат, как это описывается в книжках фэнтезийного жанра? Помнится, кое у кого из авторов этот трюк входил в обязательное проявление магических умений героев. Но черт подери, я же не маг! За какие такие провинности лупить студента четвертого курса?

Слабо застонав, я поднял голову. Вихри, подбирающиеся ко мне со стороны Ирвинда, исчезли. Стих и ветер. Наступила тишина, в которой слышалось только запоздалое потрескивание выпрямляющихся деревьев.

– Надеюсь, ты оценил это по достоинству. – Ирвинд уже направлялся ко мне. Подойдя ближе, протянул руку и помог подняться. Его ладонь была необычайно крепкой и жилистой, как и вся фигура в целом. Никаких особых усилий он не прилагал.

– Что это было? – спросил я, все еще ничего не понимая.

– Ты все-таки непроходимый тупица, парень! – Он покачал головой и несколькими движениями стряхнул с мой спины прилипший мусор.

– Может быть, но это ничего не объясняет. – Я недовольно буркнул, потому что понимал, что с его точки зрения вполне правомерно могу казаться тупым. Но на моем месте многие повели бы себя так.

– Я объяснил тебе одну из главных твоих ошибок.

Час от часу не легче! Он хотел сказать, что… Но как у него это получилось? Неужели и он…

Кажется, на моем лице, как на листе бумаги, отразились все эти мысли, потому что Ирвинд облегченно вздохнул и произнес:

– Ну, наконец-то! Я уже подумал, что придется начать с алфавита…

Открытие так меня поразило, что я забыл обидеться на очередную остроту.

– Вы? – Брови на моем лице помимо воли вскинулись в изумлении.

– Точно! Попал в яблочко. Поэтому я и приехал сюда.

Шок, в который меня повергли его слова, можно было расценить как очередное проявление тупости. Я хлопал глазами и, кажется, разглядывал собеседника, будто только что впервые увидел. Хотя, справедливости ради надо заметить, наше знакомство лишь начиналось.

– Я не свалился с луны, а точно такой же человек, как и ты – из плоти и крови. Просто чуть более опытный, вот и все. Твоя главная ошибка заключается в том, что ты не знаешь границ собственных возможностей. А еще распыляешься и не имеешь представления о концентрации. Все это только теория, но без нее практика никогда не совершит революционных рывков.

Моя готовность признаться в недостаточной подкованности теорией была полной. Но еще больше хотелось понять, откуда взялись чертовы способности управлять ветром, что означали предупреждения Ирвинда в чате, кому потребовались курсовые работы, и почему со мной связались представители ФСБ.

– Много вопросов для одного разговора, – усмехнулся мой собеседник. На его лице вблизи просматривались многочисленные морщины. – Но поскольку второго может и не быть, постараюсь просветить.

Он осмотрелся по сторонам, потом кивнул на ворота, через которые сам вошел на танцплощадку, и предложил:

– Прогуляемся. Так лучше усвоится.

Мы вышли на узкую асфальтовую дорожку, ведущую в глубину парка, и направились по ней. Я молчал, чувствуя, что должен сейчас услышать много для себя нового.

– Предупреждаю сразу. То, что сейчас расскажу, не догма, но и не руководство к действию. Ты можешь вообразить себе Бог весть что, со страха перерезать вены или броситься под поезд. Этого делать не надо. То, что у тебя проявились сверхспособности – еще не конец жизни. Хотя они очень ее осложнят, а возможно, и укоротят.

– Вы меня пугаете уже в который раз! – заметил я, немного заводясь.

– И делаю это сознательно. Думаю, ты и сам заметил, что теперь для тебя многое видится иначе, чем прежде. Зато появляются неожиданные сложности и неприятности. Верно?

– Да, – согласился я.

– Наступает такое время, когда энергетика каждого человека в отдельности и всего общества в целом изменяется. Общество, как ты, наверно, заметил, умирает. Но это только внешне. Если посмотреть с точки зрения нетрадиционной науки, оно получает новый заряд энергии, с которым попросту не может справиться. Дай младенцу чемодан с красной кнопкой – он обязательно ее нажмет. И погубит себя. Сверхспособности в науке, которая не выросла из штанишек, выливаются в то, что изобретаются ядерные бомбы и генномодифицированные продукты. Одни убивают быстро, другие – медленно. Но результат одинаков. То же самое происходит с людьми. Им дают свыше пакет энергии, который раскрывается в виде сверхспособностей. Масштаб, конечно, немного иной, но вспомни, кто двигает вперед науку? Тоже горстка людей, кажущиеся на общем фоне сумасшедшими гениями. К счастью или сожалению, таких меньшинство. Остальные получают возможности попроще. Ты научился всего лишь видеть ветер, так ведь?

– Примерно, так, – опять кивнул я, кажется, уже догадываясь, куда он клонит.

– Только ничто не стоит на месте. Твое умение можно модифицировать в управление погодой, разве нет?

– Если постараться…

– А его – в метеорологическое оружие. По разрушительной силе оно может поспорить с ядерной бомбой! Нужно только применить с умом.

Я поднял руку, чтобы вставить несколько слов.

– Извините, конечно, Ирвинд, но я не думал ни о каком оружие.

– Разумеется. Об этом думают другие люди. Они работают в соответствующих заведениях и решают свои задачи. Например, поиск людей, способных на нетрадиционные действия. Сейчас у них богатый урожай. Одни лезут в розетки без перчаток и резиновых ковриков, и их не убивает током. Таких можно использовать для взлома системы защиты. Другие притягивают металлические вещи. Та же цель – подбор кодов бесконтактным способом. Третьи могут заставить вещи летать. Кража информации. И так по всем проявления человеческих способностей.

– Тогда каждый человек работал бы на разведку.

– Почти так и выглядит реальная картина. Только люди об этом не догадываются. Кто-то поднимает интересную тему в интернете – его пасут; кто-то брякает у подъезда о смешном случае на закрытом предприятии – его выдаивают. Некоторых используют в качестве подсадной утки. Службы безопасности вырабатывают столько методов работ, что люди становятся осведомителями поневоле.

Ирвинд повернул голову, чтобы посмотреть на мою реакцию. А я, честно сказать, притих.

– И не думай, что такими вещами занимается только государственная разведка. Почитай «Хакеры сновидений».

– Читал когда-то, – отозвался я. – Но мне показалось это просто чепухой и сплошным вымыслом.

– Кое в чем, там, конечно, перебор. Но суть выражена прекрасно. Сверхспособности людей используются для экономического шпионажа.

– Из пушки по воробьям! – Я недоверчиво хмыкнул.

– Можешь считать, как тебе будет удобно, – отозвался Ирвинд. – Тогда не вспоминай больше о тех, кто за тобой следил. И они растворятся, как в ежик в тумане.

При этих словах я вздрогнул. Кажется, действительность подтверждала его теорию.

– Расскажи, будь любезен, события последних недель твоей жизни. Те, которые считаешь нужными вспомнить.

Без особых сомнений я перечислил по пальцам все то, что мне запомнилось и напрягло, не став вдаваться лишь в детали отношений с Викой и Владом. Очень подробно описал встречу с Ингой, и на этом месте Ирвинд выказал явную заинтересованность.

Когда я закончил, мы некоторое время шли молча. Потом он кивнул, как бы соглашаясь сам с собой, и произнес задумчиво:

– Думаю, они скопировали кое-какие документы наудачу. Вдруг там окажется более подробная информация о тебе? Имя, род занятий, город проживания. Все это, как правило, имеется на титульных листах курсовых работ.

Я кивнул. Выходит, попали в точку. Но кто они такие?

– ФСБ – едва ли. Хотя методы работы у них схожи. – Мой вопрос не вызвал у Ирвинда никакой заминки. – Возможно, агенты чьей-нибудь разведки. И даже наверняка. Могу судить по собственному опыту, – предвосхищая мое любопытство, пояснил он.

– Расскажите мне об этом.

– Думаю, не стоит. Едва ли он тебе поможет. У каждого свои проблемы.

– Но что же мне делать? – Это прозвучало уже немного нервно. Ведь, просветив меня в теории, Ирвинд не объяснил, как избежать опасностей.

Услышав истерические нотки в моем голосе, он усмехнулся:

– Дам тебя два совета. Первый – общий. Сверхспособности требуют сверхусилий для их реализации. Не зарывай свой талант в землю. Используй каждый миг, чтобы совершенствоваться. Человек обречен на развитие. И те люди тоже будут подталкивать тебя в этом направлении, но в своих интересах. Чтобы им противостоять, ты должен стать другим. Не снаружи, а внутри. Овладеть новым арсеналом, мгновенно входить в состояние транса – вот твоя главная задача на сегодняшний день. Это поможет выжить.

– А второй совет? – спросил я упавшим голосом.

– Учиться концентрировать усилия. Чтобы удивить меня сегодня, не требовалось ломать все деревья в парке. Достаточно было выбрать только одно. Вот так, смотри!

С этими словами Ирвинд приподнял правую руку, поднес к ней губы, словно сдувая пылинку – и я увидел, как на его ладони забурлил маленький вихрь. Он не превышал тридцати сантиметров в высоту – этакая буря размером с кувшинчик. Полюбовавшись им, мой спутник совершил легкое движение кистью в направлении каменной вазы, возвышающейся на кирпичном постаменте. Она была диаметром больше полуметра, и сделана из бетона. Недаром по прошествии двух десятков лет с нею ничего плохого не случилось. Такие цветники встречались в парке во множестве. Конечно, вместо земли они были наполнены мусором, а о цветах не сохранилось даже воспоминаний.

Вихрь, рванувшись с неожиданной скоростью, ударил по вазе и в одно мгновение разнес ее в куски. Бетонные осколки брызнули в разные стороны, точно от взрыва гранаты, и несколько камешком упали на дорожку.

– Не может быть! – Я был настолько изумлен, что бросился к тому месту, на котором секундами раньше стояла ваза, и стал ощупывать свежий слом в месте ее соединения с постаментом.

– Точно так же можно разобрать по кирпичам и пьедестал.

– Как вы это делаете?

– Всего лишь не распыляю свои силы.

– А вихрь? Он зародился прямо в руке!

– Тебе нужно обязательно прочитать «Алхимика» Коэльо. Если будешь делать это внимательно, поймешь, что он хотел сказать. Вот тебе еще один бесплатный совет. Уже третий за сегодняшний день! – Ирвинд в который раз за вечер засмеялся. – И вдогонку четвертый: когда будешь читать, забудь, что это сказка.

Он посмотрел на часы, потом огляделся по сторонам.

– Кажется, нам пора прощаться. У меня еще кое-что запланировано до ночи.

– Ирвинд, мы сможем встретиться еще раз?

– Не уверен, что это будет необходимо, но… Жизнь тем и прекрасна, что непредсказуема. – Кажется, на этот раз он пытался хохмить. Впрочем, судить трудно: выражение лица у него почти не изменилось.

– Как мне найти вас, если вдруг потребуется? – Я посмотрел на него с надеждой. Понятно, что эта встреча, добавив ярких впечатлений, не могла изменить меня в одночасье. Я оставался прежним хлюпиком и слабаком, который сомневается в своих силах и боится будущего, хотя не хотел в этом признаться.

Ирвинд неожиданно подмигнул мне и, повернувшись, пошел прочь, так ничего и не ответив.

– Как? – крикнул я ему вслед еще раз.

– Об этом подскажет тебе ветер! – И его фигура скрылась за поворотом дорожки. Густые кусты поглотили ее, оставив меня в огромном парке (читай – мире) один на один со своими неразрешенными проблемами.

Ночью я спал плохо. Мне мерещились какие-то паукообразные чудовища, протягивающие свои клейкие лапы и цепляющие за одежду. Они шипели, плевались петлями паутинок, лязгали мелкими металлическими зубами и всячески не давали спокойно жить. Приходилось отбиваться, чем Бог на душу положит. Кажется, в дело пошли и бревна, и горячие утюги… Бред полный!

Когда наутро открыл глаза, голова немного гудела. Мама уже ушла на работу. День у меня был не спланирован, потому что планирование имеет смысл только в стабильно развивающейся системе. А мне даже про наличие системы говорить было сложно!

Я принялся перебирать в уме подробности вчерашней встречи с Ирвиндом. Она оставила неоднозначное впечатление.

Мне не хотелось говорить плохо о своем новом знакомом, но создалось впечатление, что главной его задачей было посмотреть на меня и убедиться, что я тупой идиот. Когда он в этом убедился, то с чистой совестью накормил меня страшилками из нашей сегодняшней жизни, а под занавес дал еще пару-тройку ни к чему не обязывающих советов. Нет, его нельзя было упрекнуть во лжи, он все говорил правильно – от первого до последнего слова. Но ни одно из них, похоже, не имело практической пользы.

Что мне в реальности нужно было делать? Спрятаться, как страус, в песок и делать вид, что ничего плохого не происходит? Не воруют мои документы с обратным адресом, не хотят сослать в Магадан на алмазные прииски без права переписки! За мной по пятам не бродят какие-то темные личности в светлых одеждах! Не кривятся в ухмылке рассеченными губами, постукивая по мобильнику в соответствующие органы?

И тут меня остановило врожденное чувство справедливости. Уж тот-то парень у подъезда Вики никак не может быть связан с ФСБ. По виду он больше напоминает только что откинувшегося урку. Может, я тем самым обижаю человека, который тоже в чем-нибудь сверх-, но первые впечатления трудно изменить сразу.

Эти мысли автоматически вывели меня на Вику. И мне захотелось ее увидеть! Хотя бы для того, чтобы, создавая на лице выражение страшной тайны, разыгрывать из себя Кибальчиша. «Я не могу выдать вам свой секрет за банку варенья и пачку печенья, сударыня! Но, если вы пообещаете… ну… поцеловать меня взасос, то поцелуйчиков за пять готов и Родину продать!» Ничего не имею против Кибальчиша. Но в моем положении горькая самоирония – признак жизни. Мол, есть еще порох в пороховницах! Вернее, нам бы день простоять да ночь продержаться… Тьфу, напасть какая!

Наверно, девушка заслуживала большего, чем мое ломание. Взаимное доверие не вырастает на пустом месте. Кто-то делает свой шаг первым, потом это оценивается и возвращается обратно.

Решено! Буду звонить Вике.

Я набрал ее номер и стал ждать. Несколько гудков как связующе нити нашего общения.

– Алло!

– Привет. Это я. Есть у тебя свободная минуточка?

– Да, конечно.

– Мне очень хотелось бы с тобой встретиться. Нужно кое-что рассказать.

– Это не из-за той женщины… ну, ты помнишь?

– Из-за нее тоже. Кажется, я догадываюсь, что ей нужно.

– Что? – Вика ответила очень живо. Может, этот интерес действительно был искренним?

– Лучше при встрече. Я даже покажу тебе одну вещь… если получится.

– Хорошо. Во сколько?

– Зайду за тобой в двенадцать. Устроит?

– Да. Позвони, когда будешь подходить к дому.

Позавтракав, я оделся и вышел. Включать компьютер утром не стал, потому что теперь ожидал от него только новых неприятностей.

До дома Вики добирался без происшествий. Перед аркой набрал ее на мобильном, вошел во двор – и снова увидел парня с рассеченной губой. Вот бездельник! Целыми днями сидеть возле подъездов, меняя лавочки – наверно, скучное занятие. Играть на телефоне часы напролет тоже не особо интересно.

Проходя мимо, я уже краем глаза увидел, что он подносит свою игрушку к уху…

Вика выпорхнула из подъезда, как мотылек – легкая, воздушная, в белоснежной рубашке и короткой обтягивающей юбке. Она предпочитала классический стиль в одежде, и надо сказать, он ей подходил.

Ее каблучки застучали по плитам крыльца. Сердце у меня помимо воли сладко заныло. Неужели она стала моей девушкой? Вряд ли. По опыту общения с Владом не было похоже, чтобы он легко расставался с «собственностью».

Конечно, мне хотелось не просто пожать ей руку, а прикоснуться к щеке или даже губам. Но для этого нужно было набраться смелости, которой у меня не накопилось в достаточном количестве… Это шутка. Потому что, думается, смелость либо есть, либо ее нет. В первом случае она не только позволяет вести себя с девушками более естественно и даже раскованно, она города берет! По слухам. А во втором заставляет влачить жалкое существование вечно неуверенного в себе типа. Думать не о том, как мне хорошо, а про то, как, наверно, здорово моему сопернику, обладающему большими достоинствами по сравнению со мной.

Все, на что я оказался способен – это взять Вику за локоть и увести со двора. Там она сама перехватила меня под руку, и мы зашагали по проспекту, кишащему автомобилями. Здесь было довольно шумно, поэтому я предложил ей свернуть на боковую улицу и найти ближайший сквер, где мы могли бы спокойно поговорить.

– Что-то случилось, Дэн? – спросила она немного встревожено. – У тебя глаза горят каким-то огнем!

– Зловещим? – спросил я, для начала переводя разговор на шутку.

– Не особо, конечно…

– В общем-то, случилось, – признался я. – Вчера вечером встречался с одним человеком… Очень любопытным!

– Тоже из органов?

– Я мало что знаю о нем.

Говорить все подробности о беседе с Ирвиндом сейчас было рано. Вика еще не верила в мои новые возможности. Для нее сама суть вопроса оказалась бы непонятной. Поэтому следовало сначала посвятить ее в «страшную тайну», а уже потом нагружать подробностями.

Именно для этого я и повел ее в сквер. Там можно было бы отыскать свободный уголок и продемонстрировать хоть что-нибудь из своего арсенала. Честно сказать, он был небогат. Подумалось даже, что зря вчера не попросил Ирвинда показать еще пару-тройку фокусов. Возможно, я не смог бы их повторить, но, по крайней мере, знал, к чему стремиться.

Мы не успели добраться до сквера. Все произошло совершенно неожиданно. Из-за угла одного из домов появились три человека, которых я сразу узнал. Впереди мощной пружинистой походкой шел Влад. Его лицо было наклонено вперед, и взгляд из-под бровей пригвоздил меня на месте. Это был взгляд разъяренного быка, движущегося на красный плащ тореадора. Локти он немного отклонил назад, а руки, засунутые в карманы брюк, похоже, сжимал в кулаки.

Следом за ним двигался его товарищ, с которым мы уже встречались накануне возле дверей университета. Этот выглядел коренастым, но чуть выше ростом – приблизительно той же весовой категории, что и Влад. Волосы у него были коротко пострижены, а лицо немного припухло – значит, недавно серьезно подрался. Он не торопился, но шагал широко и уверенно.

Третьим оказался парень с рассеченной губой. Этот «мелким бесом» бежал за спутниками. Если бы пришлось сцепиться со всей троицей врукопашную, лишь с ним одним я мог рассчитывать на положительный исход.

Вика тоже увидели их, остановилась и тревожно посмотрела мне в глаза. Хотелось верить, что там не отражался холодный ужас, который вдруг появился внутри грудной клетки.

Почему это происходило, спросите вы? Может быть, оттого, что за всю жизнь меня били лишь несколько раз, я не успел к этому привыкнуть. И всегда был далек от бокса, самбо и прочих видов борьбы.

Оказалось, иногда приходится жалеть о таких упущениях.

Еще одна причина: я вдруг ощутил бешенство, которое клокотало во Владе. Оно на расстоянии двадцати шагов обожгло меня своим огнем, заставив внутренне сжаться и прикрыться страхом. Это была разъяренная гора мышц, остановить которую можно только встречным товарным. Я же не располагал ни весом поезда, ни его непреклонностью.

Вика непроизвольно вцепилась мне в руку так, что ногти оставили на коже красные отпечатки. Впрочем, на такие мелочи иногда не обращаешь внимания. Полная безнадежность ситуации парализовала меня.

Влад тем временем приближался. На ходу он вытащил руки из карманов, и несколько раз встряхнул кистями, расслабляя их. Наши глаза встретились, и под действием его взгляда я съежился еще больше. Выбор был невелик: либо бежать без оглядки, позорно бросив девушку, либо героически умереть в неравной схватке. Конечно, никакой драки не предполагалось: должно было произойти обыкновенное избиение.

Не знаю, почему я остался. Может быть, из-за своего странного характера. Я сказал себе: ты проиграешь битву, но не войну. Сейчас тебя увезут в реанимацию, но Вика станет приходить туда каждый день, и мы будем держаться за руки. А потом ты наберешься сил, однажды притянешь ее к себе и поцелуешь по-настоящему. Это сделает счет равным, а может, даже в твою пользу…

Он остановился от меня на расстоянии вытянутой руки. Вика, словно чувствуя, что сейчас должно произойти, произнесла с тревогой в голосе:

– Влад!

Тот даже не посмотрел на девушку. Вместо этого он легко, словно манекен, отодвинул ее в сторону, и только тогда сказал:

– Я, кажется, предупреждал тебя, малыш…

Возможно, он ожидал, что я начну юлить и оправдываться. Кровь застучала у меня в висках, так, словно в голове били тамтамы. Его голос доносился издалека, но желания убежать больше не возникало. Наоборот, возникло какое-то необычное чувство раздвоенности. Второй «я» с любопытством наблюдал за первым – испуганным и притихшем. От этого появилось ощущение двух реальностей одновременно. Какое было действительным, а какое мнимым – наверно, не разобрался бы и Фрейд со своей системой. Но оно успокаивало. Даже привело в себя! Видно, я перенес точку опоры на нужное место…

– Но я ничего не обещал. – Как мне показалось, это было неожиданный ответ для всех собравшихся.