Текст книги "Выжить. Блокадный дневник"

Вчера взяли Войбокало, сегодня Будогощь.

Все надеются, что с 1 января станет легче. Ходят слухи, что на передовых, хлеба прибавили до 800 гр., хотя Игорь и говорит, что дают там только 400 гр. Хлеб наш стал лучше по составу. Мама слышала, что Северная дорога сильно разрушена, и что подвоз можно ждать скорее по Московской дороге. Говорят, что около Тихвина строят новую обходную ветку. Коля говорил, что на каком-то заводе выделили 1000 рабочих для разгрузки вагонов с продовольствием, и что для подвоза продовольствия направлено 3000 машин. Котя слышал, что на пятую ГЭС пришло распоряжение освободить вагоны для перевозки продовольствия. Котя слышал, что ожидают эвакуацию поездами. Вчера был очень сильный обстрел Александровского парка и Кронверского проспекта. От туда вывозили груды убитых и раненных.

23 декабря

Я ходил в школу. Пришел Игорь и Коля. Журавлев просидел один урок и ушел. Меня спросили по немецкому языку. После 4-го урока я ушел. Дома папа заделывает окно в спальне, вставил стекло в форточку. Меня послал за хлебом. Бабушка с Котей снесли на рынок самеровскую буржуйку и обменяли ее на маленькую без трубы. Потом был обед. Суп был жидкий, слегка заправленный рисом. Бабушка спекла по 3 лепешки из дуранды. Вечером папа топил ванну и мылся. Пока он купался, бабушка сварила мне лапшу. Я дал маме половину своего вчерашнего хлеба. Вечером пили кофе с белыми лепешками. Котя купался после папы. Вечером в 8 часов выключили свет. Мы уже собирались спать, как около 9-ти ч. дали свет. Я занимался. Котя ведет себя по хамски: бросает скомканные бумажки к себе под кровать. После ванны он лег и стал подъезжать к бабушке.

Котя: «Вот если бабушка я знал, я бы оставил себе после ванны лепешку".

мама: "Бабушка не слышит».

Котя: «У тебя нет еще лепешки?»

Бабушка: «Нет»

Котя: «А вот бы теперь открыть бутылку вина и шоколаду»

Бабушка: «У тебя же есть шоколад, что же ты бережешь»

Котя: «Что ты смеешься, что ли?»

Бабушка: «Лена, ведь у тебя есть моя плитка шоколаду?»

Лена: «Какая плитка, мамочка?»

Бабушка: «Ведь я же отдала вам мою плитку?»

Лена: «Так зачем же тебе? Это уж нехорошо назад брать».

Бабушка: «Я хочу взять, чтобы дать мальчику. Нужно его поддерживать, а не беречь его зря».

Лена: «Я это все понимаю и даю ему».

Котя: «А может быть мама хочет и себя и меня поддержать? Ведь макарон вон все не дают».

Котя искренно сочувствует нашим победам. Гитлеровские немцы – не Вильгельмовские немцы. Кто бы мог подумать?

24 декабря

Я ходил в школу. Был один Куфаев. Мы сидели с ним на одной парте, на переменах прохаживались по пустынному коридору, вспоминая былое: школьную елку, вечер, новогодние пожелания, столовую, пончики. После 5-го урока дали суп с хряпой. Дома я застал папу. Сели обедать. Был суп с крупой. После обеда я занимался. Около 5-ти ч. пришла мама. Я ей разогрел суп. Вечером пришла бабушка. Она променяла на рынке 4 пачки папирос и 40 руб. на вонючую кость и купила за 20 руб. горсть отрубей, из которых спекла к ужину лепешки. По вечерам мама дает мне кусочек шоколада. Я его прячу под подушку, а когда уже лег, помолившись, помаленьку грызу его. Позавчера было совсем тепло. Все таяло, было +1 градус. На улице стояли лужи талого снега. Сверху текло. Трамваи не ходили. Вчера было +3 градуса. Утром улицы подмерзали. Трамваи не ходили.Сегодня -13 градусов. Трамваи стоят. Сегодня безоблачно, ясный день. На первом уроке никто не приходил. Заглянула какая-то завучша и сказала, что тревога. Мы все уроке просидели в классе. Вчера Коля променял свечу и 30 руб. на пилу. На третью декаду продуктов не дают. Котя имеет надежды на приказ, о котором слышал от зав. гастрономом, и в котором говориться, что нужно отоварить всех покупателей до 29-го декабря. Говорят, что Северная дорога на Тихвин вся разбита и там строят новую линию. Котя слышал, что какая-то женщина получила по карточкам прекрасную гречневую крупу и конфет. Это его обнадеживает.

25 декабря

Я оделся и съел свою кашу. Выйдя на лестницу, я столкнулся с Котей. Он торжествующим видом объявил, что прибавили хлеба. Он взошел на лестницу и позвонил. Я тоже поднялся, посмотреть, каков будет эффект. Коте открыл папа. Котя ворвался с криком «Ура». Я остался за дверьми и ушел в школу. В школу никто из наших мальчиков не пришел. Я просидел контрольную работу по химии и ушел. Дома я застал приподнятое настроение. Иждивенческих и служащих с 125 гр. прибавили до 200 гр., рабочим с 250 гр. до 350 гр. Я, придя домой, съел весь свой сегодняшний хлеб, разрезая его на маленькие кусочки и обильно обсыпая их сахаром на блюдечке. Пришел Котя, он с утра стоял за пивом. Узнав, что я дома, он стал просить меня пойти с ним. Мы взяли его бутыли и простояли в душной пивной с 12-ти ч. до 3-х ч. Получив 7 литров, мы вернулись домой. Стол уже был накрыт. Я сел в изнеможении на диван. Мама принесла мне рыбий жир, и мы сели за праздничный обед. Был мясной суп, с клецками и кусками жилистого мяса. Мы проглотили по две тарелки. После обеда бабушка легла, а Котя ушел к «Норду». Пришел папа. Ему разогрели кастрюльку супа. Он мне принес кусочек сардельки. Пришел Котя и сообщил, что в наш гастроном привезли ржаной муки. Он пошел стоять. Папа сообщил, что он тоже ел в столовой кашу из ржаной муки. Видно, ее привезли в город. Вечером Котя пришел ни с чем. Пили чай. Мне, пока папа ставил самовар, дали сковородку каши с сарделькой и какао. Котя стал клянчить у папы 50 гр. хлеба. Папа показал маленький кусочек, который у него остался на завтра утром. Наконец кончилось тем, что мама дала ему кусок своего завтрашнего хлеба. Котя сегодня все время тянул стаканами пиво. Легши, он стал еще просить пива или хлеба. Наконец он утих и заснул.

P.S. Котя все носиться со слухами, что с 1-го января будет московская норма 300 гр. -иждивенцам и 500 гр. – рабочим.

26 декабря

Я ходил в школу. Стоит морозный ясный день – 17 градусов. В школе были Коля, Сева и Лайне. Меня спросили по истории. По геометрии мне поставили оценку за ответы с места. По физике новая учительница, которой нужно сдать 2-е главы. Последний урок – физкультуру я, Сева и Лайне просидели в уборной. Потом съели хряпу и пошли по домам. Дома мы с Котей получили по тарелке жидкой каши-супа из ржаной муки (которую Котя принес сегодня утром). Это месиво было совсем темным, вроде отрубной каши. Пришла мама. Ей тоже дали остаток. Котя слышал, что прорвали первую линию обороны немцев. Весь вечер Котя стоял (с 5-ти до 8-ми ч.) в гастрономе за прессованным мясом и ничего не получил. Вечером мне бабушка сварила в кастрюльке остатки макарон. Коте она дала одну лепешку из ржаной муки, а две другие незаметно всунула ему в руку под столом. Умер Батов. Вечером была тихая тревога. Мама живет надеждами, что с 1-го января все станет лучше. В ее техникуме все уверены, что с 1-го января увеличат хлеб и главное увеличат и будут выдавать продукты. Куфаев даже говорит, что здесь будет лучше, чем вне Ленинграда. Папа слышал, что теперь до Войбокало (от Тихвина) идут поезда с продовольствием, а оттуда доставляются на 48 км. на правый берег Невы на грузовиках непрерывной лентой. Оттуда уже на поездах в Ленинград. Котя сегодня принес себе из «Норда» 250 гр. повидла (абрикосового). Дал по ложке попробовать всем. Я потом, улучшив минутку, съел несколько ломтиков хлеба с повидлом. К вечеру уже ничего не осталось – он все кончил. Сегодня было сочинение по литературе: «Что я знаю о Белинском»

27 декабря

Я в школу не пошел и спал до 10-ти ч. После завтрака мама только хотела подойти открыть окно, как повалилась в обморок на диван. Ее уложили, дали капель. Она долго лежала и понемногу отошла. Пришел какой-то человек, у которого бабушка выменяла спички и деньги на 2 куска дуранды. После этого Котя ушел к «Норду», а я с папой пилили дрова. После я колол дрова, мама затопила печку. Пришел Шура Скрасин, у него ужасный вид. Он не мог даже снять пальто. Мама ему помогла раздеться, он вошел и сел в изнеможении к печке. Он служил курьером в госпитале, а теперь уже неделю лежит дома. После его ухода обедали. Был суп с остатками вновь переваренной кости и лепешки из дуранды. После обеда бабушка несколько раз намекала на то, что нельзя себе отказывать и беречь сухарики, потом она ушла. Котя днем принес 1200 г. джема. Мы с мамой согрели себе воды, я выпил какао и хлеб с джемом. Котя, пытавшийся достать в гастрономе мясо, вернулся ни с чем. Пришел папа. Узнав, что купили джем, папа принес весы и отвесил себе добрую половину банки. Вечером бабушка сварила мне полкастрюльки лапши. Папа ставил самовар. Вечером у мамы опять болела грудь. Потух свет. Мы легли вскоре.

28 декабря

Света не было. Утром папа поставил самовар и мы пили чай. Я пил какао и съел весь свой сегодняшний хлеб с джемом. Днем я занимался, Котя писал списки. Около 3-х ч. был суп из лапши, которую бабушка нашла вчера. Около 4-х ч. зажгли коптилку. Котя писал списки, я учил историю (походы Суворова). Папа пришел к печке и сушил себе на вечер хлеб. Пришла бабушка, согрела мне остатки супа. Я выпил какао (каша кончилась еще позавчера), съел несколько ломтиков завтрашнего хлеба с джемом. Потом пили чай. Света все не было. Сегодня за ужином мама дала бабушке кусочек шоколада. Бабушка его спрятала за кружку, и когда Котя пришел, незаметно сунула его ему. Вечером, уже легши в кровать и завернувшись в одеяло Котя стал вымогать у бабушки, спрашивая:

– Шоколад есть? После паузы (бабушка не слышала)

– Шоколад есть?

На это мама сказала:

– Мерзавец, у матери последнее отнимаешь.

После этого Котя продолжал:

– Мама, а твой шоколад личный весь?

Сегодня бабушка принесла от Флоры, по маминому заказу 2-е плитки шоколада по 85 руб.

29 декабря

Был сильный мороз – 20 градусов. Света с утра не было. Папа поставил самовар, я съел немного рисовой каши (последнее полкило риса), выпил какао и отправился в школу. Там были Коля, Сева, Лайне и Журавлев. В школе не топили, было очень холодно, и я, просидев 2 урока, совсем застыл и продрог. Арсен Григорьевич после своего урока (второго) попросил нас, если кому-нибудь понадобятся уроки по математике (конечно не за деньги, а за продукты), то обратиться к нему, т.к. у него семейное положение очень плохо и он «ходит по краю гибели». После второго урока вошла Ольга Ивановна Кальницкая и сообщила, что она сегодня урока дать не может. После ее ухода мы все ушли домой. Прозябнув на уроке, я на улице совсем закоченел. От сильного мороза захватывало дыхание, нос немилосердно щипало, пальцы одеревенели и болели. Я едва, полубегом, добрался домой. Дома мама согрела мне какао и я съел весь свой сегодняшний хлеб с джемом. Мы с мамой сегодня хлеба на завтра не брали, хотим выровняться чтобы не потерять прибавки. Потом мама дала мне большой кусок шоколада. Пришла бабушка от Флоры, и принесла полкило конины и принялась варить суп. Маме известие о супе прибавило сил, и она отправилась в техникум пешком (трамваи уже неделю не ходят), чтобы подписаться на газету и получить деньги. Около 3-х ч. был обед: суп с кусками конины. После обеда: стемнело бабушка ушла, мама мыла на кухне посуду, Котя разделся и лег, а я принялся топить печку, уча при свете историю. Пришел папа. Он принес слухи: будто на каком-то заводе выступил Жуков и говорил, что "ленинградцы заслужили не только увеличения пайка, но введения санаторно-курортного пайка, к чему мол, будут всеми силами стремиться, ибо в ближайшем будущем будут открыты три дороги: Северная, Мурманская и Обь. Есть также слухи, что с увеличением с 1 января пайка будет введена ограниченная, коммерческая продажа в добавку к пайку. Около 6-30 ч. вскипятили в печке чайник и выпили чай впустую, т.к. сегодня не у кого нет хлеба. Я и мама съели по 2 сухарика. После чая посидели при лампе. Я учил историю. Около 8-ми ч. стали ложиться.

P.S. Вчера когда Котя писал списки, а папа топил печку они затеяли спор. Мама задалась вопросом, придется ли вспоминать это время и настанет ли время, когда мы будем опять жить в довольстве. Вспоминали, сколько лет понадобиться для восстановления нормальной жизни в прошлую войну, когда отменили карточки, появились булки. Котя уверял, что все скоро наладится только в том случае, если будут концессии. Папа говорил, что на этом будут только наживаться иностранцы, а население спустит все деньги и будет «щелкать зубами на заграничные товары». Котя привел в пример прежнее время и уверял, что все жили хорошо. Папа доказывал обратное и привел в пример свою студенческую жизнь, а Котя – «наших знакомых».

30 декабря

Встали в 9 ч. Папа поставил самовар. Мама разогрела мне несколько ложек рисовой каши и несколько кусочков колбасы, которую вчера принес папа. Я съел кашу, выпил какао и отправился в школу. Там были Сева, и Лайне. Первый урок был немецкий. Сева и Лайне сидели в уборной, я был на уроке. Потом была биология. Перед биологией вошла директорша. Она сообщила, что у Ольги Ивановны очень тяжелое положение: у ней тяжело болен муж. Поэтому она сама пришла объявить о каникулах. На каникулах в Михайловском театре будет устроена елка (общая для ребят каждого района) и обед из трех блюд и куском хлеба. Потом будет спектакль музкомедии. Цена билета 5 рублей. Директорша объяснила, что столовая плохо работала из-за нераспорядительности заведующего и что теперь все будет налажено и хряпы больше не будет. На каникулах нас будут кормить в определенные часы. Третий урок был черчение. Нас вызывали и выставляли отметки за чертежи. Потом была геометрия. Арсен Григорьевич говорил о «золотом сечении» (растения, тело Афродиты, лоб Аполлона, кресты) и обещал принести нам книгу о монахе после каникул, если к тому времени будет жив и «не околеет». Пятый урок был физкультура. Екатерина Федоровна спрашивала по журналу о нормах ГТО. Никто ничего не знал. После 5-го урока нам дали "гороховый суп (горячую, желтоватую жидкость, без малейшей горошинки). Домой я пришел около 3-х ч. Дома был папа с Котей. Они пилили дрова и сильно беспокоились о бабушке, она ушла с утра на Коломенскую и все не возвращалась. Пришла мама. Ее первый вопрос был: есть ли суп. При вести, что ничего нет и бабушки нет, у ней опустились руки. После разговоров, Котя отправился на встречу бабушке (вчера Котя и все эти дни безуспешно пытавшийся достать мяса или мясных консервов, договорился с заведующим гастрономом и тот обещал ему выдать мяса через задний ход ровно в 5 ч. вечера). Мне мама дала горячего какао и я съел свой хлеб. В пятом часу пришла Клава, а за ней бабушка. Она встретила Котю на улице и договорилась с знакомой, что та достанет ей на карточки лепешки (в военкомате). Весь вечер мы ждали эти лепешки, но никто ничего не принес. Пришел Котя ни с чем. Бабушка принесла слух, что с 1-го января достоверно будет увеличен хлеб, и что завтра на 1-е января давать хлеб не будут. Котя, чтобы не ходить завтра сутра, принес нам завтрашний хлеб. Потом он опять ушел в гастроном добиваться заведующего. Папа поставил самовар. Я, он и мама выпили чай (я – какао). Мне папа дал кусок хлеба, мама доела последние кусочки сухариков (джем я кончил еще днем). Бабушка выпросила у Клавы кусок хлеба для Коти. Папа предлагал сварить клейстер из картофельной муки, но бабушка не разрешила. Сегодня днем дали свет, но около 7-ми ч. потушили и мы сидели вечер в темноте. Около 9-ти ч. пришел Котя и принес из гастронома кило макарон и две банки мясных консервов. Мы уже ложились спать, голодные и унылые. Приход Коти сразу поднял настроение. Все ожили. Бабушка сразу принялась варить мне кастрюлю макарон. Макароны были совсем темные, но я их ел с огромным удовольствием, и съев полкастрюли, почувствовал себя почти сытым. Немного макарон перепало и Коте. После этого все легли спать.

31 декабря

Я пошел в школу. Утром папа поставил самовар. Бабушка открыла банку мясных консервов и дала мне немного на блюдечке с хлебом. В школе были Сева, Лайне и Барский. На первом уроке минут 30 никто не приходил. Наконец пришел историк и посвятил свою речь современному положению. На второй урок пришел Арсен Григорьевич, после урока он очень трогательно пожелал нам счастливого Нового года и подчеркнул свое бедственное положение. Затем были две физики. Сева и Лайне сидели в уборной. Физичка задала 2-3 вопроса и выставила четвертную оценку. После четвертого урока, вдруг начались сильные выстрелы. Все здание вздрагивало, стекла звенели. Мы сошли вниз и столпились в столовой, потом в вестибюле. Минут через 10-15 обстрел кончился. Мы поднялись в столовую и после долгих мытарств и ожиданий получили тарелку горячей, желтоватой воды (последнего урока литературы не было, у Ольги Ивановны умер муж). После супа мы толкались в учительской насчет билетов на елку, но Софья Павловна сказала нам, что ничего неизвестно, что может быть будет известно завтра в 2-30 ч.. Мы ушли. Дома сидел Котя за моим столом в темноте, укутавшись в плед. Бабушки и мамы дома не было. Мы сидели в темноте с час. Было холодно. Я сильно продрог и устал. Наконец пришла мама и бабушка. Мама совсем усталая опустилась в изнеможении на диван. Бабушка затопила печку. Суп уже был готов и стоял в корзине с соломой. Хлеба у бабушки с Котей не было и бабушка послала Котю взять 200 гр. на его карточку. Когда он принес хлеб, они поделили его (у меня остался на нас с мамой кусочек хлеба) и мы сели есть мясной суп с макаронами. Каждый получил по куску мяса. Съев все мясо бабушка и Котя, голодные, стали говорить, что завтра вторую банку будет есть и папа, а это несправедливо. Дело кончилось тем, что бабушка открыла вторую банку и она была вся съедена. После обеда Котя стал таскать воду (вода не идет), а мы втроем легли в темноте на кровати. Пришел папа, зажег лампочку, разогрел себе на углях остаток супа, съел его и уселся на диван. Я встал и тоже сел. Папа предложил выпить чаю. Он выпил кофе, а я какао. Потом мы сели рядом на диван при свете коптилки вспоминали прошлый Новый год, новогоднее приключение Пятачкова с поросенком по радио, новогодний концерт. Прогулку 31 декабря по берегу Невы на Елагин остров. Папа слышал, что на какой-то хлебозавод поступило распоряжение отремонтировать несколько печей, ранее бездействовавших из-за недостатка муки. Но в завтрашнюю прибавку никто уже не верит. Пришел Котя, вытащил чайник из печки, папа подогревал воду на спиртовке. Я сделал какао маме и дал ей в кровать, потом бабушке. Мне сахару не хватило, мама встала и сделала мне какао. Папа дал мне с мамой по кусочку хлеба, я съел с ним часть мяса, оставшегося мне с обеда на блюдечке (у меня тогда не было хлеба и я отложил кусок). Мама дала папе тоже какао. Котя выклянчил у папы стаканчик водки и завалился спать. Мама дала каждому по кусочку шоколада. После этого мы все легли. Папа ушел в свою комнату с коптилкой. Котя так скоро уснул, что бабушка стала беспокоиться, не умер ли он. Но он издал звук, и это нас рассмешило.

1 января 1942 года.

Я проснулся около 8-ти ч., пошел в уборную со свечкой. Вернувшись лег. Около 9-ти ч. бабушка стала посылать Котю за хлебом. Он покобенился, потом стал собираться. Папа встал и стал ставить самовар. Я встал около 10-ти ч. Пришел Котя с хлебом и мы сели пить чай. Бабушка поджарила мне несколько кусков хлеба на жире из вчерашних консервов. Я их съел с какао. Когда все разошлись, я съел остаток вчерашнего мяса с хлебом. Еще утром я стащил из шкапчика штук 6 макаронин (вчера Котя не давал покоя бабушке, выпрашивая у ней сырых макаронин) и днем съел их с сахаром. Утром еще до чая, мы с Котей таскали воду из 9-го номера. Перед тем, как идти в школу, бабушка дала мне тарелку супа. Я ушел в школу. Был очень морозный, ясный, солнечный день ( – 25 гр.) В школе я застал всех уже сидевшими за столом. Я сел с разрешения Софьи Павловны. Перед супом нам объявили, что елка будет 3-го января на Фонтанке. Потом дали суп. В супе плавали мельчайшие пузырьки жиру, порядочно крупинок и несколько кусков помидор. Кому-то попались даже кусочки картофеля. После супа я отправился домой по пути с Муркой и Охаревой. Мура говорила, что им предложили вылететь 3 – 6 января на самолете на очень выгодных условиях (много багажа) в сопровождении «ястребков». У них был «семейный совет» и было решено не уезжать. Мура 2-е недели жила вне дома (на Невском, у тети). Вчера слушала новогодний концерт на радио. Она слышала, что экзаменов не будет и будет только в 9-м классе. Дома папа готовился к встрече Нового года: настаивал, чтобы мама постлала скатерть, вытаскивал рюмки, открывал вино. Котю бабушка послала взять себе хлеб на завтра, а он взял на завтра нам всем. Мама была очень недовольна. Наконец сели обедать. Был довольно жидкий суп с черными макаронинами. Папа налил нам по рюмке розового портвейна. Коте папа налил рюмку водки. Выпив ее, Котя заявил, усмехаясь: «Да, я бы и от второй не отказался..» Но папа больше не дал. Потом был жидкий кисель из черники. После обеда Котя пошел к «Норду». Я грелся в темноте у печки, потом лег. Лежали в темноте до Котиного прихода. Он принес 550 гр. кофейного пралине (сладковатая замазка). Мы с ним принесли еще воды из 9-го номера, папа поставил самовар. Я пил какао с кусочком завтрашнего хлеба. Съев несколько кусочков пралине я почувствовал к нему отвращение и не мог больше есть. Около 8-ми ч. мы легли. Вскоре я заснул. Ночью с 10ч. до 1-30ч. была тревога, совсем тихая. Я ее не слышал.

2 января

Я лежал до 10-ти часов. Заедает беспросветная тоска. Наконец заставил себя встать. Бабушка ушла в прачечную. Котя – за хлебом. Папа поставил самовар. У бабушки остался кусок пралине. Я стал ее просить дать его мне. Бабушка на это сказала, что нужно оставить и Коте. Я возразил, что у Коти есть свое (он взял себе вчера отдельно 100 гр. и спрятал, а вечером поедал бабушкин). Бабушка не верила, но мама подтвердила, и я доел остаток пралине. Когда Котя пришел, бабушка спросила его, есть ли у него свое пралине. Он сказал, что уже съел его ночью, и зато как спал хорошо, как спал! Когда сели пить чай, Котя стал просить бабушкиного пралине. Бабушка сказала, что все уже съедено. Котя почел себя очень обиженным и все говорил, что это «нехорошо». Он так долго ныл и упрекал, что ему не оставили (я же видел, что вчера остался кусок), что я не выдержал и сказал, что он спрятал свое, чтобы есть бабушкино, а ночью потихоньку от всех слопал свои 100 грамм. Котя остался очень недоволен. Днем все ушли, и я стащив добрую половину Котиного хлеба съел его с его же сахаром. Около 2-х ч. пошел в школу. Там был жидкий суп, а потом раздали билеты на завтра на елку. В программе: «Ключи Берлина», обед, танцы… Домой я возвращался с Муркой. Дома была одна мама, через некоторое время пришла бабушка и привела с собой военного. Он менял полкило мяса и студень на водку. Бабушка с ним долго торговалась, но мама считала, что за водку нужно взять не меньше всего кило и он так и ушел ни с чем. Бабушка потом ее очень ругала. Бабушка ничего не достала, обеда не было и она снова ушла. Пришел папа, принес мне котлетку из соленых кишок. Мама сделала мне какао, разогрела котлетку. Пришел Котя, ему дали чаю и он снова ушел в очередь. Пришла бабушка ни с чем. Я принялся было вскипятить ей чайник, провозился долго с буржуйкой и наконец бросил. Все расселись по углам голодные. Бабушка со свечкой в руках принялась искать мне остатки муки, но проискав полчаса, ничего не нашла , а сделала мне полкастрюльки киселя из какао. Папа все стоял рядом и заглядывал в кастрюльку, пока бабушка не сказала ему: «Что вы все смотрите». Тогда он сказал, что смотрел, как горит коптилка и отошел. Он весь вечер жаловался, что слишком тяжело ходить ежедневно в институт из-за 50 гр. крупы и все съезжал на то, что нужно как-то обедать дома. Пришел Котя – ни с чем. Бабушка сделала ему тоже кисель из кофе. Маме, которая уже легла, я потихоньку сделал горячего какао и дал кусок хлеба. Потом мы все легли. О прибавке никто больше не говорит.

3 января

Я встал в 9 часов, съел кусочек хлеба и отправился в школу. Мама сильно беспокоилась не было бы обстрела, просила пораньше вернуться, да я и сам очень тревожился и в душе мне было очень неуютно. Придя в школу, я узнал, что елка не состоится и перенесена на 7-е января. Я вернулся домой. Дома все пили чай в темноте. Когда они кончили, мама побежала на рынок, попробовать что-нибудь выменять. Мы с Котей пилили в его комнате доски. Мама принесла с рынка углей и пошла опять. Потом пошел папа. Оба вернулись ни с чем. Папа ушел в институт обедать. Бабушка ушла на Коломенскую, предварительно сварив «грибной суп» – несколько сушеных грибов, разведенных в кастрюле кипятка. Мы с мамой остались дома, топили печку. Пришел Котя около 3-х ч., он ходил в гастроном, но там давали только вино. Мама дала ему супа и он около 3-30 ч. снова ушел. Мы с мамой попробовали открыть бутылку гематогена. Он оказался очень вкусным и я его ел с остатком сегодняшнего хлеба. Часов около 5-ти пришла бабушка с ни с чем. К счастью она нашла мешочек с мукой и принялась делать клецки. Мы сели есть суп с клецками. Пришел папа. Мы потушили коптилку и легли. Лежали до 7-ми ч. Вести нерадостные: по всему городу стояли огромные очереди за хлебом. Говорят, что хлебозаводы работают плохо, не хватает дров и воды. С хлебом перебои. О прибавке не только не говорят, но бабушка слышала, что опасаются уменьшения. В последнюю ночную тревогу было большое зарево пожара, опасаются, что опять сгорели склады. Около 8-ми ч, папа стал ставить самовар. Пришел Котя, принес 700 гр. мяса: две больших кости без мякоти. Бабушка его сильно ругала. Вечером пили чай, я пил какао с кусочком папиного хлеба. Когда мы ложились, бабушка стала ругать Котю за то, что он не достал ей карамель у «Норда» и за то, что он прикрепил в этом месяце все карточки в гастрономе, и довела его до истерики. Потом все легли и заснули.

P.S. Бабушка потихоньку берет сахар из нашей сахарницы.

4 января

Встали около 9-ти ч. Бабушка встала раньше и возилась на кухне, варила суп. За чаем бабушка дала мне несколько кусков мяса – все, что смогла срезать с костей. Потом принесла мне еще две кости. Я их долго грыз и обсасывал. Пришел Котя и стал у меня просить кость. Я ему дал уже обглоданную кость и он ее долго грыз и сосал, а затем зажег свечу и пошел в свою комнату колоть их топором. Из расколотой кости он извлек еще хрящи, но при этом сломал себе зуб. Пока он колол кость, я отрезал от его хлеба порядочный ломоть. После чая мы с Котей отправились за водой в квартиру № 19. Нас не хотели пускать, Котя колотил кулаками – все безрезультатно. К счастью подошел Эпельман, он вызвал Андрея Петровича и тот после долгой ругани дал нам набрать воды. Потом Котя ушел. Мама ушла на рынок. Папа при свете коптилки писал у меня на столе. Я сидел на диване и учил историю. Наконец, папа кончил писать, сложил папки и ушел в уборную. Я воспользовался моментом и полакомился Котиным куском хлеба и его же сахаром. Около половины второго пришла мама с рынка. Она выменяла мои лыжные брюки на 350 гр. хлеба. Она стала советоваться с папой, как поделить хлеб. Тут я ушел в школу, там дали суп с лапшинками и желе. Домой я пришел около 3-х ч. Мама накрывала на стол; хлеб она дала всем по куску. Принесли суп. Папе он показался холодным и он стал настаивать, чтобы его разогреть в печке. Только мы сели есть, как пришла тетя Надя. У нее во второй раз упала напротив бомба и она теперь живет в бомбоубежище, в библиотеке. Ей дали маленькую тарелочку супа. Только мы кончили есть, как пришли Красниковы. Посидели все вместе, поговорили. После их ухода мы легли и потушили лампу. Так лежали до 7-ми ч. Под конец мне надоело лежать и я перебрался к маме на кровать. Тут раздался звонок. Бабушка соскочила и побежала открывать. Пришла Флора с Сивчиком и принесла полбуханки хлеба за 190 руб. Вечер прошел с некоторым подъемом. Пили кофе (я какао). Потом посидели и пошли спать.

5 января

Бабушка с утра стала посылать Котю за хлебом, но он говорил, что не в силах идти и остался лежать. Мама встала, напоила его горячим кофе, дала кусок своего хлеба и потом, уговорив его лежать и отдохнуть, сама сходила за хлебом. Папа после чая ушел. Бабушка ушла на Коломенскую. Я ходил к 2-30 ч. в школу, найдя дверь запертой, я вошел с черного хода. Там стояла группа девочек, которая сообщила мне, что обеда не будет и завтра в школу приходить не надо. Я ушел. Дома была одна мама. Мы сели в темноте на диван. Вошла Клава и стала разговаривать с нами. Вернулся Котя из гастронома – ни с чем. Мы с ним сходили за водой. Мама сделала мне какао и я его выпил с куском хлеба. Вернулась бабушка – ни с чем. Пришел папа. Папа все упрекал нас в пассивности и все размышлял, что бы предпринять. Потом поставил самовар. Мы напились чаю и легли.

P.S. Вечером приходил Самер, принес 3/4 литра керосина (за денатурат) и пообещал принести в пятницу конину за пол-литра денатурата.

6 января

Котя не вставал, говорил, что ему очень плохо. За хлебом ходила мама. Папа ушел в институт. Утром мама два раза ходила на рынок. Все безрезультатно. На рынке она встретила Игоря, сказала ему, в каком мы положении. Он предложил ей зайти к матери, поговорить: может быть у нее на службе кто-нибудь будет менять вещи на продукты. Утром бабушка принесла елку. К 2-м ч. я пошел в школу. Перед школой мы с мамой хотели зайти к Гиндиным, стучали, но никто не открыл. В школе нам дали суп, где плавали кусочки помидор и морковки. Я видел Евгению Васильевну, она в простом сером шерстяном платке на голове разносила тарелки с супом. Потом подошла к девочке, которая сидела напротив меня (та переливала суп в судок) и попросила ее, когда она перельет суп, уступить ей место, чтобы ей тоже поесть супу. Когда девочка ушла, Евгения Васильевна привела Нину, посадила ее и, нагнувшись к ней, проговорила :"Ты тут посиди, подожди. Тебе супу никто не подаст, а я сама принесу тебе тарелку". Через некоторое время она вернулась с тарелкой в руках. Дома ничего не было. Бабушка вернулась ни с чем. Она сделала для всех кастрюлю черничного киселя. После обеда папа собрался пойти в гастроном на разведку. Тут пришла бабушка и сообщила, что в гастрономе дают пшеничную крупу. Папа взял карточки и отправился в гастроном. Бабушка и мама легли (Котя лежал целый день). Я сидел за столом при свете коптилки и учил химию. Около 6-30 ч. Котя и мама стали требовать, чтобы я потушил лампочку. Я поупрямился, потом потушил. Пришел папа – ни с чем. Поставили самовар. До самого вечера ждали, не придет ли Флора с хлебом. Прислушивались к каждому стуку. Мама дала мне какао с бисквитом. Около 10-ти ч. легли.