Текст книги "Не спеши умирать в одиночку"

Глава 3
Возвращение Безумного Макса

1

Подполковник нас все-таки отмазал. Если бы не он, нас протомили бы в отделении до утра, а то и больше. Но Лисицын сам рвался поскорее свернуть все эти полуночные дела, а попутно и нас решил забросить по домам. У меня уже слипались глаза, и окончательно отрубиться мне мешал только нескончаемый злобный шепот Тамары по поводу загубленного платья, испорченной жизни, поганого дня и мерзкой ночи.

Лисицыну ее треп тоже действовал на нервы, и потому сперва он отвез домой Тамару, а уже после этого занялся мной.

– Давай начистоту, – предложил Лисицын. – Это ты заварил всю эту кашу?

– Начистоту? – переспросил я, сонно глядя в затылок водителю за рулем «Волги». – Нет, я ничего не заваривал.

– Ну тогда ты крупно влип, Саша, – сочувственно сообщил мне подполковник.

– Знаю, – сказал я. – Я уж и сам не рад, что нанялся к этому Джорджадзе... Только кто же знал, что вот так все сложится?

– Кто-то знал. Всегда кто-то знает, что происходит. Всегда кто-то организует события. Всегда кто-то стоит за кулисами и дергает за ниточки. Ну а те, кто с другой стороны кулис, думают, что все происходит само собой, беспорядочно и случайно... И задача, моя и твоя, найти этого кукловода. Тогда все станет на свои места.

– Что-то я не въезжаю в умные мысли, – признался я, роняя подбородок на грудь. – В сон меня тянет, вот что...

– Эти умные мысли мне твой батя как-то выдал, – сказал Лисицын, и я встрепенулся, будто меня ущипнули за ухо или еще за какую-нибудь чувствительную часть тела. – Я тогда зеленым лейтенантом еще был, опыта ноль целых хрен десятых. И как-то попался на крючок к твоему отцу. Вернули мне дело на доследование. И папа твой меня выдрал как Сидорову козу, поучил, так сказать... Тогда он и завернул про то, что всегда кто-то управляет событиями. Я думаю, что батя твой был прав. Очень мало чего происходит случайно. Даже если бутылка с молоком разбилась, всегда можно обнаружить человека, которому это выгодно. Так и в случае с Джорджадзе. Кому это все было выгодно, тот и завалил Георгия Эдуардовича...

– Ну, допустим, – сказал я, неохотно переходя от дремы к мыслям об убийстве. – Тамаре это выгодно, потому что она его не шибко любила. А с другой стороны, ей это невыгодно, потому как он ей деньги давал, и теперь она без копейки осталась.

– Ты уверен, что она действительно без копейки? Может, она прикидывается?

– Если и прикидывается, то очень классно, – сказал я, вспомнив посещение злосчастного ресторана «Эльдорадо». – Я думаю, тут в другом дело. Дело в том хмыре, который меня выследил и ножом порезал. Он сначала сказал, что Георгий получил за дело, а потом стал какие-то странные вещи говорить...

– Какие еще странные вещи? – заинтересовался Лисицын.

– Ну, про какие-то цепочки, какие-то пакеты. Я ни черта не понял, а хмырь понял, что я не врубаюсь, извинился и ножом меня пырнул.

– Извинился? Черт, это просто маньяк настоящий, – покачал головой Лисицын. – Не нравится мне вся твоя история, Саша, не нравится.

– Мне самому не нравится, – печально сказал я. Про беседу с Гиви и про отпущенный мне десятидневный срок я Лисицыну рассказывать не стал, чтобы еще больше не расстроить подполковника.

– Дело даже не в самом хмыре, – пояснил Лисицын. – С ним-то как раз все более-менее понятно, он имел какие-то дела с Джорджиком и теперь переживает по этому поводу. Подъедь как-нибудь в отделение, составим фоторобот на твоего хмыря. Меня другое волнует: двоих ребят из охранной конторы грохнули, когда они с вами разбирались. Это что, случайность? А если не случайность, то тут какая-то уж очень хитрая связь, в которую я пока не врубаюсь. Макс этот вроде бы на бандитов не работает, в разборки не влезает. С чего убирать двоих его людей, причем так круто – на джипе, из «Калашникова»?

– Может, обознались? – предположил я.

– Ну, ты скажешь! – ухмыльнулся Лисицын. – Это же не детский сад, чтобы в обознатушки-перепрятушки играть. Надо найти, кому это выгодно, и все будет ясно. Кстати, тогда нашли тех, кто батю твоего?..

– Тех? Каких тех? – Я некоторое время тупо смотрел на Лисицына, а когда до меня дошел смысл его слов, я радостно воскликнул: – А! Вот вы о чем! Так ведь это была автокатастрофа! Кого искать-то?

Наверное, в голосе моем было слишком много радости, потому что Лисицын как-то странно посмотрел на меня и печально покачал головой. Так качают головой, когда видят, что у знакомого тебе хорошего мужика вырастает сын-дебил, который громко ржет, вспоминая гибель родителей.

– Это была автокатастрофа, – уже поспокойнее сказал я. – Они были в отпуске, на Кавказе. Разбились где-то там в горах. И мать, и отец. Так что искать некого.

– А-а-а... – задумчиво проговорил Лисицын. – Может, и так. Меня тогда в городе не было, я на курсы повышения квалификации ездил. Просто помню, что слухи тогда ходили...

– Какие слухи?

– Разные, – уклончиво ответил Лисицын. – Все к тому сводилось, что не простая катастрофа это была.

– А какая?

– Так это же слухи. Если ты точно знаешь, что это несчастный случай, значит, так оно и есть. Дело давнее, я уж и позабыл, что именно болтали... Вот и приехали, – спохватился Лисицын, и мне показалось, он обрадовался, что именно в этот момент нашей беседы «Волга» тормознула возле двери джорджадзевской фирмы. – Погоди, а где это ты тут живешь? – Лисицын недоуменно глянул по сторонам и не нашел ничего похожего на дом, где когда-то жил прокурор города.

– Это... – я сочинил ответ на ходу, – попросили офис покараулить. Тут и заночую.

– Ну-ну, – безрадостно проговорил Лисицын. – Бате твоему не понравилось бы все это. Впрочем, ты уже парень взрослый, сам решай... Только поосторожней. И с Тамарой этой, и вообще.

– Я осторожен, как... – туго соображающая башка слишком долго придумывала сравнение, «Волга» развернулась и уехала, оставив меня стоять между уличным фонарем и крыльцом офиса «Талер Инкорпорейтед».

Я отыскал в кармане ключи, отпер дверь, отключил сигнализацию, нашел на ощупь диван в вестибюле и рухнул на него, чтобы немедленно и крепко уснуть. Так и вышло.

Слава богу, мне ничего не снилось в эту ночь, ни одно из событий прошедшего дня не всплыло в моих сновидениях – ни Гиви Хромой со своей позолоченной тростью, ни секретарша Юля со своей коробкой, ни расстрелянный сотрудник агентства «Статус», ни его насупленный босс Макс, ни подполковник Лисицын, задумчиво чешущий затылок. Тамара мне тоже не снилась. Достаточно они все дергали мне нервы днем, чтобы еще терзать меня по ночам.

2

Хуже всего был не сам звук телефонного звонка в девять часов утра, а то, что я никак не мог понять, где стоит этот гребаный телефон, который мне нужно взять и треснуть изо всех сил о стену. Чтобы он наконец заткнулся.

Потом до меня дошло – кабинет Джорджика. Именно там случаются все несчастья. Там я подписывал договор на работу в этой проклятой конторе, и там теперь трезвонит ни свет ни заря телефон.

Коли уж я однажды снес дверь в кабинет с петель, теперь я попал туда гораздо проще. И прежде чем расколотить ненавистный «Панасоник», я все же снял трубку и поинтересовался, кому это не спится в такую рань.

– Мы едем к бухгалтеру, – сказала мне трубка голосом Тамары.

– Кто это вы?

– Ты и я.

– Я никуда не еду. Я сплю дальше.

– Через пятнадцать минут я подъеду к офису, – непререкаемым тоном заявила Тамара.

– Через пятнадцать минут меня уже здесь не будет, – буркнул я, но Тамара не слышала моей реплики, потому что уже повесила трубку. Ну и черт с ней.

Я сел в кресло, положил руки на спящих леопардов и минут пять вспоминал, зачем нам с Тамарой какой-то там бухгалтер. А когда вспомнил, то особой радости не испытал. Расследование преступления оказалось очень нудной штукой. И еще болезненной. Я потащился в туалет, разбинтовал там свою рану на руке, промыл ее и на всякий случай побрызгал туалетной водой, обнаруженной тут же. Вообще здесь было много забавных вещей – куча парфюмерии, мужской и женской, причем не самой дешевой. Юля почему-то все это оставила. Странно.

Я умылся, побрился. Потом посмотрел на себя в зеркало и довольно улыбнулся. Не то чтобы я себе очень понравился. Просто бывало и хуже.

До приезда Тамары оставалось еще минут десять, и нужно было провести их с наибольшей пользой. Я решил посидеть в тихой спокойной обстановке, когда никто не зудит над ухом, никто не давит на психику и никто не подкатывает с сомнительными предложениями.

Я по-хозяйски прошел в разоренный кабинет Джорджадзе, секунду помедлил, а потом нагло уселся в то самое кресло. Поерзал, устраиваясь поудобнее, и положил руки на резные подлокотники. Леопарды ничего не сказали. Им было плевать на смену хозяина.

Потом я совсем уже обнаглел и забросил ноги на джорджадзевский стол. Только сигары в зубах мне не хватало для полного кайфа. В смысле, с сигарой в зубах я кайфово смотрелся бы со стороны. А вот насчет моего внутреннего кайфа – тут я очень сомневаюсь. Ни сигара, ни целый ящик сигар мне бы не создали этого кайфа. Я был один, мне никто не мешал, так что самое время было разобраться – почему все так сложилось.

Я запустил внутри своей непутевой головы пленку с воспоминаниями, и получилось, что прошла неделя. Всего неделя. Целая неделя. Семь дней назад я сидел в этом самом кабинете, только по другую сторону стола, прикидывался пай-мальчиком, который готов бегать на цыпочках за Георгием Эдуардовичем, и завидовал этому Георгию Эдуардовичу аж по пяти пунктам. Семь дней назад я думал, что мне дадут приличную работу, где можно будет делать довольно простые вещи и получать довольно приличные деньги, не общаясь при этом со всякой мразью (как в «Золотой антилопе»), и не влипать в противозаконные истории. Мне хотелось стабильности. Господи, какое мерзкое слово, если произнести его вслух... Я хотел, чтобы все было нормально. Я надеялся, что Джорджадзе даст мне это. Я видел эти завидные пять пунктов в самом Георгии Эдуардовиче и надеялся, что, раз Джорджадзе так крепко упаковал себя, он поможет и мне. Как показало время, я чуток ошибся.

Но, видать, и Георгий Эдуардович при жизни успел наделать глупостей. И крепкие, видно, были глупости, раз и после его смерти какие-то хмыри бегали по городу с ножами и пытались дорешить свои проблемы.

И тут я подумал: а почему, собственно, хмырь явился ко мне? Допустим, хмырь что-то не поделил с Джорджиком. Джорджика убрали, и хмырь явился, чтобы окончательно решить все вопросы. Но почему я? Почему он решил, что после смерти Джорджика все дела нужно решать со мной, а не с Тамарой или еще с кем-то? Он же очень удивился, когда понял, что я не врубаюсь в его телеги насчет цепочек и пакетов. Почему он так решил? Ведь я всего пару часов успел поработать на Джорджика, я всего лишь был с ним в машине утром в понедельник, я проехался по городу, а потом вылез из машины и купил блок «Мальборо». Вот и все, что я сделал. После этого хмырь решил, что я посвящен во все дела Джорджика. Или хмырь – кретин, или я чего-то не понимаю. Судя по тому, как ловко хмырь слинял от меня, правилен второй вариант. Я чего-то не понимаю. И это неудивительно. Я практически ничего не понимаю. А кто понимает? Лисицын и тот не понимает. Хотя подполковник и вроде бы должен быть умной головой.

И при словосочетании «умная голова» я вспомнил о человеке, о котором мне следовало бы вспомнить очень давно.

– ДК! – я с досадой треснул себя по лбу. Эхо получилось довольно странное. Кажется, открылась входная дверь. Вообще-то, самое время появиться Тамаре. Но я был на сто процентов уверен, что ключей от офиса у нее нет. Те, которыми воспользовался я, оставила вчера на столе Юля. Других вроде бы не было.

То ли у Тамары была дырявая память, то ли она меня обманывала. Так или иначе, но я не пошевелился. И не убрал ноги со стола. Имею право. По милости семьи Джорджадзе меня уже один раз резали ножом и один раз расстреливали из автомата. Еще меня били по морде, а я этого особенно не терплю.

Я придумывал какую-нибудь колкость, которой поприветствую Тамару, но все мои заготовки пропали зря. Потому что это была не Тамара. Это была секретарша Юля, и, как мне показалось, она удивилась еще больше моего. И даже перепугалась.

– О господи! – Юля поспешно отпрыгнула назад.

– Обозналась, – сказал я с некоторым запозданием, которое понадобилось мне, чтобы прийти в себя. – Это всего лишь я. Привет.

– Ты... – она даже ткнула в меня пальцем, чтобы лучше сориентироваться. – Ага. Понятно.

С минуту мы молча смотрели друг на друга, соображая, что же теперь делать. Появление Юли не было запланировано в моем распорядке дня, а я, совершенно очевидно, не был предусмотрен в ее планах. Однако мы столкнулись, и теперь нужно было выкручиваться.

– Забыла какие-то вещи? – предположил я.

– Ага, – кивнула Юля, приняв мою версию. – А ты...

– Тамара Олеговна попросила посторожить офис. Чтобы не растащили.

– И ты тут уже...

– Всю ночь, – быстро сказал я. – Всю ночь здесь был. И буду здесь, пока милиция не приедет. Они тут должны снова все посмотреть.

– Ну ладно, – Юля медленно подошла к своему столу и присела на его краешек. Она была явно озадачена моим появлением. И не знала, что ей теперь делать. Я попытался ей помочь.

– Если тебе нужно забрать свои вещи, то забирай, – милостиво разрешил я. – Вся эта парфюмерия в туалете... Дезодоранты, туалетная вода...

– Да, – согласилась Юля. – Сейчас я заберу.

И она неторопливо, действуя будто под гипнозом, двинулась в сторону туалета. Вскоре оттуда раздалось позвякивание флакончиков и пузырьков. Все вроде бы шло нормально, но меня не покидало ощущение неестественности происходящего. Как будто и я должен был делать что-то иное, и Юля тоже.

Но тут в офис ворвалась Тамара, и все встало на свои места.

– Чего расселся?! – были ее первые слова. – Мог бы меня на улице встретить! Пошли, нечего время терять!

Я не торопился снять ноги со стола и бежать следом за Тамарой. Я внимательно разглядывал госпожу Джорджадзе, и той мое внимание не слишком понравилось:

– Что уставился? Пытаюсь вернуться к своему натуральному цвету. Джорджик из меня блондинку сделал, но теперь-то я уже не обязана ему потакать...

Еще вчера Тамара была блондинкой, сегодня же ее волосы были странного пегого цвета, так что оторопеть было отчего. И не только мне.

– Тамара Олеговна? – застыла в дверях Юля. – Вас облили перекисью водорода?

Тамара проигнорировала вопрос, она свирепо уставилась на меня и ткнула в Юлю пальцем:

– Зачем она здесь? Зачем ты ее пустил?

– Я её не пускал. Она сама вошла. У нее есть ключи, – я все-таки решил выбраться из кресла и подойти к женщинам поближе. Пока они не вцепились друг другу в волосы.

– Ключи?! Еще одни? Это интересно... – Тамара раскрыла ладонь и властно бросила Юле: – Давай сюда.

Юля явно колебалась. Но увидев, что я не просто стою за спиной Тамары, но еще и перекрываю путь наружу, она бросила Тамаре ключи. Естественно, не добросила, и связка брякнулась на пол.

– Молодец, – ласково прошептала Тамара. – А теперь скажи, какого черта ты сюда приперлась?

– Вот, – Юля вытянула левую руку с маленьким пакетом с флакончиками из туалетной комнаты. – Это мои вещи, я хотела их забрать.

– Забавно, – скривилась в ехидной усмешке Тамара. – Это офис или дом свиданий? Зачем было держать столько парфюмерии? Для обработки налоговых инспекторов?

Мне показалось, что Юля сейчас упадет в обморок. Лицо ее побледнело, губы сжались в тонкую линию.

– Я знаю, – с садистской интонацией победителя продолжала Тамара. – Я все знаю. Поэтому забирай свои пузырьки и убирайся отсюда. Я знаю про все твои делишки с Джорджиком, и поэтому ты должна понимать, какие у меня к тебе чувства.

– Все делишки? – как робот повторила Юля. – Все знаете? А что ж вы тогда комедию ломали?

– Ты комедию ломаешь, не я, – отрезала Тамара. – Твое время истекло, девочка.

– Что это значит? – переспросила бледная как мел Юля.

– Это значит, что ты должна уйти. Раз и навсегда.

И не заикайся больше насчет выходного пособия. Мне кажется, Джорджик и так тебе переплатил.

Тамара сделала мне знак, и я посторонился, освобождая Юле путь к двери. Она шла, прижав к груди пакетик с парфюмерией, будто это была самая дорогая для нее вещь в мире, и... Мне было ее жалко. Мне всегда жалко смотреть на женщин, которые метелят друг друга из-за какого-нибудь придурка с волосатой спиной. Мне кажется, что эта игра не стоит свеч. Но у женщин по этому вопросу, как правило, другое мнение. На то они и женщины.

3

Тамара дергалась еще минут десять после ухода Юли. Сядь она за руль в таком состоянии, она бы привезла нас обоих прямой дорогой в морг. Поэтому я постарался ненавязчиво оттеснить ее от «Ягуара». Я также дал ей выговориться, выругаться и наплеваться вдоволь. Еще я сбегал в ближайший ларек и купил там банку «Спрайта». Это для ее полного успокоения.

– Ну и стерва, – бормотала по инерции Тамара, заливая ярость холодной газировкой. – Разыгрывала вчера из себя пай-девочку! «Вот вам ключи, а я пошла домой, потому что мне теперь тут больше нечего ловить!» А с утра по-тихому назад! И ключи у нее, оказывается, еще есть! Интересно, что она собиралась спереть из офиса?

– Кресло из кабинета Джорджика, – брякнул я, надеясь, что это сойдет за шутку. Тамара посмотрела на меня как на идиота. Не сошло.

– На хрена ей это кресло сдалось? Она наверняка на что-то ценное раскрыла пасть, а не на кресло и не на эти жалкие пузырьки с подкрашенной водичкой, – Тамара нервно дернула головой. – А ты тоже хорош! Нет чтобы спрятаться да понаблюдать, что она тут будет делать! Небось сам выскочил навстречу здороваться? Надеялся, что и тебя поведут на диванчик развлекаться?

– Какая пошлость, – поморщился я. – Я вообще подумал, что это ты пришла. Пятнадцать минут уже кончились...

– Я пришла! – Тамара фыркнула и швырнула пустую банку в урну. Ее рука не дрогнула, глазомер не подвел, а стало быть, Тамару можно было сажать за руль «Ягуара». Что я и сделал.

Список, который вчера Юля передала Тамаре, состоял из восьми фамилий. Верхние шесть были вычеркнуты.

– Зачем ты их так? – спросил я Тамару.

– Это не я. Это либо Джорджик, либо Юля. Видишь, все фамилии написаны разными чернилами, наверное, в разное время. Это давний список, понимаешь? Все восемь никогда не работали вместе, работали двое-трое. Потом они уходили, их вычеркивали, брали новых людей и их фамилиями продолжали список.

– Ух ты! – поразился я такой недюжинной смекалке.

– Должен же кто-то из нас шевелить мозгами, – ответила Тамара. Видимо, это была ирония. – Я точно помню, что человек под номером два был у нас дома года полтора назад. И больше я ничего о нем не слышала.

– То есть у Джорджика была кадровая текучка, – продемонстрировал я свое умение шевелить мозгами. – Если за полтора года на двух-трех должностях сменилось восемь человек. Это многовато.

– Многовато, – согласилась Тамара. – Хотя, – ее глаза вновь хищно прищурились, – с секретаршей у него не было текучки. Юля работала в конторе чуть ли не с первого дня. Стерва.

– Давай будем говорить не о стервах, а о деле, – предложил я. – Две нижние фамилии не зачеркнуты, значит, это и есть те двое, что работали на Джорджика в последнее время. Это те люди, которые лучше всего знают о положении дел в Джорджиковой конторе. У них есть свежая информация. В том числе и по деньгам Джорджика.

При словах «деньги Джорджика» Тамара встрепенулась и предложила не тратить время зря, а немедленно отправиться по адресам этих двоих. Я не возражал. Тамара вцепилась в руль, затянутые в синие джинсы ноги лупили по педалям, «Ягуар» стонал, не принимая такого к себе обращения, но Тамаре было плевать – ее переполняла энергия, и это чувствовалось даже без физического контакта, просто при осторожном взгляде.

Сначала мы поехали к Михе, тому самому деятелю, который, по уверениям Юли, возглавлял работу с ценными бумагами. Я уже настолько привык к тому, что все, связанное с Джорджадзе, выглядит, мягко говоря, странновато, что даже удивился, попав в совершенно заурядный офис. Мы с Тамарой постояли тихонько у стеночки и с еще большим удивлением поняли, что люди здесь не только прикидывались работающими, но, похоже, и вправду работали. Если можно назвать работой покупку одних бумажек и продажу других. Ну да ладно.

Миха выскочил в коридор, вызванный секретаршей, увидел нас и зачастил, нетерпеливо прихлопывая в ладоши:

– Ну! Только в темпе, в темпе, в темпе...

– Моя фамилия Джорджадзе, – медленно произнесла Тамара, и Миха мигом перестал хлопать.

– В темпе не получится, – грустно сказал он. – Давайте выйдем на улицу.

– Боитесь, что кабинет прослушивается? – осведомилась на ходу Тамара.

– Что?! – Миха поежился. – А что, уже достукались и до такого?

– До какого?! – Тамара, похоже, хотела поймать Миху на чем-то, но на чем именно – не знала. Поэтому ни черта у нее не получилось. Миха просто стал нервно щелкать подтяжками и озираться по сторонам.

– Это ваше? – кивнул он на «Ягуар». Тамара подтвердила. – Значит, вы и вправду жена Георгия Эдуардовича. Он как-то обмолвился, что жена у него на таком ездит.

– Могу документы показать, – сказала Тамара.

– Лучше покажите, – ответил, подумав, Миха. – Оно спокойнее, когда с документами.

Изучив паспорт Тамары, он бросил подозрительный взгляд на меня, но потом догадался и выложил свою догадку:

– Телохранитель?

– По крайней мере, старается.

– То есть можно говорить нормально, без всяких шифров, – сделал вывод Миха и вздохнул. – Ну вот что. Я слышал, что случилось с Георгием... И мне очень жаль. На полном серьезе. Но я сижу тихо и не рыпаюсь. Менты ко мне пока не приходили.

– А должны прийти? Почему? – поинтересовалась Тамара, пока я изображал из себя тупоголового охранника и надувал щеки.

– Как почему? Мы же числимся дочерней фирмой Георгия Эдуардовича, – пояснил Миха. – И раз Георгий умер не от сердечного приступа, то будут копать – кто, зачем, почему. Конечно, в первую очередь будут шерстить его бизнес. Доберутся и до меня. Ох! – Миха поежился. – Как это все не вовремя...

– Почему не вовремя? – Тамара как заправский следователь не сбавляла темп.

– Потому что мы только стали выкарабкиваться после кризиса, а тут... – Миха раздосадованно махнул рукой. – Кстати, а вы, извините за хамство, зачем приехали?

– За деньгами, – просто сказала Тамара.

– Ну да, – Миха снова щелкнул подтяжками. – За чем же еще. А вы вообще в курсе наших с Георгием отношений?

– В общих чертах, – не моргнув глазом ответила Тамара.

– Просто он говорил, что все самое ценное в его жене начинается ниже шеи. Имея в виду, что вы не интересуетесь бизнесом.

– Сволочь, – сказала Тамара и пояснила покрасневшему Михе: – Это я про Джорджика. Ну так что там насчет бизнеса?

– Просто вы сказали – за деньгами. Вы, наверное, думаете, что раз мы дочерняя фирма «Талер Инкорпорейтед», то периодически должны отстегивать какой-то процент Георгию.

– Само собой.

– Ни фига, – улыбнулся Миха. – Тут совсем другая схема. И вам она не понравится.

– То есть?

– Объясняю. Я пришел в «Талер Инкорпорейтед» по объявлению. Георгию был нужен программист, но не на «постоянку», а чтобы установить систему, загрузить программы и так далее. Я все это сделал, получил свои бабки, а Георгий мне и говорит: «Не хочешь свое дело открыть?» Я говорю, что, мол, не против, только бабок на раскрутку нет. Георгий сказал, что бабки он даст. Ну а я что – я обрадовался. И подумал, вот как вы сейчас: он будет с меня стричь каждый месяц свой процент. И спросил Георгия напрямик. Он говорит: "Нет, давай по-другому. Бери бабки, раскручивайся и все такое. Когда раскрутишься, вот этот первоначальный капитал, что я тебе выдал, вернешь. И можешь больше ничего не платить. Но твоя фирма будет числиться дочерней «Талер Инкорпорейтед». Я удивился, а он рукой махнул. Что, говорит, мне с тобой мелочиться? Ну, какую ты мне прибыль сможешь дать – доллар в месяц? Да еще разоришься чего доброго! И как-то странно он это сказал: «Еще разоришься, чего доброго! Мне тогда опять другого искать, а на хера мне головная боль лишняя?»

– Кого искать? – непонимающе уставилась Тамара. – Парня, которому Джорджик мог бы дать денег на раскрутку, да еще без процентов, а потом ничего с этого не иметь?

– Именно, – сказал Миха и виновато улыбнулся.

– А в чем смысл? – не выдержал я.

– Откуда я знаю? – искренне удивился Миха. – Это все Георгий. Ему это было нужно. А мне-то... Мне все это нравилось.

– То есть ты ему ничего не должен, – разочарованно проговорила Тамара. – Если ты, конечно, не врешь.

– А зачем мне врать? Мне врать незачем. Я только могу высказать вам свои соображения...

– Валяй, – сказала Тамара.

– Я мыслю так: у Георгия есть какой-то очень мощный бизнес. Настолько мощный, что по сравнению с ним моя контора – действительно семечки.

– Так на хрена ему было с тобой возиться, давать тебе бабки...

– Тут два варианта. Или это благотворительность... Да, да, не надо ржать, – это замечание адресовалось мне. – Или это прикрытие. Ну прикрытие, понимаете? У Георгия есть другой бизнес, но он, может быть, не совсем чистый. Я ничего не предполагаю, ни наркотиков, ни оружия, просто говорю – не совсем чистый. И ему нужно легальное прикрытие.

– А это легальное прикрытие – ты! – Тамара ткнула Миху пальцем в грудь.

– Точно, – сказал Миха. – Вы бы еще с Арнольдом поговорили. Это бухгалтер Георгия, он и наши дела ведет. И я подозреваю, что там все подано немножко иначе, чем есть на самом деле. Но очень гладко. Еще никто не цеплялся ко мне по этим бумагам, потому что Арнольд – это спец номер один.

– Арнольд? – Тамара вытащила свой список. – Ложкин?

– Он самый. Поговорите с ним, если у вас есть какие-то вопросы по бизнесу Георгия. Я так понял, что какие-то деньги пропали?

– Нет, – сказал я, выступая на первый план, – ты неверно понял. Нас тут вообще не было. И ни про какие деньги мы не говорили.

– Я понял! – моментально сориентировался Миха. – Я все сразу понял!

– Погоди, – отстранила меня Тамара. – Ты это... Ты вернул Георгию те бабки, что он тебе давал на раскрутку?

– Конечно! В прошлом году...

– Ну да, – проворчала Тамара. – Хрен докажешь, что не так... Тогда вот что. Джорджика схоронили вчера. Надо бы скинуться, так сказать, на помин души.

– Да, конечно, – засуетился Миха. – Этого хватит? – протянул он Тамаре несколько сторублевок.

– Хватит, – Тамара небрежным жестом забрала деньги. – Что с тебя взять...

Она уже садилась в «Ягуар», когда я спохватился и задал вопрос, про который и я, и Тамара как-то подзабыли по ходу дела.

– Миха, – спросил я, – ты случайно не знаешь, кто убил Георгия Эдуардовича?

– Ох, – сказал Миха и в порыве искренности ухватился за левую подтяжку, ту, что у сердца. – Нет, без понятия. Я про его дела ничего не знаю, потому и никаких предположений у меня нет. А вообще, хороший он был мужик, заботливый. Побольше бы таких.

– Да что ты? – удивился я.