Текст книги "Рывок в будущее. Россия в новых технологическом и мирохозяйственном укладах"

В условиях сокращения внутреннего кредита, платежеспособные российские предприятия вынуждены занимать необходимые для обеспечения расширенного воспроизводства деньги за рубежом. Несмотря на санкции, объем внешней задолженности России сохраняется на уровне около 500 млрд. долл. На обслуживании этих займов финансовая система страны теряет гигантские средства – отрицательное сальдо баланса инвестиционных доходов составляет около 50 млрд. долл. в год. Побочным эффектом внешней зависимости становится офшоризация экономики и перевод российской собственности под иностранную юрисдикцию, поскольку под залоги в офшорах легче брать иностранные кредиты. Следствием офшоризации, в свою очередь, оказывается отток капитала вместе с уводом из-под налогообложения значительной части доходов. Едва ли такая политика субсидирования финансовых систем США и ЕС отвечает национальным интересам России, которой эти страны объявили войну.

Опыт кризиса 2008 г. выявил высокую уязвимость российской экономики от мирового финансового рынка, чье регулирование осуществляется дискриминационными для России способами, включая занижение кредитных рейтингов, предъявление неправомерных требований по открытости внутреннего рынка и соблюдению финансовых ограничений, навязывание механизмов неэквивалентного внешнеэкономического обмена. Как упоминалось выше, вследствие этих причин Россия ежегодно теряет около 100 млрд. долл., в том числе около 50 млрд. долл. уходит из страны в форме сальдо по доходам от иностранных кредитов и инвестиций и около 50 млрд. долл. составляет нелегальная «утечка» капитала. Накопленный объем последней достиг 0,5 трлн. долл., что в сумме с прямыми иностранными инвестициями российских резидентов составляет около 1 трлн. долл. вывезенного капитала. Потери доходов бюджетной системы из-за «утечки» капитала составляют около триллиона рублей в год. Общий объем потерь бюджетной системы по причине высокого уровня офшоризации экономики, «утечки» капитала и других операций по уклонению от уплаты налогов оценивается в 5 трлн. руб. в год[86]86
  Петров Ю. К формированию новой экономической модели: рестрикция бюджетных расходов или повышение собираемости налогов? // Российский экономический журнал. 2013. № 4.


[Закрыть]. На этом фоне серьезные преимущества обретает иностранный капитал, имея возможность безгранично господствовать на российском финансовом рынке.

В экономической науке хорошо известно, что существует разумный предел иностранных инвестиций, по достижении которого их дальнейшее наращивание оборачивается торможением экономического роста вследствие чрезмерно растущих платежей за их обслуживание. Судя по лавинообразному росту платежей по внешним обязательствам, этот предел давно наступил (Рис. 19). Платежи за обслуживание и в погашение иностранных инвестиций уже превышают их поступления. При этом около 70 % иностранных инвестиций предоставляется из офшоров российским же бизнесом. Получается, что взаимоотношения российской финансовой системы с внешним миром складываются в основном из кругооборота российского же капитала, который уходит без уплаты налогов в офшоры и затем частично возвращается в страну.

Следует отметить, что переход российской экономики на внешние источники кредитования не был объективно обусловлен нехваткой денег в системе ее воспроизводства. Об этом говорит следующий график, на котором отчетливо видно, что объем внешних заимствований растет параллельно увеличению вывоза капитала в офшоры. Если бы российские резиденты не прятали свои доходы в офшорах и сберегали деньги в российской банковской системе, то не потребовалось и внешних займов для балансировки спроса и предложения на кредитном рынке. Но проводимая Банком России политика искусственного завышения процентных ставок вынуждает предприятия кредитоваться за рубежом, выводя туда же доходы в целях погашения и обеспечения своих займов. Это замыкает созданный ЦБ круг удорожания и дефицита денег, поскольку через офшоры Россию покидают дешевые деньги без уплаты налогов, а возвращаются дорогие с обязательствами уплаты процентов и долей в прибылях (рис. 20).

Рис. 19. Потери доходов вследствие офшоризации, счет текущих операций, 1992–2013 гг., млрд. долл.

(Источник: Петров Ю. К формированию новой экономической модели: рестрикция бюджетных расходов или повышение собираемости налогов? // Российский экономический журнал. 2013. № 4.)

Рис. 20. Внешний долг России и накопленные прямые иностранные инвестиции из России с утечкой капитала

(Источник: Петров Ю. К формированию новой экономической модели: рестрикция бюджетных расходов или повышение собираемости налогов? // Российский экономический журнал. 2013. № 4)

При этом около половины покидающего Россию капитала оседает за рубежом вслед за его собственниками, скупающими за границей элитную недвижимость и приобретающими иностранное гражданство. Это еще более обременяет процесс воспроизводства российской экономики, которая фактически превращена в дойную корову для иностранных кредиторов. Проводимая Банком России политика стимулирует офшоризацию и компрадоризацию российского бизнеса. А бизнесмены, отрезанные от внешних источников финансирования, оказываются в заведомо проигрышном положении.

Общие потери финансовой системы страны вследствие действий Банка России оцениваются более чем в 1 трлн. долл. по накопленному вывозу капитала, а с учетом косвенных потерь из-за недофинансирования внутренних инвестиций – вдвое больше. К этому следует прибавить двукратное падение промышленного производства по причине такой же политики Банка России в 90-е годы, а также полуторакратное недоинвестирование в развитие экономики по сравнению с имевшимися возможностями в нулевые годы. Следствием данной политики стал трехкратный (рекордный по мировым меркам) «обвал» финансового рынка в 2008 г. и банкротство государства в 1998-м. Этих катастроф можно было бы избежать при грамотной денежно-кредитной политике, ориентированной не на интересы иностранного капитала, а на достижение целей социально-экономического развития страны. Объем ВВП в России был бы в полтора раза больше, уровень жизни вдвое выше, а величина накопленных инвестиций в модернизацию производства впятеро крупнее, чем сегодня, если бы ЦБ занимался развитием внутренних источников кредита в интересах развития национальной экономики.

Причиной втягивания отечественной экономики в стагфляционную «ловушку» стала политика денежных властей, направляемая инструкциями Вашингтонских финансовых организаций. Так, вскоре после введения первых антироссийских санкций Банк России послушно последовал следующим рекомендациям миссии МВФ в Москве от 1 октября 2014 года[87]87
  URL: http://www.imf.org/external/np/ms/2014/100114. htm.


[Закрыть]: «ЦБ России имеет смысл продолжить курс на ужесточение ДКП и поднять процентные ставки с целью снижения инфляции и продолжения своего движения в сторону таргетирования инфляции, достижимого в рамках полностью гибкого курсообразования»; «для снижения инфляции потребуется ужесточение денежно-кредитной политики. Банк России в последние месяцы принял надлежащие меры, повысив процентные ставки по своим операциям и возобновив переход к большей гибкости обменного курса. Однако темпы базовой инфляции ускорились, вследствие чего для стабилизации и сдерживания инфляционных ожиданий потребуется дальнейшее ужесточение денежно-кредитной политики. Повышение процентных ставок также поможет ограничить отток капитала».

Любопытно, что в адрес США МВФ дает противоположные рекомендации: «преждевременное повышение ставок может вызвать ужесточение финансовых условий или расшатывание финансовой стабильности, что будет препятствовать росту экономики…»[88]88
  2015 Article IV Consultation with the United States of America Concluding Statement of the IMF Mission. IMF. 28.05.2015.


[Закрыть]. Такое двуличие, проявляемое МВФ при выписывании подобных «рецептов», указывает на политическую подоплеку и ангажированность его позиции. России навязывается самоубийственная денежно-кредитная политика, создающая угрозу не только «стабилизации стагнации», но и возникновения воспроизводственного коллапса наподобие того, который страна пережила в 1990-е гг.

В свете выше изложенного возникает вопрос об оценке проводимой денежно-кредитной политики. С научной точки зрения, она является абсурдной. С точки зрения здравого смысла – вредной. С точки зрения реального бизнеса – самоубийственной. С правовой точки зрения – антиконституционной и, следовательно, противозаконной. При этом МВФ заставляет Россию принять ее как единственно правильную. А МВФ, как известно, манипулируется чиновниками американского казначейства, отвечающими за внешнюю финансовую политику США. Поскольку последние развязали с Россией войну на поражение, указанные догмы следует квалифицировать как когнитивное оружие, поражающее сознание российских денежных властей с целью навязывания им самоубийственной для страны экономической политики. Ее продолжение влечет падение производства, доходов и уровня жизни граждан, «лавину» банкротств банков и предприятий, разрушение научно-технического потенциала, дискредитирует Россию и подрывает процесс евразийской интеграции. Политика ЦБ усиливает натовские санкции против России до уровня оружия массового поражения, убивающего все незащищенные чиновниками сферы экономической деятельности – от малого бизнеса до крупных машиностроительных заводов, строительных компаний и агропромышленных корпораций.

Передача формирования курса рубля валютным спекулянтам

Переход к свободному плаванию курса рубля совпал по времени с введением антироссийских экономических санкций, что едва ли может быть случайным. Если бы Банк России в ответ на санкции ввел валютные ограничения на вывоз капитала, принял стандартные меры по стабилизации обменного курса рубля и пресечению спекулятивной атаки, то макроэкономической дестабилизации не произошло бы. Более того, если бы ЦБ не стал повышать ключевую ставку и расширил кредитование экономики с целью замещения внешних источников кредита внутренними, то американские санкции пошли бы на пользу российской экономике. Таким образом, предшествовавшие введению антироссийских санкций действия Банка России по переходу к «таргетированию» инфляции и отпусканию курса рубля в свободное плавание одновременно с квазиприватизацией Московской биржи (МБ) в пользу заинтересованных финансовых структур создали необходимые условия для эффективного применения американских санкций в целях нанесения ущерба России. Такая политика Банка России привела к утрате государственного контроля над валютно-финансовым рынком, который стал манипулироваться спекулянтами в целях извлечения сверхприбылей на его дестабилизации.

Признаки манипуляции курсом рубля были замечены даже Минюстом США, объявившим 1 сентября 2015 года о проведении соответствующего расследования, однако остаются без внимания наших органов регулирования и контроля[89]89
  URL: http://www.vestifinance.ru/articles/61856 (дата обращения: 17.03.2016).


[Закрыть]. Даже имевший место вопиющий факт манипулирования рынком путем искусственного прерывания продажи валюты американо-украинским гражданином и активистом киевского евромайдана, другом Маккейна и Байдена, Р. Сульжиком, отвечавшим на МБ за срочные валютные операции, не был расследован.

С тех пор подобные атаки повторяются регулярно, о чем свидетельствует беспрецедентная в мировой практике волатильность курса рубля (Рис. 21).

Рис. 21. Индекс курса руб./долл. (к предыдущему дню)

(Источник: Ершов М.)

Ее объяснение колебаниями цен на нефть не выдерживает критики в свете опыта других нефтедобывающих стран, ни в одной из которых национальная валюта не девальвировалась более чем на 12 % после обвала нефтяных цен в 2014 году (Рис. 22).

* Данные по доле экспорта нефти и нефтепродуктов в ВВП приведены за 2014 г., для Бразилии – за 2013 г.

Рис. 22. Девальвация национальной валюты (январь 2014 г. – март 2016 г.)

(Источники: материалы ОПЕК, Всемирный банк, национальная статистика)

Может быть, правы те аналитики, которые считают, что дестабилизация российской валютно-финансовой системы стала результатом хорошо спланированной операции, в которой противник использовал ЦБ и МБ как инструменты финансового обслуживания спекулятивной атаки с целью разрушения механизмов воспроизводства российской экономики. Эта атака включала следующие четыре фазы.

1. Введение США и ЕС санкций для закрытия внешних источников кредитования российских компаний.

2. Занижение курса их акций через продажу депозитарных расписок на Лондонской Бирже, чтобы произошло обесценение залогов и досрочного прекращение кредитных договоров.

3. Обвал курса национальной валюты с целью сокращения возможностей для рефинансирования внешних долгов компаний из рублевых активов. Решение ЦБ о переходе к свободному плаванию курса рубля позволило иностранным банкам (Citibank, Morgan, Credit Suisse, Deutsche) без всякого риска сработать на понижение курса рубля и дестабилизировать макроэкономическую ситуацию.

4. Связанные с западными финансовыми группами сотрудники МБ «допустили» 16 декабря 2014 г. несколько «технических сбоев», «перекосивших» рынок и обрушивших курс рубля до 80.

Обвал курса и дестабилизация валютно-финансового рынка стали возможными вследствие самоустранения ЦБ и МБ от контроля над ситуацией. МБ не воспользовалась ни одним из общепринятых в мировой практике инструментов для пресечения спекулятивной атаки на рубль: торги рублем не останавливались, гарантийное обеспечение по срочным контрактам было повышено уже после окончания торгов 16 декабря, когда «игра уже была сделана». Фактически МБ и ЦБ поддержали спекулятивную атаку против рубля. Введенные ими на бирже процедуры кредитования усиливали возможности брокеров обвалить рубль в 10–15 раз. При этом для финансирования валютных спекуляций использовались механизмы рефинансирования ЦБ путем выстраивания пирамид РЕПО на долговом рынке.

Атака западных спекулянтов на российский валютно-финансовый рынок была организована сразу же после введения американо-европейских санкций и закрытия внешних кредитных источников для российских заемщиков, задолжавших нерезидентам около 700 млрд. долл. Началась она с манипуляций по занижению курса акций российских эмитентов на перепродажах депозитарных расписок на Лондонской бирже с целью создания условий для досрочного прекращения кредитных договоров с российскими заемщиками. Параллельно западные кредиторы начали вывод денег из России, создав мощное давление на снижение курса национальной валюты и сжатие денежной массы. Это повлекло сокращение возможностей рефинансирования внешних долгов компаний из рублевых источников российских банков. Последовательное повышение ключевой ставки Банком России еще более усугубило ситуацию, поставив многие предприятия и банки в преддефолтное положение. «Подлили масла в огонь» американские рейтинговые агентства, сознательно ухудшившие оценки платежеспособности российских компаний. В этой ситуации решение ЦБ о переходе к свободному плаванию курса рубля было воспринято спекулянтами как сигнал к атаке. Они лихорадочно начали скупать валюту в расчете на обрушение курса рубля, пользуясь отсутствием ЦБ на рынке и подконтрольностью им биржевых механизмов.

Имеющаяся биржевая информация позволяет характеризовать проведенную атаку на российскую валютно-финансовую систему как заранее спланированную акцию по дестабилизации макроэкономической ситуации и разрушению механизмов воспроизводства российской экономики. Объектами атаки были избраны основные параметры регулирования валютно-финансового рынка: обменный курс рубля, чье обрушение моментально влечет резкий «всплеск» инфляции и падение уровня жизни населения, и ключевая ставка, взлет которой останавливает кредитование производства, приводит к его сокращению, снижению инвестиций и конкурентоспособности национальной экономики. Оба этих параметра определяются ЦБ, поэтому главным условием успеха данной операции была нейтрализация Банка России как основного игрока на валютном рынке. Для этого заблаговременно были подменены целевые параметры денежно-кредитной политики, из числа которых ЦБ, вопреки Конституции, исключил обязанность по обеспечению устойчивости национальной валюты.

Продолжительные и беспрецедентные для стран со значительными валютными резервами резкие колебания курса национальной валюты оказались бы невозможны без попустительства со стороны Банка России. Он мог бы стабилизировать курс рубля после обвала в конце 2014-го как минимум на год, о чем свидетельствует его возврат к этому уровню в начале 2016 года. Это бы облегчило стабилизацию макроэкономической ситуации, способствовало росту валютных резервов, импортозамещению, монетизации и «оживлению» экономики.

Нежелание денежных властей использовать общепринятые методы стабилизации курса рубля может быть связано с коммерческой заинтересованностью в сверхприбылях от манипулирования им, величина которых за истекший год оценивается в сотни миллиардов рублей, выведенных, в основном, в офшоры. Об этом свидетельствует не только отсутствие своевременных стабилизационных мер со стороны денежных властей и Московской биржи, но и искусственно создаваемые «валютные качели» с периодическими обвалами курса после соответствующих заявлений заинтересованных лиц.

Приходится констатировать, что, несмотря на негативный опыт обрушений российского финансового рынка западными спекулянтами в 1997–1998, 2007–2008 гг. (каждый раз это обходилось России потерей 5 % ВВП и вывозом десятков миллиардов долларов национального дохода за рубеж) и вопреки общепринятой в мире практике валютного регулирования, Банк России самоустранился от своей обязанности обеспечения стабильного курса национальной валюты, передав курсообразование на откуп финансовым спекулянтам.

«Удушение» негосударственных банков

Еще одним фактором дестабилизации экономики является кампания по отзыву лицензий у коммерческих банков, жертвами которой в течение последних четырех лет стали более 300 кредитных организаций (более 7 млн. вкладчиков) с общей величиной активов около 3 трлн. руб.

Их обязательства перед физическими лицами пришлось погашать за государственный счет. А значительная часть сотен миллиардов рублей обязательств перед юридическими лицами так и осталась неоплаченной, вследствие чего разорились множество малых и средних предприятий, вызвав «лавину» банкротств связанных взаимными обязательствами организаций в ряде регионов страны.

Во многих случаях банкротства коммерческих банков становились результатом последовательных действий регулятора по ухудшению условий их деятельности, приводящих к образованию дисбалансов, «бегству» вкладчиков, нарушению нормативов и отзыву лицензий. Удивительно, что кампания по отзыву лицензий у коммерческих банков получает положительную оценку денежных властей, которые должны были бы заботиться о надежности и доверии к банковской системе, сохранности сбережений граждан и накоплений предприятий. Каждый факт отзыва лицензии у коммерческого банка, по сути, является «провалом» в контрольно-надзорной деятельности Банка России, чьи лицензии воспринимаются гражданами и деловым сообществом страны как сертификат качества и надежности кредитной организации. За эти «провалы» приходится расплачиваться государству, населению и добропорядочному бизнесу, теряющим свои средства.

Центральный банк как регулятор и кредитор последней инстанции имеет достаточный набор инструментов для постоянного контроля над деятельностью коммерческих банков и своевременной нейтрализации угроз их несостоятельности. Вместо этого действия контрольно-надзорных органов ЦБ часто влекут ухудшение положения потенциально здоровых кредитных организаций и приводят к их банкротству или передаче активов заинтересованным лицам. Причем должностные лица не несут никакой ответственности за результаты своих действий, даже если их последствия оборачиваются катастрофой для многих тысяч граждан и содержат признаки рейдерства. То же касается деятельности государственных банков, которые произвольно прекращают или ухудшают условия рефинансирования своих заемщиков, искусственно подводя их под угрозу банкротства и вынуждая отдавать предприятия аффилированным рейдерам. И, хотя госбанки при этом несут убытки, их сотрудники наживаются на присвоении чужого имущества. Показательны следующие два характерных примера уничтожения конкурентоспособных предприятий вследствие неадекватных действий регулятора.

Созданная «с нуля» частным предпринимателем и великолепно развившаяся кампания по производству сендвич-панелей, металлоконструкций и других прогрессивных изделий для строительства на основе самых передовых в мире технологий «Стальинвест» стала жертвой кредитной политики двух государственных банков, один из которых произвольно прекратил рефинансирование капиталовложений, а другой умышленно недокредитовал оборотный капитал, потребность в котором резко выросла вследствие перехода металлургических корпораций на предоплату за поставляемый металл. В результате лучший в России и Европе завод этой стратегически важной отрасли оказался в состоянии банкротства. После того, как его собственник отказался «подарить» свой завод известному рейдеру, щеголявшему близостью к одному из банков и угрожавшему посадить собственника, тот действительно оказался за решеткой по необоснованном обвинению в мошенничестве. По заказу госбанка-кредитора следствие год безрезультатно пыталось найти доказательства этого обвинения, после чего переквалифицировало его состав в «незаконное получение кредита». Басманный суд, не вникая в суть вопроса, продлил содержание предпринимателя под стражей, несмотря на нелепость нового обвинения – руководство банка само предложило ему взять кредит, нарушив затем договоренность по его сумме. За полтора года пребывания С. Масленникова в тюрьме завод остановлен, более тысячи людей потеряли работу, предприятию нанесен сокрушительный ущерб, идет его банкротство, банк потерял несколько миллиардов рублей невозвращенного кредита. Вина собственника предприятия заключается в том, что построив самый передовой и очень нужный стране завод, он отказался его бесплатно отдать рейдеру по наводке банка-кредитора. Самое неприятное в этой истории является то, что созданный за государственный счет для решения государственных задач развития агропромышленного комплекса банк используется как инструмент отъема перспективных заводов у заемщиков. И таких примеров – тысячи.

Оборотной стороной безответственности банковского надзора является растрата кредитов Банка России рядом привилегированных коммерческих банков, позволяющая их владельцам приватизировать ресурсы ЦБ через механизмы санации и рефинансирования с последующим перекладыванием на целевую денежную эмиссию убытков и рисков. К настоящему моменту на спасение коммерческих банков ЦБ направлено более чем 4 трлн. руб. (из них – 1 трлн. руб. через займы Банка России АСВ и более 1 трлн. руб. – банку «Открытие»), которые по экономическому смыслу являются безвозвратными ссудами или нереализованными убытками Банка России. По сути, денежно-кредитная политика последнего сводится к перераспределению денег из реального сектора экономики в потребительский и финансово-спекулятивный, опосредующий вывоз капитала за рубеж. В 2014–2017 годах ЦБ одной рукой изъял из экономики около 8 триллионов рублей, ранее выданных по каналу рефинансирования коммерческих банков, а другой рукой выдал более 4 трлн. на прямую поддержку избранных банков-банкротов.

Наиболее вопиющим примером разбазаривания кредитов банка России является рефинансирование им банка «Открытие», который пользовался последовательной поддержкой Банка России. Наряду с безграничным обычным рефинансированием на сотни миллиардов рублей ЦБ предоставил «Открытию» 80 % всех выданных под предлогом антикризисных мер валютных кредитов объемом в 30 млрд. долл. на рефинансирование ее спекулятивных операций. Создается впечатление, что весьма сомнительный эксперимент по введению валютного РЕПО проводился ЦБ специально по заказу «Открытия», использовавшего получаемый ресурс для покупки другого государственного инструмента – евробондов «Россия-30». 74 % их выпуска на сумму около 832 млрд. руб. оказалось в портфеле этого банка. За счет валютных кредитов ЦБ под 1–3% годовых «Открытие» покупало гособлигации «Россия-30» с доходностью 4–7% годовых. По сути оно за государственный счет строило финансовую пирамиду: покупая евробонды на рыночном «дне» в кризис 2014 года, структуры холдинга закладывали их в ЦБ, чтобы продолжить скупки за счет увеличения валютных РЕПО.

Таким образом, посредством предоставления государственных валютных резервов Банк России обеспечил «Открытию» возможность беспрепятственного сооружения финансовой пирамиды из государственных валютных обязательств. Параллельно за счет кредитов ЦБ «Открытием» создавалась финансовая пирамида в банковском секторе, для чего была реализована следующая схема. Сначала был приобретен банк «Номос» затем – «Петрокоммерц» и «Ханты-мансийский банк». Каждый из них покупался как через обмен на акции самого «Открытия», так и за наличные, с привлечением практически безвозмездных кредитов ЦБ (формально – на цели санации). Далее эти кредиты гасились из средств купленного банка, за их же счет приобретались следующие банки. Самым известным из приобретенных таким образом банков является «Траст», для чего «Открытию» были выданы средства ЦБ в объеме 120 млрд. руб. под 0,5 % годовых. Аналогичную финансовую пирамиду «Открытие» построило на скупке негосударственных пенсионных фондов (НПФ). Схема выглядела так: НПФ покупается за 10 % величины его активов, которые переводятся на депозиты, в облигации и акции группы «Открытие». За счет этих денег «Открытие» приобретало следующий НПФ. Так были приобретены НПФ «Энергетики», НПФ «Лукойл-Гарант» и НПФ «РГС». Часть консолидируемых под управлением «Открытия» активов выводилась в аффилированные с его руководителями структуры. Скупка пенсионных фондов и банков велась не для добросовестного ими управления, а для хищения активов и привлекаемых под эти операции заемных средств.

Удивительно, что проводя массовую кампанию по отзыву лицензий у коммерческих банков, Банк России закрывал глаза на все допускаемые «Открытием» нарушения норм регулирования, включая требования к нормативам достаточности капитала и к доступу к рефинансированию, которое ЦБ обеспечивал «Открытию» для скупки активов. ЦБ покровительствовал «Открытию» также во включении его бумаг в ломбардный список, листинг на бирже, оформлении сделок по приобретению активов и т. д. После того как этот банк лопнул, ЦБ продолжил его поддержку, потратив в общей сложности на эти цели более триллиона рублей. При этом потери предприятий, обслуживавшихся в коммерческих банках, лицензии у которых были отобраны ЦБ составили около 3,5 трлн. руб… Такая арифметика баланса интересов политики Банка России – высасывание денег у работающих структур реального сектора и вливание денег спекулянтам, занимающихся сооружением финансовых пирамид и перекачиванием денег за рубеж.

Методология и результаты оценки влияния санкций и других факторов кризиса на экономику[90]90
  Данный подраздел подготовлен на основе сл. источника: Глазьев С. Ю., Архипова В. В. Оценка влияния санкций и других кризисных факторов на состояние российской экономики // Российский экономический журнал. 2018. № 1.


[Закрыть]

Измерение воздействия экономических санкций на российскую экономику сопряжено с решением ряда методологических проблем. Во-первых, необходимо отделить влияние экономической конъюнктуры, включая циклические колебания деловой и инвестиционной активности. Во-вторых, наряду с санкциями на российскую экономику влияли и другие внешние факторы – как конъюнктурного, так и системного характера – оценка которых не поддается точному измерению. В-третьих, последствия санкций зависят от проводимой экономической политики[91]91
  Глазьев С. Ю. Экономика будущего. Есть ли у России шанс? М.: Книжный мир, 2017. С. 104–125; Ершов М. В. Какая экономическая политика нужна России в условиях санкций? // Вопросы экономики. 2014. № 12. С. 37–53.


[Закрыть]. Выделение из всей совокупности влияющих на динамику экономики факторов эффекта санкций весьма относительно[92]92
  См., например: Широв А. А., Янтовский А. А., Потапенко В. В. Оценка потенциального влияния санкций на экономическое развитие России и ЕС // Проблемы прогнозирования. 2015. № 4. С. 3–16; Гурвич Е., Прилепский И. Влияние финансовых санкций на российскую экономику // Вопросы экономики. 2016. № 1. С. 5–35; Сухарев О. С. Экономические санкции: проблема оценки ущерба // Экономика и предпринимательство. 2017. № 8, ч.4. С. 80–87; Crozet М., Hinz J. Collateral Damage: The Impact of the Russia Sanctions on Sanctioning Countries’ Exports. Research and Expertise on the World Economy. CEPII Working Paper, № 2016-16-June. Р. 3–46; Russell M. Sanctions over Ukraine: Impact on Russia. Members' Research Service. European Parliamentary Research Service, March 2016. Р. 1–12.


[Закрыть].

Теоретически для оценки влияния санкций следовало бы определить гипотетическую траекторию развития экономики в их отсутствие. Если государственная политика усиливает негативное влияние санкций, как это имело место в нашем случае, то требуется оценка ее последствий по сравнению с альтернативной политикой, которая могла бы частично нейтрализовать их негативный эффект или даже обратить в пользу национальной экономике. Так, благодаря введению контрсанкций в виде эмбарго на импорт продовольствия из стран, которые ввели санкции против России, произошло заметное импортозамещение продукции сельского хозяйства. Наряду с льготными кредитами (1,5 трлн. рублей в 2016 году) и субсидиями, предоставленными государством, санкции способствовали росту сельскохозяйственного производства. По данным Росстата, в 2016 году индекс производства продукции сельского хозяйства (в сопоставимых ценах) в хозяйствах всех категорий составил 104,8 %, превысив целевой показатель Государственной программы на 1,7 %. Индекс производства продукции растениеводства (в сопоставимых ценах) в хозяйствах всех категорий составил 107,8 %, что выше целевого показателя на 5,3 %, и был обеспечен ростом производства сахарной свеклы (на 31,6 %), семян подсолнечника (на 18,6 %), зерновых и зернобобовых (на 15,2 %). По другим категориям сельскохозяйственной продукции в 2016–2017 гг. также наблюдался заметный рост.

К сожалению, кроме агропромышленного комплекса, примеров макроэкономически значимого успешного реагирования государства на санкции не заметно. Они, несомненно, имеются в машиностроении для военно-промышленного и топливно-энергетического комплексов, в отношении которых были введены секторальные санкции в виде запретов на экспорт оборудования как в Россию в целом, так и отдельным российским корпорациям. Так, по словам Президента России, были созданы новые отрасли, заместившем импорт сложной техники из западных стран и Украины. Возможно, за счет этого снижен ущерб от разрыва с последней торгово-экономических отношений, который оценивается в диапазоне от 72–75 млрд. долл.

до 130–150 млрд. долл.[93]93
  Косикова Л. Новейшие украинские шоки российской экономики (о воздействии «постмайданного» кризиса в РУ на воспроизводственные процессы в РФ) // Российский экономический журнал. 2017, № 4. С. 69–82.


[Закрыть]. Измерение секторальных эффектов требует проведения соответствующих отраслевых исследований и выходит за рамки настоящей работы. Мы оцениваем только макроэкономические эффекты, пытаясь отделить последствия санкций от воздействия внешней и внутренней конъюнктуры и государственной макроэкономической политики.

Для целей настоящего исследования были взяты следующие показатели в динамике за период 2010–2016 гг.: ВВП, в том числе расходы на потребление домашних хозяйств и инвестиции в основной капитал; внешнеторговый оборот, включая услуги; индексы объемов розничной торговли, производства промышленной и сельскохозяйственной продукции. Для определения эталона, по отношению к которому оценивается масштаб кризиса, мы использовали статический и динамический подходы. В первом случае в качестве эталонных рассчитываются средние значения соответствующих показателей докризисного периода 2010–2013 гг. Во втором случае в качестве эталона строится кривая продолжения (экстраполяции) траектории средних темпов роста российской экономики, достигнутых в период 2010–2013 гг. (Табл. 6.1). При этом мы исходили из того, что российские денежные власти имели достаточно ресурсов, чтобы обеспечить стабильность основных параметров управления макроэкономической ситуацией. Это нивелировало бы воздействие внутренних факторов кризиса, обусловленных изменением денежно-кредитной политики.