Текст книги "Рывок в будущее. Россия в новых технологическом и мирохозяйственном укладах"

Таблица 6.1.

Основные показатели развития российской экономики (в % к предыдущему году): фактический и эталонный рост

Источники данных: Росстат. URL: http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics (дата обращения: 12.11.2017).

На предварительном этапе исследований мы провели оценку отклонения макроэкономических показателей воспроизводства российской экономики от эталонной траектории. Для получения последней были построены тренды ожидаемых значений этих показателей в 2014–2016 гг. на основе взятия их средних темпов прироста за досанкционные 2010–2013 гг. и экстраполяции полученных результатов на последующий период.

Отметим, что в 2014–2016 годы большинство репрезентативных показателей (за исключением отрасли сельскохозяйственного производства) демонстрируют резкое падение по сравнению с эталонной траекторией. Особые опасения вызывает динамика показателей потребления, которые обычно являются относительно устойчивыми к конъюнктурным изменениям. Их резкое падение свидетельствует о нарастающей деградации национальной экономики в течение рассматриваемого периода. Динамика инвестиционных расходов по основным фондам согласуется с поведением индекса промышленного производства. Внешнеторговый показатель характеризуется относительно умеренным падением и в 2016 г. наряду с индексом промышленного производства по фактическим темпам роста выходит в зону положительных значений. Наилучшая экономическая ситуация сложилась за санкционный период в области сельского хозяйства, ориентированного на импортозамещение. В 2016 г. фактический рост в этой отрасли превзошел эталонную траекторию.

Следует заметить, что снижение анализируемых индикаторов началось до введения санкций, после повышения ставки рефинансирования Банка России, и затем ускорилось с резким ростом ключевой ставки.

Оценка эффекта от санкций проводится ниже на основе двух методических подходов: частного и общего. В рамках настоящей монографии мы не будем подробно останавливаться на методологии расчетов санкционного эффекта[94]94
  Подробное изложение методологии расчетов см.: Глазьев С. Ю., Архипова В. В. Указ. соч. 2018; Архипова В. В. Современный санкционный режим в отношении России: характеристика и глобальный аспект // Мир новой экономики. 2017. Т. 11, № 2. С. 13–19.


[Закрыть] и ограничимся лишь кратким ее описанием. Первый предполагает оценку факторов кризисного воздействия на отечественную экономику по изменению показателей состояния отдельных сфер деятельности за заданный период времени. При втором подходе измерение влияния факторов кризиса проводится по динамике ВВП. В обоих подходах эффект санкций рассчитывается по остаточному принципу, заключающемуся в «очищении» изменений в динамике репрезентативных целевых показателей от влияния прочих факторов.

Первый подход включает:

1) определение общих экономических потерь за 2014–2016 гг. по секторам, как отклонения репрезентативных целевых показателей по торговому, инвестиционно-финансовому и бюджетному секторам за период санкций и от аналогичных средних показателей относительной стабильности 2011–2013 гг.;

2) расчет парных коэффициентов корреляции Пирсона по годам санкционного периода между, с одной стороны, репрезентативными показателями каждого сегмента и, с другой стороны, факторными индикаторами (валютному и нефтяному);

3) принятие максимального по мощности коэффициента корреляции за долю воздействия несанкционных факторов;

4) оценку общего санкционного эффекта за 2014–2016 гг. без разделения внутренних и внешних факторов;

5) детализацию несанкционных факторов с выделением двух типов внутреннего негативного эффекта от действий Банка России: базового, касающегося изменений политики ЦБ и ассоциирующийся с подготовкой «почвы» для возникновения реакции отечественной экономики на санкции в форме потерь, и пикового, связанного с достижением максимума санкционного эффекта;

6) расчет коэффициентов корреляции Пирсона для показателей в рамках факторной группы индикаторов и «очищение» общих несанкционных потерь за санкционный период от воздействия внешних несанкционных факторов;

7) оценку чистого негативного санкционного эффекта.

Результаты расчетов по пунктам 1–6 приведены в табл. 6.2.

Таблица 6.2.

Оценка мощности общего санкционного эффекта и несанкционных факторов (включая негативный эффект от действий Банка России) за 2014–2016 гг.[95]95
  Источник сводной таблицы: Глазьев С. Ю., Архипова В. В. Указ. соч. 2018.


[Закрыть]

* Для пересчета рублей в доллары использовались средние показатели номинального курса доллара США к рублю за интервалы санкционного периода отдельно по каждому году: по 2014 г. – 43,5 руб. за доллар, по 2015 г. – 62, по 2016 г. – 66,4.

Из результатов измерений следует, что в абсолютном выражении самый масштабный объем санкционных потерь возник в торговом сегменте. С одной стороны, это объясняется последовательностью санкций, которые изначально касались ограничений в сфере двусторонней и многосторонней торговли. С другой стороны, снижение внешнеторгового оборота складывается вследствие суммы прямого запрета торговли товарами и услугами по конкретным подсанкционным группам и их косвенного побочного результата, связанного с ухудшением условий экспорта и импорта в целом.

Инвестиционно-финансовый сектор является наиболее чувствительным к внешним «шокам» и, соответственно, отреагировал на финансово-экономические санкции в первом же году санкционного периода. В этой сфере эффект санкций также можно условно разделить на прямой («замораживание» активов и финансовое эмбарго) и косвенный, ассоциируемый с негативными ожиданиями субъектов хозяйственной деятельности в отношении вложений в отечественную экономику. Отметим, что в среднем за рассматриваемый период 57 % общего объема вывоза капитала пришлось на банковский сектор. Особенно интенсивно вывоз капитала производился коммерческими банками в первые два года санкционного периода.

Ущерб от санкций оказывает дополнительную нагрузку на федеральный бюджет, из которого приходится выделять средства для сокращения потерь от санкций в затронутых ими отраслях и для компенсации убытков конкретным физическим и юридическим лицам. Согласно нашим расчетам, вызванные санкциями дополнительные расходы бюджета на эти цели оцениваются в 440 млрд. руб.

Отметим, что максимальный негативный эффект в относительном выражении наблюдался: в 2014 г. – в инвестиционно-финансовом секторе с убывающим трендом; в 2015 г. – в торговом секторе; в 2016 г. – в бюджетном сегменте. Как и следовало ожидать, вначале санкции ударили по финансовому сектору, вызвав мощный отток капитала. Затем максимум их негативного эффекта пришелся на внешнюю торговлю. Весь санкционный период нарастали бюджетные потери.

Из расчета в относительном выражении самое продолжительное и существенное негативное влияние Банка России наблюдается в инвестиционно-финансовом секторе. В 2015 г. оно прослеживается в повышении затрат федерального бюджета и в изменениях объема торговли услугами. Наконец, в 2016 г. фиксируется значительный рост «потерянной» торговли товарами по аналогичной причине. По торговому сегменту (в сфере услуг) совокупный пиковый эффект политики ЦБ оказался сильнее базового.

Сведение влияния ЦБ по всем сегментам экономики по годам (Табл. 6.3) позволяет получить верхнюю и нижнюю границы совокупного воздействия санкционных и несанкционных факторов на курс национальной валюты. Определение диапазона влияния санкций на валютный курс рубля за 2014–2016 гг. и нахождение его максимального значения за 2015 г. помогает специфицировать общий санкционный эффект в торговом секторе за 2015 г.

Таблица 6.3.

Спектр влияния санкций на валютный курс рубля за 2014–2016 гг.

Источник: авторские расчеты на основе данных Табл. 6.2.

Чистый негативный санкционный эффект в нашем определении – это разница между общими санкционными потерями по секторам и размером пикового эффекта Банка России. Наибольший негативный эффект от санкций в 2014–2016 годах проявился в инвестиционно-финансовом секторе, а максимальный отрицательный эффект Банка России – в торговом (товарном) и инвестиционно-финансовом секторах (Табл. 6.4).

Расчеты подтверждают высказанный ранее на основе содержательного анализа причинно-следственных связей вывод о том, что действия Банка России усилили негативный эффект от санкций.

Второй подход по оценке воздействия санкционных и несанкционных факторов на экономику РФ в относительном выражении мы называем трендовым, т. к. расчеты проходят по отношению к досанкционному тренду для показателей ВВП и его компонент в составе по методу расходов. Итоговое влияние санкций на показатель отставания фактического роста ВВП от ожидаемого ограничивается 4 %, в то время как доля общего негативного эффекта ЦБ оценивается примерно в 58 % (44 % процентный эффект и 14 % валютный эффект). Методика расчета валютного эффекта ЦБ здесь и далее аналогична ранее используемой. Репрезентативные показатели – компоненты ВВП, факторный показатель – валютный курс рубля и процентная ставка.

Таблица 6.4.

Процентное соотношение воздействия санкционных и несанкционных факторов на экономику России за 2014–2016 годы с учетом перенесения части общих санкционных потерь на пиковый эффект Банка России

Используемые расчетные показатели – 2014–2016 гг.

По показателю торговли товарами

Отклонение от среднего за 2011–2013 гг., млрд. долл. – 746,3

Оценка санкционного эффекта – 13,9 %

Оценка эффекта Банка России – 58,8 %

Оценка остальных несанкционных факторов – 27,3%

По показателю торговли услугами

Отклонение от среднего за 2011–2013 гг., млрд. долл. – 88,1

Оценка санкционного эффекта – 18,4 %

Оценка эффекта Банка России – 22,6 %

Оценка остальных несанкционных факторов – 59%

По показателю чистого вывоза частного капитала

Отклонение от среднего за 2011–2013 гг., млрд. долл. – 74,2

Оценка санкционного эффекта – 21,8 %

Оценка эффекта Банка России – 40 %

Оценка остальных несанкционных факторов – 38,2%

По показателю притока ПИИ

Отклонение от среднего за 2011–2013 гг., млрд. долл. – 117,1

Оценка санкционного эффекта – 26,1 %

Оценка эффекта Банка России – 48,1 %

Оценка остальных несанкционных факторов – 25,8%

По показателю исполнения расходов федерального бюджета

Отклонение от среднего за 2011–2013 гг., млрд. руб. – 8760,8

Оценка санкционного эффекта – 3,4 %

Оценка эффекта Банка России – 22,5 %

Оценка остальных несанкционных факторов – 74,1%

Источник: авторские расчеты на основе данных Табл. 6.2 и 6.3.

Итоги измерения санкционного эффекта для ВВП в постоянных ценах с учетом отклонения его фактического роста от эталонной траектории на основе долевых оценок, а также результаты их сравнения с другими оценками представлены в табл. 6.5. В абсолютном выражении анализируемый нами эффект санкций составил 696 млрд. руб., а его относительная величина близка к оценке экспертов МВФ для краткосрочного санкционного периода. При этом совокупный эффект ЦБ определяется в 10,1 трлн. руб. или около 16 % от ВВП 2013 года.

Отклонение ВВП РФ из расчета в текущих ценах от среднего за 2010–2013 годы составило в сумме за санкционный период 1,4 трлн. долл., из которых, согласно нашим оценкам, эффекты валютной и процентной политики Банка России составили в абсолютном виде около 870 млрд. долл. (или порядка 60 % от размера приведенного отклонения): около 615 млрд. долл. (42,4 %) и 255 млрд. долл. (17,6 %) соответственно. При этом на долю санкций приходится порядка 4–6% от суммарного за 2014–2016 годы отклонения ВВП от среднего за досанкционный период, что составляет примерно 58 млрд. долл.[96]96
  Методика расчетов аналогична ранее используемой. Целевой показатель – ВВП в текущих ценах, факторные показатели – процентные ставки Банка России и валютный курс рубля (квартальные данные на интервале [3 квартал 2013-4 квартал 2016 годов]). Оценки коэффициентов корреляции для санкционного эффекта и валютного эффекта ЦБ корректировались на основе данных Табл. 6.2–6.4. Источник данных: Табл. 4.2–4.4; World Economic Outlook Database. International Monetary Fund. October 2017. URL: http://www.imf.org/external/pubs/ft/weo/2017/02/weodata/weoselser.aspx? c=922&t=1 (дата обращения: 19.11.2017).


[Закрыть]В относительном выражении эта величина близка к оценке Гурвича и Прилепского (Табл. 6.5). Отметим, что оценка эффекта воздействия политики Банка России на ВВП в текущих и постоянных ценах за анализируемые периоды времени примерно одинаковая, но в первом случае валютный эффект улавливается эффективнее и оказывает более сильное влияние, во втором – ярче отображаются последствия от манипуляций с процентной ставкой.

Таблица 6.5.

Сравнение результатов оценок воздействия санкций на экономику России, представленных в различных научных работах

Источники: Широв А. А., Янтовский А. А., Потапенко В. В. Указ. соч. С. 9, 16; Гурвич Е., Прилепский И. Указ. соч. с. 30, 33; Russian Federation: 2015 article IV consultation. IMF Staff Country Report. 2015. № 15/211; авторские расчеты.

Полученные выводы сопоставимы с оценками, полученными в других исследованиях отечественных и зарубежных специалистов. Как показано в табл. 6.5, сравнение основных результатов различных исследований по анализируемой тематике встречает множество трудностей вследствие как различий в методологических подходах, так формулировок исходных предпосылок по спецификации данных и временных интервалов. Отличительной особенностью предложенной нами методологии является сравнительная простота используемого статистико-математического аппарата, прозрачность, конкретизация и детализация исходных предпосылок и выводов, многосторонний подход к изучению и оценке влияния внутренних и внешних факторов на экономику России и их взаимозависимости и дополняемости, наличие возможности для проверки результатов и гипотез.

Следует заметить, что данная нами оценка влияния факторов кризиса измерена по отношению к эталонной траектории, построенной методом экстраполяции сложившихся в досанкционный период тенденций. Если исходить из того, что проводившаяся в этот период макроэкономическая политика не была оптимальной и вела к занижению экономической активности по отношению потенциально возможному объему производства товаров и услуг, то можно поучить еще одну оценку влияния факторов кризиса. Если бы в России проводилась политика опережающего развития экономики[97]97
  Глазьев С. Стратегия опережающего развития России в условиях глобального кризиса. М.: Экономика, 2010.


[Закрыть] с использованием применяемых в других странах методов расширения кредита[98]98
  Глазьев С. Очередной документ прокризисной стратегии «мегарегулятора» (о неприемлемости центробанковского проекта «Основных направлений единой государственной денежно-кредитной политики на 2017 год и на период 2018 и 2019 годов») // Российский экономический журнал. 2016. № 5. С. 3–28.


[Закрыть] и финансового форсажа[99]99
  Финансовые стратегии модернизации экономики: мировая практика / Под ред. Я. М. Миркина. М.: Магистр, 2014.


[Закрыть], то можно было бы ожидать 7 %-ного прироста ВВП и 15 %-го прироста инвестиций. В этом случае эталонная траектория оказалась бы иной, а среднее расхождение фактического роста ВВП за 2014–2016 годы от эталонного показателя вырастает с 4,7 до 8,2 %. Согласно расчетам, проведенным по той же методологии по отношению к потенциально возможному росту ВВП за санкционный период, эффект от санкций принципиально не меняется и составляет около 1 % ВВП в постоянных ценах 2013 года (или 642–696 млрд. руб.). А негативный суммарный эффект от валютной и процентной политики ЦБ повышается с 16 до 29–40 % от аналогичного показателя и достигает 18,6-25,7 трлн. руб.[100]100
  Источник данных: Банк России. Граница санкционного эффекта и верхняя граница эффекта ЦБ определялась, исходя из следующих предпосылок. При увеличении целевого показателя в пропорции примерно 1:2, есть основание полагать, что концентрация факторного «давления» на анализируемый индикатор существенно изменится. Так, согласно нашей гипотезе, доли внешних эффектов здесь сократятся предположительно вдвое: санкционный до менее 2 % и прочих факторов – до менее 19 % (а вот доля воздействия на ВВП внутренних «шоков» в денежно-кредитной сфере тогда должна вырасти в целом до примерно 80 %).


[Закрыть].

Восстановление суверенитета в денежной политике

Как было показано выше, политика Банка России многократно усилила негативный эффект западных санкций, дополнив внешнее кредитно-финансовое эмбарго сокращением внутреннего кредита, а также ужесточением нормативного регулирования коммерческих банков. Ухудшение условий рефинансирования было усугублено введением нормативов Базеля 3, к которому Банк России перешел раньше других стран, имеющих куда более развитую банковскую систему. Почти одновременное введение санкций, повышение ключевой ставки и ухудшение условий кредита, ужесточение нормативного регулирования, переход к свободному плаванию курса рубля и приватизация Московской биржи выглядят как согласованные действия по дестабилизации и обрушению российской экономики в хаос, в результате чего произошло ее погружение в нынешний кризис.

Резкий подъем цен на углеводороды дал России возможность сохранить суверенитет, что было использовано президентом В. В. Путиным для восстановления государственности в административно-политической сфере. Однако в области макроэкономической политики Россия все еще остается страной, зависимой от эмитентов мировых валют, интересы которых жестко соблюдаются посредством проводимой денежно-кредитной политики.

В условиях развязываемой США мировой войны против России[101]101
  Глазьев С. Как не проиграть в войне / Аналитический доклад, июль 2014.


[Закрыть] деколонизация денежной политики становится необходимым условием выживания. Самостоятельное развитие современных государств возможно лишь в условиях финансового изобилия, когда рост объема денежной массы влечет увеличение финансовых капиталов, ужесточая конкуренцию между ними и снижая стоимость денежного предложения. Проводимая Банком России политика, наоборот, направлена не на создание необходимого для нормального развития экономики объема качественных денег, а на их ограничение и подмену долларовыми суррогатами, образующимися на основе внешнего финансирования. Повышение процентной ставки влечет удорожание внутреннего кредита и его вытеснение внешним, который предоставляется денежными властями США и ЕС на многократно лучших условиях – как по цене, так и по срокам. В условиях санкционного «обрезания» внешнего кредита эта политика загоняет экономику в стагфляционную «ловушку». На фоне хронической нехватки кредитов (отношение валового кредита к ВВП в России вдвое ниже, чем в крупных развивающихся странах и втрое ниже, чем в развитых) это автоматически приводит к падению деловой и инвестиционной активности, сокращению производства и деградации промышленности.

Чтобы добиться реализации поставленных Президентом задач, темпы ежегодного прироста ВВП должны составлять не менее 8 %, что требует прироста инвестиций не менее чем на 15 %[102]102
  Россия на пути к современной динамичной и эффективной экономике / Аналитический доклад / Под ред. А. Д. Некипелова, В. В. Ивантера, С. Ю. Глазьева. М.: Российская академия наук, 2013.


[Закрыть]. Для этого необходим опережающий прирост кредита, что, в свою очередь, предполагает ремонетизацию экономики. Мировой опыт успешных подъемов национальных экономик из отстающих в передовые свидетельствует о важной роли увеличения нормы накопления до 35–40 % ВВП, что всегда достигалось соответствующим ростом объема кредита до 100 % ВВП и выше. Этот скачок Россия вполне могла бы совершить, опираясь на имеющийся научно-технический потенциал, сверхприбыль (природную ренту), получаемую от экспорта сырьевых товаров, а также суверенную денежно-кредитную политику, ориентированную на финансирование инновационных и инвестиционных проектов в перспективных направлениях развития экономики.

Санкции США и ЕС дают уникальный шанс для перехода к такой политике, опирающейся на расширение внутреннего кредита. Ведь Россия является донором, а не реципиентом мировой финансовой системы и отказ от этого донорства позволит существенно увеличить внутренние инвестиции. В своем докладе В. Е. Маневич и И. С. Букина[103]103
  Макроэкономическая ситуация и денежно-финансовая политика в России / Доклад / Под ред. В. Е. Маневича и И. С. Букиной. М.: Институт экономики РАН, 2013.


[Закрыть] убедительно показали, что если страна имеет положительное сальдо торгового баланса, то ей не нужны иностранные кредиты. В той мере, в какой она привлекает внешние займы, ее финансовая система вынуждена сокращать внутренние кредиты и нести избыточные расходы на обслуживание иностранных. В сложившихся условиях замещение внешних займов внутренними позволяет ликвидировать до 3 трлн. руб. неоправданных потерь и соответственно увеличить объем кредита национальной экономики, который стал бы намного дешевле и доступнее для производственных предприятий.

Развязываемая США мировая война против России носит пока в основном экономический характер. Превосходство США в ней обеспечивает безграничная эмиссия долларов, за счет чего финансируются не только невообразимо «раздутые» военные и внешнеполитические расходы, но и обеспечивается конкурентное преимущество их экономики – безграничный бесплатный доступ к кредиту. В ситуации, когда традиционные методы тарифной защиты жестко ограничены ВТО, именно условия кредитования экономики становятся решающим орудием международной конкурентной борьбы. Причем превосходство имеют страны, осуществляющие его дешевыми деньгами, эмитируемыми под свои долговые обязательства. Из этого следует необходимость кардинального изменения денежной эмиссии – перехода от ее валютного обеспечения на обеспечение внутренними обязательствами государства и бизнеса.

Хотя формально главным инструментом регулирования предложения денег в настоящее время является ключевая ставка Банка России, последний признает, что продолжает руководствоваться количественными ограничениями в определении объемов денежной эмиссии, произвольно устанавливая «максимальный объем денежных средств, предоставляемых на аукционах» (по выделению кредитных ресурсов на неделю по операциям РЕПО, составляющим основную часть потока эмитируемых Банком России денег)[104]104
  Годовой отчет Банка России за 2013 г. URL: http://www.cbr.ru/publ/God/ar_2013. pdf.


[Закрыть]. Эти деньги предназначены для текущей балансировки спроса и предложения ликвидности банковского сектора и не могут использоваться в качестве источника кредитования производственной сферы. Для этих целей большая часть притока кредитных ресурсов вплоть до введения санкций поступала из-за рубежа, обременяя российскую финансовую систему растущими обязательствами.

Стоит еще раз вспомнить фундаментальный вывод признанного классика теории денег, нобелевского лауреата Тобина[105]105
  Tobin J. Op. cit. 1958.


[Закрыть], который доказал, что ключевой целью денежной политики ЦБ должно быть создание благоприятных условий для максимизации инвестиций. Если, конечно, макроэкономическая политика ориентируется на обеспечение экономического роста. Международный опыт всех успешных национальных экономик свидетельствует о том, что при сбалансированном развитии сдерживание инфляции достигается на основе увеличения объемов и эффективности производства, а не путем ограничения денежной массы и деградации производства.

Денежная эмиссия может, конечно, вызывать инфляцию, если институты регулирования денежного обращения и воспроизводства капитала не обеспечивают ее трансформацию в кредитование расширения производства и инвестиционных проектов по его научно-техническому развитию с целью снижения издержек. Или если экономика уже пересыщена деньгами, избыток которых порождает финансовые пирамиды. Но, как справедливо отмечает М. Ершов, в условиях, когда масштабы монетизации (соотношение М2/ВВП) российской экономики по-прежнему относительно невысоки (около 40 % по сравнению с уровнем, превышающим 100 % у основных конкурентов) сохраняется возможность абсорбирования финансовых ресурсов на безынфляционной основе[106]106
  Ершов М. О механизмах оживления экономики и поддержания равенства условий финансовой конкуренции после вступления России в ВТО / Аналитическая записка. 2014.


[Закрыть]. Имеющийся опыт (когда в 2000–2016 гг. ежегодный прирост цен устойчиво и многократно отставал от ежегодного прироста денежной массы) позволяет заключить, что с точки зрения обеспечения экономического роста преимущества от монетизации превышают ее инфляционные риски. Последние должны минимизироваться посредством институтов банковского регулирования и контроля, а также инструментов антимонопольной политики.

В целом, вследствие проводившейся денежно-кредитной и валютной политики, а также отсутствия институтов, обеспечивающих трансформацию сбережений в инвестиции, российская экономика потеряла за постсоветские годы более половины источников финансирования капиталовложений. Их полноценное использование могло гарантировать утроение капитальных вложений в развитие производства и поддержание нормы накопления основного капитала на уровне более 30 % без привлечения иностранных инвестиций. Фактически же российская экономика работала на вывоз капитала за счет «проедания» накопленного еще в советское время научно-производственного потенциала.

У России остается пока еще возможность проведения суверенной экономической политики, а сохранившийся научно-производственный потенциал позволяет реализовать политику опережающего развития на базе роста нового технологического уклада. Однако этого не удастся сделать, оставаясь в рамках монетаристской догматики. Политика опережающего развития требует стратегического планирования, грамотного выбора приоритетов, долгосрочных программ модернизации и постановку экономики на новые технологии, которые придется еще довести до массового применения и коммерциализации. Для этого нужны внутренние источники долгосрочного кредита, механизмы финансирования инноваций. Создать их можно только при наличии контроля за движением денег, включая валютный контроль, надзор за целевым использованием амортизационных отчислений и кредитов, выделяемых по многоканальной и ориентированной на развитие реального сектора системе рефинансирования коммерческих банков и институтов со стороны Банка России[107]107
  Глазьев С. Стратегия опережающего развития России в условиях глобального кризиса. М.: Экономика, 2010.


[Закрыть], о создании которой речь пойдет ниже.

Переход к суверенной экономической политике опережающего развития в условиях структурных изменений мировой экономики должен вестись в контексте соответствующей перестройки международных экономических связей. Перемещение центра мировой экономической активности из США в Китай сопровождается формированием новой системы институтов международного сотрудничества, опирающихся на взаимное уважение национальных суверенитетов, гармонизацию интересов и ответственность за достижение общих целей. В отличие от американоцентричной модели либеральной глобализации, основанной на принуждении других стран к открытию своих экономик для свободной эксплуатации американским капиталом, азиатская модель воспроизводства капитала ориентирована на сотрудничество при сохранении разнообразия интегрирующихся стран. Россия могла бы сформировать вместе с Китаем и другими странами нового центра расширенного воспроизводства «ядро» нового мирохозяйственного уклада[108]108
  Глазьев С. Между Вашингтоном и Пекином // Экономические стратегии. 2015. Т. 1, № 2 (128). С. 6–17.


[Закрыть].

Движение в этом направлении идет – создан Евразийский экономический союз (ЕАЭС), развивается ШОС, набирает силу коалиция стран БРИКС. Россия имеет все шансы стать полноправным участником нового центра развития мировой экономики. Не в качестве «периферии», а в составе «ядра» новой мировой финансово-экономической системы. Но для этого нужно отбросить монетаризм как ложную теорию и негодную практику.