Текст книги "Наша Империя Добра, или Письмо самодержцу российскому"

Кто виноват в массовом предательстве советской номенклатуры

Виноватые есть, некоторых из них скоро покажут и накажут. Здесь опять есть объективная и субъективная составляющие. Объективная такова, что воспитанный Сталиным корпус номенклатуры был серьезно и искренне ориентирован на победу коммунизма во всем мире и с этой победой связывал свои представления о будущем.

Не с превращением в богатого партократа-рыночника по китайскому образцу, а с победой над мировым империализмом, который якобы исторически изжил себя и переживает затянувшуюся агонию.

Ориентация советских бюрократов на всемирную победу марксизма-ленинизма оказалась утопией – но новая идея пришла только в виде самоубийственной перестройки.

Однако тот же китайский опыт показывает, что стоит чиновнику дать возможность реального, законного, гарантированного обогащения, и он забывает о коммунистических идеалах и начинает проявлять чудеса работоспособности и изобретательности.

Советские чиновники не были бы исключением – достаточно присмотреться к сегодняшним российским олигархам, прошедшим трудный и опасный путь из райкомов комсомола к своим бронированным лимузинам и миллиардам долларов, которые, правда, у них скоро отнимут.

Советским чиновникам, однако, никто не предложил разумную альтернативу управляемых сверху реформ и продуманной на десятилетия вперед геополитики. Им враги подсунули перестройку, которая оказалась запланированным развалом государства изнутри с помощью пятой колонны. И приватизацию, конечная цель которой передать колоссальные ресурсы России в чужие руки. Передать окончательно и навсегда.

Советские бюрократы – чтобы сделать янки приятное – согласились развалить собственное государство, которое худо-бедно их кормило и давало им положение в обществе. Поэтому будет справедливо назвать их ублюдками и заклеймить раз и навсегда, как заклеймила народная память Гришку Отрепьева.

В роли пятой колонны выступили сначала Горбачев и его окружение, потом Ельцин со своей семьей и командой. Они делали янки приятное тем, что их сказочно обогащали, обогащались при этом и сами, но ценой развала того, что они не строили, что получили в наследство от товарища Сталина. На них лежит позор предательства, их справедливо заклеймят русские историки – если таковые еще останутся.

Продолжает ли путинская номенклатура играть роль пятой колонны? Вопрос большой и толстый, стоит и ждет ответа.

Диагноз на сегодня

Что представляет собой Россия сегодня? Это возникший на месте Советской империи конгломерат людей, народов и всевозможных образований – от субъектов федерации до мафий, банд, кланов и ЛУКОЙЛов с Газпромами, – который утратил объединящие начала.

Россия сегодня не империя, не федерация, не страна – это Вавилон за пять минут до падения башни. При этом русские остаются народом, причем все атрибуты, делающие сообщество людей народом, у русских по-прежнему выражены более ярко и мощно, чем у многих ближних и дальних соседей.

Русские сегодня это великий народ без великой страны, которая утрачена и которую этот великий народ ищет. Подавляющее большинство русских, неважно куда занесла их судьба, инстинктивно продолжают искать утраченное – свою великую страну, свое сильное государство, свой приемлемый для русской души образ жизни. Ищут, но не находят.

При этом в России усиливается тенденция к дроблению бывшей империи на все более мелкие куски.

Супостаты уже почти двадцать лет радостно кричат, что Росссия успешно дробится на части и погружается в управляемый извне хаос по плану веселого дедушки Збигнева Бжезинского. И когда эти раздробленнные части станут достаточно мелкими, янки придут и сожрут Россию по частям.

Супостатам нужно напомнить, что таких желающих сожрать Россию по кускам было много, причем они все подавились, не успев даже распробовать русских на вкус. Но это было раньше, а что будет сейчас?

Супостаты не просто кричат – они громко и радостно описывают процесс, который реально происходит. К счастью для нас и к огорчению исторически необразованнных супостатов с их веселым дедушкой Збигневом во главе, процесс этот русским знаком и периодически повторяется в истории России. Это наша историческая парадигма, причем похожую парадигму имеют все большие народы, живущие на обширных территориях. Периоды раздробленности чередуются с эпохами собирания земель и централизации. За исключением янки, потому что янки не народ, никогда им не были и уже никогда не станут.

Сейчас раздробленность торжествует, а синусоида русской жизни в самом низу. Значит, можно ждать и верить, что скоро она полезет вверх.

Правда, суровая истина заключается и в том, что все синусоиды и парадигмы рано или поздно заканчиваются. Поэтому главная головная боль русских и вместе с ними многих и многих других народов, от русских зависящих, заключается в вопросе: а что, если это падение синусоиды на самом деле последнее и означает конец парадигмы? Если дедушка Збигнев прав? Ведь не всегда же поляки врут? Тем более, что польская у дедушки Збигнева только фамилия.

Что сегодня объединяет возникший на месте Советской империи конгломерат в некое целое? Пожалуй, только государственная граница, которая к тому же на многих своих участках стала чисто условной, дырявой и ненадежной. И еще язык – великий и могучий по-прежнему.

Не осталось даже такого фундаментального атрибута не только империи, а любого уважающего себя государства, как валюта. В ходу доллары, с чисто русским юмором названные у е., для которого подошел бы слоган «У.Е. – БЫВШИЙ бакс». Конечно, и рубль есть, но такого неполноценного рубля история российская не знала. Керенки разве что.

Когда был рубль советский, все крыли его почем зря, но кто сегодня будет спорить с тем, что советский рубль был исполином в сравнении с недоношенным демократическим рублем, цена которого меньше советской копейки. И еще большим колоссом возвышается покойный советский рубль над украинской гривной или белорусским зайчиком.

Советский рубль был валютой Советской империи, которую все критиковали за неконвертируемость. Но неужели лучше стало сегодня? Феномен этой странной унизительной «внутренней конвертируемости» постсоветских «валют» ясно говорит о том, что это не валюты. Если рубль меняется на доллар в Москве, но уже в Праге, Вене или Будапеште не меняется ни на что, то это не национальная валюта, а довесок к доллару или евро и действие этого довеска ограниченно территорией постсоветского пространства.

То есть янки и любые другие полноценнные игроки мирового валютного рынка могут играть и в рубли, и в доллары на нашей территории, а мы на их территории можем играть только в их доллары, для чего и должны покупать эти скучные бумажки у янки по их ценам. То есть мы не игроки, мы шестерки и место наше у параши.

Абстрактный советский инвалютный рубль, который никогда никто не печатал, был сильнее сегодняшнего «конвертируемого» демократического, как сильнее будет золотой юань, который готовят китайцы.

Демократическая алчность как национальная идея

Что еще объединяет русских в единое сообщество? Национальная идея? Да, конечно, но это не русская национальная идея. Это заимствование, которое вроде бы прижилось, но не думаю, что надолго.

В последние годы меня все больше угнетают перемены в поведении обитателей Москвы, города, в котором я прожил большую часть жизни, который знаю и считаю своим. Эти перемены я называю выражением «купи-продай». Дух торгашества и наживы, который пронизал население Москвы сверху донизу.

Иногда возникает ощущение, что нет того, чего это население не способно осуществить за деньги. Махнешь рукой, чтобы поймать частника – останавливаются по четыре машины, две из которых иномарки. Причем не самые дешевые. Зачем тебе двести рублей, твоя машина стоит как минимум двести тысяч? Нет, он хочет эти двести рублей. Он их желает, алчет, как говорили наши предки.

Как будто город населен исключительно потомками старухи-процентщицы, готовыми удавиться за полушку, но раскольниковых поселить забыли. А зря, раскольниковы нужны, и топоры им надо выдавать бесплатно – в сегодняшей Москве бедные студенты-раскольниковы будут на топор копить годами.

Эта новая демократическая алчность, наверное, и является на данный момент русской национальной идеей. Вернее, ее суррогатом, ибо идея хотя и старая как мир, но не русская.

Не алчность заставляла русских людей на протяжении веков покорять дикие простраства и присоединять новые племена.

В отличие от жадной до денег английской или испанской знати, дикие пространства сегодняшней России осваивали простые люди, преимущественно казаки, искавшие не восточные пряности и не залежи золота, а перемены судьбы, лучшей доли.

Поэтому завоеванные племена никто не уничтожал – учились с ними жить.

Русское общество с началом перестройки охватил дух наживы, который и стал знаменем эпохи. Конечно, не для всех, для тех, у кого есть хотя бы маленький шанс нажиться. То есть для меньшинства русских людей, меньшевиков.

Огромное же большинство к духу наживы приобщиться сумело только с помощью телевизора и чисто платонически. То есть иногда большинству доволено подсмотреть в щелочку, как те, кто «круче», наживаются.

В специальном телешоу наши люди за пятьдесят баксов вытворяют чудеса бесстыдства, своим поведением оживляя странную частушку эпохи моего детства:

 
Ехал на ярмарку Ванька-холуй,
За две копейки показывал…
 

Ванька показывал то, что русским людям уже много лет показывает родной телевизор.

Чем кончится эта общенародная гонка за наживой, боюсь даже гадать. А если все-таки не бояться, то гадать долго не придется – кончится плохо, новым бунтом и гражданской войной, в которой русские доделают за супостатов их работу сами и сами освободят друг от друга свои бескрайние просторы. И дедушка Збиг будет довольно потирать сморщенные ладошки.

Каждый народ когда-либо переживал подобные умопомрачения, когда массы людей охватывала безумная жажда легкой наживы. Голландцы вдруг вкладывали все свои сбережения в луковицы тюльпанов и разорялись, янки валили на Аляску раскапывать свой Клондайк.

Пришла очередь России, с той разницей, что у нас ни тюльпанов, ни Клондайка не нужно – у нас деньги начали расти прямо в шкафах демократических чиновников, они же вчерашние либеральные совки. Конца этому безумию не видно – массовая алчность в России бьет фонтаном уже почти двадцать лет, и фонтан этот некому заткнуть.

Все стали мафией

Отсутствие национальной идеи и постсоветская раздробленность привели к новому в русской истории феномену – общество разделилось на кучки разной величины и так, кучками, переживает смутное время. Раньше смутное время в России вело людей к объединению – сейчас впервые наоборот, все расползлись по норам и чего-то ждут.

Кланы, мафии, корпоративные сообщества, землячества, менты с омонами и гибедедешниками, питерские с московскими, неуловимые политические партии, которые вдруг возникают, набирают нужное число голосов и исчезают бесследно, шоубизы с шоубизками…

И надо всем этим катится голубая волна, и катят ее уже не голубые воришки, а ворищи таких размеров и такой свирепости, что их цвет перестает кого-то интересовать, становится несущественным, голубой он или розовый, важно быть от него как можно дальше. Чтобы волной не захлестнуло.

Самым удобным для существования в норах кучками стал патент, озвученный с помощью голливудского Дона Корлеоне, который в мире называется итальянским словом мафия. Всемирно отзывчивая русская душа на это редкое итальянское слово отозвалась так страстно, что в России мафией стало всё.

Я убежден, своя мафия есть не только у нищих или обитателей мусорных свалок, или у детей, вытирающих окна машин перед светофорами. Своя мафия должна быть у уборщиц, у врачей и учителей. По-другому быть не может. И памятники Дону Корлеоне скоро отольются в бронзе и украсят наши улицы и площади – скромный итальянский эмигрант из Нью-Йорка научил жить великикй народ, показал путь.

Гражданский пафос и жертвенность советской эпохи у нас переплавились в мелкую кланово-семейную солидарность, что нормально для заброшенных в Нью-Йорк простоватых островитян-сицилийцев, но до сих пор было нетипично для русских.

Бывшее советское общество превратилось в какой-то бесконечно большой бесформенный комод, который медленно разваливается, в котором множество ящиков и отделений. Причем считается, что каждый из этих ящиков живет сам по себе и по своим законам, в каждом, даже самом маленьком и затхлом ящичке своя мафия, и ее представители много и горячо говорят о том, как и на чем они всех остальных вертели. Но в их разговорах больше поэзии, чем правды жизни.

Ящики гигантского разваливающегося комода легко проницаемы, их автономность и крутая независимость это просто мыльный пузырь, и клопы, живущие в комоде, легко проползают через щели и пьют кровь у всех.

Кто же эти клопы, спросит читатель. Клопы те, кто предал Империю в обмен на сомнительное богатство. Причем сомнительность этого богатства скоро будет очевидна те только Березовскому или Ходорковскому. Сомневаться уже поздно, сомнительное богатство вот-вот отберут.

Ибо нет в мире такой силы, которая удержала бы в руках бывшего комсомольского работника среднего звена собственность в объеме тридцати или сорока миллиардов долларов – четыре годовых бюджета такой страны, как Словакия. Потому что не так, как думали и пробовали Березовский с Ходорковским, состояния подобного масштаба удерживаются в руках.

Диагноз состояния Росии в сокращенной форме

Россия сегодня – это:

Главная часть развалившейся Советской империи, которая потерпела поражение в Третьей мировой войне, не без юмора названной войной холодной.

Общество, раздробленное на куски и кусочки – оторванное от своего прошлого, без народной идеи, без образа будущего.

Общество, которым по-прежнему управляют вожди, совершившие предательство. Значительная часть этой так называемой элиты склонна предавать и дальше, ссылаясь как раз на то, что раз нет ни идеи, ни будущего, значит нужно нарыть бабла побольше и свалить за бугор. И нарывают и сваливают, еще не понимая, что и там, за бугром, их найдут, бабло отнимут и накажут в особо извращенной форме.

В силу всего описанного выше, Россия сегодня это удивительная страна, в которой еще недавно производилось почти все и в огромных количествах, а сегодня не производится почти ничего.

Самое опасное из происходящего – производство оружия и армия переживают упадок и быстро деградируют. Если этот процесс продолжится еще какое-то время, Россия останется беззащитной перед лицом как никогда сильных и многочисленнных супостатов и будет этими супостатами уничтожена как государство.

Судьба русского народа при таком развитии неясна – народ этот настолько сильный, что выглядит неистребимым. Держава все больше хиреет – русские люди выглядят и ведут себя все круче. Лица у них все шире, смотрят все целеустремленнее и наглее. Мол, мы тут сами по себе, а за державу обижаться устали. В казаки подадимся.

Такому народу бы еще и державу сильную!

Россия зашла в исторический тупик, причем завели ее в этот тупик живые и здравствующие либеральные совки, многие из которых не ведают, что творят, и не способны осознать, что уже натворили.

Движение России на Запад в 1945 году стало причиной расцвета Империи. Начавшееся в 1985 году новое движение России якобы снова на Запад закончилось развалом страны. Двигались, наверное, неправильно.

Сейчас Россия никуда не движется – осматривается и ждет. Чего ждет, хотелось бы знать многим сильным мира сего – внутри России и вне ее. Но не знают.

Если не произойдет перелом, Россию ждет новая гражданская война, которую на какое-то время отсрочили перестройка и приватизация. В этой войне те, кто не достали свой кусок наследия покойной Советской империи, попробуют взять реванш и скорее всего этот реванш возьмут. Даже если в результате их триумфа камня на камне не останется.

Гражданская война в России – вековая хрустальная мечта супостатов, которая время от времени сбывается, но обычно приводит ни к тем результатам, которых супостаты ждут.

Что будет с Россией и миром после новой гражданской войны, не знает никто. К сожалению, это уже не будет война «внутренняя», как это было в начале прошлого века. Очень много будет зависеть от того, кого поддержит прогрессивное человечество, то есть янки, заклятые друзья России и русских на протяжении последних ста лет. А они всегда все путают – то банкира Шифа подошлют, то ленд-лизом побалуют, то атомную бомбу подарят.

Но сегодня, 8 октября 2004 года, гражданская война еще не неизбежность. Еще есть время, немного, но есть.

Русский человек – анфас и профиль

Прежде чем решать, что делать, полезно внимательно и очень вдумчиво посмотреть на того, кто все это будет делать – на русского человека. Потому что есть много всего, что русский способен делать, но есть и то немногое, на что русский категорически неспособен.

Русский человек добр. Это значит, что он в отличие от подавляющего большинства своих упитанных собратьев по христианской цивилизации умеет самоотверженно и самозабвенно любить другое человеческое существо.

Русский человек верит в любовь – эту веру не уничтожила ни гражданская и другие войны, ни репрессии, ни культурная революция.

Именно поэтому наши упитанные европейские братья так часто женятся на русских проститутках. Братья, наверное, чувствуют, что хотя древнее ремесло и не слишком облагородило их русских избранниц, но способности любить не лишило.

А они, наши упитанные европейские братья, эту способность почему-то растеряли, где-то ее лишились, но, будучи лишенцами, они все равно тянутся к горячей душе русской женщины, мирясь с некоторой поношенностью ее тела. И правильно, и умно поступают – тело так или иначе изнашивается, а душа бессмертна.

Русский человек способен любить не только своих близких, родителей, детей. Русские до сих пор верят в дружбу, и эта вера европейцам не доступна в принципе. Потому что русская дружба, особенно мужская, требует практически такой же самоотверженности, как и русская любовь. И ничего общего с гомосексуальными наклонностями не имеет.

Русские мужчины умеют до сих пор создавать между собой отношения привязанности, способной к самопожертвованию, которые длятся десятки лет и по сути своей близки к боевому содружеству воинов, которые спасают друг друга и жертвуют собой ради товарища.

Гоголевское отступление о том, что такое наше товарищество, написанное полтора века назад, к счастью для русских, остается не только несколько старомодной романтической прозой – в нем и сегодня всё чистая правда. Наше товарищество не погибло вместе с Тарасом Бульбой, на нем пока еще держится все, что держится в России – от мафий и спецназов до нефтегазовых кланов.

Русские верят в Бога. И хотя Русский Бог сегодня выглядит как еще большая тайна и загадка, чем во времена Алеши Карамазова, но он есть, в него верят и вера эта крепнет год от года.

Русские это великий народ, который умеет то, чего не умеют многие его супостаты, и потому словно созданный Богом для того, чтобы именно он выжил в начавшейся всемирной Войне за Выживание. Выжил и помог выжить другим.

В самом деле, есть ли человеческие свойства, дающие больше шансов выжить, чем способность любить, жертвовать собой ради спасения любимого существа или друга, способность верить в Бога?

Все это нужно обязательно умножить на уникальную биологическую живучесть русского человека, пьющего литрами технический спирт, от рюмки которого англичанин или швед попадет в реанимацию.

Нужно не забыть признанную миром воинскую доблесть русских, феноменальную живость их ума и изобретательность, огромный интеллектуальный потенциал, еще вчера обеспечивавший русской науке ведущее место в мире.

И главное – у русских есть великая история, великое государство, еще вчера решавшее судьбы мира. Если государство это возродится – судьбы мира снова будут в его руках.

Почему же при всем этом бесспорном великолепии русские и Россия последние десятилетия все глубже вязнут в трясине, и порой кажется, что трясина эта будет всегда, до самого конца?

Русский человек – охальник

Охальник – непереводимое слово. Русское охальство потрясает и всегда будет потрясать чужаков, потому что оно недоступно чужому уму.

Почему русские все время смеются и издеваются друг над другом, а уж если встретится чужак, то, как говорят словаки, чужаку глаза останутся только для плача? То есть чужак не сможет ничего увидеть, ибо будет все время плакать – оттого, что охальники русские над ним бесконечно смеются.

При этом охальники-русские чужака могут принять, полюбить, жалеть и защищать. Могут даже отдать за него жизнь, но смеяться и издеваться не перестанут никогда. Ни над чужаком, ни над друг другом, ни над собой.

Напрашивается простое объяснение: русские – охальники потому, что их жизнь слишком трудна и сурова и только смеясь они могут преодолевать эти трудности. Объяснение красивое, но ничего не объясняет.

А что, жизнь бушменов Намибии легче? Или наших родных чукчей? Или наших желтых братьев-китайцев, которые корзинами носят землю с одного рисового поля на другое, а потом по колени в воде целый день руками перетирают каждый комочек этой принесенной земли, чтобы заработать горсть риса на пропитание? И так много тысяч лет.

Да русский через час такой работы поднимет бунт и будет готов убивать всех вокруг и умереть сам. Потому что носить землю корзинами с поля на поле русскому не дано. Как не дано китайцам завоевать Сибирь – холодно, медведи, стену не построишь.

Русское охальство ведет нас к самой сердцевине русского вопроса. Ибо оно и есть то самое особенное русское отношение к миру, которое нельзя перенять, которому бессмысленно подражать.

Русские – кочевники по жизни. Стать кочевниками по жизни русские смогли потому, что стали смесью всех со всеми и тем самым собрали уникальный генетический букет, богаче которого в мире, вероятно, нет. Никто уже не скажет сегодня, почему получилось именно так.

Например, русские и татары сегодня практически не отличимы друг от друга с антропологической точки зрения. Но Империю создали русские, а не татары. Хотя еще пятьсот лет назад никакой ясности в вопросе, кто сильнее, татары или русские, не было.

Но получилось почему-то так, что в отличие от мусульман-татар, кочевников-пастухов, кочующих вслед за своими стадами, но вместе со своими передвижными жилищами, сохраняющими уклад и образ жизни, у русских сформировалась уникальная способность кочевать не только в пространстве, а именно по жизни. То есть менять образ жизни. Это та самая русская всемирная отзывчивость по Достоевскому.

С этой сущностью кочевников по жизни, наверное, и связано русское охальство, позволяющее переносить резкие перемены жизни без надрыва – народный антидепрессант.

Русское охальство это наркотик, сродни водке, который дает возможность, что бы ни случилось в постоянно меняющейся жизни, в первую очередь засмеяться, то есть получить радость от жизни здесь и сейчас. Неважно, за чей счет, лучше, конечно, не за свой, а за чужой. За счет татарина, хохла, чукчи, жида, Василия Ивановича со Штирлицом.

Русское охальство похоже на описанное в воспоминаниях современников поведение блатных на сталинских зонах, которые были постоянно шебутные, заводные, «на цырлах», вертелись волчком, бесконечно смеялись и ради смеха могли выколоть глаз или оторвать ухо.

Вроде бы повода для веселья особо нет – война, голод, зона, несладко даже блатным. Но чем хуже, тем охальнее блатные себя ведут.

Недавно я видел сюжет о разоблаченном в воспитательных целях оборотне в милицейских погонах, который кого-то крышевал, а в перерывах между трудами ездил отдыхать по экзотическим странам. На тропическом пляже этот оборотень нашел миловидную темнокожую девчонку, научил ее петь «Ой, мороз-мороз» и снял на видео. Негритянка на удивление чисто выводила нашу пьяную песню, а расслабившийся в тропиках оборотень дирижировал.

Это и есть наше охальство в чистом виде, потому что это смешно нам и только нам – черная на пляже про мороз поет. А наш Васька, бухой весь, ей палочкой дирижирует. Никто кроме нас этого юмора не поймет.

Наше миром не понятое охальство есть бесценное свойство, которому можно найти применение.