Текст книги "Сыр в мышеловке. Минипамфлеты, рассказы, очерки"

– Ну что, там долго нам еще трястись.

– Ну что, Стас, как тебе ассортимент? Как видишь, не надули тебя менты, все с полок дорогого магазина, правда похоже на лотерею.

– Что разыгрывается, если не секрет.

– А никакой и не секрет, понос и блевота, вот что разыгрывается. Иногда пронесет, а иногда и в десяточку попадание, а это значит весь день по кустам бегать будешь, продукт-то не первой свежести, так что сейчас и поиграем.

Егор пригласил Стаса в свой угол, здесь он был у каждого. Те, кто любил общество, жили сообща по три-пять человек, те кто любил поразмышлять в одиночестве, такие как Егор, жили отдельно. Егор развел костер, поставил на кирпичи старую алюминиевую кастрюлю, налил в нее воды и выпотрошил банку тушенки, при этом, тщательно обнюхав банку.

– Кажись, в порядке, ну что присаживайся ближе, ломай хлеб, поужинаем. Имей в виду то, что мы набрали это на неделю. Машина раз в неделю приезжает, так что экономней, Стас, мечи, как говориться, пореже.

Заглушив оркестр в желудке, похлебкой из тушенки, Стас вывалил целую кучу вопросов, которые его одолевали с момента прибытия на новое место обитания:

– И давно здесь этот беспредел творится?

– Да нет. Это четвертый раз они приезжают. Считай, месяц назад. Приезжают раз в неделю или две, раньше все в пейнтбол баловались, ну а нынче, твари, с нами играют.

– Послушай, Егор, ну, а в ментовку не пытались обратиться, я просто до сих пор не верю, что такое возможно.

– И я не верю, а вот возможно, а в ментовку так иди, обратись, до города пятьдесят километров, через кустарник дикий и болота, а по дороге некоторые пробовали, так там менты, кому ты жаловаться хочешь, подбирают и опять сюда возвращают. Им начинают рассказывать, что, мол, так и так, а они смеются и говорят, что пьянка алкоголиков до глюков доводит. А я так думаю, они все знают и даже специально охраняют нас, чтобы не убежали с этого курорта.

– Да я раньше что-то наподобие в западных фильмах видел.

– Ясен перец, с них пример и берут, насмотрятся всякого дерьма и ну себя представлять, кто суперменами, кто маньяками, кто всеможителями с мандатом вседозволенности, как эти «ублюдки». А деньги и впрямь ведут к деградации личности, особенно, если отсутствует духовная составляющая и образование в области понятия общечеловеческих ценностей.

– Знаешь, Егор, может они и «охотники», но я точно не «утка»! Ограждения здесь нет, охраны тоже, так что я не буду дожидаться следующего приезда этих мразей, думаю, за трое суток до города доберусь.

– Ай да умничка, Стас, правильное решение. Ты знаешь, я и сам бы отсюда лыжи навострил, но здоровье не позволяет, а теоретически я об этом думаю каждый день, так что давай парень, давай. А я тебе, поверь, толковыми советами помогу.

– Ну раз думал, расскажи, чего надумал.

– Ну, самое главное, я не пошел бы в ментовку. Уверен, что оттуда ноги растут, а пошел бы к одному моему хорошему знакомому, мы с ним вместе на заводе работали, он там начальником охраны. Звать его Виктор, Виктор Доронин, мужик он что надо, бывший спецназовец. Да заслуженный, я просто уверен он нам поможет, да и не местных ментов, а столичных, да и не ментов, подключит.

– Потом, Стас, сдается мне, что есть здесь у них стукачек, который сообщает им об отсутствии кого-либо, в этом я уверен, ведь я так не навязчиво общался с ребятишками, которые пытались до города добраться и кое-какие выводы сделал, проанализировал, так сказать, опыт. И один и второй почти больше половины прошли, по времени, почти одинаково, двое суток. Почему, спрашиваю, на дорогу вышли? Так главная проблема – комары. И впрямь, скажу, лица и руки у них страшно смотреть было. Второе, сон, не высыпались хлопцы, ночью холодно и влажно, ну, а третье просто уже физически не могли по этому кустарнику пробираться, вот и выходили на дорогу, тут их патрулька и подбирала, и обратно сюда. Так что, Стас, не все так просто. – Егор замолчал и о чем-то задумался, потом улыбнулся Стасу. – Ну ничего, не зря я ночами голову ломал, есть у меня план и инструкция по технике безопасности, так что прорвемся.

Следующие два дня Стас и Егор тщательно обсуждали и проигрывали план, как Стасу добраться до города, а там и до знакомого Егора. С первого взгляда, план был прост, но при тщательном рассмотрении, он заслуживал одобрения своей продуманной взвешенностью и детальной проработкой всего, вплоть до мелочей. Первым отличием от предыдущих беглецов было время: Стас должен был передвигаться только ночью, а спать днем, предыдущие выбирали день. Второе: они решили, что Стас будет двигаться по обочине. Эти два новаторства должны были существенно уменьшить время в пути и, по сути, через две ночи, Стас должен, по всем расчетам, оказаться в городе, если, конечно, госпожа удача улыбнется им в этот раз, а Господь Бог услышит их молитвы.

Стукача Егор вычислил сразу, часов в десять утра, как бы между прочим, рядом с их лежбищем появился Митяй, этакий расторопный малый, так сказать, рубаха-парень, который всегда хотел быть в курсе всего, всегда готов был помочь, чем мог, не исключая совета, с цепким взглядом пройдохи-подлеца. Егор так и предполагал, что Митяй смотрящий от «ублюдков», а теперь все сомнения отпали.

– Доброго утречка, Пенсия. – Митяй всем раздавал прозвища, любил он это занятие, вот и Егора прозвал, думая, что тот на пенсии.

– Привет, коли не шутишь, а ты чего это в наших краях трешься, а Митяй?

– Да так, по случаю в лесок бегал, ямки для зайцев проверял.

– Да тут зайцев-то днем с огнем не сыскать.

– Бывают, бывают, не часто, но проскакивают, а что твоего соседа не видать-то, а Пенсия?

– Да где ему быть-то, минут десять назад, как и ты в лес поковылял, то ли за зайцами, то ли ветра искать.

– А что до сих пор ковыляет?

– Ковыляет, у него рана совсем плоха, если серьезно, думаю, подорожников пошел набирать.

– Ну-ну, ты вот что, Пенсия, появится твой инвалид, ты его ко мне зашли, у меня там заначка йода есть, обработаем ему вавачку. А так теперь он у нас «Инвалид» и будет, – подытожил Митяй и побрел к себе.

Ну вот мы себе фору в 15 часов обеспечили, подумал про себя Егор, и эта хитрость с раной Стаса тоже удалась, не зря он его заставлял хромать и корчится, как от боли.

– Думаю, – размышлял Егор. – Митяй появится часа через полтора, значит, и сообщит сразу, наверняка доложит, что Стас подорвался с утра, да и с больной ногой. Значит, по всем расчетам, усиленно, его будут встречать завтра к вечеру или послезавтра к утру. В общем все было, как по нотам, в двенадцать появился Митяй с расспросами про больного. Егор нарочито грубо дал от ворот поворот, мол, не обязан он здесь следить за кем попало, и не его это дело куда пропал новенький, да и пропал ли вообще, может он за дамами пошел приударить, молодой как никак. На том и разошлись, Митяй явно торопился, видать, исправно отрабатывал свою пайку.

– Ну что, Настена? – бабушка прижала к себе Настю и, как в детстве, стала гладить ее по голове. На Настю бабушкина рука действовала почти гипнотически, она сразу же расслаблялась, становилась более открытой и выкладывала все свои сокровенные мысли и сомнения, какие возникали у нее в ее жизни.

– Ну что, моя дорогая, как ты, счастлива ли за мужем за своим? Про Гришеньку не говори, тут не только ты, я, но и отец, все мы нарадоваться не можем. Уж больно ладненький, да умненький наш внучек, твой сыночек. Я про Эдуарда твоего, да про тебя пытаю: как у вас-то? Чует мое сердце, что не ладится у вас, какая-то ты безрадостная, и песня про «стерпится – слюбится» тоже не про вас. Ну что молчишь, выговорись мне, чай, не чужая я тебе.

Если бы девушка повернулась к бабушке, та бы увидела повлажневшие глаза внучки. Настеньке давно хотелось рассказать, и именно бабушке, про свою боль-печаль, про то, как любовь может сыграть злую шутку, и как потом наступает разочарование, и как подушка бывает мокрой после бессонных ночей, и как жалко ей Гришеньку, и обидно за него из-за его отца, который вдруг, после года совместной жизни, преобразился для нее до неузнаваемости, и как больно осознавать, что и вовсе он и не преобразился, а и был всегда таким подонковатым. И просто мастерски пускал пыль в глаза, и как она, дура, сразу этого не заметила. Все это, как на одном дыхании, она и выложила своей бабушке. Бабуля, зная, что та одна, ее поймет и даст дельный совет, как дальше быть. Рассказала она и про одного мужчину, который очень ей нравился, который старше ее, но чисто женской интуицией она чувствует его цельность и его мужскую силу, и который, как ей кажется, тоже смотрит на нее не равнодушно.

– Ты знаешь, дорогая моя, к твоему муженьку у меня с самого начала не было симпатии, а сейчас и вовсе, прохвост он еще тот, и тебе надо с ним расстаться, и как можно быстрее, не твой это человек, не та эта рука, с которой можно двигаться по жизни. Да случись что не опереться на нее, это уж поверь мне. Я даже не хочу много говорить о нем и тратить наши с тобой нервы, просто расходись и все тут. Я и попыталась бы помочь тебе сохранить отношения, всякое в жизни бывает, все ошибаются, учатся и идут дальше, делая выводы, но это не ваша история, потому как этот прохвост, я просто в этом уверена, никаким исправлениям не подлежит. Да и Гришеньке он не отец, в полном смысле этого статуса, а так родитель, родил и все участие, да и не хочу я, чтобы у Гриши такой пример был перед глазами. Отцовства его лишать, конечно, повода нет, да и поверь мне, разойдетесь, он о нем вспоминать будет, наверное, только в день рождения. Ладно, не хочу я больше о нем, расскажи лучше, Настюша, что за мужчина такой, кто это нарушил твой покой и равновесие.

– Да ладно тебе, бабуля, ты преувеличиваешь, но от него действительно веет настоящим мужчиной с прошлых веков. Я именно таким и представляла себе рыцаря без страха и упрека, а так он у нас инструктор-наставник в клубе парашютистов, работает начальником охраны у отца на заводе, вроде как раньше служил в армии – офицер.

– По твоим данным, чувствую, что настоящий, не игрушечный экземпляр. – бабушка ласково, с юморком улыбнулась Насте. – Ну, а ранка-то у тебя затянулась после выходки твоего Эдика.

– Теперь он вовсе и не мой, а так в общем обида была, не скрою, чувство, что кто-то тебя грязью вымазал. А так все прошло, и я рада, что именно так и случилось, просто это сократило время процесса разочарования, а это годы, так что я даже где-то благодарна той девчонке, с которой его застала, кстати, совершенно случайно. А он, как любой подонок, в этот момент не обо мне думал, а умолял чтобы отец ничего не узнал. Животный страх у него был в тот момент за себя, Гришкой, как щитом прикрывался.

– И это тоже нам на руку, не будет выпендриваться при разводе, побоится отца-то твоего, знает, что в порошок стерт будет. Ну а как звать-то твоего рыцаря, а внученька?

– Да не мой он вовсе, хватит уже, бабуля, ты меня в краску вгоняешь. – Настенька и впрямь слегка покраснела. – А зовут его Доронин Виктор Сергеевич.

Доронин внимательно оглядел молодого мужчину, откуда-то знавшего его имя и отчество.

– Здравствуйте, Виктор Сергеевич, я к вам от Егора. – часа два Стас эмоционально, но очень подробно рассказывал о злоключениях, которые свалились на него, Егора и еще на несколько десятков таких же бедолаг. О том, как они спланировали добраться до него, и чего это стоило ему, Стасу, добраться до города, и на каком тонком острие ножа он балансировал, добираясь до места работы Виктора. – Помогите нам Виктор Сергеевич, мы с Егором уверены, что в полицию идти бесполезно, без их участия тут не обошлось.

– Это очевидно. – кивнул в знак согласия Виктор, он внимательно слушал Стаса, где необходимо, задавал вопросы, а затем, когда Стас выговорился, попросил его. – Ты вот что, Стас, подожди меня в коридоре минут тридцать, мне надо все обдумать и, возможно, сделать один звонок.

Как только дверь за горемыкой закрылась, майор достал телефон, на котором отсутствовало какое-либо название фирмы производителя, просто набрал три цифры и стал ждать, ждать пришлось недолго. Через минуту Виктор встал со стула, вытянулся по стойке смирно и спокойно произнес:

– Здравия желаю, Дирижер.

Дирижер – действующий генерал ГРУ, так же внимательно выслушал майора, который был ему не безразличен, генерал уважал своих подчиненных, которые чем-то напоминали ему самого себя в молодости. Виктор уложился в пять минут, именно на столько он смог спрессовать двухчасовой рассказ Стаса. Четко, по-военному, в виде доклада, он обрисовал картину, и тут же предложил свои соображения по решению данного, явно уголовного дела. А предложил он сам себя, как действующего сотрудника Конторы. Да, он согласен, что на все сто ранение ему не даст выложиться на боевом задании, но здесь, он уверил генерала, он справится без особого напряжения, ему только нужно разрешение на операцию. Генерал сказал, что перезвонит через пять минут. Виктор знал, что через пять минут генерал будет иметь информацию о всех, кто рулит городом и регионом и с кем можно жестко, а с кем и помягче обойтись в данной ситуации, а также проанализирует ситуацию со своих иерархических ступенек.

Генерал ни на йоту не сомневался, что его лучший воспитанник легко справится с этим делом, не смотря на имеющееся боевое ранение, он знал, что Виктору это необходимо как воздух, ему всегда было жалко своих ребят, которые вдруг оказывались не у дел, они ему где-то напоминали здоровых, рабочих, охотничьих лаек, вдруг, по воле случая, оказавшихся запертыми в трех квадратных метрах. Через пять минут раздался звонок:

– В общем я даю тебе добро на операцию и степень у нее четвертая, действуй.

– Спасибо, Дирижер.

– Не за что. – и связь оборвалась.

Четвертая степень для посвященных означала полную самостоятельность и гарантированную подстраховку. Через пару минут на тот же телефон пришло сообщение с тремя цифрами, Виктор прочитал их и стер, он знал, что, набрав их в любое время суток, ему ответят и выполнят любое его распоряжение. Это был номер сотрудника, отвечавшего за подстраховку. Виктор посмотрел в окно, погода стояла необыкновенно теплая и солнечная, такого приподнятого настроения, если не сказать праздничного, у майора давно не было. В последние месяцы его жизнь наполнилась какой-то законченной осмысленностью, которой раньше он не чувствовал, у него было время покопаться в самом себе, и теперь он точно знал, что это чувство наполненности пришло с появлением Насти. Совсем недавно он признался самому себе, что она ему далеко не безразлична. Он догадался, что в парашютный клуб теперь ходит буквально окрыленный, и как-то раз, когда Настя пропустила клубную учебу, он вдруг понял, что это расстроило его и заставило загрустить, и он уже с нетерпением ждал следующего занятия. А когда они парой прыгали и парили под куполом парашюта, он пьянел, ощущая запах ее тела и волос, и он твердо знал, что никому не даст в обиду эту девушку, к тому же он не был так наивен, чтоб не понимать, что он ей тоже не безразличен. А тут еще это, буквально на голову свалившееся дело, и разрешение на самостоятельную разработку по обезвреживанию особо опасных негодяев, в чем он даже не сомневался. Это благосклонность свыше, никак иначе, он так и считал, и был счастлив и благодарен судьбе и удаче, которую она ему дарила. Виктор позвал Стаса, ожидавшего его в коридоре, закрыл кабинет.

– Ну внимательно слушай, Стас, действовать будем так.

– Ну и жара сегодня! Слышь, Некит, водой-то достаточно подзатарился, а то сегодня употеем бегать за сайгаками нашими.

Очередная суббота обещала быть плодотворной для Эдика и его приятелей. Прошедшая неделя закончилась явным плюсом, как в материальной составляющей, так и в карьерной на политической ниве, есть конечно легкое облачко в его безоблачном существовании – Настя. Но это всего лишь легкое, да и облачком его не назовешь, зато компенсация в виде новой студентки-практикантки сотрет любую, даже еле заметную морщинку с его лба, успешного, молодого, перспективного. Два джипа уже проехал половину пути к своей, так сказать, охотничьей вотчине.

– А подранок твой нашелся или нет, а, Эдуард? – внимательно глядя на дорогу спросил Некит.

– Да, мент наш говорит, что все в порядке, не появлялся нигде, сгинул, наверное, это же лес – не лес, кустарник – не кустарник, болото – не болото, в общем гадюшник, и ведь там реально этих тварей полно, кусанула какая-нибудь вот и все.

– Это хорошо, чтобы так, все спокойней.

– Ладно, не мандражируй, Гастроном, все будет в порядке, я, кстати, запустил инфошку через Митяя, он прокачал народу, что, мол, надо отпор давать всеми подручными методами, там и палки, и арматура имеется. Контингент одобрил, так что готовьтесь к достойной борьбе, а то эта генсековская тема, когда тебе подсадок на забой выгоняют, не возбуждает, теряешь осторожность и нюх. Сегодня будет по-другому, вам понравится, уверен.

Джипы въехали в промзону и встали на привычном месте. Пятеро в балаклавах вышли из машин и стали внимательно осматривать территорию в портативные подзорки. Виктор тоже внимательно рассматривал приехавших. На нем были одеты очки, очки, можно сказать, волшебные, последняя разработка Кулибиных, работающих на ГРУ, они не только имели возможность увеличения, но и работали как видеокамера, и картинку в режиме онлайн сразу смотрел и записывал агент подстраховщик.

– Так, Стас, давай, теперь твой выход! И поспокойней, и поуверенней. – Стас вышел из кустарника и прихрамывая пошел в сторону гостей, как бы не замечая их.

– Эдик, смотри, смотри, это не твой ли подранок объявился.

– Скорее всего он, но я за ним гоняться не собираюсь.

– О, да он нас приметил, опять в кусты подался, слышь, ребята, Андрюха, Костик, поймайте-ка его, пусть расскажет, где прохлаждался да бока отлеживал, медведь наш шатун.

Костик да Андрюха, два здоровых детины, были уволены из местного ОМОНа за неоднократные жалобы на жестокое обращение с задержанными, да и сослуживцы их не уважали, есть такая категория, которые идут в органы удовлетворять свои садистские наклонности, к их числу и относились два друга, их и брали нувориши для подстраховки и грязной работы.

– Да, я уверен, это тот самый, бейсболка, я ее сразу узнал, здесь такая, наверное, только у него, парни поймаете его, тащите к нам, крикнул вдогонку бывшим омоновцам Эдик.

Стас, как и договаривались, зашел в кустарник и сразу нырнул в трубу к Егору, а Виктор в такой же робе и бейсболке Стаса продолжал ковылять вглубь кустарника.

– Слышь, Инвалид, стоять, быстро на колени и руки за голову.

Виктор медленно встал на колени и сложил руки за головой, с этого момента в нем произошло преображение, теперь на коленях стояла машина, которая готова уничтожить и подавить врага. Майор относился к самой элите спецназа, он был командир диверсионной группы с усложненным профилем действия в очень экстремальных условиях, горных ледников и Арктики. Только знающие представляют себе уровень подготовки таких офицеров. Наверное, из тысячи кандидатов только один сможет выдержать те нагрузки, в которых формируют мускулы, сравнимые с гранитом, стальные нервы и волю, которую невозможно сломить.

– Ну что, сволочь, где шкерился? – подходя к Виктору сзади, спросил Андрюха.

Двух верзил подвела полная уверенность в своей безнаказанности и физическом превосходстве. Продолжить свою гневную речь к непослушному скоту, так они воспринимали живущих в промзоне, он не смог, молниеносный удар, сравнимый с промышленным молотом, сломал ему кость ниже колена. Болевой шок заставил его забыть об оружии, которое у него было. Виктор резко прыгнул в бок, на спину, и со спины, как в фильмах про боевые искусства, вскочил на ноги, стрела арбалета как раз вонзилась в землю, где секунду назад он стоял на коленях. Ни одного шанса перезарядиться, ни выхватить новенькую беретту, второму несчастному Виктор не дал, на пол секунды парень замешкался с принятием решения, а такие ошибки с такими, как майор не допустимы, ударом ноги в голову он отправил здоровяка в тяжелый нокаут. Виктор надел очки, щелкнул на маленькую кнопку на широковатой душке, достал противоболевой шприц и подошел к корчащемуся от боли парню со сломанной ногой.

– Быстро, кто остальные? Говори и я сниму твои мучения! – и он поднес шприц к бедру парня и выдержал паузу, через пару секунд майор уже знал все фамилии подонков, а видеоматериал ложился в память на жесткий диск в оборудованном аппаратурой микроавтобусе, где в боевой готовности ждал указаний подстраховщик.

– Стас, Егор, вы окажите помощь этим животным, а я займусь вершителями судеб людских. – , злая ироничная улыбка отразилась на его лице.

– Ну, кто не спрятался – я не виноват! – вспомнил Виктор конец детской считалочки при игре в прятки…

Прошло два года

Обновленный штат ночного клуба возглавлял Стас, он очень преобразился, и не то, чтобы внешне, а больше внутренне, не даром говорят, что внешность – это зеркало души, теперь он был чист, целеустремлен, оптимистичен. С шестнадцати до восемнадцати часов в клубе был, своего рода, перерыв и весь персонал тусовался в зале, кто обедал, кто просто общался между собой, кто кому-то звонил, кто читал, кто смотрел фильмы на своих гаджетах. А одна компания, состоящая из молодых поварешек-практикантов, пацанов из ПТУ и новеньких официантов, и пары охранников, сгрудились вокруг Стаса.

– Стас, давай рассказывай дальше, как там этот спецназовец вас спасал, давай-давай, не тяни резину, а то опять не успеешь.

– Честно вам скажу, парни, что-то наподобие я видел только в кино, но повторю «наподобие». И, знаете, все, что он творил на слух не очень воспринимается, это надо видеть, а я видел и не только, но и помогал, скажу вам так, чтоб вы хоть чуточку представляли, так вот Брюс Ли и тот бы, наверное, не смог бы так, как этот…

– Стас Аркадьевич, можно вас на минутку?

Стас обернулся, его звала Настя, у нее уже четко был виден округлившийся животик, беременность ее красила

– Стас ты извини меня, я тут рядом гуляла, а деньги, ворона такая, дома забыла.

– Тебе занять?

– Да нет, я сок хочу соленый, томатный и много, выручай Стас.

Стас наполнил литровый бокал и протянул жаждущей.

– Ну как там Виктор Сергеевич?

Настя выпила почти залпом пол стакана и перевела дух.

– Да все в порядке, как-нибудь пригласим тебя в гости, а что это у вас собрание пионерское что ли? – пошутила Настя, глядя на молодые любопытные и где-то смешные лица ПэТэУшников.