Текст книги "Разгром Брянского фронта"
Автор книги: Сергей Кондратенко
Жанр: Исторические приключения, Приключения
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Учитывая большую протяженность советско-германского фронта, в Записке от 22 августа 1941 года отмечалось, что наиболее эффективными средствами проведения данных операций являются авиация и танковые соединения, поэтому, по мнению Гитлера, их стоит рассматривать не как составную часть какой-либо группы армий, а как оперативное средство в руках высшего командования. Таким образом, главная роль в броске на юг с целью разгрома советского Юго-Западного фронта отводилась 2-й танковой группе генерал-полковника Гейнца Гудериана.
В целом генералитет ОКХ и группы армий «Центр» встретил идею поворота части своих сил на юг крайне негативно. Федор фон Бок предпринял попытку повлиять на решение фюрера, отправив на совещание с Гитлером Гудериана, который должен был убедить его продолжить наступление на Москву. Но миссия Гудериана потерпела фиаско. Сначала Браухич попытался запретить Гейнцу поднимать вопрос о наступлении на столицу СССР, мотивируя это тем, что решение уже принято и его дальнейшее обсуждение бесполезно. Потом сам Гудериан в ходе беседы с Гитлером бодро заявил, что его 24-й моторизованный корпус готов выдвинуться в южном направлении, хотя накануне на совещании с фон Боком и Гальдером он утверждал обратное. Как бы ни хотелось фон Боку продолжить наступление на Москву и войти победным маршем в очередную поверженную столицу, но он не мог игнорировать общую стратегическую ситуацию на советско-германском фронте. Вырвавшаяся вперед группа армий «Центр» вбила своеобразный клин в центре советско-германского фронта. Игравшие первую скрипку танковые группы до предела растянули зону своей ответственности так, что пехотные дивизии не всегда успевали прикрыть их тылы и фланги. Коммуникации были растянуты и не справлялись со снабжением вырвавшихся вперед армий, которые, кроме того, были вынуждены отражать многочисленные контрудары советских войск. В свою очередь продвижение групп армий «Север» и «Юг» замедлилось, столкнувшись с упорной обороной Красной Армий. В результате фон Бок и так был вынужден задействовать свои армии для обеспечения флангов, как это было под Гомелем и Унечей – Стародубом, на которые наступали 2-я армия и 2-я танковая группы соответственно. В итоге линии коммуникаций еще больше растягивались, а ценные подвижные соединения несли потери, ведя тяжелые бои с советскими войсками.
Таким образом, предполагалось предпринять наступление главных сил 2-й танковой группы и 2-й армии в направлении с севера на юг. Ось наступления пролегала через Конотоп на Ромны, с дальнейшим развитием наступления через Чернигов, Нежин на Пирятин и через Чернигов на Киев.[59]59
Исаев А. В. Пять кругов ада. Красная Армия в «котлах». – М.: Эксмо; Яуза, 2017. С. 91.
[Закрыть]
А как советскому командованию виделись дальнейшие операции Вермахта? Еще 19 августа 1941 года генерал армии Г. К. Жуков, в то время командующий Резервным фронтом, как член Ставки Верховного Главнокомандования направил из-под Ельни Верховному Главнокомандующему И.В. Сталину телеграмму следующего содержания: «Противник, убедившись в сосредоточении крупных сил наших войск на пути к Москве, имея на своих флангах наш Центральный фронт и великолукскую группировку наших войск, временно отказался от удара на Москву и, перейдя к активной обороне против Западного и Центрального фронтов, все свои ударные подвижные и танковые части бросил против Центрального, Юго-Западного и Южного фронтов.
Возможный замысел противника: разгромить Центральный фронт и, выйдя в район Чернигов, Конотоп, Прилуки, ударом с тыла разгромить армии Юго-Западного фронта. После чего – главный удар на Москву в обход брянских лесов и удар на Донбасс…»[60]60
Анфилов В. А. Незабываемый сорок первый. – М.: Советская Россия, 1982. С. 229.
[Закрыть]
Ответом на эту телеграмму Георгия Константиновича стала упоминавшаяся выше директива Ставки ВГК № 001082, в которой отмечалось, что «в предвидении такого нежелательного казуса и для его предупреждения создан Брянский фронт во главе с Еременко».[61]61
Русский архив: Великая Отечественная: Ставка ВГК. Документы и материалы. 1941 год. Т. 16(5–1). С. 119–120.
[Закрыть]
Проанализировав возможные действия Вермахта и ответные меры Красной Армии, Ставка ВГК приняла решение поставить перед Брянским фронтом новые задачи. 24 августа 1941 года состоялись знаменитые переговоры Верховного главнокомандующего и начальника Генерального штаба Красной Армии с командующим войсками Брянского фронта «Об обстановке в полосе Брянского фронта». Те самые переговоры, которые часто цитируются в военно-исторической литературе и в которых говорится про «подлеца Гудериана». Что ж, разберем их и мы.
Командующий 50-й армией М.П. Петров (предвоенная фотография).
Начинаются переговоры с доклада А. И. Еременко начальнику Генштаба маршалу Б.М. Шапошникову об обстановке в полосе фронта и действиях противника. Андрей Иванович подробно рассказал о боевых действиях в районе Почепа, Стародуба и рейде 55-й кавалерийской дивизии, отметив какие силы противник задействовал против его войск. Вызывают интерес показания пленного унтер-офицера из 3-й танковой дивизии: «как показывает один из унтер-офицеров, подслушивавший разговор своих офицеров, что 3 танковая дивизия имела своей задачей действовать на юг, отрезать Буденного. Это сообщение имеет под собой некоторое основание, так как 3 танковая дивизия сначала 19.8 начала движение от Стародуба на юг, а потом вернулась на запад и поднялась несколько севернее Стародуб. Пленные утверждают, что вернулась потому, что кто-то их тыл обходил».[62]62
Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Выпуск 43. С. 8–9.
[Закрыть] Данное утверждение вполне может иметь под собой основу. Гудериан отмечал, что получил приказ начать движение на юг 25 августа, вполне вероятно, что накануне наступления соответствующие приказы могли поступить в соединения 2-й танковой группы и об этом могли знать, как офицеры, так и унтер-офицеры. Таким образом, командование фронта как минимум за пару дней до немецкого наступления имело о нем информацию. Но А.И. Еременко исходя из анализа сложившейся обстановки сделал следующие выводы о дальнейших действиях противника: «считаю, что противник сильными передовыми частями, поддержанными значительным количеством танков, ведет активную разведку и, по-видимому, на днях не завтра – послезавтра поведет наступление на всем фронте».[63]63
Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Выпуск 43. С. 9.
[Закрыть] Андрей Иванович правильно определил сроки начала наступления Гудериана, но ошибся с его направлением. Как мы сейчас знаем удар был нанесен не на всем фронте, а на его узком участке в районе Новгород-Северского на фактически изолированном участке обороны 13-й армии. Ошибка командующего фронта в оценке ситуации стала одной из причин катастрофы.
Далее Борис Михайлович стал «экзаменовать» А. И. Еременко по вопросу его действий в случае немецкого наступления, одновременно указав и возможное главное направление действий противника: «Какой план Вы принимаете, если бы последовала атака Гудериана завтра или послезавтра? Имейте в виду, что его главная группировка нацелена против 217, 279 сд. Поэтому необходимо здесь усилить второй эшелон и разбросать мины, дабы не допустить развития его наступления на Жиздра и в обход Брянск с севера».[64]64
Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Выпуск 43. С. 9.
[Закрыть] Внимание начальника ГШ к брянскому направлению не должно удивлять. Во-первых, его прикрытие и было главной задачей Брянского фронта, во-вторых, напомним, что Г. К. Жуков в своей телеграмме также указывал, что после разгрома войск Юго-Западного фронта, дальнейшее наступление Вермахта на Москву последует «в обход брянских лесов», так что советское командование придавало особое значение укреплению правого фланга фронта, который прикрывал данное направление. Наконец, в-третьих, на момент переговоров, как показал их дальнейших ход, решение о дальнейших действиях Брянского фронта еще не было принято.
Как показал ответ А.И. Еременко, накануне переговоров он был полностью поглощён ситуацией в районе Почепа, где и ожидал основной удар немцев, не уделив должного внимания своему правому флангу: «Если противник поведет атаку на фронте Почеп и севернее, то я здесь, имея 3 противотанковые полосы, сначала думаю разбить его на этих противотанковых рубежах, а затем контратакой трех стрелковых и одной танковой дивизий (108-я танковая дивизия) добить его. Относительно севера, т. е. на участке 217, 279 дивизий, сейчас приму меры к высылке саперов и сосредоточивающуюся дивизию в районе Сельцо нацелю в этом направлении».[65]65
Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Выпуск 43. С. 10.
[Закрыть]
В своих мемуарах после войны Андрей Иванович признал, что противник действиями 47-го моторизованного корпуса в районе Почепа ввел в заблуждение командование фронтом и Ставку, которые не придали должного значение разведсводкам о повороте немецких войск на юг и не приняли должных мер: «Одновременно с движением на юг противник активно действовал в районе Почеп… На основании этих фактов я пришел к выводу, что противник сильными передовыми частями, поддержанными мощными танковыми средствами, ведет активную разведку, имея, возможно, целью в ближайшее время нанести удар на Брянск. Однако гитлеровцы не нанесли этого удара. Тогда мы полагали, что они узнали о создании нами на подступах к Брянску обороны, состоявшей из оборонительных полос, усиленных противотанковыми рвами. В действительности же47-й танковый корпус, удара котоporo на Брянск мы опасались, имел задачу обеспечения 24-го танкового корпуса, наносившего удар на юг в соответствии с приказом Гитлера…
Ставка Верховного Главнокомандования, не раскрыв стратегического маневра противника, ориентировала нас на то, что главная группировка Гудериана нацелена против правого (северного) крыла Брянского фронта, т. е. против 217-й и 279-й стрелковых дивизий 50-й армии…
Таким образом, отрывочные разведанные о движении отдельных частей на юг ни командованием фронта, ни Ставкой, которая была поставлена об этом в известность, не были своевременно оценены как поворот на юг 2-й полевой армии и 2-й танковой армии».[66]66
Еременко А. И. В начале войны. С. 306–308.
[Закрыть]
Далее Борис Михайлович приступил к обсуждению мероприятий, направленных на пополнение и усиление войск 13-й армии: «Шапошников: Пополняете ли Вы сейчас 13 армию? Ее нужно срочно восстанавливать. Что касается 287 и 283 сд, то они задержаны на несколько дней для окончательного доформирования. Еременко: Относительно 13 армии принимаю все меры ее восстановления. Уже 10 000 пополнения дано и две дивизии, которые прибыли и включены в ее состав. Также включена в ее состав 4 кавдивизия. Передано 17 танков, прибывших для восстановления 50 тд».[67]67
Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Выпуск 43. С. 10.
[Закрыть] Отчитавшись, Андрей Иванович стал просить усилить ВВС фронта: «Я хотел бы поставить еще один вопрос относительно пикирующих бомбардировщиков в связи с тем, что перед фронтом действуют подвижные войска противника и затруднить их маневр могут пикирующие бомбардировщики. Они хороши главным образом для действий по мостам и по узким дефиле. Это я знаю из опыта, как нам затруднял противник под Смоленском своими пикирующими бомбардировщиками, поэтому прошу дать один полк Пе-2, желательно 244 краснознаменный полк. Кроме того, для систематического ночного воздействия на противника дать одну эскадрилью ТБ-3, а также прошу дать 10 шт. У-2 для связи».[68]68
Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Выпуск 43. С. 10.
[Закрыть] В этот момент к беседе подключился Верховный Главнокомандующий. Отметив, что авиационное усиление фронт получит: «У-2 Вам уже отправлены, ТБ-3 получите, Пе-2 полка два или даже 3 можем немедленно отправить Вам»,[69]69
Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Выпуск 43. С. 10.
[Закрыть] он указал на ошибки штаба фронта в комплектовании стрелковых дивизий маршевым пополнением, так как он продолжал ориентироваться на довоенные штаты, в то время как следовало переходить на новые, утвержденные Постановлением ГКО от 11 августа 1941 года № ГКО-459сс.
«Вы требуете много пополнения людьми и вооружением. Из ваших заявок я вижу, что Вы исходите из старых штатов 17 000 чел. на дивизию. Но у нас имеется решение не иметь больше 17 000 дивизий в виду громоздкости тылов, а иметь 11 000 в дивизии. Если же в старых дивизиях сохранились оба полка артиллерии, то можно иметь в дивизии до 13 000. В самом крайнем случае до 15 000, но не больше. Я прошу Вас руководствоваться при составлении заявок на пополнение этими соображениями».[70]70
Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Выпуск 43. С. 10.
[Закрыть]
Отвечая на этот упрек вождя, А.И. Еременко возложил ответственность на работников штаба, завив, что сторонник постепенно укрепления дивизий 13-й армии и никогда не требовал их доукомплектования до штатов военного времени: «Относительно пополнения: тут, по-видимому, вкралась где-либо ошибка. Я, наоборот, те дивизии, которые восстанавливаются 13 армии, поставил задачу укомплектовать их на первое время хотя бы до 6 000 и не требовал 17 000. Тут просто, по-видимому, неопытные наши работники просто напутали».[71]71
Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Выпуск 43. С. 10–11.
[Закрыть]
Так же Сталин сообщил командующему фронтом о намерении Ставки усилить его танками, авиацией и реактивной артиллерией при условии, что он обещает «разбить подлеца Гудериана»: «Мы можем послать Вам на днях, завтра, в крайнем случае послезавтра, 2 танковые бригады с некоторым количеством КВ в них и 2–3 танковых батальона. Очень ли они нужны Вам? Если Вы обещаете разбить подлеца Гудериана, то мы можем послать еще несколько полков авиации и несколько батарей PC. Ваш ответ?»[72]72
Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Выпуск 43. С. 10.
[Закрыть]
Андрею Ивановичу ничего не оставалось, как поблагодарить Верховного и взять на себя обязательство разбить грозного супостата: «Я очень благодарен Вам, товарищ Сталин, за то, что Вы укрепляете меня танками и самолетами. Прошу только ускорить их отправку. Они нам очень и очень нужны. А насчет этого подлеца Гудериана, безусловно, постараемся задачу, поставленную Вами перед нами, выполнить, т. е. разбить его».[73]73
Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Выпуск 43. С. 11.
[Закрыть]
Далее на переговорах обсуждалась судьба Центрального фронта и кадровые перестановки. Сталин в своей излюбленной манере напрямую спросил А.И. Еременко о необходимости расформировать Центральный фронт и провести ряд кадровых перестановок: «Не следует ли расформировать Центральный фронт, 3 А соединить с 21 и передать в ваше распоряжение соединенную 21 армию. Я спрашиваю об этом потому, что Москву не удовлетворяет работа Ефремова».[74]74
Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Выпуск 43. С. 10.
[Закрыть]
Командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Федор фон Бок.
Вопрос этот был не праздный, и судьба потрепанного в предыдущих боях Центрального фронта серьезно волновала Ставку. К тому же ее не удовлетворяла работа командующего фронта генерал-лейтенанта М.Г. Ефремова. Перед советским командованием встала дилемма: пополнить армии Центрального фронта и выстроить надежную оборону на пути немецких войск или расформировать его, передав войска и полосу обороны Брянского и Юго-Западного фронтов. На следующий день после разбираемых переговоров А. И. Еременко с Шапошниковым и Сталиным в Ставку было направлено донесение Главнокомандующего войсками Юго-Западного направления Маршала Советского Союза С.М. Буденного «О создании единого руководства войсками на гомельском и черниговском направлениях», в которой предлагалось или усилить Центральный фронт 5-й армией и четко установить разграничительные линии, или расформировать фронт, а его войска передать Юго-Западному: «Связи отходом войск Центрального фронта южном направлении создалась обстановка, при которой два самостоятельных фронта заняли положение своими тылами один по отношению другого под прямым углом, при этом Центральный фронт фактически своего тыла не имеет.
Отсутствие единого руководства на гомельском и черниговском направлениях может создать путаницу и неразбериху.
Предлагаю два варианта разрешения этого вопроса.
1. В состав Центрального фронта включить пятую армию Юго-Западного фронта и установить границу между фронтами: Овруч, устье р. Припять, Нежин, Ворожба и далее в тыл.
2. 21 и 3 армии Центрального фронта передать состав Юго-Западного фронта. Штаб Центрального фронта передислоцировать в Дубны для управления 26 и 38 армиями.
Прошу срочного решения вопроса».[75]75
Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Выпуск 40. – М.: Воениздат, 1960. С. 58–59.
[Закрыть]
В итоге Центральный фронт был расформирован вот только его войска и полоса обороны были переданы не Юго-Западному, а Брянскому фронту, но об этом ниже.
Последним вопросом, который обсуждали на переговорах 24 августа, стал кадровый. Верховный Главнокомандующий предлагал назначить М.Г. Ефремова заместителем А.И. Еременко, командующим объединенной 21-й армией вновь назначить генерал-лейтенанта В. И. Кузнецова: «Мы думаем, что можно было бы тов. Ефремова снять с фронта и сделать его вашим заместителем, если Вы этого хотите, а командующим 21 А, туда войдет и 3 А, поставить Кузнецова, нынешнего командующего 3 армией. В Генштабе говорят, что тов. Кузнецов более энергичный и способный, чем Ефремов».[76]76
Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Выпуск 43. С. 11.
[Закрыть]
Андрей Иванович согласился с назначением М.Г. Ефремова своим заместителем, но предложил не сливать 3-ю армию с 21-й, а использовать ее штаб для формирования новой армии на стыке между 50-й и 13-й, также он наконец-то добился смены командующего 13-й армией. К.Д. Голубева должен был сменить генерал-майор А.М. Городнянский: «Я не возражаю против назначения Ефимова заместителем командующего Брянским фронтом. Относительно штаба 3 армии, я просил бы его использовать, как штаб армии, посадив его на фронте между 50 и 13 А с подчинением ему 3-х стрелковых и одной кав. дивизий, ибо сейчас в армиях по 10–11 единиц и мне трудно управлять в армиях, и назначить командующим этой армией генерал-майора Крейзер, проверенного мною, в боях показавшего исключительные командирские качества. Он сейчас командует 10 мотодивизией на Зап. фронте. Второй вопрос. Я Вам сегодня послал доклад шифром, в котором прошу командармом 13 назначить генерал-майора Городнянского, командира 129 дивизии».[77]77
Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Выпуск 43. С. 11.
[Закрыть]
Сталин согласился с предложениями А. И. Еременко, а Б.М. Шапошников сообщил, что на следующий день, то есть 25 августа 1941 года в штаб фронта будет направлен приказ о дальнейших действиях.
Столь подробный анализ переговоров 24 августа 1941 года не случаен. Он четко свидетельствует, что к этому времени, не смотря на прорыв немцев на Стародуб и отрывочные разведданные относительно поворота 2-й танковой группы на юг, Ставка все равно ожидала удара противника на брянском направлении, на что и указывал начальник Генштаба А. И. Еременко. Последующие директивы Ставки четко свидетельствуют об этом. Так, в Директиве Ставки ВГК № 001253 от 25 августа 1941 года отмечалось: «Противник, обороняясь на направлениях Белый, Вязьма, Спас-Демянск, сосредотачивает свои подвижные силы против войск Брянского фронта, по-видимому, с целью в ближайшие дни нанести удар на направлении Брянск, Жиздра».[78]78
Русский архив: Великая Отечественная: Ставка ВГК. Документы и материалы. 1941 год. Т. 16 (5–1). С. 135.
[Закрыть] «Туман войны» никак не поддавался советским военачальникам летом-осенью 1941 года. Плохо поставленная работа разведывательных органов Красной Армии с полученными данными во многом и приводила к подобным ошибкам в определении дальнейших планов противника.
Однозначно трактовать пресловутую историю с обещанием «безусловно разбить подлеца Гудериана» как подготовку к контрудару на наш взгляд нельзя, так как в контексте переговоров упор делался на оборонительные действия Брянского фронта и усиление его дополнительными силами и средствами велось с целью измотать противника в оборонительных боях с последующим разгромом его группировки в ходе контрудара.
Более серьезные последствия повлекло за собой расформирование Центрального фронта.
В своих послевоенных мемуарах Андрей Иванович Еременко отмечал, что расформирование Центрального фронта было ошибкой, его следовало наоборот укреплять и даже в случае удара Гудериана на Брянск армии фронта смогли бы угрожать флангам и тылу ударной группировки противника. Справедливости ради заметим, что он не снимал ответственность за это решение и с себя, вот что он писал: «Как видно из этих переговоров, Ставка не знала об обстановке на фронтах и предприняла расформирование Центрального фронта, оборонявшего тот участок, на который противник переносил направление главного удара. Последующее развитие событий показало, что с расформированием этого фронта поспешили. Его, по-видимому, нужно было укреплять, а не расформировывать. Мы согласились с этими предложениями, так как тоже, к сожалению, не знали о коренном изменении намерений врага. В случае, если бы противник действительно наносил удар на Москву со стороны Брянска, 21-й армии отводилась бы задача по обеспечению фланга, возможен был с ее стороны и удар во фланг или даже по тылам противника при повороте от Брянска на север, при условии, что она получила бы обещанные пополнения».[79]79
Еременко А. И. В начале войны. С. 308–309.
[Закрыть]
Кстати, в мемуарах 1959 года издания есть очень интересная ремарка: «Справедливости ради нужно сказать, что Ставка часто советовалась с командованием фронтов, сделала она это и сейчас, правда, уже после принятия решения».[80]80
Еременко А.И. На западном направлении. Воспоминания о боевых действиях. – М.: Воениздат, 1959. С. 85–86.
[Закрыть] Получается, что на момент переговоров с А. И. Еременко Ставка уже приняла решение о расформировании Центрального фронта. В связи с этим можно предположить, что вопрос Верховного Главнокомандующего носил сугубо уточняющий характер, правильно ли командующий фронтом, по мнению Ставки, понимает сложившуюся на фронте ситуацию.
Начштаба Центрального фронта полковник Л.М. Сандалов отмечал, что Центральный фронт не исчерпал своих возможностей и если бы не ошибки верховного командования в оценке ситуации, то при условии своевременного усиления смог бы и дальше удерживать свои позиции: «Немаловажную роль сыграл Центральный фронт, отвлекший часть сил группы армий «Центр» с московского на гомельское направление. Но она могла быть еще значительнее, если бы Центральный фронт, конечно, достаточно и своевременно усиленный, организовал прочную оборону на Десне. К сожалению, мы недооценивали, преуменьшали силы группы армий «Центр», наступавшие на юг, особенно мощь 2-й танковой группы. Рассчитывали, что эти войска развивать удар на юг дальше Десны будут не в состоянии и опять перенацелятся на Москву. По-видимому, поэтому советское командование сочло ненужным существование Центрального фронта».[81]81
Сандалов Л. М. Указ. соч. С. 183–184.
[Закрыть]
Таким образом, накануне решающего наступления противника советским командованием была фактически инициирована реорганизация Брянского фронта, часть полосы обороны которого находилась на направлении главного удара врага. Ошибка в определении планов немецкого командования привела к катастрофической ситуации на юго-западном направлении советско-германского фронта.
В соответствии с Директивой Ставки ВТК № 001255 от 25 августа 1941 года: «1. В целях объединения управления войсками, действующими на брянском направлении, с войсками гомельского направления с 00 час 26.08.1941 г. Центральный фронт упразднить, передав его войска в состав Брянского фронта. С 00 час 26.08.1941 г. Брянский фронт иметь в составе 50, 3, 13 и 21-й армий.
2. Войска, действующие на гомельском и мозырском направлениях, объединить, передав все войска 3-й армии в состав 21-й армии.
Командующему Брянским фронтом управление 3-й армии использовать на мглинском направлении, передав ей часть дивизий из состава 50-й и 13-й армий по своему усмотрению».[82]82
Русский архив: Великая Отечественная: Ставка ВГК. Документы и материалы. 1941 год. Т. 16 (5–1). С. 134.
[Закрыть]
Также данная директива инициировала и все кадровые перестановки, которые обсуждались на переговорах 24 августа 1941 года, а именно генерал-лейтенант М.Г. Ефремов был назначен заместителем командующего Брянским фронтом; командующим 21-й армией стал генерал-лейтенант В. И. Кузнецов; 3-й армии – генерал-майор Я.Г. Крейзер; 13-й армии – генерал-майор А.М. Городнянский.
Боевым приказом командующего войсками Брянского фронта № 04/ОП от 25 августа 1941 года были установлены новые разграничительные линии фронта и его армий, утвержден их боевой состав, а также сроки организации управления войсками в новом составе: «2. С 00 часов 28.8 устанавливаю следующий состав армий Брянского фронта. 3. 50 армия: 217, 279, 258, 260, 290, 278 сд, 55 кд… 4. 3 армия: 280, 269, 155, 137, 148 сд, 4 кд… 5. 13 армия: 282, 307, 143, 6, 132, 121, 283 сд, 21 кд, 52 кд, 50 тд… 6. 21 армия: включить весь состав войск 21 армии и бывшей 3 армии, за исключением управления 3 армии со средствами связи и охраной…8. Управлению 3 армии со средствами связи и охраной перейти в район Задружное к утру 27.8.41, передав войска в состав 21 армии. 9. Командующему 50, 3, 13 армий организовать управление войсками в новом составе к исходу 27.8, а в 21 армии – получением настоящего приказа».[83]83
Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Выпуск 43. С. 42–43.
[Закрыть]
На следующий день, 26 августа, А.И. Еременко получает долгожданную директиву Ставки ВГК о дальнейших действиях войск фронта. Учитывая сложившуюся ситуацию на фронте, было приказано ликвидировать стародубскую группировку противника, сомкнуть фланги 21-й и 13-й армий, тем самым стабилизировав ситуацию на своем левом фланге: «Противник в районе Стародуба имеет один мотополк, поддержанный танками; к западу от Стародуба противник еще не распространился к югу от железной дороги Унеча – Клинцы – Новозыбков. 55 сд 21-й армии находится в районе Климово. Представляется возможным использовать охватывающее в отношении Стародуба положение, уничтожить в Стародубе противника и сомкнуть фланги 13-й и 21-й армий. Верховное Главнокомандование считает проведение такой операции вполне возможным, могущим дать хороший результат».[84]84
Русский архив: Великая Отечественная: Ставка ВГК. Документы и материалы. 1941 год. Т. 16 (5–1). С. 138.
[Закрыть] Отметим, что накануне Ставка ВГК поставила наступательные задачи и перед командующими Западным и Резервным фронтами, которые должны были нанести поражение противнику соответственно под Смоленском и Ельней. Вероятно, Ставка рассчитывала, что противник перебросит подвижные соединения со стародубского направления под Ельню и Смоленск, тем самым ликвидируя угрозу вражеского наступления на брянском направлении и облегчая задачу Брянскому фронту. Кстати, в уже упоминавшейся выше Директиве Ставки ВГК № 001253 командующему войсками Резервного фронта была намечена цель будущего наступления Брянского фронта после завершения его реорганизации: «Брянский фронт 2 сентября 1941 г. перейдет в наступление с задачей разбить группировку противника, сосредоточивающуюся в районе Дубровка, Почеп, Сураж и в дальнейшем выходит на фронт Петровичи, Осмоловичи, Бел [ая] Дубрава, Гута-Корецкая».[85]85
Русский архив: Великая Отечественная: Ставка ВГК. Документы и материалы. 1941 год. Т. 16 (5–1). С. 137.
[Закрыть]
Таким образом, учитывая начавшуюся реорганизацию, Ставкой ВГК перед Брянским фронтом были поставлены весьма скромные задачи: стабилизировать ситуацию на своем левом фланге путем ликвидации прорывов противника под Стародубом и Почепом.
Вот только базировался этот план на ошибочных выводах о дальнейших действиях немецких войск, за что советское командование вскоре и поплатилось. Владея стратегической инициативой, противник сполна реализовал свое преимущество, начав 25 августа 1941 года наступление, завершившееся разгромом Юго-Западного фронта.
В этот день войска 2-й армии генерал-полковника Максимилиана фон Вейхса из района Гомель – Новозыбков начали наступление в направлении Чернигов – Нежин, а войска 2-й танковой группы генерал-полковника Гейнца Гудериана из района Почеп двинулись на Конотоп и Прилуки.
В своих воспоминаниях «быстроходный Гейнц» подробно пишет об особенностях планирования этой операции и тех трудностях, с которыми он столкнулся: «Учитывая группировку сил моей танковой группы на тот период, мне ничего другого не осталось сделать, как поставить задачу перед 24-м танковым корпусом, который уже находился в районе Унечи, снова прорваться через фронт русских и одновременно обеспечивать наш правый фланг от угрозы противника, отходящего из района Гомеля на восток, 47-му танковому корпусу была поставлена задача силами 17-й танковой дивизии – единственной дивизии, которую корпус имел возможность немедленно ввести в бой, – обеспечить левый фланг танковой группы посредством перехода в наступление против крупных сил русских, расположенных по восточному берегу р. Судость южнее Почепа. Сама р. Судость в сухое время года не представляла собой какого-либо серьезного препятствия.
Командующий 2-й танковой группой генерал-полковник Гейнц Гудериан.
29-я мотодивизия уже в это время занимала по р. Десна и верхнему течению р. Судость оборону протяжением в 80 км. Восточнее Стародуба противник еще располагался по западному берегу р. Судость, на фланге 24-го танкового корпуса. После того как 29-я мотодивизия была сменена пехотной дивизией, протяженность нашего фланга от Почепа до первоначальной цели наступления – Конотопа составила 180 км; только отсюда начиналась основная операция, а, следовательно, и основная угроза. Сведения о силах противника на левом фланге имелись чрезвычайно отрывочные. Во всяком случае, следовало считаться с тем, что силы 47-го танкового корпуса будут полностью заняты выполнением задачи по обеспечению нашего фланга. Боеспособность 24-го танкового корпуса, предназначенного для действий в качестве ударной силы, была в значительной степени ослаблена тем, что он должен был приступить к выполнению новой задачи, так и не получив времени для отдыха и пополнения после участия в исключительно тяжелых боях и совершения утомительного марша».[86]86
Гудериан Г. Указ. соч. С. 275.
[Закрыть]
Как мы видим, Гудериан прекрасно осознавал угрозу флангового удара по своей наступающей группировке. Не ускользнул этот факт и от внимания вышестоящих штабов, так начальник Генерального штаба Сухопутных войск генерал-полковник Франц Гальдер в своем дневнике 25 августа 1941 года записал следующее: «Медленно развивается наступление 2-й армии и [2-й танковой] группы Гудериана, действующих в южном направлении. Можно ожидать, что последняя вскоре окажется под прямым воздействием противника, который попытается ее задержать ударами с востока».[87]87
Гальдер Ф. Указ. соч. С. 328.
[Закрыть]
Как мы видим немецкие генералы, имея за плечами двухлетний опыт маневренной войны, прекрасно осознавали все угрозы, которые могут возникнуть при глубоком прорыве танковых соединений, и были готовы их ликвидировать. В итоговом плане операции 2-й танковой группы, наносивший главный удар 24-й моторизованный корпус (3-я, 4-я танковые и 10-я моторизованная дивизии) получил задачу прорвать оборону советских войск на стыке 13-й и 21-й армий в общем направлении Новгород – Северский – Ворожбу. В своею очередь второй моторизованный корпус – 47-й (17-я, 18-я танковые и 29-я моторизованная дивизии) был задействован для прикрытия с востока фланга ударной группировки и наступал из района Рославля на Трубчевск и южнее, главными силами нанося удар на Почеп, Семцы, Мосточино, охватывая южный фланг Брянского фронта у Погар, Трубчевска, а вспомогательный удар наносился из района Витемля в направлении станции Знобь.
Утром 26 августа 1941 года передовые части 3-й танковой дивизии Вермахта атаковали Новгород-Северский. В ходе короткого, но упорного боя подразделения 143-й стрелковой дивизии, оборонявшей город, были сбиты с позиций, и к вечеру город полностью перешел под контроль противника. Особенно тяжелые потери понесли 800-й стрелковый полк дивизии, который, согласно «Выписки из журнала боевых действий штаба 13-й армии за период с 21.08.41 по 2.10.41 г.», был окружен противником, и лишь небольшая часть его бойцов смогла выйти из окружения. Как не раз бывало, летом 1941 года немецким танкистам вновь сопутствовала удача и ими был захвачен неповрежденным мост через Десну у Новгород – Северского, что существенно облегчило войскам противника дальнейшее движение на юг. В истории 3-й танковой дивизии приводятся интересные подробности его захвата.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?