Текст книги "Счастливчик"

Теперь можно взять человека с расстроенной психикой и поместить его в емкость для лечения расшатанных нервов.

Валяться на спине без дела интересного мало, и я решил слегка размяться. Места для плавания в посуде недостаточно, но для подводного плавания, хоть залейся.

Набрав полные легкие воздуха, (это не воздух, а сплошной перегной), я погрузился в густую, липкую массу. Два раза вниз, два раза наверх. Достаточно для того, чтобы в очередной раз понять, не так плохо жить на свете.

– Эй вы там, наверху ! – я задрал голову и прокричал неизвестно кому, – Вы думаете, что сумеете сломить Счастливчика ? Ни в жизнь!

Наверняка, сидят перед своими мониторами, пьют кофе с полей благословенной Кассандры, заедают мягкими, горячими булочками и издеваются.

Но ничего, меня так просто не прошибешь.

Я открыл пошире пасть, зажал нос и заглотнул порядочную порцию густой ерунды, в которой копошился.

Ни вкуса, ни питательности. Но ничего другого под руками, а вернее, под зубами нет. А кушать хочется.

Проглоченный комок пожелал вернуться обратно, но я пропихнул его на место заученным движением желудка.

Старик хотел, чтобы я отвлекся от ненужных мыслей? У него это получилось. В башке остались только нужные. Но как раз те, в которых имелось много вопросов. Отвечать на них никто не собирался.

Обслуживающий Академию персонал никакой информацией не владел, да и видел я его день в году. А что касается старика? Мда. Старик, крепкий орешек. Как он меня отбрил? С бревном? У пересохшего несколько тысячелетий колодца. Он то сам понимает, что говорит?

Янина. Янина. Янина. Я ж ее целый год пас. За каждым движением, каждым взглядом присматривал. А мне теперь говорят, была ли девочка? За дурака принимают. Со психикой не в порядке.

– Козлы старые!

Это у меня от одиночества. Бывает такое. Пусть слушают, что о них народ думает.

Раскурочить бы стенки вашего бассейна, выбраться, да намылить всем рожи. Так ведь нельзя. Учебный предмет. Это у них так называется издевательство над свободным человеком. Ничего лучшего не придумали.

Вообще—то мне в Академии даже нравится. Жизнь, полная романтики и приключений. Захотел, на юг, в пустыньку махнул. Надоела жара, на Ледники или к динозаврам в гости. Без огня и оружия.

Кстати о динозаврах! Это месяца три назад было. Обычный, стандартный Заброс. На захудалую гигантскую планетку. Кроме здоровенных динозавров – одни маленькие динозавры.

Первые три дня тяжело. Потом приноровился. Травку одну интересную нашел. Если ее как следует обработать и принять во внутрь, то у человека возникает лишь головная боль, а у динозавров неудержимый понос.

Я там парочке млекопитающих скормил две порции. Ради научного интереса. Кто ж знал, что эта ерунда, имеется в виду понос, у них по воздуху бациллами передается. Во общем, когда за мной приехали, на всей планете ни одного живого динозавра. Трупы, трупы, трупы. И масса жидкого удобрения. По колено.

Почти такого же, как тот, в котором я в данный момент плаваю. Только запах поинтересней. И сколько мне еще заниматься отдыхом в грязевых ваннах – неизвестно?

Вообще—то я о Академии. О все той же жизни.

Между Забросами Академия старательно пичкает меня всем, чем можно. Начиная от обширных медицинских знаний, в которых я и сейчас то ни черта не понимаю, до знания звездных карт известных областей вселенной, в которых хоть понимаю, но ни черта не смыслю. И так во всем. Всего понемногу.

Старик успокаивает, говорит, чтоб не расстраивался. Еще каких—то пятьдесят – сто сеансов и в мозгах все станет о, кей.

«О, кей», это у него поговорка такая. Означает, что происходящие в данный момент времени события полностью отвечают духу времени и потребности. Я всегда догадывался, что у старика с головой не всегда в порядке.

Кстати о Ночных Охотниках. Я тут сопоставил все известные мне факты. И о, якобы, несуществующей Янине. О Ночных Охотниках, о том, что в Академии кочурюсь только я один. Разное смешал. И пришел к выводу. Что: или надо мной жестоко издеваются, или, что самое невероятное, самое необычное и необъяснимое – все лишь сочетание случайных фактов, невероятных, необычных и необъяснимых.

Объяснил называется. Но я тоже ни черта не понимаю.

Старик вот говорит, чтобы ничего в голову не брал.

– Для тебя сейчас главное, – говорит, – Учиться, учиться и еще раз учиться.

Хорошо говорит. Правильно и мудро. Но это все для сердца и тела. А о душе кто позаботиться?

А вот еще одна интересная мысль о человеческой душе. Из того, что я узнал в последнее время, явствует, что, якобы, после смерти от человеческого тела отделяется некая субстанция, называемая душой, которая улетает по светлому коридору в мир, более счастливый, нежели тот, в котором жила до этого. Интересно? Спорно? Но обнадеживает. У Ночных Охотников существовала подобная версия. Только вместо отлета в какие—то непонятные небеса наши души уползали под землю. В Старые Горы.

А это что такое?

Масса, наполнявшая бассейн для лечения нервов пошла на убыль. И довольно скоро. Минут через десять она исчезла совсем, оголив пол, в котором распахнулся круглый люк, и в нем показалась голова служащего. Старательно замотанного в общевойсковой защитный комплект повышенной изоляции. Искаженный противогазом голос сообщил:

– Прошу прощения, что прервал отдых, но вас срочно требует к себе Глава Академии.

– Да ничего, ничего, – милостиво покивал я, стряхивая с тела прилипшие куски благоухающей гадости.

Срочно требует? Разбежался. Старик подождет. В первую очередь ванна. Горячая ванна с чистой водой и полное прочищение желудка. Рвотное, клизмы – все сгодится. А потом дюжины три мягких, горячих булочек с кофе, собранным с благословенных полей Кассандры. А то у меня от этой дерьмовой пищи застой в кишечнике. И только так.

Глава Академии, он же старик, он же непосредственный бывший рабовладелец, он же Охотник, восседал на неизменном диване и вдумчиво пялился в лист бумаги.

Я осторожно перегнулся через спинку и ненавязчиво заглянул в мелко истыканный буквами текст с грифом « Особо секретно. Для личного пользования.»

– Любопытство, ни есть отличительная черта настоящих Ночных Охотников, – загнул старик умное слово, но лист не убрал, – Присаживайся. Как успехи?

Вот за что я его люблю. Сначала запихивает в выгребную яму, потом спрашивает, хорошо ли вам там было?

– Меня оторвали от лечения только для того, чтобы поинтересоваться динамикой прогресса развития моих физических успехов?

Старик хотел что—то сказать, не нашелся, сухо плюнул.

– Ладно, умник. Дело есть.

А вот это что—то новенькое. У него, у старого Главы Академии, ко мне, воспитаннику десятого уровня есть дело?

Поверил? А зря. Знаю его дела. Сейчас наговорит всякой гадости, а потом через час меня, голого и без оружия выкинут на планетку, где властвуют кровожадные каннибалы. Это старик умеет. И это называется пройти полный курс обучения.

– Вот, читай, – он швырнул мне на колени листок , – Читать то умеешь?

Шутки у старика древние. До сих пор помню, как с неделю ломило в висках после втискивания в мозги полного собрания галактических языков. Не считая различных местных наречий и диалектов. Хоть убей Великое Светило, не знаю, а зачем мне это?

Что же пишет пресса? Да и не пресса, а Верховный Совет Коалиции. И не пишет, а строго, настрого приказывает.

–… Они хотят, чтобы я сократил программу, насколько это возможно, – пояснил старик. Хотя я прочитал это уже сам, – Совет думает, что здесь целая рота готовых Охотников. Скорее, скорее. А не понимают, что в нашем деле…

– Короче, сэр! Вы мне даете первое задание.

Глава посмотрел на меня так, словно увидел перед собой живого неордельтальца.

– Почему ты так думаешь?

А я не думаю, я знаю.

– Вы же не ослушаетесь приказа Коалиции? Нет. Значит программу, действительно, можно сократить. Но ответьте мне, сэр, что еще есть такого, чего я не знаю, не умею, не смогу преодолеть. Нет, послушайте меня, сэр. Мне надоело забавляться вашими Забросами. Просто надоело. Это первое. Все, что содержала гипнобиблиотека Академии я давно перекачал в себя. В археологическом отделе тоже не существует ни одной страницы, которую я не мог бы рассказать наизусть. Все основные предметы пройдены. Я владею любым оружием не хуже, чем… м—м—м… Ночной Охотник, сэр. Я дерусь, как лев. У меня, в конце концов, руки чешутся. Давайте приниматься за дело.

– Хорошо, – что—то он слишком быстро согласился. Я то думал, что старик начнет выделываться, – Пусть будет так, как ты сказал.

Глава Академии моментально преобразился. Из домашнего, уставшего дедушки, в Ночного Охотника, со взором горящим и не проходящими болями в позвоночнике.

– Мы прокрутили на Большом Компьютере все последующие Уровни, загрузив предварительно твои данные. Знаешь, что ответил Большой?

Я не знал.

– Он сгорел ко всем чертям.

Но догадывался.

– О чем это говорит? Можешь не отвечать. Это говорит о том, что дальнейшее твое обучение в стенах моего заведения для тебя нежелательно. Мы начинаем повторяться. А посему…

Старик замолчал. Слишком театрально, чтобы я мог подумать, что сейчас он произнесет новую историческую фразу. Что—то типа :—" Сгною всех заживо, мерзавцы!"

Это полгода назад случилось. Когда меня, без его, Главы Академии, ведома попытались засадить в плотное электромагнитное поле с огромным смещением заряда в какую—то сторону. По мысли экспериментаторов мое тело должно было бы вынести всю эту жуть. Смерти моей хотели. А что на поверку? Когда вовремя извещенный старик, страшно запыхавшийся, вбежал в лабораторный корпус, там вовсю бушевал пожар.

Сгорело все. Даже мусорные приемники. А мне хоть бы что. Отделался только опаленными ушами. Старик тогда сильно кричал. На всех. А меня все спрашивал : – « Ну почему?»

Я бы мог ему рассказать, что случайно задел ногой центральный кабель, но зачем расстраивать старого человека.

–… А посему, – продолжил Глава Академии, – Мы поступим следующим образом. Для того чтобы соблюсти все формальности, ради спокойствия и приличия, Академия решила протестировать тебя самым необычным способом. Помолчи и не встревай, когда говорит старший и по возрасту и по званию. Вот так то лучше. Тестирование проводиться в два этапа. Первый – теоретический экзамен. Небольшой вопросник, на который ты должен ответить. Это позволит выявить те слабые места в обучении, на которые мы еще не обратили внимание. Если таковые имеются.

Второй еще легче. Сущее удовольствие. Практические занятия на местности. А если поточнее, в обществе.

– Я готов, – вскочив с места и вытянувшись по струнке, гаркнул я.

Старик недовольно поморщился.

– Ты брось тут передо мной выделываться. Никто не спрашивает, готов ты или нет. Это дело чести Академии. И твоей тоже. У нас все закручено. Сейчас собирай вещички, переходи на пятнадцатый Уровень. Распоряжения уже отданы. Через полчаса встречаемся в центральном зале.

– Я бы хотел слегка отдохнуть, – скромно потупясь в пол, я застенчиво высказал свою просьбу.

Старик недовольно прищурил глаза и стал похож на маленького, злобного карлика:

– А чем ты занимался последние недели?

Пятнадцатый Уровень. Недосягаемая мечта всех сумасшедших. Но я добрался и до него. Почти два года. С ума сойти.

Позади четырнадцать, впереди один. А старик говорит, что мне пора выметаться из Академии. Получается, что недоучкой.

Швырнув небольшой бумажный пакет с личными вещами на роскошную кровать, на которой можно было спать только на одном боку, и если не обращать внимания на торчащие гвозди, я примостился на краешек ажурного сооружения, называемого кроватью. От получаса данного мне Главой Академии оставалось еще десять минут и я решил потратить их неблагодарно и непродуктивно. А именно, вздремнуть.

Кровать жалобно застонала, прогнулась до пола и развалилась. Другой мебели предназначенной для отдыха не нашлось, так что я воспользовался подручными средствами. Полом и собственными руками.

Пять секунд на то, чтобы вырубиться полностью. Без мыслей, без снов, расслабляя тело до той грани, когда каждая клетка отделяется от другой и отдыхает от будничных проблем. Отдыхает… Отдыхает… Чтобы через девять с половиной минуты собраться в единое целое, открыть глаза и удивиться – как долго я спал.

– Счастливчик !? Ты опаздываешь!

Огрызок от бывшей кровати полетел в сторону селектора.

Разве они, те которые за стенами, поймут нежную душу Чата Счастливчика. Все работа, работа. Надо же и отдохнуть. Нет, не понимают.

Металлический голос настойчиво повторил, что через пятнадцать секунд меня желают видеть в центральном зале.

Туго соображая, зажимая на ходу последнею застежку куртки, я бросился по коридорам в направлении предполагаемого зала. Только природная сообразительность и врожденная ориентация на местности позволила добраться к месту до того, как старик ударил кулаком по столу.

– Чат Счастливчик прибыл для прохождения экзамена.

Глава Академии осторожно разжал кулак и медленно опустил ладонь на блестящую поверхность стола.

Мама родная! А народищу то собралось! И все важные персоны. В бабочках, в очках, с золотыми перстнями и умными харями.

– Уважаемые члены Верховного Совета Коалиции ! – вот даже как! – Разрешите представить нашего воспитанника. Чат Счастливчик.

Старик восседал во главе стола и неторопливо зачитывал мои личные сведения, пока несколько пар внимательных глаз старательно изучали скромного представителя племени Ночных Охотников.

Не был. Не привлекался. Не имеет. Там то, там то. Такой то, такой то. И прочая разная муть, выслушав которую некоторые люди считают, что смогут запросто определить и душу и характер и тело. Чушь все это.

– Итак, Счастливчик, начнем.

Следующие восемь часов не отличались особым разнообразием. То с одного, то с другого конца стола, за которым восседали представители Совета Коалиции, сыпались вопросы. Самые разные. По существу и без него. Со смыслом и без. Умные и не очень. А иной раз и абсолютно тупые.

И на все я должен был ответить. Самое нудное занятие в моей жизни. Лучше десять Забросов, чем один такой экзамен.

Но старички из Совета думали иначе.

«А как вы охарактеризуете нынешнее финансовое и политическое состояние Коалиции? А что такое индефирентность нестабильного потока? А как вы рассматриваете проблему сексуальных меньшинств на планете такой—то? А назовите пятьдесят восемь определяющих субстанций вихревого потока времени? А что появилось вперед яйца?»

Скажу честно, я не имел ни малейшего понятия по многим вопросам. Но слова старика относительно знаний полностью оправдались. Как только звучал вопрос, в голове происходили непонятные перемещения и ответ моментально всплывал в усталых мозгах. Мне даже самому стало интересно. Например, мог ли я когда—то подумать, что основой развития цивилизации на отдаленной от центра Коалиции планеты со странным названием Гру—Гру является, смешно сказать, ежедневный сбор выпавших с головы волос и переработка его в ценнейшее лекарство. И это не единичный случай.

Через восемь часов мучений меня, наконец, оставили в покое.

Несколько служащих, соблаговолили проводить меня в комнату, где я полностью отдался своему любимому занятию. Сну, без сновидений. Признаться, словесный допрос вымотал меня как никогда.

А еще через несколько часов я сидел перед Главой Академии и выслушивал итоги экзаменов.

– Неплохо, мой мальчик. Все просто замечательно. Все от тебя в восторге. И ты всем очень понравился.

Еще бы я не понравился. Выложился полностью. От и до. Никогда еще так много не говорил.

– Теперь последняя ступень и я могу с гордостью констатировать, что твое присутствие в Академии было не напрасным.

– Сэр! Вы имеете в виду практические занятия? – вставил я умное слово.

– Да, мой мальчик. Если все пройдет удачно, а иначе и быть не может, то ты приобщишься к нашему племени Ночных Охотников.

– Я готов, сэр! – к вашему, так к вашему. Я не возражаю, – Что там у нас? Нашествие внеземных сил, или может плохие люди замышляют недоброе против нашей Родины?

По мгновенно скуксившемуся лицу старика, я понял, что ни нашествия инопланетян, ни заговоров в ближайшем будущем не предвидеться. Ну да и ладно. Дельце помельче тоже неплохо.

– Со второй частью экзамена, а ровно как и с последним учебным заданием, сложились некоторые накладки, – старик нервно потирал руки, и я подумал, что он не тот человек, способный так волноваться по мелочам, – Совет слегка переиграл сроки. Тебе предстоит недолгая, всего месяцев на двенадцать, командировка на одну из центральных планет Земного типа.

Один из высокопоставленных чиновников Коалиции в настоящее время набирает новый штат сотрудников. Прекрасная возможность влиться незаметно в коллектив. Нет. Он ничего не замышляет. Нет. И убирать его тоже не следует. В твою задачу, Счастливчик, входит следующее.

Глава Академии выдвинул ящик стола, достал тоненькую папку с бумагами и протянул мне.

– Вот, познакомься. Это твой, если можно сказать, будущий хозяин. Шеф Внутренней разведки Коалиции. Лицо, если не первое, то во всяком случае далеко не последнее в верхних эшелонах Коалиции. Нет, он не в курсе. Зачем. Тогда нарушится чистота экзамена. Чем меньше людей знают кто ты, тем лучше.

Мы снабдим тебя всеми соответствующими бумагами. Обеспечим легенду на случай проверки. Предоставим корабль, не слишком современный, чтобы не бросался в глаза.

Цель проста. Поступить на службу. Общаться с людьми. Все как обычно. Улыбаться на глупые шутки. Рассказывать сослуживцам пошлые анекдоты. Волочится за горничными.

– Сорить направо – налево брюликами из кассы Академии… – вставил я и довольно улыбнулся, чем вызвал бурное негодование старика.

– И без всяких глупостей. Положение в Коалиции слишком серьезно, чтобы относиться ко всему так легкомысленно. Ты даже не представляешь, какие на сегодняшний день возникают серьезные проблемы. Тебе нужно за эти шесть месяцев разобраться в политической, общественной, если удастся, в чем я уже не сомневаюсь, сексуальной жизни, обжиться, пообщаться с людьми. А там уже будем решать, на что ты сгодишься. Вопросы?

У меня имелся только один вопрос.

– Когда начинаем, сэр?

Небольшая заминка со стороны старика не предвещала ничего хорошего. И я как всегда оказался прав.

– Как только наши специалисты изменят твою внешность.

– Что? – иной раз мне кажется, что старик слишком много шутит, – Мы не договаривались, что мне придется менять внешность.

– Ничего страшного. Небольшая пластическая операция в целях конспирации.

– Но зачем? – действительно, а зачем?

– А, затем, – бросил, как отрезал Глава Академии, – Вот полюбуйся.

Новая, весьма объемная пачка бумаги полетела через стол и шлепнулась прямо мне на колени.

Обыкновенные газеты. Со старыми, добрыми черными шрифтами. Я осторожно развернул верхнюю. И что же увидел? Свою улыбающуюся физиономию. А вот еще одна. И еще. И заголовки. Крупными, жирными буквами. « Единственный выпускник Академии!» «Легионеры не умирают!» И все прочее такое.

– Но откуда? – серьезный вопрос. Как могли мои фотографии попасть почти во все печатные издания Коалиции.

– Это пресса, мой мальчик. Такова их работа. Вокруг Академии постоянно ушиваются толпы газетчиков в надежде сенсации. Почти каждый перспективный воспитанник берется на заметку. А вдруг это очередной Легионер? Как? Это отдельный мир, со своими правилами, законами и финансами. Даже Академия ничего не может поделать с этим безобразием. Вот например, как тебе нравиться вот это?

Старик отправил в полет толстый журнал, и я еле успел его перехватить.

На обложке, о боже, я – крупным планом. В чем мать родила. Стою, словно бог на фоне моря. Прекрасно помню этот заброс. Крошечный островок в океане слаборазбавленной кислоты. На островке, я утверждаю, не имелось не то что ни единой живой души, даже травинки. Голый, плоский блин песка. Но фотография?

– Теперь понимаешь, о чем я? Едва твоя рожа появиться за пределами Академии, по всей Коалиции разнесется слух о появлении нового Легионера. А нам это надо?

Нам это не надо, молча согласился я со стариком. Первое правило Ночного Охотника – ты существуешь только для себя. Остальной мир, каким бы хорошим он не представлялся, не должен даже догадываться о твоем существовании.

– Надеюсь пластическая операция не коснется изменения пола?

Еще долго вслед мне в коридорах одиннадцатого Уровня звучал веселый смех Главы Академии. Весельчак, его родственников!

Глава 5
Последние испытания

Столетие тоже. Но некоторое время спустя.

Я всегда считал, что у меня особый нюх на опасности. Но в этот раз не повезло. Катастрофически и окончательно. В жизни всякого человека случаются мгновения, когда счастье демонстративно поворачивается спиной, жизнь становится похожей на ад и все летит к чертям. ( Черти – мифологические животные, якобы широко распространенные на территориях Коалиции в пятнадцатых, двадцатых веках до новой эры. )

– Ты уволен! Без выходной карточки! Вон!

Моя голова вошла в непосредственный контакт с пуленепробиваемым стеклом особой прочности, разнесла его на мелкие кусочки. Тело, с приданным ему посторонним ускорением, пропахало по лужайке метров десять, оставляя за собой приличной глубины борозду.

И это называется благодарностью за все то, что я сделал для этого человека!

– Негодяй! Подлец! Мерзавец!

И откуда у человека столько ненависти к ближнему своему? А ведь что интересно! Дело то яйца выеденного не стоит. Ну подумаешь, застал меня за своим рабочим столом. Это же не повод. Ну и что, что не один? С его личной секретаршей? Надо же разобраться вначале.

Дело как было? Человеку плохо стало. Девчонка в обморок свалилась. А я рядом, как на зло. Что еще оставалось делать? Правильно. Людям нужно помогать. Я по всем правилам сразу массаж лечебный. По методу коренных аборигенов созвездия Лебедя. Шея там, плечи, спина. Человека спасать надо.

Ну и что, что в трусах? Кто виноват, что я после душа. А тут она, секретарша, под ноги как брякнется. Тоже. После душа. Глаза навыкате. Изо рта пена валит.

Что на моем месте сделал бы врач? Правильно. Я поступил так же. В ближайшую дверь, на ровную поверхность, искусственное дыхание и восстановительный массаж. Непрямой. По все тому же методу аборигенов.

А то, что секретарша стонала, так это от радости за свою спасенную жизнь. Ничего удивительного. В двух минутах от смерти побывала.

И никто не виноват в том, что шеф именно на это время решил устроить торжественный прием по случаю прибытия министра финансов Коалиции. И именно в своем рабочем кабинете. Что с ним случалось довольно нечасто.

И уж совсем никто не виноват, что с министром финансов прибыла целая делегация из сопровождающих его лиц, включая супругу.

А в общем то неплохая картина получилась.

Я как раз перешел к более тщательному массажу, по правилу все тех же… повторяюсь, но куда деваться…аборигенов из созвездия Лебедя. Секретарша шефа радуется спасению, я радуюсь радости секретарши. Всем хорошо, все живы, здоровы. И тут двери на распашку. И двадцать одна пара глаз. На стол шефа по Внутренней Безопасности Коалиции, на котором бумажки разные секретные валяются. А уж потом только мы, вернее я, массаж делаю. И вот что самое интересное! Хоть бы одна сволочь отвернулась. Никакого понятия о врачебной тайне.

Ребята, которые меня вышвыривали, слегка перестарались. По всем правилам хорошего тона, принятого в пределах Коалиции, гостей, даже неприятных, требуется выпроваживать через двери. Со мной поступили неблагородно. Правда я успел хорошенько полягаться, пока пятеро амбалов, ругаясь, скручивали меня по рукам.

Я принял вертикальное положение, выплюнул, набившиеся в рот комья земли, прочистил горло и выдал через разбитое стекло тираду, смысл которой заключался в неподдельной радости освобождения от неблагодарного труда. Кстати, я работал здесь гувернером. Принеси то, отнеси это. Погладь штаны, помой ночные горшки. Тьфу на Главу Академии. Нашел куда пристроить. Как он говорил на прощание, поближе к сливкам общества. В гробу березовом я эти сливки видал.

А то, что без выходной карточки – не беда. Как—нибудь прокантуюсь. Старик сказал, что раз в полгода проверять станет, все ли в порядке? В прошлый раз я его видел на приеме, посвященном присоединению к Коалиции какой—то захудалой цивилизации. Глазом стрельнул шифровкой. Мол, вижу. Все у тебя в порядке, продолжай вливаться в коллектив. Так. А прием этот случился месяца четыре назад. Так что осталось еще два. Что—нибудь придумаю.

– Эй, братва, одежонку то отдайте?

Братва из спец охраны шефа милостиво соизволила вышвырнуть в разбитое окошко униформу и сапоги. Кроме этих, обязательных атрибутов человеческого существования у меня имелся только старенький звездолетик, находящийся на платной стоянке в местном космопорте. Не так уж и мало.

Теперь можно не только жить, но и существовать.

Въездные ворота загородной резиденции шефа по Внутренней Безопасности со страшным скрипом захлопнулись за спиной, открывая, как это не странно сказано, передо мной целый мир.

Первым делом в порт. Сдать за сколько придется корабль и обеспечить себе безбедное существование вплоть до прибытия Главы Академии.

Космопорт встретил меня на редкость недружелюбно. Толи внешность моя не внушала доверия, толи бывший шеф успел постараться, но мне потребовалось целых два часа добиваться разрешения забрать свой собственный корабль. Бюрократы, они везде бюрократы.

Но время потраченное на вкручивание мозгов служащих стоянки не пропало даром. Через положенные два часа я сидел в расхлябанном кресле корабля и уныло выписывал на отдельный листок список украденного, снятого, уведенного оборудования. Так. Что у нас получается? Это. Это. И это. Такое впечатление, что кроме двигателя разволокли все. Даже неприкосновенный запас продовольствия. На который я надеялся. Голые стены, пустые нищи.

Так или иначе корабль все еще мог стоить немного денег и я решил перегнать его поближе к центральному вокзалу. Еще час на переговоры с диспетчером, невероятные посулы, которые я, впрочем, не собирался выполнять, и моя крошка, прослуживший мне верой и правдой всего один перелет, подрагивая и покряхтывая опустилась рядом с планетными красавцами.

Посадка прошла более чем успешно, если принять во внимание отсутствие двух стабилизаторов и одной посадочной подушки.

Корабль принял устойчивое положение под сорок два градуса. Я вздохнул и принялся осторожно спускаться по трапу, радуясь, что хоть его оставили на месте.

Едва я успел отойти от корабля шагов на тридцать, как он, глухо застонав, накренился и всей массой обрушился на бетонные плиты космопорта, подняв невероятную тучу пыли.

Данное действо никого сильно не взволновало, соседние корабли—красавцы остались целы, и я поспешил в здание вокзала.

Первым делом найти покупателя. Желательно полного придурка. Потому, что нормальный человек даже одним глазом не взглянет на ту рухлядь, которая осталась за моей спиной. А где можно найти одновременно покупателя и придурка в одном лице, как не в местном баре? Значит нам туда дорога. В бар.

Заведение встретило меня густым табачным дымом, мигающими огнями и музыкой в стиле « бигги». ( Названной так в честь крошечного существа, найденного на залетном астероиде, издающего во время душевного потрясения оглушительные, вопящие звуки.)

При моем появлении сидящие за столами ребята, преимущественно космопилоты, затихли. Знакомое чувство всеобщего внимания, которое так выводило меня из себя, полностью обволокло и без того раздраженное сознание. Для Ночного Охотника нет ничего непереносимее, когда на него смотрят, не отрываясь несколько пар глаз космопилотов. Я печенкой почувствовал, что в данном заведении можно запросто нарваться на неприятности. И потому решил заняться делом, для которого я сюда явился, а не тратить зря энергию на раздражение и гнев. Во общем—то беспричинный.

В кармане фирменной куртки гувернера завалялось несколько мелких монет, как раз столько, чтобы заказать стакан чая. Без сахара и вкусовых добавок.

– Стакан воды, пожалуйста, – а бармен, сразу видно, что порядочный скотина. Сдачу оставил себе.

Получив свой заказ, я взгромоздился на высокий табурет и обвел взглядом помещение.

Чего они на меня вылупились? Нет ничего удивительного в том, что зашел мелкий служащий и заказал обыкновенный стакан воды. Пит я хочу. Очень.

– Приятель!? Это не твоя колымага сейчас обвалилась? – вопрос задан довольно вежливо, если не считать пренебрежительной улыбки и недвусмысленного жеста, намекающего на слабость обрушенной конструкции.

Теоретические знания подсказывали мне, что в данный момент лучше всего промолчать, пропустить замечание мимо ушей, плюнуть на происходящее, замкнуться на своих мыслях. Попросту – не возникать и молчать в тряпочку. Но мое личное мнение абсолютно не совпадало с материалами библиотек Академии.

– Это не колымага. Приятель! Лучшая машина по обе стороны галактики. Смею заверить.

Вообще—то я и не думал шутить. Все вполне серьезно. Просто ребята попались смешливые.

Подождав, пока не стихнут первые приступы смеха, я продолжил развивать мысль. Мои действия основывались на том, что рекламное искусство, как таковое, зачахло где—то в начале двадцать первого столетия до новой эры.

– Корабль был выполнен по специальному заказу губернатора третьего Сектора. Буквально нашпигован аппаратурой экстра класса. Кроме протонного двигателя существует дополнительная квазар – топка. Я уж не говорю о супер современной системе отслеживания вихревых путей в глубоком космосе. Прекрасная отделка, отличные ходовые качества, послушное управление. А вы бы знали, какие вещи способен вытворять бортовой компьютер. Слюнки только глотать. Кстати, нынешнее ее горизонтальное положение продиктовано суровой необходимостью. Компьютер просчитал, что раз в двадцать лет космопорт сотрясает небольшое землетрясение, а посему принял все меры предосторожности, вплоть до устойчивого положения корабля. Да, что говорить ребята! Четыре пушки, два дальних лазера. Один, нет, два лучемета широкого действия. Все к услугам пилота.

Все вышеперечисленные сведения были почерпнуты мною из большой энциклопедии боевых кораблей. Последнего издания.

Главное заинтересовать аудиторию. А потом осторожно пожаловаться на обстоятельства, заставляющие продать подобную красавицу.

– Жалко, что придется с ней расстаться, – для правдоподобия одна, две слезинки.

Естественно, покупатель повалил не сразу. Потребовалось еще пять минут, чтобы продемонстрировать возможности пульта дистанционного управления. Пара нажатий на кнопки, вовремя свалившаяся со своего места наружная антенна корабля, и все зрители повержены в неописуемый восторг.