Текст книги "Суперопер"

Результат секретной операции

До пятого января оставалось десять дней. Макар усмехнулся про себя, когда подсчитал: получается, как солдатский отпуск за добросовестное несение службы, который он честно заработал, как рядовой солдат.

Через сутки с небольшим он был уже дома. Свалился, как снег на голову. Родные – мать, отчим и сестрёнка были предупреждены, что письма ему писать не надо, пока сам не напишет. Они уже волноваться начали, а тут он и сам нарисовался.

Как только родные отметили возвращение блудного сына и немного успокоились, Макар сбежал к Татьяне. Та тоже обрадовалась. В результате они сутки из постели почти не вылезали. Потом навестил друга Серёгу. Тот рассказал, что работает не опером, а начальником отряда. В оперчасти все должности заняты, и пока никто никуда уходить не собирается.

– Я. Макар, на этой работе боюсь совсем облениться, – жаловался Серёга, – никого мои способности не интересуют. Если бригады из моего отряда выполнят план, – я герой, могут грамотой наградить. Если не выполнят – я виноват, плохая воспитательная работа. Дурдом! Каждой бочке затычка, – то дежурный по производству, то с женщинами – учителями сидишь в зековской школе. Охраняешь, чтобы у долбанных учеников мысли похабные не появлялись. То с бухгалтерией ходишь, пока они что-то там с зеками сверяют, то с врачами в санчасти. Стенд у меня в кабинете о достижениях отряда художник из зеков рисует. Карточки индивидуальной работы с осуждёнными завхоз заполняет, – у него почерк похож на мой. Да и знает он моих воспитанников лучше, чем я, – сам из них. В общем – тупею потихоньку. А ты как? Опером работаешь?

– Числюсь. Ты знаешь, – Макар заранее придумал версию, чтобы не рассказывать правду, – меня сразу отправили на соревнования. То областные, то окружные, то за управление. Короче – только тренируюсь и выступаю.

– Первые места, наверное?

– Естественно. Везде, где только можно.

– Я рад за тебя. Горжусь. Чемпионом мира ещё не стал?

– Готовлюсь. Один чемпионат пропустил. Теперь только на следующий.

– Слушай, тут по зоне разговоры ходили, что в сентябре какой-то чемпион по самбо на танцах целую банду отметелил. Твоя работа?

– Да… так, размялся немного. А пусть не нарываются.

– Эх, жаль, меня там не было. Хорошо ты размялся. Главный у них – Хомча – без зубов остался. Он хотел себе золотые вставить и решил ювелирный грабануть, чтобы золотом разжиться. Мудак. Сейчас под следствием, скоро к нам привезут с новым сроком. У меня завхоз – его кореш, отсюда вся информация.

– Этого и следовало ожидать. Горбатого могила исправит.

Пятого января Макар прибыл в Москву к майору Васильеву. Таблички с фамилией на кабинете не было, только трёхзначный номер, поэтому сомнения Макара, что Васильев ― это не настоящая фамилия, так и не развеялись.

Майор был в хорошем настроении:

– Могу тебя поздравить. Наша операция признана успешной. В ближайшее время на её основе будет разработана и проведена целая серия таких операций. О результатах этого мероприятия будет объявлено по всем воинским частям. Так что, возможно, про дедовщину скоро совсем забудут.

Сейчас ты садишься за пишущую машинку и печатаешь подробный рапорт. Надо, чтобы одобрили на самом верху, – он показал пальцем в потолок. Макар машинально проследил взглядом, думая, кого Васильев имеет в виду: министра или Политбюро? Но уточнять не стал – какая разница?

– Ты здесь задержишься на несколько дней, до окончательного решения вопроса. Жить будешь в ведомственной гостинице, номер заказан. Это недалеко – минут десять пешком. Так, что ещё… суточные и зарплату за месяц получишь в кассе – кабинет сто одиннадцать, я сейчас позвоню. Всё, работай.

С рапортом Макар к обеду управился. Майор прочитал, задал несколько наводящих вопросов и отпустил, наказав особо не расслабляться:

– Ты можешь гулять по городу, ходить в кино, но регулярно заходи в гостиницу. Утром и вечером ты там в любом случае будешь, желательно ещё и в середине дня заглядывать, вдруг срочно понадобишься.

Макар получил деньги, устроился в гостинице, вечером сходил в кино. На следующий день гулял по Москве. Вечером в номер позвонил Васильев, поинтересовался, как дела, но ничего конкретного не сказал.

На следующий день, гуляя по городу, Макар решил: время убивать как-то надо, а бесцельно болтаться по улицам не интересно и придумал себе занятие – изучить часть города, примыкающую к гостинице. Пошёл по улице до перекрёстка, повернул налево, на следующем перекрёстке – опять налево. Обошёл квартал, изучил, потом – другой.

Макар, не спеша, двигался по незнакомой улице. Запоминая магазины, таблички с названиями учреждений – вдруг пригодятся. День был солнечный, искрился свежевыпавший снег, с которым воевали дворники, всеми цветами радуги переливались сосульки на карнизах домов. Хорошо одетые прохожие передвигались во всех направлениях, кто-то – не спеша, как и Макар, кто-то торопливо, с озабоченным видом.

Навстречу ему двигались две пожилые женщины, выгуливающие внуков. Двое ребятишек лет четырёх-пяти, не пропускали ни одной льдинки, раскатанных на тротуаре ботинками прохожих. Не обращая внимания на покрикивающих бабушек, они, смеясь, вприпрыжку разгонялись, чтобы, оттолкнувшись, проехать несколько метров.

Мельком взглянув на женщин, Макар поразился: одна из них, которая помоложе, была удивительно похожа на его мать, разве что одета слишком модно, мать так никогда не одевалась. Да и где бы она могла достать в провинции такие наряды?

Пройдя вперёд несколько метров, Макар машинально оглянулся на женщин и вздрогнул. Оторвавшаяся от крыши огромная глыба снега со льдом падала прямо на расшалившихся ребят. Она пролетела уже половину расстояния до земли и, под действием неумолимого закона притяжения, через пару мгновений должна была накрыть ребятишек.

Время замерло. Макар рванул с места. Расстояние в двадцать метров он преодолел со скоростью, достойной мирового рекорда, хотя умом понимал, что необходимости так спешить не было. Глыба зависла в трёх метрах над головами мальчишек, один из которых замер в состоянии скольжения по льду, а второй – в момент отталкивания на кончике одной ноги с полусогнутой другой.

Макар, стараясь не глядеть вверх, схватил по очереди обоих пацанов и отбежал с ними на безопасное расстояние. Поставив их на снег, он быстро вернулся на исходную позицию и «отпустил» время.

Раздался громкий шлепок упавшего снега, по ушам тут же резанул испуганный визг обеих женщин, резко оборвавшийся на самой высокой ноте, – заметили, что внуки живы, здоровы, с криками выбираются из снега в стороне от тротуара.

Макар пошёл дальше, погрузившись в размышления о том, какие ещё возможности у него появились в связи с открывшимся даром. Причём так глубоко задумался, что, обойдя квартал, понял, что абсолютно ничего не запомнил.

Целую неделю Макар скучал. Гулял по городу, посетил Третьяковку, ВДНХ, пересмотрел все новые фильмы в кинотеатрах. Хорошо, хоть в номере был телевизор, а при гостинице была целая библиотека из книг, забытых или оставленных жильцами.

Ровно через неделю, когда Макар, позавтракав в кафе при гостинице, валялся на кровати с книгой, зазвонил телефон.

– Хорошо, что я тебя застал, – по голосу чувствовалось, что Васильев чем-то взволнован, – завтра в пол одиннадцатого ты должен быть в моём кабинете в парадной форме, она у тебя, кстати, с собой?

– Так точно, только погладить нужно.

– Вот и приводи себя в порядок, завтра жду, – майор отключился.

Макар терялся в догадках. Раз в парадке, значит – к высокому начальству. А зачем? Могут как поощрить, так и наказать. Короче – будь, что будет.

Утром в кабинете Васильева он увидел старого знакомого – Соболева. Оба майора тоже были в парадной форме.

– Так, все в сборе, выходим, – сразу распорядился Васильев, закрыл за собой кабинет и быстро повёл всю компанию по запутанным коридорам здания.

– Куда хоть идём и зачем? – попытался выяснить Макар на ходу у Соболева.

– Я думаю, будут награждать, – ответил тот, улыбаясь. Но потом сделал серьёзное лицо и добавил, – а, может, и наоборот.

Спасибо, называется – разъяснил.

Всё-таки наградили. Сначала зачитали приказ, в котором за успешное проведение экспериментальной операции всех троих повысили в звании: майоры стали подполковниками, а Макар – капитаном. Потом все трое были награждены медалями: Васильев и Макар – «За отличие в охране общественного порядка», а Соболев – «За боевые заслуги». Двое присутствовавших здесь же незнакомых Макару полковников за то же самое были награждены орденами. Награды вручал лично министр внутренних дел, которого Макар сразу узнал по портретам, висевшим в большинстве кабинетов сотрудников министерства.

От непривычной обстановки Макар разволновался, даже в горле пересохло. Кое-как сумел произнести положенное «Служу Советскому Союзу!» Поэтому, когда после награждения подошли к накрытому в соседней комнате фуршетному столу, он с удовольствием, едва дождавшись тоста, осушил пол бокала шампанского, нарушив все свои принципы. Когда ещё придётся выпить в такой компании! Кроме министра, при награждении присутствовало ещё три генерала.

Макар думал, что, придётся отвечать на вопросы, и боялся ляпнуть что-нибудь не то, но – напрасно. Два свеженаграждённых полковника вертелись вокруг начальства, полностью заслонив массивными тушами и Макара и бывших майоров.

Соболев и Васильев (как оказалось, это всё-таки его настоящая фамилия) налегали на вино, а Макар – на сок.

Министр и генералы накатили по несколько рюмок коньяка и удалились. Соболев сразу после выхода из-за стола заторопился и распрощался. А Макара Васильев повлёк обратно к себе в кабинет.

– Присаживайтесь, товарищ капитан, – он указал Макару на стул, разговор будет серьёзный.

– Спасибо, товарищ подполковник, – ответил любезностью Макар, усаживаясь.

– Ту такая ситуёвина получается, – Васильев задумчиво смотрел перед собой, ты в курсе, я думаю, что мы ввели войска в Афганистан? – Макар утвердительно кивнул головой. В последнее время у него было достаточно времени, чтобы смотреть новости по телевизору, – так вот, там война серьёзная и, как мне кажется, надолго. Я не хотел бы, чтобы кто-нибудь из наших великих стратегов, – Макар сразу представил награждённых полковников, – вспомнил о тебе и отправил с каким-нибудь сверхсекретным заданием на эту бойню. Ты особо не обольщайся, каким бы ты ни был шустрым, – от мины или снаряда увернуться очень сложно. А ты мне нужен живым и целым. Есть тут серьёзные задумки, и такой человек, как ты, нам очень бы пригодился. Но там ещё ситуация не созрела, нужно выждать определённое время.

Васильев встал, прошёлся по кабинету, зачем-то открыл дверь, выглянул в коридор и вернулся на своё место.

– Я хочу тебя на какое-то время спрятать. Убрать, так сказать, подальше от глаз начальства. Ты парень холостой, тебе ведь всё равно где жить?

Макар пожал плечами.

– В общем, пока поработаешь простым опером в колонии, но не в том Управлении, где ты начинал, а в Коми АССР. Согласен?

Макар с облегчением кивнул. Его это вполне устраивало.

– Если про тебя вспомнят, я скажу, что ты выполняешь особое задание. Подробности здесь не принято выяснять. Занят, так занят, будут искать другого. А мы выиграем главное – время. Я не забыл о твоих спортивных успехах. Уверен, что ты и чемпионат мира выиграешь. Но не сейчас. Наши начальники – завзятые болельщики. Увидят тебя… короче, – лучше не напоминать. Я не знаю, сколько времени понадобится – год, два… там будет видно. Как только всё успокоится, я тебя сразу найду. Ну и ты не забывай. Будешь в Москве – по делам или в отпуске – звони, вот телефон, – Васильев протянул бумажный квадратик, – здесь служебный и домашний. Завтра утром в знакомом тебе кабинете получишь направление, проездные документы, ну и всё остальное.

Новое место службы

Чикса-озеро – так назывался посёлок, в котором находилась исправительно-трудовая колония – новое место работы Макара.

Через двое суток после разговора с Васильевым, Макар прибыл в Управление Лесных ИТУ (УЛИТУ), расположенное в небольшом городке Коми АССР. Своим появлением он серьёзно озадачил местных кадровиков, с удивлением глядевших на его погоны капитана и медаль на груди. Пришлось объяснять, что дважды получал звание досрочно. Первый раз – за спортивные успехи по окончании школы МВД, второй – за выполнение секретного спецзадания, за это же, кстати, и медалью награждён. Подробности он рассказывать не имеет права. Вся нужная информация находится в его личном деле, отправленном спецпочтой. Они его скоро получат. А пока он передал начальнику отдела кадров запечатанный конверт. Васильев сказал, что там содержится просьба направить его опером в самую отдалённую колонию, за подписью зам министра. Судя по удивлённо поднявшимся бровям кадровика, письмо его впечатлило.

– Какая-то ты загадочная птица, – кадровик задумчиво посмотрел на Макара, – может, чей-то родственник? Хотя, это вряд ли. Тогда тебя просили бы оставить при Управлении, а не сослать к чёрту в задницу. Ну, ладно, можешь ничего не объяснять. Со временем сами всё узнаем. Раз просят сослать подальше – поедешь инспектором оперчасти в ИТК-17, там всего три опера, включая начальника оперчасти, одного не хватает. Колония особого режима, то есть содержатся в ней особо опасные рецидивисты, занимаются обработкой леса. Расположена она в посёлке Чикса-озеро, это, так сказать, – столица отделения. Есть ещё более отдалённые колонии поселения, но там оперативники везде есть. Транспортная связь с Чиксой или по реке – шесть часов на «Заре» – это такой катер на подводных крыльях, ходит через день, но только летом, а сейчас, если ты заметил – зима, или – по воздуху. Самолёт АН-2, знаменитый «кукурузник», летает каждый день. Пол часа удовольствия – и ты на месте. Но только, если погода лётная. Сейчас зимой можно добраться на попутке. Через диспетчера узнаешь, есть ли здесь сейчас кто-нибудь из Чипсы. Оттуда ежедневно сюда ходят бензовозы и другой транспорт – за продуктами, запчастями и т. д. Если есть свободное место – они всех берут.

Кадровик посмотрел на часы:

– Сегодня ты уже точно никуда не успеешь, пока оформишь удостоверение, другие документы. Фото, кстати, есть? Нет? Фотограф через два дома от управления, найдёшь. Переночуешь в гостинице, а утром, советую, выдвигаться в аэропорт. Погода в последние дни хорошая, должен улететь.

На следующий день Макар рано утром был в аэропорту. Желающих улететь в разные стороны было много. В кассе на небольшом выступе лежали листочки с названиями посёлков и списками фамилий на каждом. Макар нашёл список, озаглавленный Чикса-озеро. В нём было записано одиннадцать человек. Макар записал себя двенадцатым. Только закончил, окошко распахнулось, оттуда высунулась женская рука с ярко-красными накрашенными ногтями, ловко собрала листочки и исчезла.

Через несколько секунд за окошком послышался женский голос:

– На Чиксу уже комплект.

– Заводи, поехали, – отозвался мужской баритон.

– Внимание! Начинается продажа билетов на Чикса-озеро, – раздался голос, усиленный мощными динамиками. Макара, не успевшего отойти, тут же прижали к кассе. Народ быстро разобрался и построился за ним в очередь.

Окошко снова распахнулось. Кассирша – миловидная женщина лет тридцати несколько секунд с интересом разглядывала Макара, затем спросила:

– Молодой человек, так и будем стоять или всё-таки билет возьмём? Паспорт и деньги!

– Удостоверение можно? – Макар рылся в карманах, вспоминая, куда засунул паспорт.

– Можно, – изучив удостоверение, кассирша улыбнулась, – такой молоденький и уже капитан…

– Так получилось, – виновато ответил Макар, что вызвало смех сзади, – а сколько стоит билет?

– До Чиксы – три рубля.

Полёт на «кукурузнике» удовольствием может назвать только какой-нибудь извращенец-мазохист. Пока самолётик взлетал и ложился на курс, было ещё терпимо, только уши заложило. А когда он набрал высоту с километр и пошёл по прямой, – началось. То, ни с того, ни с сего, самолёт начинал как бы проваливаться, какое-то мгновение пассажиры находились в состоянии невесомости, но тут транспортное средство достигало каких-то плотных слоёв воздуха, резко отталкивалось непонятно от чего, и начинало опять набирать высоту. Потом всё повторялось.

От таких качелей Макар едва сдерживал приступы тошноты. А многие и не сдерживались, особенно женщины. Оказывается, для этих целей в самолёте имелись специальные бумажные пакеты, в них многие и уткнулись носами. Сидевший рядом с Макаром капитан в такой же, как и у него форме, даже лицом позеленел, но сдерживался. Казалось, эта пытка никогда не кончится, хотя время полёта заняло всего пол часа. Когда же самолёт, наконец, приземлился, капитан выскочил первым, отбежал к хвосту самолёта и зашёлся в рвотных спазмах. Пассажиры потянулись к зданию аэропорта – деревянной избушке с топившейся печкой. Дым из трубы поднимался вертикально вверх и где-то в высоте изгибался под прямым углом.

Навстречу прилетевшим пассажирам такой цепочкой по протоптанной в снегу тропинке шли улетающие. Спустившись по широкой деревянной лестнице, прилетевший народ разделился на две группы, так как в посёлок вели две дороги. Одна широкая, накатанная автомобилями, другая – протоптанная в снегу тропинка по шпалам УЖД.

Макар остановился на распутье, решая, к какой группе присоединиться. Тут его догнал повеселевший капитан, хлопнул по плечу:

– Чего задумался?

– Да вот, думаю, как лучше пройти? Мне в кадры отделения надо.

– Без разницы, где идти, расстояние одинаковое. А ты новенький, значит. То-то я смотрю, вроде тебя раньше не видел. Раз в отделение – значит – зоновский. А куда конкретно: в семнадцатую или тринадцатую?

Макар сообразил:

– ИТК-17, инспектор оперчасти.

– А я – воинский. Командир девятой роты капитан Стержнев. Блин, сколько не летаю, никак не могу привыкнуть. Всё время выворачивает.

– Да я тоже, еле выдержал.

Деревянное здание отделения (ОИТК-3) находилось в центре посёлка на берегу реки Пинжа и внешне издалека ничем не отличалось от однотипных финских домов – самых популярных архитектурных строений населённого пункта, разве что – большим количеством окон.

Макар постучал в дверь с надписью «Отдел кадров», услышал: «Да» и вошёл в кабинет.

Начальник отдела кадров – пожилой майор с седыми висками растерянно переводил взгляд с Макара на его документы.

– Если я правильно понял, вы, молодой человек, два года назад поступили в школу МВД в звании младшего лейтенанта?

– Точнее – два года и пять месяцев, – уточнил Макар.

– Да-да. И за два года и пять месяцев вы дослужились до звания капитана?

– Так получилось, – Макар опять повторил ту же фразу, что и в кассе аэропорта, как бы оправдываясь, – скоро по почте придёт личное дело, там всё будет расписано.

– А на словах можете объяснить? – В глазах кадровика горело нешуточное любопытство.

– Конечно. По окончании школы мне было досрочно присвоено звание старшего лейтенанта за выдающиеся спортивные достижения: я стал чемпионом СССР по самбо и победил на международных соревнованиях европейского уровня.

– Ого! Так ты у нас ещё и спортсмен! – Майор резко перешёл на «ты».

– Ну да, есть немного.

– Ничего себе – немного! Чемпион Союза! Как тебя, вообще, из Москвы то отпустили? Ну, а капитаном-то как стал?

– Выполнял особое задание. За что был награждён медалью с присвоением очередного звания досрочно. – Макар расстегнул шинель и продемонстрировал медаль.

Вошедшая в этот момент в кабинет девушка, обошла вокруг Макара, с интересом его разглядывая, положила на стол пачку документов, села за стол и спросила, глядя на Макара:

– Иван Павлович, это что – наш новый сотрудник?

– Да, Лариса, знакомься – капитан Макар Коробов, спортсмен и герой. Успел отличиться и заслужить медаль. Кстати, а подробнее про спецоперацию можешь рассказать?

– Не имею права. Там всё секретно. Пока. Может, скоро разрешат, тогда – с удовольствием.

– Неужели в Афганистане отличился? – Сделал попытку майор.

– Нет, намного ближе, – Макар успел отметить, как у Ларисы успели округлиться глаза от удивления. Девушка ему чем-то сразу понравилась.

В отделе кадров Макар застрял надолго. Пока оформляли документы, что-то согласовывали по телефону, подписывали какие-то бумаги в бухгалтерии, время подошло к обеду.

– После обеда, к пяти часам вечера ты должен быть в кабинете начальника колонии, представишься и начнёшь работать. – Иван Павлович закончил переговоры по телефону и посмотрел на Макара, – сегодня у тебя уже полный рабочий день считается.

Лариса вызвалась показать, где находится столовая и общежитие, куда на первое время определили Макара.

По расчищенному от снега тротуару можно было передвигаться или друг за другом, или тесно прижавшись. Лариса уверенно взяла Макара под руку.

– Этот тут рядом, а мне всё равно мимо идти. Вот в этой двухэтажке на первом этаже общага, а в следующей – тоже на первом этаже – я живу, – Лариса лукаво заглянула Макару в глаза, – можешь заходить в гости.

– Так просто? – смутился Макар, – а не боитесь, что люди подумают?

– Вот ещё! Пусть думают и говорят, что хотят, я женщина свободная. Да и ты парень не женатый, я анкету видела. И не надо мне «выкать», а то я себя чувствую какой-то старой.

– Хорошо. Как скажешь, Лариса, – Макару девушка нравилась всё больше и больше. Своей непосредственностью она ему чем-то напоминала Татьяну. Даже была чем-то на неё похожа.

– Столовая работает с двенадцати до трёх, не успеешь – будешь голодным, ― Лариса шутливо оттолкнула его и побежала к своему дому.

В двухкомнатной квартире, которая и являлась общежитием, было шесть спальных мест. На одной из коек сидел лохматый парень с волосами до плеч и с любопытством смотрел на вошедшего Макара,

– Ты один здесь живёшь? – Макар подошёл к парню, протянул руку и представился, – Макар.

– Стёпа, – парень вскочил, пожимая руку, – почему один? Вдвоём с Серёгой. Ты, значит, третий, если тоже здесь жить будешь.

– Буду. Пока с жильём не определюсь. Какую койку можно занимать?

– Любую. Кроме моей и Серёгиной – вот этой.

Макар выбрал койку в соседней комнате, сунул под неё свою сумку с вещами:

– А Серёга где?

– В зоне. Он начальником отряда работает, по званию – старшина. Сегодня дежурит по бирже. Я с ним в столовой виделся, приходил на обед и сразу ушёл.

– Так ты уже обедал? Пойду и я схожу.

Из шести столиков в небольшом зале столовой занят был только один, самый дальний от входа. Сидевшие за ним трое мужиков, встретили Макара хмурыми настороженными взглядами.

«Поселенцы, наверное», – подумал Макар.

– Что кушать будете? – Грудастая кассирша окинула Макара оценивающим взглядом,

– Мне, пожалуйста, первое, второе и третье.

– На первое только борщ остался, на второе можем колбасы с яйцом пожарить. И компот.

– Годится, – Макар рассчитался, взял поднос и подошёл к раздаточному окну.

Худенькая молоденькая девчушка подала ему тарелку с борщом, густо сдобренным сметаной, и компот:

– Когда второе будет готово, я вас позову.

Макар сел за свободный столик так, чтобы держать в поле зрения обеденный зал и раздатчицу, и принялся за борщ,

Один из поселенцев что-то неразборчиво сказал, и все трое засмеялись, глядя на Макара.

«Наверняка что-то оскорбительное брякнул в мой адрес, сволочь», – напрягся Макар, – «и предъявить то ничего нельзя. Только дураком выставят», – Макар продолжал работать ложкой, размышляя. И тут его осенило. Время замерло.

Подойдя к застывшей троице, Макар взял с их стола солонку, убедился, что она полная, и высыпал соль каждому в тарелку с борщом, разделив поровну. Потом взял из руки одного из них ложку, тщательно размешал соль и вставил ложку обратно в замершую руку. После чего вернулся на своё место.

– Что за чёрт! – Как только время восстановилось, за столом у поселенцев раздались возмущённые вопли. Макар с каменным лицом, едва сдерживаясь от смеха, доел борщ, сходил за вторым, не спеша, съел и запил компотом. Прикупил на ужин пирог с мясом и капустой.

Когда он уходил, за столом у поселенцев страсти достигли накала. Все трое обвиняли друг друга в диверсии, и все не могли понять, как это было сделано.