Текст книги "Суперопер"

Магазин

– Окна в магазине двойные с решётками, заморожены, через них ни хрена не видно, – пояснял Ткачев на подходе к магазину, – две двери, одна – входная, вторая – с тылу, служебный вход.

Возле магазина переговаривались три женщины. Две пожилые – в пальто и одна молодая – в модной красной куртке.

– Кто последний за продуктами, здравствуйте бабоньки, – поприветствовал их Ткачёв.

– Да закрыто там, учёт, – ответила одна их пожилых.

– А вы пробовали выяснить, надолго ли?

– Я стучала, никто не отзывается, – ответила вторая пожилая.

Ткачёв отвёл Макара в сторону:

– Они не выходили. Дождёмся воинских и будем штурмовать.

– У них заложница – продавец. Пока будем ломать двери, они её могут убить.

– Тоньку то? Да и хрен бы с ней, шлёндра ещё та. Хотя ты, конечно, прав. А что тут другое придумаешь?

– Надо, чтобы они двери открыли. Если я туда попаду, – обещаю, через пару секунд они все будут лежать и не шевелиться.

– Ух, ты, какой шустрый! Убьёшь, что ли?

– Зачем? Просто отключу, я умею. Я же чемпион СССР по боевому самбо. Гарантию даю, что они ничего не успеют сделать. Огнестрела у них нет, а холодное оружие – это так, детские игры.

– Ты такой самоуверенный…

– Воинские с оружием начнут палить во все стороны, как бы кого не пристрелили. Скорее всего – и пристрелят, может даже и всех, включая продавщицу. Лучше было бы, если мы их смогли потом допросить. Живых, с мёртвыми не получится.

– Даже если тебе поверить, то, как их заставить двери открыть?

– Я думаю, что они там времени зря не теряют. Водки выпили, закусили, женщиной пользуются, скорее всего, по прямому назначению, они же голодные до этого…, а что тут за молодка в красной куртке?

– Это Наташка, подруга Тонькина, такая же…

– Наташа, можно вас на минутку, – позвал Макар.

– А мы знакомы? – Девушка ещё на подходе начала строить глазки Макару.

– Познакомимся, меня зовут Макар. Наташенька, у нас к вам просьба огромная. Там в магазине преступники. Их трое. Мы всерьёз опасаемся за жизнь Тони.

Наташа ойкнула и зажала рот рукой в варежке.

– Вы можете нам помочь. Нужно, чтобы они открыли дверь, хотя бы на секунду. Сможете постучать и позвать Тоню? Ну, и сказать, мол, ты там наверняка одна с мужиками, я тоже хочу присоединиться.

Наташа задумалась:

– А если откроют, мне туда зайти?

– Нет, зайду я.

– А не боитесь? Их же там много.

– Не боюсь. Ну, как, поможете?

– Попробую.

Ткачёв, Макар и Наташа подошли к входной двери. Наташа постучала. Тишина. Макар снял шинель, отдал её Ткачёву и приложил ухо к двери. Какие-то непонятные шорохи и приглушённые голоса. Он кивнул Наташе.

Та заколотила в дверь ногой и громко пьяным голосом крикнула:

– Тонька, открой! Я знаю, что ты там с мужиками бухаешь. Нет, чтобы лучшую подругу позвать. Я тоже хочу.

Через несколько секунд откуда-то из глубины магазина послышался сдавленный женский голос:

– Ты одна?

– Нет тут никого, – ещё более пьяным голосом ответила Наташа, – одна я позабытая, позаброшенная, ни кому не нужная…

Послышалось лязганье засова, дверь резко распахнулась. Время остановилось.

Макар увидел высунувшуюся руку, которая пыталась схватить Наташу за куртку. Не хватило нескольких сантиметров, рука зависла в воздухе. Макар поднырнул под неё и заскочил в магазин. Тут же с разворота выключил точным ударом человека в офицерской форме в распахнутом бушлате. Быстро повернувшись к прилавку, он увидел, что второй «офицер» сидит на краю прилавка, уставленного бутылками и открытыми банками с консервами, и держит в руке стакан, наполовину наполненный прозрачной жидкостью.

С другой стороны прилавка, навалившись на него грудью, стояла молодая пухлая женщина. Сзади, задрав её юбку, к ней пристроился третий «офицер». Приблизившись к ним вплотную и присмотревшись, Макар удивился. По лицу женщины было видно, что она явно получает удовольствие от процесса, не меньшее, чем её партнёр.

Макар от такой картины даже растерялся на секунду. Вот уж действительно, как в поговорке: «если вас насилуют, и вы ничего не можете сделать, расслабьтесь и постарайтесь получить удовольствие». Что продавщица Тоня и сделала.

Придя в себя, Макар точным ударом отключил бандита со стаканом в руке, затем перепрыгнул через прилавок и вырубил третьего. Время вернулось к нормальному течению.

Тоня, не меняя позы, повернула голову и, глядя мутными глазами на стоявшего рядом Макара, удивлённо спросила:

– А ты откуда тут взялся, красавчик? Мы так не догора…, не догова… ривались.

Макар понял, что она абсолютно пьяная.

– Трусы одень, – буркнул он, – попу отморозишь.

В этот момент в магазин ворвался Ткачёв, с неизвестно откуда взявшейся штакетиной в руке, и крикнул:

– Всем оставаться на местах! – Последнее слово он выговорил еле слышно, по инерции, удивлённо глядя по сторонам.

Все три беглеца лежали, не двигаясь, только Тоня, стоя за прилавком рядом с Макаром, поправляла на себе одежду, что-то бормоча.

– Ты точно их не убил?

– Нет. Я же обещал. Очухаются минут через десять – пятнадцать. Надо бы их связать за это время. Тут какие-нибудь верёвки есть?

Вошедшая следом за Ткачёвым Наташа, сверкая во все стороны любопытными глазками, ответила:

– Верёвка в подсобке на стене справа, вот за той дверью.

– А ты чего сюда? – цыкнул на неё Ткачёв, – ну-ка выйди, быстро.

– Подождите, товарищ майор, – Макар покосился на валяющееся на полу у его ног обнажённое тело, – Наташа, вы сможете одеть штаны вот этому типу, а то я как-то… брезгую.

Наташа заглянула за прилавок, её глаза засверкали ещё сильнее:

– Запросто. А он мне ничего не сделает?

– В ближайшее время – нет.

Наташа со вздохом, похожим на сожаление, присела и стала одевать полового партнёра подруги, которая устроилась на стуле и уже посапывала, прислонившись к стене.

Когда прибежали запыхавшиеся солдаты с автоматами во главе со знакомым уже Макару капитаном Стержневым, все трое бандитов в офицерской форме со связанными за спиной руками, начали приходить в себя.

После тщательного обыска задержанных, Ткачёв передал Макару три связки ключей:

– Здесь ключи от кабинета оперчасти и от сейфов всех троих. Хорошо, хоть эти придурки в кабинет не попёрлись. Там в сейфах и «совершенно секретные» документы имеются. Вот был бы скандал! Да и так достанется, чувствую.

Ткачев кивнул Стержневу на бандитов:

– Этих можно уводить. Мы сейчас догоним.

– Подъём, гады! Выходим на свежий воздух! – Стержнев пнул ногой ближайшего бандита, те поднялись и, шатаясь, пошли на выход.

Ткачёв оглянувшись, жестом подозвал Наташу, которая, широко раскрыв глаза, старалась запомнить каждую мелочь. Ещё бы! Оказаться в самом эпицентре такого события! Она уже представляла, какими завидущими взглядами будут сопровождаться её рассказы местным кумушкам.

– Ты, Наташа, раз уж всё равно здесь, проследи, чтобы Тоня магазин закрыла. Да, сейчас машина подойдёт с продуктами, пусть всё выгрузят в подсобку. Поможешь подруге? А то она никакая.

– Всё сделаю в лучшем виде, Михаил Иванович. А насчёт Тоньки не переживайте, я знаю, как её в чувство привести. Через пол часа будет как огурчик.

Ткачёв недоверчиво покосился на продавца, но промолчал.

В жилой зоне Ткачёв распорядился, чтобы задержанных переодели в зековскую одежду, изъятую у них форму – упаковали, а их самих посадили в ШИЗО (штрафной изолятор) по отдельным камерам.

– А ты, Макар, сейчас опрашиваешь бригаду двадцать восемь. Берёшь объяснительные, сколько успеешь до отбоя. Завтра продолжим. Мы их всё равно на работу не выпустим. Скажешь нарядчику, чтобы сделал список бригады, кто, где проживает, в какой камере. Кстати, вот и он, – Ткачёв показал на невысокого зека в чистой полосатой одежде, который держался в стороне, не сводя глаз с начальства.

– Пегов, иди сюда. Вот это – новый оперативник, приготовь ему списки двадцать восьмой бригады.

– Уже, гражданин начальник, – Пегов протянул Макару листок бумаги, – вся бригада проживает в третьем БУРе, шестая хата, только бугор в открытой.

Макар про себя усмехнулся. С этой терминологией он познакомился, когда начинал работать старшиной. БУР – старая аббревиатура, которой зеки пользовались по привычке, – барак усиленного режима. Современное название – ПКТ – помещение камерного типа. Это жилой барак на десять камер, в каждой в среднем по двадцать сидельцев. «Хата» – камера, «бугор» – бригадир, «открытая» – открытая зона, где осуждённые проживали в обычных общежитиях. В «открытую» переводили по отбытии одной третьей части срока, при хорошем поведении.

– Там, в бараке, – пояснял Ткачёв, – справа от входа кабинет начальника отряда, слева – оперчасть… в общем, пошли, покажу. Вот тебе сегодня «подвезло», можно сказать, с корабля на бал. Давай, впрягайся, сам видишь – некому. Все в морге. Бли-и-н! Они же все женатые, у Фомина жена беременная. Вот, горе то кому! – Ткачёв замолчал.

Ситуация проясняется

Кабинет с надписью «оперчасть» открыл какой-то зек. «Дневальный», – догадался Макар, – «или „шнырь“ – так для всех привычней».

– Ты особо не заморачивайся, – Ткачёв заглянул в стол, достал стопку тетрадей, – бери объяснения любые: кто что видел, что слышал, чем занимался. Пусть пишут, даже, если ничего не видели. Лишь бы были бумаги – объяснительные. Главное – выяснить картину происшествия, хотя бы для себя, можно не под запись. Завтра сюда понаедут начальники, будет и прокуратура, так что нам самим время на постановления и протоколы можно не тратить. Убийство – это подследственность прокуратуры, вот пусть и ведут. И ещё, – Ткачёв оглянулся и понизил голос, – в бригаде должен быть агент. Кто конкретно, я не помню, бригада была в оперативном обслуживании у Фомина. Скорее всего, он сам перед тобой раскроется. А нет – так завтра в сейфе у Фомина посмотрим. Присматривайся к людям, может, сам кого завербуешь, пригодится на будущее. Ну, работай, я – к начальнику.

Осуждённых из камеры по одному выводили к Макару солдаты-контролёры с кавказской внешностью. До отбоя он успел взять объяснения только у шести человек. Среди них был бригадный повар Филонов, который и оказался агентом, освещавшим обстановку в бригаде под псевдонимом «Фандор». Благодаря, в основном его показаниям, картина преступления начала проясняться.

Трое «блатных» числились в бригаде, но не работали. Всех это устраивало, Один из них – Анкудинов – входил в так называемую «первую десятку», то есть в ближайшее окружение «смотрящего» по кличке «Могул».

Антипов был хорошим картёжником, постоянно кого-то обыгрывал. На эти деньги в бригаду заказывались продукты из посёлка. Завозили водители лесовозов и тепловозники в специально оборудованных тайниках или заносили ночью, когда объект не охранялся.

В то время, когда вся бригада собирала и складировала обрезки брёвен на дрова для котельных, Анкудинов с кем-то договаривался, и в бригаду на тракторе завозили берёзовые брёвна, так называемую «деловую древесину», которую «блатные» сами пилили бензопилой и кололи на дрова для жителей посёлка. Дрова сбывали за чай и курево. Большая часть этой выручки шла в бригаду, но и себя «блатные» не обижали. То есть польза от них для бригады была, это подтвердили все опрошенные.

Периодически они же ставили брагу. Иногда – на всю бригаду, если у кого-то намечался день рождения, а чаще – для себя. Утром выпьют, пол дня пьяные, потом пару часов поспят и – трезвые. Зубы почистят и пошли на съём – в жилую зону.

Сегодня они собирались выгнать самогон. Об этом знала вся бригада. У бригадира Хворобы послезавтра намечался юбилей сорок пять лет. Хотели отметить всей бригадой.

Утром бригада разошлась по объекту, как обычно. В будке остались только три самогонщика и повар.

Повар Филонов, когда его вызвал в кабинет Макар, сразу признался в сотрудничестве с оперчастью. Постоянно оглядываясь на дверь, он шёпотом рассказал, что своевременно предупредил опера Фомина, когда будут гнать самогон. Видимо, оперативники решили застать самогонщиков врасплох. При убийстве Филонов не присутствовал, он ушёл на реку к проруби за водой и заболтался там с земляком.

Раньше он слышал, как в пьяном разговоре, трое блатных обсуждали возможность побега. Но не конкретно, а так, теоретически. Мол, надо для этого захватить в посёлке машину, а водить её никто из них не умел. Да и сначала надо придумать, как выйти с рабочего объекта. Об этих высказываниях агент «Фандор» тоже докладывал лейтенанту Фомину, но тот только посмеялся: «мечтать не вредно».

Вся бригада работала сегодня на дальнем конце биржи, поэтому Филонов повёз приготовленный обед в термосах по рельсам УЖД, погрузив его на тележку-вагонетку.

Когда готовил обед, «блатные» гнали самогон. Это они делали не в первый раз, поэтому он особого внимания не обратил. Только удивился, что оперативники не среагировали на его информацию. Самогонщики его предупредили, чтобы в кладовку в сенях он не совался, поэтому Филонов решил, что они там что-то прячут, а чужих тайн в зоне лучше не знать.

В конце рабочего дня он вернулся вместе с бригадой. Пока все переодевались, он успел помыть посуду. «Блатных» ни он, ни бригадники больше не видели. Только на съёме все узнали, что их не хватает.

Кроме Филонова Макар успел вызвать и опросить ещё пятерых бригадников. Все они показали, что работали в дальнем конце биржи, ничего не видели.

Перед отбоем в кабинет заглянул майор Ткачёв:

– Ну, что успел нарыть?

Макар показал объяснения и передал информацию, полученную от агента.

– Получается, что наши оперативники хотели накрыть самогонщиков, а получилось, что их самих застали врасплох. Дальше. Отморозки после убийства продолжали гнать самогон. А переоделись в одежду убитых и вышли с объекта во второй половине дня. Почему? Потому что планировали угнать машину и за ночь добраться до железной дороги. Раньше времени не хотели светиться. Им же пришлось бы до вечера болтаться в посёлке, ждать, когда транспорт вернётся из города. А днём в посёлке только лесовозы, да УАЗик начальника отделения.

Ткачёв достал сигарету, прикурил, задумался, потом посмотрел на Макара:

– Завтра у нас будет напряжённый день. Из Управления подъедут самые большие начальники, будут нам с тобой нервы трепать. Дело по убийству будет вести прокуратура, но нам от этого не легче. Нужно до их приезда взять объяснения с подозреваемых. Так что сейчас нам нужно выспаться, чтобы завтра быть в форме. Хорошо, хоть беглецов сразу задержали. Представь, если бы пришлось их всю ночь искать, задерживать. Да, а ты молодец, лихо их обездвижил. Тут мало быть хорошим самбистом…, признайся, у тебя ещё какая-то спецподготовка была?

Макар замялся, всё говорить нельзя, хотя об его участии в какой-то спецоперации здесь уже знают.

– Была и специальная, – наконец признался он, – только рассказывать об этом я не имею права.

– Я так и думал, – кивнул головой Ткачёв, – нельзя, так нельзя. Пошли на выход.

– А ключи от кабинетов, – напомнил Макар, – что мне с ними делать? Три связки, все карманы оттянули.

– Пошли в оперчасть, там выложишь. Оставишь себе ключ от кабинета, остальные там оставишь. Сейфы сегодня трогать не будем, не до бумаг. Завтра сделаем ревизию и определимся с сейфом для тебя.

Кабинет оперчасти был также оборудован тамбуром и двойными дверями. Причём, как успел отметить Макар, при открывании наружной двери, внутри кабинета над дверью загоралась лампочка.

– Это, – показал на лампочку Ткачёв, – чтобы во время пьянки врасплох не застали. А формально – чтобы успеть убрать с глаз посторонних секретные документы, над которыми работаешь.

В кабинете было три сейфа, три стола со стульями. Ещё два стула стояли возле стены.

– А куда бы меня посадили, – показал Макар на столы, – ну, если бы все живы были?

– Не переживай, тут за стеной ещё один кабинет. Скорее всего, разделили бы, двое здесь, двое там. Так, отстегни себе ключ от кабинета с любой связки, вот этот. Все ключи положи в стол, хотя бы в этот. И закрывай кабинет, привыкай, теперь он твой. Пока один будешь. Но, я думаю, недолго. Пришлют кого-нибудь.

Уже, когда подходили к первым домам посёлка, Ткачёв вздохнул:

– Чувствую, снимут меня. Разжаловать – это вряд ли, а с должности точно снимут. Кого ещё козлом отпущения назначить? Я самая удобная фигура. Скорее всего, послезавтра сюда прикатит комиссия из Москвы на разборки. Вот тогда и начнут… раздавать пряники.

Общага

В общежитии Макара ждали. На столе стояла начатая бутылка с водкой, на газете стандартная закуска: сало, хлеб, лук и открытая банка консервов. Оба «сожителя» при появлении Макара вскочили.

– Товарищ капитан, присоединяйтесь, – старшина Серёга показал широким жестом на накрытый стол, – с вас причитается за новоселье. Но мы же понимаем, вам сегодня не до того было.

Макар ругнулся про себя. Действительно, надо было проставиться, традиции, мать их…

– Я проставлюсь, сегодня действительно некогда было, – сказал он, – как только будет немного по свободнее. И это…, что ты мне «выкаешь», – давайте на «ты», вместе же живём.

– Я это… просто неудобно же, – смутился Сергей, – ты вон… целый капитан.

– Я таким же старшиной был два с половиной года назад.

– Да ладно! – Сергей закатил глаза к потолку, что-то подсчитывая, – так не бывает.

– Как видишь – бывает. Я вам обязательно расскажу о своих приключениях, только не сегодня – нужно выспаться. И пить водку я не буду, уж извините. Чай то можно организовать? У меня, кстати, пирог есть.

– Чай – это запросто, – Стёпа отошёл, поставил на электроплитку чайник, – а чё не выпить то? Немного же всегда можно.

– Я вообще не пью. Спортивный режим – нельзя.

– Так ты ещё и спортсмен? – Сергей деловито разливал водку по стаканам, – по какому виду?

– По самбо. Чемпион СССР.

Лица у парней вытянулись.

– Ни хрена себе! – Сергей, не чокаясь, выпил водку и кинул в рот кусок сала, – тогда понятно.

– Что понятно? – Макар выложил пирог и порезал его ножом на куски.

– Я домой шёл возле магазина, там местные бабы обсуждали. Говорили, что ты один трёх беглецов вырубил и задержал. Я им не поверил, а теперь верю.

Пока ужинали, Макар вкратце рассказал свою историю и немного о задержании беглецов в магазине. Потом извинился перед парнями, попросил их громко не разговаривать и лёг спать.

Допросы

– Вот здесь, Акимов, внизу добавь: «с моих слов записано верно, мною прочитано». Дата, подпись. Всё, свободен.

– Вопрос можно, гражданин капитан?

– Задавай, – Макар разложил перед собой три объяснительные, сравнивая.

Подозреваемый (пока) Антипов сидел напротив него через стол на табурете, наглухо прибитом к полу.

– Как вы нас вырубили? Газ что ли какой-то новый применили?

Макар усмехнулся:

– Да вы сами уже вырубленные были. Пить меньше надо.

– Не, начальник, тут что-то не то. Я, хоть и выпил, но всё помню. Я сидел на прилавке, собирался выпить, смотрел как Саня, ну… Астахов, продавщицу наяривает. Думал ещё сам на второй заход сходить. Ванька пошёл открывать дверь. К продавщице подружка пьяная ломилась. Ванька решил, что ещё одна шмара не помешает. Он открыл дверь и всё. Очнулся уже связанным, сижу у стены вместе с остальными. Как это вы нас?

– Секрет фирмы.

– Товарищ капитан, вас к телефону, – в распахнувшейся двери стоял солдат-контролёр.

– Давай, этого обратно в камеру, – Макар подошёл к телефону.

Звонил Ткачёв:

– Ты там ещё не закончил?

– Как раз с последним разобрался, только что.

– Давай в дежурку, посмотри, что там у тебя.

Комната дежурного располагалась на втором этаже узкого двухэтажного здания. На первом этаже были какие-то служебные помещения, второй был остеклён с трёх сторон.

Макар быстро вбежал по крутой лестнице. В помещении, кроме Ткачёва, был ещё один майор с повязкой ДПНК и прапорщик НВНК. Макар протянул Ткачёву листки с объяснениями и поздоровался с остальными.

– Пойдём сюда, – Ткачёв мотнул головой в сторону второй половины помещения и направился туда, на ходу читая верхний листок.

– Значит, что у нас получается… – подвёл итог Ткачёв, закончив читать, – эти трое побег в этот день не планировали, хотя раньше возможность побега обсуждали. Всё получилось спонтанно. Они случайно засекли через окно приближение оперативников и решили их вырубить. Заняли позиции в сенях, зная отлично, что после улицы, где яркий снег, в сенях ничего не видно. Когда оперативники вошли в сени, Астахов и Антипов ударили одновременно обухами топоров по головам Фомина и Гавриленко, через секунду Анкудинов ударил сзади Буренкова, который в этот момент открывал вторую дверь.

Находившихся без сознания офицеров, затащили в дом, раздели до трусов, даже тёплым бельём не побрезговали, напялили на себя. Потом, посовещавшись, решили, что такую возможность упускать нельзя, и решили добить офицеров. С этой целью каждый из них по очереди перерезали горло одному из оперативников. Чтобы все были повязаны кровью. При этом, чтобы не запачкать кровью пол, подстилали старые грязные бушлаты. Потом трупы перенесли в кладовку в сенях, там же спрятали на время офицерскую форму. В побег решили сразу не уходить, потянуть время до вечера.

Когда пришёл повар, они, как ни в чём ни бывало, продолжали гнать самогон, запретив ему заходить в кладовку.

После того, как повар повёз обед остальным бригадникам, они переоделись в офицерскую форму. По случайному совпадению убитые оперативники совпали комплекцией с тремя убийцами. Более крупному Анкудинову подошла одежда Буренкова, только ботинки были великоваты.

Они знали, что за час до съёма некоторые осуждённые уже начинают подтягиваться поближе к выходу. Поэтому решили выйти за два часа до начала съёма.

На КПП заспанный узкоглазый солдат, зевая, выпустил их, даже удостоверения не спросил.

Как они и планировали ранее, решили дождаться машину, на которой в магазин привозят продукты. По их прикидкам, она должна была приехать в начале съёма. Но машина где-то задержалась по непонятным причинам.

В магазине всё получилось удачно. Продавщица оказалась одна в магазине. Угрожая ножом, заставили её написать на листке, что магазин закрыт на учёт. Сами расположились внутри. Чтобы снять напряжение от вынужденного ожидания, выпили, благо, что в магазине выпивки и закуски хватало. Потом решили по очереди позабавиться с продавщицей. Заставили её тоже выпить водку, чтобы меньше ерепенилась. Та выпила и сказала: «Делайте, что хотите, только не убивайте».

Там они провели три-четыре часа. Машины всё не было. Они не знали, что делать. Уходить из магазина было нельзя, они понимали, что скоро их начнут искать. Продолжали выпивать, закусывать и развлекаться с продавщицей.

Когда в дверь постучала подружка продавщицы, судя по всему – пьяная, решили немного разнообразить развлечения. Открыли дверь, чтобы её впустить, а дальше никто ничего не помнит.

– Да, ловко ты их, – Ткачёв посмотрел на Макара, – никогда не перестану удивляться.

– Михаил Иванович, – со второй половины дежурки послышался голос ДПНК, – там, в кабинет начальника целая делегация пошла. Все с большими звёздами.

– Ну, вот и начальство прибыло с Управления, – вздохнул Ткачёв, – пошли, Коробов, всё равно сейчас начнут нас с тобой искать.

У начальника колонии, как оказалось, было два кабинета, один за зоной, где Макар уже побывал. Там проводили совещания с вольнонаёмным персоналом. Второй располагался на втором этаже деревянного здания внутри жилой зоны. Здесь начальнику было удобнее подводить ежедневные итоги производственной деятельности с бригадирами-осуждёнными, разбирать этапы вновь прибывших, и решать другие специфические вопросы. Этот кабинет был в два раза больше первого. В этом же здании, как пояснил на ходу Ткачёв, были и кабинеты оперчасти, зам по РОР, замполита.

– Здесь, в зоне, мы никаких секретных бумаг не держим, даже ключи от кабинетов у дневального штаба. Если вызвал кого-то для объяснения или допроса – всё, что написано, уносится за зону.

Входная дверь в кабинете начальника колонии также была оборудована тамбуром.

– Разрешите? – спросил Ткачёв, приоткрыв вторую дверь.

– Заходи, Ткачёв, – подполковник Шепелев стоял возле своего стола, за которым по-хозяйски восседал крепкий мужчина в форме с погонами полковника, – а-а, и Коробов здесь? Как раз вовремя. Присаживайтесь.

Он указал на ряд стульев у стены справа от себя и сам присел на стул. На таком же ряду стульев с другой стороны расположились пять человек с погонами подполковников и майоров и один в гражданской одежде.

– Почему же – «присаживайтесь»? – начальственным баритоном возразил полковник, – пусть Ткачёв нам сразу расскажет, как он допустил такое «ЧП».

Ткачёв мельком взглянул на Макара, усмехнувшись уголком рта, как бы говоря: «Что и требовалось доказать. Виновного уже назначили».

Макар замер, не зная, как поступить: сесть или тоже стоять, пока начальство отчитывается.

Начальник колонии указал ему жестом на стул возле себя, и Макар с облегчением присел.

– Допустили, не то слово, – не стал оправдываться Ткачёв, – и это не просто «ЧП». Я не припомню, чтобы за всё время работы слышал что-нибудь о подобном или более ужасном случае. Только главные «допустившие» уже ничего не расскажут, к сожалению.

– Ну, ты с себя-то вины не снимай, – полковник хмуро сдвинул брови.

– А я и не снимаю, я знал, какую операцию запланировали мои оперативники – задержать самогонщиков с поличным. Ничего непривычного в этом не было. Подобные рейды и захваты мы проводим иногда несколько раз в месяц. Они легко должны были справиться втроём. Как показала проведённая предварительная проверка, – Ткачёв сделал шаг вперёд и положил на стол перед полковником собранные Макаром объяснительные, – преступление заранее не готовилось, было совершено спонтанно, неожиданно для самих преступников.

Дальше Ткачёв подробно рассказал о всех деталях. Начальники внимательно слушали, полковник просматривал объяснения. Когда Ткачёв дошёл до момента задержания беглецов в магазине, полковник хмыкнул и перебил:

– Тут вот все убийцы показывают, что не поняли, как их вырубили. Были внутри магазина, выпивали, закусывали, один пошёл открывать дверь, чтобы запустить вторую бабу и всё. Дальше у всех провал в памяти, очнулись связанными. Как вам это удалось? Сколько человек участвовало в задержании?

Ткачёв покосился на Макара.

– Мы были вдвоём с Коробовым. Подключили подругу продавщицы. Та прикинулась пьяной и стала кричать, что тоже хочет выпить в мужской компании. Те клюнули, приоткрыли дверь. Туда тут же ворвался Коробов. Я следом за ним буквально через пару секунд. И увидел, что бандиты в отключке, а Коробов стоит за прилавком и разговаривает с продавщицей.

В кабинете наступила тишина, которую прервал полковник:

– Ты хочешь сказать, что капитан Коробов сумел в одиночку обезвредить троих рецидивистов? За две секунды?

– Если точнее, то не за две, а быстрее, – твёрдо ответил Ткачёв.

Полковник встал из-за стола, подошёл к Макару и уставился на него немигающим взглядом. Макар вскочил по стойке смирно.

– Может, вы поясните, товарищ капитан?

– Объясняю, – громко и чётко доложил Макар, глядя в глаза начальству, – при необходимости я могу двигаться очень быстро и очень чётко применять приёмы боевого самбо.

Полковник растерянно посмотрел на свою свиту, развёл руками, вернулся за стол, присел, немного повозился, устраиваясь удобнее, потом негромко сказал:

– Я знал, что нас осчастливил своим прибытием чемпион СССР по самбо. Понятно, что хороший спортсмен. Но не до такой же степени! Как, кстати, такого перспективного спортсмена направили в нашу глушь? Ты же должен, так сказать, защищать честь страны.

Макар пожал плечами:

– Я думаю, когда понадобиться защитить, выдернут отсюда на несколько дней.

– Дней?! Там люди месяцами готовятся, тренируются.

– Я могу и здесь тренироваться. Вот вчера, например…

Полковник на секунду замер, потом расхохотался. Вся свита его дружно поддержала. Полковник резко оборвал смех и махнул рукой, успокаивая всех:

– Мы тут смеёмся, а там наши сотрудники в морге. Надо быстро провести экспертизу и похоронить их по-человечески. Там, за зоной, я видел женщины в трауре…

– Это их жёны, Алексей Иванович, – вставил Шепелев.

– Жёны? – Да их там с десяток. Так, Александр Степанович, в первую очередь выписывай постановление о назначении экспертизы, потом всё остальное.

Гражданский кивнул и встал:

– Где мне расположиться?

– Я сейчас покажу, – Ткачёв посмотрел на полковника, – я могу быть свободен?

– Можешь, – тот кивнул головой, – вы с Коробовым оказываете полное содействие следствию. В течение дня постарайся выкроить время, к вечеру от тебя должно быть объяснение на имя начальника Управления.

Весь день Макару, образно говоря, некогда было присесть. Помогал следователю, бегал с документами за зону и обратно; обеспечивал его рабочими кабинетами в разных корпусах, где тот допрашивал свидетелей и подозреваемых. Одновременно знакомился с сотрудниками спецчасти, канцелярии, бухгалтерии, дежурной службы, политаппаратом, присутствовал в морге при вскрытии.

Ткачёв, также весь замотанный, выкроил время, чтобы ознакомить Макара со служебной секретной документацией.

– Вот это место начальника оперчасти, здесь его сейф. Вот эти ключи от него. Остальные связки положим пока в этот сейф. Располагайся. Я позвоню в кадры, чтобы тебя с сегодняшнего дня провели исполняющим обязанности начальника оперчасти.

– Какой из меня начальник? Второй день работаю!

– Всё равно больше никого нет. Разве что меня понизят, А тогда кого на моё место? Опять же – нет никого.