Текст книги "Россия за Сталина! 60 лет без Вождя"

«Наступление советских войск Царицынского района увенчалось успехом: на севере взята станция Иловля; на западе – Калач, Ляпичев, мост на Дону; на юге – Лашки, Немковский, Демкин. Противник разбит наголову и отброшен за Дон. Положение Царицына прочное. Наступление продолжается.

Нарком Сталин

Царицын,

6 сентября 1918 г.».

12 сентября 1918 года Сталин выезжает в Москву для доклада Ленину. Первый экзамен на государственную значимость был выдержан блестяще, но это был лишь первый такой экзамен.

16 СЕНТЯБРЯ 1918 года Ленин впервые после болезни приступает к работе, и в этот же день состоялось совещание Ленина со Сталиным и Свердловым. А 17 сентября Сталин назначается председателем вновь образованного Военно-революционного совета Южного фронта. Он, наконец, получает и официальные военные полномочия и 22 сентября возвращается в Царицын, где находится до 6 октября 1918 года, а потом выезжает в Москву.

К тому времени уже полностью оформилось противостояние Сталина и Троцкого в подходах к тому, как и с кем вести военные действия на фронтах Гражданской войны. При этом Ленин явно сознает правоту Сталина, что проявляется хотя бы в том, что сразу по приезде в Москву Сталин 8 октября назначается постановлением Совнаркома членом Реввоенсовета Республики, до того – «вотчины» Троцкого.

11 октября Сталин возвращается в Царицын, но через неделю, 19 октября, опять едет в Москву, уже надолго – до конца 1918 года.

С 6 по 9 ноября 1918 года он участвует в работе VI Всероссийского Чрезвычайного съезда Советов и вновь избирается членом ВЦИК, а затем, 13 ноября, и членом Президиума ВЦИК. В тот же день ВЦИК денонсирует Брестский мирный договор с Германией. Ленин оказался прав и на этот раз – «похабный», по его оценке, мир оказался недолговечным.

А государственное значение Сталина все сильнее возрастает, и возрастает очень быстро. Ну, то, что он член РВС Республики, нарком и член Президиума ВЦИК, – это все хорошо и прекрасно. Но 30 ноября 1918 года был создан Совет Рабоче-Крестьянской Обороны во главе с Лениным – высший чрезвычайный орган РСФСР в годы Гражданской войны (в Великую Отечественную войну его аналогом стал Государственный Комитет Обороны во главе со Сталиным).

Совет обладал всей полнотой полномочий по руководству всей работой по обороне на фронте и в тылу, по мобилизации промышленности и транспорта, мобилизации всех вообще ресурсов страны. «Пиарщики» Троцкого, начиная лично с Троцкого, в реальном масштабе времени и позднее всемерно выпячивали значение Реввоенсовета Республики, которым руководил Троцкий. Однако на деле все сходилось в Совет Рабоче-Крестьянской Обороны, а точнее – к Ленину.

И – к Сталину!

Точнее – тогда, кроме Ленина, к Сталину, когда Сталин был в Москве.

Но об этом – чуть позже.

Сейчас же подчеркну тот всемерно замалчиваемый ныне и не очень подчеркиваемый в сталинские времена факт, что 1 декабря 1918 года на первом заседании Совета его решением Ленину и Сталину было предоставлено право утверждать постановления комиссий Совета Обороны. То есть Сталин фактически становится заместителем Ленина по линии как раз того органа, который в период Гражданской войны осуществлял реальную высшую власть.

Троцкий же…

Ну, какой из Троцкого был повседневный руководитель и организатор конкретной и утомительной государственной работы?!

Мы, к сожалению, не имеем и уже никогда не будем иметь подробной биохроники жизни и деятельности Сталина – это после всех россказней о якобы культе личности Сталина. Но биохронику жизни и деятельности Ленина мы – благодаря Сталину – имеем. И вот как, например, отмечен в ней день 2 декабря 1918 года.

В этот день Ленин:

– принимал участие в совещании по вопросу о взаимоотношениях Всероссийского профсоюза работников кредитного дела (Банктруд) с союзом сотрудников Народного банка (Банксотруд);

– председательствовал на заседании комиссии Совета Обороны по топливу и написал проекты постановлений по организационным вопросам и по лесозаготовкам;

– председательствовал на заседании Совнаркома, где обсуждались проекты декретов об организации отдела международной пропаганды при ВЦИК, о праздниках, о национализации кооперативного Народного банка и о кредитовании кооперации, о национализации иностранных банков и др.

Как видим, рабочий график очень плотный.

Чем был занят в этот день Сталин, я не знаю. Могу лишь сообщить, что 3 декабря 1918 года он руководил заседанием комиссии Совета Обороны по вопросу об упорядочении железнодорожного транспорта. Но не приходится сомневаться в том, что и 1, и 2 декабря, как и до этого, и после этого, Сталин был занят делами не меньше Ленина и неизмеримо больше Троцкого.

Впрочем, в Москве Сталин не засиделся. К концу 1918 года в критическом положении оказался Восточный фронт, и Сталин – уже как признанный «кризисный менеджер» – командируется в Пермь в качестве руководителя партийно-следственной комиссии в составе И.В. Сталина и Ф.Э. Дзержинского «для выяснения причин сдачи Перми и принятия мер к восстановлению партийной и советской работы в районе III и II армий Восточного фронта».

5 января 1919 года Сталин и Дзержинский прибыли в Пермь и начали разбираться в том кавардаке, который имел место.

7 января они были уже в Глазове, в штабе района III армии.

ФАКТИЧЕСКИ надо было говорить о катастрофе. Так о случившемся тогда и говорили. В письме Ленину от 19 января 1919 года Сталин отмечал, что «по имеющимся скудным данным, мы потеряли 297 паровозов (из них больных 86), вагонов около 3 тысяч (наверное, больше), 900 тысяч пудов нефти и керосина, каустической соды несколько сот тысяч пудов, соли 2 миллиона пудов, медикаментов на пять миллионов рублей…» и т. д., в том числе «29 орудий, 10 тысяч снарядов, 2 тысячи ружей, 8 миллионов патронов, более восьми тысяч убитыми…».

В итоге Восточный фронт оказался под угрозой обрушения под натиском Колчака. Были необходимы не просто экстраординарные, но верные, эффективные меры.

«Тандем» Сталин – Дзержинский мог бы составить честь и обеспечить успех любому делу – даже самому на первый взгляд безнадежному. Так и вышло – уже к концу января положение выправилось, и 27 января 1919 года оба члена комиссии выехали из Вятки в Москву.

31 января они представили ЦК и Совету Обороны свой подробный и обстоятельный отчет, написанный Сталиным. Сам по себе этот документ – блестящий образец аналитической записки и в качестве такового может быть рекомендован для изучения в любых школах управления (подчеркиваю – управления, а не менеджмента, который является муляжом подлинного управления).

Приведу окончание отчета Сталина:

«Для исправления недочетов в работе в центре и на местах Советская власть обычно пользуется методом подтягивания и привлечения к ответственности провинившихся работников. Признавая этот метод абсолютно необходимым и вполне целесообразным, комиссия считает его, однако, недостаточным. Недочеты в работе объясняются не только расхлябанностью, небрежностью, отсутствием чувства ответственности у одной части работников, но и неопытностью другой части работников. Комиссия нашла на местах целый ряд абсолютно честных, неутомимых, преданных работников, допустивших, однако, ряд промахов в своей работе благодаря своей недостаточной опытности. Если бы Советская власть имела специальный аппарат, накопляющий опыт строительства социалистического государства и отдающий его (опыт) уже народившимся, горящим желанием помочь пролетариату работникам, – строительство социалистической России пошло бы много быстрее и безболезненнее. Таким аппаратом должна быть упомянутая выше контрольно-ревизионная комиссия при Совете Обороны. Деятельность такой комиссии могла бы дополнять работу центра по подтягиванию работников».

Это – тоже стиль Сталина. Не кнут, и даже не пряник, а учеба для неопытных, но честных работников – вот чем брал Сталин.

Ну а для нерадивых – что ж уж тут поделаешь – надо иметь в резерве и кнут.

Для врагов же, перерожденцев и предателей, – тут уж тоже ничего не поделаешь – пуля.

В РСФСР существовал образованный в мае 1918 года Наркомат государственного контроля во главе со старым (с 1905 года) большевиком Ландером (1884–1937). Однако качество работы этого «старого партийца» было, надо полагать, невысоким, поскольку с 30 марта 1919 года его заменил на посту наркома как раз Сталин, и 9 апреля ВЦИК утвердил сталинский проект декрета о реорганизации Государственного Контроля.

В феврале 1920 года НКГК был реорганизован в Наркомат рабоче-крестьянской инспекции (РКИ) под руководством того же Сталина. И чтобы закончить с этим, сообщу, что созданный Сталиным Рабкрин играл в раннем СССР весьма весомую роль – им руководили после Сталина такие крупные не только старые партийцы, но и толковые организаторы, как Цюрупа, Куйбышев (старший), Орджоникидзе…

Ландер же, как скупо сообщает биографическая справка, занялся «научно-литературной деятельностью».

Сталин ни тогда, ни позже подобной роскоши себе позволить не мог. Его «литературная деятельность» все более ограничивалась письмами, директивами, отчетными докладами ЦК и т. д. А политические статьи и немногочисленные работы Сталин писал тогда, когда этого настоятельно требовал момент – как это было, например, с его работой 1926 года «К вопросам ленинизма».

Впрочем, даже такая «литературная деятельность», как и вообще кабинетная (относительно, конечно, «кабинетная») работа в Москве, не стала для Сталина длительной. В мае началось наступление Юденича на Петроград, и 17 мая 1919 года Совет Обороны (читай – Ленин) направляет Сталина как чрезвычайного уполномоченного на Петроградский фронт.

Последующая картина начинала становиться уже привычной. Всю вторую половину мая и первую половину июня Сталин организует оборону Петрограда и Карелии. Он выезжает в Кронштадт, в Старую Руссу, Ораниенбаум, объезжает участки фронта, проводит совещание с Главкомом и командованием Западного фронта и готовит контрнаступление.

10 июня 1919 года ЦК поручает Сталину провести централизацию управления Западным фронтом, а 22 июня Сталин сообщает Ленину о начавшемся наступлении Красной Армии на Петроградском фронте. Непосредственная угроза Питеру была снята, но надо было закрепить успех и исключить неожиданности.

3 июля 1919 года Сталин приезжает в Москву. Однако в начале июля белополяки, вооружаемые Антантой, перешли на западе в общее наступление.

И Сталину вновь приходится вернуться на Западный фронт для исправления положения. Так ему впервые пришлось столкнуться с поляками.

9 июля он уже вновь в Смоленске, в штабе Западного фронта, а 13 июля прибывает в Минск. Затем оседает в Смоленске. Приведением в надлежащий вид Западного фронта и организацией Петроградского укрепленного района Сталин занимался до начала сентября 1919 года, и не будет преувеличением сказать, что он был главной движущей силой всей фронтовой работы на севере, северо-западе и западе России.

А ведь в его руках не было оперативного управления войсками, и свою линию члену Реввоенсовета Западного фронта Сталину приходилось проводить при огромной инерции «военспецов».

Еще 11 августа Сталин пишет Ленину: «Положение на Западном фронте становится все более угрожающим». Далее следует конкретный анализ ситуации с предположением о скором возникновении угрозы Полоцку и Двинску.

Но уже 26 августа 1919 года Сталин сообщает о взятии нами Пскова, 2 сентября – о контрнаступлении частей Красной Армии под Двинском, а 10 сентября выезжает из Смоленска в Москву…

Но лишь затем, чтобы после обсуждения ситуации с Лениным 15 сентября снова вернуться в Смоленск.

Впрочем, «форс-мажор» на западе был уже позади.

26 СЕНТЯБРЯ 1919 года Сталин опять в Москве – на пленуме ЦК. Основную угрозу теперь представляет Южный фронт, Деникин…

И ЦК решает направить Сталина вновь на Южный фронт – для организации разгрома Деникина.

Положение на Восточном, колчаковском, фронте к тому времени было вполне надежным, и прочность этого положения была заложена не в последнюю очередь благодаря действиям Сталина в паре с Дзержинским. Они поработали в Перми весь январь 1919 года, а 28 апреля 1919 года ударная Южная группа Фрунзе начала успешное контрнаступление на позиции колчаковцев.

С июля 1919 года Фрунзе возглавил весь Восточный фронт и освободил Северный и Средний Урал.

С августа Фрунзе перебросили командовать Туркестанским фронтом, однако окончательный успех в борьбе с Колчаком был уже, как говорится, делом техники. 14 ноября 1919 года был взят Омск – колчаковская «столица», и началась агония колчаковщины.

Главной проблемой оказывалась деникинщина, причем одной из причин успеха Деникина была неумная линия Троцкого, усугубляемая, с одной стороны, его амбициями, а с другой – очевидной полководческой бездарностью и даже более того – военной безграмотностью как самого Троцкого, так и троцкистских членов Реввоенсовета Республики.

В начале июля 1919 года Троцкий, осознав свою неспособность переломить положение дел на Южном фронте, громогласно «подал в отставку» – в очередной раз, но Оргбюро и Политбюро ее не приняли, и причина была понятной. Автор книги о Троцком Юрий Емельянов, писавший и о Сталине, верно поясняет, что Ленин опасался того, что Троцкий, формально устранившись от руководства, станет «потенциальным центром притяжения сил, недовольных Лениным и его сторонниками».

Что верно, то верно – недовольных Лениным и Сталиным хватало как до Октября, так и после Октября, как вне партии, так и внутри партии, в которой после первых успехов большевиков появилось, наряду с искренними энтузиастами нового строя, немало и карьеристов авантюрного склада.

Естественным лидером и кумиром последних оказывался, конечно же, Троцкий, а не Ленин и тем более Сталин. К тому же приверженцы Троцкого все больше сидели в Москве и по штабам, а это ситуацию уж никак не разряжало, а дополнительно обостряло.

Фактически Троцкий не усиливал советское руководство, но тонкость была в том, что, находясь вне этого руководства, он принес бы вреда намного больше, чем будучи «во власти». Ленин это наверняка понимал, но именно потому, что он это понимал, и, надо полагать, отдавал себе отчет в том, что за спиной Троцкого стоят подспудные могущественные силы, Ленин не мог избавиться от Троцкого.

Решить эту задачу смог лишь позднее Сталин, да и он смог решить ее прежде всего потому, что партийной массе все более ясной становилась никчемность Троцкого, особенно четко проявлявшаяся на фоне спокойной дельности Сталина.

Пока же «по военной дороге шел в борьбе и тревоге» боевой 19-й год, Троцкий оставался на посту председателя Реввоенсовета, а Деникин наступал.

Деникинские казаки продвигались к Москве, а значит, появлялась новая работа для уже признанного «кризисного менеджера» ЦК.

27 сентября 1919 года Сталин назначается членом Реввоенсовета Южного фронта и сразу же выезжает в… Смоленск, на запад. С одной стороны, надо было отдать там последние распоряжения, а с другой – обеспечить формирование сводной дивизии из полков Западного фронта для отправки на Южный фронт.

Лишь 3 октября 1919 года Сталин прибывает в село Сергиевское, в штаб Южного фронта, но уже 9 октября он подписывает директиву о создании ударной группы войск для действий против Деникина под Орлом.

20 октября 1919 года Орел был красными войсками взят. А 25 октября Конный корпус Буденного (противником создания которого был Троцкий) разгромил под Воронежем конные корпуса Шкуро и Мамонтова и занял Воронеж.

Вот и говори после этого, что слова «там, где товарищ Сталин, – там успех, там победа!» были не более чем пропагандистским лозунгом!

При этом ведь надо не забывать, что кроме военной работы Сталин одновременно вел и политическую, и общегосударственную работу как один из высших лидеров партии и государства. Он делил свое время между организацией действий Южного фронта на месте и делами в Москве.

Вот предельно краткая, из биохроники к 4-му тому «Сочинений», сводка деятельности Сталина за один месяц – с 30 октября по 29 ноября 1919 года…

30 октября Сталин выезжает из штаба фронта в Серпухове в район боевых действий Южного фронта и возвращается в штаб 3 ноября.

4 ноября выезжает в Москву, 6 ноября принимает участие в заседании Политбюро, а 9 ноября возвращается в Серпухов.

16 ноября выезжает в Москву для обсуждения в Реввоенсовете Республики острого вопроса о преобразовании Первого конного корпуса Буденного в Конную армию и 18 ноября возвращается в штаб Южного фронта.

21 ноября принимает участие в предварительном совещании делегатов II Всероссийского съезда коммунистических организаций народов Востока, а 22 ноября выступает с речью при открытии этого съезда в Москве.

27 ноября Сталин, награжденный Президиумом ВЦИК орденом Красного Знамени в ознаменование его заслуг по обороне Петрограда и работы на Южном фронте, возвращается в штаб фронта в Серпухове и в тот же день выезжает на фронт. 29 ноября он уже в Воронеже, а 5 декабря прибывает на станцию Касторная, откуда направляется в Старый Оскол.

И это ведь – не кампанейски-«инспекторские» наезды Троцкого, а полная деловых забот повседневная деятельность политического деятеля, но и полководца – тоже.

Да, именно полководца, потому что в «деникинском» фазисе Гражданской войны особенно проявились полководческие качества Сталина.

ДЕНИКИНЩИНА стала последним крупным явлением Гражданской войны. Последний фазис деникинщины – врангелевщина, при всей потенциальной опасности, была уже концом конца. Но осенью 1919 года и зимой 1919/20 года борьба с Деникиным представляла собой главный нерв военных и военно-политических усилий как советской власти вообще, так и личных усилий и забот Сталина.

Сталин не отходил от проблем борьбы с Деникиным до последних решительных событий и перелома ситуации на деникинском фронте. И именно Сталин стал если не главным разработчиком, то главным сторонником общего стратегического плана разгрома Деникина.

К середине 1919 года Сталин уже имел на своем полководческом счету блестящую и стремительную войсковую операцию, которая с чисто военной точки зрения может рассматриваться как тактическая, но в военно-политическом, а тем более в политическом отношении была почти стратегической.

Речь – о ликвидации контрреволюционного мятежа на кронштадтских фортах Красная Горка и Серая Лошадь.

13 июня 1919 года гарнизоны фортов подняли мятеж. Классические балтийские «альбатросы революции» давно воевали на сухопутных фронтах, и в береговых морских частях нашла отклик эсеровская пропаганда – ведь это было время продовольственной разверстки. Режим продразверстки, то есть изъятий хлеба на селе, ввело, в связи с продовольственными трудностями, еще царское правительство (о чем «демократы» или не знают, или «забывают» напомнить), но в полную силу пришлось применять этот режим уже советской власти.

А «человек с ружьем» был в тогдашней России родом преимущественно из деревни.

Сталин действовал в Кронштадте в стиле молодого Бонапарта в Тулоне. Он отдает приказ о выводе на внешний рейд кораблей Балтийского флота для обстрела Красной Горки и формирует в Ораниенбауме Береговую группу войск для наступления на Красную Горку с суши.

15 июня по плану Сталина начался совместный – с моря и суши – захват Красной Горки, и в 00 часов 30 минут 16 июня форт был взят, а через несколько часов сдалась и Серая Лошадь.

Не могу отказать себе в удовольствии полностью привести телеграмму, отправленную Сталиным Ленину 16 июня 1919 года:

«Вслед за Красной Горкой ликвидирована Серая Лошадь. Орудия на них в полном порядке. Идет быстрая проверка всех фортов и крепостей.

Морские специалисты уверяют, что взятие Красной Горки с моря опрокидывает морскую науку. Мне остается лишь оплакивать так называемую науку. Быстрое взятие Горки объясняется самым грубым вмешательством со стороны моей и вообще штатских в оперативные дела, доходившим до отмены приказов по морю и суше и навязывания своих собственных.

Считаю своим долгом заявить, что я впредь буду действовать таким образом, несмотря на все мое благоговение перед наукой.

Сталин».

О Тулоне Бонапарта знает весь мир. О мгновенном взятии Сталиным мятежных фортов Кронштадта мир не знает.

А зря.

Но Горка и Лошадь были хотя и блестящей, однако – импровизацией. Разгромить Деникина лихим ударом было нельзя. Это уже было делом большой стратегии.

Троцкий предлагал разбить Деникина ударом через… Индию. Я не шучу – это исторический факт, а не миф. Деникин угрожал Центральной России, а Троцкий заявлял: «Между тем международная обстановка складывается, по-видимому, так, что путь на Париж и Лондон лежит через города Афганистана, Пенджаба и Бенгалии»…

План, нечего сказать, – наполеоновский и в прямом, и в переносном смысле слова. Вот только непонятно, какое все это имело отношение к разгрому Деникина?

Имелся, впрочем, у троцкистов и план насчет непосредственно Деникина – фланговый удар от Царицына на Новороссийск. В письме Ленину от 15 октября 1919 года Сталин писал:

«…На днях Главком дал Шорину (командующий Особой группой войск Южного фронта. – С.К.) директиву о наступлении с района Царицына на Новороссийск через донские степи по линии, по которой может быть и удобно летать нашим авиаторам, но уж совершенно невозможно будет бродить нашей пехоте и артиллерии. Нечего и доказывать, что этот сумасбродный (предполагаемый) поход в среде, враждебной нам, в условиях абсолютного бездорожья – грозит нам полным крахом…»

Сталин настаивал на ударе «в лоб» – через Донбасс. При этом он как минимум был сторонником этого плана, который приходил в голову не только, конечно, Сталину, но и любому толковому военному человеку.

Юрий Емельянов, исследователь деятельности Сталина, иронизирует по поводу того, что, мол, в 30–50-е годы любой советский школьник твердо знал, что плану Троцкого Сталин противопоставил свой план разгрома Деникина, и далее снисходительно заключает, что детальный план разгрома Деникина был выработан-де людьми, «имевшими более основательную военную подготовку, чем Сталин и Троцкий».

Емельянов признает, правда, что именно Сталин отстаивал план «лобового удара»…

Да вот в том-то и «компот», что Сталин не просто отстаивал, а именно что предложил план, обеспечивший успех!

Повторяю, разумный план был достаточно очевиден, но собирались-то воевать не по нему, хотя в письме Ленину от 15 октября Сталин напоминал, что «месяца два назад Главком принципиально не возражал против удара с запада на восток через Донецкий бассейн, как основного».

Два месяца назад Сталин был еще на Западном фронте, так что одно из двух: или он предложил тогда подобную основу плана для Южного фронта во время одного из приездов в Москву, или он сразу же оценил по достоинству чью-то инициативу и поддержал ее как основу разумной разработки. А для полководца быстро, в реальном масштабе времени, понять чужой замысел – значит стать соавтором замысла!

Ведь тот же Троцкий и главком Каменев собирались воевать иначе.

Конечно же, Сталин предлагал свой план не после обозрения потолка, а в результате изучения обстановки и обсуждений ее с командным составом войск Южного фронта. Напомню, что он появился в штабе Южного фронта 3 октября, но план свой излагает Ленину лишь 15 октября. То есть почти две недели Сталин вникал в положение дел, размышлял, советовался, взвешивал…

Но в итоге, предлагая тот или иной стратегический план без ссылок на «примкнувших к нему товарищей», он брал на себя и всю полноту ответственности за этот план.

А план был хорош, что доказала его реализация.

Сталин писал из Серпухова:

«…необходимо теперь же, не теряя времени, изменить уже отмененный практикой старый план, заменив его планом основного удара из района Воронежа через Харьков – Донецкий бассейн на Ростов…»

И далее Сталин приводит краткую, но всеобъемлющую аргументацию, сама суть которой показывает, что Сталин-то обобщал явно коллективную мысль, но именно что обобщал, а не излагал и отстаивал. Причем обобщал он ее как истинный полководец при подведении итогов Военного совета, где высказываются все, а решает один.

Вот как мыслил Сталин:

«Во-первых, здесь мы будем иметь среду не враждебную, наоборот – симпатизирующую нам… Во-вторых, мы получаем важнейшую железнодорожную сеть (донецкую) и основную артерию, питающую армию Деникина, – линию Воронеж – Ростов (без этой линии казачье войско лишается на зиму снабжения, ибо река Дон замерзнет, а Восточно-Донецкая дорога Лихая – Царицын будет отрезана). В-третьих, …мы рассекаем армию Деникина на две части, из коих: добровольческую оставляем на съедение Махно, а казачьи армии ставим под угрозу захода им в тыл…»

Все это могли предложить и военные специалисты, но тогдашние «спецы» умели мыслить лишь чисто военными категориями, редко поднимаясь даже до военно-политических. А в плане, предлагаемом Сталиным, присутствовали и чисто политические соображения плюс – экономические:

«…В-четвертых, мы получаем возможность поссорить казаков с Деникиным, который (Деникин) в случае нашего успешного продвижения постарается передвинуть казачьи части на запад, на что большинство казаков не пойдет, если, конечно, к тому времени поставим перед казаками вопрос о мире, о переговорах насчет мира и пр. В-пятых, мы получаем уголь, а Деникин остается без угля…»

Последний же абзац письма выглядел так:

«Без этого (без принятия предлагаемого Сталиным плана разгрома Деникина. – С.К.) моя работа на Южном фронте становится бессмысленной, преступной, ненужной, что дает мне право или, вернее, обязывает меня уйти куда угодно, хоть к черту, только не оставаться на Южном фронте».

Думаю, читателю все должно быть предельно ясно. Ленин, во всяком случае, понял все верно и быстро.

Еще до формального принятия плана Сталин предпринял меры для создания предпосылок к его успеху и сформировал ударную группу, которая уже 20 октября 1919 года отбила Орел. Затем в ход пошла конница Буденного, а там начались и стратегические передвижения во имя обеспечения стратегической цели – окончания Гражданской войны.

Что занятно! Позднее Троцкий утверждал, что Сталин был автором флангового удара, а лобовой удар предлагал он, Троцкий.

Думаю, достаточно знакомства со сталинским письмом от 15 октября, чтобы понять – кто был за что.

Весь декабрь 1919 года и первые дни января 1920 года Сталин был занят в основном делами Южного фронта. 10 января 1920 года красные части взяли Ростов. Был освобожден весь Донбасс и очищалась от деникинцев Украина.

10 января 1920 года Южный фронт был переименован в Юго-Западный фронт, поскольку военные действия все более смещались на Украину.

27 марта 1920 года красные части заняли Новороссийск. Войска Деникина эвакуировались в Крым, где Деникина на посту главковерха белых войск вскоре сменил Врангель.

Гражданская война для Сталина – как для «кризисного менеджера ЦК», – по сути, закончилась. Он все более занимался делами мирными – организацией Украинской трудовой армии, призванной восстанавливать разрушенное войной, разработкой вопросов федеративного устройства РСФСР.

Сталин также руководит советской и партийной работой на Украине. 23 марта на IV Всеукраинской конференции КП (б)У он избирается делегатом на IX съезд РКП (б) и выезжает из тогдашней столицы Украины Харькова в Москву.

Не знаю, как кому, но мне представляется, что вышеприведенный краткий рассказ о Сталине в Гражданской войне достаточно убедительно выявляет его роль в этой войне. В 1940 году Ворошилов в книге «Сталин и Красная Армия» писал:

«Там, где смятение и паника могли в любую минуту превратиться в беспомощность, в катастрофу, – там появлялся товарищ Сталин».

Позднее, в хрущевские и постхрущевские времена, эта оценка была объявлена мифотворчеством Ворошилова, как и следующее утверждение «Краткой биографии»:

«В годы Гражданской войны ЦК партии и лично Ленин посылали Сталина на самые решающие и опасные для революции фронты… Там, где в силу ряда причин создавалась смертельная опасность для Красной Армии, где продвижение армий контрреволюции и интервенции грозило самому существованию советской власти, туда посылали Сталина…

С именем Сталина связаны самые славные победы нашей Красной Армии».

А разве это не так?

Рожденные в СССР Хрущева и позже не знали, что и как совершил Сталин в Гражданскую войну. Тем более это замолчано ныне.

И, не зная всего, совершенного тогда Сталиным, действительно можно оценить приведенные выше оценки как проявления-де «культа личности» Сталина. Но зная, так ли уж трудно понять, что эти оценки – всего лишь правда!

Личный вклад Сталина в дело создания и становления Красной Армии, а также в успехи РККА в годы Гражданской войны уступает лишь вкладу Ленина.

Если не равен ему!

НА ПЕРИОДЕ Гражданской войны я остановился так подробно по одной-единственной причине – чтобы восстановить давно попранную историческую справедливость и путем хотя бы краткого, но доказательного повествования показать, что именно Сталин был второй, после Ленина, фигурой не только Октябрьской революции, но и Гражданской войны!

Ведь сегодня это далеко не очевидно даже для тех, кто к Сталину лоялен и написал о нем неглупые книги…

Миф о Троцком как о «создателе Красной Армии» был создан Троцким и троцкистами, а на деле Троцкий в Гражданскую войну нередко вел себя как агент влияния мировой Золотой Элиты (каковым он, вообще-то, по моему глубокому убеждению, изначально и являлся).

Объективно говоря, Троцкий создавал предпосылки для тех кризисов, которые впоследствии ликвидировал Сталин.

Если мы внимательно изучим ход Гражданской войны, то прослеживается четко повторяющийся алгоритм: действия Троцкого программируют катастрофу или кризис – на Южном фронте, на Восточном фронте, на Петроградском фронте и опять на Южном фронте, а затем появляется «кризисный менеджер» Сталин и ситуацию спасает.

Повторяю: объективный анализ убеждает в том, что только что сказанное – не мое или чье-то другое мнение, а исторический факт.

Вот только этот факт по сей день заслонен троцкистским мифом. И даже автор весьма ценимых мной книг о Сталине Юрий Емельянов, анализируя в своей книге о Троцком сомнительную роль последнего в Гражданской войне, хотя и сказал о значении Сталина, но не подчеркнул его так, как того требует историческая истина.

Как уже говорилось, в сталинские времена роль Сталина в становлении советской власти и в Гражданской войне была описана подробно и верно, но – именно описана, а не оценена. А пора бы ее оценить, что я и постарался сделать – пусть и предельно кратко.

Сталин был лично скромен, и это хорошо видно – пусть ельциноиды не падают в обморок – из той наиболее всеобъемлющей прижизненной книги о Сталине, которая называется «Иосиф Виссарионович Сталин. Краткая биография». Изданная после войны и на периоде войны законченная, она имела, так сказать, нормативный характер. В ней о Сталине сказано громко и в степенях превосходных, но так ведь оно и было – Сталин этих степеней заслуживал, а официальная его биография была уже не личным делом Сталина.