Текст книги "Дневники Серёжи. Серёжа обещал их сжечь, но я ему не дал"

2001 год

Как-то я изменился в себе. Стал эгоистичным, язвительным и ещё… тормозом. Не знаю, но со мной не всё в порядке. Нет у меня таких радостей, которые, бывало, случались раньше. Раньше бывало, если вспомню о чём-нибудь приятном, так внутри начинало всё дрожать от наслаждения. А теперь. Теперь не то. Обидно.

Писать я кончил в декабре, теперь можно сказать что в последний раз я смотрел в дневник в прошлом тысячелетии. Здорово звучит. Вот что значит бессмертный. Вроде бы и живёшь только пятнадцать лет. А уже перешагнул из одного века в другой, из одного тысячелетия в другое. Здорово звучит…

А что же произошло за этот промежуток времени? Очень многое и имеющее отношение непосредственно ко мне и связанное только с моими достижениями. Но всё по порядку.

Сначала в последних числах декабря у меня была одна единственная забота – олимпиады. Две. Алгебра и литература. Но впоследствии алгебра заменилась физикой, которая и стала первой в этом году олимпиадой. Несмотря на то, что я к ней не готовился, я занял первое место по результатам, но второе по количеству баллов. Конечно, это было неожиданным приятным сюрпризом для меня. Через несколько дней состоялась олимпиада по литературе. Шёл я на неё с бОльшим волнением, чем на предыдущую. И занял я в ней первое место и по тому, и по другому. Но это не принесло мне такой радости, как на физике. Вообще этот гуманитарный предмет не так роден мне. И какая-то неприязнь к нему всё растёт и растёт. Раньше, конечно, я не знал, что за первое место полагается поезкда на областную олимпиаду. Но теперь мне понятно. И это не восхищает меня. Всё было бы хорошо, если бы не учитель по литературе. Если бы этот учитель не был моей тётей, то было бы намного сноснее. Не знаю, почему, но она мне не по душе. Особенно ясно мне это представилось на олимпиаде в Иркутске. Я тогда жил с ней в одной комнате. И когда я увидел её обращение со мной, как с неспособным ни к чему от природы человеком, её сильно, чересчур ласковые заботы, то только тогда я понял, разъяснил себе свою неприязнь к этому человеку. Но в целом от Иркутска, от олимпиады (кстати, я занял 5-е место по кол-ву, и 8 по результатам) и от того места, где я жил, у меня остались довольно-таки приятные впечатления (а ведь сейчас выговорился и как-то легче стало). Мне даже понравилось жить в общежитии. Были там девчонки, которые спросили, есть ли в моей комнате ещё пацаны, на что я, к их большому сожалению, ответил, что нет (да и к моему тоже). Значит всё таки я не всем безразличен.

Экзамены. Да, экзамены были и мне пришлось попотеть, чтобы их сдать. От физики и геометрии меня освободили, но как и другие, я сдавал 3 экзамена: историю, алгебру (по желанию) и ОИВТ. Самое интересное, что по этим предметам у меня были четвёрки. Но полугодие я закончил на «5». Конечно, все эти (кроме ОИВТ) экзамены, по словам Т.И., филькина грамота, но всё-таки есть шанс бороться за медали. Но все эти «достижения», конечно, нужно отнести господу. Это он помог мне и в олимпиаде, и в экзаменах. Спасибо тебе! Большое спасибо!

Ещё были и семейные радости. Первая – это, конечно, то что папа уже не напивается так, как раньше. Тьфу-тьфу-тьфу. И мне страшно представить, что это прошлое опять возникнет перед глазами. Да и сейчас с трудом верится, что папа не пьёт. И дай Бог, чтобы верилось в то, чтобы была надежда на светлое для семьи будущее на протяжении всей жизни (и моей, и родителей).

Ну а вторая радость – это лотерея. Мы с семьёй каждое воскресенье играем в «Русское лото». И есть выигрыши. Небольшие, но выигрыши. Мы уже 3 раза выиграли. Конечно, захватывает больше не сам выигрыш, а игра, это предчувствие, волнение, когда внутри тебя всего колотит. Это хорошо.

Есть ещё и третья, но уже не радость, а какая-то смешная горесть. Недавно случившаяся на каникулах со мной. Как-то раз я возвращался с очередной консультации от т. Тани. Было холодно (вообще у нас сейчас морозы прошли под 50 градусов), и я торопился домой. Нос я не укрывал варежкой, за что и поплатился. Вначале я шёл, потом (конечно, не упал, а продолжал идти), потом увидел на себе несколько странных взглядом, но не обратил внимания. Потом услышал, как один парень сказал, что, мол, нос обморозил. Но мне показалось, что он (т.е. парень) пьяный или что-то в этом роде, но он напутал что-то. Потом смех чей-то за спиной, и, наконец, последний и наиболее убедительный для меня окрик: «Парень! Парень, нос белый», – после которого я соизволил прикрыть себе этот орган нюха. Придя домой, я окончательно убедился в отморожении этого отростка, с чем и… поехал на олимпиаду.

Знаете (конечно, этот дневник никто не будет читать – я не дам, – но мне всё-таки хочется с кем-то поговорить), знаете, я ведь её, эту загадочную, как для вас, так и для меня, особу, почти забыл. И вот сегодня я опять столкнулся с ней. Но теперь я уже не так часто, даже вообще, не думаю о ней. Я наконец-то начал сознавать, мириться с тем, что она всё-таки красавица, а я вроде как чудовище. Но это неудачный пример, потому что там красавица добра ко всем, а сейчас каждый человек добр к кому-либо по возможности. Да, сейчас эта «по возможности» решает всё. А впрочем, слава богу. Но сейчас стало как-то скучно и кроме уроков, получается не о чем думать. Всё-таки чушь я несу несусветную, это единственная правда. Восхищаться ею мне никто не мешал же? Вот и всё. Но так рассуждая, я, в конечном счёте, сделаюсь эгоистом. Я уже им сделался. Эх, зря я начал о ней. Не думается о ней сейчас. А ведь из-за неё только я взял этот дневник и опять начал писать. Ох, вот сколько на свете красивых девчонок, и о каждой, я знаю, можно сказать, что если она не сомневается в своей красоте, часто вертится перед зеркалом, и уверена, что от неё отшатываются пацаны, то она высокомерна, опять же эгоистична и всё в таком роде. Но эта мне только улыбнулась и всё… я от неё без ума. Одним словом, я заканчиваю нести эту чушь…

А ведь я же ничего не сказал о Новом годе. Справляли мы его вдвоём с мамой. Провели его нормально. Уснули рано – в 2 часа. Мама мне подарила эл. будильник. Я доволен. А мы с отцом решили купить ей хрустальную композицию «Лебединую верность». Придумал это я.

Крещение. Последний день, в который ещё можно гадать. Но я и им не воспользовался. Да и зачем? Рано или поздно будущее превратится в настоящее, и человеку станет известно всё, что там происходит. Хотелось бы мне, чтобы оно оказалось светлым для всех людей.

Всё-таки одиночество мне ближе, чем многолюдность. Я люблю ходить один в школу, мне не нравятся многолюдные места. Даже на лыжной базе 18.01., когда я оказался один посреди леса, мне не стало грустно. Конечно, некому было меня и развеселить, но не было ни часто доносящихся до слуха сейчас матов, ни также часто встречающихся грубых, подозрительных взглядов, словом, ничего мрачного. А при нынешней действительности

Конечно, полным отшельником я не готов, и никогда не буду готовым стать, но иногда всё-таки полезно побыть в одиночестве. Погода в этот день была отличнейшая: яркое солнце, чистое голубое небо, только что выпавший, слепящий снег. Одним словом, красота. В голову шли одни приятные мечты и мысли. Я даже представил себе, как на эти же котлованы приезжает она и говорит, что я ей нравлюсь (конечно, уже в завязавшемся разговоре). Это бы пришлось очень кстати в тот день. Но красивая мечта в красивый день должна остаться мечтою, потому что она для этого и дана, чтобы о чём-нибудь представить, подумать и т. д. Если все они будут исполняться, то никакой красоты не останется.

Суббота. Сегодня первая учебная неделя в третьем тысячелетии закончилась. Я решил, как и в любой тёплый, ясный зимний день (а сегодня был именно такой), сходить на лыжную базу. Но вышла какая-то незадача в школе, что помешало мне зайти к Вовчику. Сначала я свалил кактус перед уходом из лицея. Пока собирал землю, девчонки (Черных и Тамбовцева) утащили портфель. И я целую дорогу шёл за ними (ещё успел стащить их портфель). И было то так медленно, что когда я зашёл за Вовчиком, его уже не оказалось дома. Но дело вот в чём. Я бы не обратил внимание на это маленькое происшествие, если бы мне не показалось, что она иногда смотрит на меня (неужели опять глюки?). Может они специально это затеяли. Но тут можно только догадываться. Тем более эта девчонка живёт в доме, где такая компания, мягко сказать, нехорошая собралась, что у меня полно сомнений.

На лыжах я покатался один. Хоть и хорошо иногда в одиночестве, но если часто так, то становится скучно.

Ещё сегодня утром я думал, что хорошо, когда на тебя с интересом смотрят много девчонок. Со мной заигрывала одна, на меня (кажется), смотрела другая. Я тоже подыгрывал им. Всё было хорошо целых шесть уроков. Но к их концу что-то изменилось. Не вокруг, а во мне самом. На следующей неделе у нас будет открытый урок на тему «любовь». Я буду читать письмо Онегина к Татьяне. Конечно, другие тоже будут что-нибудь делать. Но раз этот урок будет, то перед ним должна быть репетиция. Вот на ней-то и случилась какая-то фигня. Пришли и мы – 10 «а» и 10 «б». Она была там тоже. Сначала все пацаны стояли в коридоре. Потом, когда Наталья Викторовна зашла в класс, мы тоже прошли. До этого она, наверное, с кем-то поругалась, и вышла, но потом всё же вернулась.

Конечно, я вспомнил то, что было раньше, и мне стало как-то безразлично, как ко мне относятся другие девчонки. И мне совсем не понравилось то, что я сегодня делал. Возможно, она на меня смотрела, я даже замечал это. Но наши взгляды так и не встретились. Я очень боялся поднять на неё глаза. Интересно звучит слово «наши». Оно как бы объединяет её и меня, чего никогда ещё не было, не есть, и, наверное, не будет. Даже не наверное, а наверняка. Звучит как-то увереннее, что очень важно для сложившейся ситуации. Ох, лучше бы она не слаживалась.

После того, как меня отпустили, я естественно пошёл домой. Но тут меня поджидали те, кто заигрывали со мной утром. Это меня, конечно, уже не обрадовало. Шёл я с ними молча, только отвечал на их вопросы.

Ещё одно случившееся также на репетиции. Т. е. случилось это, по крайней мере, ещё вчера. Оно также повлияло на меня. Шебзухова и Роджабов. Не знаю, когда они стали, мягко сказать, друзьями, но в этом году Антон всё время вешался на неё. Но впервые до меня это дошло недавно, когда после уроков я увидел, что они целовались. Но сегодня (до меня это дошло также с некоторым торможением – на репетиции) я увидел, что она как-то зло смотрит на него, т.е. не зло, а с обидой, с желанием отомстить. Потом она ему что-то сказала, и он, словно перед кем-то оправдываясь, сказал в несколько грубом тоне такие слова: «Что выпендривается! Довыпендривается скоро!». Ну, раз она на него нападала, а он оборонялся, то получается, что виноватым в чём-то был он. Когда до меня дошло все это, я сразу же стал считать его сволочью. Если он что-то сделал обидное ей, да ещё не хочет среди пацанов потерять своё достоинство, то кто же здесь сволочь.5656
  А ведь сейчас они опять помирились


[Закрыть]

Эх, такие случаи бывают нечасто. И нечасто они используются. Шёл я как-то из школы домой. Нас раньше отпустили с уроков. Шёл да глядел по сторонам – любовался природой. Погода была самая чудесная, какая бывает зимой. Люблю я такую. И вот впереди увидел знакомую фигуру. Она шла не навстречу, а также как и я. Но я привык ходить быстро, и вскоре нагнал её. Эта знаменитая «она» уже не раз встречалась в тетради, поэтому, речь уже идёт не о фигуре, а о «ней». Да, эта фигура оказалась, именно, ею. Мимо неё я прошёл как раз в то время, когда мимо меня прошёл Рябов с компанией. И он естественно поздоровался со мной. Я, конечно же, ответил взаимностью. И она, естественно, услышала мой голос, и конечно, узнала меня. Но и без этого, она бы узнала меня всё равно.

Сейчас сижу один дома, кругом тишина, только слышится звук тиканья часовой стрелки и шум поездов. Конечно, ни то, ни другое не вяжется с тем, что я пишу, но мысли навеваются и этим звуком и тем шумом. И о ней, и о другом. Поздно сел писать. Некогда даже помечтать, глядя на тетрадь. А всё-таки я её люблю. Хотя эта любовь для меня выгодна. Я всегда смотрел на красивых. А эта, безусловно, красивая, может, даже одна из самых красивых в лицее, судя по поведению, очень добрая (ну если не очень, то относительно). Ведь она идеальная девчонка, получается. Я ещё всё не пойму, как же мне пришло в голову то, что такая очаровашка посмотрит на меня.

Быстро очень. В тетрадь заглядывать даже времени не было. Всё больше и больше забот и обязанностей наваливается на плечи. Да, кончается беззаботная жизнь. Начинается заботная, да ещё какая! Как хорошо было десять лет назад. Жизнь в то время шла сама собой, бесцельно, не было никакой ответственности, ты никому ничем не был обязан. А теперь. Теперь заботная жизнь, да ещё какая!…

Но зато приходит много радостей. Одна радость мне нравится больше всего. Она самая красивая. Мне она нравится больше всего.

Разве такие смотрят на кого-то, кто ниже их положения, так сказать, в обществе, другими словами, денежного положения. Сегодня смотрю на одну, другую, третью – все приобретают что-то новое; одни одежду, другие вещи, третьи и того крупнее, дома (конечно, не сами дети, а их родители). Конечно, тут и зависть проскальзывает, но она не злобная, да и не главная. Да и плевать я хотел на то, что у кого-нибудь появилось что-нибудь эдакое. Просто некоторых заботит, а точнее, заботят деньги, хорошая жизнь. Конечно, не меньше других волнует это и меня. Но некоторые, особенно девчонки, пытаются вылезть из ямы за счёт других. Из ямы, в которой находимся мы все сейчас, пытаются вылезти и другие, с помощью собственных усилий. Но многие из этих других, как и из первых, катятся вниз. Тут же возникает ещё одно из многочисленных «но»: Но эти другие ещё ищут попытку, пути обхода. А вот для первых всё теряется. Они ещё одержимы целью вылезти из ямы засчёт других, но их шансы безнадёжно иссякают. Между прочим, я также отношусь к первым, и это меня нисколечко не утешает. Интересный переходи от одной темы к другой. А почему я пытаюсь за счёт других вылезти? Я знаю, примерно. Наверное, потому, что я ещё не выбрал себе путь в дальнейшее, в будущее, по которому я пойду. Не знаю даже, почему я здесь начал с девчонок.

Ох, ну и достаётся же мне сейчас. Ох, как достаётся. А от кого? Опять от Черных. Она как будто охотится за мной. Началось всё, кажется с одной прогулки. Они заладили, что я их как бы муж и отец. Я и подыграл, так они целую неделю доставали меня с этой ролью. Теперь она меня всё время щипает, т.е. только за живот и спину (…). Когда садится рядом со мной, пытается сесть поближе, пытается прикоснуться ко мне, словом, пытается всеми способами привлечь ко мне к себе внимание. Если она в дальнейшем не отстанет от меня, то можно представить, чем это всё закончится.

В лицее сейчас нормально. В нашем классе почти. На 23-е февраля нам девчонки подарили открытку, шоколад и ручку. Шоколад я так и не попробовал (всё те же отобрали), ручка лежит, а вот с открыткой, наверное, поподробнее. На 14-е февраля у нас организовали такое мероприятие: кидать в ящик анонимки (валентинки) и потом раздавать их по адресу. Мне пришла одна примерно такого содержания: «Серёженька! Ты такой стеснительный, точно зайчонок». А на 23-е на открытке был изображён, можно догадаться, – конечно, заяц и подписано: «Серёженька-зайка». Так же можно догадаться, от кого всё это было.

Ну, а почему же эти события называются «почти». Ведь здесь нет ничего плохого. Но почти заключается в другом. Конечно, для любого пацана свойствен характер драчуна, по сравнению с девчонками. В нашем классе есть один который выделяется из всех нас. Очень уж он любит драться, да ещё с кем попало. Раньше он ещё смирял свой пыл у себя дома. Но теперь начал и к некоторым из нас лезти. Сначала доставал Никиту, а Никита, хоть и парень с силой, но труслив, тем более, что против большинства не полезет (ведь против него не только Чередов, но и остальные, кроме меня) – побьёт одного, его побьют остальные. Но до 6 марта всё шло хорошо, а потом, когда мы пошли за подарками девчонкам, Дюша начал придираться к Соколову, на мой взгляд, несправедливо. Тот сказал, что у него якобы отсутствует время. Ну Чередов и начал придираться к нему. Потом Чередов посчитал себя всесильным, и уже начал говорить, что Соколов потерял в его глазах уважение, как будто от его мнения зависит наше. Вот так дело дошло и до драки. Т.е. не совсем так. Соколов не дрался, да и зачем ему это нужно было. Если он поддержал этот, так сказать, «разговор», то ничего бы не выиграл, и даже проиграл бы, т.е. был бы побитым ещё сильнее. Я ушёл, не досмотрев до конца. Да и зачем. Конечно, нужно было вмешаться, но я струсил. Как всегда, как во всём, я струсил.

Почему это со мной происходит? Я везде, постоянно трушу. Из-за этого моя жизнь может пойти кувырком. А этого не нужно. Но и «Дюшей» тоже не нужно быть. Ведь сила, это тоже признак трусости. Человек иногда боится другого и применяет силу. А иногда он просто дурак и хвастун и просто хочет показать своё преимущество над другими. Есть и ещё другие «иногда». Но они такие другие, что уж совсем противоположные этим «иногда».

А ведь она такая красивая, что не только я её заметил. Этот чёртов бабник – Роджабов, начал приставать к ней. Да, теперь мне будет не очень смотреть на неё и на него, если они окажутся вместе. Нет, ну что это за сволочь. Сначала, одна из 9-го, потом из нашего, а теперь вот – она. Хоть бы всё обошлось, и этот бабник остался с носом. А мне всё равно теперь плевать на неё. Это раньше она нравилась мне, как хорошая, красивая и добрая девчонка. А теперь – только как красивая. Но как я раньше говорил, если красивая девчёнка, то для меня это фигня. В нашем классе таких много. Словом, плевать я на неё хотел. А к ней я стал равнодушным ещё в конце лета и это точно.

Уже 9.03. Весна началась. Соответственно зима кончилась (но ещё не всё потеряно), и появилась-таки эта грязь, пыль и всё, что свойственно весне. Но я ещё надеюсь завтра в субботту найти последние отголоски зимы в лесу, на лыжах. А если нет, то мама собирается пойти к т. Наташе Новопашиной, а у неё есть компьютер, который она принесла с работы. Так что, надеюсь – поиграю.

А её я всё равно не забуду.

Недавно по обществознанию нас попросила училка нарисовать себя таким, каким ты себе кажешься. Я и нарисовал. Рисунок получился довольно забавным. Но дело не в нём. Я, должно быть, впервые подумал о себе, изучил себя.

Результат, конечно же, был невпечатляющим. Мне кажется, что во мне сидят как бы два «я». Случай довольно частый, происходящий с каждым человеком. Во мне есть «я» – жизнерадостное, доброе, весёлое, и «я» – злое, только и думающее, чтобы напакостить не столько другим, сколько себе. И оно сильнее первого. Оно его одолевает. Я так и нарисовал.

Недавно опять встретил её. Конечно, я почти каждый день вижу её в лицее. Но здесь я опять увидел её на улице, опять попытался догнать её и догнал. Но в этот раз я сделал робкий шаг вперёд. На улице стояла весна, но замёрзший лёд никак не хотел таять. Я увидел её впереди, когда уже подходил к драмтеатру (как и в прошлый раз). Догнал правда её уже у своего дома. Она шла мимо «Светланы» (там особенно скользко) и пыталась не упасть. Я смотрел на неё (она, кстати, несколько раз оглядывалась по дороге, поэтому не могла не заметить меня). У «Светланы» она даже ещё раз оглянулась на меня, т.е. в мою сторону, я в это время был уже в нескольких шагах от неё, но не смотрел на неё, хотя и заметил, что она посмотрела. Я смотрел на неё и чему-то улыбнулся (она забавно шла по льду). Вот уж и дорога, когда она пойдёт прямо, а я направо. И уже переходя дорогу (как раз на ней мы сравнялись), я, не делая никаких усилий, как раньше, точно машинально, повернул голову в её сторону. Она в этом время уже смотрела на меня, но увидев, что я повернулся к ней, отвернула голову. Я пошёл, уже не оглядываясь, домой, но долго ещё смотрел из окошка и ждал, когда она выйдет из-за дома, но почему-то она так и не показалась (упустил из виду). И опять я не могу понять, интерес ли простой ко мне был у неё, или непростой. До этого возле драмтеатра она оглянулась и в первый раз заметила меня. Не знаю, зачем? Но во второй раз она точно посмотрела на меня (мне кажется), она явно не ждала кого-то. А в последний раз она, уж точнее не бывает, смотрела именно на меня. Но хочется узнать всё-таки, она смотрела на меня просто с интересом и любопытством, или с чем-то другим. Нет так если будет продолжаться, она точно не даст мне покоя. Но, конечно, лучше бы она не давала мне покоя вообще. Даже через 10—20 и т. д. лет.