Текст книги "Между двух огней"

Глава десятая
Тренировка памяти

Баранов с малых лет страдал из-за своей фамилии. Понятное дело, как его дразнили, и какие прозвища ему давали. Поэтому, когда незнакомец спросил, долго ли он будет пялиться, как баран на новые ворота, Баранов послал его подальше. В ответ незнакомец взял его одной рукой за кадык и сжал пальцы. Ошеломляющая боль и удушье подсказали Баранову, что благоразумнее будет вести себя вежливо.

– Чего тебе? – сипло спросил он, массируя горло.

– Мы девушку ищем, – подсказал второй незнакомец, неслышно подошедший со спины.

Они стояли на довольно оживленной улице. Было утро, люди спешили на работу и на учебу. Что касается Баранова, то он направлялся в магазин, чтобы сделать закупки по списку, составленному женой. После недели ночных дежурств на скорой у него накопились отгулы.

– Вы не по адресу, ребята, – сказал он, пытаясь свести все к недоразумению или, еще лучше, к шутке. – Я девочек не поставляю. Я водитель.

– Мы знаем, кто ты, – сказали ему. – А девушка нам только одна нужна.

Баранов уже все понял, но спросил на всякий случай:

– Какая?

– Не придуривайся, Баранов, – посоветовал любитель чужих кадыков. – Та самая. Которую ты ночью из больницы увез.

– Так я адрес у нее не спрашивал. Даже имени не знаю. Мне заплатили, я отвез. Вот и все.

– Не все, – сказал второй незнакомец. – Ты отвез, теперь ищи.

– Где?

– Где высадил. Будешь кататься с нами, пока не встретим. Мобилу сюда давай. Она тебе пока не понадобится.

– Если вообще понадобится, – добавил знаток кадыков.

Звали его, как впоследствии выяснилось, Филаретом, что не имело никакого отношения к святости. Второй откликался на кличку Шмон. Оба выглядели очень убедительно и пугающе. Короче говоря, Баранову пришлось принять их предложение.

Целый день бандиты без устали возили его по району в своей машине, а он крутил головой, выискивая взглядом заданную цель. Поездка выматывала. Баранову плохо верилось, что можно таким образом отыскать в городе нужного человека, но, с другой стороны, он боялся сказать об этом спутникам, чтобы не расстроить их раньше времени. Помимо кадыка, у него пострадали ухо и губа – за то, что задремал незаметно, а потом стал слишком горячо оправдываться. Получил он не полноценные удары, а оплеухи, однако этого оказалось вполне достаточно, чтобы сломать его и без того пошатнувшуюся волю.

Мара, между тем, совсем забыла про недавнее приключение. И Андрея, и Ясика, и раненого на дороге. Никто за ней не пришел, никто не задал опасных вопросов. Она уже жалела, что перестраховалась. Ни к чему было навещать Ясика в отеле, да еще поить его дармовым виски. На нежной девичьей коже началось раздражение от трения мужской щетины. Кроме того, Ясик замучил ее своими пьяными разговорами и придирками. Стал требовать, чтобы она опять сходила в магазин, грозился избить, если откажется. Пока его тошнило над унитазом, Мара потихоньку ушла.

Сегодняшний день она встретила с твердым намерением начать новую жизнь. Хватит с нее случайных связей и нетрезвых мужиков. Хватит вызовов и мерзких предложений. Мара удалила свои объявления об оказании интимных услуг, уничтожила сомнительные номера из телефонной памяти и вздохнула, что называется, полной грудью.

Всю первую половину дня она занималась изучением рабочих вакансий, а после обеда надела красное платье, туфли, позаимствованные у подруги, и отправилась на собеседование в автомобильный салон «Мазда». Туда ее взяли без долгих размышлений. Задачей Мары было водить клиентов по салону и демонстрировать им машины. В технические подробности вникать было не обязательно, потому что для этого имелся опытный менеджер. Маре предстояло лишь очаровывать потенциальных покупателей, чтобы вызывать в них желание потрясти бумажниками и раскошелиться. Это было идеальное место работы для девушки, собирающейся замуж за состоятельного мужчину. Мара возвращалась домой в приподнятом настроении.

Она не сразу узнала человека, вставшего у нее на пути. Он запыхался, глаза его бегали.

– Я Баранов, – сказал он. – Помнишь меня?

На заказчика секс-услуг мужчина не походил, хотя его лицо показалось Маре смутно знакомым.

– Какой Баранов? – сердито спросила она.

– Тот самый. Из скорой. Я тебя домой подвозил.

Городской шум отступил куда-то на периферию тамариного сознания. Она оглянулась и увидела рядом двух молодых людей спортивной наружности. Один взял ее двумя пальцами за сережку и потянул вниз:

– Слушай сюда, детка. Молча идешь к машине и молча садишься. Пикнешь, все лицо искромсаю. Тебя потом ни один косметолог не починит, сечешь?

– Переставляй копыта, – распорядился второй. – У нас полицейские корочки, если что. По-любому заберем, так что не рыпайся.

Мара посмотрела на прохожих, смекнула, что помощи от них ждать не приходится, и подчинилась.

– А я? – спросил семенящий рядом Баранов. – Мне что делать?

Одно ухо его напоминало цветом петушиный гребень.

– Пошел на хрен, – коротко приказал один из спортивных парней.

Водителя как ветром сдуло, а Мару усадили на заднее сиденье автомобиля, стиснули там с двух сторон и завели с ней разговор.

– Рассказывай, – предложили ей. – Кто, что, как. Ты теперь не спрыгнешь, даже не надейся.

Сильная рука ущипнула ее за сосок, заставив Мару вскрикнуть.

– Мы слушаем. Колись.

– Его зовут Андрей, – заговорила Мара. – Фамилии не знаю. Вез меня из особняка в город. Они там в карты резались. Ясик меня отдал вместо проигрыша.

– Так вы трахались? – обрадовались бандиты.

– Нет. Он не захотел. Мы просто ехали, а потом этот чертов автобус и рядом мужик валяется. Я говорила Андрею: не бери, не бери, а он не послушался. Короче, доставили мужика в больничку, там он умер. Больше я ничего не знаю.

– Что он вам рассказывал по дороге?

– Ничего. Молчал.

– Так уж и молчал?

– Ну, стонал, – припомнила Мара. – Бредятину всякую бормотал.

Тут ее осенило. Было самое время перевести стрелки. Она ничего не знает, ничего толком не слышала. А вот Андрей – другое дело. Стоит подсунуть его бандитам, и тогда они от нее отстанут.

– Знаешь, что я думаю, Филарет, – задумчиво произнес парень справа. – А повезли-ка эту телочку в лес. Посадим там ее голой задницей в муравейник и подержим полчасика. Память у нее сразу прояснится.

– Хорошая идея, Шмон, – одобрил парень справа. – Муравьи, блин, все норки перепутают, на хрен. Что, краля, поехали кататься?

– Погодите, – сказала Мара. – Я, кажется, поняла. Вам Андрей нужен, а не я.

– Тебя про него и спрашивают. Где его искать? Кто он? Номер его есть? А ну, дай сюда трубку.

– Мы номерами не обменивались.

– Сюда давай, сука!

Филарет занялся проверкой списка контактов. Поскольку он был Марой старательно подчищен, то проверка много времени не заняла. Филарет в сердцах был готов сломать телефон, когда Мара поспешила произнести:

– Не надо! Я знаю, как его найти.

– Знаешь, а молчишь, – упрекнул ее Шмон.

– Говори! – прорычал Филарет, дернув ее за нижнюю губу.

Слезы выступили у Мары на глазах.

– Еще раз так сделаешь, сам ищи, – пробормотала она обиженно.

– Что? Что ты сказала, тварь?

Филарет занес руку. Шмон ее придержал.

– Погоди, – сказал он. – Девочка умная, девочка хорошая. Она и так все скажет. Ну! Мы ждем.

– Андрей – картежник, – заговорила Мара, не слишком уверенно двигая поврежденной губой. – Он в карты играл, так? Значит, как-то с остальными связывался. У них его телефон обязательно должен быть.

– А их как найти? – задумчиво осведомился Шмон. – Ты их знаешь?

– Одного – да, – кивнула Мара.

– Вези.

– Не так быстро.

– Что-о? – грозно прорычал Филарет, снова поднимая руку.

– Что слышал. Бей. Хоть убей, а не скажу, пока не отпустите. – Мара старалась говорить как можно быстрее, чтобы опередить возможную зуботычину. – Я вам не нужна. Я все равно ничего не слышала. С тем раненым Андрей разговаривал, а не я.

– Так они перетирали? – оживился Шмон. – Успокойся, Фил. Пусть девушка говорит.

Мара шмыгнула носом:

– Автобус Андрей увидел. Он первый и спустился с трассы. Минут пять там пробыл, а может и больше. Только потом к машине поднялся, и мы поехали вниз. Я все время в стороне стояла. Стала бы я о того типа мараться. Он весь в крови был.

– И за все это время ни разу на номера «ауди» не посмотрела? – усомнился Филарет.

– Смотрела, наверное. – Она пожала плечами. – И что? Вот вы на машины глядите, так разве номера запоминаете?

– Запоминаем, – заверил ее Шмон. – Работа у нас такая.

– А у меня другая, – сказала Мара, трогая себя за губу. – И память плохая.

– Но катал ты знаешь, – подсказал Филарет. – Картежников, в смысле.

– Одного – да. Могу сказать, где он сейчас. Берите его и ищите своего Андрея. Только здесь я молчать буду. Делайте со мной, что хотите.

– Слыхал, Шмон? Нас приглашают. Вот что бы ты хотел с ней сделать?

Филарет возбужденно захохотал.

– Фамилии картежников знаешь? – спросил Шмон.

– Имя одного знаю, – ответила Мара. – Он сейчас в городе. Пьянющий. Все эти дни не просыхал ни разу.

– Где он? – перебил Филарет.

– На улице скажу. Вы меня отпускаете, а я даю наводку. Только так и никак иначе.

Шмон выбрался из машины и стал звонить куда-то, прикрывая трубку ладонью. Вернувшись, он не забрался обратно, а оставил дверь открытой и приглашающе мотнул головой:

– Ладно, вылезай. Но учти, если нажучить нас решила, то мы тебя по-любому найдем. Пробьем по мобильнику и из-под земли достанем.

– Тогда сама поскорее под землю захочешь, – вставил Филарет слегка разочарованно.

В его планы входило повозить смазливую девчонку по городу, как водилу скорой, и по ходу поразвлечься с ней немного. Надежды рухнули. Оставалось пожалеть, что они с корешем не с того начали.

Выбравшись на свободу, Мара не побежала, а с достоинством выпрямилась во весь свой немалый рост и отчеканила:

– Отель «Уайт Стар». Четыреста сорок второй номер. Ясик там. У него запой. Если что, найдете по записям в регистратуре.

– Без тебя не догадались бы, – буркнул Филарет.

– Он не из нашего города, – продолжала Мара. – Приезжий. Себя офигенно крутым считает, пальцы гнет.

– Пальчики-то мы ему пообломаем, – пообещал Шмон. – Теперь садись в машину, поехали в отель. Сама нам своего Ясика покажешь.

– Идея! – оживился Филарет, которому не хотелось выпускать добычу из рук.

– Мы договаривались, – заупрямилась Мара.

– А это?

Шмон показал в окно сумочку, забытую ею в машине. Чертыхнувшись, Мара забралась обратно, очутившись на этот раз с краю. К Ясику ее пропустили, как старую знакомую.

– Напомните ему, пожалуйста, чтобы спустился вниз и расплатился, – попросила женщина за стойкой. – Уже три раза звонили.

– Он сейчас спустится, – пообещал Филарет. – Я с девушкой. Мы за ним приехали. Только вы кого-нибудь с ключом пришлите, а то наш приятель спит, наверное. Очень устал.

– Оно заметно, – сказала женщина, пряча гадливость за вежливой маской. – Я позвоню горничной на этаже.

Ясик встретил их враждебно. Как видно, деньги у него кончились, и он перебивался с темного пива на светлое. Рожа его была настолько распухшая, словно он сдуру сунул ее в пчелиный улей. Руки заметно тряслись. В комнате пахло нечистоплотным животным.

– Ничего не знаю, – заявил он, выслушав Мару. – Забирай своего хахаля и проваливайте.

Филарет с ним не согласился. Через минуту лицо Ясика раздулось еще сильней и украсилось кровавыми усами под носом. Он сделался не просто сговорчивым, а прямо-таки шелковым. Под присмотром Филарета он обзвонил приятелей, порасспрашивал их и выложил на стол клочок бумаги с именем Андрея Разина и его телефонным номером.

– Но это не бесплатно, – встрепенулся Ясик, окидывая мутным взглядом поредевшие ряды бутылок. – За информацию надо платить.

– Сейчас, – пообещал Филарет и влепил Ясику в скулу с такой силой, что тот сполз на пол и больше не поднимался.

Еще через десять минут, когда номер Андрея проверили и поставили на прослушку, Мара получила назад свою сумку и испарилась, словно ее никогда не было. Филарет и Шмон поехали ужинать. Теперь их задача состояла в том, чтобы дождаться, когда Андрея засекут, и отправиться на его поиски.

Дело было простое и привычное.

Рутина.

Глава одиннадцатая
Нарушенная идиллия

Чтобы не сидеть без дела, Андрей взялся помогать Николаю по хозяйству. Дел было невпроворот. Друзья пропололи и полили огород, навели идеальный порядок во дворе, покрасили ворота и вынесли с участка гору мусора. Самое удивительное, что весь этот труд занял не так много времени, как представлялось. Оно за городом текло иначе, по своим собственным законам. У себя дома Андрей с утра до полудня успел бы разве что побриться, помыть полы и запустить стирку. Здесь же они с Николаем переделали с утра до обеда кучу дел и с удивлением обнаружили, что в организме не наблюдается ни малейших признаков похмелья.

– Пожуем что-нибудь? – предложил Николай.

– После такого завтрака? – Андрей усмехнулся, качая головой. – В меня ни крошки не влезет. Давай лучше на озеро сходим.

– У меня уборка по дому. Не хочу запускать. Светка в этом отношении жутко придирчивая.

– Подсобить?

– А вот это – нет, – отказался Николай. – Наводить порядок сам буду. Так что до вечера ты вольная птица. Хочешь, велосипед возьми, прокатись по округе.

– Хочу! – обрадовался Андрей. – Сто лет на велик не садился.

– Гляди, не грохнись.

– Цел будет твой велосипед, не переживай, Коля.

– Я за тебя волнуюсь, – обиделся Николай.

– Знаю, знаю! Ну, по седлам…

Отдав себе такую команду, Андрей вывел железного коня из двора, оседлал его и покатил куда глаза глядят. Когда руки привыкли к рулю, а переднее колесо перестало вилять из стороны в сторону, он вытащил из кармана телефон и позвонил домой.

– Как дела, мама? – спросил он, ведя велосипед одной рукой.

– Все в порядке. Зря ты не захотел в ресторан с нами. Там было так много вкуснятины всякой.

– Для меня ничего вкуснее твоей еды не существует, – польстил Андрей, прежде чем задать волнующий его вопрос: – Меня никто не спрашивал?

– А кто тебя должен был спрашивать? – удивилась мама.

– Так просто. Мало ли.

– У тебя все в порядке?

– Конечно! – воскликнул Андрей с преувеличенной бодростью. – Я за городом, у Кольки.

– Какого Кольки? – спросила мама.

– Коля Бурыгин, Николай. Мы в армии познакомились, он еще однажды ко мне в гости приезжал.

– Не помню.

– Я недавно с ним на Эльбрус поднимался.

– Альпинист? Ох, не нравится мне это, Андрюшенька. Опять куда-нибудь полезете сдуру.

– Нет, – успокоил маму Андрей. – Коля теперь выше второго этажа не поднимается. У него жена и дочка. Они в Засохино живут. Тут благодать. Почему бы вам с папой тоже не перебраться за город?

– Ни в коем случае! – испугалась мама. – На природе кожа быстро портится и с маникюром придется распрощаться. Да и что нам делать в деревне? Мы к городу привыкли.

Они поболтали еще немного, а потом Андрей спрятал мобильник и налег на педали. Глаза щурились от встречного ветра и солнца, душа пела. Опасность осталась далеко позади, и чем дальше отъезжал Андрей, тем наивнее ему казались собственные тревоги и опасения. Все в прошлом. Полицейские настоящих преступников ловят с горем пополам, а тут какой-то свидетель. Они уже и думать забыли об этом. Других забот хватает.

Андрей не был бы так благодушен, знай он, что его телефонный звонок был прослушан, и два бандита уже отыскивают на карте Засохино, а также устанавливают личность Николая Бурыгина. Не ведая об этом, Андрей обогнул на велосипеде озеро, пропетлял по тропинкам и высадился на том самом пляже, где уже купался.

Сегодня народу было значительно больше. Истошно лаяли собачонки, носились с визгом детишки, взрослые жарили шашлыки, слушали музыку и перекрикивались, словно находились в ста метрах друг от друга. Пришлось идти с велосипедом на поиски уединенного местечка. Таковое нашлось среди камышей, где рыбаки соорудили дощатый настил, откуда можно было нырять на глубину, минуя подводные заросли и илистое дно.

Андрей разбежался и прыгнул. Зеленая прохладная вода поглотила его с головой. Мерно поднимая и опуская руки, Андрей поплыл к небольшому островку, возле которого копошились два мальчугана, выискивая рачьи норы. Он немного порезвился с ними, достал им матерого черного рака и повернул обратно. Развалившись на теплых досках и ощущая во рту вкус озерной воды, он уставился в небо, полежал немного бездумно и задремал.

Николай тем временем продолжал уборку. Светлана щепетильно следила за порядком, а комнат на двух этажах хватало. Орудуя шваброй, Николай думал о ней и о своей новой жизни. Порой она была скучновата и полна хлопот, но зато у него росла дочурка и имелась заботливая, любящая жена. Если бы не они, Николай остался бы в горах… остался навсегда, как Борис. Очень вероятно, что они попали бы под лавину вместе. И сейчас бы на пару слали сигналы с того света.

Печально улыбнувшись, Николай вынес во двор ведро грязной воды и вылил ее под орех. Боковое зрение подсказало ему, что рядом что-то не так, как обычно. Николай повернул голову и увидел двух незнакомцев.

Им было лет пятьдесят на двоих. Одеты в шорты и майки, открывающие обзору хорошо развитую мускулатуру. У одного на шее пестрела татуировка: не криминальная, а вполне стильная, но что-то в нем выдавало бандита. Второй тоже не походил на студента, айтишника или офисного работника.

«Андрей, – понял Николай. – Его ищут».

– Мы к тебе, – улыбнулся парень с татуировкой.

– Стучаться надо, – буркнул Николай.

– Мы стучали, – сказал второй парень. – Никто не открыл.

– Тогда выйдите и постучите еще. Может, открою.

– Я сейчас постучу, – пообещал парень. – Тебе по кумполу.

– Тихо, Шмон, – сказал его приятель и улыбнулся Николаю. – Ты ведь Бурыгин, верно?

– Допустим. Чего надо?

– Очень немного, – сказал парень.

– Мы спрашиваем, ты отвечаешь, – пояснил тот, которого звали Шмоном.

– Вон со двора! – негромко произнес Николай. – Сейчас ружье вынесу.

– Видишь, Филарет, какое он чмо, – сказал Шмон. – А ты заступаешься.

Неожиданно он ринулся вперед, занося кулак. Николай, недолго думая, подставил пластмассовое ведро, треснувшее, как от удара молотом. Тем не менее Шмон зашипел, схватившись за ушибленные пальцы. Воспользовавшись этим, Николай бросился в дом.

Филарет настиг его на крыльце, схватил обеими руками за уши и впечатал лбом в стену. Пока Николай приходил в себя, его втолкнули внутрь и несколько раз ударили в живот. Он обнаружил, что стоит на коленях и не может дышать. Это было жуткое ощущение. Несколько секунд Николай находился между жизнью и смертью, лишенный кислорода. Потом легкие заработали опять и он сделал глубокий вдох, похожий на стон.

– Больно? – участливо спросил Филарет. – Сам виноват. Нам грубить не надо, с нами надо вежливо разговаривать.

– Пошел ты!

Шмон без усилия поднял ногу и ударил Николая подошвой в ухо. Стены, потолок и пол поменялись местами и завели тошнотворную карусель.

– Слушай сюда, Николай Бурыгин, – заговорил присевший на корточки Филарет. – У тебя есть кореш, Разин Андрей Валерьевич. Мы знаем, что сейчас он у тебя гостит.

– А тачка у него красная, – подсказал Шмон. – «ауди». Где она? Куда Андрей поехал?

– Зачем он вам? – спросил Николай, пытаясь потянуть время.

Он уже решил про себя, что, как только окончательно очухается, схватит ружье с шкафа, и возьмет громил на мушку. Голыми руками с ними не справиться. Здоровые и опытные бойцы. Даже один из них способен одолеть Николая, который в последний раз дрался еще в молодости.

– Мы ему деньги должны, – сказал Филарет глумливо. – Привезли отдать должок.

– Так что с ним ничего плохого не будет, – протянул Шмон. – А вот с тобой…

– Врете вы насчет долга. – Николай принял сидячую позу, упершись ладонями в пол. – Вы не для этого приехали.

– Тогда, – Филарет поднял брови, – может быть, ты нам расскажешь, почему мы его ищем? Шмон, пройдись пока по хате, проверь, нет ли кого.

– Сделаем.

Прихватив топор у двери, Шмон пошел наверх.

– Так зачем мы ищем твоего Андрея? – спросил Филарет. – Говори. Колись, Коля. Смешно, да? «Колись – Коля». Он ведь тебе рассказывал, в какую неприятность вляпался?

– Ночная авария? – осторожно осведомился Николай, гадая, много ли известно бандитам.

– Точно! – обрадовался Филарет. – Дружок твой благородный поступок совершил. Он раненого в больницу доставил. Одна беда: координат своих не оставил. Медики волнуются, менты волнуются, мы волнуемся. Нехорошо. Что водила Андрею успел нашептать, пока был в сознании? Андрей с тобой поделился?

– Он мне все рассказал. Раненый его попросил в больницу отвезти и все. Бредил только по дороге. Давайте так, парни. Вы оставляете Андрея в покое, и он тоже никому ни гугу. Ничего же не случилось. Никто ничего не видел и не слышал. Зачем в этом копаться? Дело прошлое.

Николай старался говорить как можно убедительнее, хотя не верил, что им удастся договориться. Бандиты не для того заявились, чтобы послушаться его и уехать. Но, пока суть да дело, Николай собирался с духом и силами для броска к ружью. Насколько он понимал, парни были без оружия, во всяком случае, без огнестрельного. Не в шорты же они запихнули свои пистолеты. Вот почему Шмон прихватил топор. Но с этой штуковиной против ружья не попрешь.

– Прошлое, говоришь? – переспросил Филарет. – Лично я так не думаю. Веди нас к Андрею, а мы сами с ним потолкуем. Ты же здесь случайный пассажир, так? Вот и не ищи неприятностей на свою задницу. К тебе особых претензий нет. Разве что пасть разеваешь не по делу, но за это ты уже отгреб. И хватит с тебя.

– У клиента малек имеется, – доложил Шмон, завершивший обход. – Подгузники, погремушки и прочая лабуда.

Николай обмяк. Мышцы сделались рыхлыми, как тесто. Он больше не хотел бежать за ружьем. Бандиты нащупали его болевую точку.

– И баба, – продолжал Шмон, протягивая напарнику портрет, прихваченный в спальне. – Ничего с виду, только дойки маловаты. Еще растягивать и растягивать.

– Слыхал? – доброжелательно спросил Филарет у Николая. – Шмон умеет. Хочешь, займется?

– Падлы вы, – процедил Николай. – Какие же вы падлы.

Вместо того чтобы пустить в ход кулаки, Шмон осклабился:

– Вот ты на нас наезжаешь, а мы на тебя зла не держим. Папаша. Муж. Большая ответственность на тебе лежит, Колян. Ты за свою семью в ответе. Не дай бог, с твоими что-нибудь приключится. Бабу изнасилуют и пришибут. Или дитя пропадет куда-то. Ты зовешь: агу, агу, заинька, а в ответ тишина. И что? Как жить дальше? Совесть загрызет.

– Дружба – это святое дело, – подхватил Филарет. – За друга и умереть не жалко. Но это когда сам. А если за твоего друга другие страдают, то это уже впадлу. Тебе, Колян, кто дороже, семья или кореш? Выбирай.

Николай не попросил время для размышления. Опустил взгляд и глухо сказал:

– Андрей на велосипеде катается. Собирался на озеро завернуть. Вот там и ищите.

– Молодец, – подмигнул Филарет. – Если мы вдруг разминемся, не говори ему, что мы его ищем. Сделаем сюрприз дружку твоему.

– И фото его покажи, – потребовал Шмон, показывая на мобильник. – Вы же снялись вместе, небось? На долгую память и все такое.

Николай молча включил телефон и повернул экран к бандитам.

– Срисовали, – кивнул Филарет. – Ну, бывай, Колян. Сиди тихо, береги семью.

– Извини, что накостыляли, – сказал Шмон на прощание. – Маловато, правда. Надо бы добавить.

Он неожиданно замахнулся. Николай инстинктивно отшатнулся. Бандит заржал и вышел. С улицы раздался шум отъезжающей машины.

– Суки, – произнес Николай.

Но себя он ненавидел гораздо сильнее, чем бандитов. Он предал друга, и никакие оправдания не могли отменить этого факта. Он струсил, прогнулся, пошел на подлую сделку с негодяями. И теперь с этим надо было как-то жить. Как? Николай понятия не имел, но догадывался, что будет это очень и очень непросто.