Текст книги "Остановить Гудериана. 50-я армия в сражениях за Тулу и Калугу. 1941-1942"

Отяпов шел и любовался наличниками. Каждый следующий дом был украшен узором, который совершенно отличался от предыдущего. Мудреный, видать, тут народ живет, подумал Отяпов, завистливый. Вон как свое от соседского отгораживает. Вот такой и Ванников был, царствие ему небесное. Не дошел до своего дома. Тоже, должно быть, с узорами да затейством… Дети сиротами остались.

Возле дороги лежала полуобгорелая лошадь, задрав кверху копыта. Ее уже свежевали две старухи и мальчонка. Старухи рубили топором куски мерзлого мяса, а мальчик складывал их на санки, стоявшие в черном затоптанном снегу, обметанном копотью. Топор у старух был, должно быть, туп, и у них получалось плохо. А может, труп лошади сильно застыл. Ротный сказал, что ночью давануло до тридцати пяти. Ну, ничего, в такой одежке, в какую обмундировали их перед наступлением, пережить и такой мороз можно.

Мальчик смотрел на идущую колонну и рассеянно улыбался. Должно быть, голодный, подумал Отяпов. Но его опередил пулеметчик Гридников. Он перескочил через кювет и сунул мальцу кулек. Что у него там было, неизвестно. Может, сахар да сало. Что им еще выдавали перед маршем? По банке рыбных консервов и гороховый концентрат. Гридников – человек добрый, он все отдаст.

А малец чем-то на Власика похож. Только, может, ростом поменьше.

Отяпов оглянулся. Но шедшие сзади уже закрыли обочину дороги, где старухи и малец разрубали убитую лошадь.

К вечеру вышли к деревне. Деревня целая, дома все стоят, не пожжены, не побиты снарядами. За деревней идет стрельба. Пока палят из винтовок и изредка дергает морозный звонкий воздух наш «Максим». Басовитый его грохот раскатисто стелется по вымерзшей лощине, где лежат несколько убитых. Чьи, пока непонятно.

Расположились за домами и сараями. Ротный сказал, что будем атаковать ту сторону лощины. Там засели немцы. Неужто придется лезть через лощину в лоб, без артподготовки?

Отяпов высунулся из-за угла, чтобы получше осмотреть местность, где им через минуту придется умирать. Лощина неширокая, перескочить можно в один мах. Несколько стежек протоптаны на ту сторону. По ним, должно быть, и бежали те, что лежат теперь, припорошенные снегом. Один лежал совсем близко, за колодцем. Отяпов присмотрелся: немец! Так тебе и надо, чертов сын, подумал об убитом Отяпов.

Рядом шевелился Курносов. Он устраивался поближе к фундаменту.

– А ну-ка, подвинься, – сказал Отяпов и толкнул его валенком в бок. – Убери-ка свой лафет в сторонку.

И точно, как чувствовал. Началось. «Максим» прошелся очередью по березняку и верхушке пологой горы на той стороне лощины. Было хорошо видно, как пули поднимали снежную пыль и секли по сучьям молодых деревьев. И тотчас оттуда ответил немецкий MG. Несколько пуль шлепнули по бревнам их дома, звякнуло разбитое стекло.

Появился ротный. Начал смотреть в бинокль в сторону горки, откуда молотил немецкий пулемет.

– Приготовиться! – крикнул он.

Но немцы поднялись раньше.

– Господи! Исусе Христе! – выдохнул Отяпов и оглянулся на товарищей, прижавшихся к стене дома в ожидании своей участи.

Но тут захлопали минометы, и лощину, противоположный склон с фигурками в грязных коротких комбинезонах, березняк и трупы немцев заволокло гарью.

– Понеслась кривая в баню, – хохотнул Курносов и вытащил из-за пазухи сухарь.

Некоторые осколки на излете добрасывало и до дворов. Они шлепались поодаль, прожигали затоптанный снег и исчезали.

Через несколько минут опять появился ротный. В руках у него был новенький ППШ. Он что-то кричал. И Отяпов понял, что надо выходить и бежать туда, по лощине в гору, где все было расковеркано минами и где гарь все еще оседала на седой снег.

Окопы немцы отрыть не успели. Сделали норки в снегу, снизу застелили еловым лапником. Пулеметчики утроились более основательно. Натаскали досок, выложили бруствер и присыпали снегом. Расчет уйти не успел. Двое лежали прямо возле пулемета и ящиков с патронами. Третий поодаль. У третьего не было головы.

– Хорошо отработали минометчики, – стиснув зубы, сказал ротный.

Они потоптались вокруг убитых пулеметчиков и пошли в сторону леса, куда продвигался весь батальон.

Возле леса были сложены раненые. Откуда они тут взялись, непонятно. Примчались санитарные сани, потом еще двое. Начали грузить раненых. Отяпов помогал санитарам поднимать на сани раненых и все смотрел в поле, не подъедет ли на своем сером коне Лидка. Но Лидки не было.

Зато появился капитан Титков. Его Отяпов сразу узнал. На белой лошади. Бравый. В хорошо подогнанном полушубке и белой кубанке. Прямо орел степной, казак лихой. Встретились глазами. Отяпов отвернулся. Узнал ли его капитан Титков? Должно быть, узнал. Не такой уж он и пьяный тогда, на Рессете, был.

– Ну что, ребята? – крикнул Титков весело, как будто привез полевую кухню с горячей кашей и звал всех к котлу. – Много трофеев нахватали? Тащи все в деревню!

Трофеи были. Несколько пулеметов, два миномета, мотоцикл, повозки и несколько лошадей. Лошадей, правда, тут же старшины расхватали по ротам. Их в список трофеев не впишут. Не такие дураки командиры, чтобы ради лишнего ордена коня отдать. Ордена еще будут, а конь нужен сейчас.

Кухня и вправду уже ждала их в только что захваченной деревне. Вот молодец старшина! День выдался хороший. Даже, можно сказать, веселый. Все живы. Раненых быстро отправили в тыл. Жалко только, что в Калуге не побывали. В Туле вот довелось. Щами с гусятиной угостили. На всю жизнь запомнится. А тут – не довелось. С другой стороны, что им было делать в Калуге? Город разбит. Народ голодный. Можно было бы отыскать семью Ванникова. Но что сказать его жене? Что не уберегли ее мужа от немецкой пули…

Каша была вкусная. Гусёк так и хватал с ложки большими кусками. Задыхался, кашлял. Без конца закидывал за спину свой ППШ. Приклад автомата он уже где-то поцарапал.

– Что ты, – сделал ему замечание пулеметчик Гридников, – как гончий кобель после охоты…

Гусёк только засмеялся и отвернулся, чтобы кашлять в сторону. Ел он всегда много.

Прошли мимо минометчики. Несли трофейный пулемет и немецкие ранцы.

– Пригребай, ребята, к нашему котлу! – позвал их старшина. Своих он покормил, можно было угостить и соседей, так выручивших во время боя.

Солнце уже зачерпнуло снега в дальнем поле, золотило густым уходящим светом соломенные крыши. Уцелела деревня. Уже и жители откуда-то появились. Ребятишки сновали среди бойцов. Их старшина тоже приказал кормить до отвала.

Вот бы и в свою родную деревню так войти, подумал Отяпов и никому об этой своей мечте не сказал. Он знал, что на войне лучше об этом молчать.

Отяпы были далеко. Но туда они уже шли.

Глава 10
В прорыв! На Юхнов!

«Неужели вы всей армией не можете взять одной деревни…»

Невыполнимые приказы штаба Западного фронта. 217-я стрелковая дивизия выходит к Варшавскому шоссе. Кто противостоял 50-й армии? Роль 50-й армии в Ржевско-Вяземской наступательной операции. Бои на линии Варшавского шоссе. Генерал Цорн располагает свои войска в два эшелона. Новый шверпункт на Варшавском шоссе. Зайцева Гора. Окружение под Барсуками. Кавалеристы уходят к Вязьме. Разговор Болдина с Жуковым. Новое окружение.

8 января 1942 года в штабы 43, 49 и 50-й армий была разослана срочная директива за подписью Жукова: противник силами потрепанных в боях армейских корпусов и отдельных дивизий пытается закрепиться на линии Медынь – Кондрово – Юхнов; ближайшая задача армий – окружить и разгромить кондрово-юхновско-медынскую группировку противника и развить удар в направлении Вязьмы с целью полного разгрома можайско-гжатско-вяземской группировки противника. При этом справа 33-я армия наносит удар в направлении Никольское – Ваулино. Слева группа Белова уничтожает мосальскую группировку противника и выходит на Вязьму.

При этом 50-й армии генерала Болдина предписывалось «разгромить зубово-юхновскую группировку противника и не позднее 11.1 овладеть Юхновом; в дальнейшем, взаимодействуя с группой Белова, главными силами наступать в общем направлении на Слободка, Вязьма»[75]75
  ЦАМО. Ф. 208. Оп. 2513. Д. 204. Л. 432–434.


[Закрыть].

А между тем противник на новых рубежах был уже другой. Не тот, бегущий и бросающий тяжелое вооружение и имущество. И он ждал. Он успел отойти и изготовиться. Как бы ни гнал генерал Жуков свои армии вперед, а фельдмаршал фон Клюге, сменивший на посту командующего группой армий «Центр» фон Бока, отводил свои корпуса и армии быстрее.

Дивизии 50-й армии прошли 120–150 километров. Освободили много городов, сотни сел и деревень. Уничтожили большое количество живой силы и вооружения противника. Захватили богатые трофеи. Среднесуточный темп движения войск был равен 6 километрам. Подвижная группа генерала Попова в период ее марша на Калугу (18–20 декабря) преодолевала в сутки до 23 километров. В войсках в какой-то период действительно царило настроение скорой победы. Казалось, теперь немец побежит до самой границы…

Не тут-то было, намертво врылся в мерзлую землю под Юхновом и вдоль Варшавского шоссе и приготовился отразить любую атаку.

10 января 1942 года Жуков доносил Сталину о том, что наступление успешно продолжается, что 50-я армия своей левофланговой 217-й стрелковой дивизией вышла к Варшавскому шоссе в районе Стрекалова в 6 километрах северо-восточнее Юхнова, где ведет бой с противником.

14 января 1942 года Жуков издает новую директиву, в которой уточняет задачи для армий левого крыла своего фронта. Несколько корректирует их. Включает в число действующих лиц 10-ю армию генерала Голикова и 61-ю армию Брянского фронта. В новой директиве уничтожение кондровско-юхновской группировки противника прочитывается как начальный этап операции. «В дальнейшем ударом на Вязьма окружить и пленить можайско-гжатско-вяземскую группировку противника во взаимодействии с армиями Калининского фронта и армиями центра Западного фронта.

Командарму 50 – не позднее 17.1 разгромить юхновскую группировку и овладеть Юхнов. В дальнейшем наступать в направлении Слободка, Вязьма, в обход города с запада»[76]76
  ЦАМО. Ф. 208. Оп. 2513. Д. 204. Л. 439–442.


[Закрыть].

10-й армии ставилась задача «к исходу 15.1 овладеть районами ст. Чипляево, ст. Занозная, Жиздра. В дальнейшем прочно обеспечить левое крыло фронта со стороны Рославль и Брянск»[77]77
  Там же.


[Закрыть].

Соседу справа 49-й – «не позднее 15.1 завершить во взаимодействии с 43-й армией разгром кондровской группировки противника и выйти в район Погорелово. Иметь в виду в дальнейшем перегруппировку армии в район ст. Чипляево, ст. Занозная».

Итак, в результате задуманного в штабе Западного фронта маневра сосед справа, 49-я армия генерала Захаркина, должна была стать соседом слева и прикрыть левый фланг сил, наступающих на северо-запад к Вязьме. А 50-й совместно с 43-й генерала Голубева вдоль Вяземского большака и заброшенной узкоколейной железной дороги наступать на Вязьму. Туда же нацеливалась и группа Белова, усиленная танковой бригадой и лыжным батальоном.

Через несколько дней планы вновь поменяются. А дальнейшие события скорректируют действия армий уже согласно своему сюжету.

33-я ударная группировка во главе с командармом Ефремовым уйдет на Вязьму по узкому коридору. Туда же из района мосальских лесов по глубоким снегам пробьется конница генерала Белова. 43-я завязнет в боях под Медынью и Мятлевом. 49-я, перенацеленная на Юхнов, будет упорно, неделю за неделей, долбить тщательно подготовленную оборону вокруг этого старинного русского городка на Варшавском шоссе. А генерал Болдин поведет свои дивизии левее, вдоль Варшавского шоссе, к Барсукам и Зайцевой Горе.

Приказы Жукова рождались не сами по себе. Они проистекали из приказа Ставки № 151141 от 7 января 1942 года. Именно этот документ послужил началом гигантской операции, в которой вовлекались войска Калининского, Западного, а впоследствии и Брянского фронтов. Предполагалось окружить и уничтожить в треугольнике Ржев – Вязьма– Юхнов 9-ю и 4-ю полевые и 3-ю и 4-ю танковые армии противника. Ржевско-Вяземская наступательная операция началась 8 января 1942 года.

Войскам Западного фронта, в частности, предстояло «разгромить не позднее 11 января юхновско-мосальскую группировку противника, нанести главный удар силами группы т. Белова и 50-й армии на Вязьму и тем завершить окружение можайско-гжатско-вяземской группировки противника во взаимодействии с войсками ударной группировки Калининского фронта»[78]78
  ЦАМО. Ф. 148а. Оп. 3763. Д. 130. Л. 1–2.


[Закрыть].

26 января Жуков докладывал Верховному о ходе начавшейся операции: «50-я армия овладела Лазина, Дятловка, перехватила Варшавское шоссе (в одном километре юго-вост. Барсуки) и продолжает бои за овладение Ниж. Андреевское и Барсуки (на Варшавском шоссе)».

Все чаще в боевых сводках будет мелькать это название – Варшавское шоссе, которое со временем станет для воевавших в его окрестностях символом бесконечного поля боя, долиной сплошного солдатского кладбища, позывным смерти.

Должно быть, точно так же реагировали на название этой дороги и солдаты армии, стоявшей по ту сторону фронта.

А по ту сторону против 50-й армии стояли части 40-го моторизованного корпуса генерала Георга Штумме[79]79
  Шт у м м е Георг (1886–1942) – генерал танковых войск Третьего рейха. В 1906 г. – фанен-юнкер. Участник Первой мировой войны. В 1915 г. – капитан. Затем служил в рейхсвере. В 1926 г. – майор. В 1931 г. – подполковник, командир кавалерийского полка. В 1933 г. – полковник. В 1936 г. – генерал-майор. В 1938 г. – генерал-лейтенант и командир 2-й легкой дивизии, с которой участвовал в Польской кампании. Вскоре дивизия переформирована в 7-ю танковую. В 1940 г. назначен командиром 40-го танкового корпуса. Участвовал во Французской кампании. Кавалер Рыцарского креста. В 1941 г. – бои на Балканах. В августе 1941 г. у Великих Лук, затем наступление на Москву. Летом 1942 г. отстранен от командования и отдан под суд. Зачислен в резерв. Затем направлен в Северную Африку, сменил заболевшего генерала Роммеля на посту командующего танковой армией «Африка». В октябре 1942 г. во время битвы за Эль-Аламейн умер от сердечного приступа. Имел прозвище Шаровая Молния за резкий и непредсказуемый характер.


[Закрыть]. 40-й моторизованный корпус в то время входил в состав 4-й полевой армии.

Западная группировка 33-й армии и корпус генерала Белова были уже под Вязьмой. 50-я, выйдя на Варшавское шоссе, должна была двигаться по этой магистрали в сторону Спас-Деменска. Но вскоре увязла в обороне 19-й танковой и 10-й моторизованной дивизий, усиленных отдельными частями и подразделениями.

Началась схватка за важнейшую коммуникацию. Немцы по Варшавскому шоссе обеспечивали юхновскую группировку, оборонявшуюся на южном фасе наиважнейшего для них Ржевского выступа. Одновременно дорога закрывала путь на Вязьму со стороны Козельска, Сухиничей и Мещовска, где развивали стремительное наступление 10-я армия и 1-й гвардейский кавалерийский корпус.

15 января по ту сторону фронта произошли существенные перемены: командование 40-го моторизованного корпуса возглавил генерал пехоты Ганс Цорн[80]80
  Ц о р н Ганс (1891–1943) – генерал пехоты Третьего рейха. В 1911 г. поступил на военную службу фанен-юнкером (кандидатом в офицеры) в пехотный полк. В 1913 г. – лейтенант. В годы Первой мировой войны на штабных должностях. За время военных действий награжден Железным крестом обоих классов и Рыцарским крестом дома Гогенцоллернов. Был ранен. Служил в рейхсвере. К началу Второй мировой войны – начальник штаба 20-й мотодивизии. Участник Французской кампании. На Восточном фронте с 22 июня 1941 г. Командовал 40-м моторизованным корпусом. В марте 1942 г. направлен в Демянский котел для организации прорыва. С успехом выполнил эту миссию. С июня 1942 г. командовал 46-м танковым корпусом в районе Ржева. Награжден Золотым немецким крестом. Убит в августе 1942 г. под Орлом при авианалете. Посмертно награжден дубовыми листьями к Рыцарскому кресту.


[Закрыть]. Решительный и волевой офицер, он быстро собрал остатки потрепанных дивизий, расположил на самых опасных направлениях – вдоль линии Варшавского шоссе – прибывшие резервы (19-ю танковую и части 10-й моторизованной дивизий) – и фактически запер для 50-й армии дорогу в сторону Чипляева и Занозной. Немцам не составляло особого труда разгадать замысел советского командования, и они тут же приняли контрмеры. Они оказались достаточными.

Бои 50-й армии, скованные обороной противника, который выстроил свои силы в два эшелона, очень скоро превратились в позиционные столкновения по всему участку 70-километрового фронта и ни к каким существенным результатам не приводили.

Генерал Цорн первым эшелоном перед наступающими дивизиями армии генерала Болдина поставил пехотные части. Они заняли населенные пункты, густой цепочкой расположенные по линии Варшавского шоссе, прикрывая его с юга. Каждый такой населенный пункт – село, деревня или хутор – был превращен в опорный пункт, в крепость, способные вести бой даже в условиях полной изоляции. В фундаментах деревянных домов были пробиты бойницы, стены укреплены еще одним, внутренним срубом, промежуток заполнен землей, пол поднимался на уровень подоконников, а земля выбрасывалась вверх, чтобы этот дот не смогла пробить ни одна, самая тяжелая, мина. Кирпичные дома целиком становились укреплениями. На церквях устанавливались пулеметы, устраивались наблюдательные пункты.

До сих пор руины церквей в селах Зубове и Ольхах по Вяземскому шоссе на отрезке Калуга – Юхнов хранят следы прямых попаданий снарядов и пуль. В стенах храма в Ольхах, который стоит прямо у шоссе, в цокольной части пробиты бойницы для ведения кругового огня. Когда я бывал там в 70-х годах прошлого века, весь пол был засыпан стреляными гильзами от немецкого пулемета MG-34[81]81
  MG-34 – разработан специально для вермахта и в 1934 г. принят на вооружение единый пулемет для пехоты и танковых войск. Первый в мире универсальный пулемет, применявшийся войсками в качестве ручного, станкового, танкового, зенитного, авиационного. Вес – 12,1 кг. Со станком – 19,2 кг. Длина – 1219 мм. Калибр – 7,92 («Маузер»). Скорострельность – 800–900 выстрелов в минуту. Лента на 50 или 250 патронов или двухдисковый магазин на 75 патронов. В 1941 г. была разработана, а в 1942 г. пошла в серию модернизированная под условия идущей войны новая модель – MG-42 – более скорострельная и дешевая в производстве, но менее надежная. До сих пор используется некоторыми армиями мира.


[Закрыть]. Потом позеленевшие латунные гильзы начали разбирать на сувениры.

Вторым эшелоном Цорн разместил танковые и моторизованные подразделения. Они использовались по заявкам первого эшелона в качестве пожарных команд в случае назревавшего прорыва. Такое построение войск оказалось весьма эффективным и давало возможность при минимальной затрате ресурсов и физических сил солдат, число которых было ограниченно, отражать практически любые атаки противника. Варшавское шоссе служило одновременно рокадой, по которой свободно перемещались подразделения второго эшелона, вовремя поспевая после радиосигнала в ту или иную точку всей оборонительной линии.

К 20-м числам января 50-я армия практически завязла в позиционных боях на своем 70-километровом фронте. Генерал Цорн навязал генералу Болдину свою тактику и выиграл и время, и, как вскоре станет очевидным, свою битву за Варшавское шоссе на ключевом его участке.

В ходе боев на фронте от Юхнова до Кирова, где сражались три армии Западного фронта – 49, 50 и 10-я, – образовался новый шверпункт – цепь высот вдоль Варшавского шоссе, в народе называемых Зайцевой Горой. Вскоре стало очевидным: кто владеет Зайцевой Горой, тот контролирует весь район, в том числе и ворота на Вязьму. Через станцию Милятино – крупный населенный пункт к северо-западу от Зайцевой Горы – пролегала железнодорожная ветка на Брянск – Вязьма через станцию Баскаковка, Занозную, Фаянсовую, Людиново, Дятьково и далее на Брянск. Станция Занозная была узловой. Через нее проходила другая железнодорожная ветка – от Ельни на Сухиничи. Чтобы овладеть узлом важнейших для Западного фронта коммуникаций, нужно было захватить шверпункт Зайцева Гора.

Хорошо понимали это и немцы. А потому держались здесь так, как будто позади их окопов была не станция Занозная и не село Милятино, а Берлин с его пригородами. Или по меньшей мере Сталинград.

Кавалерийский корпус тем временем схватился с немцами возле Юхнова. В город его не пустили. Через несколько дней он все же смог переправиться через Варшавское шоссе в районе деревни Глагольня. Но всю артиллерию и танки ему пришлось оставить. Марш предстоял непростой – по глубоким снегам, по лесным дорогам. К тому же немцы начали атаковать и отсекли от общего потока некоторые пехотные части. С корпусом в немецкий тыл уходили пять лыжных батальонов.

А под Вязьмой в эти дни был высажен парашютный десант.

30 января 1942 года кавалеристы и десантники соединились в районе деревни Тыновки и пошли в сторону Вязьмы. Для кавалерийского корпуса и десантников начинался нелегкий и вынужденно затянувшийся на месяцы рейд по тылам, который завершится только летом, под Кировом. Но это другая история. А мы вернемся к нашей.

К концу января 1942 года немцы настолько усилились на занятой линии обороны, что предприняли ряд контратак, в ходе которых нанесли ощутимый урон наступавшим армиям Западного фронта, а некоторые части, иногда целые дивизии, оказались в окружении.

Под Пречистым и Коммуной Савонина были окружены авангарды 49-й армии. Вызволять их из кольца пришлось силами танковой бригады и неоднократными атаками с внешней стороны. Там все закончилась более или менее благополучно.

А на Варшавском шоссе в районе Барсуков произошла настоящая трагедия.

В тот же день, когда через речку Пополту у Полуянова моста прорывались через Варшавку кавалеристы и лыжники корпуса генерала Белова, вдоль шоссе на Барсуки пошли части 50-й армии. Начались бои. Полки 173-й стрелковой дивизии вклинились в оборону противника. Но немцы контратаковали при поддержке танков, и 1313-й и 1315-й стрелковые полки оказались отрезанными от остальных частей. Генерал Цорн ввел в дело свой второй эшелон. Его составляли танки 19-й танковой дивизии и мотопехота 10-й моторизованной дивизии. Это был первый эпизод демонстрации силы 40-м моторизованным корпусом на оси Варшавского шоссе в районе Барсуков.

Наступил февраль. Под Вязьмой шли бои. Западная группировка 33-й армии совместно с кавалеристами и десантниками пыталась охватить город с юго-юго-запада.

11-й кавалерийский корпус Калининского фронта перерезал Минское шоссе и наступал к Вязьме с северо-востока.

Однако время было упущено. Противник быстро провел перегруппировку и встретил наступавших на заранее подготовленных рубежах шквальным огнем и мощными контратаками. К Вязьме была подтянута 5-я танковая дивизия и пехотные части. Одновременно противник провел операцию по отсечению Западной группировки 33-й армии у основания прорыва. Восточный коридор к Вязьме прекратил свое существование. С этого момента Западный фронт мог взаимодействовать с группировкой, находящейся в районе Вязьмы, только по воздуху и посредством мелких лыжных отрядов, проходивших в узкие щели между немецкими опорными пунктами.

Севернее Вязьмы в эти же дни таким же образом была отсечена 39-я армия Калининского фронта.

А через четыре дня, 7 февраля 1942 года, немцы провели операцию по окружению группировки 50-й армии, действовавшей в районе Варшавского шоссе. В кольцо попала почти вся ударная группировка, которая из района села Вышнее, накануне отбитого у противника, должна была атаковать вдоль шоссе в сторону станции Занозная. В группировку входили: 154, 173, 340, 413-я стрелковые дивизии и 32-я танковая бригада.

Войска, проводившие крупномасштабную Ржевско-Вяземскую наступательную операцию по окружению и уничтожению ослабленных войск группы армий «Центр», неожиданно наткнулись на жесткую и гибкую оборону, которая к тому же так же жестко контратаковала. Как говорят, пошли по шерсть, а вернулись стрижены…

Тактика уничтожения котлов была отработана немцами летом и осенью 1941 года до мельчайших деталей. Ветераны армии помнили брянское окружение и то, с какими потерями им удалось оттуда выбраться.

С первых же дней немцы начали туже охватывать кольцо, уплотнять котел ударами с внешней стороны. Вначале ураганным огнем смели советские части с участка Варшавского шоссе. Затем теми же артиллерийско-минометными налетами начали уничтожать окруженных прямо в лесах и оврагах. Немецкие пикировщики постоянно кружили над лесом, буквально набитым войсками.

Попытки генерала Болдина деблокирующими ударами с внешней стороны пробить на юг коридор успехов не приносили, а лишь увеличивали жертвы. Так только 9 февраля атака 336-й стрелковой дивизии, предпринятая с внешней стороны кольца, вырвала из ее рядов убитыми и ранеными более 300 бойцов и командиров.

Силы окруженных постепенно слабели. Заканчивались боеприпасы. Одно за другим умолкали орудия, а потом и целые батареи. Нехватка продовольствия действовала на людей еще ужаснее.

10 февраля Жуков вызвал Болдина по прямому проводу:

«ЖУКОВ. У аппарата Жуков. Здравствуйте. Доложите, товарищ Болдин, что вы все-таки, как командарм, думаете сделать и как выпутаться из грязной истории, в которую, благодаря своей беспечности, вы влипли? Вы надеетесь на какие-то несуществующие самолеты? Непонятно, что за фантазия командарма в столь ответственном деле. Или вы думаете, что стоит только командарму донести, и он с себя ответственность снимет? Но так, видимо, не выйдет на этот раз у вас, и вы должны со всей ответственностью доложить.

БОЛДИН. Товарищ Главком, докладываю дополнительно к тому, что я доложил товарищу Голушкевичу:

1. На направлении главной группировки 50 армии соотношение сил сложилось не в нашу пользу. Противник, отходя из-под ударов Захаркина и Голубева, постепенно наращивает силы против нашей ударной группировки, то есть в районе Гороховка, Лазино, Нижне-Андреевское, Карпово, Барсуки, Поляны, Вышнее.

2. Мы имеем против себя на фронте нашей армии до 13 (тринадцать) пехотных полков противника в первой линии, принадлежащих 131, 31, 253, 12, 255, 213, 228 пехотным дивизиям и 19 танковой дивизии.

3. На фронте Ситское, Вышнее противник имеет до пехотной дивизии, подтянув ее в течение 7 и 8.2.42 с направления Юхнов и Поляны.

4. Главное усилие противника направлено против главной группировки нашей армии.

5. 7.2, 8.2, 9.2.42 и сегодня противник в районе Лазино, Карпово, Барсуки и Поляны переходил в контратаки пехотой при поддержке 15–20 танков и бомбардировочной и штурмовой авиации.

6. Сегодня с утра соединения ударной группы армии ведут бой на фронте Ситское, Вышнее с задачей уничтожить противника в районе Вышнее и соединиться с отрезанной группой войск армии, в дальнейшем выполнять ваш приказ – наступать в северном и северо-западном направлениях.

7. Противник за последние 4 дня несет очень большие потери. Потери наших войск также большие. Для успешного выполнения вашего приказа требуется пополнение или же не меньше одной полнокровной боеспособной стрелковой дивизии, 15–20 танков Т-34 и 5–6 танков КВ. 344 сд имеет фронт до 20 км, один полк дивизии находится в районе выс. 196, 1. За последние дни дивизия понесла до 50 % потерь, в основном в пехоте. Все.

ЖУКОВ. Свежие дивизии и пополнение в дивизии вообще вы получили больше, чем кто-либо, но, благодаря неорганизованности и отсутствию правильного применения войск в бою, 50 армия больше, чем кто-либо, безответственно понесла большое количество потерь, при этом ничего не сделав существенного, это – первое.

Второе. Вы и впредь ничего не сделаете, только будете нести напрасные потери, если будете без конца топтаться на одном месте и повторять десятки раз неудавшиеся атаки в одном и том же месте.

Третье. Мне непонятно даже при всех этих обстоятельствах, которые вы изложили, неужели вы своей группировкой не можете взять одной деревни, хотя бы Ситское или Вышнее, чтобы подать боеприпасы частям, ведь деревню, наверное, занимают не больше батальона. Неужели вы всей армией не можете взять одной деревни, непонятно?

Четвертое. Вы насчитали столько противника, что прямо хоть переходи к обороне или вновь отходи под Калугу, зачем вы верите прохвостам, которые вас путают неизвестно с какой целью, если даже вы имеете контрольных пленных, принадлежащих этим полкам, то не значит, что вы имеете эти полки против себя. Пленных этих же полков мы имеем даже перед Калининским фронтом, перед Голубевым и перед другими частями фронта. Если это делается для оправдания бездеятельности армии, то это ни больше ни меньше как очковтирательство со стороны командиров, за это их надо предавать суду, а по количеству номеров полков вы имеете полуторное превосходство, даже если согласиться с данными вашей разведки.

Пятое. Вы две недели ведете бой в узком коридоре. За это время противник сумел, конечно, вас изучить и организовать вам противодействие, но вы за это время не нашли более выгодных путей выполнения поставленных вам задач. Подумайте хорошенько, где вам сейчас выгоднее нанести удар, чтобы выполнить поставленную задачу, при этом надо иметь в виду, что к Юхнову вы уже ни при каких обстоятельствах не попадете. Подумайте над организацией удара западнее или восточнее, используя 325 сд,

2-ю гвардейскую танковую бригаду, 239 полк, полк PC, Белова. Свой план доложите немедленно. Где ваш КП сейчас?

БОЛДИН. КП – Нечаевка, западнее 1 км Ленское.

ЖУКОВ. Хорошо. Есть ли что у вас доложить?

БОЛДИН. Товарищ Главком, я доложил все.

ЖУКОВ. Хорошо, ожидаю план дальнейших действий. Имейте в виду, что ни одной дивизии мы вам дать не можем. Последнее, что вам было дано товарищем Сталиным лично, но, к сожалению, я товарищу Сталину ничего не могу хорошего доложить по вашему фронту. Несмотря на его заботы. Потрудитесь поправить несколько свои дела, чтобы быть на более лучшем счету войск Западного фронта. Все это я говорю вам не для того, чтобы вас обидеть, а для того, чтобы вы, как командарм, немедленно расправились со всеми легкомысленными людьми, которые вас путают, не выполняя ваших приказов, занимаются очковтирательством, вместо честного решения поставленных задач. Подумайте и то, что впереди действует изолированная группа Белова и Ефремова, которым вы обязаны открыть пути снабжения. Будьте здоровы. Все»[82]82
  ЦАМО. Ф. 208. Оп. 2511. Д. 1429. Л. 155–157.


[Закрыть].

Разговор состоялся накануне наступления на Барсуки и далее по Варшавскому шоссе. После «накачки» Болдин собрался с силами и отбил у противника крупный опорный пункт Вышнее. Собрал ударную группировку из четырех стрелковых дивизий и танковой бригады и…

13 февраля 1942 года Жуков докладывал Сталину: «50-я армия в ночь на 13.2.42 вела наступление с севера и юго-востока на группировку противника в район Ситское, Вышнее. В результате наступления северная группа армий преодолела первую линию обороны противника, восточная группа частью сил ворвалась на юго-вост. окраину Вышнее. Части армии, продолжая бой на достигнутых рубежах, в течение дня готовились к возобновлению атаки в ночь на 14.2.42. Противник оказывает упорное сопротивление, стремясь не допустить соединения наступающих групп армии»[83]83
  ЦАМО. Ф. 208. Оп. 2511. Д. 1035. Л. 104.


[Закрыть].

Не осмеливался командующий Западным фронтом доложить Верховному всю правду происходившего на передовой. Видимо, не поворачивался язык признать тот факт, что немцы здесь, в центре, смогли отойти от Оки и Нары организованно и успели основательно закрепиться на новой линии обороны, подтянули резервы, провели перегруппировку и встречают атаки армий Западного фронта не отчаянным сопротивлением из последних сил, а мощными ударами и контратаками. Легко обвинять подчиненных тебе в очковтирательстве…

Примерно такое же положение было в эти дни и на фронте соседних армий – 49-й и 43-й. Не могла продвинуться вперед ни на сотню метров и Восточная группировка 33-й армии, стоявшая под Износками. Немцы не позволяли войскам Западного фронта очистить коридор в сторону Вязьмы, чтобы выручить окруженные в этом районе кавалерийский корпус генерала Белова и стрелковые дивизии генерала Ефремова.

Московское контрнаступление выдохлось. И это стало очевидно именно тогда, в начале февраля 1942 года, когда в штабах частей и соединений Западного фронта с азартом наступающих и большими надеждами следили за действиями и движением войск, бросая в дело последние резервные батальоны.

Противник делал то же самое. Командующий группой армий «Центр» фельдмаршал фон Клюге добился своего: наступление русских было остановлено на Ржевской дуге. За 9-й и 4-й полевыми армиями вермахта остался так называемый Ржевский выступ, который выгодно нацеливал своей вершиной на Москву. Плацдарм для нового броска на столицу СССР немцы сумели оставить за собой. Однако Юхновский выступ, как южную оконечность этой гигантской дуги, войска 49, 43 и 50-й армий все же срезали. На издыхании сил, в последнем, можно сказать, броске, но все же преодолели и минные поля, и шквальные налеты артиллерии и минометов, и доты, построенные по всему периметру опорных пунктов, и окопанные на околицах деревень танки.

Поэтому, обороняясь по Угре, Рессе и Воре, немцы не могли избавиться от постоянного напряжения: а вдруг Жуков бросит на каком-либо из участков свежие дивизии?

Свежих дивизий у генерала Жукова под рукой не было. Чуда не произошло. Но если бы они и были, вряд ли Ставка позволила бы пожертвовать ими. Немцев отбросили. Необходимо было позаботиться о том, как лучше воспользоваться передышкой.