Текст книги "Билет не туда"

Я, переставив бегунок предохранителя в положение «очередь», открыл огонь. Как и все мы.

– Стоп! – крикнул лейтенант. – Три шага назад! Стреляем только по тем, кто попытается прорваться! – Сам, отпустив винтовку болтаться на ремне, полез в подсумок, извлекая оттуда гранату, взводя ее поворотом корпуса и бросая ее как можно дальше, вглубь ангара, пользуясь его немалой высотой. За ней еще одну. – Энг, Вик, Спас, огонь гранатами!

Я тоже отпустил автомат и полез в подсумок, не сводя взгляда с тварей. Первые ряды тяжелые, высокоскоростные пули-стрелки штурмовых винтовок просто превратили в крошево, пробивая не одно тело зараз. Пятнадцать стволов, со скорострельностью полторы тысячи выстрелов в минуту, и секунд пять – десять мы давили на курки… Но тварей в плотной массе было немерено, и бо́льшая часть выстрелов просто вязла в уже мертвых телах.

Метнув первую гранату, я проследил за ней взглядом. Она, ударившись, не скользнула внутрь массы этих тел, а, подпрыгнув, полетела дальше и только там затерялась из виду. Только после третьего броска гранаты стали рваться, выкашивая тварей, но и тут плотность их «построения» снижала эффективность наших действий.

– Еще три шага назад! Прекратить огонь!

Мы отшатнулись назад, плотная масса тварей распалась на отдельные тела, некоторые из которых расползались на глазах омерзительным крошевом, другие замертво падали в него. Причем эти странные создания не издавали никаких звуков или просто я оглох от нашей стрельбы? Задние ряды начали более осмысленное движение, пробираясь к нам навстречу. Лейтенант поднял руку, привлекая внимание:

– Огонь! – Спустя мгновение: – Стоп! – Снова руку вверх, дожидаясь, когда уже убитые престанут быть щитом для тех, кто пока еще жив. Как безумный дирижер, он управлял нашим огнем. Вот, похоже, мертвые перестали загораживать пока еще живых. – Огонь! – Спустя секунду: – Стоп.

Мне пришлось сменить магазин – пятьсот зарядов как в пропасть. А этих тварей еще очень, очень много. Снова команда, я, перезарядившись, снова стреляю, потом перестаю давить на курок.

Так продолжалось минут сорок. Мы стреляли, потом останавливались, снова открывали огонь, меняли использованные магазины. Кровь из ангара текла вполне себе бурным потоком – я не преувеличиваю, никогда до этого я такого не видел! И вряд ли увижу! Настоящая бойня. Это походило на работу палача, если бы я не чувствовал, что в этих тварях разума меньше, чем в крысах. Но все равно мутило. Другим, боюсь, было значительно менее комфортно. Они-то мысленно убивали врага. Удивлен, что никто не сошел с ума. Отчасти потому, что Чжэн раздал бойцам какие-то таблетки, обделив меня, Спаса и Энга. Нам просто объяснил, что уничтожали мы, по сути, животных, биологическое оружие конгеретов. И маяться угрызениями совести нечего. Нам еще в расположение бойцов нужно доставить. Мои сапоги оказались залиты кровью по щиколотку. Слава богу, обувь не промокла. Я на такое не подписывался. Стоять в ручье с кровью – это даже для меня чересчур.

Возвращение в расположение я запомнил фрагментарно. Кто-то спросил, будем ли мы подрывать склад, командир ответил, что нет, самое важное мы здесь уже уничтожили, а устаревшая амуниция никому не нужна. Ночные охотники, так называли этих тварей, используются конгеретами для уничтожения попрятавшихся в разные щели жителей городов. Живут твари недолго, питаются теми, кого смогут поймать. Так что, подловив их на дневке, мы спасли много жизней, ночью и против гражданских это страшный противник. В грузовике, который мы захватили, были не продукты, а специальные добавки к их рациону, которые помогают Ночным охотникам дольше протянуть. Вечером их «спускали с цепи» поохотиться в ближайший город, утром они возвращались «домой» за своими вкусняшками. Зачистят один город – можно перевезти к другому. Трудно такую бойню назвать великой победой, но определенный урон врагу мы нанесли.

Бойцы после противошокового препарата были заторможены, но споро загрузились в грузовик, который мы после получаса тряски в кузове бросили в лесу, отогнав на какую-то грунтовку, а сами двинули в расположение. Вернувшись, лейтенант освободил нашу группу от дежурств. Мы рано поужинали, кто смог, мне, несмотря на определенную привычку к крови и луженый желудок, это не удалось. Мутило. Все рассматривал сапоги, ища следы учиненного побоища. Когда успел их почистить? Не помню, ускользнуло из сознания. После раздали еще какой-то препарат, на этот раз мне тоже досталось, и приказали отбиваться. Уснул я моментально и проспал без сновидений до следующего утра. Часов пятнадцать вышло. Проснулся бодрым, и воспоминание о вчерашнем дне как-то поблекло, словно произошло это давно и не со мной. Словно читал об этом или «иллюзию» на военную тему смотрел. В целом сделали дело, никого не потеряли – вот и славно. Всегда бы так.

Глава девятая

На следующий день мы отдыхали. Приводили себя в порядок. Возможности принять душ у нас не было, но комбезы впитывали выделения человеческого тела (не все, естественно). Только приходилось менять внутреннюю подстежку, ее можно и постирать, но запасы расходников пока были, поэтому решили не заморачиваться, тем более что с водой у нас не слишком хорошо – невдалеке бил родник, на приготовление пищи хватало, а вот помыться-постираться уже нет. Обходились гигиеническими салфетками. После приведения себя в порядок командир организовал чистку оружия. Жидкий порох давал относительно мало нагара, но тем не менее ухаживать нужно, кроме того, есть еще и вездесущая пыль. Огнестрельное оружие вообще капризная вещь, тем более наши автоматы, да и отстреляли мы вчера немало, я больше пяти магазинов, более двух с половиной тысяч выстрелов! Пришлось разбирать оружие на чистой тряпице, чистить его, смазывать, заодно пистолет перебрал и смазал – из него не стрелял, но оружие нужно держать в порядке.

После этого все пошли расслабляться в ожидании обеда, а я достал из ножен меч… Прошелся полировочной пастой, смазал, полюбовался лезвием. Как давно я не тренировался с ним, а это не дело, форму потерять легко. Пообедав, несмотря на полный живот и желание отдохнуть, отпросился у командира и пошел отрабатывать связки. Тело работает, мозг занят своим.

Ночные охотники известны после первого вторжения. Тогда много конгеретов взяли в плен и качественно выпотрошили, старались узнать о враге все подробности. Эти твари или рождаются в храмах, или перерождаются там из людей. Темная история. Знают точно только жрецы, а они в плен не сдавались. Да и было их очень мало. Считается, что Ночные охотники – живые алтари бога Ужаса и Боли, жизненная энергия убитых ими жертв напрямую поступает божеству. Я поинтересовался, как вообще конгереты поступают с захваченными планетами. Процентов семьдесят – восемьдесят жителей они уничтожают в первый год после завоевания. Максимально жестоко. Но полностью мертвые миры им не нужны, переселять лояльное население нерентабельно. Проще вырастить послушное стадо на месте. До Ирма они завоевывали в основном планеты-города, полностью урбанизированные миры, где естественной биосферы уже не было. Централизованное производство продуктов, централизованное распределение. Захватил кормушку, и все, сопротивление невозможно тем более, что надежды на помощь нет никакой. Любые попытки неповиновения пресекались на корню, наказание одно – жертвенник. Кстати, и поддержание дисциплины в своей армии основывалось на том, что любой серьезный проступок кончался алтарем. Отступить без приказа для конгерета неприемлемо – любая смерть в бою лучше смерти в руках жрецов. Это даже не фанатизм, а твердая уверенность в том, что свои гораздо страшнее любого врага. Запугать таких солдат невозможно, лишь специальными техническими средствами или ментальным ударом ввести в панику, но как только боец приходит в себя, он сразу бросается на врага, желая скорее умереть, чем понести наказание. Однако есть у такой армии и слабое место – стоит противнику показать свою силу, внести неуверенность в полной победе, в компании в целом, а не в отдельном сражении, конгереты легко сдаются в плен целыми подразделениями. Только жрецы способны это остановить, если их достаточно много. К сожалению, это не наш случай, войну мы проиграли. Пока. До прихода помощи от Короны.

Ночные охотники и были выведены для условий мегагородов, а вот для террора и уничтожения населения в сельской местности они не слишком приспособлены – слабее даже невооруженного человека. Да и действия конгеретов, по моему мнению, не «заточены» под местные условия. Они выработали хорошую тактику для планет-городов, а Ирм не такой, у него есть возможность «спускать пар» – нет звездной экспансии, но есть Порталы. Всегда можно отправиться колонизировать иные миры через портальную сеть. И что мы имеем? Кроме городов на планете сохранились обширные естественные пространства, леса, степи. Есть сельское население, которое не так просто взять под контроль. Есть возможность партизанить. И мне кажется, что к такой войне они не готовы. Нужно поговорить об этом с Чжэном, мысленно я его все чаще называю по имени, а не по званию. Отношения в отряде начинают меняться, мы все больше не та обычная для техномиров армия. Мы меняемся, превращаемся в привычный мне отряд, где субординация заменяется личной преданностью, личными отношениями, силой, опытом и умением каждого из бойцов. Где-то так.

Я взмок и подустал. Краем сознания ощущал, что вокруг собрались зрители, любят они поглазеть на мои тренировки. Естественно для разумного наблюдать, как работает другой. Наверное, на уровне инстинктов. А у нас еще и с развлечениями никак марш-броски, работа либо готовимся воевать, либо воюем. Хорошо хоть не просят «научить вот этому приемчику», не дети, да и понимают, что учиться бою с мечом долго и нудно. И не слишком нужно на Ирме, здесь правит бал технологичное оружие. Мне это нужно, чтобы быть готовым воевать в любых условиях, а им зачем? Стянул через голову верх от подстежки к комбезу, в которой тренировался, вытер пот, посмотрел сурово (как мне кажется) на окружающих и бросил, так, свысока:

– Ну что, поглазели? На сегодня хватит. Устал.

– Не выпендривайся, – кинул мне Харец, – хочешь, поборемся?

Помнит, как меня сержант по матам валял. Я улыбнулся:

– Ну тебя я и без приемчиков завалю… Ладно, ужинать еще не пора?

– Минут через двадцать. После построение. Приходи в себя, циркач.

Довыпендривается он, точно. Хотя сам себе вру – все вполне беззлобно, простые приколы между собой. Кажется, я начал вливаться в нашу группу, уже становлюсь своим. Это согрело, в глубине души мне, как и всем, хотелось нравиться, хотелось признания. В Корпусе мне постоянно мешало желание достичь своей цели – попасть в Гвардию несмотря ни на что, а здесь война, война всерьез, и всякие глупые устремления стираются перед этим – завтра все мы можем принять свой последний бой. И всем неинтересны твои проблемы с трансформой, здесь ей никто не владеет. И главное, никого это не парит. Абсолютно.

Бросив самокопание, я со своими товарищами, которые вдруг неожиданно стали мне так близки, отправился в лагерь, благо далеко я от него не отходил, всякое может быть, не на прогулке. Поужинали, нас собрал лейтенант и зачитал приказ о присвоении сержантского звания Спасу, Энгу и мне. Ну как зачитал, скорее просто проинформировал, что теперь, бойцы, вот эти трое – тоже начальники. Прошу любить и жаловать. Сначала я немного обеспокоился, что это чувство единения, которое я ощутил после тренировки, исчезнет, но ребята так искренне поздравляли меня с повышением, что я отбросил опасения. Все просто, я заслужил это. И дружбу с ними, и это неожиданно-ожидаемое повышение. Вот как-то так.

Вечером Чжэн собрал нас на короткое совещание нарезать задачи на ближайшую перспективу. Спаса с бойцами, получившими мелкие травмы вроде стертых ног, оставил на хозяйстве. Наш временный лагерь нужно доводить до ума, неизвестно, сколько мы здесь проведем. Отрыть и замаскировать стрелковые ячейки, оборудовать место под боеприпасы. К тому же решили-таки организовать кухню, тяжело постоянно питаться сухими пайками. Причем делать это нужно с умом, чтобы не засекли сверху. Сам лейтенант решил пошуметь на трассе № 17, проходившей вдалеке от лагеря, для чего брал с собой почти всю группу вместе с Энгом и все запасы взрывчатки. Завтра должен был вернуться капитан с носильщиками, пополнить наши запасы. Мне предложил взять одного из бойцов и посмотреть, как обстоят дела на дороге, где мы захватили грузовичок, и «разнюхать» окрестности склада, где уничтожили охранение и Ночных охотников. Оценить активность врага, что он предпринимает, как реагирует на дерзкий налет.

– Как будешь действовать? – спросил лейтенант.

Он и остальные наши сержанты оценивающе, как мне показалось, смотрели на меня.

– Пойду вдоль дороги. Метрах в пятидесяти от нее постараюсь оценить трафик по ней, какие контрпартизанские мероприятия предпринимают. Обязательно загляну к месту, где бросили грузовик, посмотрю там. К складу приближаться сразу не стану. Решу на месте, стоит ли к нему соваться. Приблизительно так думаю действовать. К сожалению, партизанскую-контрпартизанскую тактику не изучал, планирую действия, опираясь на здравый смысл.

– Кого хочешь взять с собой?

– Шано, он не просто из села – отец егерь, наверняка чему-то научил. Может, и меня чему-нибудь новому научит, следы читать, к примеру. В нашем деле не помешает.

– Лады, думаю, за четыре, максимум пять дней управишься. Особо не рискуй, для тебя главное – разведка, нужно понять, что враг может нам противопоставить, чего от него стоит ожидать.

– Похулиганить можно?

Лейтенант слегка напрягся, но с интересом спросил:

– И что ты такое надумал?

– Мы, когда уходили, не оставили сюрпризов конгеретам. Не минировали тела, может, еще что в голову придет. На одиночек, опять же, можно поохотиться, если время останется. Какой-никакой опыт есть.

– В целом одобряю, но не зарывайся.

На этом мы завершили планирование своих «темных дел» и разошлись. Командир оставил «на поговорить» Спаса, видимо, хотел объяснить ему, что ожидает увидеть в лагере к своему возвращению. Я предупредил Шано, чтобы он «до конца недели ничего не планировал», сильно его удивив. Шутка не прошла, уже серьезно объяснил, что нас с ним ждет в ближайшие дни. Мы с вечера собрали ранцы: двойной боекомплект (надеюсь, не понадобится), пайки, аптечки, всякие необходимые в быту мелочи и пошли спать, планируя выйти до рассвета. Легли рядом, чтобы утром не терять время зря. Вымотав себя тренировкой, уснул быстро, не рефлексируя по поводу завтрашнего выхода, втянулся, похоже. И кстати, чувство подавленности от такого быстрого разгрома планетарной обороны ушло. С одной стороны, я все же не здешний, для меня это стажировка, которая пошла не по плану и, возможно, затянется. С другой стороны, занимаюсь работой, к которой готовился всю жизнь, в чем-то привычной и понятной. Армия разбита, но мы пока живы и бьем врага, который на поверку оказался не столь уж страшен. Чем больше мы его накрошим здесь и сейчас, тем быстрее выкинем с планеты.

Утром я поднял Шано еще до общего подъема, не хотелось выходить со всей толпой, да и по холодку шагать лучше. Сначала отправились к грунтовке, на которой в зарослях высоких кустов, или невысоких деревьев, оставили дважды трофейный грузовик. Идти по лесу вдвоем было приятно, никто не шумит, внимание не рассеивается. В последнее время в корпусе нас гоняли по самым неприятным местам: джунглям, пустыне, тундре или болотам. А здесь обычный лес, пусть и с редкими завалами, идем не на скорость, красота! Мошки, которая портит удовольствие от прогулок в этой климатической зоне, почти нет, пропитка комбеза всякую летающую кровососущую нечисть отгоняет. Благодать! Идем хорошо, Шано прекрасно держит темп, но, думаю, в доспехах он бы так не вышагивал, вряд ли привычен к их весу. Ближе к полудню вышли к речке, я посмотрел на густо заросший деревьями берег, скрывающий русло от наблюдения с воздуха практически наполовину, и спросил напарника:

– Как тут насчет купания, никакой гадости в воде не водится?

– Не должно, места почти как у нас, это не тропики, где к воде лучше не подходить. Разве что рыба и лягушки. Можно искупнуться!

– Ну, тогда минут по пять на купание, а то после салфеток тело воды просит. Да и волосы промыть не мешает. Ты первый, из тени не выплывай, как бы сверху не засекли.

По очереди освежились, слегка обсушились, перекусив заодно. До места, где оставили машину, оставалось с час, поэтому внимание удвоили, пошли, сняв автоматы с предохранителя. Я то и дело вслушивался в себя, старался засечь присутствие врага – никого. К дороге вышли неожиданно.

– Вот я дурака свалял!

– В чем дело? – спросил Шано.

– Нужно было сразу выходить к дороге, идти по грунтовке, до места, где грузовик бросили. А теперь куда идти, направо или налево?

– Пошли направо. По-моему, мы оставили его раньше. В смысле дальше от той дороги, чем мы сейчас. Без спутниковой привязки ни хрена не поймешь. Как вы там, у себя, без приборов вообще ориентируетесь?

– Где как, по-разному. Такой точности, конечно, достичь сложно. Иногда магия помогает. В таком лесу, как здесь, точную привязку вообще получить сложно. Ладно, не о том, я тоже думаю, направо идти нужно.

Мы снова нырнули в лес и пошли параллельно грунтовке. Неспеша, внимательно прислушиваясь, осматриваясь и сканируя окружающее пространство магическим чувством. Последнее ничего не давало – ровный фон лесной флоры, мелкие вспышки от птиц и небольших зверьков. Спустя полчаса нашли еле заметную, протоптанную тропку, ага, вот и наши следы! Чувство направления не обмануло. Грузовичок стоял в кустах, там, где его и бросили, никаких признаков, что его обнаружили. Откровенно говоря, так я и предполагал, было ощущение, что конгереты его не найдут – сверху не видно, район не особо интересный, если и наткнутся на него, то только случайно. Но проверить стоило.

Так же аккуратно вдоль грунтовки дошли до дороги, на которой машину перехватили, двинулись теперь вдоль нее, как и шли, по кустам, не рискуя выходить на трассу. Сначала думал двигаться метрах в пятидесяти от нее, но спустя час сократил расстояние до десяти. С воздуха нас все равно не видно, а поедет кто, залечь успеем. Уже вечером, перед привалом, Шано разглядел на обочине жестянку. Осмотрели все вокруг. Обнюхали.

– Пиво. Наше, но пил конгерет. Свежая, жидкость испариться не успела. Не останавливался, по ходу движения выбросил.

– Согласен. Пойдем лежку искать. Ночь не для лесных прогулок, а на дорогу выходить не стоит. Да и незачем, идем с опережением. До склада часа полтора, выйдем затемно – к восходу там будем.

Место выбрали быстро, надули спальники, перекусили, я прошелся вокруг, поставил простенькую сигналку. Если чутье не разбудит, она даст несколько десятков секунд, чтобы проснуться и изготовиться к бою. Но не верю, что пригодится. Делал для очистки совести.

– А в это время в казарме личное время было, светло, уют. Можно поиграть или посмотреть что-нибудь…

– Спи, Шано. Не вспоминай. Завтра у нас интересный день будет. Может быть, и поиграть сможем.

Я усмехнулся про себя. Не знаю, понравятся ли Шано игры, которые я планирую. Не уверен.

Утром, едва развиднелось, продолжили движение. Ощущение, что так вдвоем идем уже неделю. Мы, лес, дорога справа и где-то впереди враг. Может быть, а может, и нет. Даже хочется уже, чтобы по дороге мимо нас прошла машина или колонна, чтобы разбавила монотонность нашего движения вперед. Как по заказу услышали шум двигателя, залегли, наблюдая за трассой. По ней бодро ехал полицейский легкий броневик, за ним – трассер, кажется, так эта техника называется, солидный, по виду сразу чувствуется – дорогой. Прислушался к пространству, пытаясь определить, сколько там конгеретов. С движущейся техникой чутье работало не столь хорошо, как обычно, но вроде не больше двадцати. Глазами не разглядеть, в броневике только бойницы по бортам, а у трассера затемненные стекла. Дождались, когда отъедут подальше, на всякий случай, встали, отряхивая комбезы:

– Как думаешь, наши клиенты, а?

– Думаю, они, – ответил Шано, – но что-то поздно они, может, и ошибаюсь. По идее, должны были еще позавчера вечером дернуться, когда грузовик не вернулся. Сперва вызвали по рации, там глухо, тогда уж прислали бы тревожную группу. Так у нас действуют. Ну, утром-то – точно. А тут полтора дня прошло, как грузовик пропал и склад замолчал. Нет, скорее не они, по другим делам едут.

– А я вот ставлю на то, что это они. Интуиция. Ладно, до места недалеко уже, придем – посмотрим, кто прав.

К складу, который всего пару дней назад «взяли на меч», пришли чуть позже, чем я ожидал, ошибся слегка со своими расчетами, бывает. Если вспомнить свое состояние после бойни в ангаре, немудрено. Добрались до места часа через два после восхода солнца. Невольно вспомнился поток крови из ворот, а воображение у меня живое, даже передернуло. Бросил взгляд на сапоги, залитые тогда кровью по щиколотки, не могу вспомнить, как и где их чистил. И тут ветерок, что дул нам навстречу, явно показал – дошли. Он не смердел пока, но слегка пованивал. Я обернулся к напарнику и жестом показал на ноздри. Шано кивнул, значит, тоже чувствует. Осторожно прошли метров пятьдесят вдоль стены, и тут я остановился, в очередной раз сканируя пространство, засек присутствие врага.

– Есть, – прошептал я. – Сколько, пока не скажу. Очень осторожно. Идем.

Пошли в сторону дороги, приближаться к поваленной секции забора, где проходила тропа Ночных охотников, пока не хотелось, слишком близок ангар, где мы помножили на ноль ночную орду, да и дорога информативнее, разглядим площадку за КПП – поймем приблизительное число врагов. По числу мест в машинах. Увидев сквозь листву домик-будку пропускного пункта, мы поползли, нюхая пыльную траву. Здесь лучше ползком, вдруг кто-то именно в данный момент смотрит как раз в нашу сторону. По ощущениям, врагов чуть больше десятка, но радиус действия у меня небольшой, возможно, их больше. И интересно, угадал я с теми машинами или нет? Скоро узнаем. И тут меня как будто разрядом молнии прошибло от кончика носа до пяток. Нам приказали провести разведку. Мы ее и произведем. Выясним, что и как они тут делают. А потом я их всех убью. Не из кровожадности. И не потому, что вдруг вообразил, будто это моя планета, и решил отомстить им за ее разрушения и погибших. Хотя и это тоже. Но главное – они мне не нравятся. Очень не нравятся. Сейчас я впервые не в горячке боя, а в холодном, отстраненном состоянии наблюдателя прикоснулся к их сознаниям. Я не читаю мысли, да и эмпатия у меня на зачаточном уровне. Но от них тянет ощутимой даже на расстоянии гадостью. Те, кто собрались внутри периметра этого склада, все, практически все, поражены этой заразой. На всю глубину их мерзких душ. И что-то во мне сильно хочет их уничтожить. Я должен их уничтожить. А пока смотрим.

Первых засекли возле машин, их было двое. Один стоял и курил. Странная и не слишком приятная привычка. Пробовал как-то, не понравилось. Да и нельзя в Корпусе курить, некоторые из офицеров-инструкторов позволяют себе, но курсантам строго запрещено. Опасно это, обоняние снижается, падает эффективность бойца. Хотя, говорят, успокаивает. Когда мне понадобится для успокоения внешний фактор, может, и сам закурю. Не знаю. Еще один сидит в машине, солидном антигравитационном трассере, для «серьезных мужчин», который мы видели на дороге, прав я! Сунул кулаком в бок напарнику, мотнул головой – ну что, кто из нас угадал! Рядом тот самый полицейский броневик, все же странно, что не армейский, они получше будут. Пара врагов находилась в здании конторы. Остальные – где-то на территории, сложно понять, где конкретно.

Осмотрев еще раз въезд на склад, я понял, что здесь незаметное проникновение на территорию не получится – слишком открытая местность. Придется искать другие места, но очень не хочется лезть через тропу, проложенную Ночными охотниками, рядом с поваленным забором ангар, где мы их покрошили (причем в буквальном смысле слова), вонять там будет неимоверно. Но ничего не поделаешь, если другого прохода не найдем, придется там. Отползли обратно и снова вокруг забора, сейчас уже не столь медленно и осторожно, и никаких следов конгеретов! Они что, вообще не прочесывали местность вокруг склада? Хотя бы для порядка? Похоже на то. Добрались до пролома в ограде, вонь, как ни странно, не убийственная, но и здесь никого. И никаких свежих следов. Из чистого упрямства я закончил обход периметра. По дороге обнаружили еще пару разрывов периметра. Снова ноль, активность врага отсутствует. Отозвав жестом напарника, мы отошли вглубь леса.

– Шано, наша разведка не имеет никакого смысла. Я не понимаю, что они делают. Никаких следственных мероприятий. Никаких попыток найти наши следы, шляются где-то внутри складов, непонятно, чем занимаются.

– Попробуем посмотреть ближе к месту, где мы мясорубку устроили. Там наши следы и слепой разглядит, все подошвы в крови. Может, там хоть что-то увидим. Хотя и я удивлен, наша военная полиция здесь бы уже каждый сантиметр осмотрела, носом бы землю рыли, все-таки не рядовой случай.

– Ладно, посмотрим там. Слушай вот еще… даже не знаю, как сказать. Я, как только их почувствовал, ну понимаешь, что имею в виду, сразу вдруг проникся очень острым желанием всех их непременно убить. Никогда такого со мной не было. Какое-то наваждение.

– Ты форму их видел?

– Да.

– Темно-синяя. Это спецподразделения, они самой грязной работой занимаются, в прямом подчинении у жрецов. Тут осторожнее надо быть, ими точно жрец руководит.

– Я бы почувствовал. Нет тут жрецов, я того, в конвое очень хорошо запомнил.

– Мое дело предупредить. Я в твоем мумба-юмба не разбираюсь, но обычно они действуют под их руководством.

– Ясно. Удвоим осторожность. Пошли к тому ангару.

Дошли осторожно до места бойни, выглянул из-за кустов – и здесь никого! Осторожно добрались до наших следов, бурых от свернувшейся крови. Да, кто-то здесь прошелся. Осмотрел следы и спокойно удалился. Хотя нет, недалеко лежали трупы наряда из охранения склада, у них собрали оружие, которое мы не стали брать. Наверное, нужно было автоматы повредить, если уж нам это дерьмо не нужно. Хотя бы затворы забрать и выкинуть – самая сложная деталь, в следующий раз так и буду поступать. И лейтенанту стоит сказать на будущее. Из некого извращенного любопытства посмотрел, что творится в ангаре, где стояли на дневке Ночные охотники. Мерзость, крошево начавшей разлагаться плоти. Кстати, никто из конгеретов к воротам так и не подошел, кровавая корка не потревожена. Конечно, эти твари мертвыми никакой ценности не имеют, но простое любопытство? Ампутировано, что ли? Ощущение, что конгереты вообще некая иная раса, хотя генетически это не так, общее потомство с жителями Ирма, было, и вполне нормальное. Не исключено, что в нашей группе потомки солдат из первой волны нашествия есть. Все, нечего думать о постороннем, посмотрим, что внутри склада.

Дошли до конца ангара, я присел на корточки и выглянул. Вроде никого. В центральном проходе пусто. Ну ничего, сейчас мы попробуем со всем разобраться. Я стянул капюшон комбеза. Сразу возникло ощущение, что глотнул свежего воздуха, восприятие расширилось и приобрело перспективу, что ли. Глубину.

– Шано, разведку мы произвели. Не пора ли нам пора?

– Что пора?

– Поохотиться, друг мой, поохотиться. У нас в запасе три дня. Сейчас положим здесь этих нехороших людей, возьмем языка. Ты их понимаешь, кстати?

– Ну ты дал! Я простой сельский парень, откуда мне? Я только с медведями, если что, поговорить смогу. Но тут их нет.

– Хреново. Язык отменяется. Давай просто убьем их всех! Жреца, ручаюсь, здесь нет!

– Как-то мне не нравится, когда ты улыбаешься так. Я не против их убить, хотя их много, а нас двое. Не забывай. Может, просто пойдем домой, доложимся лейтенанту…

– Нет, Шано. Их тут всего шестнадцать. И все расползлись по базе неизвестно зачем. Иди за мной, будешь прикрывать.

Я вытянул из ножен меч и взял в левую руку пистолет. Не нравится напарнику моя улыбка? Всем нравиться невозможно, но врагам я не понравлюсь больше. Гораздо больше. Перебежав к очередным кустам, я увидел двух солдат, которые укладывали труп охранника склада, упакованный в черный блестящий мешок, на носилки. Жестом показал Шано на левого, взял на прицел второго врага. Тихое шуршание выстрелов в бесшумном режиме, и еще два трупа легли рядом с носилками. Оглянулся на напарника, он слегка побледнел.

– Ты как? Не мутит? – Все же нет у него такой толстой шкуры, что выработал во мне Корпус.

Он замотал головой, глубоко вздохнул:

– Нормально. Давай дальше.

Ни фига не нормально. Я вижу это и чувствую. Но притерпится, война такое дело, без смерти не обходится. Желательно, чтобы смерть пришла к врагу, а не к тебе, но всякое бывает.

– Там дальше один за ангаром, сам разберусь. Прикрывай меня с этой стороны, если кто сунется.

Скользнул за угол и почти в балетном па снес мечом голову очередному. Не понятно, что он здесь делал, да и не важно уже. Осторожно прошел дальше, возле дверей стояло еще двое синемундирников, похоже, вскрывали ангар. Двое – два удара мечом. Остановился, сколько их еще осталось? Просканировал окрестности, одиннадцать-двенадцать. Вернулся за напарником, поманил его за собой. Рядом больше врагов не было, мы быстро минули центральный проход и вышли к насыпи, где с конгеретами разбиралась моя группа. Шано снова порозовел, шок прошел.

– Здесь трое, – выглянув за угол, уточнил я. – Один с серебряным шитьем на воротнике. Офицер?

– Да, только в знаках различия я не разбираюсь.

– Не важно. Офицер на тебе.

Расстояние было неудобным, пришлось убрать меч в ножны и бить их из пистолета. Снова шуршание, тяжелые стрелки короткими очередями рвут мундиры врагов. А вот не звали сюда вас, так?

– Так, – ответил напарник.

Не заметил, что сказал это вслух.

– Дальше будет сложнее. Они все в конторе или вокруг машин. Будем осторожничать или… Нет, будем осторожничать. Нам рисковать не с руки.

Я залег в кустах, напарник – у края ангара. Подождем. Из здания конторы вышел еще один в мундире с серебряным шитьем по воротнику-стойке. Подошел к ряду тел, упакованных в черные пластиковые мешки, пересчитал и вопросительно сказал что-то одному из рядовых бойцов. Тот совсем по-нашему пожал плечами и что-то ответил офицеру. При случае нужно выучить хотя бы боевой минимум конгеретского, не может быть такого, что Чжэна не учили ему, все-таки язык вероятного противника. Офицер постоял у упакованных тел, развернулся и направился обратно в контору, что-то повелительно бросив рядовому, тот побежал выполнять приказ, видимо, его направили поторопить команду сборщиков трупов. Пробежал мимо моего укрытия, и как только скрылся из глаз своих сослуживцев за углом очередного строения, я аккуратно прострелил ему голову. Упал он неудачно, с шумом, но, к счастью, этого никто не услышал. Не привык я пока к ремеслу диверсанта, не учитываю мелочей.