Текст книги "Постарела… Сборник рассказов"
Автор книги: Сергей Обуховский
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Спичечный коробок
Киев активно готовился к зиме. Бабье лето резко сменилось пасмурным небом и сильными порывами ветра. Последние ещё одетые деревья торопливо сбрасывали листья, а уже голые охотились на прохожих и выстреливали в них своими блестящими коричневыми каштанами. Пройдясь по улице Малевича, я свернул на Немецкую, пытаясь быстро добраться до метро «Олимпийская». Узрев красный сигнал светофора, машины медленно тянулись по маленькой улочке. Пробежав проезжую часть, я ступил на тротуар и замедлил шаг. Небольшой подъём, и моё внимание привлекла яркая вывеска. Глаза внимательно изучали красивый готический шрифт, который рекламировал мегапопулярную рок-звезду из Норвегии. Под рекламным щитом я заприметил маленькую, высохшую старушку в ситцевом платье. Её плечи покрывал пуховый платок. Одергивая его уголки, она что-то предлагала прохожим. В трясущихся руках, изуродованных страшным ревматизмом, старуха держала два коробка спичек.
«Прикурить что ли хочет? – подумал я и мысленно покрутил пальцем у виска. – Куда ж тебе, старая, курить в твоём-то возрасте?»
Неожиданно ветер усилился, его порывы раскачивали огромный рекламный щит с рок-звездой, но старушка и не думала уходить. Редкие прохожие быстрым шагом миновали угол, на котором стояла старая женщина. Я всё же решил подойти. Увидев, что я приближаюсь именно к ней, в уголках губ старухи затеплилась сдержанная улыбка. В её усталых глазах что-то как бы сверкнуло.
Приблизившись к ней на расстоянии шага, я рассмотрел, что старушка действительно держит в руках два коробка.
– Купите хотя бы один, – взглянула она на меня с надеждой, – хотя бы один, а?
– Купить коробок спичек? – моё тело напряглось, и ноги уже хотели сделать два шага назад.
– Да просто… понимаете… я – нищая… а просить милостыню стыдно… вот и решила что-то продать, чтобы не так… – её голос дрогнул, но, собравшись, она продолжила, – чтобы не так позорно было… понимаете? – её усталые карие глаза робко заглянули в мои.
– Уф-ф, – моя рука начала нервно шарить по карманам. Наткнувшись на хрустящую бумажку, я вытащил пятёрку, которой хватило бы лишь на буханку чёрного хлеба. Молча протянул старухе. Кивая трясущейся седой головой, она еле слышно прошептала «спасибо» и протянула мне коробок, на котором красовалось большое красное пламя.
– Спасибо… – я никак не мог выйти из ступора и медленно побрёл в сторону метро, постоянно оглядываясь туда, где стояла старуха, держа в руках последний коробок спичек.
Ветер усиливался, в минуту на деревьях не осталось ни листочка, все лежали на асфальте вперемешку с каштанами. А рекламный щит продолжал скрежетать, пугая старушку с коробком в руках, искалеченных ревматизмом.
Черешня
– М-м-м-м-м, черешня-я-я-я-я! – внук, не успев раздеться с дороги, бросился на дальний огород, где посередине красовалось большое раскидистое дерево с дрожащими листочками.
Черешня занимала пол-огорода. Шутка ли, лишь одно дерево из последних десяти прижилось и единственное, которое дало плоды! И продолжало давать вот уже десять лет. Тогда ещё внука и в помине не было, а черешня в предвкушении, что ею будут наслаждаться, уже давала первые плоды.
Увещевания бабушки не возымели должного эффекта, и ей пришлось последовать за внуком. Пока старуха доковыляла до огорода, пацанёнок с чёрными глазёнками уже сидел на верхушке дерева и запихивал в рот чуть розоватые ягоды.
– Ну Максимка, ну я ж говорила, что нельзя так! Она ж ещё зелёная! – бабушка укоризненно покачала головой.
– Да как же зелёная, ба? Ты посмотри! Розовая! – и внук в подтверждение своих слов сорвал целую жменю ягод и стал слезать с дерева. – Смотри, ба, спелая!
– Ага, конечно! Спелая – это когда она красная-красная, как у моего петуха гребешок!
– Ну ба! Ты прям так и хочешь, чтобы скворцы её съели, да? – и Макс насупился, пытаясь продемонстрировать бабушке своё недовольство.
– Да какие скворцы? Ты ж у меня самый главный скворец! Остальные не успевают!
– И самый любимый, да? – Максим мигом спустился с верхушки дерева и, прижавшись к бабушке, обнял ладошками её щёки.
Доброе лицо с серыми прищуренными глазами улыбалось Максу. Мальчишка, не отнимая рук, стал рассматривать родное лицо. За десять секунд он насчитал двадцать шесть морщин больших, тридцать четыре – помельче и пятнадцать морщинок, тонких, как паутинки.
– Ба, а ты такая смешная!
– Чего ж это?
– Ну не знаю, ты такая, такая, прямо такая…
– Какая же?
– Аппетитная! Так и хочется тебя скушать!
– Ох, Макс, снова ты проголодался, пошли, я твоих любимых оладий сделала!
– С вареньем?
– Со смородиновым!
– Ух ты! Ну, всё! Есть пока не буду тебя! Сначала оладьи, потом черешню, а потом…
– А потом суп с котом! Марш мыть руки, проказник! – старушка мягко хлопнула мальчонку по попе и пошла вслед за ним.
***
Уминая горячие оладьи, Макс даже не думал на них дуть.
– Максим, ну куда ты гонишься? Никто ж не заберёт!
– А я никому и не отдам! – прищурился пацанёнок и облизал жирные пальцы. – А ещё есть?
– Есть, да не про вашу честь! – старушка решила пошутить с внуком.
– Как это так? – Макс удивлённо посмотрел на бабушку.
– А вот так! Новую порцию получишь, когда доброе дело сделаешь!
– Какое?
– Сходи в курятник, я забыла сегодня яйца снять.
– А-а-а-а-а! Хитренькая ты, ба! Ух, какая хитренька-а-а-я-я-я… – последние звуки уже доносились со стороны сарая, где жили куры.
– И что с ним делать? Так же и шею свёрнет себе когда-то! Шило в одном месте у него, что ли?
Бабушка встала за плиту дожаривать оладьи. Через минуту из дома донесся дребезжащий звонок телефона. Убавив газ в конфорке, старуха направилась в дом. На большом столе стоял синий аппарат, который так часто звонил некстати, когда она отдыхала, и так нагло молчал, когда ждала важного звонка.
– Алло! Да, родная! Здравствуй! Да, приехал! А как же! Обижаешь! Накормила уже его! Ага! Да! Он уже и на огороде успел побывать, отметил все изменения. Что убрала, что посадила, что подвязала. Не пацан, а настоящий завхоз! Что, говоришь? Черешня? Деньги нужны? Ну да, какой разговор! Приезжайте через недельку, она как раз в самый раз будет! Ну всё, пока-пока! Целую! Мужу привет!
Положив трубку, старушка взглянула в окно. На горизонте её внук уже успел сцепиться с соседским мальчишкой и навешать тому тумаков.
– Ох, непоседа! Сейчас ещё Машка мне взбучку задаст, как в прошлый раз. Пусть лучше своего внука учит защищаться, а не жалеет как девку!
Припадая на больную ногу, старушка торопливо вышла из дому и окликнула внука. Внук, услышав голос бабушки, успел-таки напоследок отвесить соседу ещё один крепкий подзатыльник и с чувством исполненного долга с высоко поднятой головой направился домой.
***
Через неделю на огороде у старухи был аншлаг, словно съехался весь город. Дочка с зятем, внучка со своим кавалером и ещё одна незнакомая семейная пара. Все были заняты важным делом. Собирали небывалый урожай черешни. Одолжили у соседей большую металлическую лестницу, отыскали крючки для вёдер, и работа закипела. Обильный урожай красивых, спелых и сочных ягод перемещался с веток в вёдра и в деревянные ящики. Все собирали ягоды, даже бабушка, один лишь Макс сидел на дереве насупившись.
«Это ж надо, – думал он, – раньше со скворцами боролся, а теперь что? С семьёй, что ли? Куда им столько черешни?»
На все просьбы и уговоры помочь собрать ягоды Максим отмахивался и отворачивался. Залез на самую большую ветку и никого к ней не подпускал.
– Чего ты жадничаешь? Тебе всё равно останется! – увещевал отец пацанёнка.
– Ага, конечно, останется! Одна гниль и останется! Не, я так не играю!
– Ой, ну и сиди, свет клином на тебе, что ли, сошёлся?
Спустя четыре часа упорного труда все ветки черешни распрямились. Освободившись от тяжёлого груза ягод, они потянулись к солнцу. Тридцать ящиков спелой черешни были погружены в машину. Все эти четыре часа Макс просидел на большой ветке и ни с кем не разговаривал.
Больше всего он обижался на бабушку. Ведь это именно она позволила собрать всю ягоду. И даже его не спросила. «Вот пойду и отомщу ей!» – решил Максим. Пока взрослые готовились к отъезду и никто не обращал на него внимание, пацанёнок скрылся в курятнике. Там он разбил все пятнадцать яиц, которые были снесены за полдня.
Когда вышел, родители уже стояли у машины и прощались с бабушкой.
– Смотри за Максом, а то опять куда-то влезет.
– Уж постараюсь, только вот соседского мальчишку оберегать не собираюсь, – старушка усмехнулась и кивнула в сторону соседнего дома, где на заборе сидел мальчик с большими грустными глазами и перебинтованным большим пальцем.
– Скажи ещё, что это дело рук нашего сына, – дочка удивлённо вскинула брови.
– Ну не моих же! – старуха засмеялась. – Макс неделю назад успел уже с ним подраться.
– Настоящий боец! – отец Макса приобнял жену и подмигнул старухе. – Ну, нам пора, мам, мы – на базар!
– Хорошо, родные! Бог в помощь! Ангела-хранителя в дорогу вам!
– Спасибо! – дочка уселась на переднее сиденье, внучка с кавалером – на заднее. Взревел мотор, и старый жигулёнок умчался по широкой просёлочной дороге.
Макс уже успел забыть обиду и помчался к соседскому мальчонке с большими грустными глазами. Тот насторожился и уже приготовился дать отпор, но наш проказник обнял его и потащил за шиворот на рыбалку, показывать, какой он рыболов.
Ближе к вечеру в доме старушки раздался телефонный звонок.
– Алло! Да, родная! Доехали уже? Нет? Как нет? Сломались? Ого! Долго уже? У-у-у! Ну, может, назад, ко мне? Нет? Завтра дела в городе? А что ж с черешней? Выбросили? Как выбросили?!! Вы шутите?! Груза много? Надо было выбросить лишний вес? Доча, ну не черешню ж выбрасывать!
У старухи на лбу проступила испарина. Все труды насмарку. Вот знала же, знала, что Макс обидится, нет, понимаешь, решила помочь. И малого лишила радости, и машина сломалась из-за этой клятой черешни. Уж сколько себе говорила, что на двух стульях не усидишь, нет же, опять в своё болото полезла.
Старушка продолжала ругать себя ещё очень долго. Макс уже и забыл про черешню, лишь куча скорлупы в курятнике напоминала ему о мести. Но бабушка этого и не заметила. Куры с петухом к вечеру успели выклевать всю скорлупу от разбитых яиц.
Неблагодарные они…
– Видишь, у Кларки сын какой деловой? Всё время в работе, даже не здоровается с нами.
– Вижу, и что тут скажешь? Главное, что к матери приезжает.
– А тебе не кажется, что он приезжает не по своему желанию?
– С чего ты взяла?
– Ты посмотри на Кларку, сгорбилась, сморщилась вся, из дому выходит раз в месяц, чтобы коммуналку заплатить. А раньше? Вспомни! Каждый день грелась на солнышке, даже зимой, когда его не было.
– Точно-точно, она всегда говорила, что греется на солнышке, даже в двадцатиградусный мороз.
– А давай зайдём к ней сегодня?
– Нет, давай завтра, сегодня мой прихворнул что-то, я ему горчичники должна поставить.
– Хорошо, подружка, завтра зайду за тобой.
– В десять утра заходи, можешь не звонить, я дверь открою заранее.
Старушки встали со скамейки и разошлись по своим подъездам.
Утром Фаина Петровна зашла к своей давней подруге, с которой когда-то они вместе работали на почте. Ольга Николаевна уже собралась. Заслышав знакомое шарканье, она наказала больному мужу не вставать с постели, пока не вернётся. Муж, послушно кивнув головой, взял толстую потрёпанную книжку и отвернулся к стене.
Две подружки не спеша вышли на улицу, перешли дорогу и зашли в соседний двор. На двери подъезда подруги увидели новый домофон. Постояли пару минут, монотонно, раз за разом нажимая на звонок домофона и тихо переговариваясь между собой.
– Да нет её дома, я тебе говорю.
– А где ж ей быть?
– Может, в магазин пошла?
– Нет! Может, этот скряга, сын её, просто не заказал ей домофонную трубку в квартиру. Помнишь, я тебе жаловалась? Аппарат этот аж 300 гривен стоит.
– И то правда, давай кого-нибудь подождём.
– Давай, кто-то да откроет эту дверь, и тогда мы поднимемся.
Как назло, утренний час пик прошёл и из дома уже никто не выходил и не заходил. Но старушки не отчаивались. Присев на рядом стоящую лавку, они стали придумывать всевозможные детективные истории, почему их подружка не отвечает на звонки. Не придумав ничего иного, кроме её глухоты и жадности сына, они снова четырьмя глазами уставились в дверь, пытаясь её загипнотизировать. Дверь не поддавалась. Прошло два часа. Наступило время обеда, школьники возвращались с занятий.
Заприметив первоклашку, Фаина Петровна поспешила к нему. Первоклашка без лишних вопросов открыл дверь своим ключом и пропустил старушек вперёд.
– А вы к кому, бабушки?
– К подруге нашей, она в шестьдесят третьей квартире живёт.
– Так нет её там.
– Как нет? – старушки прижали мальчонку к стенке, угрожая всем своим видом, что не отпустят его.
– Две недели как нет. Вывезли её с вещами.
– Кто вывез? Куда вывез?
– Не знаю я, это мама говорила папе, а я услышал и больше ничего и не знаю.
Первоклашка стал торопливо подниматься по лестнице и скрылся из виду.
Фаина Петровна помогла подруге зайти в лифт и нажала кнопку третьего этажа.
Выйдя из лифта, она уверенно проследовала к коричневой двери квартиры, где её всегда приветливо встречала подружка.
Позвонив несколько раз, старушки уже отчаялись и спустились обратно на первый этаж. Когда они выходили из подъезда, их чуть не сбил с ног молодой мужчина в чёрном пальто. Шапка была низко надвинута на его голову, закрывая глаза.
– По-моему, это сын, – Фаина Петровна присмотрелась.
– Точно он!
– Серёжа, здравствуй, дорогой!
– Вы меня знаете? – молодой мужчина насторожился.
– Знаем, как же не знать. Ты ж ещё под стол ходил, я уже знала твою мать. Где ж она? Пришли проведать, а она не открывает!
– Э-м-м-м… так съехала она… – молодой мужчина не знал, что ответить.
– Куда ж съехала? Она же дом продала свой в деревне после смерти мужа. Куда съезжать?
– Она захотела уехать из города, не понравилась ей квартира.
– Куда?
– В дом престарелых.
– Куда?!! В дом престарелых?! Ты шутишь, что ли?
– А что вас удивляет?
– …
Фаина Петровна прикусила язык. Она всё поняла. Вмиг. И пока её подружка ещё пыталась выспросить подробности, Фаина уже тянула её за рукав и шикала.
– Пошли, пошли отсюда, потом всё расскажу.
– До свидания! – подружка махнула рукой сыну Клары. Обрадовавшись, что от него отвязались, мужчина зашёл в лифт и торопливо нажал на кнопку.
– Ты что, не поняла?
– Чего?
– Это ж он Кларку упёк в дом престарелых!
– Он же сказал, что она сама туда захотела.
– Оля! Ты дура?! – Фаина разнервничалась и схватилась за сердце.
– Нет! Я просто слышала, что он говорил.
– А я слышала, что он сделал. Он сдал её! Понимаешь? Сдал, как собачку, как животинку какую-то.
– Правда, что ли…
– Поехали к ней!
– Куда?! Ты что, знаешь, куда ехать?
– Кажется, знаю, у нас тут поблизости только один дом престарелых, у меня там невестка недавно работала сиделкой.
– Сейчас, что ли, поедем?
– Сейчас! А когда?
– Да, но у меня же муж болеет!
– Не умрёт твой муж, мы подругу теряем!
– Ну, поехали!
Через полчаса старушки уже были у дома престарелых. На большой лужайке было несколько десятков скамеек, два фонтана, большая беседка и пара тропинок, по которым неспешно прогуливались сгорбленные человеческие силуэты. Фаина присмотрелась. Вдалеке, у беседки, она увидела обособленно стоящую знакомую фигуру.
– Оля, глянь, это же она!
– Вроде да…
– Пошли.
Фаина и Ольга не спеша устремились к беседке. Одинокая фигура не шевелилась. Подружки подошли к ней.
– Клара… – Фаина прошептала это имя как можно тише, не понимая, почему она так тихо это сказала.
Фигура повернулась к ним.
Грустные серые глаза смотрели сквозь них.
– Кларка! Это ты! – Фаина поспешила обнять старую подругу.
– Девочки… – из глаз женщины полились слезы, – как вы меня нашли?
– Да что тут говорить, нашли и всё! – Ольга тоже поспешила обнять подругу.
– Ты лучше скажи, как оказалась здесь?
– Мне сказали, что здесь будет лучше.
– Кто сказал?
– С… соседи сказали.
– Какие ещё соседи? – Фаина снова начала хвататься за сердце.
– Ох, оставь, я тут уже две недели, а всё привыкнуть не могу…
– А мы сегодня видели твоего с… – Ольга прикусила язык, – соседа твоего по лестничной площадке.
– Да… – Клара усмехнулась, – ну и как там поживает мой сы… сосед?
– Хорошо, наверное, я не спрашивала, но вижу почти каждый день, – Фаина пыталась заглянуть Кларе в глаза, но та догадалась о желании подруги и отворачивала голову, опуская глаза вниз.
– Ну и хорошо. Наверное, хочет продать мою квартиру, вот и бегает туда-сюда… – Клара горько усмехнулась и резко выпрямилась. Вместо сгорбленной старухи она вдруг предстала статной, высокой женщиной с глубокими морщинами на лице.
– …
– Пошли, подружки, на скамейку, расскажу я вам анекдот про своего покойного мужа.
– А как же Серёжа? – Фаина не хотела прекращать разговор о том, кто так жестоко поступил с её подругой.
– А что о них говорить?
– О них?! – Ольга удивлённо вскинула брови.
– О них, Оля, о них. О детях. Видишь, как выходит на белом свете…
Своим получасовым монологом Клара распугала всех птиц вокруг, лужайка тоже опустела, время близилось к ужину. Постояльцы казенного дома заходили в отдалённое здание. А высокая женщина всё пыталась что-то доказать своим собеседницам. Но через полчаса все аргументы и доводы были исчерпаны, и три подруги, поддерживая друг дружку, двинулись к зданию на голос медсестры, громко зазывающей своих дедушек и бабушек на вечерние процедуры и ужин.
Старушки, проводившие Клару ко входу, обняли подругу и скрепя сердце пошли к выходу. Уже на автобусной остановке Фаина вздохнула и решила подытожить всё, что услышала от Клары.
– Всё понятно. Что о них говорить? Неблагодарные, да и всё. И не надо было ей так долго нам всё это рассказывать и убеждать в том, что и так понятно… Неблагодарные! – вновь воскликнула Фаина и погрозила сухим кулаком кому-то в сторону.
– Тише, Фая, тише… – Ольга пыталась успокоить свою разволновавшуюся подругу и про себя молилась о скорейшем прибытии автобуса.
Что не так?
Трое детей. Хорошая работа. Муж не пьёт. Но что не так? Что не так?
Эти вопросы уже немолодая женщина в последнее время задавала себе всё чаще и чаще. Всё есть. Коллектив любит и уважает, а может, и боится. Муж не пьёт, всю зарплату приносит домой. Дети выросли. У сына уже и свои есть. Лена скоро родит. Но как-то всё не так. Всё не то. Приезжают они очень редко. Раз в год. На Рождество. Изредка на её день рождения. Но звонят каждую неделю. Хотя и чувствуется, что это скорее исполнение повинности, чем искреннее желание. Воспитывала как могла. Все были обуты и одеты. Дали им с мужем высшее образование. Не пьют, не курят. Уголовщины не было, и уверена, не будет. Всё делала для них. Всё. Что не так?
***
Сидя у окна на седьмом этаже новенького стеклянного офиса Лена смотрела в одну точку. Завтра у мамы день рождения. Юбилей, шестьдесят пять лет. Что подарить? Цветы, конечно же, это обязательно. Как же без них? Да и после той взбучки, что она устроила им с мужем, не хотелось бы повторить это снова. Хорошо, что муж покладистый, не перечит ей. Да и, говорит он, зачем перечить. Эту гору проще обойти, чем переться на неё. За раздумьями Лена не заметила, как её коллеги потихоньку собирались и уходили с работы, она же продолжала сидеть и думать, что, кроме цветов, подарить маме на юбилей. Зазвонил телефон.
– Алло, Ленчик, привет! Ну как ты там? Готова? Я уже выехал.
– Привет, Леня, да, я почти готова. Кстати, ты уже подумал, как мы будем поздравлять маму?
– Твою маму? – уточнил муж.
– Ну да, да, мою маму. Только прошу, не начинай снова эту возню. И попрошу при встрече называть её так, как свою родную.
– Только ради тебя и делаю это, – вздохнул Леня, – давай собирайся, потом поговорим, буду через семь минут.
– Хорошо, жду, – Лена положила трубку и направилась в уборную навести макияж. Ну не могла она выглядеть несобранной и непричесанной, даже перед собственным мужем, даже вечером, когда вокруг темно и её близорукий муж редко замечает её прихорашивания. Говорит, что любит её любую, лишь бы не приставала с расспросами, почему у него на работе в подчинении одни женщины.
***
Маша стояла у газовой плиты. Ваня был в командировке, снова его вызвонил начальник и заставил ехать в другую область за новобранцами. Такое время, что ж тут поделаешь? Выбрал военную профессию – приходится мириться. Эх, если бы я его встретила хоть на полгода раньше, отговорила бы от этой затеи – быть настоящим мужчиной и идти защищать всех и вся. От кого защищать? От таких же, как он сам? От таких же людей? Ох, житуха, ёклмн!
Маша чертыхнулась и прикрыла рот рукой. Не ожидала такого от себя, но накипело. Сколько раз говорила ему: «Ваня! Меняй профессию. Сколько можно маршировать, ездить по окопам и защищаться? У тебя двое детей, не видим тебя месяцами». А он на все упрёки и жалобы только отмахивается, хотя как-то заикнулся, скорее случайно вырвалось, что не умеет он ничего больше. «Не умеешь – научим, не хочешь – заставим», – засмеялась она тогда. А он лишь грустно улыбнулся.
Недавно общалась с его матерью. Подарочек ещё тот. Свекруха. Такое чувство, что она будет выносить за ним какашки до самой своей смерти или его. Двое детей у мужика! Двое! Военный, чёрт побери! И на тебе! Мать – агрессор! Мужик в лифчике! Тьфу! Слова поперёк сказать ей не может. Ни разу не услышала от него что-то против неё. Как-то разозлилась, ляпнула, чтоб перестал по каждой мелочи звонить маме и жаловаться, так через неделю молчания эта красавица сама позвонила и таким елейным голосочком запела:
– Голубушка моя, Машенька, а что Ванечка не звонит? Что-то случилось?
– Нет, всё замечательно, вы же знаете, он всё время в командировках, на съездах, на построениях своих.
– Знаю, милая, знаю, Машенька, да только это никогда не мешало ему позвонить мне разок в день, а то и два.
– Два? – у Маши глаза полезли на лоб, но она прикусила язык и только пожала плечами. – Ирина Михайловна, это я сказала, чтобы он не беспокоил вас часто своими жалобами. Я же слышала, как он по вечерам звонил и рассказывал вам о своих проблемах, зачем оно вам надо, у вас и так сердце слабенькое.
– Голубушка, оно станет ещё слабее, если ты будешь запрещать моему сыну общаться со мной. Надеюсь, ты меня поняла, Машутка. Не заставляй меня нервничать, всё, пока-пока, бегу, кто-то звонит в дверь.
– До свидания, – сухо ответив, Маша положила трубку. – Чтоб тебя, мымра старая!
Ты посмотри, проходу не даёт. Возьми и забери его под подол своей старой юбки. Носишь же своё тряпьё каждый день, годами не меняешь. Наверное, и рожала в нём, карга старая. Нет бы, сидеть дома, вязать, вышивать, с соседками-бабками лясы точить – обмывать косточки местным наркоманам и шлюшкам. И что ты с ней будешь делать?!
– Мам, хотим воды! – на кухню забежали два карапуза с большими голубыми глазами.
– Привет, водохлёбы! – засмеялась Маша и потянулась к чайнику с водой.
***
– Иваныч, привет!
– Здарова, Петрович! Как жизнь немолодая?
– Живём потихоньку. Подходим к порогу вечности.
– Ого, эка ты выдал – к порогу вечности. Ну то, что ты книги читаешь, мы знаем, умеешь красиво изъясняться, ну а поподробнее – как оно?
– Да замучила карга моя.
– Карга? – сосед по гаражу залился звонким смехом и схватился за живот. – Я щас помру, старый. Это твоя Ирка, что ли, карга старая? Та ты глянь на неё. Выглядит на двадцать, шучу, ну ладно, на сорок.
– Ага, и посмотри, на сколько выгляжу я.
– Ну да, не на сорок, как твоя карга. Сдал ты дружище, сдал, ничего не скажешь. Что, пилит, да?
– Пилит, Иваныч, ой как пилит. Спасу нет. И чего ей неймётся. Сиди, старая, дома, отдыхай, внуков нянчи. Так нет же, и на работу ещё ходит, метлой не выметешь. И детей успевает доставать. Причём всех сразу. И внуков нянчит, и меня пилит, что не успеваю за ней ничего.
– Шило у неё в одном месте, – усмехнулся Петрович.
– Не в одном, скажу я тебе, старик, и даже не в двух.
Иваныч тяжело вздохнул и облокотился на свою старую «копейку». Развернув на капоте принесённый из дому тормозок, позвал Петровича разделить с ним трапезу. Петрович, сглотнув слюну, подошёл ближе и, отломив кусок хлеба, взял с капота кусок кровянки.
***
По подворотням свистел страшный ветер. Большие капли дождя вперемешку с первыми снежинками атаковали людей и загоняли их в здания. Тёмные многоэтажки начинали освещаться разноцветными окошками. Тёмно-серые, ярко-жёлтые, холодно-зелёные окна то загорались, то потухали. На третьем этаже одиноко стоящей многоэтажки в квартире на восьмом этаже было людно. Собрались все. Вся родня, несколько коллег, даже Иваныч. Длинный стол ломился от разнообразных яств. Алкоголя было немного, виновница торжества соблюдала пост и по умолчанию считала, что его должны держать все. Все тосты уже были произнесены. Торжество подходило к концу. Близнецы сидели под столом и шумно игрались с машинками.
– Что-то Маша ничего не говорила, – именинница в ярко-синем платье с большой брошью просканировала невесту насквозь.
Маша тяжело вздохнула, собрав в лёгкие весь воздух в зале и немного из прихожей.
– Ирина Михайловна, я хочу вас поздравить с юбилеем! Шестьдесят пять лет – это серьёзный рубеж! Вы умничка! Воспитали двоих детей. У вас прекрасная семья. Я не понаслышке знаю, что вас любят на работе. Я желаю вам здравия и добра! Ура!
– Ура! – изо всех углов донеслись одобрительные возгласы и звон стаканов с компотом.
– Спасибо, невестушка, – пытливый взор свекрови за время звучания тоста ни разу не поменял направления. Просканировав Машу сверху донизу, с запада на восток, хозяйка встала из-за стола и, кинув фразу «что-то голова разболелась, вы ещё сидите, я скоро вернусь», ушла в свою комнату. За столом наконец-то воцарилась непринуждённая атмосфера. Невидимый накал и постоянное пристальное внимание двух пытливых глаз исчезли. Все вздохнули с облегчением. Иваныч кивнул Петровичу и вытащил из-под стола бутылку с коньяком.
– Слушай, думал, твой внук расшибёт бутылку своей машинкой. Уже смирился с тем, что не судьба сегодня пригубить сей прекрасный напиток за здоровьице твоей благоверной.
Маша прыснула и, дабы сдержать нахлынувший безудержный смех, наклонилась к мужу, продолжая хихикать. Ваня, побледневший, пытался успокоить Машу, но той было всё равно – мол, дай посмеяться, свекруха-то в другой комнате.
– Я всё слышу! – в зал вплыла именинница.
– Чёрт! – бутылка выпала из рук Петровича и разбилась вдребезги. Иваныч охнул. Маша прыснула ещё громче. Ваня стал ещё бледнее. И только малышня, не улавливая общего настроения, принялась энергично собирать осколки, грузить в игрушечные грузовики и выгружать их на кухне.
– С тебя новый ковёр, кум! – холодно произнесла Ирина Михайловна и снова вышла.
– Ну, думаю, мне пора, – Иваныч встал с виноватым видом, растирая ногами остро пахнущее пятно.
Остальные гости, не рискуя попасть под раздачу, тоже резко засобирались и поспешили откланяться.
– Ну что, дорогая, опять добилась своего? – Петрович улыбнулся и заглянул в глаза жены.
– Поговори мне ещё тут, смотри, какой смелый! – буркнула жена, сгребая со стола остатки резко прерванного пиршества.
– Поговорю… – прошептал муж и вышел с горой посуды на кухню.
***
– Доктор, вот вы говорите, что не даёте никаких гарантий, но вы хотя бы можете сказать, когда ей станет лучше? – Маша гневно третировала высокого доктора, который никак не мог избавиться от назойливой посетительницы.
– Не знаю, милочка, совсем не знаю. Я не Бог!
– Да все вы так говорите – я не Бог. Её сын на почве переживаний из-за матери сам слёг. Так что теперь вы в ответе не только за его мать, но и за него!
– Эка выдала, дамочка! Хорошо, думаю, через неделю её можно выписать, потом ещё парочку месяцев реабилитации и всё будет хорошо.
– Наконец-то в тяжёлых муках и родах я получила долгожданную информацию! – Маша вздохнула, с её лица начала сходить краска. – А это вам гостинец от меня, – Маша выложила на стол большой торт наполеон, по краям которого застыл крем.
– О-о-о, милочка любит дарить сладкое! – врач подобрел и присел на стул.
– Люблю, люблю. Особенно тем, кто хорошо себя ведёт, –засмеялась Маша и, игриво помахав рукой, вышла из ординаторской.
Спускаясь по лестнице, Маша думала, как бы оградить больную свекровь от своего мужа. Мало того что у него на работе неприятности – начальство по какой-то причине им недовольно, – так ещё и болезнь матери совсем сбила его с ног, и теперь она разрывается между двумя больными. Деточки тоже хороши. Почему сестра Лена не занимается больной матерью? Она, видишь ли, на четвёртом месяце, токсикоз, ей нервничать нельзя. А мне, значит, можно!
***
Лена сидела на подоконнике и медленно выпускала маленькие колечки дыма из плотно сжатых губ. Мать уже две недели в хирургии, а она к ней так ни разу и не наведалась. Машка выручает, хоть и косится на неё. Она б, наверное, тоже косилась. Да просто не хочется, не хочется видеть эту старуху. Хоть и мать. Выжала все соки, сломала ещё в детстве. И теперь ломает: чуть что не так, всё, скандал. Брата вообще так заарканила, что он боится и слово против вставить. Если бы не Машка, пропал бы Ванька. Малодушный… и тоже не по своей вине…
***
– Доктор, вы спятили? Какая еще прикованность к постели?
– Такая, голубушка! Самая что ни на есть обыкновенная!
– То есть она больше никогда не встанет.
– Нет!
– Вы так категоричны…
– Я правдив. Остеопороз регулярно приводит к этому.
– Успокоили!
– До свидания, у меня ещё другие больные есть.
– Больные? Да какие больные? Моя свекруха не больная! Вы бы видели её в работе и дома. В миг сметала всех, кто становится на её пути, всем задавала жару.
– Уже не задаст. Придёте ко мне через неделю на осмотр, – врач развернулся и быстро зашагал по коридору.
– Ну что там, Маша? – крикнула из палаты свекровь. – Что врач говорит?
– Ничего хорошего, Ирина Михайловна! – Маша зашла в палату и уселась на кровать, уставившись глазами в пол.
– Невестушка, ты уж не груби мне, – свекровь за три месяца исхудала, но командные нотки в голосе не исчезли.
– Простите, так… просто… врач… какой-то неприветливый, – Маша еле сдерживала слезы и аккуратно подбирала слова, чтобы не расплакаться и не нагрубить той, которой теперь придётся всю жизнь провести в коляске или в кровати.
Ирина Михайловна уже тоже всё знала. Ещё вчера услышала разговор двух врачей.
***
Прошло два месяца. Кроме Марии в родительском доме никто не появлялся. Муж Лены был командирован в другую страну по обмену опытом. Дочка «страдала беременностью» и лежала на сохранении. И лишь одна Маша, до последнего момента ненавидящая свекруху, продолжала посещать её каждый день. Петрович, конечно, тоже ухаживал, но Ирину Михайловну злили его неловкие движения, и лишь когда появлялась Маша, она пыталась улыбнуться.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
