Текст книги "Харвуд Макк Грайер. Том I. Харвуд Макк Грайер. Том II. Возвращение в Харвудский замок"

Харвуд Макк Грайер
Том I. Харвуд Макк Грайер. Том II. Возвращение в Харвудский замок
Сергей Ольха

© Сергей Ольха, 2024

ISBN 978-5-0062-7719-9 (т. 1,2)

ISBN 978-5-0062-7720-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Том 1.
Харвуд Макк Грайер

Часть I.
«По ту сторону иллюзии»

ПРЕДИСЛОВИЕ

Хозяин кабака стоял у ворот, провожая взглядом дилижанс. Всё тише и тише слышался стук копыт, и, наконец, карета скрылась из виду. Поднял Гриффин голову, и взору его представилось утреннее небо, слегка прикрытое розовыми облаками. И, как бы разговаривая сам с собой, он произнёс:

– А ведь был ещё один ключ к вратам Харвудского замка…

I

80 лет назад

За считанные минуты незаметно для всех откуда-то стянулись тяжёлые тучи. Свинцовым до горизонта стало чистое до этого небо, уходящее в сумерки. Уже стали слышны удары грома, и они усиливались. Тучи как будто оседали на Харвудские долины. Они становились всё гуще, всё плотнее. И под своим весом как бы провисали с неба, подбираясь к верхушкам деревьев. Хмурые клубы сгустков бесформенно бурлили над крышами домов мирного посёлка. С оглушительным треском огромная молния из чёрных туч ударила в центр селения, испепелив троих человек. Чудовищного размера ломаные электрические стрелы врезались в землю и, как ни странно, подбрасывали тонны её вверх. Земля сыпалась вниз, опять подлетала вверх. Ей уже приходилось видеть это адское зрелище. Правда, это было четыреста лет назад.

В панике метались люди. Они не знали, что делать. Истерически бились в загонах животные. Очередная молния ударила в жилой дом, оставив от него догорающие угли. Из охваченной огнём конюшни вырвались обезумевшие лошади и помчались по проулкам, затаптывая под собой разбегавшихся жителей. В живую кучу угодила молния. Рваные части животных сбивали с ног убегающих людей.

– Забирайте детей и уходите! – крикнул в разбитое окно один из местных сельчан. Испуганным взглядом он бегло оглядел двор, подбежал к горевшему на земле мужчине и стал тушить его своей накидкой. Кто в чём жители посёлка бежали, сами не зная куда.

– А! Не верили мне! – смеялась с крыльца дряхлая старуха, – а я говорила, что вы запомните этот 1659-ый год. Предсказание сбылось! Небеса разгневались! Никуда вы не убежите… – Обвалившийся дом раздавил старую. Из-под брёвен остались видны только её растрёпанные волосы.

Зрелище было ужасное. Посреди посёлка стояла смерть и беспощадно забирала одну жизнь за другой. Рухнула горевшая колокольня, похоронив под собой четырнадцать человек. Снова молния ударила в дом. Гром её разряда лишал слуха разбегающихся жителей.

Женщина обняла девочку и прижалась к углу. Настороженно она вслушивалась в грохот на улице, ощущая тряску дома.

– Тихо, тихо, – успокаивала она плачущую дочку, – это скоро пройдёт. Вот увидишь.

Но переждать трагические перемены не получилось. Разбив ставни, в окно влетела половина лошадиного туловища и человеческая рука. Увидев такое, женщина схватила ребёнка на руки и с криком выбежала на улицу. Перед ней царил хаос. Будто сам сатана явился с того света. Кругом горели дома, смешанные с землёй, и прерывистый ливень нисколько не мешал огню. На улицах, среди пожаров и руин лежали изувеченные трупы людей и животных. А те, кто ещё оставался в живых, носились в панике, так и не поняв, что же происходит.

На испепелённой площади посёлка стоял парнишка лет шестнадцати. На нём была рваная, грязная одежда. Взгляд его испуганных глаз мельком пробегал по гибнувшему посёлку. Но парень не бежал вместе со всеми. Он-то знал, что происходит. Поднял голову сельчанин, ненавистно всмотрелся в жуткую смертоносную пелену, сжал кулаки, и что есть мочи крикнул в небо:

– Ник!..

 
                                   * * *
 

Ярко светило солнце. Воздух пропитывался лесными запахами. В самом разгаре неугомонно резвилось пёстрое лето. По лугу полевых цветов бежал маленький мальчик, оставляя за собой облако из пуха одуванчиков. В его озорных глазах, переполненных детской радостью, не таилось ни заботы, ни сожаления. Сейчас самое главное для него – спрятаться от служанки Мари. Она была доброй женщиной, но строгой. Так что непослушному чаду частенько доставалось за его проказы. Вот и в этот раз он без спроса убежал в лес. Мари заметила его, но он верит, что она его не догонит. Хотя знает, что ему за это надерут уши, но это будет потом. А сейчас пусть попробуют его догнать. Пробежал мальчик чащу и притаился за кустом. Через некоторое время показалась Мари:

– Несносный мальчишка! Всё отцу расскажу! Он тебя отучит из дома без спроса убегать! Только попадись мне! – бранилась Мари, запыхавшись. Она бы догнала его, но длинное до земли платье сильно мешало ей пробираться сквозь высокую траву. Подождав, пока служанка скроется за поляной, мальчик побежал в другую сторону. Ловко он её обхитрил. Сын хозяина любил приключения. Перебежав луг, мальчик вышел на обрыв. Внизу текла река. Она уходила далеко-далеко, до горизонта. Её окружали леса, поля, луга, плавно переходившие от линии горизонта в ясное, безоблачное небо. Отец этого проказника не зря купил имение именно в этом месте. Вокруг царствовала природа. И безграничная свобода…

Брайан проснулся, когда дилижанс повернул на другую дорогу, и солнечный свет упал ему на лицо. Жалко, что оборвался такой сон. Он много раз видел себя маленьким во сне, своё счастливое, беззаботное детство. И сны часто повторялись.

– У вас чертовски крепкий сон, Брайан. Вы спите как ребёнок, – сказал хриплым голосом Дэйв, набивая трубку табаком, – так вас украдут, вы и не заметите.

– А я и был во сне ребёнком, – с ностальгией ответил Брайан, поправил свои кудри и выглянул в окошко дилижанса. Зарождалось утро. Приятно светило восходящее апрельское солнце. Казалось, будто бы таким апрельское утро ещё никогда не было. Что-то новое ощущалось вокруг. И пение птиц слышалось каким-то особенным; и слабый ветерок раскачивал просыпающиеся от зимней спячки деревья тоже вроде бы не как обычно; и цвет пробивающейся травы выглядел ярче, насыщенней что ли. И в душе теплилась приятная лёгкость, какая-то новая жизнерадостная нотка. Весна. Просто это весна. Эти ощущения чувствует любой человек. Словно заново появляешься на свет в такой день. И день давал обещание быть хорошим.

Со своей стороны Дэйв открыл окошко и закурил трубку. Он специально сел возле окна, чтобы дым с трубки не заполнял дилижанс, ведь в нём ехали и дамы. А вот отучиться от этой вредной привычки Дэйв уже не мог. Не в его это силах. Потом он достал с полки свёрток и аккуратно развернул его. На него смотрела старая картина неизвестного художника. Во многих местах этот холст уже потрескался и облупился; края его висели бахромой, но картинка всё же сохранилась. Дэйв снова внимательно рассматривал нарисованное, погружённый в свои мысли. Он докурил трубку, выбил из неё пепел в окошко, положил в карман пиджака и обратился к Стивену:

– А откуда, вы говорили, у вас эта чудо-картина, Стивен?

– Эту картину я нашёл на чердаке старого дома. Однажды один мой приятель попросил меня присмотреть за его жильём, пока тому придётся быть в отъезде. Этот дом он купил у семьи династии Картни. И я каждый день заглядывал в его холл, смотрел всё ли в порядке. А ещё мой приятель сказал, что на чердак можно и не подниматься, – там один хлам. Но если, говорит, тебе интересно, можешь посмотреть. Найдёшь что-нибудь пригодное, оставь себе. Ну и как-то раз я забрался на чердак, просто, ради интереса. Там действительно покоился один хлам, покрытый слоем пыли и паутиной. Единственное, что я разглядел из этой серой массы – это хрустальный подсвечник. Довольно-таки красивый старинный предмет. Под руку мне попалась какая-то тряпка. В неё я завернул подсвечник и принёс домой. Подсвечник я впоследствии подарил своему племяннику Генри. Но тряпку мне выкинуть не довелось. Тряпкой и оказалась эта картина. Только вот с приятелем своим, хозяином дома, я больше не встретился. Говорят, он покончил самоубийством.

Лора перекрестилась.

– Трагичное окончание истории, – завершил Брайан, не сводя глаз с мнимой точки перед собой.

– Не понимаю, как можно наложить на себя руки? – возмутилась Олеция.

– Вот так. Был человек, и нет человека, – Катрин посмотрела в окошко дилижанса.

– У меня в уме не укладывается. Что должно такое произойти, чтобы человек мог себя убить? – не успокаивалась девушка. – Жизнь одна. Все мы живём ради чего-то, ради кого-то. И вдруг намеренно оборвать свою жизнь?..

– Да, штука загадочная. Спросить бы у этих покойничков, – пошутил Дэйв. – Ладно на войне я видел суицид. Там порой понятные ситуации. А так…

– Давайте сменим тему, – попросила всех Лора, бросив скорый взгляд на лица компаньонов.

– Можно ещё взглянуть? – спросила Олеция и положила холст к себе на колени. Картина представляла собой старое полотно 1,5 на 2 фута, на котором был изображён замок. Старинный замок на фоне ночи. В ту секунду вспышка молнии ослепила немым светом фасад замка. Потрясающий реализм картины невольно заставлял зрителя почувствовать мерзкий холод грозы и взгляд незрячих окон замка, который гипнотически затягивал в свою чёрную бездну. Над замком сверкали молнии, и жуткие очертания его теней ложились на мрачное кладбище, от которого, в свою очередь, в подсознании веяло гнилью, сыростью и подземными стонами. Видимо, художник вложил весь свой талант в эту картину. Вот только неизвестно – это его фантазия или…

После часового привала, когда лошади отдохнули, дилижанс двинулся дальше. Извозчик, его звали Том, смотрел вперёд. Там за холмом, милях в трёх пути, выглядывал посёлок. Поскорей бы добраться до него и найти ночлег. А завтра уж с новыми силами продолжить поездку. Дорога сильно утомляла, да ещё и ехать неизвестно куда. Впрочем, ему было без разницы, куда ехать. Ему за это платят, а там куда прикажут.

II

Уже смеркалось, когда дилижанс въехал на жилую территорию. Колея в посёлке оказалась разбита ещё больше. В некоторых местах спицы колёс наполовину уходили в грязную жижу, оставшуюся после вчерашнего дождя. При этом под колёсами попадались какие-то валуны, заставляя дилижанс сильно трястись. Кучер ожидал, что вот-вот потухнет огонёк фонаря его дилижанса.

На улицах люди не встречались. В такую слякоть выходить никому не охота. Интересно, что улицы имели свой архитектурный почерк. Центральная, разделявшая посёлок пополам, почему-то не вымощена булыжником, как в посёлках низов или в посёлках Престонских окраин. Здесь булыжник стелился по краям дороги, как тротуар. Такое присутствует в окрестностях Северной столицы и Йоркского побережья. Однако, там не сплошные каменные ограды в пять-шесть футов высотой, а здесь – в семь-восемь. И ещё в посёлке не встретилось ни одной мансарды с цветочными подоконниками, хотя таковую имел практически каждый дом поселений этих районов. Вот уж чего не отнять, так это – кабаки. Их разбросанные по посёлку фасады находились на расстоянии видимости одного до другого. Судя по не выбитым окнам, эти заведения должны быть достаточно порядочными. А так, по правой стороне от кареты и по левой тянулись серые полуразвалившиеся деревянные постройки прошлого XVII века, в окнах которых тускло горел свет свечей. Некоторые из дворов крепкие и ухоженные. Фигурная отделка черепичных крыш свидетельствовала о достатке хозяев этих домов. Но в основном, большинство дворов выглядели совсем заброшенными, с перекосившимися воротами и запущенными садами. Жалкий вид небольшого посёлка придавал унылое настроение, в общем-то, как и другие посёлки.

Миновав обветшалую церковь, дилижанс свернул на другую улицу и остановился возле таверны.

 
                                   * * *
 

В баре царила типичная обстановка: некоторые столики заняли местные жители, похоже, что рыбаки, потому что за кружками пива они говорили только о рыбалке. Из-за табачного дыма их лица трудно было разглядеть. Да и пусть, они никому не мешали, спокойно разговаривали о своих делах. С оставшихся столов убирала служанка, уносила пустые бутылки в погреб. Бармен рассказывал что-то весёлое хозяину таверны. Тот стоял у стойки бара, гладил на руках маленького серого котёнка, и, улыбаясь, слушал рассказ бармена. Некоторые посетители, расплатившись, стали уходить. Бар совсем опустел, остались заняты только два столика. Но гости не собирались уходить. Это люди не местные. Они снимали комнаты здесь, в таверне.

Часы пробили восемь, когда входные двери открылись, и в бар вошли несколько незнакомых людей. Пухлый хозяин таверны, возрастом сорока с небольшим лет, опустил на пол котёнка и подошёл к гостям:

– Чем могу быть полезен?

– Нам нужен ночлег на восемь человек, – сказал Брайан, – и ещё бы загон, чтобы поставить лошадей, – он потёр ладони, ожидая услышать положительный ответ.

– Тогда вы попали куда нужно, – приветливым тоном ответил хозяин. – Для вас есть три большие комнаты. Мой племянник отведёт лошадей во двор, а сейчас и завтра утром вас накормят.

– Значит, договорились, – сказал Брайан, удовлетворённый ответом хозяина. Затем повернулся к остальным вошедшим и стал расстёгивать пальто. – Крис, сходи за дамами, и пусть Том поставит карету во двор и выпряжет лошадей.

– Пьер!

Ответа нет.

– Пьер!

Со второго этажа спустился причёсанный мальчуган лет четырнадцати, аккуратно одетый и подошёл к хозяину.

– Пьер, сейчас пойдёшь вон с тем господином, выпряжешь лошадей, накормишь, напоишь их. Ступай.

Тот кивнул и пошёл за Крисом. Брайан, Дэйв и Стивен отправились с хозяином на второй этаж смотреть комнаты. Первым шёл хозяин, его звали Гриффин, держа перед собой в пухленькой руке бронзовый подсвечник.

– Уверяю вас, вы останетесь довольны нашим гостеприимством. Меня знают все окрестности западной стороны, – хвалился хозяин, дирижируя подсвечником. – Вы предпочтёте правое крыло здания или левое? – он остановился, повернувшись к гостям.

– Да нам, в общем-то, всё равно, – сказал Дэйв, – мы не боимся ни правых, ни левых крыльев.

Не задумываясь, Стивен и Брайан кивнули.

Гриффин улыбнулся всеми тремя подбородками и направился дальше по коридору, грузно переваливаясь с ноги на ногу:

– Эта таверна передаётся по наследству уже много поколений. Вот вернётся сын из Франции, передам таверну в его владение. Наивный, думает во Франции нужны переплётчики книг. Хм. Всё равно вернётся домой. Не книги больше востребованы, а продукты. Как говорил мой отец: три главных продукта в Англии – хлеб, говядина и пиво… Вот эти две комнаты ваши. В моей таверне останавливались братья Флэтчеры; так же лорд Уизли старший со своей леди; даже сам граф Кеммервиль останавливался здесь после охоты. Так что, господа, вы находитесь в довольно-таки знаменитом заведении. (Приветливо улыбнулся.) И вот эта комната ваша. Три вас устроят комнаты?

– Вполне, – ответил за всех Брайан и положил на секунду руку на дверь последней комнаты.

– Сейчас я накажу Синтии, чтобы она принесла в комнаты свечи и налила в графины воды.

Хозяин повёл гостей обратно.

В бар зашли Крис, Олеция, Катрин и Лора, сестра Криса. Женщины между собой о чём-то радостно говорили. С дамами поздоровался бармен и предложил Крису чего-нибудь выпить.

– Спасибо, потерплю до ужина, – отказался парень, слегка пнул серого котёнка, сел с краю лавочки ближайшего столика.

Спустились Гриффин и гости. Добродушно он им что-то рассказывал, жестикулируя руками, и всё время улыбался. Подойдя к вошедшим, хозяин слегка поклонился дамам и позвал служанку:

– Синтия, приготовь поесть на восемь человек, да побыстрее, гости с дороги.

– Стивен, проводите женщин в комнаты, – сказал Дэйв, – может им нужно привести себя в порядок после дороги. У Лоры, я смотрю, причёска требует подкрепления.

– Да, да, – продолжал хозяин, – располагайтесь, присаживайтесь. Это ваши соседи (кивнул на два занятых столика), они тоже останутся здесь до утра. А вас вроде как семь? – спросил он.

– С нами извозчик, – уточнил Брайан, присаживаясь на стул.

– А, да, конечно. Ну, что ж, сейчас вам приготовят поесть, а пока осваивайтесь.

Зашли Том и Пьер с вещами. Пьер понёс тюки наверх, а Том подошёл к стойке бара.

– Желаете чего-нибудь выпить, – улыбаясь, спросил бармен, – чего-нибудь изысканного, крепкого?

– Пожалуй, налей, дружище, что-нибудь покрепче.

– Том, ну сейчас сядем ужинать, Том, – разочарованно сказал Брайан.

– Я только стаканчик, – виновато вжался в себя Том и растянул глупую улыбку.

Спустился Пьер и подошёл к дяде, хозяину таверны:

– Всё, я вещи отнёс.

Брайан протянул мальчугану монету и похлопал его по плечу:

– Славный мальчик.

– Вы тоже находите? Замечательный племянник… Ну, ладно, помоги Синтии.

III

Для гостей накрыли столы, приготовили сытный ужин. За одним столиком сидели Дэйв, Брайан, Том и Катрин. За вторым – Стивен, Крис, Лора и Олеция.

– А кто-нибудь знает, где изобрели порох? – ну, на какую ещё тему мог вести разговор Дэйв.

– В Пруссии? – предположил Том, полагаясь на своё небогатое воображение.

– Замечательный ответ! Но не верный.

– В Китае, – твёрдо сказал Брайан, разливая всем вино.

– И в самом деле? – спросила Катрин, вопросительно глянув на Дэйва.

– Да, они самые, хитрые китайцы. Как-то было, наш флот доходил до их берегов. Многочисленная армия у них, скажу я вам. Фрегаты адмирала Стронга чуть не совершили ошибку – хотели пришвартоваться в поисках пресной воды. Тут-то они и познакомились с китайским искусством войны.

– Попали в засаду? – Брайан одновременно слушал и читал надпись на бутылке.

– Нет. Ни одно судно не пострадало. Открыли китайцы огонь раньше нужного. Корабли находились дальше расстояния пушечного выстрела. Но если бы китайские гарнизоны чуть повременили, флот не вернулся бы в родные бухты. А по плану не намечалась остановка в Южно-Китайском море.

– Вот такая она, война, – Брайан поставил бутылку на стол.

– Ну, это ещё не война. Война сейчас с Испанией. Оберегала, оберегала Испания монополию торговли со своими колониями, да не оберегла. Война сталась неизбежна.

– Возможно. Только вот первый шаг к ней сделал Вальполь.

– А что оставалось? На месте Роберта Вальполя я бы также поступил. Куда терпеть постоянные столкновения их крейсеров с нашими купеческими кораблями; безосновательные конфискации. А с экипажами наших судов как они обращались? Я не виню Вальполя.

– А у вас были какие-нибудь ранения? – спросила Катрин, опираясь на свой опыт врача.

– Ну, а как же, стыдно без этого. Дважды дробь попадала мне в бедро. Но везло – кость не задевало. А вот левое запястье я долго лечил.

Катрин глянула шрам на руке Дэйва. И с этим ей приходилось сталкиваться на практике.

– А я в прошлом году выловил в речке французский мушкет, – похвалился Том. – Правда, спусковой механизм заржавел и не работал.

– Ну и что. Могу научить тебя работать прикладом. Так и какое нашлось ему применение?

– Никакого. На рынке я обменял ружьё на этот плащ.

– Такие плащи шьют на Блэккер-стрит, – сказал Брайан и вытер губы салфеткой.

– Откуда вам известно? – извозчик посмотрел на свой плащ, будто в первый раз его увидел.

– А вот на пуговицах инициалы мастерской: Б. И. Синтия, будьте добры, принесите ещё хлеба, пожалуйста.

– Да, да, знакомая улица, – вспомнила Катрин, – на ней ещё стоит книжный магазин. Как раз там наш доктор Войс купил книгу о России, переведённую с русского языка. Дикая страна, хочу сказать я вам. Мне запомнились развлечения русских людей. Новых гостей они оставляли в комнате с медведем. Представляете? Конечно, медведь был привязан, но, я полагаю, не всем доводилось оставаться целыми. И надо же додуматься – запирать в комнате с диким зверем!..

Стивен собрал внимание своего столика.

– …Почти целую неделю мы выслеживали его. И только на шестой день нам удалось заманить зверя в ловушку. Теперь нашей экспедиции нечего было опасаться. Конечно, трагично потерять одного человека. Такова судьба.

– Да, хуже нет, когда тебя съедают, – сказал в полголоса Крис. – Когда ты живой, чувствуешь боль и видишь, как тебя едят. Б-р-р-р.

– А он был большой?

– Да, Лора. Африканские львы достаточно большие особи. Их клыки, ну, наверное, с мой мизинец, – посмотрел на палец.

– Ух! – звучал тонкий голосок Олеции.

– А сокровища? – вернулся к теме Крис, ковыряя вилкой уже в пустой тарелке.

– Сокровища мы не обнаружили. Гробница оказалась пуста. Кто-то до нас её уже навестил.

– И вся поездка насмарку?

– Почему же. Мы повидали диковинные места, красивых животных. Даже купались в Ниле. Кстати, на реке нам попались золотые прииски. Мы тоже поковырялись в грунте мелководья вместе с местными туземцами. И не безрезультатно. Домой я привёз несколько самородков.

– Они у вас остались? – Лора сделала глоток вина.

– Да. Но сейчас они находятся у сестры в Эдинбурге. Если доведётся, как-нибудь покажу.

Стивен культурно втянул запах очередного блюда:

– Нет ничего вкуснее копчёного лосося!

– А в каких местах вы ещё были? – спросила застенчивая Олеция, заслушиваясь историями компаньона.

Чуть подняв голову, Стивен перевёл взгляд на уровень стыка стены и потолка, и стал вспоминать:

– Был в Португалии, в Швеции, в Ирландии, в Индии был, во Франции.

– А в Греции? – пытался подловить его Крис.

– В самой Греции нет. На острове Крит был.

– А где это?

– Рядом с Грецией. То уже власть Османской империи. Там богатая, красивая природа. И рыба там экзотическая. Но не лучше нашего лосося.

За столиком дружно засмеялись.

– А вам никогда не приходилось покидать свою страну? – обратился Стивен к Олеции и снял соринку с её каштановых волос. Олеция приняла стеснительной улыбкой его обходительность.

– Один раз мы с родителями проплывали мимо берегов Испании. Но из-за конфликта во внешнеполитических вопросах наше судно не пустили на испанскую территорию. И ещё мы останавливались в порту какого-то острова. Но это было ночью, да и с корабля мы не сходили. А больше – нет.

Выразительно Стивен произнёс что-то по-испански.

– Испания – страна корриды, – перевела Лора.

– Да.

– Вы знаете испанский?

– Я бы не сказал. Эту фразу я слышал в Португалии. А вон те португальцы (Стивен кивнул на соседний столик) мне её напомнили.

Олеция обернулась.

– Они, случайно, не в поисках Харвудского замка, как мы? – пошутил Крис, с ухмылкой глянув на иностранцев.

Стивен улыбнулся и обратил взгляд на Брайана:

– Кстати, а Брайан-то родом из харвудских окрестностей. Брайан, – окликнул он его, – вы, вроде как, из этих мест?

– Ну, практически, да. С восточной окраины Харвудского леса, за рекой Ратой, тянутся Стоулендские долины с лесными массивами. За ними имело место имение моего отца. Там я вырос и провёл детство до семи лет.

– А потом? – Катрин ещё не знала его биографии.

– А потом нагрянула гражданская война. Нашей семье пришлось покинуть имение и переехать в Северную столицу. Далее, прожив пятнадцать лет, мы уехали на юг страны. Там-то лихорадка и забрала жизни всей моей родни, и я снова вернулся в Глазго. После, через восемь лет, я посетил родные края, чтобы возвратить имение отца. С тех пор я здесь не был.

– А про Харвудский замок вы тогда что-нибудь слышали?

– Я мало что помню со времён моего детства. Сколько лет прошло. А когда я возвращался на родину, ну… историй всяких рассказывали, само собой. Но я и сейчас, если честно, не верю в эти страшилки.

Крис дотянулся до Брайана, и они пожали друг другу руку. Брайан подвинул к себе очередное блюдо, отрезал столовым ножом кусочек и принялся оценивающе пережёвывать.

– Два столетия назад засоленная свинина была известна только в Англии, – с патриотической гордостью сказал он.

Наконец, когда кофе был допит, гости разделились. Сразу пошли спать в свою комнату Катрин и Олеция. Катрин осталась довольна ужином, да и в целом условиями ночлега. Отец оставил ей большое состояние, и всю эту поездку финансировала она. Она нашла извозчика, который согласился за её оплату вести карету куда угодно. По просьбе Стивена она также заплатила сержанту в отставке, чтобы тот сопровождал их в пути. Ну, а заядлый курильщик взял с собой дальнего знакомого – Брайана, так как Брайан О’Нил раньше жил в краях, прилегающих к Харвудским долинам. Криса с Лорой Катрин взяла за компанию. Лора давала уроки иностранных языков у сестёр Катрин. И на почве обоюдной христианской веры они сдружились. Вся провизия так же приобреталась в дороге на деньги Катрин. И всё пройденное время в пути её устраивало.

– Ты как, нормально? – спросила Лора Криса. Её брат выглядел очень утомлённым.

– Да, всё хорошо. Я что-то устал, пойду спать.

– Идём.

Крис и Лора пожелали всем спокойной ночи, и пошли в свою комнату. А третья комната, отведённая гостям, пока пустовала. Извозчик Том мирно беседовал с барменом, попивая грог. Том любил выпить, и сейчас ему представилась большая возможность. Тем более, ему попался хороший собеседник: бармен оказался его земляком. Брайан и Дэйв сидели за столиком с хозяином таверны. Они разговаривали долго и пошли спать позже всех. А Стивен присоединился к соседнему столу. Он успел познакомиться с новой компанией, и был уже азартно увлечён игрой в вист. В баре оставался столик, который занимали ещё одни соседи. Португальцы. Они сидели в широкополых шляпах, изредка разговаривали на своём португальском языке и курили свои португальские сигары.

 
                                   * * *
 

– Вот и очередной день прошёл, – сказала Олеция, закрывая дверь на засов. Девушка села на стул и посмотрела на своё отражение в запылённое зеркало трельяжа. Её лицо в отражении изображало усталость; утомлённый взгляд пробегал по слегка растрёпанной причёске.

От светильника Катрин зажгла свечку, зашторила окна и принялась разбирать кровать. Раздеваясь, она заметила задумчивый взгляд Олеции:

– Тебя что-то беспокоит?

– Нет, – ответила Олеция и стала расстёгивать платье. – Я просто… вспомнила тех португальцев за соседним столом в баре.

– Что же тебя так заинтересовало?

– Их лица не просматривались из-за широких шляп, – Олеция сделала паузу и покрутила на пальце колечко, – но один из них как-то приподнял голову, и я увидела его лицо…

Катрин села на кровать, внимательно вслушиваясь в слова Олеции. Та продолжила:

– …У него сверкнул искусственный глаз.

– Олеция, – глубоко вздохнув, сказала Катрин, – перестань рассказывать на ночь всякую чепуху. Ну и что?

– Просто… взгляд неприятный, дикий какой-то.

– Всё, ложимся спать. Завтра снова в дорогу.

Олеция затушила свет.

 
                                   * * *
 

Перед зеркалом стояла Лора и расчёсывала свои длинные волосы. Крис сидел рядом и смотрел на неё. Свою сестру он любил. Та заменила ему мать, когда их родители погибли в гражданскую войну. И сейчас, благодаря её знаниям иностранных языков, она содержит и себя и его: Лора даёт частные уроки в хорошо обеспеченных семьях. И её православная вера нисколько не отражалась на взаимоотношениях с семьями протестантских взглядов. Несмотря на всяческие моральные устои, Крис и Лора всегда спали в одной комнате, хотя положения человеческого фактора не допускали таких правил.

Когда Лора закончила с волосами, она перекрестилась, поцеловала свой крестик на цепочке и повернулась к брату:

– Ну, и что сидишь, ложись спать. А завтра поговорим.

– Ложусь, – равнодушно сказал парень.

Лениво Крис раздевался. То ли он чувствовал лёгкое недомогание, то ли у него не было настроения, да и вообще, ему уже стала надоедать эта поездка, видите ли, в поисках замка с картинки, неизвестно, существующего ли, да ещё, якобы напичканного всяческой тёмной силой. Чушь какая-то. И зачем только сестра согласилась в этот путь?

 
                                   * * *
 

– …А вот лавочка стояла у главной площади… – расспрашивал Тома бармен.

– Лавочка сапожника? – уточнил тот.

– …Да, да, сапожника.

– Нет, она не осталась. Её разрушили, когда поднялся мятеж. В гражданскую войну.

– Ну надо же. Жаль, – расстроился бармен. – Сапожник, не помню его имени, был моим старым добрым приятелем. Мы ещё мальчишками с ним по улицам бегали.

– Сейчас там уже всё по-другому. Налей-ка мне, дружище, ещё стаканчик. Сейчас там вдоль площади стоят фонари, – сделал глоток, – а все лавочки убрали к мосту. Я каждый день по мосту проезжаю. А фонари эти по вечерам старик один зажигает. Никогда не забуду, как я остановился на площади ночью, чтобы плащ одеть, оборачиваюсь, а он стоит вплотную и на меня смотрит.

– Кто?

– Старик этот. Прям в упор глядит. Я аж вздрогнул. Больше всего боюсь, когда вплотную ко мне пожилые люди стоят и безмолвно в глаза мне смотрят.

Бармен сменил тему.

– Том, а как ты оказался участником путешествия? – сидя за стойкой бара, бармен подпёр голову рукой.

– Ха, я – единственный из извозчиков, кто согласился ехать на край света. Мне заплатили, я и поехал, – Том вытянул указательный палец вверх. – Один мой знакомый кучер ездил даже до Великого озера. А я его переплюнул. Ха-ха-ха.

Долго разговаривали бармен и Том. И когда у Тома речь уже потеряла смысл, бармен забрал у него стакан, и отвёл его в третью комнату, предназначавшуюся для оставшихся гостей.

 
                                   * * *
 

Дэйв покуривал трубку, наблюдая, как Брайан беседовал с хозяином кабака. Тот, ни на миг не умолкая, тараторил Брайану очередную историю, используя жесты и мимику, иногда поворачиваясь к Дэйву. Когда Дэйву надоели бесчисленные рассказы Гриффина про имение его отца, про страшный пожар прошлым летом, про племянника Пьера, про его любимую собаку, про новопостроенную церковь, он перевёл взгляд на Стивена. Мужчина был полностью вовлечён в игру, и по нему не скажешь, что фортуна обходит его стороной.

– По козырю, друг мой, по козырю, – приговаривал Стивен. – Бита. Будьте добры, ещё карту.

Стивен любил путешествовать, любил риск, любил азартные игры. Играл с удовольствием, играл честно, правильно. Ну, если и не всегда, то делал это умело. Сам Стивен красив, высок; много женщин останавливали на нём свои взгляды. Но он не отвечал им взаимностью, потому как слишком самовлюблён и самоуверен. Ведь это он, Стивен Уильямс, замутил всю эту поездку. К нему попала картина замка. Он же в прошлом году объездил четыре округа, собирая какие-либо зацепки про Харвудский замок. Он же составил карту маршрута в Харвудскую долину. Надо же, как втянула его эта легенда. Ему оставалось только найти человека, который бы финансировал задуманную поездку. Им оказалась Катрин. Они имели возможность познакомиться. Катрин приходила лечить сестру Стивена. И благодаря ей, сестра вылечилась от лихорадки. Катрин понравилась задумка Стивена, и она согласилась. Можно сказать, что в свои 34 года Стивен возглавил неплохую экспедицию. Ещё бы вот был результат.