Текст книги "Ветер. Книга 1"

Глава 4

– Говорит командир атомной подводной лодки «Пересвет», капитан первого ранга Татарчук Дмитрий Иванович. Мы сейчас находимся на пятидесяти двух градусах северной широты и тридцати градусах западной долготы. Ураган застал нас в боевом походе. Спаслись в котловине. Экипаж не пострадал, корабль исправен.

– Здравия желаю, капитан. Меня зовут Кружалин Игорь. Как я рад слышать человеческий голос. Мы уж думали, что единственные из людей, кто остались в живых. Как у вас там на земле? Какие последствия?

– Хреновые последствия, Игорь. Мы еле успели заскочить в котловину. Вы даже не представляете, что творилось с океаном на глубине ста метров. Нашу лодку мотало, как спичку. По нашим замерам большую часть океана просто сдуло на сушу. Ума не приложу, где сейчас эта вода. Думаю, что суша затоплена, как в библейские времена.

Космонавты ответили не сразу. Татарчук даже подумал, что связь пропала.

– Жаль, мы надеялись, что последствия окажутся слабее.

– Погоди, Игорь, мы тоже не истина в последней инстанции. Мы видим только то, что произошло посередине Атлантического океана, не более. Давай не будем унывать. Продолжайте передачу. Не только наша лодка была в океане, американцы, китайцы, англичане, французы. Мы тоже попытаемся установить с ними связь. Хотя из-за мусора в атмосфере волны не распространяются далеко.

– Хорошо, капитан. Мы это и собирались делать. Как выглядит Земля теперь?

– Да как тебе сказать. Тучи висят низко, и они не серые, а коричневые, из-за этого горизонт стал намного ближе.

– Понятно… до связи, – еле слышно донеслось сквозь помехи.

Связь оборвалась. Татарчук посмотрел на наручные часы, заметив время следующего сеанса связи.

– Пойду, перекушу пока.

К следующему сеансу связи с космической станцией в рубку пришел и Терехин. Он уже был в курсе предыдущего разговора и не ждал, что его успокоят или подарят надежду. В нем снова проснулся военный, готовый решать задачи по мере поступления. Шуршащий помехами эфир начал заполняться модуляциями, похожими на человеческую речь, в каковую они постепенно перешли.

– Это командир «Пересвета» Татарчук. Мы вас слышим. Какие у вас новости?

– Здорово, командир. Это Кружалин. Хорошие новости. На связь вышли несколько подлодок. Одна наша, дизельная. Она в Норвежском море. Есть американцы где-то в Атлантике, но гораздо южнее вас. На нашей подлодке сломаны рули и винт. Они говорят, что видят горный хребет, выступивший из-под воды.

– Отлично, Игорь. Уточни их координаты и передай, чтобы оставались на месте. Мы выдвигаемся им на помощь.

– Не наскочите на мель. Думаю, что местами океан выдуло до дна.

– Спасибо, Игорь, будем внимательнее. Соображения есть, куда вода подевалась?

– Большая часть затопила сушу, и много ее распылилось в атмосфере.

– Ясно.

Снова затрещало, и голос космонавта ушел.

– Возвращаемся? – спросил Терехин у командира.

– Так точно, Виктор. Здесь нам делать больше нечего.

Команда субмарины, оставленная на дежурстве по самому минимуму, снова была поднята по штатному расписанию. В надводном положении, не опасаясь быть обнаруженной, как раньше, лодка двинулась обратным маршрутом. Пролегал он иначе. Приходилось выбирать другие глубины, где с большой вероятностью еще осталась вода. Мощный нос корабля рассекал грязные воды мирового океана.

– Привет, Игорь!

– Привет, командир.

– Оставили координаты наши парни с дизельной лодки?

– Нет, на связь к обещанному времени не вышли. Будем пробовать связаться на следующем витке.

– Понятно, а мы выдвинулись к родным берегам с заходом в Норвежское море. А что у американцев?

– Джейн общается с ними. Говорит, они пытались подойти к берегу, но оттуда идет такое мощное и грязное течение, что они чуть не погибли в водоворотах. Сейчас их корабль стремительно уходит в океан. Имейте в виду, близко к берегам не подходить.

– Спасибо, понял. Новые вышли на связь?

– Почти нет. Был слабый сигнал в одном месте, на западном побережье Америки, но мы ничего не разобрали. Я думаю, что ваших коллег полно по океанам спаслось, просто сумятица еще. Никто не знает, как поступить правильно, что делать с приказами. Вот и молчат.

– Может, оно и так, но больше двух километров глубины тоже не везде можно найти.

– По нашим расчетам, к полюсам ветер слабел. Визуально на полюсах его вообще не было. Но мы заметили одну странность – льды в Арктике смешало с водой. У нас есть гипотеза, что ветер выдавил воду к полюсам. Но это гипотеза. Сейчас мы не видим, что там творится. Всю Землю закрыло тучами.

– Спасибо, Игорь, до следующего сеанса, и попробуйте связаться с той дизельной подлодкой, – Татарчук торопился договорить, потому что сигнал начал уходить.

Ответом ему было шипение.

– Значит так, семья! – громко сказал Егор. – По-видимому, нам здесь придется задержаться на большее время, чем мы рассчитывали. Посему предлагаю устроить небольшой субботник и навести небольшой порядок. Мы с мамой будем собирать грязь, а вы… – он обратился к детям, – мусор и относите его в дальний конец пещеры.

– А зачем? – не поняла Катя. – Может, на улицу его?

– Пригодится еще, – Егор не стал разъяснять, зачем, потому что сам еще не знал, для чего. – Банки жестяные не мните.

– Хорошо, – ответил Матвей, имеющий большее представление об обстановке.

Семья дружно занялась наведением порядка в пещере. Егор соскребал с пола уже основательно подсохшую грязь, а Тамара следом заметала автомобильной щеткой. Дети ходили парочкой, потому что фонарь светил только у Кати, и она не соглашалась передать его Матвею. Сестра светила, а Матвей собирал мусор в рюкзак. Потом они вместе несли этот рюкзак к дальней стене и там вываливали мусор.

Боль в мышцах мешала Егору работать. Он кряхтел. Как старый дед, подолгу разминал спину после нескольких минут работы. Тамара сжалилась над ним.

– На сегодня хватит, торопиться нам некуда, успеем еще навести порядок здесь.

– Точно, хватит, не хватало мне спину сорвать. Отбой дети! – крикнул он в глубину пещеры.

Егор налил немного воды в котелок и поставил на газовую плитку. Огонь горел красным цветом.

– Газ заканчивается, – заметил Егор.

У него был еще небольшой запас сухого горючего, оставшийся от погибшего спелеолога. На нем можно протянуть несколько дней, а потом… Потом следовало придумывать, из чего делать огонь. Не есть же крыс сырыми.

– А что ты сделала с теми крысами? – Егор вспомнил про свою добычу.

– Так вон висят, вялятся, – Тамара махнула в сторону.

Егор направил фонарь и увидел три висящих безголовых тушки. Его передернуло.

– Ладно, привыкнем, – ответил он сам себе.

Подошли дети. В руках Катюшки была непонятная грязная вещица.

– Что за грязь ты притащила? – спросила ее мать.

– Это котик плюшевый, – ответила ей дочь, прижав к себе грязный комок.

– Как догадалась, что котик? – спросил отец, сомневаясь, что этот бесформенный ком похож хоть на кого-нибудь.

– Это котик, Томас, – настойчиво сказала Катя. – Вот отмою, и увидите.

– Ну, что пещерные труженики, пойдем глаза тренировать, а то вы, я смотрю, не больно-то на улицу собираетесь.

Град и дождь прекратились. В воздухе пахло сыростью. Егор взял в руки градину. Она была не прозрачной или белой, а серо-коричневой из-за вкрапления в лед большого количества частиц грязи. Матвей тоже поднял градину и рассматривал ее с любопытством. Тамара и Катя выглядывали из прохода, как слепые сурикаты. Тамара щурилась, а Катя прикрывала лицо ладошкой.

– Послушай, вундеркинд, а что если дождь смоет всю грязь из атмосферы? По идее, мокрая грязь не должна подняться высоко, может, и не будет ледникового периода.

– Не знаю, пап. Может, и не будет. Атмосфера, насыщенная водой, должна как-то связать пыль.

– Послушай, Матвей, а ведь теперь площадь испарения стала намного больше, чем раньше. Я думаю, что скоро начнутся проливные дожди.

Позади мужчин раздался хруст. Тамара и Катя наконец решились выбраться. Они еще не могли полностью открыть глаза. Подойдя к мужчинам, они встали рядом. Тамаре хотелось увидеть горы и небо, но она могла смотреть только под ноги.

– Пойдемте к краю, – пригласил их Егор.

Непостижимое уму изменение окружающего мира произвело на Тамару огромное впечатление. Она смотрела и не верила своим глазам. Всего неделю назад здесь была долина, заросшая елями, соснами, кленами и вязами, а теперь на ее месте просто ровная черная поверхность. Черный цвет водоема почему-то сильно ее пугал. Он представлялся ей живым существом, наделенным угрюмым и беспощадным характером.

Егор искоса поглядывал на реакцию жены. В какой-то момент он увидел, как затряслись ее губы. Чтобы не разреветься, Тамара прикусила губу. Слезы брызнули из ее глаз, потекли по щекам и закапали с подбородка. Егор понял, что у жены наступил момент осознания глобальности катастрофы.

Матвей тоже заметил, что мать расплакалась, и специально увел сестру.

– Кать, пошли, побродим, – брат взял сестру за руку и потянул в сторону.

Катя не сопротивлялась. Детское любопытство – одно из самых сильных чувств, ответственных за познание мира.

– Далеко от пещеры не уходите, – строго предупредил их отец.

– Мы тут, рядом поиграем, – уверил его Матвей.

Егор обнял Тамару.

– Ничего, мы живы, и это хорошо. Значит, так надо.

Супругу душили слезы. Она и не знала, что на это ответить. Ей было не до мыслей о том, почему именно их семью решил выбрать Господь. Она вдруг поняла, что прошлое потеряно безвозвратно. Кроме памяти о нем не осталось ничего. Глубина этого понимания вызывала дрожь в теле и неконтролируемые слезы. Тамара не могла больше крепиться. Она обхватила Егора руками и зарыдала.

Тело ее билось в истерике пару минут. Егор отнесся терпеливо к ее временной слабости. Наконец, Тамара успокоилась и подняла к нему припухшее от слез лицо.

– О, ну вот, совсем как перед свадьбой выглядишь, – припомнил Егор вечер накануне свадьбы, когда на Тамару напала блажь, и она прорыдала всю ночь.

– Не напоминай. А вообще, сейчас все еще гораздо хуже, поэтому имею право, – сказала она с усмешкой.

– Право есть, а вот выбора нету. Я один теперь такой завидный жених на сто километров вокруг, а может, и больше.

Тамара шутя ткнула мужа в бок. Егор потрепал ее волосы.

Они долго стояли молча. Дети играли у них за спиной, находя в любой ситуации интересное занятие. Глаза Тамары постепенно привыкали к свету и теперь видели, что слово «день» не совсем применимо к этому понятию. Скорее вечер.

– Тишина могильная, слышишь? – тихо сказала Тамара.

– Слышу. Я сразу это заметил, когда выбрался из пещеры. Всем досталось.

– А птичек-то за что?

Тамара высказала мысль, которая подсознательно была и в голове Егора, что катастрофа свалилась на людские головы за их грехи. Но бедные животные не в ответе за людей.

– Да, птичек жалко. Наверно, у бога не нашлось под рукой избирательного оружия. А может, ему показалось, что мы в сговоре?

– На аистов намекаешь?

– Хотя бы. А еще есть люди, про которых говорят орлы, женщины-курицы, мужчины-индюки, важные гуси, жаворонки и совы. Он, – Егор направил палец в небо, – не стал разбираться в идиоматических выражениях и покончил с проблемой одним махом. Может, с нас начнется новая история людей-человеков?

– А мы точно подходим под это понятие?

– А ты считаешь себя человеком-птицей?

– Не знаю, не думала как-то. А ты меня какой птицей видел? – Тамара прищурилась, давая понять Егору, что ответ должен ее устраивать заранее.

– Ну-у-у-у, ну-у-у-у, наверное голубем, в смысле, голубкой.

– Ладно, живи, голубка подойдет.

– А я кто, по-твоему?

– Удод, – Тамара рассмеялась. – Шучу. Наверное… дятел!

Егор снял руки жены с себя и делано надул губы.

– Ну прости, не могу вспомнить ни одной нормальной птички, лезут только те, которыми принято обзываться, петушок тебе тоже не понравится?

– Нет.

– Ну, кто еще у нас есть? Воробей, нормально?

– Капитан Джек Воробей.

– Хорошо, мой капитан, будешь воробьем.

– Пап, мам, смотрите, что мы нашли!

Матвей и Катя бежали к родителям. У сына в руках была какая-то вещь.

– Смотрите.

Матвей бросил под ноги неопределенный предмет, сильно испачканный в грязи. Ладонью отер его поверхность. Сквозь грязь проступили латинские буквы и цифры.

– Это же автомобильный номер, – догадался Егор.

Он присел рядом и с ходу махнул по нему рукой, и тут же отдернул. На ладони появилась царапина.

– Осторожнее пап, он в дырках, – пояснил Егор.

Егор огляделся и увидел лужицу, оставшуюся от недавнего дождя. Он подхватил номер и промыл его в воде. Освободившись от грязи, их глазам предстал желтый номер с кусками зеленого бампера. В левом углу находился синий квадрат со звездами Евросоюза и аббревиатура Голландии «NL». В трех местах номер был пробит насквозь, ощетинившись рваными краями в местах пробоин.

– Чёт не похож на наш номер, казахстанский наверно? – предположила супруга.

– Ну да, конечно, с каких это пор Казахстан называется Нидерландами и входит в состав Евросоюза?

– Ты хочешь сказать, что этот номер принесло ветром из Нидерландов?

– Выходит, что так. У нас я ни разу не видел голландских номеров. А соленая вода из океана тебя уже не удивляет?

– Ну, то вода, – неопределенно сказала Тамара.

– Где вы его нашли? – спросил Егор у сына.

– Там, в расщелине небольшой, из грязи торчал, – Матвей махнул рукой в сторону горы, левее пещеры.

– Интересно. Надо будет обращать внимание на расщелины с подветренной стороны. В них могло набить и чего-нибудь полезного нам.

– Пап, мам, а мы когда домой поедем-то? – вдруг спросила Катя.

Маленькая девочка не совсем понимала масштабы катастрофы и начинала подозревать, что произошло что-то серьезное. Тамара и Егор переглянулись. Им жалко было травмировать детскую психику признаниями в лоб.

– Ты знаешь, Катюш, там ниже вода перекрыла дорогу, как только она сойдет, мы попробуем уйти отсюда, – пообещал отец, надеющийся придумать потом еще какое-нибудь правдоподобное вранье.

– Ладно, – согласилась дочь. – Матвей, пошли еще поищем.

Дети убежали дальше копаться в грязи. Тамара смотрела за их беззаботными действиями.

– Ты знаешь, нам психолог нужнее, чем им.

– Дети, они проблем не ищут.

– Чем займемся сегодня?

На предложение жены Егор лукаво сощурил глаза.

– Нет, я не то имела в виду. Какую работу нам надо сделать?

– Как всегда, – вздохнул Егор. – Сегодня я буду размышлять и философствовать. Всегда мечтал иметь побольше времени для таких занятий.

Тамара нахмурилась.

– Да шучу я. До темноты хочу разобрать вход в пещеру. Вызволить нашу красотку из каменного плена, – Егор имел в виду заваленный камнями универсал. – С нее еще можно кое-что поиметь. Например, бензин и масло, сиденья, резину, да и металл, чую, скоро пригодится.

– А мне что делать? – поинтересовалась Тамара.

– А вам надо поискать деревья, ветки и вообще все, на чем можно готовить еду. Сейчас они могут быть завалены грязью, сырые, но мы их просушим в пещере на сквозняках и сможем готовить еду. Бери детишек и иди. Они отличные следопыты. Под ноги только смотрите, не наступайте на шаткое.

Дети восприняли работу, связанную с поиском, на ура. Они уже успели разобраться в рельефе горы и понимали, где следует искать. Егор, превозмогая боль в мышцах, принялся разбирать завал. Грязь, скрепившая камни, пахла стоячим водоемом. Егору снова попался кусок рыбы. Он уже начал разлагаться и смердел. Теперь Егор внимательнее всматривался в грязь. В сложившихся обстоятельствах любая вещь могла пригодиться.

Под ногами заходил примятый кузов автомобиля. Оставалось совсем немного. Сквозь камни проступала жижа. Она булькала, пузырилась и засасывалась под камни снова. Наконец, последний камень был убран с многострадального автомобиля. Егор разглядел свою машину.

Сразу понять, что это именно автомобиль, было непросто. Его камнепадом смяло так, что передок превратился в блин. Даже мотор не выдержал нагрузки и расплющился. Грязь в этом месте была вся в радужных разводах моторного масла. Задняя часть автомобиля после задних дверей оказалась в лучшем состоянии. Егор очень рассчитывал, что бензобак выдержал нагрузку. Бензин мог очень здорово пригодиться.

Заполненный грязью кузов автомобиля стал еще тяжелее. Егор попытался сдвинуть его, но усилия потратились впустую. Машина словно прилипла к земле. Егор сходил в пещеру за тросом. Зацепил крюк вокруг передней стойки, где была небольшая щель, и попытался рывками сорвать автомобиль. Грязь чавкала, но не отпускала. «Репка» сидела крепко.

– Тамар, позови Матвея, и идите вдвоем ко мне! – крикнул Егор супруге, занимающейся поиском дров.

Через минуту вся семья стояла вокруг автомобиля.

– Дергать будем под счет. Руки зажили?

Тамара и Матвей утвердительно кивнули головами. Егор встал первым, за ним сын и потом Тамара. Катюшку до работы не допустили. Толку от нее все равно никакого. Главное сдернуть машину с вакуумной подушки, а дальше грязь должна была стать союзником, снижая трение.

– И раз! И раз! И раз! – считал Егор.

Машина поддавалась на пару сантиметров и снова садилась на место. Все быстро выдохлись, не добившись никакого результата.

– Как-то мы прямолинейно ее тащим, надо интеллектуально подойти, – посоветовала супруга Егору.

– Отличное предложение. И как же?

Тамара пожала плечами.

– Я только хотела, чтобы ты подумал, как можно иначе ее вытянуть.

Егор ничего не ответил. «Я хочу, чтобы ты…» – далее подставить любой глагол, любимый способ мотивации для мужей. И ведь с такой искренней уверенностью жены произносят эту фразу, будто многовековую мудрость, в которой кощунственно усомниться. Однако прямолинейный способ действительно не работал, и надо было как-то иначе. Егор попрыгал на машине, подергал ее за край. Требовался рычаг, чтобы приподнять передок.

– Ну, что там у вас, палки не попадались здоровые? Нам рычаг нужен, край машины приподнять.

– Да вообще палок нет никаких, ни больших ни маленьких, – сказала Тамара. – Туда унесло все, наверное, – она кивнула в сторону новообразованного водоема.

– Может, всплывут еще? – предположил Матвей.

– Вряд ли. На дно их грязью утянуло. Когда она осядет, станет еще плотнее, и дровам точно из нее не подняться.

– Это похоже на теорию происхождения полезных ископаемых, – вспомнил Матвей школьные знания.

– Кто знает, может, так и было когда-то. Сдуло всех динозавров на дно, и превратились они в уголь, нефть и газ.

– Нет, пап, нефть образовалась гораздо раньше.

– Хорошо, когда в семье есть умные люди. Может быть, ты придумал уже, как вытянуть нашу машину?

– Этому в школе не учили, – отмазался сын.

– А давайте зацепим трос еще за что-нибудь на машине и впряжемся в него, как в упряжку, – предложила Тамара.

Егор прикинул в уме, что так они смогут приложить большие усилия, и этот способ стоило попробовать. Он нашел еще одно пространство на покореженном кузове автомобиля, куда смог зацепить противоположный крюк троса. Семья уперлась в трос.

– И раз! И раз! И раз! – считал Егор.

Машина постепенно стала поддаваться и вдруг, словно встала на колеса, чавкнула грязью и заскользила по ней. Члены семьи чуть не попадали от неожиданности.

– Не останавливаемся, тянем! – скомандовал Егор.

Колеса и днище заскребли по сухому. Машину отволокли в сторону. Непродолжительное усилие, тем не менее, здорово утомило всех. Тамара почувствовала, как трясутся ноги от напряжения. Ей захотелось присесть.

– На сегодня хватит тяжелого труда, – она тяжело приземлилась на более-менее чистый камень. – Давайте лучше поиграем в города.

– Которых, скорее всего, нет, – вставил реплику Матвей.

Катя подозрительно посмотрела него. Родители уловили ее взгляд.

– Матвей, не говори ерунды, – строго сказала мать.

– Я это… имел ввиду, что-о-о…

– Пойдемте в пещеру, мне кажется, сейчас снова начнется дождь, – отец решил перевести разговор на другую тему.

А дождь действительно собирался. Где-то наверху, за коричневой мглой, снова начинались какие-то пугающие процессы. Вдалеке громыхнуло. Потянуло прохладой. Сумерки сгустились то ли от того, что пришло время, то ли от того, что там затянуло небо тучами. С земли этого было не понять.

Страшно представить, но для многих, кому посчастливилось выжить, еще не все закончилось. Из более чем двадцати радиостанций к скорому времени в эфире осталось всего пять. Это обе подлодки, российская и американская, две женщины-метеоработника со Шпицбергена, астрономы из Южной Америки и какой-то хардкорный выживальщик, оборудовавший себе убежище в горах. Интересно, кто ему подсказал сделать его?

У остальных, кто перестал выходить на связь, могло закончиться питание для радиостанций, кто-то попал под последствия урагана в виде оползней или мощного цунами, вызванного сходом воды с полюсов. Пять радиостанций на всю планету, это ничтожно мало. Игорь упорно размышлял, каким образом дать понять тем, кто выжил и не имеет радиостанции, что они не одни. На ум ничего подходящего не приходило.

Джон, так звали выживальщика, с удовольствием делился своими наблюдениями обо всех изменениях, произошедших на его территории. С каким упоением он рассказывал о том, что произошло вокруг его владений! Можно было подумать, будто он обрел настоящий рай. Хотя, если это являлось смыслом его жизни раньше, значит, он получил то, что хотел.

Со слов Джона, он жил в оборудованной пещере примерно на уровне километра с небольшим над уровнем моря. Сейчас под ним вместо долины, заросшей лесами, находился водоем. Зажатый хребтами с двух сторон, вперед он простирался насколько хватало глаз.

Джон сидел на волне военных и сразу отправился в пещеру, когда понял, что дело запахло жареным. Уже у входа в убежище он понял, что поступил правильно. Сильнейший ветер начал бомбардировку. Последние метры дались ему тяжело. Свет мгновенно померк. Мокрый ветер застил дорогу, лишая видимости на расстоянии вытянутой руки, и сбивал с ног. Джона обуяла паника, ибо он совершенно потерял ориентир. К тому же мелкие камни, несомые ветром, начали пробивать его одежду.

Хватаясь за любой выступ, карабкаясь на четвереньках, Джону удалось добраться до чугунной двери, закрывающей вход в его убежище. Он едва успел ее открыть, как огромная масса камней и воды с грохотом сошла прямо над его головой. Джон успел заскочить внутрь, но вместе с ним в жилище попала и грязная вода. Он захлопнул дверь и в страхе пролежал пару часов, прежде чем решился встать. Раны на теле кровоточили, глаза были забиты грязью. За дверью неистовствовала стихия. Она трясла гору, вызывая вибрацию стен. Запасы металлической посуды на полках, соприкасаясь друг с другом, резонировали высокочастотным жужжанием.

Джону пришлось делать себе примочки из спирта и лекарств. Он боялся, что может начаться гангрена, так как все тело покрывали кровоточащие ссадины. Несмотря на свой лихой характер и психологическую подготовку, Джону было страшно. Когда через неделю ураган стих, мужчина долгое время не решался открыть дверь. Когда же он сделал это, представшая его взору новая реальность не только не испугала, но и вселила в него уверенность в собственной избранности.

Джейн не очень любила общаться с Джоном. Он всегда выбирал покровительственную и поучительную интонацию, и у нее создавалось ощущение, что она разговаривает с господом богом в человеческом обличье.

– Этого психа спасать не надо. Он уже спасен. Господь специально изолировал его от остальных, – примерно так она относилась к своему соотечественнику.

Зато к экипажу американской подводной лодки она относилась с огромным сочувствием и старалась не пропускать ни одного сеанса связи. Втайне от Игоря она рассказала о Хранилище семян на острове Шпицбереген. Как биолог она знала о нем и решила дать небольшой козырь подводникам.

Егор налил немного воды в котелок и поставил над таблеткой сухого горючего. Он угрюмо посмотрел на неё, пламени которой едва хватало нагреть литр воды.

– А дрова все равно придется искать. Крысятину на таблетке не приготовишь.

– Бе! – Катя сделала вид, как ее тошнит от слова «крысятина».

– Хорошо, я буду называть ее дичь. От слова дичь тебя не тошнит?

– Тошнит, я же все равно знаю, что это крыса.

– Не крыса, дочь, а горный кролик. Это разновидность кроликов. Горные кролики маленькие и серые, и немного похожи на крыс, – отец сочинил небылицу.

– Как дед Мороз похож на тебя?

– Да, примерно такое же сходство.

С улицы донесся гром.

– Интересно, теперь дожди каждый день будут идти? – озвучила свои мысли Тамара.

Ей не ответили. Егор почему-то подумал, что планета сама в шоке от того, что произошло на ее поверхности, и теперь никак не может определиться с новым порядком погодного круговорота. Огромные водяные массы, выброшенные на сушу, изменили весь установленный миллионами лет порядок движения ветров и течений. И когда этот порядок установится снова, еще неизвестно. Вода будет стекать в океаны, постепенно заполняя их обратно, и в течение этого периода никакой стабильности не будет.

Громовые раскаты участились. Они были все ближе. Матвей не усидел на месте.

– Я пойду из тоннеля посмотрю на грозу.

– Наружу не выходи, – предупредил его отец.

– Я с ним, пригляжу, – Тамара решила подстраховаться.

На улице стало еще темнее. Тяжелое близкое небо озарялось вспышками молний, сверкавших где-то там, за темной пеленой облаков. После каждой вспышки гремело так, что закладывало уши. Тамара не могла припомнить ни одной такой грозы за всю свою жизнь. Вдруг одна из молний ударила в водоем. Ее вспышка так ослепила всех, что на мгновение показалось, будто она выжгла сетчатку. Следом за молнией раздался жуткий раскат грома. Тамара невольно зажала уши и присела на корточки. Волосы на голове зашевелились. Тамара подумала, что это от страха.

Матвей рассматривал свою руку. Он включил налобный фонарь.

– Смотри, волосы дыбом торчат. Статика сильная. У тебя тоже, – сын перевел фонарь на волосы матери.

Волосы у нее на голове распушились, а кончики даже приподнялись.

– Матвей пошли в пещеру, страшно мне, – честно призналась мать.

Матвей почувствовал себя в ответе за «слабую» и «трусливую» женщину и согласился с ней. За ними снова полыхнула молния, на мгновение спроецировав тень на стену. Мать и сын прибавили шаг, а когда сзади ударил гром, почти перешли на бег. Следом за громом с улицы донеслась характерная чечетка падающих градин. По тоннелю потянуло холодком.

– Там снова град, – доложил Матвей отцу, разливающему по посуде кипяток.

– Выходит, воду подняло высоко в небо. Замерзает и падает, – разъяснил явление отец. – Вот, угощайтесь, «энзе» достал.

Егор раздал всем по галете из армейского сухого пайка, которые смог предусмотрительно припрятать, и по кусочку сала, его вначале все усиленно игнорировали.

– Вау, знатная пирушка, – воскликнула Тамара.

Она с отвращением ждала время, когда придется переходить на крысятину, и очень радовалась тому, что этот момент удалось еще немного отсрочить.

Семья захрустела галетами. В пещеру долетали отзвуки грома, вспышки молний отсвечивали на стенах. Самодельная парафиновая свеча давала свет, и в ее потрескивающем горении было столько спокойствия и умиротворения, что после ужина все кроме Егора решили лечь спать.

Егор дождался, когда все уснут. Затушил свечу, и взяв фонарик с динамо, отправился посмотреть на грозу. На улице стемнело. Темнота была почти такой же плотной, как и мрак пещеры. Гроза ушла за гору. Вспышки молний отражались в черном зеркале водоема. Из-за суеверного страха перед стихией и всем, что она породила, Егор представлял, что в этот момент черный водоем точно так же всматривался в одинокого человека, выглядывающего из пещеры. Ему казалось, что водоем чувствует к Егору и всей его семье неприязнь. Неприязнь такого рода, какая бывает у существ из разных эпох. Егор и его семья по случайности остались от прошлой эпохи, и теперь вызывали отторжение у нового мира.

– А, плевать, – вслух произнес Егор и под монотонное «вжиканье» вернулся в пещеру.

Он укутался в спальник. Перед сном Егор собирался подумать о планах на завтрашний день, но единственная мысль о том, что нужно искать дрова, только слабым импульсом тронула его извилины. Сон завладел им за несколько секунд.

Это было первое утро, когда они точно знали, что это утро. Молчаливое, угрюмое, оно разгоралось за небольшой двойной вершиной. Ему было, отчего чувствовать себя угрюмым. Миллионы лет эволюции, тщательного отбора и прочих премудростей природы перечеркнулись одной неделей невозможного урагана. Оттого и грозы были похожи на рыдания природы, понесшей тяжелую утрату.

Егор смотрел с края площадки на черный водоем. Он решил спуститься вниз, чтобы рассмотреть и пощупать его во всех подробностях. Что это, жижа, которая затекала к ним в пещеру или более-менее похожая на нормальную воду субстанция? К тому же он рассчитывал чем-нибудь поживиться на берегу. Уровень воды должен был понемногу опускаться, и какие-нибудь предметы могли проступить наружу. Самое полезное из того, на что мог рассчитывать Егор, это дрова. Они были сейчас нужнее всего остального. Еду и воду можно раздобыть, а вот готовить уже не на чем. Где-то сорванные ветром деревья должны были приземлиться, почему бы не здесь?

Для подстраховки Егор взял трос и клинья, оставшиеся от погибшего спелеолога. На первый взгляд спуск к воде не представлял особых трудностей, но грязь на камнях могла сыграть злую шутку. Матвей сидел с заспанным лицом на самом краю площадки и уныло следил за тем, как отец неуклюже спускается к воде. Отец чертыхался, когда нога соскальзывала с камня, но продолжал упорно продвигаться. Матвей глянул на небо, опасаясь новой грозы. Но небо оставалось безмолвно и потихоньку наливалось светом от поднимающегося солнца.

Егор подобрался к кромке максимального уровня воды, отмеченной на камнях темным налетом грязи. Поверхность в настоящий момент была ниже и находилась в двух метрах от грязной полосы. Склон под кромкой оставался скользким из-за жижи, высохнуть которой не давали регулярные дожди. Егор присмотрел более-менее ровную площадку, где можно было задержаться и дотянуться до воды. У него получилось опуститься на нее. Егор облегченно вздохнул. Он поднял голову и помахал Матвею. Сын вяло махнул в ответ.

«Ничего, скоро привыкнешь быть бодреньким по утрам», – про себя проговорил Егор.

Он опустился на колени и зачерпнул ладонью воду. Она была мутной, но совсем не черной. Недостаток света и глубина водоема создавали такой эффект. Егор попробовал ее на язык. Вода была соленой. Этого и следовало ожидать. Посмотрел налево и направо в поисках чего-нибудь, что скрывала вода. Напрасно, берег оставался абсолютно чист. До Егора дошло, что берег здесь чересчур крут, чтобы на нем что-нибудь задержалось. Следовало снова прогуляться к тому месту, где вода уходила из долины, либо в противоположную сторону в поисках пологого бережка.