Текст книги "Мшел. Книга 2. Энлиль"

Глава 8

Чем дальше Дмитрий уходил от дома, тем меньше сомнений оставалось в нем относительно рискованного похода в город. Нутро подсказывало, что сидение на одном месте не раскроет ему секретов происходящего вокруг деревни. А знать это было необходимо хотя бы для верной оценки подстерегающих опасностей по типу банды атамана Нечая. Ведь его проект охватил сразу несколько районов и являлся глобальной по масштабам области проблемой.

Дорогу до районного центра Дмитрий знал отлично. Помнил еще из поездок с Петровичем расположение всех брошенных автомобилей и использовал их как промежуточные финиши своего пути. Идти было легко. Холодная погода располагала к пешим прогулкам, несмотря на приличный вес рюкзака. Дмитрий чувствовал себя бодрячком с большим запасом сил и энергии. До первой машины дошел за два часа. Это была легковушка. Внешне она стала совершенно неузнаваемой. По центру крыши ржавчина проела ее насквозь и осыпалась в салон. Двери и капот тоже окрасились расползающимися очагами коррозии. Машина была старая, поэтому неудивительно, что микроб нашел, куда приложить свою разрушительную силу.

Не останавливаясь, Дмитрий пошел дальше и вскоре повстречал грузовик, не довезший зерно до элеватора. Он тоже подвергся сильной коррозии. Даже толстостенный кузов проржавел местами до дыр. Дмитрий ткнул в один из очагов пальцем, и тот провалился в него без усилий. Проклятая Энлиль умела проникать сквозь пористую структуру ржавчины, чтобы добраться до еще не окислившегося металла.

Хромированные и алюминиевые части кузова выглядели абсолютно нетронутыми. Дмитрий из любопытства поднял капот, разломившийся пополам под его усилиями, чтобы оценить работу микроба. В подкапотном пространстве сделалось необычно пусто после исчезновения всего пластика. Ржавчина, добившая все железные детали, только усугубила ситуацию. Мотор, оставшийся без резинометаллических опор, завалился на бок и тихонько рассыпался. Дмитрий, поддавшись интуитивному желанию, чиркнул зажигалкой. Пламя ярко вспыхнуло, как будто концентрация кислорода под капотом была выше, чем в окружающем воздухе. Эффект оказался кратковременным, через секунду пламя горело, как ему и положено.

Сомнений в правильности своих выводов относительного того, что железо портит именно генетически модифицированная бактерия, не осталось. Тварь выделяла кислород, поглощая углекислый газ из атмосферы и заодно железо в своем неуемном желании вернуть людям экологическое равновесие. Рецепт ее помощи был аналогичен лечению секущихся кончиков отрубанием ног в надежде, что тело пустит избыток питательных веществ в волосы. Человечество в вопросах экологии под благовидным предлогом переиграло само себя, устроив тотальную самоликвидацию.

Дмитрий иногда думал о глобальном апокалипсисе, но во всех сценариях, кроме эпидемии, вместе с людьми гибли животные и растения, к которым у бога не было никаких вопросов. Это казалось несправедливым. А тут, пожалуйста, выборочный конец света, у людей забрали игрушки, и они стали сами убивать друг друга. Остальному животу миру от этого были сплошные ништяки. Никакой химии на полях, никаких выхлопов, шумных самолетов и вездесущих туристов, пытающихся забраться во все недоступные места. Определенно, в следующей инкарнации Дмитрий желал родиться диким зверем. Желательно птицей, чтобы гадить сверху на догнивающие остатки некогда могучей цивилизации двуногих.

День выдался солнечным, но ветерок дул с севера, напоминая, что скоро зима. В тени деревьев лед в лужах еще держался. Отрешившись от бренных мыслей, Дмитрий начал получать удовольствие от созерцания окружающего мира. Шел, смотрел по сторонам и наслаждался, как будто мозг стимулировал железы, выделяющие гормоны счастья. Холодный воздух приятно наполнял легкие, оставляя часть природной гармонии внутри тела. Живя внутри человеческого социума, трудно понять, насколько прекрасен мир вне его границ. Какой он тихий, ненавязчивый, доброжелательный и, главное, самодостаточный.

Дмитрий запнулся о край ямки и чуть не упал. Наваждение очарования природой мгновенно улетучилось. Надо было внимательнее смотреть по сторонам, а не погружаться в созерцательную отрешенность. Подлые люди, не склонные к этой слабости, вполне могли ждать случайного попутчика. Вероятность этого была мала, учитывая, что дорогой никто не пользовался, но полностью исключать не стоило. Мало ли кто мог сбежать от людей и поселиться в лесу. Добыча в восемьдесят килограмм живого веса вполне могла обеспечить калориями на пару месяцев при умеренном питании.

За полдня Дмитрий дошел до блокпоста военных. Аккуратно проверил в оптику, не завелись ли посторонние личности за бетонными блоками. За полчаса наблюдения никакого движения заметить не удалось. Первый серьезный привал с обедом и горячим чаем он сделал за укрытием его стен. За ними не было ветра, что помогло быстро вскипятить чай на сушняке, наломанном по дороге с деревьев.

Блокпост стоял на перекрестке дорог. Одна вела в районный центр, другая в деревни и далее к военным. Дмитрий проконсультировался с теми, кто уже ходил, и мысленно выстроил маршрут, запомнив названия деревень. Так как эта дорога не раз использовалась военными, то жители деревень считали их своей крышей. Тем, кто проходил через нее с целью добраться до воинской части, жители не препятствовали. Дмитрий переживал, что до него всегда ходили группой, а он шел один. Для них он придумал легенду, что о его визите военные знают, как и о графике движения, и в случае если он не придет вовремя, отправятся искать.

Признаться, за время изоляции в Митяево Дмитрий научился бояться чужаков. Она создала ощущение, будто над деревней образовался купол нормальности, в то время как в остальных местах люди постепенно и неотвратимо превращались в лютых дикарей, умалишенных зомби, нацеленных на убийства без причины.

Сразу за блокпостом дорога стала похожей на лоскутное одеяло из заплаток разных оттенков серого. Помимо этого, она была узкой, волнистой и горбатой, образуя возвышение в средней части на всем протяжении. Только легковушки могли тут разъехаться, не выезжая на обочину и не ударяясь зеркалами. Двум грузовикам было намного сложнее, потому и обочины тут выглядели накатанными. В них стояли лужи, местами разъевшие насыпь и стекшие в кювет. Без ремонта узкие русла за несколько лет грозили превратиться в широкие овраги.

За перекрестком дорогу он не знал, поэтому непроизвольно всматривался в оголившиеся кусты у дороги, часто вскидывал оптику из-за того, что мерещилось какое-то движение. Иногда это были птицы, лисы, но чаще это была игра воображения. Крышка ствольной коробки на карабине снова обтерлась об одежду, оставшись без масляной пленки на поверхности, и покрылась едва заметным налетом ржавчины. Дмитрий был готов к этому. Заново натер ее масляной тряпкой и перевесил оружие по-другому, чтобы рукоятка затворной рамы упиралась в одежду, не давая плотно тереться о ткань.

Хорошая погода во второй половине дня испортилась. Нагнало серые тяжелые облака, и потянуло сыростью. Ветер заходил по неубранным полям пшеницы волнами, сваливая последние самые стойкие стебли. Оставшееся зерно проросло в колосьях и, не попав в почву, загнило либо высохло. Упавшие колоски щетинились высохшими ростками, словно их поразила грибковая болезнь, дающая плодовые тела похожей формы.

Были у этой печальной картины и внезапные бенефициары. Дмитрий увидел не ушедшего в зимнюю спячку суслика, выгрызающего зерно из колосков. Пугнул грызуна и долго потом смеялся, глядя, как толстая тушка, виляя жирной попкой, пыталась сделать вид, что убегает, елозя пузиком по земле. Наверное, лисы тоже забавлялись легкой охотой, трусцой догоняя разжиревший обед.

Впереди показался первый населенный пункт. Дмитрий заволновался и малодушно решил обойти его стороной. Сунулся в поля, но насобирал на обувь такие комья липкой мокрой почвы, что быстро понял: обход займет уйму сил и времени. Вернулся на дорогу, долго чистил обувь и продолжил путь по нормальной дороге.

Деревня готовилась к нападению, возведя на въезде убирающиеся металлические ежи высотой чуть больше метра. Ржавчина очень сильно потрепала их, но крестьяне залили конструкции маслом, что было очень заметно по жирному блеску, замедлив этот процесс.

– Стоять! – раздался голос откуда-то с уровня земли.

Дмитрий остановился и завертел головой.

– Кто таков? Откуда и куда? – снова спросил голос.

Дмитрий присмотрелся и увидел в десяти метрах от дороги ничем не выделяющийся холмик, из которого в его сторону смотрел ствол ружья.

– Из Митяево, иду в военную часть, – представился он.

– Чего один?

– Так получилось.

– Кого знаешь в Митяево?

– А кого надо?

– Как имя вашего председателя?

– Иван Иванович Решетов. Ветврач Геннадий Федорович… блин, фамилию его забыл.

– Ладно, бьется. Погоди, сейчас паренек подойдет и проводит тебя до выхода.

– Хорошо. Правильно делаете, что не пускаете защиту деревни на самотек.

– Так и вы, говорят, там не пальцем деланные. Правда, что вы с каким-то атаманом бились и разбили его банду?

– Было дело.

– У вас там какой-то полководец одаренный завелся, планирует не хуже Жукова, почти без потерь.

– Ну уж прям и Жуков, – усмехнулся Дмитрий, польщенный тем, что слухи разнеслись далеко за пределы их деревни. – А вы от военных узнали?

– А я тебе даже не скажу, откуда слухи. Тут у нас часто через деревню ходят, кто-то принес. Может, и ваши. А ты оружие просить собрался?

– Да, – соврал Дмитрий. – Патроны.

– Патроны всем нужны. Кстати, на дороге видели стаю волков, будь осторожен. Они как будто поняли, что у людей проблемы, и стали наглеть. У нас в крайнем дворе на той стороне села собаку прямо с цепью утащили. Я считаю, это вызов людям. Сегодня собаку, завтра в сарай заберутся, а потом и человека утащат, который решил в туалет на ночь глядя сходить. У вас как с волками?

– Пока ничего похожего не было. А по дороге я только лис видел. Их действительно много.

– Эти тоже опасные. Скотская натура. Заберутся в сарай, украдут пару кур, остальных подушат из вредности. А бывает, бешенство в деревню притащат. Покусают собак, а те хозяев. А чем колоть от бешенств теперь? Нечем. Только умирать в муках. Надо держать их от деревень как можно дальше, чтобы не думали, раз у нас проблемы, значит, и им теперь можно наглеть. Ты ночевать где собирался? В палатке?

– Да.

– Не советую. Ночуй в деревне. Попросись к людям, так надежнее будет.

– Спасибо. Приму к сведению.

Со стороны села к Дмитрию подошел парень, вооруженный автоматом. Это была модель с пластиковым цевьем и прикладом. Исчезнувшие детали были заменены на грубо сработанные деревянные аналоги.

– Иди впереди меня и не делай резких движений, – приказал парень.

– Понял. Давай, пока. – Андрей помахал в сторону бугорка.

– Пока. Данил, ты не строй из себя надсмотрщика, это нормальный человек. Проводи достойно.

– Ладно, – согласился парень.

– Спасибо, – поблагодарил Дмитрий.

– Погоди, хотел узнать… – из земли показалась голова мужчины в кепке, – у вас железо тоже начало ржаветь нещадно?

– Да. Мы уже выяснили, что это искусственная цианобактерия, о которой говорили до начала эпидемии. Ее имя Энлиль. Она использует окисление железа для фотосинтеза.

– И эта искусственная? На хрена ее вывели? – искренне удивился мужчина.

– Для борьбы с парниковым эффектом из-за избытка углекислого газа в атмосфере. Но, как обычно, все получилось через жопу.

– Все зло от знаний, – резюмировал мужчина. – Что они дальше придумают? Микроба, который испортит воздух, чтобы нельзя было дышать, или микроба, который превратит почву в болото?

– Я думаю, этих двух микробов нам хватит, чтобы еще долго деградировать.

– Да уж, новости. – Мужчина в глубокой задумчивости исчез под землей.

Данил, который взялся сопровождать, молча ждал, когда Дмитрий пойдет впереди него. Они направились через село. Дмитрий был удивлен, что и здесь люди додумались делать повозки из машин и запрягать в них бычков. Эта деревня очень напомнила Митяево, как будто одна из улиц, на которой он никогда не бывал. Люди занимались своими делами, бросали на Дмитрия любопытные взгляды, но не настолько, чтобы делать это, открыв рот. В отличие от его деревни, где за месяц не появлялось ни одного незнакомого человека.

Они вышли за село, миновав точно такие же ежи, как на въезде.

– Идите, я постою подожду, – произнес парень.

– Хорошо. Пока, и спасибо за помощь.

– Не за что.

Дмитрий пошел дальше, мысленно усмехаясь над собой за то, что боялся идти через село.

Через час начало смеркаться. Надо было выбирать себе место для ночлега. До соседней деревни они никак не успевал до наступления ночи. И, честно признаться, отнесся к истории про волков с легким скепсисом. Он не боялся ночевать в лесу, поэтому смело свернул с дороги, чтобы успеть засветло собрать дров для костра, разогреть на нем воду, а затем поставить на теплую землю палатку.

Дмитрий еще раз мысленно поблагодарил Владимира Петровича за презент. С его помощью он легко разжег костер. Ночь легла быстро. Как только солнце село за горизонт, температура воздуха сразу упала ниже ноля градусов. Дмитрий подкладывал и подкладывал дров в костер, чтобы земля под ним хорошо прогрелась. Помимо этого, он еще испытывал приятное чувство от тепла живого огня.

Перекусив и запив ужин чаем, Дмитрий ощутил, как сильно устал. Ноги гудели, глаза закрывались, а по телу растеклась такая сладкая лень, что впору засыпать прямо у костра, не ставя палатку. С трудом преодолев себя, сдвинул горящий костер в сторону и стал монтировать палатку, пока не остыла земля. С непривычки на это ушло гораздо больше времени, чем он рассчитывал. Перед тем, как улечься, Дмитрий подбросил несколько толстых веток в огонь, чтобы они прогорали несколько часов. Он не верил в волков, но так ему спать, когда через ткань виднеется защищающий огонь, было спокойнее.

Дмитрий забрался в палатку. Постелил на пол тонкое ватное одеяло, сложив его вдвое. Скинул неподъемные ботинки и надел шерстяные носки. Под голову бросил рюкзак. Карабин взвел, поставил на предохранитель и положил под руку. Свернулся калачиком и уснул под потрескивание дров в костре.

Дмитрий просыпался за ночь дважды. Первый раз из-за того, что сильно отлежал плечо до ломоты. Костер еще горел. В следующий раз проснулся оттого, что замерз и очень хотелось в туалет. Костер еле теплился красным головешками, почти невидимыми через брезент палатки. Дмитрий понял, что больше не уснет, пока не сходит до ветру. Чертыхаясь, поднялся и полез открывать клапан палатки.

Неожиданно с той стороны раздался предупреждающий рык «р-р-р-р». Дмитрий отдернул руку и замер. Затем снова притронулся к клапану, и снова раздался рык. Он нащупал зажигалку и светоотражающий конус. Надел его, поджег и снова полез открывать выход. На старой палатке он закрывался деревянными шпеньками. Открыл на два шпенька и посветил в темноту.

Свет выхватил две оскалившиеся волчьи морды со светящимися глазами. Дмитрий взял карабин в руку и выставил ствол наружу.

– Знаете, что это такое? – спросил он у волков.

В ответ ему раздалось очередное рычание. Дмитрий не испугался, чувствуя себя с оружием в безопасности. Но и волков стрелять не хотел, считая, что хищников лучше напугать, чем убивать. Он открыл клапан на еще одну застежку и осветил пространство вокруг. Волков было больше, чем двое. Стая пожаловала в гости.

– Я не охочусь на вашей территории, – сообщил он животным. – Как рассветет, я продолжу путь. Уходите, или я буду стрелять.

Разумеется, просьба была встречена совместным рычанием. Доброго слова, не подкрепленного оружием, волки не понимали. Дмитрий взял повыше их силуэтов и выстрелил. Шум выстрела заложил уши. Когда он снова посветил фонарем вокруг палатки, хищников уже не было. Из-за временной глухоты показалось, что они просто растворились в ночи. Дмитрий выбрался наружу, подсвечивая фонарем во все стороны. Подкинул дров в затухающие угли и подул, чтобы огонь снова занялся.

Сделал свои дела, прислушиваясь к звукам вокруг. Вдруг в сотне метров от него раздался протяжный вой, к которому затем присоединились еще несколько глоток. Дмитрию показалось, что волки выли в его честь, пытаясь надавить на него психологически, чтобы он не чувствовал себя в безопасности на их территории. Они не напугали его, наоборот, он проникся к ним уважением и пониманием. Дмитрий вернулся в палатку, нащупал в рюкзаке кусок вяленого мяса, отрезал кусок, выбрался наружу и положил на старую листву. Так он хотел сказать спасибо за то, что провел ночь на территории уважаемых хищников.

Волки закончили вой массовым тявканьем, постепенно удаляющимся от палатки. Сон они перебили окончательно. Костер снова разгорелся. Озябший Дмитрий сел к нему поближе и поставил чайник. Остатки воды с заваренным вчера чаем закипели быстро. Правда, он был уже похож не на чай, а на замоченный банный веник. С утра это было даже неплохо. Терпкий вкус согрел внутренности, трясущиеся от утреннего мороза и встречи с волками.

Дмитрий накидал в костер дров, чтобы тепло доставало до него, пока он собирал палатку, и чтобы граница тьмы находилась подальше. Все еще побаивался, что стая вернется попытать счастья во второй раз. Несколько раз пугался, увидев, как ему казалось, мельтешение теней. Однако, когда он снова услышал вой, раздавшийся очень далеко, ему стало намного спокойнее.

Дмитрий вышел на дорогу, едва забрезжил рассвет. Сегодня он рассчитывал пройти даже больше, чем вчера, чтобы на третий день похода дойти до военных. Мышцы болели на каждом шаге, пока он не одолел пару километров. Повезло с обувью. Нигде не натерло и не надавило. Портянки из мягкой фланелевой ткани прекрасно держались на ноге и защищали от трения о грубую кожу ботинок.

Расходившись, Дмитрий перешел на крейсерскую скорость. С интересом рассматривал окружающие пейзажи, запоминал дорогу, уверенный, что придется по ней ходить еще не раз. В первый день ему не попалось на дороге ни одного брошенного автомобиля, но за первый час второго дня Дмитрий повстречал сразу три машины. Одну «буханку», уже доделанную с учетом эпидемии. Что у нее сломалось в упрощенных внутренностях, сейчас было не разобрать, ржавчина доедала плохо защищенный от нее кузов. Две легковушки напротив нее, оставленные на дороге намного раньше, выглядели наряднее.

Дмитрий размечтался о том, что, если бы у него оказалась исправная машина, насколько проще и быстрее прошел бы его поход. Несколько часов, и он у военных. Еще пять часов, и он в городе. Руки соскучились по рулю, по скорости, по комфорту. С другой стороны, пешая прогулка давала неиспытанные доселе ощущения единения с природой. Та же встреча с волками прошла совсем не так, как можно было предположить. Это был контакт двух разумных видов, которые все поняли и не стали конфликтовать.

День не обещал быть погожим. Утреннее солнце, не успевшее подняться над верхушками деревьев, заслонили набегающие с запада тучи. Шумно пробежалась волна сырого ветра, предупреждая, что скоро начнутся осадки. Дмитрий желал снег, чтобы не промокнуть под ледяным дождем. Его желание сбылось. Вначале полетели редкие снежинки, потом их сменила крупа, прыгающая от соударения с дорогой и собирающаяся в канавках белым пятнами. Мир наполнился шуршанием, заглушающим остальные звуки. А потом начался настоящий снегопад, погрузивший окружающее пространство в белое безмолвие. Снег падал почти отвесно и не спеша, гипнотизируя сознание до состояния легкой дремоты. Монотонное однообразие внутри ограниченного не меняющегося пространства привело к тому, что Дмитрий совершенно потерял счет времени.

Он был крайне удивлен, когда понял, что оказался в очередной деревне. Вначале он услышал разговор двух женщин. Резко остановился, стряхнул с себя наваждение и осмотрелся. Увидел забор и едва проступающий за ним силуэт дома и учуял запах дровяного дыма. Возникло желание проскочить населенный пункт незамеченным. Дмитрий взял левее, чтобы не показаться на глаза женщинам, и прибавил шаг. Слева домов не было, но откуда-то тянуло сильным запахом навоза. Дмитрий перескочил разбитую дорогу с глубокой колеей и решил, что она вела на ферму.

Он прошел метров двести и вдруг прямо в спину услышал девичий голос:

– Здрасти!

– Здрасти! – поздоровался Дмитрий, не обернувшись, желая, чтобы недоразумение рассосалось само собой.

– Ой, а вы кто? – девушка поняла, что обозналась.

– Конь в пальто. – Дмитрий обернулся, ощерившись улыбкой.

Девушка лет пятнадцати-семнадцати в платке, фуфайке и больших кирзовых сапогах с самодельной подошвой смотрела на него испуганно-удивленно и не знала, как повести себя дальше.

– Я из Митяево, иду к военным. А вы тут все такие смелые? – спросил Дмитрий.

– А-хм, а чего бояться? У нас тут спокойно. Военные часто бывают, следят за порядком.

– Везет. А вот в соседнем селе все по-серьезному, вооруженная охрана на въезде и выезде. Не подскажешь, я по этой дороге выйду из деревни?

– Выйдете, если на перекрестке выберете правую сторону. Левая ведет к карьеру.

– Спасибо тебе, и будь осторожнее впредь, особенно в такую погоду, когда ни черта не видно, – поблагодарил Дмитрий.

– Ладно, – пообещала девушка растерянно.

– Хорошего дня, – пожелал ей Дмитрий.

– И вам, – произнесла она уже ему в спину.

Дмитрий отошел на несколько метров и усмехнулся. Ее неожиданное «здрасти» произвело такой же эффект, как волчье рычание по ту сторону палатки сегодняшним утром, или даже более сильный. У Дмитрия пульс стучал в ушах, как после марафонской дистанции. В подсознании уже закрепилась главная мысль новой эпохи: человек самый опасный враг. Слишком хитрый, вероломный и алчный, чтобы чувствовать себя спокойно в его обществе. Не иначе у людей должна была развиться интуиция, чтобы научиться определять внутреннюю суть человека с первого взгляда. В противном случае жизнь могла стать слишком невыносимой из-за постоянного напряжения в ожидании подлости.

Дмитрий покинул село, испытав немалое облегчение. В компании ходить по дорогам было бы намного проще и веселее. Снег все не унимался. Температура балансировала около ноля градусов, грозя превратить наметенные за пару часов сугробы в тающую жижу. Дмитрий посмотрел назад, на четкие следы, оставленные на снегу. Лучшей демаскировки и не придумать, если снег внезапно закончится.

К обеду он прекратился. Выглянуло солнце, и свежий снег, не успевший уплотниться, мгновенно превратился в густую кашу. Осень мгновенно превратилась в весну с бегущими ручьями. Если не считать промозглого ветра, не похожего на весенний, в остальном сходство было полное.

Увидев ответвление дороги, ведущее в лес, Дмитрий решил, что пришла пора перекусить. Набрал в чайник плотного мокрого снега и поставил на разожженный костер. Ветки разгорались плохо, внешняя часть успела намокнуть, стреляли, дымили и кое-как разгорелись. Все подложенные в костер ветки после занимались огнем намного быстрее. Чайник закипал очень долго. Дмитрий успел замерзнуть из-за неподвижного сидения в ожидании. Закинул в кипяток пучок из смеси разных трав, наслаждаясь распространившимся вокруг ароматом. Пока чай заваривался, не спеша перекусывал.

Шум копыт он услышал издалека. Скинул чайник с огня и завалил костер мокрой листвой со снегом. Прихлопал, чтобы легло плотнее и не пропускало дыма. Отполз поглубже в лес и затаился, наблюдая за дорогой. Молился, чтобы его следы на дороге успели растаять. На дороге между деревьев показались всадники в камуфляжной форме. На лошадях тоже были накинуты попоны камуфляжной раскраски. Дмитрий насчитал восемь вооруженных человек и решил, что это военные, пересевшие на новый транспорт.

Лошади шли шагом и удалились из поля зрения не скоро. Дмитрий выдохнул облегченно и полез за кружкой, чтобы налить в нее чая. Не успел он сделать глоток, как услышал стремительный галоп. Всадники вернулись и направились в его сторону. Значит, следы они все же увидели. Дмитрий понял, что скрываться будет глупо, только пулю получишь, поэтому сам вышел навстречу.

Военные остановились перед ним на расстоянии десяти метров, держа на прицеле автоматов.

– Кто такой? – требовательно спросил мужчина, выглядевший старше остальных.

– Что именно вас интересует? – Дмитрий отхлебнул чая из кружки, делая вид, что ему нечего скрывать и бояться.

– Имя, причина, по которой ты находишься здесь и все остальное, что тебе есть сказать.

– Меня зовут Дмитрий Липняков, я из деревни Митяево, иду в сторону воинской части, чтобы дальше пойти в город, – ответил он на заданные вопросы.

– Митяево, Митяево. Я слышал это название. – Старший задумался.

– Нашу деревню курировал майор Шапиро. Он командовал блокпостом, пока его не сняли. Вы же оттуда, из воинской части?

– Оттуда. – Старший кивнул. – Шапиро? Да ладно? Я слышал эту басню про то, как пенсионеры под руководством автослесаря разгромили без потерь банду атамана Нечая, которая до этого подмяла под себя полсотни деревень.

– Потери были. Двое наших и еще несколько человек из Ивановки. Много раненых было.

– А их сколько погибло?

– Около восьмидесяти. Точнее посчитать не могли, потому что тела были слишком фрагментированы взрывами.

– Фрагментированы, – засмеялся военный.

Напарники дружно поддержали его смех.

– А ты сам-то кто?

– Автослесарь, – ответил Дмитрий и снова отхлебнул чай, наслаждаясь произведенным эффектом.

– А майор сможет подтвердить это? – намного мягче поинтересовался старший.

– Конечно.

– Тогда поступим так: наш боец доведет тебя до блокпоста. Тут недалеко, километров восемь. Там перекантуешься до завтрашнего утра и уедешь в часть вместе с развозкой. Обязательно пройдешь беседу с нашим особистом, подтвердишь свою историю. Автомат заряжен?

– Да, и это карабин.

– Вынь магазин, выщелкни патрон и убери в подсумок. Смотри, мы люди, наученные горьким опытом, поэтому лучше за оружие просто так не хвататься, – посоветовал военный. – Хорошкин, отведешь человека до блокпоста и там останешься.

– Понял, – согласился боец.

– Ну все, давай собирайся.

Дмитрий вынул магазин и убрал в карман. Передернул затвор и поймал вылетевший из него патрон. Его бросил в карман. Карабин повесил через плечо.

– У меня там рюкзак и чайник, – произнес он, показывая в сторону леса.

Старший кивнул. Двое бойцов спрыгнули с лошадей и сами принесли Дмитрию его вещи. Перед тем как отдать, полазили внутри рюкзака. Не найдя ничего криминального, передали в руки.

– А зачем тебе в город? Там сейчас полная анархия.

– Есть интерес. – Дмитрий не стал вдаваться в подробности.

– Не хочешь – не говори. Шансов вернуться оттуда немного. Может, ты заговоренный или слишком удачливый сукин сын, но я бы точно не пошел туда в одиночку.

– Я знаю это, поэтому не хочу, чтобы из-за моей идеи кто-нибудь пострадал. Идти в одиночку – это свобода выбора.

– Ладно, философ сельского пошиба, нам пора, а то решат, что по дороге случилось ЧП. Удачи.

– И вам, – произнес Дмитрий вслед, затем посмотрел на оставшегося бойца. – Пошли?

– Пошли. Иди впереди меня, чтобы я всегда тебя видел.

– Как конвоируемый.

– Времена такие. Никому верить нельзя. Мы таких добреньких не раз встречали, прям в душу пытаются залезть, и бедные они, и несчастные, и хату спалили, и кушать нечего, и детей полна горница, плачут, ухи просят. Только поведешься на их рассказы, расслабишься, как тут же получишь нож в спину. Только за этот месяц больше десяти банд таких ликвидировали. Лезут в основном из города, промышляют по деревням, по дорогам, пытаются разжиться оружием. Сразу скажу, на тебя они не похожи. По ним видно, что конченые. Глаза выдают. Наш командир мог тебя прям там пристрелить, если бы понял, что ты врешь.

– А как он понял, что я не вру?

– А ты держался смело, как порядочный человек. А гнилье пытается сразу к себе жалость вызвать. Реакция такая на опасность.

– Нам обоим повезло с твоим командиром, – усмехнулся Дмитрий.

– Согласен. У нас вообще в части после начала эпидемии произошло самоочищение. Все, кто были так себе, сбежали, остались самые сплоченные. Не страшно за товарищей, что бросят в трудную минуту.

– Я заметил, что в селе, которое последним прошел, народ живет спокойно, даже слишком.

– А чего им не быть спокойными, знают, что под нами. И все знают, даже залетные. Ответка придет такая, что никакие барыши не окупятся. Мы не церемонимся с мародерами. Никаких судов, никаких расследований. Народ сказал, что грабили, вина доказана, получи свою пулю промеж глаз.

– Лихо. Такие времена научат людей правильному поведению, чтобы нечаянно не приняли не за тех. Всегда мечтал, чтобы люди стали превентивно вежливыми. Представляешь, сколько нервов было бы сбережено, скольких неприятных ситуаций удалось бы избежать, если бы люди не опускались до оскорблений.

– Страх смерти учит людей быстрее всякого учителя. Когда начиналась эпидемия, столько мата слышал в свою сторону со стороны гражданских, зато теперь только почет и уважение. Люди раньше как будто не знали, что хорошо, что плохо, у них все были гадами, и надо было доказать еще, что ты нормальный.

– Вот и я том же. Знаешь почему?

– Почему?

– А потому что хотят, чтобы ты был хороший, потому все вокруг настолько плохо, что морально опереться не на кого. Вот и ждут, что хоть ты будешь нормальным, чтобы окончательно не чокнуться от окружающей действительности. Очень хочется верить, когда жизнь начнет налаживаться, это качество снова не растворится в комфорте.

– Интересно рассуждаешь, прямо не как автослесарь, – заметил Хорошкин.

– А это уже стереотип, привязывать профессию к уровню интеллекта.

– А ты реально автослесарь или это легенда такая?

– Реально. Я и в деревню рванул за день до начала объявления карантина, потому что нам пригнали зараженную фуру, ехавшую из Владика.

– Надо же, предусмотрительный. Теперь понятно, почему ваша деревня отбилась от банды. Вы все предусмотрели.

– Можно и так сказать. Успели в последний момент.

Оставшуюся часть пути прошли в тишине. Хорошкин, сидя верхом, кутался в бушлат на ветру. Дмитрию было жарко на ходу. Лошадь шла чуть быстрее его средней походки, поэтому он даже запарился. Выпавший снег под солнцем и ветром растаял почти весь. Остался в лесу да в углублениях земли, куда не попадали прямые солнечные лучи.

По ощущениям Дмитрия блокпост должен был появиться уже скоро.

– Один поворот остался, – произнес Хорошкин, словно услышав его мысли.

Неожиданно совсем рядом раздалась мощная очередь из крупнокалиберного пулемета. К ней присоединилось многоголосье автоматной стрельбы. Лошадь под наездником дрогнула и загарцевала. Хорошкин посмотрел на Дмитрия.