Текст книги "Мшел. Книга 2. Энлиль"

Глава 7

Ворота охраняли незнакомые парни, не признавшие Андрея. Это вызвало в нем злость и обиду.

– Я руководитель отдела по внешним связям, Андрей Петренко. Наш отряд около месяца назад попал в засаду. Я был ранен, поэтому смог вернуться только сейчас. Вот у меня вся форма наша из анклава. Пропускайте, не пудрите мне мозги. – Он распахнул накидку и показал амуницию. – Вот дыра, заштопанная от попадания пули.

– Извини, мужик, но мы тут меньше месяца, поэтому тебя не знаем. Начальник у нас по внешним связям другой. Потерпи, сделаю запрос и дам тебе ответ.

Говоривший с Андреем часовой исчез за воротами. Его не было долгих десять минут. Он явно был смущен и не знал, как начать разговор. Андрей сразу почувствовал дурное знамение в его поведении.

– Короче, начальство сказало, что в ваших услугах больше не нуждается. Просят сдать оружие и возвращаться туда, откуда пришли.

– Что значит откуда пришел? А моя семья? – Андрей заскрипел зубами от злости.

Он был готов всадить очередь в часовых и войти на территорию анклава, чего бы ему это ни стоило в будущем.

– Да, сегодня утром было большое выселение. Двадцать с лишним семей вернулись в город. Их пожалели, не выселяли в непогоду, – ответил часовой, внимательно следя за реакцией нервного визитера. – До этого мы жили по две семьи в одной квартире.

Андрей задохнулся от неожиданности. С ними поступили настолько подло, что не укладывалось в голове. Он потерялся на минуту, перестав соображать от душившей злобы.

– Позови Лидию Растопчину. У меня для нее важная информация, – выговорил он низким голосом, с трудом сдерживая волнение.

– Ее нет. Она погибла два дня назад.

– Как? При каких обстоятельствах? – удивился Андрей.

– Она выезжала в город с целью отобрать людей на работы. На ее машину напали. Погибли все, кто был в ней.

– Ясно. – Андрей зло сплюнул на ворота.

Лидия была единственной ниточкой, связывающей его с остальным руководством анклава. Ее смерть показалась ему подозрительной. Делиться информацией о том, что «Блатные» готовят какую-то акцию, с другими руководителями анклава он не имел никакого желания, особенно с учетом, что его семья теперь неизвестно где. Больше в анклаве он не нуждался.

– Автомат сдай, – напомнил часовой.

– Обойдешься. – Андрей развернулся к нему спиной и пошел прочь.

У него была мысль, что Наталья поведет семью в их квартиру, потому что больше некуда. Она не знала, что все, кому доверял ее муж, переехали в старый кинотеатр, и было бы лучше отправиться сразу к ним. Андрей сел в машину и замер в размышлениях, как будет безопаснее, ехать или идти. Учитывая, что внутри машины находилось оружие и кое-какие продукты, жалко было их бросать, но и тащить на себе невозможно. Андрей выбрал ехать.

Вместо ключа зажигания в машине имелся переключатель на панели, которого быть не должно. Андрей щелкнул им. Закрутился стартер. Мотор схватил через несколько оборотов. Андрей отщелкнул переключатель назад. Из любопытства открыл капот и увидел, что там стоит аккумулятор из темного материала, напоминающего эбонит. Смекалка у «блатных» работала как надо, что давало им очки преимущества перед сытым анклавом, рассчитывающим непонятно на что.

Андрей знал все дороги, по которым можно ехать, а какие перекрыты. Пустые улицы позволяли гнать с приличной скоростью, не давая потенциальным агрессорам успеть среагировать. Быстро долетел до железной дороги. Под мостом путь оказался заблокирован бетонными блоками, поэтому пришлось двигаться вдоль рельс, пока насыпь не опустилась до уровня автомобильной дороги. Доехал до пешеходного перехода, оказавшегося уже автомобильной колеи и, надрывая подвеску, проскочил правыми колесами прямо по рельсам. Успел обратить внимание, как сильно заржавели пути за короткое время, пока ими не пользовались.

Несколько километров дороги проходили вдоль белого бетонного забора Хлебного городка. Еще одного места, где находилось большое количество складов и предприятий. Судя по открытым воротам и запустению, их просто разграбили. Впереди дорогу перебежали двое. Андрей взял в левую руку автомат и выставил в окно. Подъехав ближе, увидел, что это подростки, вооруженные двустволкой. Сделал несколько выстрелов поверх их голов, чтобы научить парней осторожности. Те попадали наземь, стараясь вжаться в шпалы так, чтобы скрыться за рельсами.

Откуда ни возьмись появилась стая собак, возбужденных появлением автомобиля. Псы бросились на машину, неистово лая, и бежали за ней метров двести. Наверное, сегодня они обрели смысл своего существования – бороться с автомобилями. А пацанам, лежавшим в страхе между рельс, надо было охотиться на собак, а не тратить смелость на слишком опасные предприятия.

За Хлебным городком Андрей выскочил на проспект. Почти все машины, оставшиеся на нем, сгорели и покрылись толстым слоем ржавчины. Рыжими пятнами покрылись и ограждения, отделяющие проезжую часть от тротуара, как будто заразившись от машин. Без пробок на дорогах город казался совсем небольшим. Андрей заехал в свой район, ни разу не нарвавшись на перекрытые участки дороги или засады. Да и понятно, что в этом не было никакого смысла. Те, кто решились разжиться, разбойничая на городских дорогах, умерли бы с голоду. И врагов, перемещающихся на технике по дорогам, никто не ждал. Это внушало легкий оптимизм, даря уверенность, что в городе за время его отсутствия ничего не поменялось и семья добралась до дома без проблем.

Андрей подъехал к дому. Оставил машину между домами и направился к подъезду. У его развозного грузовика двери в кабину и грузовую будку за время отсутствия разломали варварским способом. На том месте, где металл выгнуло и отстала краска, быстро распространились пятна ржавчины. Что могли искать в машине спустя несколько месяцев после начала эпидемии, Андрей не мог понять.

Дверь в подъезд тоже была открыта. На ней висели два одинаковых объявления, изготовленные типографским способом: «Уважаемые горожане, объявляется набор на рабочие места по специальностям: каменщик, слесарь широкого профиля, пекарь, экскаваторщик, сварщик, разнорабочие. Сбор производится ежесуточно в 7:00 на углу улицы Рабочей и Народной. Оплата производится ежедневно по итогам смены».

Андрей забежал по ступеням, стараясь не зацепить подсыхающие кучки фекалий и лужи мочи, на свой этаж. Подошел к дверям с замиранием сердца и постучал. Долго никто не отвечал, хотя было ясно, что дверь закрыта.

– Откройте, это я, Андрей! – произнес он громко.

Вместо двери их квартиры открылась соседняя.

– А, это ты, Андрей, – произнес сосед, разглядывая его. – А твоих здесь нет уже давно. Вы же вроде вместе куда-то переехали?

– Они сегодня должны были сюда прийти. Я думал, они уже здесь.

– Нет, не было никого. Я из дома уже три недели никуда не выходил, шпана распоясалась, проходу не дают. Мужики помладше, кто с оружием были, ходили в магазин и за водой, а я им часть пайки отдавал. А дней пять назад в магазины вообще перестали продукты возить.

– Продукты теперь за работу платят. Хочешь есть – иди работай. Читали объявление на дверях подъезда?

– Сам не читал, но мужики рассказывали. Когда прижмет, пойду, куда деваться. – Сосед устал от общения и прикрыл наполовину дверь. – Ладно, рад, что живой.

– Взаимно, – ответил Андрей без энтузиазма.

Вдруг с той стороны двери его квартиры раздался шум, а затем щелканье замка. У Андрея зашлось сердце. Дверь открылась, но вместо Натальи стояла та самая женщина, которая поселилась после того, как ее с дочерью выгнали из анклава.

– Андрей, вы? – спросила она слабым голосом.

– Я. Мои сегодня должны были вернуться. Их тоже… попросили.

– Как? За что? Вы провинились? – удивилась она.

– Меня не было три недели. Власти решили, что я погиб, как и многие другие, и выгнали сегодня утром. Надеялся, что Наталья с девчонками уже здесь.

– Нет, не было. Я приболела, лежу, никакого стука не слышала.

– Дома холодно? – догадался Андрей о причинах болезни.

– Да. У нас с дочерью нет печки. Пытались разжечь костер, чуть не угорели и квартиру не сожгли. Что делать, не знаем.

– А с едой как?

– Пока… – Женщина перешла на шепот, – подъедаем собачий корм. А Наташа не знает, что вы живы?

– Нет.

– Так поэтому она сюда и не пошла. Я думаю, она объединилась с женщинами из другой семьи, чтобы проще было пережить тяжелые времена.

– Логично, – согласился Андрей. – Но как узнать, к кому они пошли?

– Может, в анклаве знают?

– Меня туда больше не пускают.

– Скотская контора, я всегда это знала. Нелюди. – Женщина закашлялась.

– Выходит так. Ладно, я подожду на улице. Вдруг еще появятся. Я на машине прискакал, мог и опередить их.

– Хорошо.

– Если проморгаю, то внизу стоит уазик. Пусть жена спустится.

– Конечно, Андрей. – Женщина снова закашлялась.

Он сбежал вниз и застал на улице подозрительную публику с дубинками, рассматривающую его машину.

– Нехрен пялиться, идите куда шли, – попытался он отогнать их.

– А ты чего такой борзый, дяхон? – Крупный паренек перекинул дубинку из руки в руку.

– А ты ослеп? У меня есть автомат. – Андрей скинул его с плеча и приготовился к стрельбе, направив ствол прямо в лицо хулигану.

– Это наш район, – уже не так уверенно заявил крупный.

– В каком смысле ваш? Вы людей защищаете или, наоборот, грабите в этом районе?

– А тебе какое дело? Приехал, уехал, а мы тут живем.

– Вообще-то я тоже тут живу. Месяц назад этот район охранял Илья с товарищами. Я тоже тут бывал. Мы охраняли людей от таких утырков, как вы, чтобы не мешали за водой ходить, в туалет, магазин. Бояться стало некого, и вы повылезали? Можем вернуться и показать, чей этот район на самом деле. Мне патрон на такого гандона, как ты, не жалко.

– А с хрена ли вы решали, кому и как здесь жить? – возопил тонким голосом другой хулиган с татуированным лицом.

– Ну ты же видишь разницу, мы помогали, вы грабите. Кто из нас больше достоин считать район своим? Гандонам тут не место.

– А чего ты стóишь без автомата, дяхон? – спросил крупный.

– А то, что я и с автоматом остаюсь человеком. – Андрей неожиданно для всех выстрелил в дубинку в руках крупного.

Пуля попала в нее и выбила из рук. Хулиган перепуганно вытаращился на Андрея.

– У тебя вообще крыша потекла, придурок, – произнес он скороговоркой.

– Первый выстрел предупредительный, второй в голову, – ледяным тоном произнес Андрей. – Валите отсюда. Еще раз увижу, разговаривать не буду.

Компания ретировалась. Расслабляться теперь было нельзя. Подлые люди с трудом переносили унижение и могли напасть со спины в любой момент. Андрей переехал в другую часть двора, чтобы у него был лучше обзор по сторонам, прикрыт тыл и одновременно виден подъезд. Впервые с того дня, как он ушел от другой Натальи, вспомнил, что она дала ему жареных семечек. Из-за ветра и дождя грызть в дороге все равно не получилось бы, но сейчас сам Бог велел коротать время за этим занятием.

Он набрал горсть семечек и лузгал их, выбрасывая шелуху в окно. Вдруг из-за подъездной двери показалась девичья мордашка. Девочка пристально смотрела на Андрея в щель, но не решалась выйти.

– Идем, семечками угощу, – позвал он ребенка.

Дверь закрылась, но через несколько секунд снова открылась.

– Иди, не бойся, я хороший дядька, – попытался Андрей обнадежить ребенка. – Позови маму или папу, чтобы не страшно было.

Девочка вышла на крыльцо. Одетая как попало, будто сама собиралась. Худая, вокруг глаз темные круги, тонкие ножки в больших ботинках. Андрею стало ее жалко. Он сам выбрался из машины, огляделся, чтобы не потерять контроль из-за нахлынувшей отцовской заботы. Девочка ждала не двигаясь.

– Привет, красотка! Как тебя зовут?

– Валелия, – ответила она.

– Валерия. Красивое имя. Подставляй кармашки.

Девочка тощими прозрачными ручонками оттопырила один карман на пальтишке. Андрей высыпал в него семечек. Потом второй. Он насыпал и туда.

– Слушай, не ешь сразу много, а то животик заболит, – предупредил он ее. – Ты одна, что ли, дома? – догадался он.

– С блатом. Он у длуга иглает. А мамка на лаботе до ночи.

– Бедняги. Один кармашек семечек сгрызи сама, а второй оставь брату. И маме можете оставить вдвоем, хорошо?

– Аха. – Девочка с готовностью махнула головой, стриженной лесенкой.

– Погоди, я тебе еще лепешку дам. – Андрей сбегал к машине и принес кусочек зачерствевшей лепешки. – Держи. В воде размочите и съедите. Ну все, Валерия, иди домой и больше никому не открывай. Не все дядьки такие хорошие, как я.

Андрей придержал ей дверь. Девочка загрохотала большой обувью по ступеням. К счастью, жила она на первом этаже. Видимо, по этой причине и заметила, как Андрей лузгал семечки. Валерия закрыла за собой дверь и зашумела замком. Андрею стало легче на душе от доброго дела. Он представил, каково матери детей сейчас. Поневоле придется бросать их, чтобы прокормить. Когда Илья командовал на районе, тут было гораздо спокойнее. Если бы Лидия и ее напарники придерживались придуманного им плана, то и жизнь в городе до сих пор была бы похожа на нормальную.

Он продолжил лузгать семечки. Из подъездов рядом дважды выбирались люди по несколько человек с ведрами, чтобы сходить за водой. Увидев незнакомый автомобиль, опасливо озирались на него. При этом люди очень напоминали травоядных у водопоя в африканской саванне, напуганных близостью хищника. Андрей старался на них вообще не смотреть, чтобы не пугать сильнее. Он смотрел за подъездом и проходом между домами, ожидая появления «мстителей».

Прошло два часа томительного ожидания. Начало смеркаться, а Наталья с детьми так и не появилась. Кажется, нынешняя жительница их квартиры оказалась права, ей незачем было возвращаться, проще было объединиться с еще одной несчастной семьей и попробовать выжить совместными усилиями. Как теперь их искать, Андрей не представлял. Пока совсем не стемнело, он решил ехать к старому кинотеатру, к отряду Ильи, чтобы совместными усилиями подумать, как решить его проблему. В окнах по очереди загорались огни. Из оконных труб потянулись тощие дымки, быстро заполнившие двор едким запахом. Он снова поднялся в свою квартиру и предупредил женщину, где его искать, если семья вернется.

Машина завелась не сразу. Самодельный аккумулятор с трудом провернул мотор. Андрей поискал включатель фар, но не нашел. Полюбопытствовал заглянуть под капот. Оказалось, что никакой проводки к фарам не шло. Следовало торопиться, чтобы не ехать в полной тьме. Звук двигателя разносился непривычно громким эхом по двору. Во многих окнах показались лица любопытных людей, отвыкших от шума машин.

Андрей проехал мимо своего подъезда, своих ржавеющих машин, испытывая приступ печали по утерянному. Его очень расстроило, что он не встретил семью. Живо представил, как они напрасно тоскуют по нему, как тяготятся тем, что их выгнали, как последних собак, из теплого места. Как вместе эти неудачи сплелись в один комок неразрешимых проблем, вынуждающих пускаться на крайние меры. Андрей подумал, что предприняла бы Наталья, чтобы продолжить жить. Наверняка завтра же пошла бы устраиваться на любую работу. Это предположение дало ему определенный вектор занятий на завтрашний день.

Он проехал между торцевыми стенами соседних домов. Мимо мусорки, где стояли пластиковые баки, от которых остались только сгоревшие пятна на асфальте. Интуиция неожиданно подала ему сигнал опасности. Андрей увидел за левым домом движение. Поравнявшись с фасадной стеной, едва успел пригнуться от выстрела из дробовика. Дробь вынесла водительское стекло, засыпав осколками. Андрей нажал газ и понесся вперед, не поднимая головы.

Проехал метров пятьдесят, чудом не вылетев с дороги. Остановился и выскочил из машины с автоматом наперевес. Шпана безнаказанно скрылась за домами. Андрей осмотрел повреждения машины. Дробь не пробила толстый металл старого автомобиля. Если бы не шестое чувство, предупредившее об опасности, половина заряда была бы в голове. Андрей стряхнул с себя стекло, смел с сиденья и поехал дальше.

На кочке зачихал двигатель, будто схватил воздуха. Пришлось прибавить хода, чтобы успеть доехать до кинотеатра. Перспектива тащиться в темноте по незнакомому району в одиночку мало привлекала его. По пути попалась компания мужчин на одном из перекрестков. Они проводили машину напряженными взглядами, но ничего не предприняли. Андрей облегченно выдохнул. Времена настали такие, что вначале стреляли, а потом интересовались, что надо.

Территорию вокруг кинотеатра Андрей не признал. В свой последний визит он помнил ее другой. От парка не осталось и следа, торчали только пни. Тяжелую чугунную ограду перенесли ближе к зданию. Она преграждала путь любому автомобилю. Андрей подъехал к ней вплотную. За оградой находились странные сооружения, похожие на полосу препятствий. Трубы, уголки, части автомобилей, остатки спортивных тренажеров, качелей и прочих вещей с придомовых площадок создавали пояс, огораживающий кинотеатр.

Андрей вышел из машины и поднял руки вверх, зная наверняка, что за ним уже следят в перекрестие прицела. Вынул два трофейных автомата из машины, чтобы не украли, пока она останется без присмотра, и перелез через ограду.

– Стоять! Кто такой? – раздался с крыши голос.

Андрей попытался высмотреть стрелка, но в наступившей темноте это было невозможно.

– Андрей Петренко, друг Ильи Старостина.

– Андрюха?

– Да, я.

– Проходи, чего стоишь. У нас тут неспокойно.

Андрей, тщательно обходя препятствия, понял их назначение. В случае нападения штурмующие непременно замедлились бы на них, позволяя отстреливать их с большей вероятностью. Из кинотеатра вышли несколько человек.

– Андрей, это ты? – раздался голос Ильи.

– Я.

– А мы слышали…

– Нет, живой.

Они обнялись, как закадычные друзья.

– Вижу, место пришлось вам по душе, обживаетесь, – заметил Андрей, поднимаясь по ступеням.

– Пытаемся. Не скажу, что легко, но сообща любое дело воодушевляет. У меня к тебе куча вопросов.

– Сейчас все расскажу. Там в машине продукты кое-какие остались и патроны. Надо бы забрать.

– Узнаю твой почерк, никогда не приходить с пустыми руками, – посмеялся Илья и отдал распоряжение забрать вещи из автомобиля.

Внутри кинотеатра горели свечи, вкупе с высокими стенами они делали его похожим на средневековый замок. Стоял сильный запах горелого масла. Андрея проводили в помещение, оборудованное под столовую. Где-то в углу зажужжал генератор, и появился электрический свет. Стало непривычно светло. Андрей увидел паренька, крутящего педали примитивного устройства, вырабатывающего электричество вращением автомобильного генератора, соединенного с велосипедом.

– Присаживайся, сейчас накормим тебя и напоим. – Илья светился счастьем.

– Алкоголь не буду, спасибо. Завтра утром пойду искать семью. – Андрей описал ему события последнего месяца в двух словах.

– Вот твари, а. – Илья заколотил пальцами по столу. – И мыслей нет, к кому они могли пристать?

– Нет. Я жен своих бойцов не знал ни в лицо, ни по имени. Времени не было на это. Поеду завтра на биржу, может, встречу, – поделился Андрей планами на завтра.

– Печально, конечно, но гораздо лучше, чем слухи, которые до нас дошли.

– И что это за слухи?

– Информация была такая, что вы устроили террор крестьянам, а они за это на вас напали, в жесткой форме издевались, потом убили, – рассказал Илья. – У меня в голове не укладывалось, что ты смог бы устроить террор.

– Я так и думал, что нападение было срежиссировано заранее. Все выглядело очень подготовленным. Анклав до сих пор пребывает в сладкой дреме относительно подписанных договоров. Остальные стороны вытирают ими задницы и просто используют время для накопления сил. «Блатные» собирают войско. В той деревне, где я отлеживался, забрали десять или двенадцать человек. А таких деревень у них десятки, а есть еще городское население. Думаю, под ружье поставят тысячу или больше. А в анклаве, если собрать всех, кто владеет оружием, наберется не больше трехсот.

– И что делать в таком случае?

– Надо помешать штурму, – на полном серьезе заявил Андрей.

– Анклав все равно погибнет, не вижу смысла. А с нашей стороны могут быть огромные потери.

– Анклав – это огромные запасы продуктов, вещей, оружия, это налаженное производство. Мы должны стать во главе «Обкома». Если все это присвоят «Блатные», никому ничего не достанется, кроме них. А что будет дальше, ты и без меня можешь представить.

– Наполеоновские планы тебя не отпускают. И с каждым разом я вижу, как они становятся все грандиознее, – поддел друга Илья.

– Сам от себя не ожидал, что судьба людей станет меня волновать настолько. Чтобы быть честным, я не столько пекусь о людях, которых не знаю, сколько о семье и тех, кто близок. Хочу, чтобы мои девчонки жили в среде, где не страшно выйти на улицу, где не страшно умереть от голода и холода. Я сегодня накормил семечками… кстати, – Андрей полез в карман и высыпал на стол кучу жареных семечек, – презент от деревенских, угощайтесь. Так вот, сегодня я видел маленькую девочку с тоненькими ножками и ручками, у которой мать вынуждена работать весь день, оставляя детей одних. Видно, что они сильно недоедают, что неприятности висят над ними дамокловым мечом, а впереди зима. Эта мордашка с криво остриженной челкой стоит у меня перед глазами немым укором. Что стоит моя жизнь, когда такие дети могут умереть? Сытая безопасная жизнь в наше время – это как смертельная болезнь, от которой еще можно вылечиться. Понимаете меня? Только превозмогание сделает из нас тех, кому будет уготована спокойная старость. Все жаждущие комфорта умрут в страданиях. Это мужиков касается в первую очередь. Настало наше время.

Все, кто слышал проникновенную речь Андрея, умолкли в задумчивости. Людям было свойственно, найдя для себя кажущийся стабильным укромный уголок, перестать мыслить глобально. Желание поддерживать статус-кво начинало преобладать над стратегическим планированием.

– А что у вас тут нового? – поинтересовался Андрей. – Смотрю, обустраиваетесь полным ходом. Все деревья спилили.

– Приходится. Зимой дров мало не будет. Мы еще и уголь раздобыли. Пришлось сменять на патроны. Дней десять носилками таскали за три километра. Это было что-то. Думал, на всю жизнь горбатым останусь. Из-за этого угля нам на хвост упали какие-то выродки и решили штурмануть. Думали, мы обыкновенные лохи, и полезли внаглую. Мы половину их банды покрошили в первые минуты боя, остальные сбежали. Оружия при них нормального не оказалось, только охотничьи гладкостволы да один «ланкастер», на который патроны хрен найдешь. Потом, когда решили спилить все деревья, пошли в один супермаркет за топорами и пилами. Там чуть сами не попали под огонь. Какие-то парни с семьями, типа нас, заняли его. У них там и печи были под твердое топливо, и инструмент, и много чего еще. Но оружия и патронов не было. Мы сменяли три СКСа на несколько печей и кучу инструментов. А еще скорешились с ними и держим связь. Так что твой подгон с патронами и автоматами очень хорошо восполнил наши опустевшие запасы.

– Это хорошо, что скорешились, – отметил Андрей. – Надо будет пообщаться как-нибудь.

– Не уверен, Андрей, что до начала бойни кто-нибудь добровольно решит вступить в серьезную переделку. Они тебя не знают, подумают, что ты решил использовать их в своих делах.

– Ладно, ты прав, Илья. Мне как шлея под хвост попадет, хочется все и сразу. Давай, расскажи, как у вас тут жизнь проходит, – попросил Андрей.

– По расписанию. У каждого есть обязанности. В основном работаем по хозяйству. Дрова притащили внутрь на просушку целыми стволами и потихоньку пилим на пни. Опилки собираем на коптильню.

– Кого коптить собираетесь? – посмеялся Андрей.

– Мы закоптили первую партию голубей. Их на чердаке кинотеатра обитали сотни. Половину отловили и закоптили, чтобы настроить процесс. Мы их называем рябчиками, чтобы не травмировать психику детей. Получилось сносно, а по нынешним временам так вообще деликатесно. Может, зимой подадимся в деревню какую-нибудь, выменяем мясо на патроны.

– Все деревни вокруг города в радиусе семидесяти километров поделены между тремя сторонами: «Обкомом», «Блатными» и «Законом». Попадетесь – несдобровать.

– Серьезно? – удивился Илья. – Мы не знали об этом.

Андрей вынул карту, с которой уезжал на дело, и расстелил ее перед собой.

– Вот так сейчас выглядит политическое устройство нашего города и пригородов. Причем за нарушение условий договора – смерть. Три группировки договорились владеть всем. Есть, наверное, всякая мелочь, типа нас, но это явление временное. Придет время, доберутся до всех.

– А ты сам-то ничего не нарушил? – поинтересовался Виктор из старой команды Ильи.

– Нет, мы шли четко по своей территории. Я считаю, что блатные просто застращали нами пограничные деревни, чтобы спровоцировать конфликт. Их задача – настроить людей на территории анклава против него. Рассказали небылицу, что мы едем отнимать последнее, всучили автоматы, а колхозники и рады, что разобрались с проблемой, хотя своими руками натянули себе на шею хомут. Если надо, можете забрать карту, мне она больше не нужна. Знать будете, в какие деревни лучше не соваться.

– А ты где собираешься на зиму обустраиваться? – спросил Илья.

– Не знаю. Вначале надо найти семью, – ответил Андрей, испытав приступ черной тоски из-за того, что не с ними.

– В анклав точно больше не вернешься?

– Боже упаси. Единственный, кто меня там поддерживал, это была Растопчина, но она погибла. Ничего не слышали про это? Два дня назад было.

– Нет, не слышали. Нормальная женщина была, решительная, умела сочувствовать. – Илья вздохнул. – А как она погибла?

– Убили. Расстреляли прямо в машине вместе со всеми, кто в ней был, когда выезжала в город по делам.

– Постой, постой. – Илья завертел головой. – Саня, ты два дня назад был там, где расстреляли машину? – обратился он к парню за два стола от их.

– Да, был, и что?

– Подробности знаешь?

– Люди говорят, что за полчаса до стрельбы появились подозрительные мужики с оружием. Когда мимо них проехала машина, расстреляли ее и исчезли. Явно неместные. Они ни с кем не общались, на контакт не шли.

– Заказуха, – предположил Илья.

– Да, ты прав, только кто ее заказал, свои или чужие? Я склонен считать, что свои, потому что она часто была оппозиционна многим из руководства «Обкома». Боюсь, что и меня могли грохнуть, останься я в анклаве в эти дни.

– Вот гадюшник. Как ты там вообще работал?

– Из-за семьи. – Андрей пожал плечами.

– У нас тут в сто раз лучше, чем в анклаве, и никто никого не выгоняет. Работа есть для всех. Так что ищи семью, воссоединяйся и давай к нам.

– Спасибо. Я ждал этого приглашения.