Текст книги "Истоки русской души. Обретение веры"

Глава 3
«Судьбы они не знают». Основное содержание славянской мифологии

Язычество древних славян – это религиозно-мифологические представления оседлых земледельческих племен, живущих территориальными (соседскими) общинами. Славянские божества напрямую связаны с природными объектами, которые находились в сфере жизненной и производственной деятельности славян – землей, лесом, водой, небом, солнцем. При этом славяне не были ни солнцепоклонниками, ни огнепоклонниками, как многие другие народы. Скорее объектом поклонения становились производящие силы природы – дождь, ветер, солнечный свет, гром, молния и т. д., то есть все то, что непосредственным образом влияет на появление урожая.

Не случайно, например, лето считалось важнейшим элементом годового цикла, ибо именно летом производящие силы природы набирают наибольшую мощь. Кстати, мифологизированное восприятие лета как главной части года отразилось и в том, что исчисление годов мы до сих пор называем летосчислением. Зима же связывалась с периодом засыпания, а то и временного умирания природы. И эта оппозиция – лето – зима – представляла собой главное деление года на два периода (весна в этом случае – предлетье, осень – предзимье). Кстати, сами названия «лето» и «зима» одинаковые во всех славянских языках. И вообще в славянском мировосприятии все доброе и хорошее связано со светом, теплом, а злое и страшное – с темнотой, холодом.

Славянская мифология не была подробно разработана и структурирована, как, допустим, древнегреческая. Скорее всего, иначе и не могло быть, ибо мировоззрение древних славян было во многом определено их принципами общественного устройства. Славяне не имели строго регламентированной, иерархической структуры общества, как это было у народов с кровнородственной общиной (древние греки, германцы). Примечательно, что у племен с кровнородственной общиной обязательно присутствует своеобразный культ генеалогии – как племени, так и отдельного рода. Иногда имена предков помнились на протяжение десяти-двенадцати поколений. В территориальных же общинах генеалогиям не придают особого значения. Более того, у славян, как и у ряда других народов (в том числе римлян), долго не было личных имен вообще.

Следовательно, и славянские религиозно-мифологические культы были значительно проще, нежели у племен с кровнородственной общиной. Например, славянские божества практически не состояли в кровном родстве (за исключением Дажьбога, которого называли сыном Сварога, а также Радегаста в Прибалтике, прозываемого Сварожичем) и не вступали между собой во враждебные отношения в борьбе за власть, как это было характерно для богов древних греков. Возможно, в этих достаточно мирных отношениях между богами отразились взаимоотношения различных славянских общин между собой и с другими народами. Да и сами славянские боги совсем не воинственны и не кровожадны (за исключением Перуна в Киеве, который, как уже говорилось, возможно, и не был славянским богом, и Свентовита в Прибалтике, на культ которого значительное влияние оказала, видимо, кельтская мифология).

Наличие в славянской мифологии культов богов с различным этническим происхождением свидетельствует и о «миролюбивом» характере самих славян, и о том, что славяне мирно ассимилировали другие народы. Например, у балтийских, придунайских и приднепровских славян прослеживается культ коня, которого не было у других славянских племен. Исследование этого культа показывает, что в Прибалтике, Придунавье и Приднепровье славяне ассимилировали какие-то местные племена, которые в давнем своем прошлом были кочевыми народами и у которых культ коня играл первостепенную роль.

О том, что славяне поклонялись разным богам, свидетельствуют и письменные источники. Известный византийский историк VI века Прокопий Кесарийский дает описания верований славян, но, по существу, перед нами описание верований совершенно разных народов. «Они считают, – говорит он в одном месте, – что только один бог, творец молний, является владыкой над всеми, и ему приносят в жертву быков и совершают другие священные обряды». А затем отмечается, что «они почитают реки и нимф, и всякие другие божества, приносят жертвы всем им и при помощи этих жертв производят и гадания». Следовательно, уже в VI веке под именем «славян» жили народы разных этнокультурных традиций – одни поклонялись некому единому «богу, творцу молний», другие сохраняли какие-то древние политеистические культы.

В XII веке (спустя 600 лет!) католический священник Гельмольд повторяет слова Прокопия Кесарийского если и не слово в слово, то очень близко по сути. Только если византийский историк описывал верования южных славян, то Гельмольд – языческие культы славян балтийских: «У славян имеется много разных видов идолопоклонства. Ибо не все они придерживаются одних и тех же языческих обычаев. Одни прикрывают невообразимые изваяния своих идолов храмами, как, например, идол в Плуне, имя которого Подага; у других божества населяют рощи, как Прове, бог Альденбургской земли, – они не имеют никаких идолов. Многих богов они вырезают с двумя, тремя и больше головами. Среди многообразных божеств, которым они посвящают поля, леса, горести и радости, они признают и единого бога, господствующего над другими в небесах, признают, что он всемогущий, заботится лишь о делах небесных, другие боги, повинуясь ему, выполняют возложенные на них обязанности, и что они от крови его происходят и каждый из них тем важнее, чем ближе он стоит к этому богу богов».

В изложении Гельмольда примечательно упоминание священных дубовых рощ бога Прове, или Проне, – многие исследователи видят в этом боге более известного нам Перуна, символом которого тоже был дуб. Но главное, перед нами снова та же картина – под именем славян в Прибалтике жили народы разных этносов, продолжающие поклоняться своим традиционным богам.

Укорененное общинное житие стало основой славянского, а позднее и русского коллективистского (общинного) миросозерцания. Многовековое существование общины определило содержание социальных идеалов и принципов общежития славян – равенство, выборность снизу вверх органов управления, отрицательное отношение к иерархическому соподчинению сверху вниз. Именно территориальная община обычно открыта для приема выходцев из иных народов на положении свободных и равных. Кровнородственная не допускала равенства и внутри семьи, а выходцы из иных родов могли попасть в нее в качестве неполноправных (как было в древнегреческих полисах).

И что характерно – этническое самосознание славян по той же причине изначально было ослаблено на фоне племен с кровнородственной общиной. Недаром еще в языческие времена главной составляющей славянской мифологии становится образ земли. С землей связаны важнейшие религиозные культы и обряды. Земля в славянском религиозно-мифологическом мировосприятии оказывается не только производящей силой природы («кормилица»), но и родоначальницей, матерью всего живого («Мать-сыра земля»). Ослабленное этническое самосознание славян, их полиэтничность определили и тот факт, что идеи самостоятельности и независимости у славян всегда были связаны не с идеей племени или рода, а с идеей «родной земли» как места жительства многих народов, объединенных славянским компонентом. Давно, например, замечено, что в памятниках древнерусской литературы говорится прежде всего о Русской земле и крайне редко о русском народе.

Славянская территориальная община породила исключительную жизнеспособность славянских народов в древности. И эта поразительная жизнеспособность определила своеобразие славянского, а позднее уже и, собственно, русского мировоззрения – гораздо более оптимистического, чем на Западе и на Востоке; гораздо более восприимчивого к влияниям и в то же время способного переделать любое влияние на свой, оригинальный, славяно-русский лад.

Глубинный смысл всей славянской мифологии заключался в том, что она была призвана гармонизировать отношения людей с природой и отношения между различными народами. Славянская мифология, отражавшая духовные, нравственные и социальные качества самих славян, должна была обеспечить мирное сосуществование различных этносов в рамках одного социума, в пределах одной социальной организации. Освящение мира, освящение лада жизни – вот цель, вот смысл славянского язычества.

Само древнее славянское мировоззрение отличалось от мировоззрения окружающих его племен. Так, еще в VI веке Прокопий Кесарийский записал, что славяне «судьбы не знают». Славяне не знали понимания судьбы как «фатума» – рока, неизбежности. Такое «фатальное» отношение к судьбе было характерно для древних греков и римлян, для германцев, а также для русов‑ругов и варягов‑руси. Отношение к судьбе как к «фатуму» порождало у этих народов неистребимую веру в предопределенность, в то, что никакие действия человека не могут изменить фатальной неизбежности, предначертанной свыше.

Славяне же воспринимали судьбу в большей степени как «фортуну». Судьба-фортуна открыта, результаты ее неизвестны. Не только судьба управляет человеком, но и человек судьбой. Действительно, есть много примеров, когда в славянской среде шли наперекор судьбе, т. е. прочитанные во время гаданий знаки предопределенности не отменяли право выбора (здесь можно вспомнить знаменитое русское «авось»). Поэтому есть все основания полагать, что идея предопределенности не представляла в славянском мировосприятии глобальной неотвратимой силы, как это было у других народов. А присутствующие в древнерусском сознании элементы фаталистического мировосприятия скорее всего имеют отношение к варяго-русской, изначально неславянской среде.

Об оптимистичности славянского миросозерцания свидетельствует еще один факт. Дело в том, что, видимо, еще в дохристианском мироощущении древнерусского народа присутствовала идея спасения и воскрешения, хотя и в очень неоформленном виде. Известно, что понятия «Бог», «вера», «дух», «душа» в православие пришли из древнерусского язычества. И понятие «рай» как место посмертной жизни воспринято православием из языческого лексикона. Подобное произошло только на Руси, ибо в западное католичество эти понятия пришли из латинского и греческого языков. Например, «рай» обозначается греческим словом «парадейсос». Значит, у народов Западной Европы в дохристианском сознании не было собственных подобных понятий (или же они были не очень разработаны). В древнерусском же язычестве идеи спасения на «том свете» существовали. И недаром понятие «тот свет», по признанию исследователей, в славяно-русских верованиях – одно из центральных понятий, связанных с представлениями о потустороннем существовании души после смерти и о тесном взаимодействии земного и загробного миров. Не случайно и то, что похоронные обряды у древних славян сопровождались празднествами – «тризной». Значит, человек, перешедший в иной мир, должен был испытывать некую радость, в чем ему помогали оставшиеся на «этом свете» его соплеменники.

Если же говорить о взаимоотношениях христианства и дохристианской славянской мифологии, то необходимо признать, что последняя сыграла немаловажную роль в развитии раннего древнерусского христианства. В это время язычество, с одной стороны, уступает место новой религии, а с другой – продолжает сосуществовать с христианством. Наступает период «двоеверия» (сам этот термин появляется в русских памятниках уже в XII–XIII вв.).

Например, многие элементы древнеславянской мифологии вошли в христианские обряды и в церковный календарь. Так, промежуток между Рождеством и Крещением заняли дохристианские Святки, за ними следует Масленица, которая стала преддверием Великого (предпасхального) поста. В христианскую Пасху вплелись языческие поминальные обряды, а также древнеславянский культ хлеба. В Троицу – культ березы и другие элементы древнеславянского праздника семика. Преображение Господне стали отмечать как праздник сбора плодов – Яблочный Спас. Не случаен и тот факт, что языческое влияние прослеживается в орнаментах памятников древнерусского храмового строительства (солярные, «солнечные» знаки, белокаменная резьба).

Многие языческие божества «передали» свои функции христианским святым. Перун стал олицетворяться с Ильей Пророком и Георгием Победоносцем; культ Николы Мир Ликийского вобрал элементы поклонения Beлесу, как и культ архангела Михаила и святого Власия, особого покровителя скота; языческая Мокошь слилась с Параскевой Пятницей и Богородицей.

Языческие обряды и верования очень долгое время сохранялись в быту древнерусских людей, причем как в гуще сельского и городского населения, так и в княжеско-боярской среде – различного рода гадания, празднества, погребальная обрядность. Например, внецерковные обряды проводов умерших князей продолжали бытовать до XIII века. Кроме того, языческая архаика прослеживается в памятниках литературного и устного творчества, особенно в эпосе (былинах, песнях и т. д.).

В целом же на уровне бытовых суеверий язычество сохранялось постоянно, оставаясь средством мифологического освоения человеком природы. Так, еще в XVI веке во время исповеди сельские священники задавали вопрос: «Не ходила ли еси к Мокоши?» Стоглавый собор в 1551 году отмечал распространенность языческих культов, а упоминания о поклонениях Роду и рожаницам встречаются и в XVII веке.

Языческая славянская мифология выражала все основные особенности духовного, этнокультурного, общественного и хозяйственного бытия древних славян. Более того, уже в Древней Руси развитие духовной культуры и религиозно-философской мысли происходило не только в русле христианской веры, но и под влиянием традиционного, в том числе и языческого, славянского мировосприятия.

* * *

На протяжении многих веков традиционные славянские языческие верования довольно успешно справлялись с задачей устроения лада жизни. Иначе, наверное, славянские племена не смогли бы столь быстро и столь же мирно освоить огромные европейские пространства. Но язычество исполняло свое предназначение на догосударственной стадии развития славян. Как только возникала необходимость создания государства, ситуация сразу же менялась. Ведь образование государства всегда связано не только с возвышением определенных социальных слоев, но и одних этносов над другими. И, став господствующим слоем в обществе, эти этносы начинали возвышать и своих богов, которым они поклонялись. Вот тогда и возникали проблемы, ибо другие этносы вряд ли могли согласиться с подобным положением.

Более того, попытка возвысить одного из богов вызывала конфликт и внутри одного этноса. В качестве примера можно привести религиозную войну, которая разразилась в 1057 г. между несколькими балтийскими славянскими племенами из-за того, чей бог должен быть главным. Текст, написанный Гельмольдом в конце XII в. (ок. 1172 г.), сообщает: «В те дни произошло великое движение в восточной части славянской земли, где славяне вели между собой внутреннюю войну. Их же – четыре племени, и они называются лютичами, или вильцами: из них хижане и черезпеняне, как известно, обитают по ту сторону Пены, ратари же и доленчане – по эту. Между ними начался великий спор о первенстве в храбрости и могуществе. Ибо ратари и доленчане желали господствовать вследствие того, что у них имеется древнейший город и знаменитейший храм, в котором выставлен идол Редегаста, и они только себе приписывали единственное право на первенство потому, что все славянские народы часто их посещают ради (получения) ответов и ежегодных жертвоприношений. Но черезпеняне и хижане отказывались им подчиниться и, напротив, решили защитить свою свободу оружием». Эта война была жестокой («Много тысяч людей пало с той и с другой стороны», – сообщает Гельмольд), в нее в качестве союзников одной из сторон были вовлечены славяне-бодричи, а также саксы и даны.

Таким образом, поклонение разным богам могло привести (и приводило) к серьезным внутриславянским конфликтам. Надо отметить, что балтийские славяне так и не смогли эти конфликты преодолеть. На протяжении нескольких столетий они яростно сопротивлялись насильственной христианизации, которой их подвергали соседи-католики. Но и собственный единый религиозный культ у них не сложился, как не сложилось и единой государствености. В итоге разобщенные славянские народы, жившие в огромном количестве на южном побережье Балтийского моря, были физически истреблены…

Часть II
«…И крестися Русь»

Глава 1
«В начале было слово…». Религиозные истоки христианства

Во второй половине I тысячелетия нашей эры происходят коренные перемены в области религиозных и мировоззренческих представлений народов Европы. На смену многочисленным языческим религиям различных народов, заселивших Европу, приходит христианство. В дальнейшем христианство становится основой мировоззренческой системы всей европейской цивилизации. Поэтому и философия в эту эпоху Средневековья существует прежде всего как христианская философия.

Напомним, что христианство как религия возникло в первой половине I века н. э. на Ближнем Востоке. Оно выросло из недр религии древних евреев – иудаизма. На протяжении нескольких веков иудаизм формировался как монотеистическая религия: древние евреи верили в существование единого бога – Яхве (Иегова). В этом состояло основное отличие их религии от религий большинства соседних с ними народов, в том числе греков и римлян, у которых сохранялись политеистические религиозные убеждения.

По верованию древних евреев, Яхве избрал их народ как единственный достойный божественного заступничества, поэтому они являются «избранным народом» среди других народов. Несмотря на все беды, постигшие древних евреев, Яхве не оставляет их без своего покровительства, и со временем произойдет явление посланника Яхве, Мессии (Сына Божиего), на Землю. Мессия принесет евреям новое слово Божие, откроет им Божественную истину, спасет их от грехов, а другие народы будут подвергнуты жестокому наказанию за свое неверие. История древних евреев, религиозные заповеди иудаизма, а также пророчества явления Мессии были изложены в их священных книгах, объединенных под общим названием Танах.

В 30‑х годах I века н. э. в Иудее, тогда являвшейся одной из провинций Римской империи, появился человек, которого некоторые верующие евреи и стали считать Мессией, Сыном Божиим. По сохранившимся сведениям, этого человека звали Йешуа – Спаситель. Уверовавшие в Его Божественное происхождение, называли Его Йешуа Машиах, что в переводе с древнееврейского означает Спаситель Помазанник Божий. Позднее это имя стало более известно в древнегреческой транскрипции – Иисус Христос.

Рождество Господа нашего Иисуса Христа.

Миниатюра из Лицевого летописного свода. 1568–1576 гг.

Однако большинство евреев, и в первую очередь древнееврейские священники, не приняли Иисуса. Прежде всего потому, что учение, которое Он проповедовал, было направлено не только и не столько евреям, сколько всем людям, поверившим в Иисуса, как Сына Божиего, независимо от того, к какому народу и к какой религии эти люди принадлежали до принятия истинной веры. В этом вопросе заключается основное различие иудаизма и христианства.

Крещение Господне.

Миниатюра из Лицевого летописного свода. 1568–1576 гг.

В итоге Иисус по требованию древнееврейских священников был осужден на казнь и распят на кресте. Но как Сын Божий Иисус воскрес на третий день после распятия и окончательно доказал всем своим приверженцам истинность проповедуемого Им учения.

Распятие Господа нашего Иисуса Христа.

Миниатюра из Лицевого летописного свода. 1568–1576 гг.

Первые ученики Иисуса Христа – апостолы – стали первыми распространителями Его учения, и в скором времени в разных районах Римской империи появились христианские общины. Сначала учение Иисуса Христа распространялось изустно, но уже во второй половине I века появляются первые записи о жизни, смерти и воскресении Иисуса Христа, которые стали называть Евангелиями (от древнегреческого слова «евангелие» – Благая Весть, Радостная Весть), составившие позднее основу Нового Завета.

Вознесение Господне.

Миниатюра из Лицевого летописного свода. 1568–1576 гг.

На основе Евангелий, считающихся Святыми книгами, и начало постепенно складываться новое религиозное учение, значительно отличающееся и от языческих религий, и от религии древних евреев, – христианство.