Текст книги "Москва против Орды. Дюжина ножей в спину евразийству"

Поход Едигея означал возобновление войны Москвы с Ордой. После возвращения Едигея в Сарай хан Булат выдал ярлык на Нижний Новгород Даниилу Борисовичу Суздальскому (сыну Бориса Константиновича). Летом 1410 г. посланный им отряд вместе с татарами захватил и разграбил Владимир: «Того же лета князь Данило Борисовичь Нижняго Новагорода приведе къ себе царевичя Талычу и посла съ нимъ изгономъ къ Володимерю боярина своего Семена Карамышева, а съ нимъ полтараста Татаръ, а Руси полтараста же, и приидоша къ Володимерю лесомъ безвестно изъ за рекы Клязмы, людемъ въ полдень спящемъ, а града тогда не было, а наместника Юрья Васильевичя Щокы не было же въ граде. Они же окааннии и первое за Клязмою стадо градское взяша, и потомъ на посадъ пришедше, начаша люди сечи и грабити; потомъ же пригониша къ церкви святыа Богородица съборныя, въ неиже затворися ключарь попъ Патрекии и съ иными людьми и поимавъ съсуды святыя церковныя златыя и сребреныа и елико кузни успе похватити, и възнесе на церковь святыа Богородица, съхрани и людии, сущихъ съ нимъ, тамо посади, а самъ сшедъ лествици отмета и ста въ церкви предъ образомъ Пречистыа плачася, а они безбожнии высекша двери святыа Богородица, и вшедше въ ню, икону чюдную святыа Богородица одраша, такоже и прочая иконы, и всю церковь разграбиша, а попа Патрекиа емше начаша мучити о прочеи кузни церковнои и о людехъ, иже съ нимъ въ церкви были; онъ же никако же не сказа того, но многы мукы претерпе, на сковраде пекоша и, и за ногти щепы биша, и ногы прорезавъ, ужа въдергавъ, по хвосте у конь волочиша, и тако въ тои муце и скончася. Они же изграбивши вся церкви и градъ весь и люди попленивши, иныхъ изсекши, огнемъ градъ запалиша и, многое множество богатства, злата и сребра вземше, отъидоша. Такоже глаголаху, иже тогда въ плене томъ бывшии, яко не имаша портъ, ни иное ничто же, но токмо златое и сребреное и кузни многое и безчисленое поимаша множество, а денги мерками делиша межи собою. Тогда же въ томъ пожаре и колоколы разлишася. Сиа же злоба съключися Июля въ 3 день отъ своихъ братии христианъ»347347
  Симеоновская летопись. ПСРЛ. Т. 18. С. 160.


[Закрыть].

Татары также предприняли неудачную попытку захватить в плен митрополита Фотия: «А пресвященный Фотей митрополитъ после вечерни поиде изъ Володимеря въ свою митрополичю волость въ Сенегъ, месяца Июля второму дню скончавающуся, и бывшу ему на Святе озере своемъ у церкви святаго Преображениа Господня, яже поставилъ Киприанъ митрополитъ и часто тамо живалъ, занеже любливалъ лесныа пустынныа места, – и многиа тамо озера митрополичи и места крепки и непроходны, – и тамо изъ Володимери прииде весть къ Фотею митрополиту: „се прииде ратью въ Володимерь царевичь Талычь со многою ратью, да съ нимъ воевода князя Данила Борисовичя Нижняго Новагорода Семенъ Карамышевъ, по твоемъ исшествии на другой день, и скоро грядуть на тебе“. И Фотей отъиде въ лесы на озера свои Сенежсскиа крепкиа места; Татаромъ же не постигшимъ Фотея митрополита и возвратившимся»348348
  Никоновская летопись. ПСРЛ. Т. 11. С. 216.


[Закрыть].

Ермолинская летопись сообщает, что вместе с боярином Семёном Карамышевым суздальцев в набеге на Владимир возглавлял сын князя Даниила Борисовича Иван: «Того же лета, июля 3, княжь Даниловъ сынъ Борисовича Иванъ Довлатъ Нижняго Новагорода прииде съ Татары, съ Тарычею, безъ вести на Володимерь въ обедъ и пограбиша весь: церкви разграбиша, а люди посекоша и въ пленъ поведоша Татари»349349
  Ермолинская летопись. ПСРЛ. Т. 23. С. 143.


[Закрыть]. С этим событием, которое послужило основой для новеллы «Набег» в фильме Андрея Тарковского «Андрей Рублёв», по всей видимости, связаны два переделанных из панагий серебряных мощевика, один из которых датирован 6918 (т.е. 1410) г. и принадлежал «великой княгине Марье» (вероятно, жене Даниила Борисовича Суздальского и матери Ивана Даниловича), а другой имеет надпись: «В лето 6922-е (т.е. 1414-е) создана бысть сия рака Животворящему Кресту при благоверном князе великом Данииле Борисовиче новгородском и суздальском и городецком рабом Божиим князем Иваном Данииловичем». На обороте обоих мощевиков перечислены имена более поздней русской церковной традиции не известных «засурских чудотворцев», чьи мощи в них хранились.

После бегства бывших нижегородских князей из Суздаля именно мордовское Засурье с его столицей Курмышем стало базой их борьбы за возвращение себе Нижнего Новгорода. Там, вероятно, и были переделаны в мощевики для них панагии, захваченные князем Иваном Даниловичем во время набега на Владимир в 1410 г.: «В том месте, где другие летописи употребляют обычно (применительно к князю Даниилу) титул „старый отчич“, т.е. бывший государь, здесь стоит титул князя Ивана, переведённый на татарский язык – „довлет“, „девлет“, что значит „государь“. Иван, „довлат“ Нижнего Новгорода, служа татарам, грабя вместе с ними русские города, и сам настолько отатарился, что утратил даже свой русский титул. Не лишено вероятия, что именно из награбленных во Владимире в 1410 г. панагий и сделаны были где-нибудь в Засурье вместилища для семейных „святынь“ последних „бывших отчичей“ Нижнего Новгорода, Суздаля и Городца, безуспешно пытавшихся из татарских земель остановить неуклонный рост Русского государства»350350
  Рыбаков Б. А. Из истории московско-нижегородских отношений в начале XV в. (Мощевик княгини Марии 1410 г.) // Материалы и исследования по археологии Москвы. Т. 2 // Материалы и исследования по археологии СССР. №12. М.-Л., 1949.


[Закрыть].

В ответ на разгром Владимира московские войска во главе с братом Василия Дмитриевича Петром выступили в январе 1411 г. на Нижний Новгород, но были разбиты при Лыскове нижегородскими князьями и татарами: «Тое же зимы, месяца Генваря, на память святаго Иоанна Кушника, бысть бой на Лыскове князю Петру Дмитреевичю Московскому и княземъ Ростовскимъ и Ярославьскимъ съ Суждальскымъ со княземъ Даниломъ Борисовичемъ и Нижняго Новагорода, и сь его братомъ съ княземъ Иваномъ, и з Болгарьскыми князи, и Жукотинскимъ. И бысть межу ихъ сечя зла, и ту убиенъ бысть князь Данило Васильевичь, и иние мнози падоша отъ обоихъ странъ; сташа же на костехъ князи Новогородцкие Нижняго Новагорода и князи Казаньстии»351351
  Никоновская летопись. ПСРЛ. Т. 11. С. 215.


[Закрыть].

Тем временем в Орде в 1410 г. умер хан Булат. На его место Едигей посадил сына Тимур-Кутлуга Тимура, но тот вскоре восстал против своего покровителя, который бежал в Хорезм. Пока Тимур осаждал засевшего в Хорезме Едигея, власть в Орде в 1411 г. с литовской помощью захватил Джелал-ад-Дин. В 1412 г. Тимур был убит своим полководцем Газаном, перешедшим на сторону нового хана. Приход к власти в Орде сына Тохтамыша пробудил у Василия Дмитриевича надежду мирным путём добиться возвращения под свою власть Нижнего Новгорода. С этой целью он в 1412 г. лично отправился к Джелал-ад-Дину: «Князь великии Василеи Дмитриевичь ходилъ въ орду къ царю Зеди Салтану, Тахтамышеву сыну. Такоже и князь Иванъ Тферскыи ходилъ въ орду къ тому же царю. Князь же великии Василеи тое осени выиде изъ орды»352352
  Симеоновская летопись. ПСРЛ. Т. 18. С. 161.


[Закрыть]. Однако его опередили суздальские князья, которые вернулись от Джелал-ад-Дина с подтверждением своих прав на Нижний Новгород: «Того же лета выидоша изъ Орды князи Нижняго Новагорода, пожаловани отъ царя Зелени-Салтана Тахтамышевича Болшиа Орды своею ихъ отчиною»353353
  Никоновская летопись. ПСРЛ. Т. 11. С. 219.


[Закрыть]. Ко времени приезда в Орду Василия Джелал-ад-Дин был уже убит своим братом Керим-Берди, который также оставил Нижний Новгород за суздальскими князьями.

Однако Василий Дмитриевич не собирался отказываться от борьбы за Нижегородское княжество. В Орде тем временем продолжалась междоусобица. Керим-Берди правил менее года, его сменил литовский ставленник Кепек, а в 1414 г. Едигей сумел вновь вернуться к власти, посадив на ордынский престол Чокре. Воспользовавшись этим, Василий Дмитриевич зимой 1414—1415 гг. направил на Нижний Новгород крупное войско во главе со своим братом Юрием. При его приближении суздальские князья бежали в Орду: «Той же зыми князь Юрый Дмитриевичь ходилъ къ Новугороду къ Нижному на князя Данила Борисовича и на его братию; а со княземъ сь Юриемь ходили Андреи да Василей Володимеровичи, да князи Ярославские, да князи Ростовьские да Костромскаа сила, и съижалися все рати на Кострому, и пошли съ Костромы къ Новугороду месяца генваря 11 день. Князь же Данило Борисовичь и братиа его, князь Иванъ, и другый князь Иванъ Василиевичь, и Василей Семеновичь, разумевь свое неуправление къ великому князю, и побегоша за Суру; а бояре Новогородские и чрьные люди вышли съ кресты противу князю Юрию и всехь князей, и князь же Юрий не сътвори зла ничтоже Новугороду. Князь же Юрый и вси князи поидоша изгономъ въ следъ князя Данила и его братыи, и гонишася по нихъ до Суры, и не сугониша ихъ, отъ Суры поидоша въспять къ Новугороду»354354
  Тверская летопись. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 486—487.


[Закрыть].

В 1416—1417 гг. суздальские князья приехали в Москву и заключили мир с Василием Дмитриевичем, однако через год Даниил и Иван Борисовичи бежали вновь: «Того же лета приеха къ великому князю на Москву князи Новогородские, князь Иванъ Васильевичь и князь Иванъ Борисовичь, а сынъ его князь Александръ напередъ его приехалъ за два года… Того же лета приеде на Москву къ великому князю Василью Дмитриевичю князь Данило Борисовичь Новогородскои… Въ лето 6926 князь Данило Борисовичь съ братомъ Иваномъ Новогородские бежаша съ Москвы отъ великаго князя Василиа Дмитриевичя»355355
  Симеоновская летопись. ПСРЛ. Т. 18. С. 163—165.


[Закрыть]. По всей видимости, их действия были связаны с событиями в Орде. В 1416 г. ставленника Едигея Чокре свергнул ставленник Витовта Джаббар-Берди. Лишившись поддержки своего покровителя, суздальские князья решили капитулировать. Однако в 1417 г. Едигею удалось посадить на ордынский престол нового хана Дервиша, что вновь пробудило у Даниила и Ивана Борисовичей надежды на возвращение нижегородского стола. Но надеждам этим не суждено было сбыться – в конце правления Василия Дмитриевича Нижний Новгород оставался частью Великого княжества Владимирского. Именно в таком качестве он упоминается в духовной грамоте московского князя, составленной в 1423 г.: «А с (ы) на своего, князя Василья, бла (го) с (ло) вляю своими примыслы, Новымъгородом Нижним со всемъ»356356
  Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV – XVI вв. М.-Л., 1950. С. 61.


[Закрыть].

В 1419 г. Едигей погиб у Сарайчика в битве с сыном Тохтамыша Кадыр-Берди, который также был убит. Основным претендентом на ордынский престол стал литовский ставленник Улуг-Мухаммaд, против которого сразу же выступили несколько соперников. Сначала ему пришлось бороться с Давлет-Берди, базой которого служил Крым. В 1422—1423 гг. власть захватил выходец из Ак-Орды Борак, что вынудило Улуг-Мухаммaда бежать в Литву к своему покровителю Витовту. Есть основания полагать, что в этот период он выдал великокняжеский ярлык на имя юного московского княжича Василия Васильевича. Во время поездки Василия Васильевича и Юрия Дмитриевича к Улуг-Мухаммaду в 1432 г. боярин Иван Всеволожский говорил хану: «А и государь нашь князь велики Василеи Дмитреевич великое княжение дал своему сыну великому князю Василью, а по твоему жалованию волного царя, а уже, господине, которои год сидить на своем столе, а на твоемъ жалование, тебе, своему государю, правяся, волному царю, а самому тебе ведомо»357357
  Московский свод. ПСРЛ. Т. 25. С. 249.


[Закрыть]. Из этого следует, что Василий II получил от хана ярлык ещё при жизни своего отца. По всей видимости, это произошло во время пребывания Улуг-Мухаммaда в Литве в 1422—1423 гг.

В марте 1423 г. митрополит Фотий привёз Витовту духовную грамоту Василия Дмитриевича, в которой правитель Литвы объявлялся защитником прав московского княжича, своего внука, в случае смерти отца: «А приказываю с (ы) на своего, князя Василья, и свою княгиню, и свои дети своему брату и тьстю, великому князю Витовту, как ми реклъ, на Бозе и на немъ, как ся имет печаловати»358358
  Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV – XVI вв. М.-Л., 1950. С. 62.


[Закрыть]. В том же году Софья Витовтовна привезла восьмилетнего Василия Васильевича в Смоленск на свидание с дедом: «Тое же зимы княгини великаа Софья съ сыномъ Васильемъ ездила къ отцу своему Витовту въ Смоленскъ, а князь великы отпустивъ ее с Москвы сам еде на Коломну, да и Фотеи митрополитъ былъ у Витовта, а ехалъ наперед великые княгини»359359
  Московский свод. ПСРЛ. Т. 25. С. 245—246.


[Закрыть]. По-видимому, именно тогда Витовт добился от Улуг-Мухаммaда выдачи Василию Васильевичу великокняжеского ярлыка с целью защитить права своего внука от притязаний братьев Василия Дмитриевича. В 1424 г. Улуг-Мухаммaд одержал верх над Бораком, но к началу 1425 г. вновь был вытеснен в Литву ханом Худайдатом. В разгар этой усобицы, 27 февраля 1425 г., умер московский князь.

Правление Василия Дмитриевича ярко отразило те перемены, которые произошли в отношениях между Русью и Ордой в правление его отца. Он стал первым великим князем владимирским, не ездившим за великокняжеским ярлыком к хану. В 1392 г., воспользовавшись потребностью Тохтамыша в средствах для борьбы с Тимуром, Василий приобрёл у него ярлыки на ряд земель, в том числе на Мещеру, до того непосредственно входившую в состав ордынского государства. В 1396 г., после разгрома Тимуром Тохтамыша, Москва полностью перестала признавать его власть. Формальным провозглашением полного государственного суверенитета Руси стало помещение на оборотной стороне московских монет, где ранее значилось имя хана, надписи «Князь великий Василий всея Руси». В ответ на антимосковский союз Тохтамыша с Витовтом, к которому присоединился митрополит Киприан, Василий Дмитриевич заключил новый договор с Тверью, направленный в том числе против Орды и её хана. Покончив с зависимостью от Тохтамыша, Москва вела военные действия также и против его соперников в Орде. В 1399 и 1401 гг. московские войска совершили походы вглубь татарских земель, находившихся под властью Едигея. В 1400 г. союзные Москве рязанцы нанесли крупное поражение его военачальникам. В 1402 г. Василий Дмитриевич заключил договор с Фёдором Рязанским, предусматривавший возможность полного освобождения от власти Орды.

Однако ввиду усилившегося натиска Литвы на русские земли московский князь счёл нужным принять предложение Едигея о союзе против Витовта. Союз этот был притворным с обеих сторон. Едигей не предоставил Василию существенной военной поддержки, а Василий так и не выполнил своего обещания платить Едигею дань. Отношения между сторонами стали вновь обостряться уже осенью 1407 г. – весной 1408 г., когда Едигей при помощи пронского князя попытался поставить под свой контроль союзную Москве Рязань. Хотя войска Василия Дмитриевича потерпели поражение на поле боя, он сумел дипломатическими средствами добиться примирения рязанского и пронского князей и возвращения Рязанской земли в орбиту московского влияния. Окончательно поняв, что Москва не собирается признавать его верховенство, Едигей осенью 1408 г. двинулся на неё походом. Ввиду лучшей по сравнению с 1382 г. подготовки города к обороне и вновь вспыхнувшей в Орде смуты, этот поход не достиг своей цели. Однако Едигею удалось лишить Москву Нижнего Новгорода, передав его обратно в руки суздальских князей.

Летом 1410 г. татарско-нижегородский отряд совершил опустошительный набег на Владимир, а в январе следующего года поход московской рати на Нижний Новгород завершился её разгромом суздальскими князьями и их татарскими союзниками. Поэтому в 1412 г., когда власть в Орде захватил сын Тохтамыша Джелал-ад-Дин, Василий Дмитриевич предпринял попытку вернуть себе Нижегородское княжество мирными средствами. Показательно, что попытка эта закончилась неудачей. Как Джелал-ад-Дин, так и сменивший его Керим-Берди не доверяли московскому князю и предпочитали не усиливать его. Однако вопреки ярлыку на Нижегородское княжество, выданному суздальским князьям Джелал-ад-Дином и подтверждённому Керим-Берди, зимой 1414—1415 гг. московское войско захватило Нижний Новгород и вынудило суздальских князей бежать в Орду, где они ещё некоторое время безуспешно предпринимали попытки вернуть себе свои владения при помощи Едигея и его ставленников. Об отношениях Василия Дмитриевича с Ордой, где продолжались междоусобные войны, в течение последующего десятилетия до его смерти в 1425 г. нам ничего не известно. Есть основания предполагать, что в 1423 г. хан Улуг-Мухаммaд выдал великокняжеский ярлык княжичу Василию Васильевичу, однако, по всей видимости, сделано это было по настоянию Витовта, который стремился таким образом укрепить своё влияние в Великом княжестве Владимирском.

Таким образом, из тридцати пяти лет правления Василия Дмитриевича зависимость от Орды официально признавалась и регулярная дань выплачивалась всего около пяти лет (1389—1395 гг.). С 1396 по 1412 гг. Василий правил как полностью суверенный государь, что официально знаменовалось чеканившимися им монетами. После прихода к власти сыновей Тохтамыша московский князь, стремясь с их помощью добиться возвращения себе Нижнего Новгорода, вновь признал верховную власть Орды, что сопровождалось возвращением на московские монеты арабских легенд. Однако усобицы, вскоре с новой силой вспыхнувшие в Орде, должны были свести эту и без того формальную зависимость на нет. В правление Василия Дмитриевича Русь стояла на пороге окончательного упразднения элементов зависимости от Орды, однако этот процесс оказался задержанным из-за междоусобной войны, разгоревшейся в Великом княжестве Владимирском при его преемнике.

Василий II Васильевич (1425—1462)

Вступление девятилетнего Василия II на великокняжеский престол ознаменовалось конфликтом с его старшим дядей Юрием Дмитриевичем по поводу порядка престолонаследия. Уже Василий I наследовал своему отцу в нарушение традиционного русского лествичного права – после смерти Дмитрия Ивановича старшим в роду московских Рюриковичей оказался Владимир Андреевич Серпуховской. Ссору, вспыхнувшую между Василием Дмитриевичем и Владимиром Андреевичем в 1389 г., удалось уладить мирным способом, чему, по всей видимости, способствовало однозначное указание завещания Дмитрия Ивановича о передаче престола сыну: «А се благословляю сына своего, князя Василья, своею отчиною, великимъ княженьем»360360
  Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV – XVI вв. М.-Л., 1950. С. 34.


[Закрыть]. О дальнейшем наследовании власти завещание говорило менее определённо: «А по грехом, отъимет Богъ сына моего, князя Василья, а хто будет подъ тем сынъ мои, ино тому сыну моему княжъ Васильевъ оудел»361361
  Там же. С. 35.


[Закрыть]. Неясно, имелся ли в виду только случай бездетной кончины Василия Дмитриевича (в момент смерти отца он ещё не был женат), или же престол должен был перейти к следующему сыну Дмитрия Ивановича, даже если бы у Василия остались собственные сыновья. Кроме того, речь здесь идёт не о великом княжении, а лишь об уделе Василия Дмитриевича.

Собственные завещания Василия I также выказываются о престолонаследии не очень определённо. В первом из них, написанном в 1406—1407 гг., говорится лишь о возможности перехода великокняжеского стола к старшему сыну Василия Дмитриевича Ивану, умершему в 1417 г.: «А дастъ Богъ с (ы) ну моему, князю Ивану, княжен (ь) е великое держати…»362362
  Там же. С. 56.


[Закрыть]. Во втором, датирующемся 1417 г., великое княжение уже определённо передаётся по наследству: «А с (ы) на своего, князя Василья, бла (го) словляю своею вотчиною, великимъ княженьемъ, чемъ мя бла (го) словилъ мои от (е) ць»363363
  Там же. С. 58.


[Закрыть]. Однако в третьем варианте духовной грамоты (1423 г.) вновь восстанавливается формулировка о наследовании великокняжеского престола сыном Василия Дмитриевича как лишь о возможности: «А дастъ Богъ с (ы) ну моему великое княженье, ино и яз с (ы) на своего бла (го) словляю, князя Василья»364364
  Там же. С. 61.


[Закрыть].

В конечном счёте Юрий Дмитриевич вынужден был отказаться от своих притязаний. Стороны договорились вынести спор на рассмотрение хана: «докончаша миръ на том, что князю Юрью не искати княженьа великого собою, но царемъ, которого царь пожалуеть, то будет князь великы Владимерьскы и Новугороду Великому и всеи Руси, и крестъ на том целоваша»365365
  Московский свод. ПСРЛ. Т. 25. С. 247.


[Закрыть]. Решающую роль в достижении этой договорённости сыграл митрополит Фотий, ездивший в июне 1425 г. послом из Москвы в Галич: «Князь же великыи съ отцем своим Фотеемъ митрополитом и съ матерью своею великою княгинею Софьею и з дядями своими, князем Андреемъ и Петром и Костянтином Дмитреевичем, обосла же ся тогда и со братом своим и дедом великым княземъ Литовъскым Витовтом, и со всеми князи и бояры земли своея, здумаша послати къ князю Юрью отца своего Фотея митрополита. Он же ни мала отречеся, но въскоре и с радостию поиде к нему в Галичь о миру»366366
  Там же. С. 246.


[Закрыть].

С 1419 г. митрополит Фотий выступал в качестве союзника Витовта, который по завещанию Василия I являлся гарантом интересов юного московского князя: «Стремясь любой ценой сохранить свое положение в русской церкви, Фотий, возможно, сам взял на себя инициативу сближения с главой великого княжества Литовского и Русского. Но если даже инициатива в этом принадлежала не Фотию, а самому Витовту, то это обстоятельство, пожалуй, уже не является столь существенным по сравнению с самим фактом длительного их сотрудничества, начавшегося в 1419—1420 гг. и завершившегося только в 1430 г… Хотя внешне митрополит выступал теперь в роли своеобразного арбитра между Василием и Витовтом, на самом деле он в большинстве случаев оказывался на стороне чрезмерно усилившегося тогда главы великого княжества Литовского и Русского. Весьма характерным в этом отношении был тот факт, что Фотий обязал великого князя московского в его духовной грамоте 1423 г. „приказать“ „сына своего князя Василия и свою княгиню и свои дети своему брату и тестю, великому князю Витовту“»367367
  Греков И. Б. Восточная Европа и упадок Золотой Орды. М., 1975 С. 309—310.


[Закрыть].

В этой связи не приходится сомневаться в том, что Фотий действовал от имени правителя Литвы. Добившись через Фотия от Юрия Дмитриевича согласия на передачу спора на рассмотрение хана, Витовт укрепил положение своего внука, которому, как мы говорили ранее, Улуг-Мухаммад ещё в 1423 г. по настоянию литовского князя выдал ярлык на владимирский престол. Именно поэтому Юрий Дмитриевич не торопился согласно договорённости отправляться в Орду за разрешением спора – пока были живы могущественные покровители Василия II Витовт и Фотий, положение московского князя представлялось незыблемым.

31 марта 1426 г. митрополит Фотий праздновал Пасху во Владимире. Во время его пребывания там на город произошло нападение татар, подробности которого нам не известны: «Того же лета паки поеха митрополитъ во Волидемери. и тамо имь былъ Великъ день и на празникь в город божественыя слоужьбы. и быс преполох Татаръскыи с великою ноужею. едьва свершися божественоу литоръгию»368368
  Супрасльская летопись. ПСРЛ. Т. 17. С. 59—60.


[Закрыть]. О том, какой орды были эти татары, летопись не сообщает.

Спустя месяц, 29 июня 1426 г., Витовт разорвал мир с псковичами из-за их отказа поддержать его в войне с Ливонским орденом. В войско литовского князя, в числе прочих, входили его собственные литовские татары и ордынские татары хана Улуг-Мухаммада: «Того же лета князь великии Литовскии Витовтъ ходилъ на Псковъ съ многими силами, съ нимъ была земля Литовская и Лятцкая, Чехы и Волохы понаимованы и Татарове его, а у царя Махметя испроси дворъ его»369369
  Симеоновская летопись. ПСРЛ. Т. 18. С. 168.


[Закрыть]. Попытка взять крепость Опочку закончилась провалом, а пленных врагов опочане жестоко казнили: «Людие же въ граде затворишеся потаившеся, яко мнети пришедшимъ пуста его; и тако начяша Татари скакати на мостъ на конехъ, а гражане учиниша мостъ на ужищахъ, а подъ нимъ колье изостривъ побиша, и якоже бысть полнъ мостъ противныхъ, и гражане порезаша ужища, и мостъ падеся съ ними на колие оно, и тако изомроша вси; а иныхъ многыхъ Татаръ и Ляховъ и Литвы живыхъ поимавши въ градъ мчаша и режущи у Татаръ срамныя уды ихъ, имъ же въ ротъ влагаху, якоже бе и самому Витовту видети то, и всемъ прочимъ съ нимъ, а Ляхомъ и Чехомъ и Волохомъ кожи одираху. Витовтъ же видевъ то и срама исполнися поиде прочь, не учинивъ градку тому ничтоже»370370
  Там же.


[Закрыть].

Взять Воронач литовскому великому князю также не удалось. Пока Витовт три недели осаждал эту крепость, псковичи нанесли несколько поражений его отрядам: «Посадникъ же Селивестръ Левонтиевичъ, и посадникъ Феодор Шибалкинич съ дружиною своею ехавше под городокъ под Котеленъ. Онъ же неверныи князь Витовтъ оуслыша пъсковъскую рать, и посла на них своея рати 7000 неверных Литвы и Тотаръ; а пъсковичь толко бяше 400 муж; и псковичи оударишася на них под городомъ под Котелномъ и оубиша псковичь 17 мужь, а руками яша пъскович 13 муж, а литовския рати и Тотаръ много побиша псковичи, рад бых, сказалъ, но числа их не вемъ. А в то время островичи ходиша тороном под Велиемъ, и егда возвратишася взад ко Острову, и обретоша в нощь на лесе при пути тотаръскую рать, и оударишася на них и оубиша их 40 человекъ, и мало их избывше, а островичи вси отъидоша здрави, отъяша оу них кони и снасти. А иную рать под городомъ подъ Вревомъ вревичи побиша, а вревичь паде немного»371371
  Псковская I летопись. ПСРЛ. Т. 5, вып. 1. С. 35.


[Закрыть]. Василий II направил под Воронач своего посла, при посредничестве которого псковичи 25 августа 1426 г. заключили с Витовтом мир, обязавшись выплатить литовскому князю контрибуцию: «Прииде к нему (т. е. Витовту) под тотъ же городокъ посолъ от великого князя Васильа Васильевича с Москвы, Александръ Володимерович Лыковъ, глаголя ему от великого князя: „что ради тако ты чиниши чрес докончание, где было ти со мною быти за одинъ, и ты мою отчину воюешь и пусту творишь“. А Пъсковичи пришедше туто же биша челомъ Витовту треми тысячами рублевъ, и поиде прочь…»372372
  Московский свод. ПСРЛ. Т. 25. С. 247.


[Закрыть].

Конфликт из-за Пскова не привёл к разрыву отношений между Москвой и Вильной. Зимой 1426—1427 гг. митрополит Фотий в очередной раз посетил Литву: «Тои же осени быль митрополить на Брашеве. и на Коломне а по Рожестве ездиль в Литвоу. и соезьдиль во семь недель в Литвоу из Литьвы»373373
  Супрасльская летопись. ПСРЛ. Т. 17. Стб. 60.


[Закрыть]. Тогда же и Софья Витовтовна нанесла визит отцу. В своём письме ливонскому магистру от 14 августа 1427 г. Витовт сообщал: «…как мы уже вам писали, наша дочь, великая княгиня московская, сама недавно была у нас и вместе со своим сыном, с землями и людьми отдалась под нашу защиту»374374
  Цит. по: Барбашев А. Витовт. Последние 20 лет княжения. СПб., 1891. С. 196.


[Закрыть]. Таким образом, был подтверждён статус Витовта как опекуна Василия II, установленный завещанием Василия I.

Зимой 1428—1429 гг. татары совершили набеги на владения Юрия Дмитриевича – Галич и Кострому: «Въ лето 6937 приходиша Татарове къ Галичу, града не взяша, а волости повоеваша. На Крещение же приидоша изгономъ на Кострому и, попленьши ю, отъидоша на низъ Волгою»375375
  Симеоновская летопись. ПСРЛ. Т. 18. С. 170.


[Закрыть]. Узнав об этом, Василий II послал против них войска во главе со своими дядьями Андреем и Константином Дмитриевичами: «Князь же великии посла за ними дядь своихъ, князя Андрея и Костянтина, и съ ними Ивана Дмитриевича съ своими полкы; доидоша же до Нижнего Новагорода, и ту не угонивши ихъ възвратишася. Князь же Феодоръ Стародубскыи Пестрои, да Феодоръ Костянтиновичь, утаився у князеи и у воеводъ, своими полкы погнаша за Татары и угониша задъ ихъ, побиша Татаръ и Бесерменъ, и полонъ весь отняша, а царевичя и князя Алибабы не догониша»376376
  Там же.


[Закрыть].

Из договора, заключённого Юрием Дмитриевичем Галицким в 1434 г. с Иваном Фёдоровичем Рязанским, известно имя предводителя татарского войска: «Так же и царевич Махмут-Хозя был у тебя в Галиче ратью, и хто будет того твоего полону запроважен и запродан в моеи отчине, и которои будет слободен, тех ми отпустити, а с купленых окуп взяти по тому ж целованью, без хитрости»377377
  Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV – XVI вв. М.-Л., 1950. С. 86.


[Закрыть]. По всей видимости, эти татары пришли из Булгара. Возможно, «князь Алибаба» – то же самое лицо, что и «князь Либей», который, согласно Воскресенской летописи, правил в Казани до прихода туда татар орды Улуг-Мухаммада378378
  Воскресенская летопись. ПСРЛ. Т. 8. С. 114.


[Закрыть]. Видимо, в ответ на этот набег Василий II в 1431 г. послал на булгарские земли своё войско: «Въ лето 6939 князь великии Василеи посылалъ ратью на Болгары Волжьскые князя Феодора Давыдовичя Пестраго. Онъ же шедъ взя ихъ и всю землю ихъ плени»379379
  Симеоновская летопись. ПСРЛ. Т. 18. С. 171.


[Закрыть].

В октябре 1430 г. умер Витовт, а в июле 1431 г. – митрополит Фотий. Положение Василия Васильевича, лишившегося своих покровителей, значительно ослабло, а положение его дяди, наоборот, укрепилось. Очевидно, чувствуя, что конфликт вот-вот разгорится с новой силой, шестнадцатилетний московский князь решил заручиться поддержкой Улуг-Мухаммада и 15 августа 1431 г. отправился в Орду. 8 сентября за ним последовал Юрий Дмитриевич. В Орде Василий Васильевич обосновывал свои права фактом прямого перехода великокняжеского стола к своему отцу и деду, а Юрий Дмитриевич ссылался на традиционный лествичный порядок престолонаследия: «Князь великии по отечеству и по дедству искаше стола своего, князь же Юрьи летописци и старыми спискы и духовною отца своего великаго князя Дмитриа»380380
  Там же. С. 172.


[Закрыть]. После долгих споров летом 1432 г. Улуг-Мухаммад подтвердил великокняжеский ярлык за Василием, а Юрию передал в состав удела Дмитров, который ранее принадлежал его брату Петру, умершему в 1428 г.: «Царь дасть великое княжение князю Василью Васильевичю… да придалъ князю Юрью къ его вотчине Дмитровъ съ властми всеми, и отпусти царь ихъ на свои отчины»381381
  Там же.


[Закрыть].

По сообщениям летописцев, решающую роль в принятии этого решения сыграло обращение боярина Василия II Ивана Дмитриевича Всеволожского к Улуг-Мухаммаду: «Нашь государь великии князь Василеи ищеть стола своего, великаго княжениа, а твоего улусу по твоему цареву жалованию и по твоимъ девтеремъ и ярлыкомъ, а се твое жалование передъ тобою, а господинъ нашь князь Юрьи Дмитриевичь хочеть взяти великое княжение по мертвои грамоте отца своего, а не по твоему жалованию волнаго царя; а ты воленъ въ своемъ улусе, кого въсхощешь жаловати на твоеи воле, а и государь нашь князь великии Василеи Дмитриевичь великое княжение далъ своему сыну великому князю Василию, а по твоему жалованию волнаго царя, а уже, господине, которои годъ седить на своемъ столе, а на твоемъ жаловании, тебе, своему государю, правяся, волному царю, а самому тебе ведомо»382382
  Там же.


[Закрыть]. Всеволожский хитро сыграл на тщеславии Улуг-Мухаммада, представив его в своей речи действительным верховным правителем Руси, а Василия Васильевича – его верным вассалом. На самом же деле ханская воля и ханские ярлыки уже давно стали для русских князей пустым звуком, что они со всей ясностью показали сразу же после возвращения на Русь.

Василий Васильевич и Юрий Дмитриевич выехали из Орды 29 июня 1432 г. Вместе с Василием приехал ханский посол, посадивший его на великокняжеский стол: «Выиде изо Орды князь великии Василии Васильевичь на великое княжение, а с нимъ посолъ Мансырь оуланъ-царевичь, тотъ его садилъ на великое княжение месяца октября въ 5, индикта 10, оу Пречистые оу Златых двереи»383383
  Сокращенный летописный свод 1493 г. ПСРЛ. Т. 27. С. 344.


[Закрыть]. Однако сразу же после возвращения из Орды Василий II захватил у Юрия Дмитриевича Дмитров, «пожалованный» ему Улуг-Мухаммадом: «И прииде князь великии на Москву на Петровъ день, а князь Юрьи въ Звенигородъ, а оттоле въ Дмитровъ… Князь Юрьи, бояся великаго князя, иде изъ Дмитрова въ Галичь, и князь великии взятъ Дмитровъ за себя»384384
  Симеоновская летопись. ПСРЛ. Т. 18. С. 172.


[Закрыть].

В ответ на это Юрий Дмитриевич в 1433 и 1434 гг. дважды захватывал Москву. Василий Васильевич, свергнутый с престола вторично, бежал в Великий Новгород, откуда направился в Новгород Нижний: «князь великыи побеже къ Новугороду Великому и оттоле по Заволжью къ Новугороду Нижнему, а оттоле въсхоте поити въ орду, не бе ему стати с кемъ противу его (т.е. галицкого князя)»385385
  Ермолинская летопись. ПСРЛ. Т. 23. С. 148.


[Закрыть]. Однако в этот самый момент, 5 июня 1434 г., в Москве умер Юрий Дмитриевич. Его младшие сыновья не захотели подчиняться власти своего старшего брата Василия Косого, что позволило Василию II вернуться на великокняжеский престол.