Текст книги "Секретная цивилизация Луны"

Глава 7

Человеку, который впервые видит фотографии странных объектов на Луне, сделанные американскими и советскими космическими аппаратами, может показаться, что все эти «странности» вполне могут являться результатом дефекта фотоплёнки. Такое объяснение и вправду приходится слышать очень и очень часто: дескать, все эти так называемые артефакты – всего лишь царапины, порезы и прочие повреждения химического слоя плёнки. Для того чтобы снять это вполне возможное возражение, вновь обратимся к книге Ричарда Хогленда (глава 4 – «Хрустальные башни Луны», подглавка «Фрагмент»), в которой он детально описывает процесс фотосъёмки Луны.

Первые американские снимки лунной поверхности были получены в результате реализации научной программы «Lunar Orbiter» в 1966–1967 годах. Все пять полётов были успешными, в результате чего было сфотографировано порядка 99 % поверхности Луны с разрешением в 60 метров. Для фотосъёмки использовались две телескопические линзы с различными фокусными расстояниями. Одновременно производилось два снимка участка Луны на длинной сверхмелкозернистой фотоплёнке «Kodak»: один – со средним разрешением, второй – с высоким.

После того как с Земли поступала команда по выставлению экспозиции, отснятые плёнки проявлялись сразу же на борту «Lunar Orbiter» в герметичной бортовой мини-фотолаборатории. Затем все отснятые плёнки – раздел за разделом – сканировались с помощью бесконтактного точечного сканера: с помощью узкого луча света шириной всего 6,5 микрона. Луч просвечивал плёнку вдоль и поперёк при помощи вращающейся системы зеркал, преобразовывая изображения на плёнке в сеточный аналоговый электронный код, соответствующий расположению точек различной яркости на оригинальном фото. После чего отсканированные изображения передавались на Землю в виде радиосигнала.

^{Схема проявки и передачи на Землю фотографий Луны, получаемых американскими станциями в рамках программы «Lunar Orbiter»}

Этот варьированный радиосигнал представлял собой частотно-модулированную аналоговую версию оригинального фотоизображения: ведь в 1966–1967 годах ещё не было цифровой электроники и ЭВМ, способных обрабатывать изображения. «Попав на Землю, – пишет Ричард Хогленд, – этот варьированный радиосигнал опять преобразовывался в фотографию с помощью отображения выходного сигнала на аналоговой «катодно-лучевой трубке» (по существу, самом примитивном миниатюрном кинескопе) и в прямом смысле фотографирования плоского экрана. Русские на своих первых лунных автоматических научно-исследовательских станциях пользовались практически идентичной плёночной системой фотографирования/оптического сканирования/электронной передачи, в том числе и… плёнкой «Kodak»».

В 4-й главе своей книги «Битва за Луну» («Лунные приоритеты», подглавка «Лунный проект Сергея Королёва») Антон Первушин рассказывает о том, как 4 октября 1959 года в СССР состоялся запуск межпланетной станции «Е-2А» (в прессе прошло сообщение о запуске станции «Луна-3»). Цель полёта заключалась в фотографировании обратной, невидимой с Земли, стороны Луны. За фотографирование отвечало фототелевизионное устройство «Енисей», разработанное сотрудниками ленинградского НИИ-380, впоследствии известного как Всесоюзный научно-исследовательский институт телевидения.

Устройство «Енисей», как пишет Антон Первушин, представляло собой «не просто фотоаппарат, но и проявочное устройство, и передатчик полученных после обработки изображений». Качество снимков оставляло желать лучшего, но они были первыми, на которых земляне увидели изображение обратной стороны Луны.

С аппаратом «Енисей», как пишет Антон Первушин (глава 4 – «Лунные приоритеты», подглавка «Украденная Луна»), была связана почти детективная история. Суть её заключалась в том, что в СССР тогда вообще не имелось высококачественной фотоплёнки. Её наши люди позаимствовали у американских шпионов. Сюжет этой истории, если вкратце, заключался в следующем.

3 июля 1953 года руководство ВВС США одобрило программу по созданию разведывательного воздушного шара «WS-119L» («Weapon Systems-119L»). Предполагалось, что эти своего рода воздушные шары должны летать над территорией СССР, подчиняясь воздушным течениям, и производить фотосъёмку территории Советского Союза. Армейское руководство США, естественно, главным образом интересовалось секретными объектами СССР. После серии испытаний и подготовки персонала – с 10 января 1956 года – начались запуски шаров-разведчиков.

Каждый шар нёс гондолу, которая по габаритам не превышала размеры бытового холодильника и весила порядка 150 кг. В гондоле была установлена камера с двухфокусными линзами. Фотоплёнки в кассете хватало на 500 снимков. А объектив фотокамеры охватывал поверхность в радиусе 80 километров. Фотоэлемент включал камеру каждое утро и отключал с наступлением сумерек.

За день до начала запусков штаб-квартира ВВС США выпустила официальный пресс-релиз, в котором было сказано, что в северном полушарии начинается запуск серии воздушных шаров «Моби Дик» в целях изучения атмосферных явлений на высоте свыше 9000 метров. Естественно, что в СССР быстро сообразили, что к метеорологии эти запуски не имеют ни малейшего отношения, и их начали сбивать с помощью «МиГов» авиации ПВО.

О дальнейшем Антон Первушин пишет вот что: «Сбив десятки разведывательных шаров, Советский Союз заполучил изрядное количество высококачественной фотоплёнки. И часть этого запаса оказалась в распоряжении Академии имени Можайского, с которой сотрудничал ВНИИ телевидения, разрабатывавший ту самую аппаратуру «Енисей», которая была установлена на «Луне-3». Советская промышленность не могла обеспечить учёных плёнкой такого же качества, и тогда, посовещавшись, они решили в тайне от высокого начальства разрезать американскую под требуемый размер, отперфорировать и применить для фотографирования невидимой стороны Луны.

Плёнку эту назвали соответственно: «АТТТ» – «Американские шарики»».

Качественно новый этап исследования Луны в СССР начался с запуска 18 июля 1965 года универсальной межпланетной станции класса «ЗМВ», которая была создана в ОКБ-1 для изучения Луны и Венеры. Выйдя на траекторию полёта к Луне, станция получила наименование «Зонд-З». В планетарной секции аппарата находилась фотоаппаратура, которую Антон Первушин (глава 6 – «Лунный шаг», подглавка «Советские роботы на Луне») описывает так: «…Она содержала фототелевизионную систему с автоматической обработкой плёнки на борту (фокусное расстояние объектива – 106 мм, ширина плёнки – 25 мм, число строк при телепередаче – 1100, время передачи одного кадра – 34 минуты)».

«Зонд-З» передал на Землю 25 качественных снимков обратной стороны Луны с разрешением 5 километров в пикселе, сделанных с расстояний 11570– 9960 километров.

Необходимо заметить, что тема о технической отсталости СССР в те годы (даже качественной фотоплёнки не имелось в достаточных объёмах!) сейчас стала как бы общим местом, превратилась в очередной миф. Между тем, имеются документальные примеры того, как руководство СССР успешно решало проблемы нехватки необходимой аппаратуры, приборов и техники. Здесь будет небезынтересным небольшое отступление от темы.

В 1945–1946 годах перед руководством СССР, так же как и перед американским руководством, стала проблема создания баллистических ракет, способных достигать территории потенциального противника. Как в США, так и в СССР колоссальное внимание уделялось наработкам ракетного центра в Пенемюнде под техническим руководством Вернера фон Брауна. Но если фон Браун с коллегами (а также технической документацией) оказался в США, то Советскому Союзу пришлось идти несколько иным путём.

Считается, что советская космическая программа 1950–1960-х годов (в плане создания ракет-носителей) также базировалась на разработках фон Брауна и его коллег. Это и так, и не так. Из исторических исследований (в частности, книги Ю.К. Усынина и Н.В. Федорца «Развитие отечественного ракетостроения и ракетных войск») известно, что ракетные снаряды активно использовались русской армией уже в самом начале XIX века. А исследования по созданию эффективных в практическом применении пороховых ракет, реактивных мин и снарядов в России активно велись и в XIX веке, и в начале века ХХ-го, не прекратились они и после революции 1917 года.

Таким образом, разработки немецких учёных времён Третьего рейха для отечественного ракетостроения, безусловно, имели важное, но не столь уникальное значение, как это порой представляется авторами некоторых исследований: ракетостроение и до конца Второй мировой войны имело в России свою, весьма длительную, историю.

Так вот, как уже было сказано, американцы вывезли в США не только самого Вернера фон Брауна и весь костяк его «ракетной группы», но и более 100 тонн научной документации и технических образцов. Завод компании «Миттельверк», расположенный в горах Тюрингии неподалёку от города Нордхаузен, где и собирались «Фау-2», в апреле 1945 года оказался в американской оккупационной зоне. Правда, через пару месяцев территория была передана советским войскам в обмен на создание «союзной» зоны при разделе Берлина.

Известно, что в августе 1945 года Сергей Королёв (30.12.1906–14.01.1966) вместе с группой коллег, в которую входили В.П. Глушко, В.П. Бармин (04.03.1909–17.07.1993) и Н.А. Пилюгин (18.05.1908-02.08.1982), был командирован в Германию для изучения немецкой техники. Когда советские военные и учёные прибыли в «Миттельверк», они там практически ничего не обнаружили: все чертежи и расчёты уже находились у американцев. Таким образом, все технологические и конструкционные расчёты Сергею Королёву и его группе пришлось делать заново.

Особый интерес для советских учёных представляла разработка группы фон Брауна – ракета «Фау-2» (А-4), обладавшая дальностью полёта около 300 километров при стартовом весе порядка 13 тонн. Поиски документации безрезультатно продолжались более года. В конце концов, было принято единственно верное решение: использовать захваченные в результате прочёсывания Германии отдельные образцы «Фау-2», с тем чтобы попытаться заново воссоздать ракету.

Для активизации работ в области ракетостроения 13 мая 1946 года было принято постановление Совета Министров СССР № 10107-419сс (оригинал его хранится в Архиве Президента РФ, ф. 93) за подписью Председателя Совета Министров СССР И. Сталина и Управляющего делами Совета Министров СССР Я. Чадаева.

9 августа 1946 года Министр вооружения СССР Дмитрий Устинов подписал приказ № 83-К, согласно которому Сергей Королёв был назначен главным конструктором «изделия № 1» в НИИ-88.

НИИ-88, являвшийся головным в числе научно-исследовательских центров для нужд ракетной техники, был создан чуть ранее – в мае того же года на базе артиллерийского завода № 88 Министерства вооружения СССР. Причём постановлением Совета Министров СССР с завода № 88 были сняты все другие задания с последующим их размещением на других заводах MB СССР.

В середине 1946 года было принято решение нанять на работу высококлассных немецких специалистов (не обязательно ракетчиков), которые согласились бы работать на СССР, находясь на территории Германии. Таковых набралось порядка 5000 человек, из которых чуть более 150 человек прибыли в СССР для работы в НИИ-88 под руководством Сергея Королёва.

Если внимательно прочитать уже упоминавшееся постановление Совета Министров СССР от 13 мая 1946 года, станет очевидно, сколь большое значение руководство страны придавало ракетостроению, сколь грамотно, эффективно и быстро велись организационно-подготовительные работы. К примеру, пункт 20 Постановления предусматривал выделение 70 миллионов марок для финансирования всех работ по созданию реактивной техники, которые велись непосредственно на территории Германии.

В пункте 22 содержалось поручение о командировании в США специальной комиссии для размещения заказов с последующей закупкой оборудования и приборов для советских научно-исследовательских институтов, работавших в рамках «ракетной» программы. Спецкомиссия наделялась правом закупить в США оборудование по открытой лицензии на внушительную по тем временам сумму – $ 2 миллиона!

А, к примеру, пункт 31 гласил: «В целях обеспечения переводимых в СССР немецких специалистов по реактивной технике […] предусмотреть в планах распределения выделение до 15 октября 1946 года 150 разборных финских домов и 40 рублёных восьмиквартирных домов по разнарядке Специального Комитета по реактивной технике».

Столь системный подход дал вполне логичный результат. Первой ракетой, которая фактически явилась воссозданной, хотя и модернизированной моделью «Фау-2», стала одноступенчатая баллистическая ракета малой дальности (максимальная дальность полёта составляла 270 километров) Р-1, по классификации НАТО – «SS-1A «Scanner»». Первый запуск ракеты состоялся уже 18 октября 1947 года на полигоне Капустин Яр в Астраханской области. В период по 13 ноября того же года состоялось в общей сложности 11 запусков, из которых 9 были более-менее успешными, а 2 ракеты потерпели аварию.

Таким образом, проблему нехватки той или иной аппаратуры, тех или иных материалов, как видно из приведённых выше примеров, в СССР решали достаточно просто. Либо – закупками за рубежом, либо – сбиванием воздушных шаров-разведчиков.

Кстати, есть достаточно популярная байка о том, сколь разными подчас путями в разрешении проблем, возникающих при реализации космических программ, шли учёные США и СССР. Когда в Соединённых Штатах на повестке дня встал вопрос о скором по времени запуске человека в космос (первым побывавшим 20 февраля 1962 года в космосе американцем, напомним, стал Джон Гленн), возник вопрос: а как вести записи? Ведь шариковые и чернильные ручки в условиях невесомости были бесполезны. Американские инженеры разработали специальную ручку, подача чернил в которой осуществлялась поршневым способом. На программу создания пишущей в невесомости авторучки потратили изрядное количество денег и времени. В СССР эту проблему решили проще: космонавты стали вести записи с помощью… обычных карандашей.

Но вернёмся к фотографиям лунной поверхности.

Таким образом, отснятые на Луне изображения появлялись практически сразу. Как с американских станций, так и с советских. И то, что может восприниматься как царапины и повреждения на плёнке, на деле является отображением лунных артефактов. Ричард Хогленд в своей книге подробно описывает технологические приёмы, которые использовались им и его коллегами для того, чтобы получить истинное изображение на имеющихся фотоснимках Луны, которые специалисты по заданию руководства NASA намеренно затемняли (или засветляли) для того, чтобы скрыть видимые на фото артефакты.

На фотографии, сделанной 20 июля 1965 года советским «Зондом-3», которую приводит в своей книге Ричард Хогленд, видна странная башня, которая возвышается в районе западной оконечности Океана Бурь. Высота башни – порядка 32 километров. Справа внизу – аналогичный «шпиль», расположенный в Море Кризисов, фотографию которого сделал экипаж «Apollo-16» в апреле 1972 года.

Ещё один странный объект, ещё один лунный купол, был зафиксирован фотокамерами советского космического аппарата «Зонд-З». Многочисленные снимки Луны, Марса, Юпитера, вывешенные Ричардом Хогленд ом в Интернете, можно найти на его сайте – http://www.enterprisemission.com/.

Колоссальные лунные сооружения из стекла, как может показаться на первый взгляд, являются немыслимой фантазией. Ведь стекло, как известно – материал весьма непрочный. Кто же, спрашивается, будет строить из стекла масштабные сооружения, при том что Луна регулярно подвергается «обстрелу» метеоритов? На этот естественный вопрос Ричард Хогленд даёт не менее естественный ответ.

Дело в том, что в жёстком холодном вакууме все материалы приобретают иные, нежели на Земле, свойства. Причиной того, что на Земле стекло является хрупким материалом, является то, что в земных условиях практически невозможно, оказывается, удалить воду из стекла при его производстве. Вода на Земле имеется повсюду – даже в самых мёртвых пустынях. Это и служит объяснением феномена, называемого «гидролитическое ослабление»: при производстве стекла на Земле – на молекулярном уровне – связи силикатов и кислорода в итоге ослабевают. Что и даёт прозрачный, но весьма хрупкий материал, который и называется стеклом.

На Луне же нет воздуха с имеющейся в нём влажностью, которая, являясь, по сути, той же водой, разрушает связи силикатов, повсеместно встречающиеся в структуре стекла.

«Холодный и жёсткий вакуум усиливает прочность лунного стекла до такой степени, что оно почти в два раза твёрже стали при определённых напряжениях, – замечает Хогленд. – В некоторых трудах учёных из Гарвардского и ряда других университетов высказывалось мнение, что лунное стекло является идеальным материалом для строительства куполовидной лунной базы. Только беспрестанный высокоскоростной метеоритный дождь за многие миллионы лет мог уменьшить некогда величественные постройки мега-инженерии до тех призрачных руин, которые мы видим сегодня».

По мнению Ричарда Хогленда и Майка Бара, практически вся поверхность Луны – над Центральным заливом, над Морем Кризисов и пр. – покрыта гигантскими куполами из стекла, имеющими высоту в несколько километров. Кто, когда и с какой целью возводил эти колоссальные сооружения? – на эти вопросы авторы «Тёмной миссии…» не дают ответов, что, впрочем, и не входило в их задачу при написании книги.

Обнаруженные в Рунете фотоснимки Луны, сделанные советскими «Зондами» (в частности, на сайте Galspace.spb.ru), также дают возможность для любопытных выводов. К примеру, фотоснимок, сделанный аппаратом «Зонд-7» 11 августа 1969 года, позволяет увидеть при компьютерном увеличении на 50 % крайне странный объект, расположенный чуть левее от центра снимка. Видно, что предмет имеет чёткие геометрические формы, а правая его часть скрыта в тени. Видно и то, что объект, освещённый слева, отбрасывает вправо тень явно не природной геометрии. Что это – космический аппарат, сооружение?

Также крайне интересны снимки, сделанные аппаратом «Зонд-8» 24 октября 1970 года (на Землю аппарат вернулся 27 октября). На одном из таких снимков виден светящийся в несколько огней объект, расположенный на удалении от поверхности Луны примерно посередине между правым краем фотографии и земным шаром.

Наконец, снимок, сделанный советским аппаратом «Луноход-1» в период с ноября 1970 по сентябрь 1971 года в районе лунного Моря Дождей: даже без увеличения виден странный объект, расположенный чуть левее вершины линии горизонта. При увеличении до 500 % мы видим непонятное сооружение явно не природного происхождения.

По мнению известного российского уфолога Владимира Ажажи, изложенному им в своей книге «Хроника времён летающих тарелок» (Глава III, подглавка «А если Луна – это не Луна?»), ситуация может выглядеть следующим образом.

На Луне и сегодня обитает не одна, а несколько космических рас. Потому как следы культур и технологий, наблюдаемых в различных частях Луны, сильно различаются. Не исключено, что одна из основных задач обитателей Луны заключается в добыче имеющихся на этой планете полезных ископаемых, преимущественно – редких металлов и элементов.

Вполне возможно, что обитатели Луны во многих смыслах ведут самостоятельную жизнь, они до какой-то степени паразитируют, используя земельные ресурсы – прежде всего, воду.

Нельзя исключать и такого предположения: обитатели Луны вовлечены в длительный эксперимент по воспроизводству, включая создание homo sapiens через генетическое апробирование и (или) перекрёстное скрещивание больших приматов с инопланетными гуманоидами с периодическими «вливаниями» для преодоления умственной регрессии.

Ещё одна версия Владимира Ажажи заключается в том, что Луна, как огромный космический корабль, некогда претерпела гигантскую катастрофу и была пригнана к Земле её обитателями для длительной ремонтно-восстановительной работы. В этом плане Владимир Георгиевич поддерживает гипотезу, выдвинутую на рубеже 1960–1970-х годов упоминавшимися выше М. Васиным и А. Щербаковым, а также В. Ковалем.

При этом, полагает Владимир Ажажа, вряд ли обитатели Луны – вне зависимости от того, одна или несколько рас там проживает, – имеют агрессивные намерения в отношении землян. Расы, способные передвигаться между различными звёздными системами, надо полагать, обладают возможностями стереть землян в порошок: видимо, именно это соображение и приводит в панику военных.

«Наблюдения показывают, – пишет Владимир Ажажа, – что инопланетяне обращаются с нами, как мы – с цыплятами в вольере: стараемся их не повредить. Иногда они проявляют интерес, любопытство, но редко – дружелюбие или участие».

Владимир Ажажа в предпоследнем абзаце своей книги приводит интересную статистику: на сегодня изучено менее 20 % материалов, полученных с помощью запуска искусственных спутников и пилотируемых околоземных кораблей, опубликовано менее 2 % результатов осуществлённых исследований.

По мнению уфолога, теперь, когда присутствие инопланетян на Луне подтвердилось, первой задачей землян является выяснить, откуда они прибыли – из другой части Солнечной системы или же, в принципе, из иного звёздного скопления.

А для того чтобы понять, что они на Луне делают, фактически – под самым нашим носом, необходимо объединение, в первую очередь, американских и русских, а по сути – земных, космических исследований.

Впрочем, такая попытка уже предпринималась. Ни к чему хорошему, к сожалению, это не привело.