Текст книги "Рыцарь Ордена: Наследник Ордена. Рыцарь двух миров. Клинки у трона (сборник)"

Глава 6

Друзей я отыскал довольно быстро. Они стояли чуть в стороне от китежан, подбирающих на поле раненых. Кажется, никто из них ранен не был, и это радовало. Правда, Далила казалась расстроенной, а Буефар явно с трудом сдерживался, чтобы не наорать на нее.

– Все в порядке? – поинтересовался я.

– Милорд, мне кажется, что некоторые не совсем понимают всю серьезность нашего положения…

Я усмехнулся, глядя, как рыцарь одновременно старается остаться вежливым с дамой и в тоже время высказать все, что о ней думает. Настоящая дилемма для такого человека, как Буефар, который на первое место ставит долг и честь. Сейчас долг и честь вступили в противоречие друг с другом.

– Я все видел, Буефар.

– Милорд, – вмешалась Далила. – Он напрасно горячится. Я сама могу постоять за себя!

– Да? – Я скептически поднял бровь и потряс перед ней пустым ремнем из-под метательных ножей. – Как ты думаешь, на что я потратил большую часть ножей? Беда в том, что своей выходкой ты отвлекла нас всех от основной задачи, и мы вынуждены были целиком сосредоточиться на твоей охране. Я несколько раз спасал тебе жизнь, не знаю сколько Буефар и Эльвинг.

– А я не просила мне помогать! Я и сама бы справилась.

– Между прочим, – вмешался Эльвинг. – У меня была отличная возможность видеть все сражение целиком. Так вот, Энинг спасал тебя пять раз, Буефар – восемь и я четыре. Не слишком ли много для человека, который считает, что сам может о себе позаботиться?

– Только мне спасал жизнь? Другим твоя помощь не требовалась?

– Два раза Энингу помог.

– Ну вот видишь…

– И оба раза моя помощь понадобилось тогда, когда он помогал тебе. Один раз он влип очень серьезно.

– Я умею сражаться…

– Неверно, – оборвал я ее. – Ты умеешь фехтовать. И, должен признать, весьма неплохо. Где только научилась? Но это не важно. Ты умеешь фехтовать, а не сражаться. Бой – это не поединок, когда враг только перед тобой. В бою враг везде, и впереди, и с боков, и сзади. Но ты смотрела только вперед, ничего не замечая вокруг. И еще. Ты забыла о том, что в сражении есть не только враги, но и друзья. Ты совершенно не согласовывала свои действия с действиями тех, кто выступал на нашей стороне.

– Но я…

Я поднял руку, заставляя ее замолчать.

– Помнишь, ты не дала мне помочь тебе приготовить еду, заявив, что у тебя лучше получится? Так вот, не встревай в сражения, предоставь это дело профессионалам.

– Это тебе что ли? – ехидно спросила она, впрочем, без особой уверенности в голосе.

– Ты права. Для меня это тоже первое крупное сражение. Но ты могла заметить, что я уступил командование Буефару. И попрошу не забывать о тех тренировках, которые у меня были под руководством Деррона. По его оценке, то, что происходило сейчас, можно назвать «легкой разминкой перед настоящей тренировкой».

– Вот вы где.

Мы обернулись. К нам подошел плотного сложения человек со шлемом под мышкой. Русые волосы волнами спадали ему на плечи, за спиной развивался плащ с алой каймой – отличительная черта офицеров среднего звена в армии Китежского княжества. Подойдя к Буефару, он приветствовал его резким кивком.

– Тысяцкий Ладигор. Рад видеть вас, милорд, и хочу поблагодарить вас за своевременную помощь. Если бы не вы…

– Рыцарь Буефар, барон Тевтонии, – представился в ответ Буефар.

В этот момент ко мне подбежал Рон и протянул мои ножи и кинжалы.

– Черт, Рон, когда ты успел их собрать?

– Ну… я смотрю, все заняты, а мне все равно делать нечего…

– Большое спасибо. – Я обнял его за плечо.

– …мы вели разведку и неожиданно напоролись на этот отряд. К тому же мы неосмотрительно удалились от ладей, – продолжал что-то говорить Буефару Ладигор. – А тут еще погиб наш маг, и мы не могли снять заклятье, глушащее звук. Поблагодарите вашего мага и представьте меня, пожалуйста, вашим спутникам.

– Но… – Буефар посмотрел на меня. Я отрицательно качнул головой и отступил на шаг, предоставляя разбираться со всем барону. Тот неодобрительно нахмурился, но все же принял инициативу на себя.

– Это мой друг рыцарь…

– Эн, – подхватил я, за что заработал еще один сердитый взгляд.

– Странное имя, – нахмурился Ладигор.

– Это не имя, – ответил я. – Я не хотел бы называть настоящее имя по определенным причинам.

Ладигор пристально посмотрел на меня. Я невольно поежился – уж очень этот взгляд напоминал мне взгляд Мервина, так же казалось, что он пронзает человека насквозь и от него не может укрыться ни одна тайна.

– Но это вовсе не от недоверия к вам, – поспешно добавил я.

– Понятно, – протянул росский офицер. Мне показалось, что он понял гораздо больше, чем мне хотелось бы.

Буефар представил остальных спутников и завязал разговор с офицером

Неожиданно неподалеку раздался какой-то шум, ржанье коня и крики людей.

– Что там случилось, – вытянул голову Ладигор.

Я догадывался – что, и поэтому поспешил на шум.

Несколько дружинников окружили моего Урагана и пытались его поймать. Тот вставал на дыбы и брыкался. Один уже заработал хороший удар копытом в грудь. Человек, которого спас только добротный панцирь, с кряхтеньем поднимался на ноги.

– Это не конь, а демон какой-то!

– Да несите же арканы…

– Не конь, а чудо! Даже князю не стыдно иметь такого…

– Если князь не свернет себе шею на нем…

Этот обмен репликами мне совсем не понравился.

– Что здесь происходит? – поинтересовался подошедший вместе с Буефаром Ладигор.

– Да вот, понимаешь, нашли коня, хотели его поймать, а он лягается, зараза такая, – объяснил кто-то.

Ладигор, остолбенев, восхищенно разглядывал коня. Потом двинулся к нему, что-то протягивая на ладони.

– Я бы вам не советовал делать это, – заметил я. – Ураган все еще нервничает. К тому же, из чужих рук он все равно ничего не возьмет.

Ладигор резко повернулся ко мне.

– Это твой конь?

– Мой.

– А он тебя слушается? – Ладигор, похоже, не слишком-то поверил моему заявлению.

Вместо ответа я негромко свистнул. Ураган тотчас прянул ушами, насторожился и галопом понесся ко мне. Несколько солдат с проклятьями отскочили с его пути. Подбежав, он склонил голову и легонько толкнул меня в плечо. Я рассмеялся, погладив его по крутому лбу. Ураган радостно заржал и опустился на колено, предлагая мне залезть.

– Потом, Ураган. Я еще никуда не собираюсь.

Тот скосил на меня умный глаз, поднялся и замер.

То выражение, что сейчас было на лице Ладигора, я, наверное, не забуду всю жизнь. Какая-то дикая смесь зависти, восхищения, потрясения, уважения и еще чего-то. Любые слова, которые он мог сказать, ничего не значили бы, и офицер ограничился только глубоким поклоном, что был красноречивее любых слов. Вот только интересно кому он кланялся, мне или коню?

– Вот ты где! А я тебя везде ищу. – К нам шагал тот самый богатырь, с которым я недавно познакомился в бою. – Лад, это тот самый парнишка, про которого я говорил. Он один стоит многих так называемых вояк, которых я знаю, – обратился он без всякого чинопочитания к Ладигору. – Видел бы ты его в бою! Да он мне жизнь спас.

– Я догадался.

Богатырь неожиданно стиснул меня в своих ручищах, воздух стремительно покинул мои легкие, а ноги оказались оторванными от земли.

– А… ах… – Богатырь разжал руки, и я упал, отчаянно пытаясь вздохнуть. – Что… что это было?

– О, я просто поблагодарил тебя за помощь. Никогда не встречал столь искусного бойца, как ты! Тем более в таком возрасте.

– Тогда у меня маленькая просьба. Так сказать, в награду за мою помощь. Никогда больше не благодари меня!!!

Вокруг раздались смешки.

– Да это я так… по-дружески, – смущенно прогудел богатырь.

– Хоть одно слово, – прошипел я в ухо ухмыляющемуся Буефару, – и я попрошу его поблагодарить и тебя.

– Может, тебе стоило все же полегче? – заметил Ладигор. – Он же еще в сущности ребенок.

– Видел бы ты этого ребенка в бою! Трудно бы мне пришлось без него.

– Ну, ты мне тоже помог, – я поторопился перевести разговор на другую тему. – А как тебя звать?

Богатырь почему-то замялся.

– Илья…

– Илья Муромец, – подсказал кто-то из солдат, за что заработал сердитый взгляд великана, но вокруг все заулыбались.

– Илья Муромец? – воскликнул я. Я, конечно, слышал об Илье Муромце – былинном богатыре, но считал его легендой. Но в магическом мире легенда вполне могла оказаться реальностью. – Тот самый?!

Все вокруг буквально взорвались хохотом. Даже Ладигор улыбнулся. Великан нахмурился и обвел смеющихся товарищей сердитым взглядом, а потом обрушился на меня:

– Да, Илья Муромец, но не тот самый!!! Не тот! Я же не виноват, что родился я в Муроме, на родине знаменитого богатыря, а родители назвали меня в честь него! И никогда, если хочешь сохранить мою дружбу, не говори: «Тот самый Илья Муромец!!!»

Я попятился, ошарашенный таким напором.

– Да понятно. Чего тут не понять?

– Имя – это его больное место, – объяснил Ладигор. – Илье не нравится, когда его принимают за знаменитого богатыря, а его товарищи часто над этим подшучивают.

– Это мне кажется не слишком безопасным занятием, – заметил Буефар.

Ладигор усмехнулся.

– Риск – благородное дело.

Вскоре тяжело раненые были уложены на носилки, мертвые захоронены, и все было готово к походу. Отряды росичей выстроились и ждали только приказа. Илья Муромец и Ладигор отъехали от отряда попрощаться с нами.

– Я думал, что вы направляетесь в Китеж, тогда вы могли бы отправиться с нами. Степь не слишком безопасное место для такого маленького отряда.

Буефар покачал головой.

– Нам надо в Константинополь. К сожалению, вторжение кочевников на Балканы отрезало нам прямой путь. Теперь мы надеемся добраться до Днепра, а там присоединимся к какому-нибудь каравану.

– До Днепра? Разве вы не знаете, что армия мятежника Слава стоит как раз между вами и Днепром?

– Слав? Но что он здесь делает? Я думал, его база в низовьях Волги? – выпалил я раньше, чем подумал о последствиях.

Ладигор наградил меня пристальным взглядом.

– Ты слишком хорошо осведомлен обо всех происходящих в округе событиях.

Я пожал плечами.

– Это полезно для здоровья. Так вы говорите, что Слав с армией перешел Днепр, и теперь находится где-то неподалеку?

– Километрах в тридцати восточнее. Наша задача как раз и заключалась в том, чтобы выяснить, что он задумал.

Мы с Буефаром обменялись взглядами.

– Ты думаешь о том же, о чем и я?

– Если уж он смог подкупить кочевников, то… По крайней мере, догадаться о конечной цели нашего путешествия было нетрудно.

Это точно. Когда мы обманули всех, точнее, когда Нарнах обманул всех шпионов Сверкающего, и скрылись в степи – это могло на время сбить его с толку. К несчастью, нас сильно задержала болезнь Рона, и это дало возможность Сверкающему вычислить наш вероятный маршрут. Ловить нас в степи он не стал, но вполне мог подкупить кого-то, чтобы караулить нас у Днепра. Но почему Слав? Почему не кочевники? И что он мог пообещать ему, чтобы соблазнить настолько, что тот рискнул уйти от своей надежной базы?

– Мне кажется, что я что-то упускаю? – Ладигор переводил взгляд с меня на Буефара. – Вы хотите сказать, что Слав двинул сюда армию только для того, чтобы перехватить вас?

– Это было бы слишком смелое предположение, – поспешно сказал я.

– Но вы эту вероятность не исключаете?

Вот ведь настырный. С этим офицером надо держаться настороже. К счастью, мне на помощь пришел Илья.

– Мы ведь не знаем всего, – заметил он Ладигору. А этот великан вовсе не так прост, оказывается.

Тут к Ладигору подбежал один из дозорных и что-то зашептал.

– Тревога! – повернулся к нам офицер. – Наблюдатели заметили большой отряд кочевников. Теперь вам не уйти. Давайте с нами. В одиночку в степи вам не уцелеть.

Буефар кинул на меня вопросительный взгляд, что тоже не укрылось от Ладигора. Черт, уж слишком умен и подозрителен этот офицер.

Думал я недолго.

– Если Слав отрезал нас от Днепра, а здесь с минуту на минуту будут кочевники, то нам лучше действительно быть с вами, а потом попробовать отыскать какой-нибудь другой путь.

– Тогда давайте поторопимся. Илья, ты останешься с ними и поможешь, если понадобиться.

Ясно было, что помощь нам вряд ли понадобится, просто Ладигор решил не оставлять нас без присмотра. Однако спорить по этому поводу я не собирался.

В полном порядке росичи отошли к ладьям и погрузились на них.

Гребцы дружными ударами весел гнали ладью вверх по течению реки. Мы плыли на головном судне вместе с Ладигором. Следом за нашей ладьей в кильватере шли еще шесть. Эти семь кораблей везли около пятисот человек и тридцать коней, а также все необходимые припасы еды и оружия. Было видно, что эта экспедиция подготовлена основательно, и в Китеже, действительно, сильно встревожены непонятными перемещениями войск Слава.

Облокотившись о борт, я задумался, действительно ли Слав действует по подсказке Сверкающего или это какие-то его личные планы, никак со мной не связанные?

На занятиях Мастера я, по понятным причинам, очень интересовался Китежским княжеством, но никак не думал, что эти сведения могут мне пригодиться практически. И вот теперь я старательно вспоминал все, что слышал от наставника по истории Китежского княжества, пытаясь разобраться в обстановке и решить, как действовать дальше.

Название столицы княжества заинтересовало меня сразу, так как я слышал его еще в своем мире. Слышал, правда, не очень много. Я знал только, что в Киевской Руси был город Китеж. Не самый большой и не самый важный. Где он стоял, я не знал, да и не интересовался этим. И вот, когда в тринадцатом веке к городу подступили татаро-монгольские полчища, он неожиданно исчез. Там, где раньше стоял город, на следующее утро ничего не было. Только легенда осталась в народе – легенда о граде Китеже.

И как теперь я понял, легенда оказалась правдива. Город действительно исчез из нашего мира вместе со всем населением и многочисленными беженцами, укрывшимися за его стенами.

Китеж появился новом мире в окружении многочисленных здешних народов. Тогдашний князь Китежа быстро сообразил, что если они хотят выжить, то должны как можно быстрее наладить контакты с местным населением. Осторожная политика князя вскоре принесла плоды. Начался процесс интеграции. Китеж стал естественным центром, вокруг которого начали группироваться местные племена. Быстро перенимались обычаи, и уже через двести лет процесс интеграции был завершен. Возникали новые города, оживилась торговля. Грустя о потерянном мире, китежане называли новые города знакомыми именами. Так появились Киев, Новгород, Суздаль, Ростов, Псков, Муром и многие другие.

Быстрое объединение разрозненных племен и возникновение нового государства встревожило соседей. Как раз в то время Византия стремительно разрослась до уровня мировой державы с обширными владениями и еще большими амбициями. Она уже давно считала земли княжества своими и не собиралась мириться с неожиданным соперником. Единственное, что тогда удерживало Византию от прямого удара, так это Великая степь, где кочевали многочисленные племена варваров. Византии понадобилось около трехсот лет, чтобы нанести варварам окончательное поражение и вытеснить их из степи. Это открыло путь в Китежское княжество. Но к тому времени оно уже достаточно окрепло, чтобы встретить захватчиков.

Впрочем, первые столкновения оказались катастрофическими для китежан. В течение сотен лет они не имели более серьезных врагов, чем кочевые племена, и войн масштабнее мелких стычек на границах. Сейчас же они столкнулись с армией, которая считалась лучшей в мире и на службе у которой находилось множество магов и инженеров. В техническом плане византийская армия имела подавляющее преимущество. Боевые машины, созданные великолепными инженерами, не знали себе равных. В составе армии были катапульты, тараны, осадные башни и множество других механизмов. К тому же каждый полк тоже имел несколько легких катапульт и стрелометов на вооружении. Противостоять такой армии в открытом бою китежане не могли. Княжеские конные дружинники не могли прорвать строй пехотинцев, ощетинившихся копьями. А если такие прорывы случались, то стоили таких жертв, что победой это было назвать никак нельзя. Русская же пехотная «стена» не обладала необходимой тактической гибкостью, чтобы успешно реагировать на возникающие в ходе битвы угрозы. Как правило, вражеским стрелометам и катапультам удавалось еще до столкновения пробить в ней несколько брешей, куда и устремлялась конница. Довершали разгром пешие полки византийцев, взламывающие фланги и грозящие окружить центр китежской армии.

Однако, чем дальше углублялись византийцы в княжество, тем сильнее было сопротивление. Многочисленные отряды партизан и летучей легкой конницы в тылу почти полностью парализовали снабжение византийцев. Началось отступление, которое зимние морозы превратили в паническое бегство. Очень немногие смогли вернуться на родину. Однако эта война настолько истощила само княжество, что князь вынужден был все же заключить, несмотря на победу, очень невыгодный мир.

Урок даром не прошел, и армия стала перестраиваться по образцу византийской, правда, с упором на легкую кавалерию, хорошо зарекомендовавшую себя в прошлой войне. Пехотная «стена» тоже была разбита на отряды по тысяче человек в каждом, которые, в свою очередь, делились на сотни и десятки. Учли и техническое превосходство врага. Были основательно изучены и скопированы все захваченные вражеские машины. Но на простом копировании не остановились: в самом Китеже открылось множество технических школ, готовящих инженеров для армии.

Новая война была неизбежна, но теперь армия Китежа оказалась гораздо более подготовленной, чем в прошлый раз. Но эта же война вскрыла и множество незаметных в мирное время недостатков. Явно неэффективной была система, при которой каждое племя, входившее в княжество, выставляло полностью обученный и снаряженный полк. Был введен общий налог, который определялся экономическим положением волостей. Эти деньги поступали непосредственно в Военный Совет – новый орган, который занимался набором, обучением и вооружением солдат. Со временем эта система оттачивалась, дополнялась, но суть ее не затрагивалась. После второй войны с Византией были окончательно выработаны новые тактические приемы с упором на тяжелую пехоту и легкую кавалерию, причем все более важную роль начинала играть пехота.

Впрочем, элитным родом войск считалась все-таки кавалерия, и все знатные бояре предпочитали служить именно в ней, полагая, что только там можно заслужить славу и почести. Дерзкие рейды по тылам врага, разведка, молниеносные наскоки – что может быть лучше для молодых сорвиголов? В результате это привело к тому, что в китежской армии почти исчезла тяжелая кавалерия. Ее просто презирали и таких кавалеристов пренебрежительно называли «барабанщиками», считая их всех трусами, прячущимися за кучу железа.

– На что может сгодиться неповоротливый всадник, закованный в металл? Он не способен совершить стремительный наскок, он практически бесполезен против хорошо обученной пехоты, – говорили скептики.

Это заблуждение держалось до первых стычек с тевтонскими баронами. Те быстро разобрались, что пехота росичей вовсе не тот необученный сброд, что их собственная. Нескольких уроков оказалось достаточно, чтобы бароны начали избегать столкновений с тяжелой пехотой китежан и при встрече не принимали бой, легко уходя от нее. В погоню устремлялась легкая кавалерия росичей. Вот тогда-то и выяснялось, что «барабанщики» вовсе не трусы, и что они тоже умеют сражаться. Легковооруженная конница не могла выдержать боя с тяжелой кавалерией баронов и вынуждена была только обстреливать их из луков с дальних дистанций.

Не имея боеспособной пехоты, бароны не могли принять открытое сражение, где четкое взаимодействие пехоты и кавалерии китежан имели неоспоримые преимущества. Вместо этого они небольшими отрядами прорывались на линии снабжения войск Китежа и учиняли там страшный беспорядок.

Подобные пограничные стычки длились недолго, и вскоре ситуация стабилизировалась, а проведенные переговоры окончательно определили границу между странами.

Но главным последствием этих непродолжительных столкновений было то, что тяжелая кавалерия появилась и в Китеже, хотя в нее по-прежнему шли неохотно, и состояла она в основном из наемников.

Постепенно положение стабилизировалось, и вокруг Китежа установились четкие границы. Византия к тому времени ослабла, поскольку от нее отделилась Этрусская империя. Эти две державы постоянно соперничали друг с другом, и в восточном Срединноморье очень часто полыхала война. Китеж же, находясь на выгодных торговых путях, быстро разбогател, а соседство с Византией, с ее более высоким уровнем развития, способствовало росту ремесел и магических искусств в самом княжестве.

Это равновесие было нарушено сто лет назад, когда на трон в Китеже взошел князь Владислав – великий полководец и талантливый организатор. Он полностью перестроил управленческий аппарат, провел несколько реформ в области городского самоуправления, предоставив городам значительные полномочия, и расширил торговлю за счет предоставления льгот купцам. Реорганизовал армию, придав ей современный вид. Он четко разделил рода войск и определил задачи каждого на поле боя. Особенно много внимания он уделил их взаимодействию. Создал военный флот на Балтике. Стандартизировал артиллерию с ее существовавшим до этого громадным разнообразием катапульт, стрелометов, таранов и создал инженерные части.

С помощью этой обновленной армии ему удалось полностью вытеснить Византию с северного берега Черного моря и отвоевать у нее Тавриду. Впрочем, византийцы не очень-то и печалились о потере, кроме, разве что, Тавриды. На северном берегу им постоянно приходилось отражать все усиливающийся натиск кочевников из степей в низовьях Волги. Справедливо решив, что пусть теперь с этими проблемами разбираются в Китеже, они смирились со своими утратами.

Их ожидания полностью оправдались. Китежское княжество было все еще гораздо слабее Византии и не смогло обеспечить надежную защиту вновь обретенных земель. В результате на границе со степью возникли так называемые «змеевы валы». Хотя Таврида, вследствие легкости ее обороны, осталась за княжеством. Также в устьях всех рек были воздвигнуты мощные крепости. Такие же крепости стояли на днепровских порогах, охраняя караваны. Эта сеть крепостей сильно сковывала действия кочевников, и те неоднократно пытались их разрушить, но всякий раз безуспешно. А ладейные дружины китежан всегда могли быстро прийти на помощь.

За прошедшие сто лет в этой расстановке сил мало что изменилось. Хотя Китеж и окреп, но отбросить кочевников у него все равно не хватало сил. Тем более что большая часть войск Китежа находилась вблизи Уральских гор. Мастер объяснил это синдромом опасности. Попав в этот мир, китежане не забыли, что именно с востока пришли неисчислимые орды врагов. В результате все силы были приложены к тому, чтобы подобного больше не повторилось. Урал было решено сделать восточной границей, там были воздвигнуты мощные крепости, и дальнейшее продвижение на восток приостановилось. От гор до Китежа пролегло несколько рубежей обороны. Мощный флот перекрывал Волгу и нес на ней постоянный дозор, опираясь на крепости по ее берегам, превращенные в базы снабжения. Дальше шли засеки в лесах и еще одна сеть мощных укреплений. С тех пор никто не осмеливался двигаться дальше Уральских гор, а восток называли не иначе, как кровавым.

Нынешний Великий Князь Ратобор взошел на трон в возрасте двадцати пяти лет и правил уже двадцать один год. Мастер охарактеризовал его как очень умного и деятельного правителя. Хотя в молодости он отличался некоторой легкомысленностью в поведении. Эта его легкомысленность и явилась источником крупных неприятностей. Неприятность звали Слав, и был он незаконнорожденным сыном Ратобора. Обладая огромным честолюбием, Слав по какой-то причине решил, что он и есть законный наследник трона, так как он первый сын князя. Отец с такой постановкой вопроса, естественно, не согласился. Слав затаился, на время спрятав обиду. Унаследовав отцовский ум, он развил бурную деятельность по подготовке переворота, собирая вокруг себя всех недовольных отцовским правлением. Подготовка заняла около трех лет. В этот момент князь серьезно поругался с патриархом, поговаривали даже об опале. Слав решил воспользоваться случаем и привлечь патриарха на свою сторону, сделав заговор «богоугодным». Однако патриарх наотрез отказался, и Слав вынужден был начать действовать в одиночку. Но даже один он вполне мог достичь успеха, если бы патриарх Серафим открыто не выступил на стороне князя. Поддержка патриарха спасла жизнь князю, его семье и предотвратила гражданскую войну. Правда, самому Славу с немногими сторонниками удалось бежать в низовья Волги, где он нашел поддержку у кочевых племен и византийцев. Там он начал создавать «освободительную» армию, чтобы вернуть себе «законный» трон.

Ратобору быстро удалось восстановить все подробности неудавшейся попытки переворота, в чем ему сильно помог патриарх Серафим, сумевший в короткий срок проследить все нити заговора. К удивлению князя, здесь оказалась замешана и Византийская империя, щедро снабжавшая Слава деньгами. С тех пор патриарх Серафим стал неофициальным главой княжеской службы безопасности, занимающейся также военной разведкой и контрразведкой. В короткий срок этому духовному лицу удалось превратить эту службу в весьма эффективную организацию.

Это меня и пугало больше всего. Как можно скрыть цель нашего похода от человека, про которого говорят, что он знает все? Впрочем, будем надеяться, что его репутация сильно преувеличена.

– О чем грустишь? – поинтересовался Мастер.

Я рассказал.

– Это действительно может стать проблемой. Но, с другой стороны, ты ничего против княжества не замышляешь. Так с какой стати ему интересоваться тобой?

– Хотя бы из-за моей деятельности в Парадизии и из-за охоты, устроенной на меня Сверкающим.

– Может, это его и не заинтересует.

Что-то я не очень верил в это. Да и сам Мастер явно сказал это, чтобы успокоить меня. Не получилось… И говорить на эту тему дальше мне совершенно не хотелось и я поспешил переменить тему:

– Мастер, Леонор недавно сказал, что не может сотворить чудо, но разве магия не творит чудеса?

– Не смотри на магию с позиций своего мира. Как сказал тот же Леонор, магия – это наука и она подчиняется строгим законам. Она такая же наука, как у вас математика. Чудеса же выходят за пределы всех законов природы. Чудеса – прерогатива богов или бога, кто как верит.

– Не понимаю.

– Ну, как бы тебе объяснить… Ты видел летящий самолет в своем мире?

– Конечно.

– Он тяжелее воздуха, но летит. Не помню, какая там наука это изучает. Геометрия, кажется. В общем, самолет не нарушает законов геометрии и поэтому летит – это наука.

Я хихикнул.

– Может, он не нарушает законов физики?

– Неважно. Говорю же, я плохо разбираюсь в науках вашего мира. Так вот, самолет летит, и тебя это не удивляет, ибо все это объясняет ваша геометрия… э-э… физика. А теперь представь, что у этого самолета нет двигателя, нет крыльев, а он все равно летит. Вот это чудо. Чудо – это то, что люди не могут объяснить своими знаниями. Это и есть отличие науки от чуда. Науку творят люди, чудеса только Бог.

– Значит, Бог есть?

Мастер задумался.

– Не знаю. Я уже несколько тысячелетий пытаюсь найти ответ на этот вопрос. Иногда случаются вещи, причем в обоих мирах, которые можно объяснить только божественным вмешательством.

– Тогда, если я вернусь домой – это будет чудо?

– Если найдешь Ключ и войдешь в дверь, то нет. Чудом было бы, если ты прямо сейчас оказался бы у себя дома, а на твоем месте тот маг.

– Так может, стоит попросить Бога? Если Он есть, то может, исполнит мою маленькую просьбу?

– Не думаю, что это хорошая идея. Даже если Бог есть, Он вряд ли вмешается в это дело.

– Но есть вероятность, что просьба может быть услышана?

– Не очень большая. Надо просить действительно от всего сердца. Ты еще сам в себе не разобрался, чтобы решать, что тебе сейчас хочется. Поверь, даже если твоя просьба и будет выполнена, ничего хорошего для тебя не будет. Откуда ты знаешь, что в будущем тебе не придется пожалеть о ней?

– А о чем мне тут жалеть?

– Откуда я знаю? Но это, по-моему, в вашем мире есть легенда о человеке, чью просьбу боги выполнили.

– И о чем он попросил?

– Ты не знаешь этой легенды? Он попросил о бессмертии и получил его.

– Ого, а он не мелочился. И что из этого получилось?

– Ничего. Он получил то, что просил. Беда в том, что с вечной жизнью он забыл попросить и вечную юность, или вечную зрелость, или вечную старость. Вот и получил вечное старение.

– Старость?

– Не старость. Старение! Подумай над тем, во что превратится человек после нескольких веков старения.

Я подумал, и невольно содрогнулся, представив такой ходячий скелет.

– Но ведь мне это не грозит…

– А откуда ты знаешь, что тебе может грозить? Уверен ли ты, что предусмотрел все? Запомни, Егор. Можешь просить Бога, чтобы Он дал тебе силы для решения твоей проблемы, но никогда не проси Его, чтобы он решил эту проблему за тебя. Даже если твоя просьба будет услышана…

– Просьба услышана, – фыркнул я. – Представляю картину: ангел за столом и вдруг звонок: «Алло, это божественная канцелярия? Поступила заявка на одно чудо, срочно соедините меня с боссом».

– Очень смешно, Энинг.

Кажется, Мастер почему-то обиделся и больше не отвечал. Ну и ладно, все равно ведь никуда не денется.

Два дня мы поднимались вверх по течению, и все это время за нами следовал большой отряд кочевников. Порой они пробовали пускать горящие стрелы, но мощные стрелометы и более дальнобойные луки росичей быстро пресекли эти попытки.

– Не понимаю, чего они хотят? – нервничал Ладигор. – Мне очень не нравится, когда я чего-то не понимаю.

Я мог бы объяснить, что хотят они нас, а еще конкретней – меня. Очевидно, Сверкающий назначил очень высокую цену за мою жизнь, раз кочевники так рискуют. Но это обязательно привлекло бы внимание Ладигора, а значит и патриарха. Вот это мне было надо меньше всего, поэтому я предпочитал молчать и слушать. Хотя, наверное, это тоже был не лучший способ поведения, так как Ладигор уже начал откровенно подозревать нас в шпионаже. Я только надеялся, что дальше подозрений дело не пойдет.

На третий день пути показалась росская крепость. Кочевники вынуждены были отстать и все вздохнули с облегчением.

Ладигор тоже расслабился и впервые за эти дни подошел к нам с Буефаром просто поговорить.

– Разве по рыцарским законам не полагается на людях всегда быть в полном вооружении, пока ты исполняешь обет? – поинтересовался он у меня.