Текст книги "Рыцарь Ордена: Наследник Ордена. Рыцарь двух миров. Клинки у трона (сборник)"

– Неужели он так переживает из-за Буефара? – Далила была испугана. – Мне тоже жаль его, но чтобы так…

– Дело не в этом… не только в этом… – с трудом ворочая языком, прошептал я. – Я слишком долго находился в высоком темпе. Так нельзя. Организм… Слишком большая трата сил… Мне надо отдохнуть. – И тут я потерял сознание.

Очнулся я в палатке. Рядом сидели Рон и Эльвинг. У эльфа правая рука висела на перевязи.

– Прости, – попросил я эльфа.

Тот вздрогнул и с удивлением посмотрел на меня.

– За что?

– Не знаю, – честно ответил я. – Но все равно прости.

– Хорошо, – серьезно кивнул он.

– Сколько я был без сознания?

– Почти двое суток, – ответил Рон, наклоняясь ко мне.

– А как там Буефар?

Рон и Эльвинг обменялись встревоженными взглядами. Я невесело усмехнулся.

– Не пугайтесь, я все помню. Что с его телом?

– Оно в отдельной палатке. Князь приказал не хоронить его, пока ты не придешь в себя, – ответил эльф.

Я кивнул и рывком поднялся с постели.

– Куда ты? – всполошился Эльвинг. – Лежи!

Я отстранил его и потянулся к одежде. Пошатываясь от слабости и голода, вышел из палатки. Рон и Эльвинг немедленно подскочили ко мне и поддержали. Я благодарно улыбнулся – сейчас помощь мне определенно была нужна.

Во время нашего передвижения по лагерю я часто ловил на себе странные взгляды солдат, но не обращал на них внимания – сейчас все мои мысли были заняты другим.

В палатке Буефара было довольно просторно. Сам рыцарь лежал в центре на небольшом возвышении. Его оружие сложили рядом. Маги хорошо постарались: казалось, что он просто спит и вот-вот проснется. Некоторое время я молча стоял, однако не в силах видеть друга мертвым, вышел. Здесь уже стояли князь, Илья Муромец и Ролон. Он был без оружия.

– Здравствуй Ролон-убийца. Опять мы встретились, и опять ты помог мне.

Тот усмехнулся и пожал плечами.

– Убивать тебя совершенно не интересно. Ты и сам с этим прекрасно справляешься.

– Хватит врать, Ролон. – От усталости я опустился на землю. – Еще в прошлый раз мне показалось странным твое преследование, ведь ты сказал, что Сверкающий отказался от контракта. Мне известно, что месть не в обычае наемных убийц. И как ты мог покинуть тюрьму в Амстере? Тебя ведь Мервин выпустил, чтобы ты охранял меня?

Ролон развел руками.

– Я знал, что рано или поздно ты догадаешься. Но когда мне предлагают всю жизнь провести в тюрьме или большие деньги за твою охрану, то я выбираю последнее. Сверкающий разорвал контракт со мной, и я не был связан никакими обязательствами. С тех пор я и шел по твоему следу. Должен признать, это было очень непросто. Ты сильно опередил меня в Парадизии. Тогда-то я и решил завербоваться в армию Слава. Я подумал: Сверкающий наверняка приложил руку к выдвижению Слава к Днепру, значит они тут по твою душу. Вот и шпионил тут помаленьку. Когда же стало известно о том, что ваша компания едет через степь, то я приготовился уже было вытаскивать тебя из плена, поскольку Слав приказал взять вас непременно живыми. Правда, я никак не думал, что с тобой придет столько защитников.

– Но зачем вы тогда говорили, что хотите убить Энинга? – удивленно спросил Эльвинг.

– Да чтобы он постоянно был настороже.

– Кажется, вы друг друга прекрасно знаете? – поинтересовался князь, прерывая наш разговор.

Я кивнул.

– Он два раза спасал мне жизнь. Один раз в Верите, и сегодня… точнее позавчера в битве. И еще… Ваше Величество, у меня просьба. Буефар…

– Я выполню любую твою просьбу, – пообещал Ратобор.

– Его надо отправить на родину. К Отто Даерху.

– Передать ему что-нибудь?

– Передайте… передайте, что он выполнил свой долг, и что он расквитался с убийцей своей семьи. Но разве вы знаете Отто Даерха?

– Слыхал кое-что. Все. Ты уже даже сидеть не можешь, засыпаешь. Давай в палатку и отдыхай. Тебе надо набраться сил. Это необходимо, если ты собираешься продолжить путь?

– Теперь точно продолжу. – Я замер, пораженный внезапной догадкой. Меч Судьбы. Он подстраивает ситуации, чтобы его владельцы двигались в нужном направлении, чтобы они служили орудием Судьбы. Как странно, что Буефар и его враг встретились через много лет именно сейчас. И вот Буефар гибнет, а я решаю мстить Сверкающему, который, пусть косвенно, но стоит за всем этим. Как там говорят? «Готовишься отомстить – выкопай две могилы». Ну нет. Я не пойду на поводу у этой водяжаки. Да, я дойду, но не для того, чтобы отомстить. Дойду!

Я позволил увести себя в палатку и там лег в кровать, сделав вид, что сплю. Теперь мне никто не мешал размышлять над ситуацией, в которой оказался, я был в этом уверен, по прихоти Меча. В конце концов, я обнаружил, что мои мысли скачут по кругу, постоянно возвращаясь к гибели Буефара.

– Все равно я не пойду на поводу у этого меча, – прошептал я. – Я проложу свою Дорогу. Свою!

– Ну и правильно, – поддержал меня Мастер.

На следующий день тело Буефара отправили в Тевтонию с воинским почетным эскортом. Я вместе с друзьями тоже попытался было немного проводить Буефара, но вскоре был вынужден вернуться – едва не потеряв сознание от усталости. Силы еще не до конца восстановились. Несмотря на это, я все равно хотел проехать еще немного. Но Илья Муромец, Далила и Леонор настояли на возвращении.

В лагере нас встретил князь.

– Вернулись? Вот и хорошо. Завтра на рассвете сюда подойдет купеческий караван. С ним вы сможете спокойно добраться до Константинополя. А пока нашему юному герою придется отдохнуть.

Я попытался было возразить, но князь сурово оборвал:

– И не спорь! Я все же князь и это мой приказ! Изволь выполнять!

Спорить сил не было. Все последние дни помнились как-то смутно. В основном, я спал или думал о погибшем друге. Все остальное воспринималось как в тумане. Мастер и Деррон пытались заговорить со мной, но я не отвечал. Иногда ко мне в палатку заходили друзья, но я делал вид, что сплю. Только тогда, когда ненадолго выходил из палатки, я говорил с людьми, но все равно старался общаться с ними как можно реже. Но сейчас я не мог не задать интересующий меня вопрос:

– А как там Слав?

Князь сразу как-то поник.

– Слав погиб в бою. Возглавил последнюю атаку, когда понял, что все кончено. Может, это и к лучшему. У меня не хватило бы сил подписать ему смертный приговор. Хотя я и должен был бы это сделать. Ну, а остатки его армии отступают к низовьям Волги. А там их ждет большой сюрприз.

– Какой сюрприз? – не удержался я от вопроса.

– Когда ты рассказал о Чингисхане и о том, откуда пришла опасность в том мире, мы поняли, что здесь опасаться нечего. Чингисхана не было, и те племена так и остались разрозненными. Серафим предложил посадить восточную армию на корабли волжского флота и спустить его в самое сердце владений кочевых племен. В результате мы одним ударом разрезаем степь пополам и расправляемся с базой Слава. Вчера пришло известие, что Сераль – главный город ханства – взят. Сейчас мы уже контролируем всю Волгу, и теперь мы можем с помощью освободившейся армии навсегда покончить с набегами кочевников на наши земли. И мы заставим их либо заняться каким-нибудь делом, либо вытесним из степей, и сюда придут землепашцы. Ну, а Волга – это дополнительный доход в казну. Она ведь главная торговая артерия со странами востока.

Я согласно кивнул.

– Это хорошо.

– Рад, что одобряешь, – усмехнулся князь. – А сейчас быстро отдыхать.

На рассвете вся наша компания загрузилась на купеческий корабль – одно из судов многочисленного каравана.

Эти корабли сильно отличались от тех, что я видел в Амстере. Они были значительно меньше и могли плавать как в открытом море, так и по рекам, а двигались и с помощью весел, и с помощью парусов. Хотя все же основным двигателем таких кораблей оставалась магия. Как мне объяснял в свое время Мастер, все корабли в этом мире двигались с помощью магических движителей, которые капитаны приобретали у торговых магических компаний – разработчиков и производителей. Теперь капитану было достаточно дотронуться до освободителя заклинаний, чтобы привести его в действие. Энергия постепенно иссякала, но ее оказывалось достаточно, чтобы раза два пересечь океан.

Но, как всякую магию, ее было легко разрушить контрзаклинанием. Поэтому, хоть военные корабли также перемещались с помощью магии, но во время сражения они отключали ее и маневрировали под парусами или на веслах. Иначе вражеские маги могли в один миг забрать всю энергию из магических двигателей и обездвижить корабль. Купеческие корабли тоже имели паруса, на всякий случай, если вдруг придется удирать от пиратов, поскольку и пираты имели магов, способных разрушить заклинание движения.

Те же корабли, которые стояли на реке сейчас, были типичными купцами – максимальная грузоподъемность и минимальная маневренность. За счет особенности конструкции они могли плавать по рекам также легко, как и по морям. Больше всего они были приспособлены для каботажных плаваний. Понятно, что крупным такой корабль быть не мог. Вот и собирались эти каботажники в караваны, перевозя товары по рекам многих континентов и выплывая в море, если возникала такая необходимость. Но если требовалось перевезти товар через океан, то его перегружали на большие океанские корабли, рядом с которыми эти «купцы» казались букашками.

На одном из таких каботажников нам и предстояло плыть. Я не особо удивился, когда заметил, что вместе с Далилой, Роном, Эльвингом и Леонором на борт поднялись Илья Муромец и Ролон. Впрочем, с момента гибели Буефара я не испытывал никаких эмоций. Во мне все будто заледенело. Никогда до этого мне еще не приходилось терять друзей. Боже, как же это оказалось больно… Как же мне не хватает его! Он всегда готов был прийти на помощь, подбодрить меня, и всегда от него можно было получить дельный совет. А его прагматизм и даже некоторая педантичность не раз выручали нас из беды. И вот его больше нет…

Я горестно вздохнул и ушел на корму. Оттуда, ко всему безучастный, я и наблюдал за отплытием каравана. Рон попытался, правда, последовать за мной, но Эльвинг его удержал.

Караван тронулся в путь. Стоящий на берегу князь в последний раз махнул нам рукой и направился к войску. Вскоре он исчез из виду.

Наше плавание продолжалось уже три дня, и все эти дни я простоял на корме, ни на что не обращая внимания, уходя только чтобы поспать и поесть. Рон и Эльвинг, а потом и Далила пытались заговорить со мной, но безуспешно. Мы уже вышли в Черное море и теперь приближались к Константинополю, но и это событие оставило меня равнодушным.

– Энинг, нельзя же так убиваться, – подошел ко мне Илья Муромец.

– Что ты понимаешь?! Что ты вообще о нем можешь знать?!

– Мало. Но то, что я знаю, заставляет меня сказать тебе, что он не одобрил бы твое поведение. Посмотри на себя и друзей. Энинг, ты нужен им, мне, ты нужен всем нам. Без тебя все наше путешествие, гибель Буефара теряет смысл. Очнись же! Посмотри вокруг. Дошло уже до того, что Эльвинг и Далила по ночам караулят тебя, опасаясь, как бы ты не прыгнул за борт.

– Неужели?! – Эта новость была настолько неожиданна для меня, что я растерялся и на время вышел из своего, ставшего уже привычным, мрачного настроения. – Я не замечал этого.

– А что ты вообще замечал?

– Тогда пусть успокоятся. Я не собираюсь никуда прыгать на радость Сверкающему.

Некоторое время Илья Муромец мрачно смотрел на меня.

– Так. Значит, придется прибегнуть к другим средствам, если не хочешь по-хорошему.

Мне совсем не понравилось то, как это прозвучало. Оказалось – не напрасно. Не успел я дернуться, как оказался высоко поднят над палубой. Сильные руки сдернули с меня пояс с мечом и кинжалом, сняли сапоги.

– Что ты делаешь?! – завопил я, уже догадываясь, что за этим последует. – Поставь меня на место!

– Я только хочу привести тебя в чувство. Слышал, это помогает, – спокойно ответил Муромец.

– А-а! – В тот же миг над моей головой сомкнулись воды Черного моря. От неожиданности я хлебнул воды, вынырнул и отчаянно замолотил по поверхности руками. – Ах, ахр-р-р, тьфу, ты, гад, тьфу… идиот! – Однако быстро взял себя в руки и поплыл к кораблю, решив пока поберечь дыхание.

Мне бросили веревку, и ухмыляющиеся матросы вытащили меня из воды.

– Ты, болван! Кретин!!! – Стоя на палубе совершенно мокрый и босой, я отчаянно старался вспомнить ругательства покрепче.

Муромец усмехнулся.

– Вижу, помогло. Но не до конца.

Я слишком поздно сообразил, что это значит, и моя попытка убежать окончилась неудачей – я снова оказался в воде.

– Ну что, теперь стало легче? – поинтересовался Муромец, когда меня снова подняли на борт корабля.

Я поглядел на него, на вовсю веселящихся друзей и матросов и кивнул.

– Да. Спасибо. – Как ни странно, но я говорил вполне искренне.

– Тогда мир? – Он протянул руку.

– Мир. – Я взял протянутую руку, пожал и резко рванул. Прием из арсенала сайве, и…

Илью Муромца из-за его массивности вытаскивали на палубу гораздо дольше, чем меня. После этого мир был восстановлен полностью. Друзья утащили меня на какой-то импровизированный праздник, а к вечеру я чувствовал себя уже почти как прежде. В последующие дни мне удалось полностью разрушить ту глухую тоску, что сжимала мне сердце со дня гибели друга. Печаль осталась, но это было уже не страшно.

– Я очень рад, что ты уже почти в норме, – заметил Мастер. Он, как и Деррон, неоднократно пытался нарушить мою депрессию в эти дни, но безуспешно. Теперь же в его голосе слышалось нескрываемое облегчение.

– Почти?

– Почти. Таким, каким ты был прежде, ты уже не станешь никогда. Ты слишком близко познакомился со смертью и в слишком раннем возрасте начал терять друзей. Прости меня, Егор. Прости, если сможешь…

– Я сам выбрал свою дорогу. И я сам вошел в ту дверь, – возразил я.

А на следующее утро в лучах восходящего солнца нам открылся великолепный вид на град Великого Константина. Царьград. Самый знаменитый город этого мира и цель нашего путешествия.

Октябрь 1998 г. – февраль 1999 г.

Рыцарь двух миров

 
Мальчишки, вы смелый и верный народ,
А то, что малы, не беда.
Оседланный конь снова ждет у ворот,
Во все времена и всегда,
Зовет нас счастливая наша звезда,
И светит ковыльный прибой,
И мы непременно домчимся туда,
Где нас не хватает с тобой![1]1
  Слова песни «Дружба, нас веди» В. Лебедева. Из кинофильма «Макар-Следопыт».


[Закрыть]
 

Часть 1. Поиски

Город медленно проступал на горизонте, а потом вдруг словно прыгнул вперед, оказавшись прямо перед нами. Наш караван входил в Босфор. Я замер, восхищенно рассматривая открывшуюся картину. За время путешествия я уже повидал много городов этого мира, но град Великого Константина затмевал их все. Солнце еще только поднялось над горизонтом, но из-за строений его еще не было видно, в результате город оказался окутанным золотистым сиянием, а легкая дымка над водой придавала ему еще более сказочный вид. Чем-то этот вид напоминал вид Питера со стороны Финского залива, с той лишь разницей, что Питер все-таки северный город и его красота кажется суровой и сдержанной. А здесь игра красок в лучах солнца, синее-синее море и ни с чем не сравнимые ароматы в воздухе, буйство южной растительности, игра света на золотых куполах церквей и огромные каменные здания вдоль одетой в гранит императорской набережной. Хотя вблизи город уже не казался воздушным и легким. Он скорее подавлял своим величием.

Правда, все это продолжалось только до входа в порт. В порту нас встретила реальность во всей ее красе: разнообразный мусор на воде, запахи моря уступили место несколько другим запахам, вдыхать которые было уже несколько менее приятно. Я поморщился. Вот и верь тем, кто говорит, что дотехнологическая эпоха была девственно чиста и не изгажена продуктами деятельности человека. В общем-то, что вдыхать пары бензина, что запахи гниющей рыбы, огромной кучей выложенной на берегу, мимо которого мы проплывали, разницы особой нет. Наверное, бензин даже приятнее.

К счастью, этот рыбацкий квартал мы миновали быстро, и наш корабль свернул к торговым причалам. Здесь уже никакой экзотики не было – склады, причалы, торговые представительства и корабли, пришедшие, казалось, со всего света. По всей акватории порта туда-сюда непрестанно сновали лодки и лодчонки разного размера и вида, перевозившие грузы или людей на корабли и обратно. Вот мимо нас проплыла какая-то длинная лодка, нагруженная фруктами. Высокий человек в одних холщовых штанах, закатанных до колен, стоял на корме, медленно двигая огромное весло. Повинуясь его воле, лодка довольно живо проплыла мимо нас. Мужчина проводил наш корабль равнодушным взглядом и отправился куда-то дальше по своим делам. Я усмехнулся. Вот человек, которому нет дела ни до каких проблем со Сверкающим, Ключами и прочей высокой политики. Наверное, я ему даже позавидовал в этот момент… чуть-чуть.

Корабли были повсюду. Пришвартованные к причалам и стоявшие на якоре на рейде, большие и маленькие, океанские и речные. Такого разнообразия я не встречал даже в Амстере. Жаль, я совершенно не разбираюсь в них. Но вот корабли Амстера отличить я все-таки могу по весьма характерным высоким кормовым надстройкам, их, кстати, здесь было больше всего. В результате недавних событий они оказались отрезаны от родины блокадой и теперь скопились в порту, ожидая, когда освободятся торговые пути и можно будет вернуться домой. Этими кораблями были забиты все свободные места. Я даже засомневался, что мы куда-нибудь сможем причалить. Но наш капитан, похоже, прекрасно знал свое дело и уверенно вел корабль через скопление разных плавсредств.

Мягкий толчок, многотонная громада корабля замерла, матросы торопливо крепят швартовы, спущен трап и мы, сойдя на берег, мгновенно оказались погружены в бурлящую жизнь крупного порта. Разноязычная толпа, что-то кричат грузчики, приказчики сердито командуют разгрузкой, переговариваются матросы, короткие команды, свистки боцманских дудок, зеваки на берегу, разносчики, предлагающие свой товар, мальчишки, шныряющие под ногами. Но в этих привычных звуках чувствовалась какое-то беспокойство какая-то нервозность, далекая от обычной деловой суеты. То там, то тут виднелись группы что-то бурно обсуждающих людей. Мало кто понимал, что происходит, и каждый норовил высказать свою версию событий, часто очень далекую от истины, но в которую верил всей душой

Люди жаждали новостей. Может, именно поэтому наш караван, оставшийся бы незамеченным в любое другое время в таком крупном городе, привлек всеобщее внимание. Все собравшиеся на берегу уже каким-то непостижимым образом знали, что мы участники сражения на Днепре (так здесь называли битву с мятежниками Слава) и торопились узнать у нас последние новости из Китежа. В результате, едва сойдя с корабля, мы были вынуждены пробиваться сквозь множество людей – и если бы не Илья Муромец, то мы застряли бы здесь надолго. Он шел первым и, как мощный ледокол, раздвигал толпу, прокладывая дорогу. За его широкой спиной двигались Леонор и Эльвинг, а следом, упираясь носами в их спины, шли Далила, Рон и я, Ролон замыкал наше шествие. Далила крепко держала меня и Рона за руки. Я, конечно, понимал ее беспокойство, но все же заметил, что я как-никак рыцарь и, следовательно, могу обойтись без такой опеки. В ответ мне пришлось услышать весьма интересную фразу о том, что я могу сделать со своим рыцарством.

– Энинг, ты конечно рыцарь, но сейчас всем на это глубоко наплевать! Рыцаря здесь могут затоптать так же легко, как и обычного крестьянина… особенно если рыцарь такой мелкий.

Я уже хотел было обидеться на мелкого рыцаря, но, поразмыслив, решил, что она права. В данный момент имел значение не чин, а габариты.

В конце концов, нам удалось пробиться (благодаря чуду и поистине богатырской силе Ильи Муромца) к грузовым причалам, где как раз выводили наших лошадей.

Верхом мы сразу стали двигаться быстрее и поторопились направить коней в ближайшую улицу, стремясь как можно быстрее покинуть это столпотворение.

– Уф, ну и кошмар! Впрочем, должен заметить, такой момент просто идеален для работы, хотя тут есть определенные трудности, – заметил Ролон, когда мы удалились от причалов отъехали на приличное расстояние.

– Для какой работы? – с интересом спросил Рон.

– Ни для какой, – поспешно вставил я, вспомнив о профессии Ролона.

– Да ладно тебе, – надулся Рон, с вызовом посматривая на меня. – Будто я не знаю, что Ролон наемный убийца. Я же не ребенок!

Ролон весело рассмеялся и тоже обернулся ко мне.

– А что? Он уже достаточно взрослый, чтобы знать такие вещи. Пожалуй, я могу взять его в ученики.

– Только через мой труп! – рявкнул я прежде, чем сообразил, что надо мной попросту смеются.

– Рон же воспринял все всерьез.

– Правда!

– Правда. Если твой наставник разрешит. – Ролон весело кивнул в мою сторону.

– Хватит издеваться над ребенком… – ляпнул я, слишком поздно сообразив, что «ребенком» вполне можно назвать и меня.

Взрыв смеха показал, что именно так все и подумали. Вот вам и уверения Мастера, что к рыцарям, несмотря на их возраст, отношение всегда уважительное.

– Вообще-то я имел в виду только Рона…

В ответ еще более громкий смех.

– Очень смешно. Вы еще не забыли, что мы здесь по делу? – Кажется, подшучивая надо мной, друзья хотели, чтобы я как можно реже вспоминал Буефара. Они не оставляли меня одного ни на минуту и вовлекли в любые, самые пустяковые разговоры. Вообще, я заметил, что все, кроме разве что Рона, относятся ко мне несколько покровительственно. Стараются оградить от проблем и повседневных забот, оставив мне только то, что непосредственно связано с моим делом. Не скажу, что от этого я был в восторге, но с другой стороны понимал, что рыцарь я или не рыцарь, хорошо я сражаюсь или плохо, но для них я все равно остаюсь ребенком, по воле рока влезшего в дела взрослых и нуждающегося в поддержке. Этой поддержкой они и старались обеспечить меня по мере сил, и я за это был им очень благодарен. Не знаю, хватило ли бы у меня выдержки и сил в одиночку справиться с тем, что довелось мне пережить за последнее время.

– Не обижайся, Энинг, – улыбнулась Далила. – Ты же понимаешь, что мы все тебя любим. А это просто дружеские шутки. Ты же не будешь обижаться на шутки друзей?

– Буду, – упрямо заявил я, безуспешно старясь выглядеть сердитым. Бесполезно. Я уже давно заметил, что на Далилу просто невозможно сердиться. Она всегда знала, что надо сказать, чтобы я не обижался. А ведь именно от нее я чаще всего слышал ехидные замечания, и тем не менее… Странно все это.

– Куда теперь? – поспешил вмешаться в разговор Илья Муромец.

Только сейчас я внимательно осмотрелся вокруг. Мы выехали на огромную площадь с каким-то храмом, явно не христианским. Константинополь недаром называли городом площадей. Ни в каком другом городе не было их столько, как здесь. Жители столицы самой могучей империи, казалось, задались целью подавить всех приезжих величием своего города. На площадях – мраморные дворцы в пять или даже шесть этажей, величественные соборы всевозможных религий… Все это являлось зримым символом величия империи.

Таким же символом величия империи была и архитектура города. Никому не дозволялось строить так, как кому захочется. Все проекты утверждались имперской комиссией, и только после тщательного рассмотрения того, как впишется здание в существующий архитектурный ансамбль, давалось разрешение на строительство. Все это создавало особый, ни с чем не сравнимый облик города. Пожалуй, его действительно можно было назвать самым красивым, большим и величественным городом планеты. Но на меня, выросшего в другом мире и видевшего города гораздо крупнее этого, он не произвел сильного впечатления. И даже в этом мире мне довелось видеть город красивее этого. Пусть там уже почти не осталось целых зданий, пусть его улицы заросли бурьяном, но даже в таком виде Атл оставался самым прекрасным городом Магического мира.

Но довольно об архитектуре. Пора было подумать и о делах.

– Пожалуй, для начала стоит найти гостиницу.

Это не вызвало ни у кого возражений. Тут мне еще кое-что пришло в голову.

– Ролон, ты говорил, что толпа на причалах – это идеальное место для наемного убийцы? Если это так, то почему же нас там не встретили люди Сверкающего? Он же знал, что мы плывем сюда?

Ролон задумался.

– Я тогда не зря упомянул об этом. Это действительно был самый опасный момент. Но я ведь говорил и о некоторых трудностях. Например, убийце очень трудно подойти к своей жертве в такой толпе. Именно поэтому я посоветовал Муромцу двигаться как можно быстрее. – Илья кивком головы подтвердил слова Ролона. – Почти уверен, что убийцы там были, но мы просто так быстро прошли сквозь толпу, что они ничего не успели сделать.

– Но если ты прав, то они должны были последовать за нами? – Далила нервно огляделась по сторонам.

– Я думал об этом, но решил, что это для них совсем не обязательно. Все, что им нужно – это взять под контроль гостиницы и постоялые дворы…

– Да тут только гостиниц больше сотни, – возразил молчавший доселе Муромец. – Как люди Сверкающего сумеют взять под наблюдение такое количество гостиниц? А ведь есть еще таверны, корчмы и постоялые дворы?

– К счастью, это не наша проблема, – хмыкнул Ролон. – Однако я уверен, что за нами никто не следил. Я проверил.

Последние слова Ролона напомнили мне о кое-каких событиях в Амстере. Рон ведь тогда выследил Ролона, а ведь тот наверняка тоже проверял, следит ли кто за ним. И, судя по тому, как ехидно усмехнулся Рон, ему тоже пришло это в голову. Но как раз сейчас я не находил в этом ничего смешного.

– Гм, Ролон, извините… – Я оглядел улицу, оставшуюся позади. По-моему, на ней было достаточно народа, чтобы среди них мог затеряться любой шпион. – А вы точно уверены, что за нами никто не следит? Вы ведь наверняка высматривали таких же профессионалов как вы, но они могли просто нанять кого-нибудь.

– Об этом я тоже подумал. Вряд ли любитель сможет действовать лучше профессионала.

– А подумали ли вы о том, что этими «кем-нибудь» могли быть дети?

– Дети?! Проклятье! Так вот как ты выследил меня в Амстере! А я то все гадал…

– Точно, – всунулся в разговор Рон. – Это я следил за тобой, когда ты ушел из гостиницы, а потом мои друзья проследили, когда ты прятался за городом.

Ролон выругался сквозь зубы, воспоминания явно не доставили ему удовольствия.

– Ладно, будем надеяться, что подобное больше никому не придет в голову… Но, Энинг, скажи на милость, почему ты решил, что я не замечу Рона, когда посылал его следить за мной?

Я пожал плечами.

– На детей, как правило, никто не обращает внимания. От них всегда ожидают каких-либо проказ и совершенно не удивляются, если они оправдывают эти ожидания.

– Все это интересно, – перебила Далила, – но сейчас у нас есть дела поважней. Что мы будем делать дальше, Энинг?

Такая вера Далилы в меня была приятна. Все остальные также поглядывали на меня в ожидании решения. Это, конечно, лестно, но… я печально вздохнул. Быть командиром нравилось мне все меньше и меньше.

– Я думаю, что не стоит нам прятаться. Как бы мы ни заметали следы, но люди Сверкающего все равно нас найдут, и очень быстро. Поэтому пусть Ролон следит, чтобы к нам не подобрались его коллеги, и если заметит слежку, то будем действовать по обстоятельствам. Боюсь, это все, что мы можем сделать. А сейчас поехали в ближайшую гостиницу. Устроимся там и сразу отправимся, э-э… В общем, отправимся за тем, за чем мы сюда прибыли.

– А зачем мы сюда прибыли? – поинтересовался Леонор. – Не пора ли немного прояснить ситуацию?

– Только не здесь. – Я опасливо посмотрел по сторонам. – Мне почему-то кажется, что нам не стоит долго задерживаться в городе. Константинополь – единственное место, где мы обязательно должны были появиться, и Сверкающий об этом знал. Поэтому сейчас мы оставляем вещи в номере, находим… находим то, что ищем, а дальше все зависит от ситуации.

Я посмотрел на своих спутников. Вроде, никто не возражал.

Заговорил Илья Муромец.

– Знаю я тут одну гостиницу. Пожалуй, одна из самых шикарных в городе. Не из дешевых, правда. Так что может, стоит поискать что-нибудь попроще?

Я махнул рукой.

– Не переживай. Денег хватит. Даже хорошо, что это такая дорогая гостиница, значит, там есть хорошая охрана, и к нам будет труднее подобраться. Показывай.

Илья выехал вперед. Теперь, когда наша ближайшие планы были определены, мы двигались быстрее. Илья, судя по тому, как он уверенно вел нас, бывал здесь раньше. Очевидно, Леонор тоже, так как он явно больше времени уделял дороге, а не тому, что происходит вокруг. Зато остальные откровенно таращились по сторонам. И Рон, и Эльвинг хоть и жили в Амстере, городе не из маленьких, но он все же уступал Константинополю по величине и особенно по тому неизгладимому впечатлению, что производил на путешественников.

Амстер – купеческий город, и его застройка происходила несколько сумбурно. Конечно, и в нем было очень много великолепных дворцов. Но эти дворцы строили купцы, и зачастую с единственной целью – перещеголять роскошью своих соседей. Поэтому Амстер представлял собой простое скопление красивых, часто безвкусных аляповатых зданий, построенных без всякого учета общей архитектуры. Да и к тому же, порой сразу после дворцов начинались мастеровые кварталы, торговые ряды, хозяйственные постройки. Все это портило общий вид.

В Константинополе подобное смешение было просто невозможно. Здесь в каждом квартале все было строго регламентировано: сколько этажей должен иметь дом, какую территорию может занять прилегающий сад, каким камнем должен быть выложен фасад. Естественно, что в самом центре города располагался дворец императора с прилегающими постройками. Дальше стояли дворцы вельмож с великолепными парками, ну а еще дальше шли постройки жителей в соответствии с их достатком. Более удобные и красивые места занимали роскошные особняки или гостиницы, менее удобные – дома людей победнее, ну а в совсем неудобных местах теснились лачуги нищих и тех, кто пришел в столицу за деньгами и счастьем, и которым не повезло обрести их здесь. Денег, чтобы снять приличное жилье, у них не было, возвращаться обратно не хотелось (или они не могли сделать это по той или иной причине), вот и оседали эти люди в так называемых Грязных кварталах. Как рассказывал мне Мастер, в этих кварталах царил особый мир со своими законами и своей иерархией. Там имелись и свои бароны, графы, были даже свои рыцари, и мало кто из законопослушных граждан отваживался появиться там без особой необходимости. Законы, царящие в этих кварталах, может и были по-своему справедливы, но крайне жестоки.

Естественно, Грязные кварталы были надежно укрыты от глаз путешественников, и попасть в них можно было только основательно поплутав по гигантскому городу. Но мало кто стремился туда попасть. Люди просто старались не упоминать об этих кварталах. Так было и спокойнее, и надежнее. Их задвинули подальше, спрятали за роскошными домами и забыли о них.