Текст книги "Уйти, чтобы выжить"

Глава 9

На следующее утро Володя встал пораньше и, голый до пояса, в одних штанах выскочил во двор, прямо на снег. Немного размялся, накачал ведро воды и вылил на себя. Развернулся, чтобы бежать обратно в дом, и наткнулся на Аливию, с круглыми, размером с плошки глазами. Она зябко куталась в шерстяной платок.

– А ну, марш в дом! – скомандовал он и щелкнул ее по носу.

Аливия юркнула в дверь, Володя за ней следом. Схватил полотенце и начал растираться

– Надо, надо закаляться по утрам и вечерам! – пропел он.

В первое время его подмывало бросить все эти занятия и разминки – много сил на них уходило, да и неохота было заниматься, если честно. Только огромным усилием воли заставлял себя вставать каждое утро и тренироваться. Знал, стоит дать слабину, и все – дальше покатишься вниз и вернуться в рабочий ритм будет ой как не просто. Потом ничего, привык. И даже стал получать удовольствие, ибо только эти занятия помогали ему держать себя в руках и не раскиснуть окончательно в чужом мире.

– Сейчас закончу, и будем завтракать, – сказал он девочке. – Зачем так рано встала?

Аливия, похоже, поняла только последние слова.

– Ты встал ведь.

– Понятно. Тогда жди.

Он натянул рубашку, подвязался, обулся и, сняв со стены мечи, снова выскочил во двор. Первые упражнения пока без мечей – на растяжку, чтобы кровь разогнать и мышцы разогреть. Потом отжаться на кулаках, подтянуться – турник он соорудил еще в первые дни. Почувствовав, что готов, взял мечи, сбросил с них ножны и медленно, плавно, словно в танце, стал двигаться по двору.

Девочка, вновь вышедшая на улицу, широко раскрытыми глазами смотрела на все это, бледная от страха. До этого она считала странного мальчишку если не ниже себя по положению, то ровней, а тут… мечи… Только благородные господа имеют право владеть оружием или те, кому они его доверяют – их солдаты. Но этот мальчишка вряд ли солдат. Девочка в ужасе забежала в дом и только тут заметила герб, висящий на стене. Раньше он был прикрыт распахнутой дверцей шкафа, которую она, приученная к порядку, закрыла, прежде чем выйти из дома. Аливия обхватила щеки ладонями и в голос заревела, перепуганная насмерть. Мама с папой очень хорошо объясняли, как надо вести себя с благородными, а она кричала на него, дралась… Теперь точно казнит!

Володя, услышав рев, вбежал в дом.

– Что с тобой? Что-то болит?!

– Господин, простите меня, – дальше она затараторила с такой скоростью, что мальчик просто ее не понял и растерянно застыл, гадая, что случилось.

Аливия, уже уверенная, что сейчас ее будут убивать, бухнулась на колени.

Володя поспешно подхватил ее, полагая, что у девочки осложнение после болезни, и уложил на кровать, но та, испуганно сжавшись, продолжала реветь. В конце концов Володя посадил ее к себе на колени и прижал, дожидаясь, пока девочка хоть немного успокоится. Сообразив наконец, в чем дело, он рассмеялся. Да уж, действительно, никогда он еще так не веселился со дня смерти родителей. Даже Гвоздю не удавалось его рассмешить, а эта пигалица сделала это уже дважды.

Испуганная Аливия боялась даже пошевелиться.

– Ты полагаешь, я спасал тебя от волков для того, чтобы сейчас казнить? – Он растрепал ей волосы. – Ах ты, кнопка. – Он сильнее прижал ее к себе. – Ты очень напоминаешь мою сестру.

Девочка уловила грусть в голосе этого мальчишки, сообразила, что казнить ее за непочтительность никто не собирается, и успокоилась. Поерзала, устраиваясь на коленях удобнее. Она поняла: мальчишка ее не обидит.

Из-за Аливии планы Володи оказались полностью нарушенными, однако он не горевал по этому поводу. Аливия ходила за ним хвостиком и постоянно отвечала на вопросы, которые он задавал, указывая на ту или иную вещь. Судя по всему, роль учительницы приводила девочку в восторг, и она подошла к ней со всей серьезностью.

Володя принялся расчищать тропинку. Аливия некоторое время наблюдала за ним, потом принесла вторую лопату (и когда успела подсмотреть, где они лежат?) и начала помогать. Но лопата оказалась слишком большой для нее.

Мальчик нарезал ветки и смастерил метлу ей по руке. Довольная Аливия включилась в работу.

После обеда Володя привинтил к потолку несколько крюков и отгородил с помощью занавесок угол, куда и перетащил кровать. Получилась уютная комнатка. Аливия пришла в восторг и тут же занялась украшательством, выпросив у мальчика разноцветные куски ткани. Она собирала их в оборочки и пришивала к занавескам. Володя достал из набора наперсток и показал, как им пользоваться. Девочка пришла в восторг, и пока она развлекалась, Володя отправился к контейнерам разыскивать запасную кровать.

К вечеру вымотался так, как не бывало ни на одной тренировке.

– Дети – это цветы жизни, – пробормотал он, падая на только что собранную кровать. – Неужели я таким же в ее возрасте был?

Среди ночи его разбудили приглушенные всхлипывания, доносившиеся из-за занавески. Володя встал и осторожно заглянул в «комнату» девочки. Аливия, уткнувшись в подушку, плакала, стараясь делать это тихо, чтобы не разбудить Володю. Мальчик осторожно присел на краешек кровати. Девочка испуганно взглянула на него и постаралась успокоиться. Володя слегка коснулся ее волос.

– Плачь, если хочешь, не надо сдерживаться. Я знаю, каково это – потерять родителей.

Аливия уткнулась Володе в грудь и разревелась, уже не сдерживаясь.

– Я боюсь, – призналась она.

Мальчик заметил, что Аливия так и легла в тех штанах и рубашке, которые он сшил.

– Надо бы тебе пижаму сделать, – сказал он.

Взял девочку на руки и отнес к себе в кровать, уложил к стене, а сам пристроился с краешка. М-да, как бы не загреметь на пол…

В течение следующих недель Володя продолжал совершенствовать свое знание языка и уже вполне свободно общался с Аливией. Правда, словарный запас восьмилетней девочки не отличался обширностью, но, по крайней мере, теперь он мог поддерживать разговор. К тому же новые слова, занесенные в базу лингвоанализатора, помогли еще больше расширить ее, расшифровать множество ранее непонятных выражений. Только вот проблемы с электричеством… но вроде солнечные батареи пока справляются.

Володя в который раз задумался: стоит собирать паровой двигатель или нет? Раньше необходимости не было – аккумуляторов вполне хватало, но сейчас ноут непрерывно работал целыми сутками. Давно следовало бы, но уж очень громоздок, зараза. Да и сварку использовать придется, а это так муторно… И как Аливия отнесется к появлению непонятной и шумной машины? Начнет потом болтать о странной штуке, которая сама работает, всем и каждому, а это гарантированные проблемы. Володя еще раз все обдумал и решил оставить все как есть. Придется немного экономить электричество. Правда, с появлением здесь Аливии он ни разу не включал электрическое освещение – пользовался керосиновыми лампами.

– А когда мы пойдем к папе? – подбежала Аливия, закончив тренировку.

Когда мальчик более-менее выучил язык, он подробно расспросил девочку о том, что с ней произошло, а также о ее семье. Узнав, что Аливия направлялась к отцу, Володя пообещал отвести ее к нему. Аливия потом несколько часов скакала по всему острову от радости и торопила в путь.

Володя указал на сугробы:

– Ты хочешь путешествовать зимой? Я обещал, что мы отправимся к твоему отцу, но нам все же придется задержаться, пока не сойдет снег.

Аливия приуныла, но тут же утешилась, найдя себе новое занятие – ее так впечатлила его утренняя каждодневная гимнастика, что ей тоже захотелось попробовать. Пришлось объяснять, что это не зарядка, а тренировка. Девочка хныкала и просила научить – и куда девалась прежняя почтительность тех времен, когда она узнала, что ее спаситель из благородных?

Володя подумал и согласился – тренировка отвлечет девочку от тяжелых воспоминаний, да и направит ее неуемную энергию в безопасное русло. Так что вскоре они уже занимались вдвоем: Володя показал простейшие упражнения и следил за правильностью их исполнения. К удивлению Володи, девочка не ныла и слушала каждое его слово, стараясь все делать хорошо, и без споров повторяла все движения, если мальчик считал, что она что-то делает неправильно. Видя такое прилежание, Володя решил заняться Аливией всерьез. Сшил ей что-то похожее на тренировочный костюм и соорудил небольшую спортивную площадку. Даже боксерскую грушу подвесил, чтобы показывать удары.

Пока Аливия тренировалась, мальчик в очередной раз задумался о рюкзаке с припасами и палаткой, которые он оставил в лесу в тот день, когда встретил Илирию и Аливию. Конечно, с ними ничего не будет – материал у них хороший и не сгниет, но все же оставлять их на всю зиму в лесу не стоит. Но главное – он хотел похоронить мать Аливии. Несколько раз он уже готов был отправиться в дорогу, но все не решался оставить девочку одну на острове – ведь это путешествие займет не меньше двух дней. А сколько времени понадобится, чтобы вырыть могилу в зимнем лесу? Брать же с собой Аливию по понятной причине не хотелось. В конце концов мальчик решился… Отыскав нужный контейнер, он вскрыл его и достал три складных арбалета: два небольших, а один вполне приличных размеров – серьезная вещь. Мальчик не мог понять, зачем их ему положили. Они были не очень удобным оружием – много времени нужно тратить на перезарядку. А у маленьких к тому же слишком слабый бой, только в упор и стрелять. Но сейчас именно маленький ему и был нужен – как раз для Аливии… может быть… Володя с сомнением глянул на девочку, которая колотила по груше.

– Локоть плотнее к туловищу держи! – крикнул он и вернулся к арбалетам.

Быстро собрал и рукоятью натянул тетиву на маленьких. Дернул рычаг, взводя. Нет, наверное, все равно слишком туго для нее. Он прицелился в небо и нажал спуск.

– Аливия, подойди, пожалуйста.

Девочка, перестав лупить ни в чем не повинную грушу, подбежала, вытянулась по стойке «смирно». Мальчик усмехнулся: дисциплина, однако. Он продемонстрировал, как взводить арбалеты и как спускать.

– Попробуй.

Аливия, сосредоточенно сопя, дергала рычаг из всех сил, но так и не сумела взвести арбалет. Задумалась. Володя уже хотел прекратить это занятие, но, глядя на решительный вид девочки, воздержался. Та вдруг подошла к одному из врытых столбиков, уперла арбалет в землю и в него, потянула за рычаг, налегая на него всем своим весом. Тот сначала поддавался медленно, потом быстрее, и вот щелкнула взведенная тетива. Аливия покатилась по снегу, не удержавшись на ногах, но тут же вскочила и задрала нос, довольная собой. Тяжело дыша от напряжения, протянула взведенный арбалет.

– Вот!

– Однако, – удивился Володя. – Хм. Конечно, медленно, но… Впервые вижу девчонку, которая так интересуется оружием.

Аливия восприняла это как комплимент и еще выше задрала нос.

– Тебе действительно это интересно?

– Ага, – беспечно отозвалась та. – Хочу как следует врезать Джереми! – Аливия нахмурилась и погрозила кому-то кулачком.

– Джереми? – удивился мальчик. – А кто это?

– Задавака один! Сын папиного друга… Всегда, как приходит к нам, дразнится и таскает меня за волосы! – Аливия возмущенно уставилась на Володю, предлагая разделить ее обиду.

– Хм… понятно. – Володя задумался. – Что ж, я научу тебя айкидо – думаю, как раз тебе подойдет. А вот арбалет слишком серьезная вещь для таких обид. Ладно, слушай внимательно, я показал тебе его не просто так. Мне нужно дня на два уйти. – Аливия испуганно посмотрела на него. Володя вздохнул. – Аливия, ну ты же ведь уже взрослая девочка. Здесь, на острове, тебе ничего не угрожает: крупных зверей нет, да и частокол не даст им проникнуть на территорию; с Большой земли тоже никто не переправится – озеро не замерзло, а плыть в холодной воде вряд ли какое животное захочет. Опять-таки, через частокол им не перебраться, а здесь еще разные ловушки за оградой есть… Я же тебе показывал. Однако на всякий случай я научу тебя пользоваться этой штукой… и с его заряжанием надо бы что-то придумать, твой метод не очень годится.

– А тебе действительно нужно уходить?

– Аливия, если бы не было нужно, я бы не уходил. Я еще свежего мяса добуду и научу тебя шашлыки делать. Пальчики оближешь! К тому же я не прямо сейчас уйду – сначала тебя стрелять из арбалета научу …

Конечно, хорошо стрелять у Аливии не получалось, но в мишень она, по крайней мере, попадала. Володя приспособил к ложу арбалета небольшой ворот, как у спиннинга, и теперь, хоть и медленно, но девочка без труда справлялась с рычагом. Правда, сразу стало неудобно целиться…

Через несколько дней Володя убедился, что девочка вполне сносно справляется с арбалетом, и стал собираться в дорогу. Аливия печально смотрела на него, но отговаривать не пыталась.

– Аливия, ну что за настроение? Обещаю вернуться как можно скорее. Еды я тебе наготовил, плиту разжигать ты научилась…

Переправившись с острова, мальчик присыпал плот снегом, приладил снегоступы и направился к месту своей прошлой ночевки, периодически сверяясь с картой и компасом. Как ни старался Володя идти быстрее, но снег сильно тормозил движение, даже с учетом того, что всю поклажу на этот раз он не нес, а вез за собой на санках. Мальчик никак не мог привыкнуть к здешней погоде, когда температура не опускалась ниже пяти, но снега при этом наметало много. Иногда она поднималась чуть выше нуля и тогда мокрый снег налипал где только можно, превращая дни в настоящий кошмар. Если высокая температура держалась несколько дней, то снег сходил почти полностью, чтобы уже через несколько дней выпасть снова. Возможно, из-за таких колебаний озеро и не замерзало – просто не успевало. Но сейчас был как раз период снега, и каждый шаг давался мальчику с трудом. До вечера он на свою прошлую стоянку так и не вышел, и пришлось расчищать снег, чтобы установить палатку. К счастью, при таких температурах земля просто не успевала промерзнуть, и с установкой палатки никаких проблем не возникло.

К нужному месту Володя добрался только на следующий день, ближе к полудню. Взял лопату и начал разгребать снег, пытаясь найти тело Илирии. Вот лопата что-то зацепила. Показалась голова… Как и ожидалось, звери обглодали женщину почти до костей. Володя поспешно отвернулся, но, поборов себя, продолжил работу. Стараясь не смотреть на труп, расстелил одеяло и осторожно перенес останки на него. Завернул и только потом облегченно вздохнул, вытерев пот.

Приступил к расчистке участка для могилы. Местные тоже хоронили своих мертвых, только ставили не кресты, а трехгранные пирамиды, выточенные из камня, или, за неимением такого надгробия, обходились тремя воткнутыми пирамидой в холмик палками. О здешнем похоронном обряде и религии Володя осторожно расспросил Аливию, желая все сделать для ее матери настолько правильно, насколько можно. Да и знания о религии всегда полезны, тем более в средневековом мире. В здешней религии присутствовал Бог-Творец, но существовали и другие боги. Каждый из них отвечал за что-то определенное в мире, им молились, строили храмы, были у них и свои жрецы. Религия основывалась на Пирамиде, которую ставили на могилах и на всех храмах. Местные верили, что мир построен именно по такому принципу. На вершине всего находится Бог-Творец, создатель всего сущего. Ниже стоят Боги-Возвышенные, те умершие, кого за заслуги и праведную жизнь поднял Бог-Творец, даровав божественную силу и пригласив помогать ему управлять миром. Еще ниже помещались ангелы, посланцы Богов-Возвышенных и их помощники, еще ниже духи. Люди в этой пирамиде находились примерно в середине, а самый низ занимали всякие ползающие твари: червяки, змеи. Почему червяков и змей занесли в самый низ, мальчик, в общем-то, понял, хотя внутренне и не согласился с этим – слишком хорошо знал биологию, чтобы покорно ставить змей и червей на одну ступень. Потому и самым страшным оскорблением в этом мире было пожелание в следующем перевоплощении ползать. Идея перевоплощения, или реинкарнации, в местной религии Володю чрезвычайно заинтересовала, и он даже пообещал себе, как только научится читать на местном языке, добыть книги по теологии. Аливия разъяснила: после смерти те, кто стоял в Пирамиде на ступень выше, и те, кто стоял ниже, оценивали жизнь человека, взвешивая ее на Весах Судьбы. Если человек вел себя праведно (Аливия весьма путано объяснила, что считать праведным, а что нет, похоже, сама плохо понимала еще), то в дальнейшем он рождался существом, стоящим в Пирамиде выше. Если на Весах Судьбы перевешивали неправедные поступки, то он, соответственно, спускался по Пирамиде. Если же Весы оставались в равновесии, снова рождался человеком. Таким образом, каждый мог после многих перевоплощений подняться до Бога-Возвышенного, который потом сам мог стать Богом-Творцом своих миров. Из-за такого подхода в религии отсутствовала противостоящая Богу сила, то есть понятия дьявола не существовало. Зато были Соблазняющие, те, кто стоял на ступенях Пирамиды выше, кто, ради того чтобы подняться самому, подкупал людей властью или деньгами при жизни, требуя плату вечной душой, которая должна будет пропустить этап возрождения, служа господину. В чем заключается выгода этих Соблазняющих и зачем им нужна служба таких душ, Володя не понял, а Аливия объяснить не могла.

– Вредные потому что, – отчеканила она, явно повторяя чьи-то слова, скорее всего, мамы или папы. – Они только и мечтают, чтобы все люди спустились в Пирамиде…

После того как мальчик разбил ледорубом верхний слой грунта, дело пошло быстрее.

Закопав могилу, Володя соорудил из нарубленных толстых веток подобие пирамиды и воткнул ее в получившийся холмик. Местных молитв он не знал, потому просто постоял молча.

– Подняться по ступеням Пирамиды тебе в следующем Возрождении, – пожелал он на прощание и накинул лямку от санок на грудь.

Обратный путь занял больше времени, поскольку Володя подстрелил оленя и освежевал его. К тому же у мальчика появились кое-какие виды на кожу животного – у девочки были зимние сапожки, но ходить в них весной будет не слишком удобно. Его же ботинки девочке точно не подойдут. Придется проверить, насколько ему удалось освоить ремесло кожевника.

Закончив паковать куски оленины и увязывать шкуру, Володя двинулся дальше. К озеру он добрался только к вечеру. Мальчик озадаченно замер, размышляя, попробовать переправиться в темноте или дождаться утра. С одной стороны, он обещал Аливии вернуться сегодня, а с другой, грести ночью совершенно не хотелось. В конце концов, он принялся устраиваться, а на берегу разжег костер, надеясь, что девочка его заметит и поймет, что с ним все в порядке.

Утром он поспешно сложил палатку и спустил плот на воду.

– Главное, не искупаться, – пробормотал он, осторожно переправляя санки на плот.

Уже с берега он заметил маленькую фигурку на причале. Когда он сошел с плота и накинул трос на столбик, Аливия с ревом бросилась ему на шею.

– Я волновалась! – плакала она. – Я так испугалась, когда ты не приехал вчера!

– Ну ладно тебе, Кнопка, – растерянно бормотал мальчик, пытаясь ее успокоить. – Просто не хотелось ночью плыть. Специально костер на берегу развел.

– Да, я видела, – девочка немного успокоилась, но крепко вцепилась в полу его куртки, не оставляя мальчика ни на миг, – но боялась, что кто-то чужой. – Она продемонстрировала взведенный арбалет. – И я постоянно тренировалась, как ты мне показывал. А еще у меня получилось на шпагат сесть! Вот! Честное слово… почти… совсем чуть-чуть осталось. И ты меня этому… айдо обещал научить.

– Айкидо, – машинально поправил мальчик.

– Ага. А что это?

– Если коротко… – Мальчик запнулся. Пришлось подбирать слова. – Айкидо – это система самозащиты, использующая атаку противника. Объяснить трудно – я еще плохо знаю ваш язык. Поймешь, когда начнем заниматься.

Аливия сразу догадалась, что этот странный мальчик издалека: язык, когда только еще встретились, почти совсем не понимал, а как только его выучил, стал спрашивать о таких вещах, о которых знает каждый младенец.

– А когда начнешь учить? – поинтересовалась она после завтрака.

– Не сейчас точно, – улыбнулся Володя. – Начнем завтра с утра, если ты действительно выучила все, что я говорил и показывал раньше. А сегодня мы займемся приготовлением мяса, и завтра я сделаю такие шашлыки… пальчики будешь облизывать.

Девочка с недоумением оглядела свои пальцы, но спрашивать ни о чем не стала. Ухватила Володю за полу куртки и так и таскалась за ним, пока мальчик разбирал принесенные вещи, раскладывая их по контейнерам и перенося на склад.

– Какой интересный материал! – Аливия крутила крышку, отрезанную от пластикового контейнера, который Володя вскрыл перед походом. Сейчас он возвращал в него вещи.

– Да, очень удобный, – рассеянно отозвался мальчик, пытаясь пристроить палатку. – Все в них упаковывается герметично и может храниться годами.

– А откуда ты?

– Гм… Так сразу сложно сказать… Издалека. А эти вещи мне дали для устройства на новом месте. Я путешественник. Только не знаю конечной цели.

– Это странно. Но хорошо, что ты нас нашел…

Володя вздохнул, но отвечать не стал – он до сих пор винил себя за ту секундную растерянность, из-за которой, как он считал, погибла мать Аливии.

Закончив с разбором вещей, мальчик вытащил топор и занялся разделкой туши, откладывая лучшие куски для шашлыка. Аливия крутилась здесь же, с интересом наблюдая за приготовлениями.

– Шашлык мы замаринуем в травах – это гораздо лучше, чем в уксусе… Знаешь, это блюдо у меня всегда получалось лучше всего. Я признанный специалист по его приготовлению. Подай-ка вон ту баночку… да-да, именно ее – чеснок необходим. Лучше, конечно, свежий, а не сушеный, но где ж его тут взять?

Закончив возиться с мясом, мальчик поставил маринад в углу, помыл руки и отправился заниматься шкурой оленя.

– Ты много умеешь, – заметила Аливия, наблюдая за уверенными действиями мальчика. – Кто же ты? Я думала, ты благородный… ой! – испуганно пискнула девочка.

– Меня готовили как солдата. В походе же может случиться разное, когда выбор таков: либо починить что-то самому, либо, такому благородному, но ничего не умеющему, путешествовать босиком. Предпочитаю починить.

Володя отложил нож и попытался вспомнить маркировку того контейнера, в котором хранились необходимые вещи для изготовления обуви. Он был настолько уверен, что в ближайшие десять лет ему это не понадобится, что не запоминал, куда тот контейнер сунул. Пришлось достать тетрадь с записями и сверяться с ней. Наконец разыскал нужное, вскрыл, выкладывая перед удивленной девочкой водостойкий клей, мотки просмоленной веревки, разные непонятные порошки, шило и кучу других вещей.

Мальчик не собирался повторять ошибку своего первого опыта, когда он под руководством мастера-кожевника запоминал способ выделки кожи. Посчитав себя самым умным, он не стал дожидаться следующего урока и занялся приготовлением раствора по записям прямо у себя в комнате. Даже у Александра Петровича, сторонника приобретения учеником знаний на опыте, как и принятия всех последствий ошибок, не хватило решимости оставить Володю жить в этой комнате – уж слишком там воняло. Теперь, наученный прошлой ошибкой, он оттащил контейнер подальше от дома. Залил в контейнер воду и приготовил щелочной раствор, щедро добавив золы. Сунул туда шкуры, которые у него скопились, утопил их палкой и закрыл крышку, после чего с облегчением сполоснул руки в озере. Холодная вода сразу прихватила пальцы.

– Кнопка, ну что ты за мной хвостиком бегаешь? Неужели тебе нравится нюхать, как пахнет выделываемая кожа?

– Не-а. Но с тобой интересно.

– Вот как?

Володя задумался. И почему его сестра так не считала? Сколько он помнил, они всегда ссорились или дрались. Впрочем, он же тогда только на год был ее старше… Чего бы только он сейчас не отдал, лишь бы она осталась жива…

Мальчик отвернулся и стал сосредоточенно изучать что-то на озере. И тут почувствовал, как его взяли за руку и осторожно подергали. Володя опустил голову и встретился с сочувственным взглядом Аливии.

– Ты вспомнил что-то грустное?

– Да так. Свою сестру. Она была чуть младше тебя.

– А где она сейчас?

– Она умерла.

Девочка немного подумала.

– Ты поплачь… легче станет…

Володя слабо улыбнулся, потом нагнулся и подхватил Аливию на руки.

– Пойдем лучше домой, пора обед готовить.

– А что ты хочешь сделать из шкур?

– Говорил же, обувь тебе. В твоих сапожках весной станет жарко. И надо еще одежду походную сделать, и сменную, кстати, тоже. Думаю, месяца три или даже четыре у нас есть.

Аливия погрустнела. Ей явно хотелось отправиться в дорогу поскорее, но она понимала, что зима для этого не самое хорошее время, особенно сейчас, когда дороги превратились в кашу. И ночевать в лесах и полях лучше весной, чем зимой.

– Не грусти, скучно не будет. – Володя улыбнулся.

На следующее утро Володя проснулся пораньше и, стараясь не разбудить Аливию за занавеской, торопливо оделся и тихонько вышел из дома. Каково же было его удивление, когда он увидел одетую в недавно перешитый им спортивный костюм девочку. Она со слезами на глазах пыталась сесть на шпагат на расчищенной от снега площадке. Мальчик поспешно спрятался за дом и продолжил наблюдение оттуда. Озадаченно почесал в затылке, не понимая, что заставляет ее так стараться. Его этот вопрос так занимал, что он даже не заметил, как перестал скрываться и вышел вперед. Аливия увидела его, тут же сорвалась с места и с плачем повисла у него на шее.

– Ну-ну, – совершенно растерялся Володя. – Что с тобой, Кнопка? Зачем ты так себя мучаешь?

Согласившись заниматься с ней, он планировал только утреннюю зарядку, ну и кое-что еще по мелочи, если ей захочется, но такого старания не ожидал никак.

– Я не хочу-у-у-у… – ревела девочка в три ручья. – Я больше не хочу, чтобы кто-то погибал!!! Я не смогла защитить маму-у-у…

Володя замер с девочкой на руках. Потом медленно прошел к крыльцу и сел.

– Ты думаешь, тут твоя вина?

– Если бы я умела делать, как ты…

– Ты не умела. И я не умел. Я тебе не рассказывал о себе… мне было столько же, сколько и тебе, когда на моих глазах убили мою маму, папу и сестру.

Мальчик без подробностей рассказал о себе, постаравшись подбодрить девочку.

– Тогда ты и решил стать сильным? – бесхитростно поинтересовалась она.

Володя растерялся, не зная, что ответить. Честно говоря, ему даже в голову не приходила мысль подготовиться, чтобы кого-то защитить. По большому счету, вплоть до сегодняшнего дня он плыл по течению, практически не принимая самостоятельных решений. Теперь, с появлением Аливии, у него появился смысл жизни. Как ни странно, но когда нашлось о ком заботиться, когда есть кто-то, кто нуждается в твоей помощи и защите, даже самые большие сложности, еще вчера казавшиеся непреодолимыми, вдруг представляются совершенно пустяковыми.

Володя щелкнул пальцами.

– Подожди, Кнопка, я сейчас.

Он аккуратно посадил девочку на ступеньку крыльца, скрылся в доме и тут же вернулся с гитарой.

Этот инструмент девочка увидела уже давно, но мальчик ни разу не брал его в руки, а попросить его что-нибудь сыграть она стеснялась. Вот он сел рядом, быстрым перебором проверил настройку, немного подкрутил одну струну, и снова последовал быстрый перебор.

– Я еще не знаю ваших песен и не так хорошо знаю язык, чтобы перевести наши, потому спою на родном языке. Хочешь, Кнопка?

Аливия смахнула слезы и радостно кивнула:

– Конечно.

Володя чуть прикрыл глаза, вспоминая ноты, а потом запел:

 
Добром и словом другу помоги,
И лишь когда грозят ему враги,
Ты можешь силу духа и руки
Вложить в свой гнев, удары и броски.
Свое непревзойденное оружие
Для подвига готовь и береги!
 

 
Насилье точит сталь,
Но сталь его не вечна,
А ты душою крепче стали стань.
Когда чиста душа,
А цели человечны,
Рука крошит отточенную сталь![1]1
  Слова А. Дидурова, музыка П. Бюль-Бюль Оглы


[Закрыть]
 

Закончив, Володе пришлось коротко рассказывать, о чем эта песня. Девочка задумалась.

– Володя…

(С обращением возникли проблемы – Аливия наотрез отказывалась обращаться к мальчику по имени, все время срываясь то на господина, то на «ваше сиятельство». С большим трудом мальчику удалось убедить ее обращаться к нему все-таки по имени.

«Считай меня своим братом. Почему бы нет?»

Аливия согласилась, но периодически все равно нет-нет да ошибалась. Но тут она забыла о титуле.)

– …а ты можешь научить меня своему языку?

– Гм… – Мальчик озадаченно замер, потом поежился и поспешно встал. – Что-то увлеклись мы с тобой, Кнопка, пойдем-ка в дом, а то совсем закоченеем.

– А занятия?

– Сейчас переоденусь, и будем заниматься, раз ты так хочешь. А язык… зачем тебе?

– Я хочу понимать твои песни. Эта песня очень красивая, но я не понимаю…

– Хм… Ладно, если ты так хочешь. Сегодня после обеда и начнем. Я буду учить твой язык, а ты мой. Договорились?

– Конечно! – Аливия радостно запрыгала и захлопала в ладоши. – Ты очень… очень-очень хороший…

– Ну уж и так. – Володя невольно покраснел. – Ладно, Кнопка, я пошел переодеваться.