Текст книги "Когда атакуют фурии"

Это было сказано после возвращения отряда «Фурия» с Северного Кавказа, когда встал вопрос о его расформировании либо о передаче в состав Росгвардии или спецназа ФСИН. Подполковник Заварзина в тот раз собрала только бойцов особого подразделения, как иногда называли первую группу, своих самых верных и самых близких женщин-офицеров.

Именно тогда она сообщила им принципы, по которым группа создавалась:

– Я знаю, что все вы в свое время подверглись насилию со стороны мужчин. Это исковеркало вам жизнь, и все вы желаете отомстить за себя. Но мстить вы должны не только за себя, а за всех женщин и даже порой за мужчин. Мы начнем делать это немедленно, не дожидаясь момента, когда наш особый отряд расформируют или куда-то пристроят. С этой минуты первая группа переходит на боевое прохождение службы. Это мой приказ! Есть несогласные?

Никто слова против не произнес. Не оказалось желающих даже встретиться глазами с фурией Афиной Яковлевной Заварзиной. Все женщины, служившие в особом отряде, знали ее взрывной и неукротимый характер.

Любовь Геннадьевна тогда не думала о встрече с Карасевым. Она даже не знала, что он давно уже стал старшим лейтенантом и ждет момента, когда окажется капитаном. Должность позволяла ему получить очередное звание.

Может быть, другие фурии испытывали те же самые чувства.

Но жажда мести проснулась в капитане Беспаловой, когда она увидела Карасева. Сначала ей просто показалась знакомой фигура, потом, при свете фонарей и пламени, тогда еще полностью не потушенного, она лицо рассмотрела, а позже слова услышала и голос узнала.

Только в тот момент Любовь Геннадьевна поняла, что, видимо, и в самой Афине Яковлевне живут и горят точно такие же чувства. Она тоже желает кому-то отомстить. Удовлетворив свое чувство мести, Анаконда готова была помочь своему командиру добиться того же.

Только вот вся предыдущая жизнь Афины Яковлевны была скрыта от взоров бойцов отряда, а сама она никогда и словом не обмолвилась о том, что делала до того, как стала командиром фурий. Но это, в принципе, никакой роли и не играло. Анаконда не собиралась ни перед кем раскрываться и рассказывать о том, какое удовлетворение она испытывала, когда сворачивала шею старшему лейтенанту полиции. Даже с Афиной Яковлевной Люба не была до конца откровенна.

Скорее всего, и подполковник Заварзина не пожелает раскрыться перед подчиненными. Она просто выполнит свою задачу, может быть, даже руками своих подчиненных, хотя и сама имеет руки, способные на месть. Узнать об этом хоть что-то можно будет, скорее всего, только по отдельным косвенным признакам. Главным из них будет то обстоятельство, что месть свою Заварзина, скорее всего, будет совершать сама.

До этого она всегда предоставляла возможность действовать своим бойцам. Так, снайпер группы старший лейтенант Светлана Лопухина застрелила заместителя главы района, к которому имела личные счеты. Потом пулеметчица отряда капитан Лариса Крошина уничтожила вместе с машиной полковника ФСБ, который слишком уж близко подобрался к делам отряда. Вдобавок капитан Крошина была с Никитиным хорошо знакома в молодости. Через короткий промежуток времени сама Анаконда встретилась со старшим лейтенантом Карасевым. Кто следующий на очереди?..

Уснуть Анаконда не успела, когда подал голос ее сотовый телефон, оставленный на тумбочке перед выездом на операцию. Это был служебный аппарат, и звонить на него кто-то мог только по делу, причем по экстренному.

Поэтому Любовь Геннадьевна сразу ответила:

– Слушаю, капитан Беспалова.

– Люба, ты поспать немножко успела? – спросила подполковник Заварзина.

– Не очень, честно говоря. Только начала засыпать.

– Работать сможешь?

– Без проблем. А что нужно сделать?

– Нужно скрытно проникнуть в дом к тем военным разведчикам и оставить там наш пулемет. Тот самый. Работа серьезная. Не знаю, кто сможет справиться с ней, кроме тебя.

– С вашего разрешения, товарищ подполковник, я сперва душ холодный приму, свежесть в голове почувствую, потом к вам приду.

– Жду. Тут у нас еще есть неприятности. Со свежей головой их легче воспринять будет. Иди в душ.

Глава 5

Допросы надолго не затянулись. Когда в дом вернулся майор Комогоров, допрашиваемый последним, Игорь Витальевич вышел во двор, чтобы проводить старшего следователя ФСБ.

– Ну что, Максим Анатольевич, завершили работу? – спросил подполковник Речкин.

– Пока завершил, – ответил Савинков. – А что дальше будет, какими путями пойдем, мы решим с майором Известьевым и старшим следователем Юриковских. Он вам, кстати, еще не звонил?

– А что, должен был?

– Собирался, по крайней мере. Не знаю, может, его Известьев отговорил. Когда я уходил, Юриковских мента допрашивал. Тоже под протокол, в качестве свидетеля. Но изначально, насколько я помню, Юриковских желал и вам всем по несколько вопросов задать. У меня есть все московские адреса офицеров вашей группы, как и ваш. Не особо удивляйтесь, если вас на допрос в следственный комитет вызовут. Вы, кстати, давно с Северного Кавказа вернулись?

– Восемь дней назад.

– Почти одновременно со мной. Мы с вами там не встречались? Я неделю назад вернулся.

– Что-то не припомню вас. У меня, вообще-то, память на лица отличная.

Савинков пожал плечами и проговорил:

– Да, мне кажется, я тоже вас не встречал, хотя с вашим сводным отрядом не раз контактировал. Но ведь там много людей было.

– Да, в сводном отряде людей много. Порядка батальона. Только мы отдельно от них работали, хотя задания порой с ними синхронизировали.

– Тем не менее кто-то при мне о вас упоминал. Может, в сводках фамилия встречалась. Именно ваша, а не ваших офицеров. Их фамилии мне не знакомы.

– Возможно, в сводках. Или действительно говорил кто-то, – согласился спецназовец военной разведки.

Они уважительно пожали друг другу руки. Старший следователь вышел за калитку, но за ней остановился и обернулся, видимо, желая что-то еще спросить. Подполковник спецназа закрыть калитку не поторопился.

– Игорь Витальевич, извините за нескромность, а этот ваш капитан Лукьяновский, он что, всегда такой разговорчивый?

– Всегда.

– И всегда такой же ехидный? Кабана с кошкой путает?

– Всегда такой.

– И вы его терпите?

– Капитан Лукьяновский – лучший следопыт в спецназе, причем не только нашем. Я, по крайней мере, такого таланта еще не встречал.

– Ну, хорошо. До свидания. Когда-нибудь, думаю, еще увидимся.

– До свидания, товарищ подполковник.

Капитан Лукьяновский в некотором возбуждении ходил по двору и натужно чесал себе коротко подстриженный затылок.

– Ты, случаем, не клеща в лесу подцепил? – поинтересовался Речкин.

– Соображаю, товарищ подполковник. Мне так легче думается, когда репу чешу.

– Что соображаешь?

– Насчет роста человека, который шею старшему лейтенанту Карасеву свернул. Сдается мне, что это вообще был коротышка или женщина. Разрешите, товарищ подполковник, в лес на машине сгонять. Хотелось бы место, где этот человек ползал, на свету осмотреть. Еще, если можно, какую-нибудь линейку или портновский сантиметр мне выделите.

– Могу рулетку дать.

– Сгодится. С рулеткой даже еще лучше.

Игорь Витальевич сходил в дом и вынес во двор обыкновенные строительные рулетки, одну на десять метров, вторую – на два с половиной.

– Выбирай, с какой удобнее работать, – сказал он и протянул их капитану.

Тот выбрал меньшую.

– Возьми с собой старлея.

– Я с вами, – заявила, выходя из дома, Алина.

– Да, возьми с собой всю семью Заглушкиных. В следующий раз Алина, думаю, с нами на Северный Кавказ или даже в Сирию попросится. Но туда мы ее не возьмем. Это никак невоз– можно.

Алина шутку приняла, но решила удовлетвориться малым и, пока подполковник не передумал, стала открывать ворота, чтобы выехать на своей машине.

– На нашей поедем, – попытался настоять на своем капитан.

– У нас все же внедорожник, – ответила Алина. – Он для местных дорог куда лучше подходит, чем ваша «Тойота». – Она открыла ворота и выгнала наружу свою «Шевроле-Ниву», машину не самую скоростную, но отличающуюся высокой проходимостью.

Капитан Лукьяновский спорить не стал и послушно устроился на заднем сиденье. Старший лейтенант Заглушкин сел на правое переднее, как и полагается хозяину машины. Подполковник вышел к воротам и придержал створку, которую мотало ветром в одну и в другую сторону.

– Черемуха цветет, ветру положено быть, – через опущенное стекло в дверце сказал старший лейтенант.

Речкин кивнул и стал закрывать ворота.

Алина, человек отчаянный, время терять не пожелала. Она проехала между двух заборов по грунтовке, ведущей к роднику, и не задела один из них только каким-то невероятным чудом, ухитрилась не оцарапать лакокрасочное покрытие дверцы. Вслед за этим машина выбралась в поле, бывшее некогда пашней, и прямиком через него узкое поле, лежащее сразу за единственной улицей деревни, по зарослям высокой травы, придавливая ее, докатилась до опушки леса. Она подскакивала на каждом бугорке и вписывалась в каждую ямку, отчего скрипел всеми креплениями прочный кузов, да и подвеска тоже не молчала. Все-таки даже внедорожник отнюдь не является трактором.

На опушке леса по-прежнему стояли два ментовских «уазика» и пара микроавтобусов. Один из них принадлежал ФСБ, второй – следственному комитету, о чем говорили надписи в полосках по всей длине кузова.

Рядом с ними находилась машина «скорой помощи». Двое мужчин загружали в нее носилки, на которых лежал черный пластиковый мешок с замком-молнией, задернутым до конца. В нем, конечно же, находилось тело старшего лейтенанта полиции Василия Карасева.

Рядом со «скорой» Алина и остановилась. К водительской дверце подошли с двух сторон майор Известьев и подполковник Савинков. Алина, старший лейтенант Заглушкин и капитан Лукьяновский выбрались из машины.

– Ну вы и ездите! – заявил ментовский майор и покачал головой. – Я бы и на «уазике» через это поле проскочить не рискнул.

– А я рискнула, – просто ответила Алина.

– И машину вам не жалко было, – поддержал майора подполковник ФСБ.

– Жалко, но пришлось поторопиться, пока вы не уехали.

– Кто-то забыл сообщить что-то важное? – спросил Известьев.

– Или капитан Лукьяновский поймал кошку, которую видел за горящей машиной? – продолжил разговор в том же тоне подполковник Савинков.

– Хуже, – серьезно и как-то хмуро сказал капитан. – Мне просто пришли в голову некоторые соображения насчет следов, оставленных в кустах. А кошку поищите в мешке у покойника. Может, она туда заскочила. Кошки умеют забираться в самые, казалось бы, непредсказуемые места. Мне вот однажды кошка под капот машины залезла. Я только через двести километров хватился. Пришлось возвращаться, чтобы кошку хозяйке отдать.

Он говорил все это настолько серьезно, что все повернулись и посмотрели на машину «скорой помощи».

Но водитель развел руками и сердито проговорил:

– Нет там никакой кошки, не было и быть не могло.

К ним подошел мужчина в синем мундире офицера юстиции, козырнул и представился:

– Подполковник Юриковских, старший следователь. – Он взглянул на Лукьяновского и осведомился: – Так что вам за соображения в голову пришли, товарищ капитан?

– Я сначала следы хочу еще раз осмотреть. На солнечном свете, а не при фонарике. Потом что-нибудь вам сообщу. Хотя и не уверен в этом. Я сначала посмотрю.

– Да бога ради. Если что-то отыщете, мы будем только рады, – сказал подполковник юстиции таким тоном, как будто пригрозил, отошел в сторону, опустился на тот самый ствол упавшего дерева, на котором недавно сидели спецназовцы, нацепил на нос очки и принялся перечитывать какие-то протоколы допросов.

Капитан Лукьяновский сразу зашел в кусты, где, как он уверял, раньше лежал человек, убивший потом старшего лейтенанта полиции.

Там, в самой гуще зарослей, он сразу же начал ворчать:

– Кто ж сюда таких неумных поисковиков запустил? Затоптали все, что можно. Ни одного следа не найти!

– Что там не в порядке? – с насмешкой в голосе спросил, обернувшись через плечо, подполковник Юриковских.

– Да все старые следы изничтожили своими ногами!

– А там следы были? – спросил старший следователь так, словно не знал этого.

– Были. Причем отчетливые. А теперь, кажется, только и остались ваши и ваших помощников. – Капитан дерзил намеренно, таким образом отвечая на насмешливый тон старшего следователя.

Подполковник то ли настолько увлекся чтением протоколов, что не ответил, то ли просто нужных слов не подобрал, то ли посчитал ниже своего достоинства препираться с каким-то капитаном.

Лукьяновский же выбрался из густых зарослей, склонился над землей и сделал пять шагов в сторону. Он обогнул останки сгоревшего люксового внедорожника, словно бы отгородился этим остовом от ментов и следователей. Капитан стал искать следы в новом месте, там, где, как он показывал раньше, убийца полз, наблюдая за происходящим и подслушивая разговор ментов и спецназовцев. Именно тут ему рулетка и пригодилась.

Лукьяновский стал что-то вымерять на земле, потом поднялся, подошел к Савинкову и проговорил:

– Товарищ подполковник, могу с полной уверенностью заявить, что убийца был небольшого роста, в пределах ста шестидесяти семи – ста шестидесяти девяти сантиметров. Алина, у тебя какой рост? – спросил он у жены старшего лейтенанта Заглушкина.

– Сто шестьдесят четыре сантиметра, – без всяких сомнений ответила молодая женщина.

– Значит, только чуть-чуть повыше нашей Алины. Для современного мужчины рост небольшой. Хотя человек это сильный, тренированный. Потому что слабый человек просто не смог бы незаметно для других оттащить тело достаточно далеко, потом не сбросить, а просто спустить его в овраг.

– А почему ты, капитан, думаешь, что тело не сбросили, а спустили в овраг?

– Я видел следы в овраге. При свете фонарика, но все же рассмотрел. Даже думаю, что шею ему свернули именно там. То есть он был еще жив, когда его тащили, а в овраге пришел в сознание.

– Вы там присутствовали?

– У него палец лежал на предохранителе автомата. Он успел опустить его, и ему сразу свернули шею. Значит, с ним разговаривали. По крайней мере, я так предполагаю. Ему что-то говорили, о чем-то напоминали или что-то спрашивали. А когда он опустил предохранитель автомата, желая застрелить своего убийцу или хотя бы привлечь внимание других полицейских, ему свернули шею, дать очередь не позволили.

– А если он опустил предохранитель раньше? В то время, когда его тащили?

– Тогда он дал бы очередь. Хотя мне кажется, что старший лейтенант в тот момент просто бессильно руки свесил, был без сознания и никакого сопротивления не оказывал.

– Но ему могли тогда же сломать шею. Почему нет? – Подполковник юстиции упрямо не желал соглашаться с доводами капитана, говорил с прежней высокомерной насмешкой.

– Мы проследили весь путь, по которому старшего лейтенанта Карасева волокли. Нигде не было заметно следов остановки. Судя по тому, что он был бережно спущен в овраг, а не сброшен, его жизнь до поры до времени берегли, хотели поговорить с ним. Здесь лично я вижу только три варианта. Первый. Убийца знал Карасева и специально искал встречи с ним. Ему было известно, что Карасев сегодня на службе и приедет по вызову. Тогда расстрел внедорожника – это только способ вызвать наряд полиции. А сама гибель полковника Никитина или его брата – всего лишь прикрытие убийства старшего лейтенанта Карасева. То есть случайность. Убить могли любого постороннего, из пулемета обстрелять какой угодно дом в деревне. Возможно, изначально так и планировалось. Вплоть до того, чтобы дать очереди по нам, сидящим за столом во дворе подполковника Речкина. Второй вариант. Следили в самом деле за полковником Никитиным. Его убили. Но кто-то из преступников остался на месте расстрела машины, чтобы проследить за событиями. Среди полицейских, приехавших на вызов, он узнал своего личного врага, выждал момент и уничтожил его. Но перед этим, наслаждаясь местью, он поговорил с Карасевым. Иначе что же это будет за месть, если человек не будет знать, за что его убили? И третий вариант. Старшего лейтенанта на какое-то время оставили в живых, желая что-то у него выпытать.

– А что могли у него выпытать? – воскликнул майор Известьев. – Он по должности своей был далек от всех тайн. Тогда уж меня попытались бы захватить!

– Значит, третий вариант отпадает, но остаются еще два. Подумайте, товарищ майор, кто мог пожелать отомстить старшему лейтенанту. Может быть, вы знаете.

– Откуда же я могу знать! Я в чужую личную жизнь не суюсь.

– Подумайте, – повторил Лукьяновский. – А я пока схожу в овраг, там посмотрю, поищу то, что ваши люди не смогли увидеть и найти. – Его последние слова уже относились к двум подполковникам.

– Иди, капитан. Может, свежие данные принесешь или даже убийцу нам по имени назовешь, – с той же издевкой в голосе напутствовал Лукьяновского подполковник юстиции.

– Я постараюсь, – ответил капитан с прежней интонацией.

– Наручники взять не забудь, – напутствовал его старший следователь. – Или выделить?

– Спасибо, товарищ подполковник. У меня есть.

Капитан быстро ушел в сторону оврага. Он легко ориентировался в лесу, в котором уже однажды был, пусть и в ночной темноте.

Старший лейтенант Заглушкин в разговор не вступал, как и его жена, просто по своему молодому возрасту стесняющаяся компании старших офицеров.

А вот Савинков вдруг взглянул на подполковника Юриковских и сказал:

– Зря вы так. Подполковник Речкин говорит, что капитан Лукьяновский – лучший следопыт во всех войсках специального назначения, независимо от их ведомственной принадлежности.

– А кто такой сам подполковник Речкин? – с нескрываемым возмущением проговорил старший следователь. – Для меня он только один из подозреваемых.

– Подполковник Речкин – заслуженный боевой офицер, участник многих опасных операций, который, в отличие от вас, свое звание получил за собственную пролитую кровь и за бандитов, уничтоженных его руками. Этот человек вам совсем не чета! – неожиданно для себя вдруг выпалил старший лейтенант Заглушкин. – Извините уж за резкие слова.

– Старлей, знай свое место! – строго сказал старший следователь.

– А я со старшим лейтенантом согласен, – неожиданно поддержал Заглушкина подполковник Савинков. – Я сам не встречался с подполковником Речкиным до сегодняшнего дня. Однако мы в одно время с его группой были в кавказской командировке. Там я слышал отзывы о нем и о его офицерах. Им, как говорили в антитеррористическом комитете, можно поручить абсолютно все. Они с делом любой сложности справляются.

– Я привык не очень доверять армейским чинам. Сколько с ними сталкивался, все шло не так, как хотелось бы.

– А они, вероятно, считают, что с вами лучше не работать, не доверяют следователям и ментам. Такое мнение во многом справедливое.

– Работайте лучше с нами, товарищ подполковник, – заявил майор полиции, убирая в карман телефон, по которому только что разговаривал. – Мы – люди надежные. Я вот сейчас позвонил сестре старшего лейтенанта Карасева, пригласил ее на опознание тела. Его вот-вот доставят в морг. Наши сотрудники встретят машину. Можно было бы и жену, конечно, пригласить. Но с ней мне всегда разговаривать сложно. Я доверил это дело сестре. Пусть она сообщит. Сестра старшая, она старлею мать когда-то заменила, воспитывала его, хорошим человеком сделала.

– С вами мы обычно и работаем, – согласился Юриковских, возражая подполковнику ФСБ и соглашаясь с майором полиции. – И проблем не испытываем.

– А мы часто испытываем, – заявил подполковник Савинков. – Кроме того, хороших людей, как правило, из мести не убивают.

– А кто доказал, что убийство совершено из мести? – произнес сотрудник следственного комитета. – Это только мнение того капитана. Он много чего наговорил. Рост, видите ли, определяет по следу ползущего человека.

– Так это же проще простого, – внезапно вступила в разговор Алина. – Измеряется расстояние между следами стопы и локтя. Из этого выводится рост. По расстоянию между локтями можно определить ширину плеч и размер одежды. Любой следователь должен уметь делать это. Плохо, если вы об этом даже не слышали.

– Да, нас почему-то этому не учили, – сказал старший следователь. – Зато нам говорили другое – что у каждого преступления должен быть мотив.

– Мотив не всегда выставляется наружу, – настаивала на своем молодая женщина. – Меня вот муж учит следы читать. А его – капитан Лукьяновский, которого охотники наставляли, когда он на Чукотке служил.

– А там что, тоже спецназ ГРУ воюет? – осведомился подполковник следственного комитета.

– В Анадыре, кажется, стоит отдельный батальон спецназа. По крайней мере, раньше он дислоцировался там, – за Алину ответил подполковник ФСБ. – Во времена, когда у нас еще куча военных округов была – и Забайкальский, и Дальневосточный.

– Капитан Лукьяновский служил лейтенантом в погранвойсках на Чукотке, потом был переведен в спецназ военной разведки, – объяснил старший лейтенант Заглушкин. – Он заканчивал училище погранвойск ФСБ. Там, говорит, первоначально его и учили читать следы.

– А вы, товарищ майор, хорошо знаете сестру погибшего? – спросил Юриковских мента, переводя разговор на другую тему.

– Мы с ней через дорогу живем. Дома напротив. Мужа ее хорошо знаю. На рыбалку вместе ездим. На его мотоцикле.

– Здесь же рыба кругом вонючая, как и вода, – заметил Савинков. – Все ваш районный химкомбинат загадил. Люди говорят, что вода местами даже радиоактивная. Рыба тоже. Она еще и мутирует из-за радиации.

В этот момент из кустов вышел капитан Лукьяновский, с торжеством посмотрел на собравшихся, протянул старшему следователю ФСБ маленький пластиковый пакетик и заявил:

– Здесь три волоса. Они слишком длинные для мужчины. Из чего я могу сделать вывод, что старшего лейтенанта Карасева убила женщина.

– Я скорее поверю, что Карасев мертвым к какой-то бабе под юбку полез, – категорично сказал майор Известьев. – Но чтобы его убила женщина – нет, такого быть никак не могло. Карасев был парнем крепким, физически развитым. Я уже говорил, что он в волейбол за сборную района играл.

– Вы хотите перевести стрелки на отряд спецназа МВД «Фурия»? – с откровенным подозрением спросил капитана подполковник Юриковских. – Зачем? Кого из подозреваемых вы желаете убрать таким вот способом?

Капитан ничего на это не ответил, только обреченно рукой махнул.