Текст книги "Уничтожить бессмертных"

Глава 3

Снегопад и вправду усилился, как и обещали небо и барометр. Но микроавтобус оказался полноприводным и обладал неплохой проходимостью. Водителю следовало успеть выехать на шоссейную дорогу с деревенского проселка, который бульдозер будет расчищать только утром.

Если занесет, дорога станет непроходимой и попросту опасной. Она проходит по высокой насыпи. Машина запросто может соскочить под откос и перевернуться. Но этот участок не так уж и продолжителен. Всего шесть километров.

Дальше асфальт. По нему уже ходит много машин. Они быстро укатывают снег, оставляя за собой колею. Особенно стараются большегрузные фуры. Только вот ехать за ними и нюхать выхлопы солярки – удовольствие не самое большое. Чтобы обогнать их, требуется выбраться из колеи. При толстом слое снега на это способен не каждый автомобиль.

Но микроавтобус пока справлялся со своей задачей. Не на скорости, но упорно, ворча хорошим дизелем, выбрался сначала на второстепенный асфальт, потом докатился до широкой, настоящей трассы с интенсивным движением, связывающей два крупнейших города области.

Там уже работала снегоуборочная техника. Правда, вся дорога еще не была вычищена, но работы уже начались. Значит, проблем удастся избежать. Теперь водитель смог даже держать вполне достойную скорость и ехать без всяких проблем на поворотах.

Заносы для таких машин, как микроавтобусы, – всегда самое неприятное явление. Именно эти транспортные средства имеют традиционную склонность к переворачиванию. Особенно те, которые отличаются повышенной проходимостью.

Ее нельзя обеспечить без увеличения клиренса. Следовательно, центр тяжести такой машины расположен выше, чем у других типов. Этот факт и создает реальную угрозу и возможность опрокидывания. Но все обошлось.

За рулем сидел старший прапорщик средних лет, явно опытный, хорошо чувствующий машину вместе с дорогой. Отставной подполковник Савелий Вячеславович Тайганин какое-то время присматривался к его манере езды, а потом удовлетворенно задремал, решился доверить свою жизнь чужим рукам, плотно держащим руль.

В принципе, можно было бы самому и не присматриваться. Отставник знал, что полковник Мочилов и сам очень хороший водитель. В свое время он, как и Тайганин, прошел обучение по полным трем курсам экстремального вождения. Полковник ни за что не посадил бы за руль кого попало. Старший прапорщик ехал не слишком медленно, но и не гнал. Он хорошо чувствовал, можно ли сейчас добавить скорость или же делать этого не следует.

Как и все обычные люди, Савелий Вячеславович привык доверять профессионалам. Когда человек садится в поезд, он, конечно же, не задумывается, в каком состоянии находится сейчас машинист, насколько он профессионален. А ведь вполне может быть, что тот перед самой поездкой так с женой поругался, что его всего трясет! Или же пассажир заходит в самолет и не видит пилота, не знает его.

Но мы привыкли доверять профессионалам. Если человек назвался пилотом или машинистом, то он, по нашему мнению, в состоянии управлять самолетом или локомотивом. Мы с вами этого делать не умеем, поэтому и пользуемся услугами специалистов.

Но Савелий Вячеславович сам управлял машиной с юношеских лет. Усевшись на пассажирское место, пусть даже в такси, он всегда присматривался к водителю, желал знать, кому доверяет свою жизнь. Тайганин мог себе позволить спокойно спать, если только видел, что за рулем нормальный профессионал.

Еще во время службы организм подполковника, теперь отставного, но, видимо, ненадолго, был приучен легко включаться в любые естественные процессы. Допустим, Савелию Вячеславовичу в данный момент спать вовсе не хотелось, но он понимал, что потом такой возможности у него просто не будет. Надо отдохнуть, набраться сил именно сейчас, заранее. Его мозг посылал приказ организму, тот беспрекословно подчинялся, и Тайганин засыпал.

Так вышло и в этот раз, причем столь же легко, как и в былые времена. Этот отрадный факт говорил о том, что привычка включаться в любую ситуацию легким усилием воли никуда не делась.

При водителе вести служебные разговоры с начальством подполковнику не хотелось. Да и сам Мочилов помалкивал. Общие вопросы они вроде бы уже обсудили, а конкретные не обговариваются вот так на ходу, с кондачка. Они обычно прорабатываются при наличии документов и возможности принять какое-то решение.

* * *

Проснулся Савелий Вячеславович, когда уже въехали в Москву и стали передвигаться значительно медленнее, хотя снегопадом здесь теперь и не пахло. Бурая каша на дорогах давно растаяла, лишь мокрый асфальт напоминал о том, что снег все-таки шел.

Несмотря на поздний час, движение на МКАД было значительное. Поэтому микроавтобус ехал не слишком быстро. На совсем коротком участке недавно приключились две аварии.

– Я еще, кажется, помню, где ты живешь, – сказал полковник Мочилов, назвал адрес и поинтересовался: – Правильно?..

– Да, так и есть. Меня там, правда, сейчас не ждут, но я люблю появляться внезапно, как снег на голову. Потому обычно и не звоню. Сразу еду, да и все. Жена знает такую мою привычку.

Полковник не счел нужным сообщать попутчику, что нашел его адрес и телефон в управлении кадров, звонил домой к Тайганину и взял там деревенские координаты.

– Как она поживает? – Юрий Петрович опять не упомянул, что несколько часов назад сам разговаривал с женой Савелия Вячеславовича.

Тот махнул рукой и ответил:

– Сама себя в бабушки записала. С внуками занимается, вот и чувствует себя старухой. Я ей говорю, мол, всю жизнь с молодыми солдатами провозился, а стариком себя не чувствую. Она отвечает, что это совсем другое. А ведь на три года моложе меня!.. Могла бы и на лыжах ходить, и по утрам пробежку делать. Нет, решила вдруг, что старуха, да и все тут. Ее не переубедишь. Честно говоря, я уже и смирился с этим. Главное в том, чтобы себя стариком не считать.

– Бегаешь по утрам? – спросил полковник.

– Через поле до речки, потом по берегу до моста и обратно. Я измерял с шагомером. Получилось одиннадцать километров пятьсот шестьдесят метров. Каждое утро, в любую погоду. Конечно, темп прежних лет уже не выдерживаю, но тем не менее. Особенно приятно после снегопада тропу протаптывать. Закончу такую пробежку, и ноги отвалиться готовы. А мне ведь давно уже не двадцать пять лет, даже не сорок.

– Я после пяти километров ноги протяну раз и навсегда, – сказал водитель, которому было где-то за тридцать пять, и коротко глянул через плечо на подполковника, словно бы восхищаясь его героизмом.

– Из-за руля надо почаще выбираться, молодой человек! – назидательно произнес Тайганин. – Машины людей губят. Я в деревне сначала даже в магазин на своей тачке ездил. А до него ведь три километра всего-навсего. Потом чувствую, нет, что-то не то. Стал пешком ходить. Сейчас вообще в машину только по необходимости сажусь. В моем возрасте к этой железяке привыкать опасно.

– Тебе сколько уже? – уточнил полковник.

– Пятьдесят три в этом году стукнет.

– Значит, твоей дражайшей половине пятьдесят?

– Тоже еще не исполнилось.

– Она у тебя как, еще дерется?

– Разве что с внуком.

Командующий стал рассказывать водителю, как примерно за год до ухода в отставку подполковник Тайганин ехал с женой по Москве. Он был в гражданской одежде. Савелий Вячеславович заехал на заправку и вставил «пистолет» в горловину бензобака. Жена пошла платить.

Вдруг подъехали два лихих джигита, поставили машину по другую сторону колонки, без разговоров вытащили заправочный пистолет из бензобака подполковника и вставили в свой. Очень уж горные орлы торопились.

Тайганин, человек мирный и не суетливый, попытался с ними поговорить. Слово за слово, один из джигитов вытащил нож. Савелий Вячеславович не успел ничего сделать, как его «старуха» подошла и одним ударом отправила поганца с ножом в тяжелый нокаут.

Как потом выяснилось, джигит был мастером спорта по вольной борьбе, значит, крепкий мужчина. Савелий Вячеславович по просьбе жены уже полгода ставил ей удар. Результат, как говорится, налицо.

– Не хотел бы я испортить отношения с такой вот бабушкой, – сказал старший прапорщик, притормаживая и перестраиваясь, чтобы съехать с МКАД.

Микроавтобус остановился у подъезда многоэтажного дома. Краска на его фасаде настолько облезла, что это было видно даже ночью.

– За тобой, Савелий Вячеславович, утром машину прислать? – спросил полковник.

– Я еще не старик, сам доберусь. Главное, чтобы пропуск был заказан. А то ждать придется долго. Не люблю в этих очередях торчать.

В бюро пропусков в ночное время работало всегда только одно дежурное окно. Днем оно закрывалось, начинали работать другие, но рядом с каждым всегда вытягивалась изрядная очередь. Оформление пропусков в такую серьезную структуру, как ГРУ, – процесс обычно не минутный.

– Сейчас приеду и сразу закажу.

– А вы что, домой не собираетесь?

– Некогда. Надо твои соображения обдумать и решить, кого тебе в группу набирать. Меня офицеры ждут. Как определимся, разошлем приказы. Потом, если время будет, в хату загляну или прямо в кабинете устроюсь. Я себе диван на такие случаи завел. Домой в последнее время в неделю три раза заглядываю. Да и то хорошо.

Отставной подполковник выбрался из машины, неторопливо прошел по узкой дорожке, набрал номер на кодовом замке. Дверь открылась, он вошел. Свет в подъезде не горел.

Полковник Мочилов и водитель смотрели вслед Савелию Вячеславовичу.

– А что, товарищ полковник, помоложе офицеров у нас не осталось? – спросил старший прапорщик, от природы человек словоохотливый и любопытный. – Пенсионеров привлекаете…

– Таких офицеров, как этот пенсионер, в действующей армии, говоря честно, нет. У нас на всю страну на моей памяти служили всего два таких спецназовца. Был такой подполковник Сохно Анатолий Филиппович. Умер несколько лет назад от рака предстательной железы. Бывшая семья его похоронами заниматься не хотела. Я сам подключился. Отвезли его в деревню под Кяхтой. Это в Забайкалье. Рядом с отцом похоронили. Савелий Вячеславович боец одного с ним уровня, хотя сам по себе человек другой. Тот был расслабленный, слегка гусар, а этот – всегда как сжатая пружина. Не завидую тому субъекту, из-за которого эта пружина разогнется. Хороших офицеров у нас много, но бойцов такого уровня, людей с такими оперативными способностями я больше не знаю. Острый, пытливый ум, энциклопедичность интеллекта, боевой опыт, прекрасные физические данные, быстрота и оригинальность мышления, хладнокровие и решительность в действиях!.. В рукопашке один за минуту уложит десятерых бойцов, подготовленных на уровне ОМОНа. Ладно, хватит болтать. Поехали на службу. Лучше бы через город. МКАД сейчас грузовики заполонили.

Раньше ездить ночью по МКАД было одно удовольствие. Машин там каталось мало. Но с тех пор как грузовикам запретили в дневное время заезжать в Москву, ночные променады по МКАД стали тяжелее и даже медленнее дневных. А вот по городу в позднее время проехать было вполне возможно, хотя и тоже не без проблем. Микроавтобус довольно скоро довез командующего войсками спецназа ГРУ до здания, расположенного на Хорошевском шоссе.

Дежурный по управлению сразу доложил полковнику, что офицеры оперативного штаба ждут его.

– Гони их всех ко мне! – распорядился командующий, быстрым шагом проходя в конец длинного прямого коридора, в свой просторный кабинет.

Но офицеры оперативного отдела, наверное, услышали голос начальника через раскрытую дверь и вышли сразу, не дожидаясь, когда их позовет дежурный.

– Ну что, товарищ полковник, согласился он? – спросил один из офицеров, когда Юрий Петрович проходил мимо.

– Я в этом и не сомневался, – ответил Мочилов, не останавливаясь. – Так, немедленно все ко мне!.. – Он обернулся к дежурному, все еще стоявшему в начале коридора, и приказал: – Закажи на утро пропуск на подполковника в отставке Тайганина Савелия Вячеславовича. – Все данные на него есть в картотеке. – Полковник двинулся дальше.

Офицеры пошли за ним не сразу. Они дали время командующему открыть своим ключом опечатанную дверь кабинета, раздеться и только после этого один за другим стали просачиваться через двойные двери с полуметровым тамбуром, якобы исключающим подслушивание и подсматривание в замочную скважину.

Такие тамбуры стали строить в кабинетах начальников еще в досоветские времена, когда не существовало серьезной прослушивающей аппаратуры. Делают их почему-то и до сих пор, хотя своей функции они давно уже не выполняют. Вернее сказать, никто в этом не нуждается.

Офицеры расселись за длинным приставным столом, традиционно заваленным картами, большей частью топографическими, имеющими специфические армейские отметки и условные обозначения.

– И какие условия Савелий Вячеславович ставит? – поинтересовался тот же самый подполковник, который раньше спрашивал про согласие.

– Ему нужна отдельная мобильная офицерская группа.

– Где же мы ему такую наберем?!

– Он не требует много. Говорит, достаточно будет двенадцать человек плюс три снайпера, причем два из них с крупнокалиберными винтовками. Где хотите добывайте. Выкапывайте откуда угодно самых лучших, надежных, неоднократно проверенных. – Командующий некоторое время подумал, вспоминая свой разговор с отставным подполковником. – Список офицеров надо сделать удвоенным. К утру, когда Тайганин появится, должны быть подготовлены личные дела каждого, чтобы подполковник мог посмотреть. Он сам выберет двенадцать человек. Думаю, возьмет тех, в ком уверен лично. Помимо этого требуются, как я сказал, снайперы. Тоже личное дело на каждого. Они не обязательно должны быть офицерами. Можно и прапорщиков, даже солдат-контрактников. Главное, чтобы они хорошо умели обращаться с крупнокалиберной снайперской винтовкой, имели изрядный практический опыт работы с ней. К винтовкам требуются самые лучшие боеприпасы. Я знаю, наша промышленность выпускает патроны с молибденовым покрытием. Нужны винтовки такого калибра, к которым они подходят. Поиск начинать не со стволов, а с боеприпасов, от них плясать дальше. Следующий пункт. Предложения и личные дела сначала положите мне на стол. Я сам посмотрю. Потом будем советоваться с Тайганиным. Но состав подбирайте таким образом, чтобы всех офицеров можно было бы вызвать срочно. А то в прошлом году какой казус вышел! Человек отправился в отпуск, решил на плоту по Лене сплавиться, так его, если вы не забыли, вертолетом оттуда снимали. У нас оперативная работа. Все должны быть рядом. Перед тем как мне документы подать, всех проверить, уточнить, кто где сейчас находится. Поехали дальше. Проработайте все относительно материально-технического обеспечения. Брать самое современное, вплоть до экспериментального, только не заумного. Ничего такого, с чем пришлось бы посылать специалиста! Список тоже мне на стол. Что еще?.. Надо проработать все варианты сотрудничества с управлением космической разведки. Договариваться с их начальством я буду сам. Поэтому все вопросы должны быть хорошо аргументированы. Дальше. Подполковник Тайганин сразу определил, что имя, которым этот эмир назвался, – псевдоним. Он предположил, что такие вот прозвища не бывают случайными. Я с ним полностью согласен. Просто так люди псевдонимы не берут. Имя принадлежит христианскому святому, по национальности арабу, Иоанну Дамаскину. Если мы поймем, что несет в себе псевдоним, то, скорее всего, сможем что-то узнать о характере его носителя. Проработка псевдонима должна идти с разных точек зрения. Кто-то считает Иоанна Дамаскина настоящим святым, кто-то – шарлатаном. Надо просмотреть все мнения. Вдруг это наведет нас на след, поможет понять, откуда заявился к нам этот самый эмир? Еще один вопрос. Необходимо вычислить крота в антитеррористическом комитете. Скорее всего, он сидит прямо в самом оперативном штабе. Запросите биллинг[4]4
  Биллинг – анализ звонков, совершаемых в каком-то районе в определенное время. Биллинг показывает не только сами звонки, но и мобильные телефоны, которые находились в том месте.


[Закрыть]всех звонков за прошедшие двое суток. Эмир, скорее всего, имел как минимум пару мобильников. С одного он сам звонил в оперативный штаб, на другой получал сведения оттуда. Крота прорабатывать следует предельно аккуратно. Через него будем гнать дезу эмиру и его хозяевам. Дальше – самое простое. Группа подполковника Тайганина станет работать в полностью закрытом режиме. Но поскольку спецназ ГРУ получил задание найти и уничтожить банду, где-то в том районе необходимо будет расквартировать роту спецназа и проработать варианты имитации активной деятельности данного подразделения. Официально это и будет нашим ответом эмиру. Неофициальный вариант держим в голове. Выберите роту с толковым командиром, проработайте вопрос с ее дислокацией и прочим.

– Рота капитана Тайганина, Юрий Петрович, для этого дела как раз подошла бы, – предложил один из офицеров. – Сергей Савельевич унаследовал от отца хорошие боевые и деловые принципы. Капитан и подполковник Тайганины всегда смогут договориться между собой. О взаимной помощи я уже не говорю.

– Хороший вариант, – согласился полковник Мочилов. – Об этом необходимо самого Савелия Вячеславовича спросить. Если ему будет удобно с сыном сотрудничать, то я, конечно, возражать не стану. Значит, основные направления я высказал… нет, еще один вопрос упустил. Центр экстремальной медицины!.. К кому там обращаться?

– Наверное, лучше сразу к генералу Жиляеву. Без его разрешения все равно никаких контактов не бывает. Он прикажет, его люди все покажут и расскажут.

– Хорошо. Номер его телефона мне запишите. Я с ним знаком еще со времен Афгана. Мы тогда пользовались препаратами, сделанными в их центре, или как он там тогда назывался?.. Кажется, лабораторией.

– И как, товарищ полковник, помогали эти средства?

– Помогали. Нам, помнится, выдавали какие-то таблетки. Но это не есть вопрос для общественного обсуждения. Мы с вами не в парламенте. Значит, опыт сотрудничества с фирмой Жиляева у меня есть. Надеюсь, генерал окажется полезным и для Савелия Вячеславовича. Только сейчас, как я понимаю, в ход пойдут уже не таблетки…

– Будет аппаратура, – подсказал кто-то.

– Номер телефона генерала!.. Все свободны. Работайте.

Офицеры вышли. Командующий остался один, откинулся на спинку офисного вращающегося кресла и вздохнул. Его мысли невольно вернулись к прошлому, о котором он только упомянул, но не стал углубляться в тему.

Полковник Мочилов вообще-то любил рассказывать о каких-то боевых эпизодах, но только тогда, когда это было связано с другими людьми, которых он знал. Говорить о собственном опыте Юрий Петрович не любил, хотя тот был обширным и во многом, наверное, даже поучающим. Порой он рассказывал о том, что происходило на его глазах, но при этом никогда не выставлял себя действующим лицом, героем тех или иных событий. Мочилов был человеком скромным, не склонным к хвастовству.

Спецназу ГРУ в Афгане доставалось по полной программе. Особенно в первые годы, когда он был представлен там только отдельной кабульской ротой. Тогда бойцам удавалось поспать только в вертолетах, при перемещении с одной операции на другую.

Но об этом Юрий Петрович только слышал. Он прибыл на ту войну чуть позже.

Командование наконец-то оценило эффективность работы спецназа и решило сформировать несколько отдельных батальонов, чтобы бросить их в бой. Однако спецназовцами не становятся по приказу.

Первые два батальона были слеплены на скорую руку. Мотострелков, десантников, танкистов, артиллеристов и представителей других родов войск просто отправляли в новые подразделения и бросали в огонь сразу, не успев подготовить. В результате чего были понесены большие потери.

В этих двух батальонах было только несколько настоящих офицеров-спецназовцев, которые, конечно, не могли «сделать погоды». Но после этого неуспеха умные головы в генеральном штабе все же нашлись. Спецназ начали готовить, причем интенсивно, с толком.

Для этого был построен специальный полигон в Чирчике, командовал которым полковник Владимир Васильевич Квачков, ныне отставной и осужденный по обвинению, тупо выдуманному прокуратурой. Квачков сумел организовать мощную и действенную школу подготовки. В Афганистан отправляли солдат и офицеров, готовых к боям в сложных условиях.

Тогда же попал туда и старший лейтенант Мочилов, командир взвода настоящего, а не наспех сформированного спецназа. Тем не менее ему вместе с солдатами пришлось пройти специфическую подготовку на полигоне.

Бой, о котором вспомнил Юрий Петрович, произошел, когда взвод воевал уже третий месяц. Ему было поручено уничтожить склады оружия и боеприпасов духов. Они располагались в нескольких пещерах, соединенных друг с другом, и хорошо охранялись. Подойти к ним запросто бойцы никак не смогли бы. Выполнение задачи было делом несравненно более трудным, чем организация засад на путях караванов с оружием.

Но задача подразделению ставилась вполне реальная. Согласно проработкам оперативного отдела штаба соединения, на ее выполнение взводу спецназа отводилось тридцать часов.

Юрий Петрович, тогда старший лейтенант, предположил даже, что взводу специально выделили такое время и дали это задание, чтобы провести испытания каких-то таблеток, про которые он только слышал. Их выдали командиру взвода. На каждого солдата полагалось по две таблетки.

Первая, как сказали старшему лейтенанту, напрямую воздействовала на участок мозга, ответственный за чувство страха, не позволяла ему активизироваться. Вторая таблетка напрочь убивала желание спать и снимала усталость.

Командир взвода выдавал солдатам таблетки непосредственно перед выходом на рубеж атаки. Себя, естественно, он тоже не обделил.

Но так уж вышло, что моджахедов, охраняющих базу, оказалось значительно больше, чем предполагали в штабе. Поэтому схватка затянулась. При этом духи имели возможность время от времени менять непосредственных участников боя, а вот спецназ – нет. Хорошо еще, что запас патронов был большой.

В конце четвертых суток беспрерывной драки старший лейтенант Мочилов начал чувствовать, что очень устал. Он знал, что таблетки действуют именно столько времени. Командир взвода решился выдать еще по паре таблеток каждому солдату, принял их и сам.

Завершилось все только на седьмые сутки. Духов спецназовцы уничтожили, склады взорвали. Боезапас там был такой, что содрогание гор почувствовали, наверное, даже жители соседнего Пакистана, откуда все это добро и доставлялось.

Потом Юрий Петрович вызвал вертолет для эвакуации взвода. Обычно после таких мероприятий спецназовцы засыпали сразу, уже в пути, несмотря на шум двигателя и вибрацию корпуса машины. Но в этот раз в вертолете не уснул ни один солдат, да и сам командир взвода. До окончания действия таблеток оставались еще сутки.