Текст книги "Начальник Судного Дня"

Глава 2. Анатомия ненависти

Валентин широко распахнул глаза, приоткрыл рот и восхищенно хлопнул в ладоши.

– Гениально! – воскликнул он, позабыв на мгновение, с кем разговаривает. – Слушай, ты сам это придумал или в какой-нибудь древней книге вычитал?

Хеор снова увеличился в объеме, на этот раз превратившись в бесформенное облако тьмы размером с подушку.

– Объясни мне свои слова, Фалер, – прогудел он, в очередной раз изменив интонацию. Валентин почувствовал легкое беспокойство – таким Хеора он еще ни разу не видел. – Что значит «гениально»? Ты пытаешься посмеяться, или ты понял какую-то часть моего замысла?

Валентин развел руками:

– Гениально и значит гениально. Ты решил столкнуть лбами крутого мага Фалера и эту так называемую «Силу», не так ли?

Хеор съежился до привычных размеров, испустив нехарактерный для подобных превращений свист. Валентин решил, что это – знак согласия.

– Вот это мне и понравилось! – воскликнул он, щелкнув пальцами. – Куда там Акосте с его Временем Темных Сил; ты выбрал себе в противники саму Силу – без разницы, Темную или Светлую!

– Ты напрасно радуешься, Фалер, – сурово произнес Хеор. – Ты все еще не понимаешь. Да, я выбрал Силу в качестве достойного противника; но не для себя, а для тебя!

– Ну, это еще как посмотреть, – усмехнулся Валентин. Замысел Хеора наконец стал понятен, и чернота Страны Мертвых уже не вызывала былого страха. – Сам же говорил, что мы теперь одно существо…

– Одно, – подтвердил Хеор. – Но имя ему – Ученик, а не Учитель. Мой Путь завершен; я исполняю свой долг, ты же сражаешься за свою жизнь. Если Сила окажется сильнее, ее рабом станешь ты, а не я.

– А если наоборот? – спросил Валентин с ехидцей. – Если наша возьмет, тогда как?

– Тогда исполнится древнее пророчество, – сурово произнес Хеор. – Ты станешь Магом Тьмы, а я обрету бессмертие, от которого не в силах буду отказаться. Будь проклят тот день, когда я узнал твое имя, Фалер. Я поставил перед тобой самую сложную задачу во Вселенной – но я все равно боюсь, что она недостаточно сложна.

– Недостаточно сложна для чего? – не понял Валентин. – Чтобы сделать меня великим магом?

– Чтобы уничтожить тебя, – ответил Хеор, взлетая под потолок. – Ты так ничего и не понял! Я вовсе не желаю тебе успеха, Фалер; я буду помогать тебе только потому, что связан законами Силы. Но стоит тебе допустить хоть малейшую оплошность, хоть в мелочи оказаться недостойным – и я с радостью обрушу на тебя всю мощь моей магии!

– Во как, – захлопал глазами Валентин. Он наконец понял, почему Хеор начал весь этот разговор. Не всякому великому магу приходится обучать Сына Тьмы; неудивительно, что даже Хеору захотелось излить душу. – Слушай, а может, ну его на фиг? Может, ты меня просто уволишь?

– Ты – чужак, Валентин Шеллер, – громыхнул Хеор из-под потолка, – чужак, не имеющий представлений о чести. То, что ты предлагаешь, совершенно невозможно. Мы уже связаны Силой, и ты получил свою магическую задачу. Отныне ничто не может нас разлучить!

– Ну, – пожал плечами Валентин, – я вроде бы еще не давал согласия…

– Твое согласие, – перебил его Хеор, – не стоит и секунды моего времени. Любой пангиец на твоем месте уже давно понял бы то, что мне придется сказать тебе напоследок. Я выпустил твою задачу в мир, и она сама найдет тебя в нужное время и в нужном месте. Ты – мой Ученик, и мне не нужно твоего согласия, чтобы решить за тебя твою судьбу. Будь ты проклят, Валентин Шеллер…

И с этими словами, произнесенными, правда, без должного пафоса, Хеор обернулся тонкой струйкой дыма и втянулся в горлышко своей бутылки.

Валентин пожал плечами и закрыл бутылку пробкой.

Вот такой у нас на Панге поутру бывает секс, подумал он, посмотрев на часы.

Проклятый Хеор что-то сделал со временем – двух часов как не бывало. Диана наверняка уже убежала, да еще и обиделась на всю катушку. Так что Хеор прав – пора кончать с этой Силой. А также с талисманами и с Не-Биллом.

Валентин поднялся на ноги, поставил бутылку с Хеором обратно в шкаф, подогнул пальцы, вытаскивая из кабинета записную книжку с заметками по обоим своим проектам, засунул ее в задний карман брюк и потер переговорное кольцо.

– Это вы, Валентин? – раздался оттуда мелодичный женский голос. Хельга Ларссон, старший терапевт Восточного Крыла Санаториума, уже привыкла к утренним вызовам Валентина. В последнее время тот ежедневно справлялся о самочувствии Шаггара Занга, постепенно возвращавшегося к жизни под ненавязчивой опекой сотрудников Санаториума. Хельга неизменно отвечала, что Занг чувствует себя хорошо, однако не настолько хорошо, чтобы лицом к лицу встретиться с непосредственной причиной собственного самоубийства. Дело кончилось тем, что два дня назад Шаггар Занг сам попросил Хельгу связаться с Шеллером; после длинного разговора, к которому пришлось подключить Донована и обоих психотерапевтов, работавших с Зангом в последние месяцы, Валентин получил наконец разрешение на сегодняшнюю встречу.

– Он самый, Хельга, – ответил Валентин. – У нас все по плану?

– Шаггар ждет вас в парке, Валентин, – ответила Хельга. – Он превосходно себя чувствует, но все-таки я попросила бы вас воздержаться от резких поворотов в ходе беседы.

– Я буду нетороплив, как бульдозер, – пообещал Валентин и вытянул руки по швам, ощутив короткую волну холода, пробежавшую по телу. Мгновением спустя Т-портал перенес его на усыпанную ромашками поляну в пятидесяти метрах от восточного корпуса Санаториума. Хельга стояла на посыпанной битым кирпичом дорожке, уперев руки в бедра, и дожидалась Валентина с довольно скептической миной на лице. Валентин растерянно улыбнулся, сделал шаг к ней навстречу и пробормотал:

– Доброе утро… вот и я.

– Пойдемте, – сказала Хельга, повернувшись к Валентину боком и указывая на раскинувшуюся неподалеку яблоневую рощу. Валентин послушно зашагал следом, недоуменно оглядываясь по сторонам. По его мнению, Санаториум мог бы заказать себе куда более оригинальный ландшафт.

Занг сидел на простой деревянной скамейке, примостившейся под роскошной яблоней. На нем был свободного покроя костюм песочного цвета, совершенно не вязавшийся с привычным Валентину обликом координатора сектора Побережье-Север. Занг выглядел хорошо отдохнувшим и даже помолодевшим; увидев на его губах легкую улыбку, Валентин и вовсе разинул рот. Самоубийство – лучший отдых, подумал он, подходя к своему бывшему шефу поближе.

– А, Шеллер! – воскликнул Занг, быстро поднявшись на ноги и приветствуя Валентина поднятием руки. – Наконец-то! Я было подумал, что у вас опять что-то случилось.

– Случилось, – машинально кивнул Валентин. Занг удивленно вскинул брови, а Хельга громко хмыкнула, мигом приведя Валентина в чувство. – Небольшое изменение в планах, – пояснил Валентин, чтобы разрядить ситуацию. – Как вы себя чувствуете?

– Честно? – спросил Занг, посмотрев Валентину прямо в глаза.

Валентин опешил. Прежний Занг никогда не задал бы такого вопроса; больше того, он и в глаза-то смотреть не стал бы! Буркнул бы «нормально» и перешел к делам.

Господи, подумал Валентин. Да ведь раньше он и в самом деле был «измененным»! Причем настолько, что вообще непонятно, как мы его нормальным считали!

– Честно, – кивнул Валентин и с интересом поглядел на Занга.

– Как молодой бог, – ответил Занг, использовав земную идиому – специально для Валентина. – Пожалуй, так хорошо я себя не чувствовал со времен «Ста чудес Побережья».

Валентин цокнул языком. Проект «Сто чудес Побережья», в котором Занг принимал самое активное участие, был полностью реализован восемьдесят лет назад. Созданные в ту пору туристические маршруты до сих пор оставались лучшими на Побережье; но с тех пор Занг успел поработать еще в добром десятке проектов! Похоже, психотерапевты сотворили чудо, вернув Зангу не только личностную аутентичность, но и давно утраченную молодость.

– Вот почему я настоял на нашей встрече, – продолжил Занг, опускаясь обратно на скамейку и жестом приглашая Валентина присесть рядом. – Я надеюсь, вы объясните мне, что же со мной произошло.

Валентин присел рядом с Зангом и отсчитал шесть ударов сердца, прежде чем ответить. В начавшемся разговоре каждое неосторожное слово могло стоить целого дня лишних хлопот. Не то что с Хеором, подумал Валентин, позволив себе улыбнуться.

– Я тоже на это надеюсь, – ответил Валентин, разглядывая синее небо сквозь безупречно зеленую листву. – Вопрос лишь в том, которое по счету объяснение покажется вам убедительным.

– Мне нужно знать правду, – сказал Занг, скрещивая руки на груди и откидываясь на спинку скамейки. – Я могу объяснить, почему.

– Объясните, – кивнул Валентин.

– Десять последних лет я искренне ненавидел Акино, – заявил Занг без тени смущения. – Сначала я считал, что он ведет себя недостойно, играя с живыми людьми. Затем я убедился, что это мое убеждение ошибочно. Никто из моих друзей не принял мои аргументы; напротив, их аргументы оказались более весомыми. Но я по-прежнему ненавидел Акино – хотя и не понимал, почему. Однажды я вспомнил смутно знакомое слово – Фан-Раббат. Несколько дней я повторял его про себя и наконец решил выяснить, что оно означает. Понадобилось всего два часа, чтобы восстановить мою родословную. Я оказался прямым потомком Раггера Занга, предводителя клана наемных убийц. С этого дня я понял причину своей ненависти.

– И в чем же она заключалась? – решил уточнить Валентин. Короткие фразы Занга оставляли слишком большой простор для интерпретаций.

– Извините, – ответил Занг, – я выразился не совсем точно. Я подумал, что понял причину – так будет вернее. Я решил, что во мне заговорила память предков. Клан Фан-Раббат сотни лет славился своим мастерством. Быть может, подумал я, долг уничтожить Акино передавался от отца к сыну, минуя слова? Быть может, это был единственный способ добраться до принца?

Валентин цокнул языком. Ай да Занг! Он же нас всех переплюнул – включая самого принца! Нам такая гипотеза даже в голову не пришла!

А что, если он и в самом деле – того?

Мститель?!

– Очень может быть, – сказал Валентин, поворачиваясь к Зангу. – Генетическая память – не слишком сложная штука; но, кажется, такое объяснение вас тоже не слишком устраивает?

Занг стукнул себя по груди.

– В таком случае, – спросил он, повернувшись к Валентину и слегка прищурившись, – куда она подевалась, эта память предков?!

– То есть как – куда? – не понял Валентин.

– Моя ненависть исчезла, – пояснил Занг. – И вместе с ней исчезло многое другое. Помните, с чего я начал наш разговор?

– С просьбы объяснить… – начал было Валентин, но тут же понял. – С вашего самочувствия?

– Вот именно. – Занг снова скрестил руки на груди. – Впервые за многие годы я почувствовал себя счастливым.

– Ну, – пожал плечами Валентин, – на то и психотерапия…

– Шеллер! – повысил голос Занг. – Что вы понимаете в психотерапии?!

Валентин мигом вспомнил про специализацию Занга – ментальную магию – и втянул голову в плечи.

– Поверьте мне, как специалисту, – смягчился Занг, – никакая психотерапия не в состоянии изменить генетическую память. Для этого требуется специальная магия, о которой ваши терапевты даже не слышали. Скажите, только честно: со мной работали маги?

Валентин замотал головой:

– Какие маги?! Шаггар, вы же наш лучший специалист! Работать с вами мог только мастер, превосходящий вас по классу, все они – жители Побережья, а там сейчас такое творится!

– Вы не ответили на вопрос, – мягко, но настойчиво напомнил Занг.

– Нет, Шаггар, – решительно сказал Валентин. – Маги с вами не работали.

– Вот видите, – развел руками Занг. – Не сходится. Если бы во мне проснулась память предков, я и сейчас чувствовал бы смутную неприязнь к Акино. А этого нет. Следовательно, со мной произошло что-то другое.

– И что же именно? – спросил Валентин в надежде, что Занг успел придумать еще несколько гипотез.

– Я надеюсь услышать это от вас, – ответил Занг.

Как хорошо, подумал Валентин, что меня целый месяц и близко к нему не подпускали. По крайней мере, я успел подготовиться.

– Ну что ж, – улыбнулся Валентин, устраиваясь поудобнее на жесткой скамейке. – Сейчас услышите. Но сначала я хочу вам кое-что рассказать.

– Я весь внимание, – сказал Занг.

Он наклонился вперед, оперся локтями на колени и сцепил кисти рук в замок, приготовившись слушать и запоминать каждое слово. Валентин, не ожидавший со стороны собеседника такого интереса, решил еще раз собраться с мыслями. Все, что он собирался выложить Зангу, было не раз обсуждено с Донованом и многократно перепроверено самим Акино; и все-таки Валентин колебался. В отличие от других «измененных», Занг воспринял случившееся с ним крайне серьезно; узнай он сейчас, что стал жертвой таинственного Не-Билла – и прощай, больничный режим. Потомственный наемный убийца из клана Фан-Раббат снова встанет на тропу войны.

Нет уж, решил Валентин. Никаких гипотез, только факты. Пусть сам выводы делает, если захочет.

– Вы были приглашены в Эбо весной две тысячи семьсот девяносто четвертого года, – начал Валентин с самого начала. – В то время туризм еще не был нашим национальным развлечением. Посещать Побережье могли исключительно пангийцы – на пришельцев шла самая настоящая охота. Но даже для уроженцев Панги подобные экскурсии были крайне опасны – тайная полиция Георга с подозрением относилась к любым чужакам, и никто не мог считать себя застрахованным от превентивного ареста. Фактически в ту пору Побережье было закрыто для граждан Эбо; весь наш мир ограничивался этим прекрасным морем с его бесконечным разнообразием островов. Быть может, островов этих было слишком много для тогдашнего немногочисленного населения; так или иначе, никому из эбовцев даже в голову не пришло организовать всепангийскую туристическую компанию. Эта идея пришла в голову вам, Шаггар Занг.

Валентин выдал эту длинную и откровенно льстивую тираду исключительно для того, чтобы сбить боевой задор Занга. Услышав о добрых старых временах, Занг расслабился и немного изменил позу. Теперь он сидел, подперев голову руками, и даже чуть-чуть повернулся в сторону Валентина. Убедившись, что грубая лесть достигла цели, Валентин перевел дух и продолжил:

– За десять лет вам удалось сотворить маленькое чудо. Создать целую сеть постоялых дворов, гостиниц и транспортных контор по всему Побережью. Обеспечить каждого туриста из Эбо деньгами, документами, персональной легендой и тремя уровнями защиты – социальной, магической и талисманной. Проложить и обезопасить несколько сотен маршрутов к выдающимся ландшафтным и архитектурным памятникам Побережья. Организовать взаимодействие сотен людей и, наконец, подготовить преемника. То, что вы сделали, можно сравнить с работой самого Акино. Вы открыли для эбовцев еще один мир – Побережье.

Занг снова сцепил пальцы в замок и нахмурился. Валентин улыбнулся – его намек достиг цели. Теперь ему оставалось только развивать обозначенную тему.

– В последующие семьдесят лет вы принимали участие в добром десятке проектов. Все они имели непосредственное отношение к Побережью – «Черная Цитадель», «Драконий замок», даже «Запретное королевство» и «Остров фламинго». Все они развивали достигнутые вами успехи, в конечном счете превратив большую часть территории Побережья в загородный парк страны Эбо – извините за банальное сравнение. Все это время вы занимались своим любимым делом – открывали красоты Побережья и делали их доступными другим людям. Честное слово, Занг, когда я изучил вашу биографию, я долго не мог поверить, что вы – это вы!

Занг молча кивнул и опустил голову, уставившись в землю. Все нормально, сказал себе Валентин; он все понимает правильно.

– Теперь мы подходим к моменту «изменения», – сказал Валентин, наклоняясь вперед и тоже опуская голову. – Девятнадцатого июля семьдесят пятого года вы связываетесь с Натоми и переходите в проект «Управление внешней разведки». Этот проект резко отличается от всего, что вы делали прежде; вы больше не интересуетесь уникальными географическими и архитектурными объектами, полностью переключившись на изучение явных и тайных организаций и просто могущественных людей. Вы живо интересуетесь всеми источниками силы и власти, уделяя особое внимание тальменам, великим магам и легендарным древним амулетам, которые считаются утерянными. В течение восьми лет вы курируете операцию «Меч Судьбы», в течение шести – «Храм Забытых Богов», хотя негативные результаты обеих становятся очевидны уже в первые месяцы. По сути дела, вы все это время проводите систематический поиск оружия, способного уничтожить тальменов. В конечном счете ваши поиски завершаются относительным успехом – вы обнаруживаете Хеора и Незримых, вступаете с ними в контакт и предлагаете союз. Еще немного, и вы вместе с Хеором выступили бы против Акино.

– Вы думаете, Хеор согласился бы?.. – спросил Занг, не отрывая взгляда от земли.

Валентин фыркнул:

– С радостью! Для них, великих магов, сильный противник – единственный смысл существования. Ваш план имел очень хорошие шансы на успех. Честно говоря, – Валентин развел руками, – я до сих пор не могу понять, как же так получилось, что у вас ничего не получилось.

– Вы? – спросил Занг, поворачиваясь к Валентину лицом. – Вы?! Это что, шутка?

Валентин покачал головой:

– Не шутка. Направь вы к Хеору любого другого агента, ваш союз был бы заключен в тот же день.

– Зачем мне было так рисковать? – пожал плечами Занг. – Хеор требовал Фалера, и никого, кроме Фалера. Правда, он так и не объяснил, почему ему нужен именно Фалер.

– Ну, об этом нетрудно догадаться, – махнул рукой Валентин. – Наверняка собирался расспросить меня про катастрофу в Гельвеции. Он же как раз собирался устроить в Ампере нечто подобное, в полном соответствии с поручением своего оригинала. Хотя…

Валентин замолчал, вспомнив слова Хеора, услышанные сегодня утром. Как там – «Я понял, что в мире есть нечто посильнее Избранных»? И это в тот момент, когда я смотрел на него, как баран на новые ворота? Уж не Фалера ли он имел в виду?!

– Вот именно – хотя, – со вздохом произнес Занг. – В Гельвеции остались в живых сотни свидетелей; но Хеор разыскивал именно факира Фалера. Когда я говорил с ним, он назвал это имя, не раздумывая ни минуты. Он точно знал, чего хочет.

– Ну, не знаю, – развел руками Валентин. – Вечером спрошу, зачем я ему был нужен. Или это настолько важно, что мне следует спросить его прямо сейчас?

Занг коротко махнул рукой:

– Вовсе нет. Простите, Шеллер, я отвлек вас от основной темы. Продолжайте, пожалуйста.

– На чем я остановился? – спросил себя Валентин. – Ах да, на Управлении. Итак, десять лет назад вы неожиданно бросили дело своей жизни и занялись совсем другим проектом. Причиной послужила ненависть к принцу Акино, ненависть, которая возникла примерно в то же время. Быть может, вы помните момент, когда впервые ощутили эту ненависть?

Занг нахмурил брови и поднял голову, посмотрев на верхушки деревьев.

– Нет, – сказал он после продолжительного раздумья. – Точного момента я не помню. Все происходило постепенно – сначала подозрения, потом несколько подтверждений, потом – целенаправленная проверка, и наконец – твердая уверенность в том, что Акино должен быть уничтожен.

– Тогда начнем с подозрений, – кивнул Валентин. – Когда вы впервые заподозрили, что Акино играет в людей, как в шахматы?

– Как в шестьдесят замков, – поправил его Занг. – Послушайте, Шеллер, хватит наводящих вопросов. Вы наверняка изучили мою биографию, и лучше меня знаете, что там происходило. Называйте значимые слова, иначе я буду вспоминать до вечера!

– Шестьдесят замков, – послушно повторил Валентин.

– Двенадцать лет назад, – вспомнил Занг. – Операция «Запретное королевство», Тантор, самый северный из действующих вулканов. Раскаленная лава в ледяных берегах. На южном склоне мы обнаружили деревянный домик, в котором жил маг-отшельник. Я попытался завербовать его, а вышло так, что он завербовал меня…

– Ну уж, Шаггар, – возразил Валентин. – Не надо преувеличивать!

– Я сказал то, что думал в те годы. Отшельника звали Палезор Трин. Он специализировался в магии иллюзий и был очень удивлен, когда я постучал в его дверь. Я использовал легенду о Черной Цитадели, но Палезора не интересовал туризм. Его интересовало совсем другое – война с Хеором. Три часа он рассказывал мне о Запретном Королевстве; именно тогда я и услышал о шестидесяти замках.

– Расскажите поподробнее, – попросил Валентин. – Я видел ваш разговор, но я не знаю, что именно произвело на вас впечатление.

– Игра, – ответил Занг. – Шестьдесят замков – игра, в которую Хеор играет уже сорок лет. Все королевство разделено на шестьдесят лэндов; во главе каждого стоит лэндлорд, связанный с Хеором священной клятвой. Суть клятвы проста: лэндлорд правит десять лет, и за эти десять лет он должен достичь максимального могущества. Разрешено все – войны, магия, яды, подкуп, предательство. Запрещены лень, убийства детей до десяти лет и злоумышление на самого Хеора. Каждые десять лет Хеор подводит итоги; лучшие лэндлорды – причем заранее никто не знает, сколько именно, – получают место при дворе короля, оставшиеся отправляются к палачам. Семьи и приближенные проигравших лишаются личности – Хеор владеет этим заклинанием – и расселяются по стране на правах ремесленников или крестьян. В лэнды назначаются новые лэндлорды, по большей части завербованные на Побережье. Я долго не мог поверить, что такое государство способно просуществовать сорок лет.

– А почему нет? – поинтересовался Валентин.

– Большая часть лордов всегда оказывается на плахе, – ответил Занг. – Даже в последний год их суммарная мощь превышает мощь победителей. Я никак не мог понять, почему они покорно отдают себя палачам. Сопротивление или даже бегство разрушили бы игру Хеора раз и навсегда.

Валентин пожал плечами:

– На то и клятва. Хеор – довольно сильный маг.

Занг повернулся к Валентину и скривил губы в презрительной усмешке:

– Хеор – самый сильный маг Побережья, Шеллер. Но он не специалист! Даже я сумел бы разрушить любое из его ментальных заклинаний.

– Вот как? – Валентину пришла в голову дурацкая мысль. – Вы готовы попробовать?

– Хоть сейчас, – беспечно ответил Занг, складывая руки на груди и с любопытством глядя на Валентина. – Хеор у вас с собой?

– Думаю, что сумею его заменить, – ответил Валентин, вспоминая давным-давно подсмотренное у Хеора заклинание Призрака. – Дайте мне три секунды, а потом – разрушайте сколько угодно!

В конце концов, подумал Валентин, складывая руки в «коробочку», именно Занг отдал меня Хеору, который только и думает, как бы ловчее меня прикончить. Я имею право на маленькую месть.

Валентин выпустил заклинание на волю и на всякий случай откатился в сторону. Призрак, сгустившийся из воздуха прямо перед Зангом, держал в руке совсем не призрачный меч.

Занг остался сидеть, где сидел, спокойно глядя на гремящего воронеными доспехами гиганта, замахивающегося на него длинным, сверкающим на солнце клинком. В следующее мгновение Призрак нанес удар – и меч его со свистом прошел сквозь Занга, разрубив скамейку пополам.

Валентин почувствовал прикосновение к своему плечу.

– Пожалуйста, развейте материализацию, – услышал он голос Занга. – Ментальную составляющую я убрал, но меч-то у него настоящий!

Валентин с опаской покосился на Призрака, оглядывающегося по сторонам в поисках исчезнувшего противника, и поспешно инвертировал заклинание. Призрак растаял в воздухе, а меч с печальным звоном свалился на землю.

– Шеллер! – услышал Валентин душераздирающий вопль Хельги. – Вы же обещали!..

– Все в порядке, Хельга, – ответил за Валентина Занг. – По моей просьбе Шеллер проверил, насколько я восстановил магические способности. Как видите, ваше лечение и здесь оказалось успешным.

Валентин поднялся на ноги и принялся отряхивать брюки. Занг подошел к месту битвы и поднял с земли трофейный меч.

– Вы знаете, Шеллер, – сказал он, проведя пальцем по длинному, слегка изогнутому лезвию, – я никогда не видел такой качественной материализации. Это же эльфийская заточка, нанесенная на рунный металл!

– Некогда было разбираться, – пробормотал Шеллер, материализуя деревянный брусок и подкладывая его под покосившуюся скамейку. – Я это заклинание всего второй раз применяю.

– Оно действительно принадлежит Хеору? – спросил Занг, проверяя рукой прочность скамейки.

– Да, – ответил Валентин. – Это тот самый Призрак, которым Хеор напугал Серого в Ганагане. Честно говоря, Занг, я уже вообще ничего не понимаю. Зачем вам был нужен Хеор, если его заклинания настолько слабы?

Занг подбросил на руке рунный, как теперь выяснилось, меч.

– Слаба их ментальная часть, Валентин, – сказал он, вонзая меч в землю и устало опускаясь на скамейку. Валентин понял, что развеивание Призрака отняло у Занга немало Силы. – Кроме того, как говорится у вас на Земле, – ломать не строить. Хеор создал это заклинание, я его всего лишь разрушил. И еще он создал этот меч. Вы только посмотрите на него, Шеллер! Этот меч опасен даже для тальменов.

– Как это?! – не понял Валентин. – А талисманная защита?

Занг едва заметно вздохнул.

– Универсальной защиты не существует, – сказал он, – даже талисманной. Этот меч способен уязвить врага различными способами. Если тальмен будет открыт для удара, меч разрубит его пополам.

– Толку-то, – пожал плечами Валентин. – Талисман перенесет его в безопасное место и там восстановит тело.

– Верно, – кивнул Занг. – Но поле битвы останется за владельцем меча.

Круто, подумал Валентин. Получить таким мечом по башке – то еще удовольствие. Даже для тальмена. Черт его знает, как там талисман мозги восстановит.

– А вы говорите – клятва, – продолжил Занг, не отрывая взгляд от раскачивающейся перед ним рукояти заколдованного меча. – Нет, лэндлордов в Запретном королевстве удерживала вовсе не клятва.

– А что же? – спросил Валентин, понимая все меньше и меньше. Подсознательно он ожидал встретить прежнего Занга, неторопливого и основательного, и теперь не поспевал за полетом мысли своего собеседника.

– Надежда, – ответил Занг. – Могущество лэндлорда заключается не только в численности армии и обширности земель. Преданность и любовь подданных – тоже составляющие могущества. Особенно преданность!

Валентин прокрутил в памяти весь разговор Занга с Палезором. Преданность? Палезор много говорил о семейном укладе лордов, об их обязанности шесть дней в году отправлять жен в гости к Хеору – но при чем здесь преданность? По-моему, так это обыкновенное право сеньора!

– И как же Хеор измеряет эту преданность? – спросил Валентин, интерес которого окончательно переключился с Не-Билла на Хеора и его Запретное королевство.

– На себе, – просто ответил Занг. – Начиная с пятого года семья каждого лэндлорда обязана провести в замке Хеора шесть дней. Под семьей понимаются близкие, с которыми лэндлорд контактирует каждый день – по выбору самого лэндлорда. Жены, наложницы, дети, верные слуги, ближайшие друзья. Разрешено все – даже покушения на самого Хеора. Запрещены лень, убийства детей и самоубийство. Задача семьи – показать преданность своему господину, наилучшим образом услужив Хеору и убедив его в прекрасных качествах очередного лэндлорда. Самому лэндлорду запрещено появляться при дворе Хеора; его интересы отстаивают только его приближенные.

Валентин цокнул языком. А ведь, по сути, это такой же точно Хеор, как и тот, что сидит у меня в банке! Мой Хеор – практически точная копия оригинала, хотя я его по каким-то причинам даже за равного не считаю. А он вон какую игру придумал! Преданность и любовь мерить!

– Преданность подданных, способная вызвать уважение даже у врага, – продолжил Занг, – оценивается как высшее достижение лэндлорда.

– В роли врага выступает сам Хеор? – уточнил Валентин.

– Разумеется, – кивнул Занг. – Можете мне поверить, шесть дней в его замке многим казались шестью годами. Но лэндлорд, семья которого произвела на Хеора достойное впечатление, почти всегда оказывается победителем.

Валентин припомнил свои разговоры с Хеором и нервно рассмеялся.

– А что, были и такие? – спросил он.

– Были, – кивнул Занг. – Четыре семьи за тридцать лет. Может быть, кто-то еще – в четвертом цикле.

– Не представляю… – пробормотал Валентин, вдруг остро осознавший свое ничтожество перед Учителем. Хеор, сумевший запустить такую Игру и даже получить результаты, впечатлял куда больше Хеора, бормочущего о великих магах и поминутно обещающего убить Валентина при первой возможности.

– Были, – повторил Занг, качая головой. – Самое страшное, что были.

Валентин вздрогнул и превратился в слух. В последних словах Занга явственно ощущалась ненависть. Но к кому? Ведь об Акино Занг говорил вполне спокойно!

– Вы правы, Шеллер, – сказал Занг. – Все началось именно тогда. Я представил себя на месте этих людей и решил, что подобные игры не имеют права на существование. Палезор думал точно так же. Он был придворным магом Ратмира, одного из лэндлордов, и трижды гостил у Хеора. На четвертый раз он бежал, окутал свое обиталище сетью иллюзий и принялся копить Силу, чтобы отомстить.

– Долго же ему придется копить Силу, – заметил Валентин.

– Палезор никуда не спешит, – ответил Занг. – Он просил меня не трогать Хеора и дать ему достаточно времени. Поскольку массовый туризм на Тантор разрушил бы все его планы…

– Я помню, – кивнул Валентин. – Вот почему вы сменили проект?

– Поначалу я тоже так думал. Я решил помочь Палезору – а заодно проверить, не ведется ли на Побережье других столь же чудовищных игр.

Занг замолчал и ткнул пальцем в рукоять торчащего перед ним меча, заставив его закачаться из стороны в сторону. Валентин понял, что разговор о Запретном королевстве завершен. Пора было переходить к стране Эбо.

– Летучие Армии, – сказал Валентин и откинулся назад, приготовившись слушать.

Занг пренебрежительно махнул рукой:

– Несущественно! Согласен, после разговора с Альмейро я заподозрил принца в какой-то Игре. Уж слишком похожи оказались четыре армии на шестьдесят замков, особенно с учетом трехлетнего цикла подготовки. Вполне возможно, подумал я, что принц любит играть; но куда ему до Хеора!

– Тогда, – после минутного колебания произнес Валентин, – наш знаменитый поэт. Эдион Гиз.

Занг опустил голову.

– Вот тут вы попали в точку, – сказал он, сцепляя руки в замок. – Эдион Гиз. Человек, побывавший в гостях у Хеора и в гостях у Акино. Вы, конечно же, помните наш разговор.

– Каждое слово, – подтвердил Валентин. – Признаться, мне самому было интересно, чем Акино отличается от Хеора.

– Тогда вы должны помнить, с каким восхищением Эдион говорил о каждом из них, – с горечью произнес Занг.