Текст книги "Как кота вы назовёте"

В добавок к этому Паштет оказался, то ли сторонником ЗОЖ, то ли изощрённым садистом: он не ел много и сразу, а ел часто и по чуть-чуть. И когда кот, как солдат из роты Почётного Караула, чеканя каждый шаг, очередной раз пришёл на кухню перекусить парой-тройкой фигурок в виде куриных ножек (А зачем переедать? Минут через десять можно ещё раз прийти!), я не выдержал и тоже пошёл в место готовки и приёма пищи.

– Не обижай его, – сонным голосом сказала Кира.

– Обещаю, – ответил я, не уточняя, что именно.

Паштет точно слышал мои шаги, но свет на кухне зажегся для него явно неожиданно. Он с куском корма во рту вжался в пол и повернул голову в сторону моих шагов. Таким я его и увидел. Без лишних церемоний, молча, переставив миску с пола в один из верхних кухонных ящиков, мне пришла в голову мысль с оказией посетить санузел. Ещё не привыкший к новому стилю вхождения внутрь туалета, я включил там свет, как всегда распахнул дверь и сделал шаг вперёд.

Почему только один шаг? А потому, что больше не успел. Дверь, точно также, как на недавнем тест-драйве открылась не до конца, слегка отпружинила от боковины сиденья кресла и когда она своим ребром была напротив меня – я как раз в это время шагнул вперёд.

Звук был, как будто ударили в колокол (во всяком случае – у меня в ушах). Основной контакт пришёлся на колено, поменьше – около плеча и ещё меньше – на лоб (всё – справа). Я, как мячик от стены, отлетел от злополучной двери, едва не упав. Выругавшись мной из морозилки был извлечён ледяной пакет с овощами и приложен к коленке. Паштет куда-то «свинтил».

Таким меня застала Кира, вошедшая на кухню, завязывая на ходу пояс своего халата.

– Что тут у вас происходит? – сонно спросила она. – А где Шерхан?

– Всё нормально. Я вот в туалет почти сходил. Входная дверь не хлопала, значит Паштет дома.

Она налила себе воды и маленькими глотками пила, стоя рядом с раковиной. Бросив взгляд сначала на моё колено, а потом на лоб, супруга спросила надо меня забинтовывать или нет, а когда я сказал, что не надо, чмокнула меня в левую щёку пошла в комнату «досматривать сны».

Посидев, охлаждая ногу, несколько минут я засунул овощи обратно в морозилку, аккуратно открыв дверь посетил-таки туалет и тоже пошёл спать. Кота в кресле не было, зато в углу в лотке кто-то шевелился. Интересно, кто там мог быть? Юркнув (а в альтернативном варианте – кряхтя, как дед старый) я улёгся и на какое-то время уснул.

Но поспать мне снова не удалось: в углу у котяры началась какая-то активность. Я пытался по звуку определить, что же такое он там делает, но безуспешно. Воспалённый от недосыпа мозг даже выкинул вариант, что может быть и правда он мышь нашёл? Как у меня бывает, начав ночью о чём-то думать, потом долго не могу уснуть. Надо было расставить точки над «Ё». Я встал, взял телефон и включив на нём фонарик подошёл к лотку. В луче света я увидел два больших глаза. Посветив вокруг, ничего кроме наполнителя в лотке не увидел и хотел идти спать, но спать вообще не хотелось.

Я надел спортивные брюки, куртку на голый торс и в тапочках на босу ногу вышел из квартиры, чтобы покурить. Для этих целей между нашим и этажом ниже около мусоропровода на площадке была специальная баночка. Я спустился к ней на один пролёт вниз и закурил. Решив, что сразу как только приду домой – лягу спать, мне стало интересно, а сколько сейчас вообще времени. На телефоне, который я машинально взял с собой горели цифры «04:04». Коленка «ныла» и мне захотелось посмотреть, что там с ней. Я хотел задрать брючину, но на ней снизу была резинка, которая ну никак не хотела растягиваться. Понимая, что спускать штаны сверху до коленей здесь и сейчас не стоит, я посильнее потянул брючину за резинку вверх. И мне удалось загнать её под коленку за икроножную мышцу. После чего она (резинка) встала там намертво.

Зачем я стал вообще это делать на лестнице в подъезде, а не в квартире? Не знаю. Я уже собирался затушить сигарету и идти домой, как вдруг загудели электромоторы лифта, Я не придал этому никакого значения. Зато этому придали значение наши соседи снизу из квартиры под нами. Муж и жена, живущие там, ждали с корпоратива свою дочь и достигнув пика нервного напряжения выглядывали из квартиры при каждом движении лифта. В качестве своего соседа сверху они меня не идентифицировали, зато увидев меня в не самом презентабельном виде, подумали обо мне явно что-то плохое. Она охнула и приложив руку к сердцу начала очень фальшиво «оседать» у него на руках. Он грозно меня спросил, то ли удерживая жену, то ли прячась за ней:

– Что ты здесь делаешь, алкаш?

– Живу я здесь, клоуны. Над вами, если что. Покурить вышел. А вы чего шумите? Людям спать не даёте! – тихо ответил им я, затушил сигарету и пошёл домой.

Максимально тихо закрыв за собой дверь, я снял куртку и протянул её «петелькой» вверх в сторону крючков на коридорной вешалке, но за что-то (в темноте квартиры после света снаружи было не видно за что) зацепился и аккуратно потянул куртку назад к себе. Она пошла туго и мне пришлось приложить больше сил…

Короче говоря, вешалка со всеми ящиками и с кучей барахла отошла сверху от стены и опрокинулась на меня, после моего решительного рывка. Сказать, что получилось громко – ничего не сказать. Для «четырёх с небольшим утра» – вообще, самое то! Я лежал под барахлом на полу и часто, но не глубоко дышал. Кира и Сашка подбежали ко мне и боялись трогать, чтобы не сделать хуже:

– Пап, ты как?

– Лёша, где болит?

Наконец мне удалось набрать воздуха в этом спазме от смеха и мой ржач разлетелся по округе.

– Идиот! – Кира хлопнула меня по плечу.

– Пап, потише: ночь ещё, – мой сын вырос за один вечер?

В дверь протяжно позвонили. Я засуетился выбираясь из-под завала:

– Я знаю, кто это! Это – ко мне, не трогайте, я сам открою.

– Лёш, ты хоть что-нибудь накинь, – сказала Кира.

– Так лучше будет!

Я распахнул входную дверь. Там, ожидаемо, были соседи снизу: больше никто бы не успел так быстро проснуться и хоть что-то надеть.

– И чего вам не спится? Что вы тут всё бродите и бродите? – максимально неприветливо сказал я соседям снизу.

– Нам не спится? Вот это наглость! Это Вы совсем с ума сошли!

– Не ори! Люди спят. В «новостях» сказали, что зимняя гроза может быть. Вот она и была. А что бывает при грозе? Правильно – гром! Я думаю, что больше сегодня не будет. Понятно?

Но им было непонятно и они постоянно говорили про сошедших с ума (наверное, ужастик дома смотрели). Тогда в непродолжительном монологе я уместил рекомендацию подбирать слова при общении с посторонними людьми, а также выразил им своё мнение относительно их мнения о происходящем. Для лучшего понимания ситуации, я показал пальцем на кнопку звонка и сказал шёпотом мужу горластой тётки, наклонившись к его уху: «Если нажмёшь, то я тебе сломаю палец» и закрыл дверь.

Мы с супругой объединив силы, стянули с меня спортивные штаны и несмотря на полное отсутствие желания спать, я провалился в крепкий сон, едва коснувшись головой подушки. Разгребать завал решили утром. Остаток ночи… Вернее: то время, которое осталось от ночи, мы спали.

Глава 7

Будильник прозвенел ровно в семь часов. Я понял, что значит фраза «разлепил глаза». Кира уже хлопотала на кухне. После ухода соседей снизу (это было совсем недавно), к нам, на удивление, никто больше не пришёл. Прихрамывая, я пришёл на запах кофе и сел на Сашкино место. Колено слегка распухло.

– Привет, – сказал я.

Супруга повернулась ко мне и посмотрев на мой лоб и плечо, подошла чтобы разглядеть наливавшуюся гематому на ноге.

– Привет. Как ты на работу поедешь? Я не знаю. Иди в зеркало посмотрись.

Проходя около кресла, я увидел интересную картину. Паштет как-то умудрился скрутиться и спал в моей меховой шапке, которая лежала на полу около кресла. Это была «шапка-обманка» из норки. Я её не надевал уже несколько лет, обходясь шерстяными вязанными изделиями: зимы были не очень холодными. Неиспользуемый мной по назначению головной убор пылился на самой верхней полке вешалки и после её падения шапка, наверное, откатилась в сторону, где была обнаружена котом, который придумал ей другое использование. Спать в ней ему точно было тепло и мягко.

– Ты это видела? – спросил я Киру.

– Молодец! Ты всё-равно её не носишь, – оценила она, подойдя ко мне, и ткнув меня кулаком в бок добавила. – Иди умывайся, всё стынет.

В зеркале на меня смотрело не выспавшееся лицо со слегка посиневшей шишкой на лбу. «Опять!» – подумал я. – «Шеф точно без внимания это не оставит». Умывшись, побрившись и причесавшись тот, который был в зеркале, стал выглядеть уже где-то на «слабую троечку».

Со словами «Графиня, можно я сегодня откушаю без фрака?» я в трусах и тапочках заглянул на кухню.

– Иди, ешь! Остыло всё уже!

– Как там Непутёвая? Долетела? – спросил я, поглощая яичницу.

– Да. Прислала СМС-ку, всё нормально, они уже заселились. Спрашивала, как у нас тут Шерхан? Я написала, что всё хорошо.

– Какой Шерхан? Напиши ей, что теперь он – Паштет. С сегодняшнего дня у него курс молодого бойца.

– Я лучше не буду это делать. Пусть отдыхают.

– А как моя любимая тёща среагировала на то, что мы не втроём, а вчетвером к ним на Новый год приедем? Роет рвы? Подводит ток к вольеру для Паштета? В доме она его точно не оставит на ночь…

– Бли-ин! – сказала Кира.

Я посмотрел на неё:

– Ты что, не предупредила мою любимую тёщу о том, что Новый год мы встретим в компании с ещё более зловредным живым организмом, чем она?

– Лёш, я замоталась вчера. Столько всего было, что я забыла. Я сегодня точно ей позвоню!

– А может быть она скажет «Пошли вы…»? Ты, главное, её подведи к такому ответу. Что ещё она не любит? Змей? Скажи, что мы с котом и с трёхметровой коброй приедем. Нет, кобра ей – как своя… Надо подумать, ещё есть шанс провести Праздник дома! Паштет нам её здесь с лихвой заменит!

– Всё, Лёш, прекрати так про мою маму!

Кира, используя свой «волшебный» набор со всякими женскими «штучками», уже в который раз за уходящий год закрасила мне лоб и той морде, которая теперь отражалась в зеркале можно было поставить даже «четвёрку с минусом».

Я собрался на работу и когда открыл дверь, на пол упал листочек бумаги, явно воткнутый снаружи между дверью и дверной коробкой. Внутри был текст: «Дорогие соседи! Полночи меня мучила пьяная икота. Я не знал как от неё избавиться. Вы меня вылечили! Спасибо вам! Ваш сосед.»

Приехав на работу вовремя, уже через полчаса после начала рабочего дня до меня долетела новость, что сегодня до обеда шеф «работает с документами» дома. Я вспомнил, что вчера вечером он поехал на корпоратив к своим бывшим сослуживцам и предположил, что «работать с документами» он будет весь день. А это значит, что как минимум, сегодня у меня есть все шансы не стать объектом для его колких шуточек относительно моих «украшений» на лбу.

Купив в автомате кофе в одноразовом стаканчике, я, помешивая его ложечкой, пошёл в кабинет к Серёге. Его новое рабочее место было значительно больше и выглядело на порядок солиднее того, где он обитал ранее (а я обитаю сейчас). Будь на месте шеф, мне даже мысль не пришла в голову так вальяжно шататься по офису, а сейчас старшим был Серёга и можно было слегка расслабиться. Я постучал в дверь и заглянув в кабинет спросил: «Разрешите, «и.о. царя»? Он поднял на меня взгляд и молча показал рукой на стулья вокруг стола для совещаний.

Около него склонившись над столом с кипой бумаг в руках стояла Наталья. Присмотревшись, я увидел, что она вся красная. А Серёга, наоборот, какой-то бледный.

– Это тоже переделаешь, как то, что мы только что обсудили и срочно неси мне. Поняла?

– Хорошо. Сергей, может кофе сделать?

– Какой кофе? Это надо было ещё вчера в «голову» отправить. Давай побыстрее!

Секретарь шефа вылетела из кабинета.

– Суров! – сказал я.

– … (цензура) – выругался Серёга. – Шеф вчера бумаги в «голову» отправил, похоже даже не прочитав их. Там сегодня посмотрели и … (цензура). Звонят сюда – его нет. Ищут на мобильном – не доступен. Завтра Тихонову речь толкать, а тут … (цензура). Я шефу звоню – не доступен. Наталья дозвонилась его жене, она дала ему трубку, а он там «в дрова» пьян. Орёт, что увольняется и уходит работать к корешам. Его телефон жена у него отобрала, выключила и спрятала. Чтобы он никуда сегодня не позвонил.

– А обычного телефона нет? Стационарного? С него не позвонит?

– Уже нет. Жена сказала, что он его со злости разбил, когда не смог диск крутить. Теперь с него никто не позвонит. Ты сам-то чего хотел? И что у тебя опять со лбом?

– Уже ничего не хочу. А! Вот кофе тебе принёс. Сахар уже размешал. Будешь?

– Давай. Со лбом чего?

– Если кратко – врезался в дверь. Как думаешь, про увольнение это он серьёзно?

– Он может. Но я слышал, что его в начале года в «голову» забирают. Только – никому!

Вошла Наталья. Теперь красными у неё были глаза. Она положила перед Серёгой два листа бумаги. Он что-то в них проверил и размашисто подписал.

– Отправляй. Срочно, – он поднял трубку телефона и набрал короткий внутренний номер.

Наталья взяла документы, пошла к выходу и шмыгнув носом тихо сказала:

– Вообще-то я могла соединить.

– Я тоже пойду? – спросил я.

Серёга рукой показал «иди» и громко ответил по телефону:

– Всё готово. Документы уже у вас.

Я не просто так стал догонять секретаря. Дело в том, что кто-то из её знакомых или родственников возил из Китая на продажу всякую пиротехнику: петарды, салюты, хлопушки и тому подобное. В прошлом году весь наш офис у него накупил этого барахла по каким-то смешным ценам. Было, конечно, одно маленькое «но»: понять, как это попадало в нашу страну по документам было нельзя, потому что этих самых документов, говорят, что не было. Как не было на коробках никаких голограмм, марок, печатей, номеров сертификации. А когда кто-то особенно дотошный, через штрих-код стал выяснять, как и откуда это к нам попало, то неожиданно, для себя выяснил, что пред ним не коробка с салютом, а сухие макароны быстрого приготовления.

– Наташ, а твоего пиромана не посадили ещё? Он в этом году петарды может «подогнать»? – спросил я, догнав секретаря.

– Спохватился! Тут сколько дней осталось-то? Все наши давно закупились.

– Как видишь – не все. Ладно тебе! Вышли прайс по почте.

– Там чего-то нет уже, на что-то цена изменилась. У меня «на бумаге» есть с пометками. Если хочешь – пошли, посмотришь, пока я документы твоего друга, а моего – «большого начальника» буду отправлять.

В приёмной Наталья запустила МФУ и, пока аппарат прогревался, неожиданно спросила:

– Кофе сделать тебе?

– Наташ, прости, но я женатый, – ответил я, опустив голову и приложив руку к сердцу.

– Вот дурной! Не хочешь – не надо. Что у тебя со лбом?

– Конечно, сделай! Он у тебя вкусный. Начальство, что попало – не будет пить. Лбом в дверь попал.

– Когда он станет начальником, мне придётся уйти: мы с ним не сработаемся, – сказала секретарь, как будто продолжая давно начатый разговор.

При этом она умудрялась одновременно сканировать и отправлять документы и наливала ароматный напиток в маленькую фарфоровую чашечку. Потом положила на блюдце ложку, два кусочка сахара, поставила на него дымящуюся ёмкость и водрузила передо мной, не пролив ни капли и ничего не уронив на пол.

– Я здесь с самого открытия фирмы. Обидно.

– С чего ты взяла, что Серёга скоро будет здесь начальником? А шеф куда?

Она посмотрела на меня и грустно сказала:

– Мне, по секрету, кое-что девочки сказали, которые Тихонову «шпаргалки» для его выступления завтра на торжественной части готовят. Только очень тебя прошу: не говори Сергею.

– Что «кое-что»? Что «не говорить»?

Она, как бы, встрепенулась и продолжила своим обычным, слегка ворчливым голосом:

– Ну, ты выбрал что-нибудь? Будешь тут полдня сидеть?!

Я выбрал несколько «батарей», «свечей», «огней» и кучу больших хлопушек. Наталья подсчитала «итого», которое мной было одобрено и пообещала перезвонить. Постоянно думая, про новость, которую мне с интервалом в несколько минут «по-секрету» сказали два источника, я вернулся в свой кабинет. Наблюдая сквозь стеклянные стены за офисом можно было подумать, что все заняты исключительно работой: люди постоянно куда-то спешили, что-то обсуждали друг с другом, громко обещая перезвонить, у всех были озабоченные лица. Это был такой муравейник, где все куда-то спешат, что-то несут, что-то делают. Но я знал, что почти все заняты заказом шампанского и икры, покупкой искусственных ёлок и новомодных тюбингов, заказом подарков и встречей с курьерами.

В автошколе нас учили: не хочешь попасть в аварию – двигайся со скоростью потока. И я ринулся в глубь муравейника… Вечером в багажнике моей машины чего только не было.

Глава 8

Едва я с пакетами вошёл в квартиру после работы, Кира, и Сашка наперебой стали мне рассказывать про Паштета, вернее о том, что он натворил. Впервые правило Киры: «Сначала – ужин, потом – плохие новости» было нарушено. Причём нарушено, ей самой. Выслушав их обоих до конца, я примерно так себе представил их сегодняшний день глазами кота:

«Было ещё темно, но уже не тихо, когда злой человек ушёл, а хорошая «человек-женщина» подогрела коту его баночку и высыпала тёплую вкусную еду в его лоток, а сама пришла к куче тряпок, которую они сами накидали, когда было темно и тихо. Она брала то одну, то другую тряпку, и кидала их на диван. Кот понял, что это игра, а тряпки – игрушки. Он быстро всё съел и побежал играть. Ему понравилось и он одни игрушки приносил ей обратно, другие просто стаскивал на пол, а третьи прятал от неё под диваном. Некоторые тряпки оказались тяжёлые, он не мог их даже подвинуть, поэтому прятал в них те, что были полегче. Или прятался в них сам. Несколько игрушек ему удалось перетащить туда, где люди делали тёплую еду. Он спрятал их, чтобы хорошая «человек-женщина» не сразу их нашла. А она всегда радовалась, когда находила то, что он прятал. Только громко, а иногда – очень громко. А потом ему удалось из одной тряпки сделать две. Но на этом играть с ним перестали.

Его отнесли и оставили в закрытой маленькой комнате, где люди, не умея вылизывать себя языком, брызгались водой. Туда пришёл детёныш «человека-мужчины». Он пытался обрызгать кота, но у того получалось уворачиваться, ведь он умел быстро прыгать с места на место: с полок – на пол, с пола – на полки, и даже с полок – на полки. А когда ему удалось сбить с полочек всё лишнее, что мешало ему как следует оттолкнуться, и он стал очень быстр, то пришла хорошая «человек-женщина» и очень громко радовалась. Но, почему-то выгнала из маленькой комнаты и его, и детёныша.

Потом он остался один: сначала ушёл детёныш, потом «человек-женщина». Кот зашёл в комнату, где пахло детёнышем и лёг на его кровать, чтобы немного отдохнуть. Но там было много пыли, она попала ему в нос и он чихнул. Потом еще раз чихнул. А потом сильно чихнул и понял, что пока на лоток можно не бежать. Он понял, что сделал. И решил закопать, как обычно, то что из него вышло. Но у него не получилось, он только испачкал лапы. Потом кот увидел то, на что люди кладут голову, когда спят и за уголок потащил это, чтобы накрыть следы своего пребывания на кровати детёныша. Он не хотел, чтобы об этом узнали люди. Но у него не получалось, он тянул из-зо всех сил, очень старался. Вдруг раздался резкий звук и на него посыпались пушистые листики. Их было очень много и хватило чтобы он лапами засыпал ими то, что из него вышло. Он даже сделал сверху горку. Стало совсем незаметно. Кот не хотел, что-то пропустить из интересного в этой комнате и он прыгнул на стол. Но его лапы были испачканы в том, что из него вышло, он не смог сразу остановиться и сбил что-то со стола вниз. Он посмотрел, что там упало и понял, что это та штука, которая светится и в которую люди любят долго смотреть.

Потом кот пошёл туда, где было холодно, когда открывался проход в чужой страшный мир, и куда ушли все люди. Он нашёл целую кучу штук, которые люди надевали себе на лапы и вытащил их все, определяя по запаху, какой человек, какую штуку надевает. Он хотел, чтобы люди тоже по запаху определяли, что он эти штуки видел и оставил в некоторых свой след. Теперь к лотку можно было долго не ходить. А потом он увидел, что на некоторых штуках были очень интересные верёвочки. Кот решил, что они вкусные и попробовал их пожевать. Сначала одну, потом – другую. Если верёвочек не было, он пробовал жевать саму штуку. Он попробовал почти все. Но вкусную так и не нашёл. Тогда он снова пошёл туда, где делали еду тёплой. Но увидел, что за ним остаются его следы. Ему это показалось весёлым, он разогнался, вжал когти, чтобы не мешались и проехал на лапах. Следы стали ещё веселее. Но тут вернулась «человек-женщина». Она принесла что-то вкусное, судя по запаху и кот решил, что сейчас ему всё самое вкусное отдадут. Она очень обрадовалась, увидев кота. А потом продолжала радоваться и радоваться, когда ходила по тем местам, где он сегодня уже был. Кот понял, что она забыла дать ему какую-нибудь «вкусняшку» и достал её сам. Он всего несколько раз откусил от неё кусочки. Но потом почувствовал запах другой вкусняшки, и стал есть её, бросив первую. Хорошая «человек-женщина» в это время сильно радовалась в комнате, где пахло детёнышем, а потом увидела, что кот сам достал себе еду и побежала к нему, чтобы дать ему что-нибудь ещё более вкусное. Кот убежал от неё под кровать, чтобы она не заставила его есть всё что принесла и спокойно доедал вкусняшку. А потом пришёл детёныш и нашёл то, что не нашла хорошая «человек-женщина». Всё таки кот хорошо закопал это под пушистыми листиками! Как они радовались вместе! Кот чуть не оглох».

По итогам проведённого «оперативного совещания» было принято решение: пока Паштета не убивать и даже не выкидывать с балкона (а сын-то оказался кровожадным!), а для начала максимально ограничить его перемещение. Сашке было сказано закрывать дверь к себе в комнату, даже если он из неё выходит совсем ненадолго. Всю обувь в коридоре – убрать по ящикам. А питомца наказывать за проступки незамедлительно, сразу после выявления этих фактов. И ещё: обязательно надевать на него ошейник и поводок (их нашли в спортивной сумке, которую принёс Роман) и закреплять его, например, за ручку двери в туалет, если питомец остаётся дома один. Контрольный замер показал, что длины поводка, более чем хватает, чтобы котяра мог сходить по своим делам в лоток.

На ужине Кира рассказала про разговор с тёщей. Тамара Борисовна тяжёлой минутой молчания встретила новость о нашем приезде к ним вчетвером.

– А вы не можете его с кем-нибудь оставить? Ты же понимаешь, что он мне здесь не нужен?

– Мам, не можем. Я Маринке обещала за ним приглядеть.

– Ну, если самой Маринке, то да! Конечно. Приезжайте с котами, собаками, хомячками… Кенгуру вам никто не оставлял? Да можете хоть весь театр зверей имени Дурова сюда привезти!

Тёща бросила трубку. Кира положила свой аппарат на стол и ждала. Менее, чем через пять минут раздался звонок.

– Горошек на салат не покупай. У меня есть. Хлеба купи, у нас могут свежий не завести, – сказала Тамара Борисовна.

И они продуктивно минут за десять обсудили, что будут готовить на праздничный стол.

– То есть «соскочить» не удалось, – подвёл итог я. – Ты посмотри, что я там в пакетах принёс. Наверное, что-то в холодильник надо убрать. А я пойду вешалку к стене прикреплю, пока ей кого-нибудь снова не зашибло. Хотя я знаю тут одного, кого стоило бы долбануть разок-другой.

На шуршание пакетов (наверное, знакомый ему звук) на кухню прибежал Паштет. И я в коридоре, вооружившись шуруповёртом, фильтровал реплики Киры, кому они адресованы (мне или коту): «Положи на место!», «Зачем ты это купил, у нас же есть?», «Отстань, говорю», «Господи! А это что?», «Сколько раз тебе говорить?» и другие.

Прикрутив вешалку, я, как и планировал, пришёл на кухню, на ежедневную процедуру «гладим кота». Взял его на руки и сел с ним на табуретку. Пока он вёл себя нормально. Но едва проведя рукой по его голове, я почувствовал боль от когтей его задних лап, которыми он со всей силы оттолкнулся от меня и вырвался на свободу.

Вторая попытка взять его на руки, встретила отпор с его стороны в виде грозного шипения.

– Лёша, он не хочет. Он тебя сейчас поцарапает, – сказала Кира. – У тебя итак на лбу отметина есть, он еще может наделать. А у тебя завтра – корпоратив. Не отменили его?

– Нет, всё по плану. А ты его кормила уже?

– Утром. Вечером ещё нет.

– Это хорошо.

Мне были неизвестны методы дрессуры, которые использовали при укрощении львов и тигров в цирке два популярных брата, постоянно мелькавших на экране или известный артист у которого был целый театр кошек его имени. Я чётко помнил одну вещь: после каждого правильного действия животное получало что-то съестное. Для тигров ещё применяли хлыст, но я решил начать без него. Подогрев открытую банку (Именно в такой последовательности! Сначала– открыл, потом подогрел!) я сел на табуретку, поставил миску Паштета у себя около ног и держа банку в одной руке а ложку в другой позвал кота:

– Паштет! Кис-кис!

Кира улыбалась и стоя у окна с интересом смотрела за моими действиями. В темном коридоре несколько раз блеснули глаза кота. Значит он тоже наблюдал. Да и запах котяра не мог не почувствовать. Я ждал.

Наконец он появился на кухне и остановился на безопасном расстоянии. Он явно не понимал, что происходит и смотрел то на меня, то на Киру, то на свою миску.

– Кис-кис! – повторил я и набрав ложкой корм положил его в миску.

Кот помялся, повёл носом и отвёл взгляд в сторону.

– Кис-кис!

Я положил вторую ложку корма в миску. Мне Паштет явно не доверял, но может быть присутствие Киры его как-то успокоило или просто голод дал о себе знать, и он медленно двинулся к миске.

– Кис-кис!

В этот раз в миске ничего не прибавилось. Кот приблизился к еде, но я достать его ещё не мог.

– Кис-кис!

Ещё одна ложка в его миске. Хвост кота медленно двигается из стороны в сторону. Он делает ещё шаг. Уже можно достать еду. Одно ухо шевелится.

– Кис-кис!

Ещё ложка в миске. Ещё шаг, второй и он начинает жадно есть.

– Молодец! – говорю я, протягивая руку, чтобы его погладить.

Кот замирает, перестаёт жевать и рычит.

– Молодец!

Рука убирается и в миске ещё ложка еды. Кот продолжает есть. Рука с ложкой еды появляется снова и «случайно» касается морды кота. Тот ест. Ещё ложка еды в миске. Рука без ложки гладит его по голове. Кот ест. Остатки еды пересыпаются в его миску. Паштет жадно глотает пищу, а я его глажу.

– Браво! – Кира похлопала в ладоши.

Но кот оказался настоящим современным бизнесменом: при моей попытке его ещё раз погладить (прошло всего где-то полчаса), он вновь зарычал. Не уплачено!

На ночь Паштету положили около кресла мою шапку и вынесли миску с водой и сухим кормом из кухни, разместив их под креслом. Двери во все помещения, кроме нашей комнаты были закрыты. Мы легли спать. Когда утром зазвонил будильник, мне не верилось в это чудо: я спал всю ночь!