Текст книги "Яртур"

– Зови его Коломаном, – посоветовал Весень. – Этот слепой, как ты выразился, видит куда лучше многих зрячих. Во всяком случае, лучше тебя, княжич Яртур. Иначе ты не попал бы как кур в ощип.

Похоже, боярин Весень не лгал, и рахман Коломан действительно предвидел появление незваного гостя в замке. Вот только было ли это предвидение результатом его чудесного дара, или все дело в осведомителях, оставленных им в Себерии и других княжествах? Яртур больше склонялся ко второму варианту. Многие знали о том, что он отправился в Железный замок. Слишком многие.

– Ты ведь знаком с Ерменем, боярин? – пристально глянул на собеседника Яртур.

– Знаком, княжич, – хихикнул Весень. – Ермень не биармец, он сын рахмана. К сожалению, он выскользнул из наших рук словно уж. А Коломан много бы дал, чтобы оторвать ему голову.

– А что нужно рахманам от Слепого Бера? – спросил Яртур.

– Прежде всего им нужна его смерть, – вздохнул Весень. – Еще им нужен жар-цвет. Они опасаются, что князь Родегаст сумеет рано или поздно раскрыть его тайну. И тогда могуществу рахманов придет конец. Князь Коломан ищет оружие против своих врагов, и таким оружием вполне сможешь стать ты. Его внук. В твоих жилах течет кровь полубога, Яртур, но я тебе не завидую.

– Почему? – удивился княжич.

– Я простой боярин, Яртур, пусть и распутный. Мне ничего не нужно от этого мира, кроме наслаждений. А ты будешь сражаться за власть, затрачивая уйму сил, чтобы в конце кровавого пути понять одну незамысловатую истину – все в этом мире тлен, в том числе и сам человек.

– Мудрец, – презрительно скривил губы княжич.

Глава 7
Безумный рахман

Покои рахмана Коломана были обставлены скромнее тех, в которых Яртур провел последние сутки, но и здесь хватало золота и серебра, великолепных парсских ковров и златотканой парчи, которой в Железном замке украшали стены. В центре зала стоял стол из дерева неизвестной породы, отделанный костью. Стол способен был вместить до двух десятков пирующих, но пока что за ним сидел только один человек с белыми, как снег, волосами и черной повязкой на глазах. У Яртура ни на мгновение не возникло сомнения, что перед ним Слепой Бер. И дело было даже не в черной повязке. От бледного лица и худой фигуры человека, стывшего истуканом в похожем на трон кресле, веяло таким высокомерием, что даже самый наивный гость опознал бы в нем хозяина этого грандиозного сооружения.

– Садись, Яртур, – мгновенно отреагировал на звуки шагов Коломан. – Я рад, что ты навестил меня в моем скромном убежище.

– Не такое уж оно и скромное, – не слишком любезно буркнул княжич, присаживаясь к столу.

По бледным губам Слепого Бера скользнула тень улыбки. Он едва заметно повел рукой, и в кубок, стоящий на столе перед гостем, ударило янтарной струей вино. В качестве служки выступил боярин Весень. Разлив вино по кубкам, он, однако, не присел к столу, а отступил в тень, дабы не мешать чужому разговору.

– Случилось то, чему суждено было случиться, – задумчиво произнес Слепой Бер и потянулся к кубку. Яртур с интересом следил за его рукой. Однако Коломан не промахнулся. И не пролил ни капли из кубка, наполненного до краев.

– Ты имеешь в виду княжну Олену и меня? – вежливо полюбопытствовал Яртур.

– Бог Велес предназначил вас друг для друга, а я всего лишь озвучил его волю. Княгиня Лада сомневалась в моих словах, но все случилось именно так, как я предсказал.

– Какое поразительное предвидение, – криво усмехнулся Яртур. – Сначала женщину долго держат в заточении, потом в ее ложнице помещают дурман-траву. Боюсь, что княжна Олена при таких условиях отдалась бы первому встречному. К сожалению, этим первым встречным оказался я.

– А почему же к сожалению? – удивился Коломан.

– Потому что дочь князя Родегаста предназначена в жены моему отцу князю Авсеню.

– Твоего отца зовут Волохом, – сухо поправил гостя хозяин. – Что же касается Авсеня, то он плохой муж. Во всяком случае, он не только не защитил свою жену княгиню Ладу от навета, но и отрекся от нее, передав несчастную женщину в руки Родегаста Асгардского.

– Ты лжешь, колдун! – Яртур вскочил на ноги и положил ладонь на рукоять меча.

– Я понимаю чувства сына, княжич, а потому прощаю тебя, – холодно заметил Коломан. – Но помни – мое терпение не безгранично. Если ты позволишь себе еще одно оскорбление, я вызову тебя на поединок и убью.

– Забавно, – воскликнул Яртур, уязвленный высокомерным тоном хозяина. – Мне еще не доводилось драться на мечах со слепцом.

– Я предоставлю тебе такую возможность, юнец, – спокойно отозвался Коломан. – Весень, мой меч.

Биармец отреагировал на просьбу хозяина почти мгновенно. Яртур и глазом моргнуть не успел, как рахман уже стоял в позиции с обнаженным мечом в руке. Ростом Коломан не превосходил своего противника, шириною плеч тоже. Зато он был старше княжича лет на сорок пять по меньшей мере. В таком возрасте лучше лежать на печи и рассказывать внукам сказки. Яртур не удержался и поделился своими мыслями на этот счет со Слепым Бером.

– Боюсь, что моим внукам уже надоели сказки, – улыбнулся Коломан, обнажив при этом два ряда великолепных зубов. – И у меня появилось горячее желание поучить уму-разуму одного из них.

– Ты очень рискуешь, Коломан, – покачал головой Яртур. – Я очень опасаюсь, что к твоему прозвищу Слепой очень скоро добавится еще одно – Однорукий.

К удивлению княжича, рахман без труда отбил его первый удар. Впрочем, Яртур держал меч плашмя, рассчитывая всего лишь обезоружить противника. Рахман это, видимо, понял, а потому счел нужным предупредить безрассудного внука:

– Не рассчитывай на мою слабость, княжич. У меня нет глаз, но я вижу не хуже тебя.

Эти слова были очень похожи на правду, ибо Яртуру с огромным трудом удалось отвести в сторону меч, направленный в его голову. Несмотря на возраст и слепоту, рахман был необыкновенно гибок и быстр в движениях. Яртур очень скоро осознал, что с противником такого уровня биться ему еще не приходилось. Слепой Бер предугадывал ходы княжича, и кладенец с фатальной неизбежностью наталкивался на сталь чужого клинка. Зато меч Коломана уже дважды почти коснулся шеи Яртура. Сначала княжич только удивлялся, потом его охватила ярость и, наконец, растерянность. Он никак не мог найти слабое место в обороне противника. Слепой Бер отражал все его удары, с какой бы стороны они ни наносились. Дабы не тратить попусту силы, Яртур решил от атаки перейти к обороне и едва не поплатился за это отрубленным ухом. Меч Коломана просвистел в опасной близости от его лица, и Яртур только в самый последний момент успел его перехватить.

– Неплохо, – похвалил внука Слепой Бер. – Ты более искусный боец, чем я полагал. А как тебе этот удар.

Яртур успел увидеть острие меча в самый последний момент и, дабы не лишиться глаза, опрокинулся на стол. Впрочем, перекувыркнуться через голову он успел раньше, чем меч Коломана разрубил напополам серебряный кубок. Вино полилось по столу, и звуки капель заставили рахмана насторожиться.

– Неужели я задел тебя? – встревоженно спросил он.

– Пока нет, – усмехнулся Яртур. – Но ты был близок к этому как никогда.

– В таком случае прервемся, княжич, – сказал Коломан, бросая меч на стол. – Мне не хотелось бы убивать тебя раньше, чем мы закончим разговор.

– Время терпит, – согласился Яртур, с сожалением разглядывая кубок, искореженный ударом меча.

– Весень, приведи стол в порядок и налей княжичу еще вина, – распорядился Коломан и, резко повернувшись к Яртуру, спросил: – Так на чем мы остановились?

– На том, что моя мать, княгиня Лада, попала в плен к Родегасту Асгардскому, – напомнил рассеянному хозяину гость.

– И ты, кажется, усомнился в моих словах, княжич, – кивнул рахман. – Напрасно. Князь Авсень знал, что твоим отцом является Волох. Как знал и то, что вины в этом княгини Лады нет. Но вместо того, чтобы отомстить кудесникам и Волоху, обманувшим его, он затаил обиду на твою мать. Слабость, недостойная князя и мужчины. И когда Родегаст и волхвы обвинили Ладу в предательстве, князь Авсень выдал им свою жену. Справедливости ради надо сказать, что асы грозили сколотам войной, а князь Волох со своими берами встал на их сторону. Волох захватил в плен сыновей Авсеня, Смагу и Хорса, и пообещал отрубить им головы, если князь сколотов не выдаст свою жену Родегасту.

– Мерзавец! – зло выдохнул Яртур.

– Согласен, – кивнул головой рахман. – Князь Авсень оказался перед трудным выбором, но тем не менее он его сделал под давлением бояр и кудесника Баяна. Последний доказал, что княгиня Лада действительно вступила в связь со Слепым Бером и ее предательство стоило жизни асгардским витязям. Что, кстати говоря, является чистой правдой. Как видишь, Яртур, я не скрываю от тебя всех обстоятельств этого дела и не пытаюсь обелить твою мать. Она действительно провинилась и перед князем Авсенем, и перед князем Родегастом.

– Какое мне дело до ее вины! – процедил сквозь зубы Яртур.

– Твое стремление защитить мать похвально, княжич, – кивнул Коломан. – Но, вступаясь за нее, ты восстаешь не только против князей, но и против богов, Даджбога и Перуна, волхвы которых подтвердили справедливость приговора, вынесенного княгине Ладе.

– И каков этот приговор? – спросил Яртур.

– Смерть.

Княжич скрипнул зубами и откинулся на спинку кресла. У него появилось огромное, почти непреодолимое желание швырнуть кубок, наполненный до краев вином, в лицо Слепого Бера.

– Это ты во всем виноват, рахман, – прохрипел княжич, с трудом пересиливая гнев. – Ты втравил мою мать в это гнусное дело.

– Не такое уж оно и гнусное, – покачал головой Коломан. – Витязи Асгарда всегда были моими врагами, но они были и врагами твоей матери, ибо в свое время помогли Волоху взять город Орлик и истребить всю семью князя Ария.

– Зачем им это понадобилось?

– Князь Арий сначала был моим врагом, а потом стал союзником, хотя и тайным, – пояснил охотно Коломан. – Он ненавидел Родегаста и хотел его гибели. Волхвы не простили Арию отступничества и натравили на него беров. Ты можешь встать на сторону волхвов Даджбога и Перуна, княжич Яртур. И никто тебя не осудит. Более того, многие сочтут твое поведение похвальным. Ибо вина твоего деда Ария и матери Лады мало у кого вызывает сомнение. Победителям всегда сочувствовать легче, чем побежденным.

– Чего ты от меня хочешь, рахман?

– Мне нужен жар-цвет, Яртур, – чуть наклонился вперед Слепой Бер, – но в силу ряда причин я не могу покинуть гору Хвангур. Зато ты вполне способен дойти до Асгарда, освободить свою мать и вернуть мне то, что у меня когда-то украли.

– Тебе мало быть рахманом, Коломан, и ты решил стать богом? – спросил с усмешкой Яртур.

– И что с того, мой милый мальчик? – спокойно отозвался Слепой Бер. – Я стану богом, а ты станешь каганом всех окрестных земель.

– Мне не нужна власть, старик, – нахмурился Яртур.

– Неправда, княжич, – покачал головой Слепой Бер. – Внук рахмана Коломана не может быть простым вором. Либо ты станешь великим князем, либо тебя устранят твои многочисленные враги. Мне очень жаль, Яртур, но боги не оставили тебе выбора.

– Ну почему же, – пожал плечами княжич. – Я, например, могу обменять княжну Олену на свою мать.

– А кому нужна теперь эта порченая девчонка, – улыбнулся Коломан. – Неужели ты думаешь, что князь Авсень примет ее из твоих рук? А в Асгарде ее просто убьют. Олена слишком долго прожила в замке Слепого Бера, чтобы остаться чистой в глазах волхвов.

– И моя мать знала, что так будет?

– Конечно знала, – подтвердил рахман. – И это ее вполне устраивало. С какой же стати ей щадить дочь своего врага. Правда, я предупредил ее, что боги предназначили Олену тебе. Но она только посмеялась над моим пророчеством. Ибо считала, что у тебя нет сердца, Яртур, и что ты столь же циничен и жесток, как и твой отец Волох.

– Ты пытаешься меня раззадорить, Коломан?

– Нет, Яртур. У твоей матери были основания считать именно так. Ты ведь не стал мстить за деда Ария и дядьев. Что же касается девушек, соблазненных тобой, то их судьба тебя тоже не волновала. Ты развратник и вор, княжич. Таковым и числят тебя все твои друзья и враги. В том числе и те, кто послал тебя в мой замок.

– Уж не Турицу ли ты имеешь в виду?

– Разумеется. Ведь это она помогла тебе стать неуязвимым.

– А разве я неуязвим? – удивился Яртур.

– Конечно, – усмехнулся Слепой Бер, – иначе я убил бы тебя первым ударом.

– А кто мешает тебе сейчас позвать на помощь своих псиглавцев и общими усилиями отправить меня на тот свет?

– Это невозможно, – нахмурился Коломан. – Твоя смерть – конец всем моим надеждам. Турица знала, кого посылать в этот замок. Убивая тебя, я убиваю себя. Зато ты единственный, кто может убить меня, но тогда тебе придется занять мое место.

– Почему?

– Я прошел по Калиновому мосту, княжич, и заключил договор с Вием за себя и своих потомков.

– Ты безумец, Коломан! – вскричал потрясенный Яртур.

– У меня есть одно смягчающее обстоятельство, княжич. Ты тогда еще не родился, а судьба Волоха меня не волновала.

– И на сколько лет заключен договор?

– На тысячу, – криво усмехнулся Коломан. – Черная бездна не стала мелочиться. Бойся своих сыновей и внуков, Яртур, ибо теперь твоя смерть на острие их мечей.

– Будь ты трижды проклят, Коломан, – прошипел в ярости княжич. – Зачем тебе это понадобилось?

– Я должен был исправить свою ошибку, Яртур, и вернуть жар-цвет. Эти безумцы поместили дар богов в Асгард, где он не должен находиться. Понимаешь, княжич, не должен! Иначе нарушится привычный ход времени. Прошлое станет будущим, а будущее прошлым. А настоящее превратится в ад. И никто не сможет помешать этому, даже боги.

– Но зачем ты выкрал жар-цвет с острова Блаженства? – вскричал Яртур. – Неужели ты не понимал, к чему это приведет?

– Понимал, Яртур, – усмехнулся Коломан. – К благим переменам. Я нес знания, заключенные в нем, людям, но не учел только одного: мало дать благо, надо еще суметь его принять.

– Зачем нам перемены? – всплеснул руками Яртур. – Какие такие блага они нам сулят?

– А вот в этом ты не прав, княжич, – покачал головой Коломан. – Живет только то, что движется. Таков главный закон Прави, данной нам богом Родом.

– Но ведь не каждое движение благо! Можно ведь и в пропасть скатиться.

– А уж тут как повезет, – усмехнулся Коломан.

– Что нужно сделать, чтобы разорвать договор с Вием?

– Вернуть ему жар-цвет, – спокойно ответил Коломан. – Простые смертные не должны знать, что ждет их впереди. Боги уже вынесли свое решение, и мне остается только выполнить их волю.

– Почему ты не сказал князьям, какую опасность несет в себе жар-цвет?

– Я все им сказал, Яртур, но мне не поверили. Да и ты не веришь мне, и тоже, по-своему, прав.

– Где мои мечники? – спросил Яртур.

– Я их верну тебе, княжич, – спокойно отозвался Коломан. – Вне зависимости от того, какое решение ты примешь. Но помни, эти люди не случайные участники событий, у каждого из них своя цель и свое предназначение в игре, затеянной богами. Возможно, для тебя будет лучше, если они останутся здесь навсегда.

– Я не бросаю друзей в беде, рахман, и не играю их жизнями. Наверное, поэтому я и зовусь Яртуром, а не Коломаном.

– Я принимаю твой упрек, княжич, и возвращаю тебе твоих друзей, – вскинул надменно голову рахман. – Но мое предложение остается в силе – ты идешь на Асгард?

– Я должен подумать, – нахмурился Яртур.

– Думай, княжич. Время у тебя еще есть.

Яртур встал из-за стола и метнул на Слепого Бера полный ненависти взгляд. Но на лице рахмана не дрогнул ни один мускул. Видимо, этот человек ставил себя вне привычных представлений о добре и зле. А любовь или ненависть ближних и дальних волновали его столь же мало, как жужжание мух в знойный день. У княжича не было оснований доверять этому человеку. Он мог говорить правду, но мог и бессовестно лгать, дабы обманом заставить Яртура плясать под свою дудку. Но, к сожалению, иных союзников ни сейчас, ни в будущем у сына княгини Лады не просматривалось. Бежать внуку рахмана Коломана тоже было некуда. Даже дусени не примут его в свой круг. Да и можно ли уважать человека, предавшего собственную мать. Конечно, Яртур мог бы попытаться проникнуть в Асгард без помощи Коломана и даже выкрасть оттуда княгиню Ладу, но что будет потом? Куда он повезет мать и свою жену Олену, столь нелепо обретенную в замке хитрого рахмана. Похоже, Слепой Бер просчитал все наперед, возможно, он все это предвидел, но так или иначе он поймал Яртура в силки и пытается заставить его бегать на коротком поводке. Но ведь у рахмана Коломана немало могущественных врагов, неужели они не могли убить Яртура раньше, чем он станет грозным орудием Слепого Бера? Или им тоже выгоден этот союз между безумным дедом и его легкомысленным внуком? Почему рахман Ермень, лютый враг Коломана, сам взялся проводить княжича в Железный замок? Неужели кудесники надеялись, что Яртур убьет Слепого Бера и до конца своих дней останется пленником Нави? Впрочем, гибель юного княжича от руки старого Коломана им тоже была выгодна. Но ведь Яртур ничего им не обещал, точнее, обещал только одно – освободить Олену. А в схватку с Коломаном он вообще не собирался вступать, и Ермень об этом знал и тем не менее уверенно торил княжичу тропу на гору Хвангур. Очень может быть, что для врагов Коломана приемлем любой поворот событий, в том числе и война. Война, которая ослабит всех – и князя Родегаста, и князя Авсеня, и князя Волоха, и даже самого Слепого Бера. И, видимо, именно тогда пробьет час кудесника Баяна. Знать бы еще, чего, собственно, добиваются волхвы: только ли возвращения жар-цвета или замыслы их идут гораздо дальше, и они, подобно Коломану, решили бросить вызов богам?

Глава 8
Князь Волох

Для князя Волоха замятня в Биармии явилась полной неожиданностью. Туры, замиренные еще его отцом, князем Коломаном, вдруг решили вновь отделиться от Себерии и даже выкликнули своим князем глупого боярина Невзора. Волох быстро собрал рать и готов был уже двинуть ее на биармцев, когда с юго-восточных границ Себерии прилетела тревожная весть, вызвавшая переполох как в Браниборе, так и во всех себерских городах и весях. По торгу прокатился слух о Навьей рати во главе чуть ли не с самим Вием, которая двинулась вдруг из Рипейских гор на беззащитную Себерию. Князю Волоху пришлось лично обращаться с лобного места к перепуганным горожанам и клеймить позором трусов, принявших орду дусеней во главе с беспутным сыном Авсеня за нечистую силу. Браниборцы вняли голосу разума и успокоились. В набеге дусеней приятного мало, но кочевников беры не боялись. Опасность, исходившая от них, была привычной. Горожане решили, что князь Волох и в этот раз сумеет наказать грабителей, осмелившихся потревожить беров на их родной земле. Коварство сколотов тоже никого не удивило. Не иначе этот никому не ведомый Яртур решил отомстить князю Волоху за пленение своих старших братьев. Княжичи Смага и Хорс давно уже были отправлены к отцу, но обида все равно осталась. Однако в данном случае речь шла о ссоре между князьями, в которую ремесленники и купцы, составлявшие большинство населения Бранибора, вмешиваться не собирались. Пусть Волох со своей дружиной сам расплачивается за обиды, нанесенные сколотам.

Вернувшись с Торговой площади, князь Волох вызвал к себе боярина Ерменя. Боярин, хоть и не сразу, но откликнулся на зов князя. Разговаривали они наедине, дабы не растревожить раньше времени ближников, и без того обеспокоенных неожиданным поворотом событий.

– И что ты на это скажешь, Ермень? – строго глянул в лицо давнего своего союзника Волох. Для князя, разумеется, не было секретом, что под личиной скромного биармского боярина прячется ведун Велеса, высокого ранга посвящения, более того – сын рахмана, обладающий немалой магической силой и даром ясновидения.

– Я тебя предупреждал, князь, что не следует торопиться с княгиней Ладой, – вздохнул Ермень, – ну хотя бы до тех пор, пока не прояснится ситуация с Коломаном.

– Эта колдунья трижды пыталась меня отравить, Ермень, шесть раз она напускала на меня порчу. Ее силы возрастали с каждым днем, и стало совершенно очевидно, откуда она их черпает. Княгиню Ладу следовало обуздать как можно быстрее, и я не мог упустить столь подходящий случай. Теперь пусть князь Родегаст Асгардский расхлебывает кашу, заваренную когда-то.

– А если они договорятся? – задумчиво покачал головой Ермень.

– Кто? – вскинул брови Волох. – Родегаст с Ладой? Никогда в жизни эта женщина не простит асам гибели своего рода! А ей отлично известно об участии владыки Асгарда в убийстве Ария и его сыновей.

– Капля камень точит, – сказал спокойно боярин.

– Ты к чему клонишь, Ермень? – удивленно спросил Волох.

– Мы с тобой очень надеялись, что Яртур убьет Слепого Бера. Вроде бы все к тому и шло, но, к сожалению, наши расчеты не оправдались. Твой сын, князь Волох, переметнулся на сторону Коломана. Такой поворот событий мы не предусмотрели. Тебе ведь известно, князь, на каких условиях Слепой Бер заключил договор с Вием?

– Допустим, – с ненавистью выдохнул Волох. – Но разве не вы с Баяном толкнули в мои объятия княгиню Ладу?

– Я с себя вины не снимаю, князь, а всего лишь напоминаю, как опасен Яртур для тебя лично.

– И что с того?

– Тебе следует покинуть Себерию вместе с дружиной, не вступая в открытую битву с сыном, за спиной которого стоит Слепой Бер, а по большому счету – сам Вий.

– Ты с ума сошел, Ермень! – вскричал Волох, подхватываясь на ноги. – С какой стати я должен бежать от этого мальчишки! У меня вполне хватит сил, чтобы дать ему отпор.

– Пожалуй, что и хватит, – не стал спорить Ермень. – Силы Яртура действительно пока не слишком велики. Но зачем тебе война в Себерии, князь? Даже если ты победишь в ней, то тебе достанутся руины вместо цветущих городов.

– Не понимаю, к чему ты клонишь, боярин?

– Ты должен уйти вместе с дружиной к своим союзникам асам, князь Волох, – подсказал Ермень. – Ибо Яртуру не нужен Бранибор, ему нужен Асгард, и именно туда он поведет свою рать, пополнив ее берами и турами.

– Ты уверен в этом? – спросил Волох, с недоверием глядя на советчика.

– А какие в этом могут быть сомнения? – пожал плечами Ермень. – Яртуру нужно освободить мать, а Слепой Бер рвется к жар-цвету.

– Но ведь Асгард неприступен! Еще никому не удавалось его взять.

– Вот и пусть Яртур обломает об него свои отросшие зубы, – усмехнулся Ермень. – А ты потом вернешься в Себерию по телам его павших ратников.

– А если ему удастся взять Асгард? – спросил Волох. – Ведь все когда-нибудь случается впервые.

– Тогда тебе тем более следует быть там, где будет решаться судьба Великой Скифии. Там, в Асгарде, ты можешь обрести свою удачу, князь Волох, и стать избранником богов.

Волох опустился в кресло и впал в задумчивость. Князь асов Родегаст был его старым союзником, но это вовсе не означало, что сын княгини Турицы и рахмана Коломана испытывал добрые чувства к своему извечному сопернику. Просто у Родегаста и Волоха были общие враги. Князь Себерии боролся за власть с собственным отцом и уже хотя бы поэтому находил сочувствие и понимание у владык соседних земель. Их общий поход к Рипейским горам закончился неудачей, несмотря на помощь рахманов. И уже тогда князьям стало ясно, что Слепого Бера в его логове взять нельзя. Скорее всего, поняли это и рахманы. Железный замок был слишком тесно связан с Навьим миром для того, чтобы пасть под напором простых смертных. Тогда, десять лет назад, ни рахманы, ни князья, ни волхвы еще не знали истинной силы преображенного Коломана. Им казалось, что они имеют дело всего лишь с человеком, пусть и обладающим магическим даром. Увы, все оказалось гораздо сложней. Слепой Бер сумел пройти по Калиновому мосту и вернуться обратно. Он не стал богом, его могущество было ограничено Рипейскими горами, но он обрел силу, которой никто в мире Яви еще не обладал. Похоже, рахманы, которыми верховодил Баян, предвидели такой поворот событий, во всяком случае, они вроде бы нашли способ обуздать Слепого Бера. Но Яртур, рожденный по их наущению, переметнулся на сторону деда, и не только не преуменьшил опасность, исходящую от него, но уж, скорее, преумножил ее. Теперь с помощью Яртура у рахмана Коломана появилась возможность впрямую угрожать Бранибору, Асгарду и Преславу.

– Ты не прав, Волох, – с охотой откликнулся на рассуждения князя боярин Ермень. – Если бы Коломан просто сидел в Рипейских горах, то рахманы и волхвы оставили бы его в покое. Но он копит силу. С каждым днем и с каждым годом он становится все сильнее и сильнее, и его власть станет распространяться все дальше и дальше. Он как паук будет ткать свою бесконечную паутину, пока она не охватит весь мир. И тогда пробьет час Вия, час торжества Навьего мира.

– Но разве Вий – это не одно из воплощений Велеса? – нахмурился Волох.

– В этом-то и проблема, князь, – вздохнул Ермень. – Чем сильнее Вий, тем слабее Велес. А Велес – это достаток, это урожай, это приплод. Словом, все, что дает простым смертным возможность жить. Но человек не вечен в этом мире, так заповедал Создатель, и Велесу никогда не одолеть своей Виевой сути. Зато Вий может вытравить в себе Велеса, и тогда Явь перестанет существовать. Восторжествует Навь. Но ненадолго. Ибо Навь порождается Явью, а не будет Яви, падет и Навь.

– Но Правь ведь останется? – спросил заинтересованный Волох. – И боги вновь сотворят людей.

– А ты уверен, князь, что боги сотворили людей, а не люди породили богов?

– Это как же? – ошарашенно спросил Волох. – Неужели человек способен стать богом?

– Коломан им почти уже стал, – сухо отозвался Ермень. – И если мы не примем меры, его полное слияние с Вием – это вопрос нескольких десятков лет. Процесс пойдет гораздо быстрее, если Коломану удастся завладеть жар-цветом. Он это знает и потому стремится в Асгард.

– И мы с тобой ему помогли, породив Яртура, – горько усмехнулся Волох. – Знай я все это раньше – задушил бы мальчишку собственными руками.

– И тем позволил бы Нави восторжествовать над Явью и Правью, – жестко отпарировал рахман. – В этом Яртуре наше спасение, Волох. Слепой Бер поделился с ним своей магической силой, чтобы добыть жар-цвет. А значит, сильно ослабел сам. Но ведь Яртур не Слепой Бер и уж тем более не Вий, и мы, объединив усилия, сможем его одолеть. Ты меня понимаешь, Волох? В Яртуре и надежда Слепого Бера, и его погибель. Вий не простит Коломану поражения, договор будет расторгнут, и бессильный рахман станет нашей легкой добычей.

– А мы одолеем Яртура, боярин? – спросил Волох, пристально глядя в глаза Ерменю.

– Должны одолеть, князь, иного выхода у нас нет. Но для этого мы должны заманить его как можно дальше от Рипейских гор. Здесь же, в Себерии, Яртур непобедим, слишком уж велико влияние Коломана в наших городах и замках. Ты знаешь это не хуже меня, князь.

Волоху ничего другого не оставалось, как кивнуть в ответ на слова боярина. Слепой Бер крепко держал в своих сильных руках души многих туров и беров. Проводниками его колдовской силы были замки, построенные им когда-то. Конечно, эти замки можно разрушить, сложнее с душами людей. Коломан успел ввести в смущение многих. Говорят, что подмогой ему в этом послужил жар-цвет. Но, так или иначе, а Биармия и Себерия процветали в его правление и грозили затмить и Сколотию, и Асгард. Трудно сказать почему, но прежде скудная земля при князе Коломане начала приносить небывалый урожай. Скот плодился так, что вскоре в Себерии уже не хватало пастбищ для прокорма, и беры потеснили дусеней на восток, прибрав к рукам их угодья. С бегством Коломана все изменилось. Урожаи упали вдвое, на скот напал мор, и вскоре земли, отвоеванные у соседей, стали не нужны берам. Обеднели не только простые общинники, но и бояре. Немудрено, что в Биармии и в Себерии стали часто вспыхивать мятежи, которые Волоху приходилось подавлять силой, что не прибавляло ему любви ни у беров, ни у туров. Нынешний мятеж боярина Невзора в Биармии тоже наверняка подготовлен Слепым Бером, уж как-то слишком подозрительно это выступление совпало по времени с вторжением в пределы Себерии рати Яртура.

– А ты уверен, боярин, что князь Родегаст примет нас с распростертыми объятиями?

– Думаю, твоя дружина, князь Волох, не будет ему помехой в противостоянии с ратью Яртура. Кроме того, тебе следует вернуть Родегасту свою племянницу Лелю, которой владыка Асгарда жаждет обладать.

– Но ведь ты, Ермень, сам говорил, что это опасно, – нахмурился Волох. – То же самое твердил моей матери Турице кудесник Баян. Это по его наущению она послала грифона, чтобы тот похитил дочь князя Авсеня. И это по ее просьбе альвы укрыли девушку в Лебединой стране.

– Мне все это ведомо, князь Волох, – кивнул рахман. – Опасность была серьезной. Князь Родегаст вполне мог раскрыть тайну жар-цвета с помощью парсских магов, использовав для этой цели кровь младенца, рожденного твоей племянницей. Но теперь это уже не важно. У парсских магов для чародейства не будет ни времени, ни сил. Им придется противостоять Слепому Беру и его внуку – до жар-цвета ли тут.

– Твоими устами да мед бы пить, боярин, – угрюмо бросил Волох. – А что по этому поводу думает моя мать, княгиня Турица?

– Княгиня Турица вместе с внучкой Лелей сегодня вечером приедут в Бранибор. Я уже выслал им навстречу мечников, дабы избежать ненужных сюрпризов. Завтра утром мы должны покинуть стольный град Себерии, князь Волох. В противном случае столкновения с Яртуром нам не избежать.

Ермень поклонился князю и покинул его покои. Волох сжал кулаки: князя Себерии и Биармии переполняли ярость и страх. Двадцать лет назад он въехал в Бранибор победителем, уверенный в своей силе и удаче. Тогда ему казалось, что боги на его стороне. Да, собственно, могло ли быть иначе. Он одолел своего отца, могущественного рахмана Коломана, и будущее казалось ему безоблачным. Трудности начались потом. Ибо далеко не всем его победа пришлась по душе. Двадцать лет он успешно разоблачал происки недоброжелателей, подавлял мятежи внутри своих земель и крушил внешних врагов, нагоняя ужас на соседние племена. Казалось, еще чуть-чуть – и он станет самым могущественным князем Великой Скифии, возможно, даже каганом, но все рухнуло в один миг. И виной тому два человека – один из них его породил, а другого породил он сам, обманом принудив женщину к соитию. И не в этом ли обмане корень всех его нынешних бед? Баян и Ермень уверили его, что связь Волоха с Ладой угодна богам, и он им поверил. Наверное, напрасно. А ведь рахман Коломан предостерегал когда-то сына, что верить нельзя никому, даже самым близким людям. Но Волох не прислушался к совету отца, впрочем, далеко не в первый раз. Да и сам Коломан оказался столь же беспечен и не разглядел лютого врага в собственной жене. Княгиня Турица оказалась умнее и коварнее, чем это мнилось высокомерному рахману. Как глупо устроена жизнь – приходится бежать от сына и спорить о власти с отцом. Но, видимо, у князя не может быть иной судьбы.