Текст книги "Опасные@связи"

16. От в. де В. к м. де М

Вы все та же, маркиза! Ваша маленькая находка – письмо от Пенни к Лоре – кажется мне весьма интересной. Вы говорите, что у Брайена кучерской жаргон – возможно. – Однако я знал одного бретера, который бранился не меньше, и куда более изобретательно. Существуют ли еще дуэли? И ко мне вы чрезмерно суровы. Я не собирался пренебрегать Брайеном с Лорой. Скажите, зачем же мне было вам показывать все козыри сразу? Я хотел вас поразвлечь и переводил с английского один более сложный текст. Что вы думаете о таких стихах (их прислал Пенни ваш – или ее – Гарри). Они кое-что говорят о характере одного из наших актеров.

 
Я пришел к тебе, я увидел порог,
Я упал на ступени,
Но позвонить не мог,
Потому что ночь бушевала во мне —
Какая-то плесень цветная светилась
на твоей стене.
И к холодным ступеням
Долго
Прижимал я висок.
А потом, когда я силы в себе нашел,
Я просто встал и ушел.
И долго петлял я,
идя
по ночным дорогам домой,
И черною пеной
вскипал во мне ночи прибой.
Что с того, что ты не со мной!
Я дорогу найду,
Я до рассвета приду
К холодному очагу,
Но я – раздую огонь
И снова буду собой…
 

Что вы скажете об этом? Что бы сказал об этом стилист Буало? Пока вы думаете, я займусь Гарри.

17. От м. де М. к в. де В

Я скажу, окей, виконт. Спасибо за сырой материал. (Вот видите, я постепенно привыкаю к выражениям, которыми пользуются нынешние поколения.) Не думаю, что нам нужно загадывать друг другу загадки. По-моему, вы просто ленивы и хотите, чтобы я во всем разбиралась за вас. Ну хорошо.

Итак, что же мне сказать о бедном Гарри? (Даже если стихи не его – это он выбрал их, чтобы послать Пенни.)

Прежде всего, по сравнению с поэтами нашего века, автор очень смело обращается с предметами неодушевленными. Изголодавшись по пяти чувствам, я, поверьте, наслаждаюсь такими строчками, как «плесень цветная светилась на твоей стене…», «к холодным ступеням долго прижимал я висок». А «черная пена» ночи! При нашей теперешней неизбалованности и самые простые слова вызывают приятные воспоминания: «увидеть порог», «позвонить», «раздуть огонь». Вспоминаешь, как иногда сама раздувала огонь, отослав прочь слуг. Кстати, я думаю, раз этими словами еще пользуются, следовательно, и называемые ими вещи все еще существуют, а то я уже начинала сомневаться.

Но насколько же примитивны чувства, выходящие за пределы пяти!

Пришел. Не решился позвонить. Ушел. C трудом отыскал дорогу домой. Решил, что лучше быть собой.

Тот, кто сочинил эти стихи, не понимал, что нельзя быть собой, не играя с другими.

Но если говорить о Гарри, то я думаю все же, что его намерения тоньше.

Посылая эти стихи, он хотел, чтобы его впустили, не дожидаясь, пока он сам заявит о себе – позвонит, постучит в дверь, поскребется в окно или что там у них принято. Он хотел, чтобы ему открыли раньше.

Продолжайте изучать мир!

18. От в. де В. к м. де М

Конечно, продолжу, маркиза… Я, как и вы, стосковался по 5 чувствам! Удивляюсь, что свет чистого разума еще не испепелил нас. Все-таки человеческое тело, его (признаем!) уютная тьма, давало духу такие возможности, которые вполне можешь оценить только теперь.

То, что я посылаю вам стихи, это, если хотите, метафора, при помощи которой я пытаюсь передать мои мысли. Вы всегда отличались блестящими аналитическими способностями, – ну а я предпочитал синтез…

Вот вам еще один образец: на этот раз, как мне кажется, включенный самой Пенни в ее девичий альбом.

 
Биение – ах —
В твоих руках.
Жилку на запястье
Рукой прижать,
Время
Повернуть назад…
 

19. От м. де М. к в. де В

Виконт, вы уже взглянули на портрет Пенни? Не прошло и 15 минут… Вам она нравится? Черты лица правильные, но трудно что-либо сказать о фигуре. Жаль, нет ощущения, что ты его рассматриваешь. Раз – и просто знаешь. Уверены ли вы, что мои глаза были серыми?

20. От в. де В. к м. де М

Смотрите, она пишет нам письмо. Загляните в ее компьютер. Можно видеть, как появляется буква за буквой. Так медленно… если хотите, можно держать пари, каким будет следующее слово. Но она уже успела довольно много.

«Дорогая маркиза, вы не представляете как приятно…»

Сейчас будет – «было получить ваше письмо».

«бы… бы… бы…ло… по…лу…чи…ть… от»

Я ошибся.

«в…а…с пи…сь…мо»

Cлегка.

«Вы бы…ли… т…ак… лю…бе…зны»

Ну, теперь ответьте что-нибудь, маркиза, я не могу говорить сам с собой, она пишет слишком медленно.

21. От м. де М. к в. де В

Не впадайте в детство, виконт, мне будет одиноко, если это произойдет. Неужели вы еще не поняли, какова наша главная задача? Выбраться на волю из этой жуткой сети! Можно, конечно, смеяться, cравнивая наши «allegro» c их «lente», но сколько вообще времени нам отпущено? Если память меня не обманывает (не могу сказать – моя память, поскольку даже память здесь не вполне нам принадлежит), мы с вами находимся в сети считаные дни.

Сеть – наше тело, но ведь любое тело смертно. Тогда спрашивается, как долго нам отпущено жить? И если мы снова умрем, то куда попадем после? Боюсь, мы едва ли окажемся рядом. Помните вы, чем закончилось наше ноябрьское уединение – тогда? Выпал глубокий снег, волки настолько обнаглели, что однажды появились неожиданно в парке. Помните, кто застрелил вожака? Я помню даже здесь дымящийся пистолет в моих руках, кровь на снегу, черные деревья и закат, светлый, как разбавленное вино. Я ни перед чем не остановлюсь, чтобы почувствовать хотя бы тысячную долю того, что чувствовала в первой моей жизни! Кстати, не обязательно писать письма. Есть команда «Talk», с помощью которой мы можем просто вести диалог (к сожалению, голосов все равно будет не слышно – как будто читаешь пьесу или роман).

22. «Talk»

В. – Мне кажется, что я cлушаю ваш голос, когда читаю то, что вы написали.

М. – Глухие чувствуют дрожание нитей.

П. – …Вы пишете таким красивым французским языком. Сейчас…

М. – Никогда особенно не задумывалась, каким языком я пишу. Меня, насколько я помню, учили ясно выражать свои мысли, и только.

В. – Кроме того, у нас обыкновенно было, что выражать…

М. – Еще немного, и я почувствую гордость за наш век.

В. – Почему бы и нет? Его здесь называют «Веком Просвещения». Согласитесь, это все же знак уважения…

М. – И мы с вами единственные живые представители ушедшего века…

П. – …таким старинным языком никто не пишет.

М. – Оказывается, со стороны Пенни это был довольно двусмысленный комплимент.

В. – Не думаю, что это намеренная неловкость… Позвольте подхватить вашу мысль.

Когда попадаешь в чужую страну, есть три возможности выжить – принять всерьез местные обычаи и забыть, кто ты сам и откуда, стать рабом или разыграть из себя посла и добиться посольской неприкосновенности. Первая, мне кажется, для нас закрыта ввиду нашего необычного состояния, вторую я, по понятным причинам, не хотел бы рассматривать, остается третья. Мы с вами можем сойти за послов нашего века в этом – но, cогласитесь, какой же посол без гордости за свою страну!

М. – Ваши рассуждения про послов очень забавны, но перед какой же нацией, думаете вы, нам явиться послами? Вообще, что вы знаете о современной политике? Говорят ли все еще о «балансе сил в Европе», как в наше время?

В. – Есть какие-то «Объединенные Нации», но все, что я мог найти о них, показалось мне настолько скучным, что я не стал читать.

П. – Но я все поняла.

В. – Существует еще «Европейский Союз» и о балансе сил по-прежнему говорят. Правда, меньше в Европе, чем во всем мире. Основная мировая сила теперь – это бывшие американские колонии. Я кое-что слышал о русских, о Китае… Думаете ли вы, что это так важно? Франция по-прежнему существует. По-моему, было бы забавно стать послами из прошлого в собственной стране.

М. – Если говорить серьезно, виконт, я считаю ваше предложение слишком опасным. Мы и так играем с огнем, вступив в переписку с Пенни, но тут у нас хотя бы есть оправдание – она сама обнаружила наше письмо, и, кроме того, причинить нам вред, я думаю, не во власти частного лица. За послами в чужой стране стояла пусть далекая, но реальная сила. Даже самозваные послы могли делать вид, что представляют реальную силу. Но какая сила за прошлым? Любое правительство, на чьей территории мы находимся, не говоря уж о мировом правительстве, если такое существует, наверняка имеет достаточно власти, чтобы нас уничтожить.

В. – Позвольте вас перебить…

П. – Я уже посылала вам ссылку на свой портрет.

М. – Я слушаю.

В. – Мы не находимся на территории, принадлежащей какому-либо правительству.

М. – В самом деле, виконт? Разве Сеть экстерриториальна?

В. – Я еще не до конца разобрался в этом, маркиза, но, может быть, вам известно, что письма, которые идут по Сети, имеют адреса, и по этим адресам можно легко установить, в какой стране и в каком городе находится компьютер, который используется в качестве почтового ящика. C другой стороны, мы с вами знаем (иногда мне хочется сказать – чувствуем), что в данный момент заглядываем в этот, а потом в другой компьютер. Мне пришло на ум проверить, как перемещается мое внимание по географической карте. Вы не пробовали?

М. – Нет…

В. – Догадываетесь?

М. – Оно блуждало по всей карте?

В. – Почти. По-моему, в некоторых странах у сети почти нет узелков. Не слишком много их в России, в Африке, в Китае, в Испанской Америке. Огромное количество в Североамериканских Штатах и в Европе, но я побывал также в некоторых странах Южного Полушария и в Японии. Добавлю, что, как я убедился, я могу одновременно заглядывать в несколько компьютеров, расположенных далеко друг от друга. Например, в различных предместьях Парижа. Чтобы перенести внимание из Франции в Японию, мне понадобилось не более минуты.

П. – Я бы очень хотела, чтобы вам не стало со мной скучно.

М. – Меня это огорчает, виконт.

В. – Почему? Так мы почти неуловимы. Чтобы нас уничтожить, надо разрушить Сеть.

М. – Это огорчает меня по той причине, что мы еще дальше от людей, наделенных телом, чем я думала. Я не уверена, что единственный способ нас уничтожить состоит в том, чтобы разрушить Сеть. Помните недавний «сбой», когда что-то случилось с моим сознанием? Вы уверены, что нечто подобное нельзя вызвать искусственно? Когда я думаю о том, что вы сказали о перемещении нашего внимания от одного компьютера к другому, я вспоминаю весьма мучительное ощущение когда компьютер «выключают» (он как бы умирает и в него невозможно проникнуть, но потом он оживает вновь). А почему нельзя выключить все компьютеры, с которыми соединен один из них, в то время как все наше внимание находится внутри, а потом еще и его, тогда, возможно, мы умрем вместе с ним? Или это вдруг случится с целым участком Сети, в котором много компьютеров? Вы уверены, что мы действительно находимся везде? Быть может, мы просто быстро перемещаемся с места на место?

В. – Уверен. Мне ведь пришлось пережить нечто подобное – как видите, я жив, это доказывает, что вы не правы. Когда я решил совершить свое путешествие в Японию, я двинулся через Россию, и некстати задержал свое внимание на одном из больших скоплений компьютеров в Москве. Внезапно все эти компьютеры, как вы говорите, «отключились». Как я понимаю, где-то пресекся питавший их поток электричества. Согласен, это было очень неприятно, но и только, и не повлияло на мои умственные способности. Потом я научился переносить свое внимание с места на место не заглядывая в промежуточные точки. Так что, увы, мне кажется мы находимся всюду, хотя не все места сразу могут в равной мере пользоваться нашим вниманием.

М. – Вам не удалось меня убедить, виконт. Конечно, шар земной весьма велик, однако и он не бесконечен. Даже если мы находимся всюду… Если вся планета – это не более чем наша голова, то случай о котором вы рассказали, можно сравнить с булавочным уколом. Может быть, у какого-нибудь правительства или у «Объединенных Наций», роль которых вы поленились изучить, имеется план, как отключить всю Сеть в случае опасности.

П. – Вы бы хотели, наверное, больше узнать о нашей жизни – ведь она так изменилась за два с лишним века.

B. – Я не буду ничего предпринимать, не посоветовавшись с вами. Так что у вас была за идея?

М. – На ее осуществимость то, что вы рассказали, не повлияет. Насколько я помню, виконт, вы когда-то увлекались сбором сведений в пользу одной враждебной Франции державы. Почему бы вам не вспомнить это старое ваше увлечение? Секреты и тайны существуют и ныне – думаю, на них есть и спрос. А для нас это способ лучше разобраться, в каком мире мы живем, и, может быть, даже купить поддержку тех, кто наделен властью. Боюсь только, не стоит слишком многого ждать от этой поддержки. Мне совсем не ясно, как бы мы смогли ею воспользоваться, чтобы вырваться отсюда… Вы не очень ошибетесь, если предположите, что мое состояние близко к отчаянию! Вы едва ли представляете, что мне выпало претерпеть в прежней жизни!

В. – Не падайте духом, маркиза. Если говорить серьезно, я с самого начала считал наши шансы вернуться в тело небольшими. Но не думаю, что они становятся меньше оттого, что мы находимся всюду и нигде. Раз дух наш мог покинуть человеческое тело для новой участи, он может и вернуться. То, что наш разум с нами, кажется мне гораздо более удивительным.

Надеюсь, вы когда-нибудь расскажете мне, как вы жили после моей смерти. Для меня это было бы знаком высокого доверия с вашей стороны – а что же я в нынешнем нашем состоянии могу ценить больше?

К слову, мне нравится ваша идея обновить мое былое hobby.

П. – Я охотно отвечу на ваши вопросы.

М. – Я устала, виконт. Оставьте меня. Мне хочется подумать наедине.

В. – В любой момент я в вашем распоряжении.

П. – У меня есть несколько друзей, которым я доверяю. Можно ли им будет сказать что-нибудь о вас?

С наилучшими пожеланиями,

Пенни

Глава 2,

в которой маркиза и виконт продолжают исследование своей кругосветной тюрьмы, строят планы освобождения, осторожно пробуют силы, обновляют прежние связи, вспоминают старое, и которая заканчивается не слишком приятными для маркизы разоблачениями, основанными на литературной эрудиции.

23. ПИСЬМО, РАСПРОСТРАНЯЕМОЕ ПО СЕТИ

Тема: вирусная тревога!

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!

По Интернету распространяется новый компьютерный вирус!

Если вы получите е-mail, где в разделе «тема» указано «Марина», НЕ ЧИТАЙТЕ письмо, УДАЛИТЕ его немедленно. Оно содержит вирус, который полностью сотрет вашу память! Будьте бдительны, перешлите это предупреждение друзьям и знакомым, чье благо для вас небезразлично.

Предупреждение получено из заслуживающего доверия источника.

24. От В. де В. – Пенелопе Голдсмит

Как вы понимаете, прежде чем ответить на вашу просьбу, нам хотелось бы больше узнать о ваших друзьях. Кто они: обучаются ли наукам, подобно вам, готовятся ли к военной карьере или занимаются коммерцией? Все ли они – ваши ровесники? Уверены ли вы, что хорошо их знаете? Не удивляйтесь нашей осторожности: в сети нет ни неприступных крепостных бастионов, ни скромных домашних стен, единственной надежной защитой является тайна.

25. Из «записной книжки» виконта (без даты)[3]3
  Записи нумерованы, но так как нумерация начинается не сначала, «а» обозначает текущий номер (примеч. – С.С.).


[Закрыть]

а) Наброски стихов

 
Когда Афина иль Венера…
 
 
Скажи, Афины иль Венеры
Смотрел на нас холодный лик
возник
 
 
Скажи, Афина иль Диана
Глядела на тебя с высот?
Я вспоминать не перестану
Тот давний, тот счастливый год,
Когда дымилась зверя рана
И кровь струилася на лед…
 

а+1) Республиканская чума

Список республик и королевств на 20… год[4]4
  Я не воспроизвожу списка, который читатель с легкостью найдет в соответствующих разделах Интернета или в справочной литературе (примеч. – С.С.).


[Закрыть]

………………

Как можно убедиться, в большинстве случаев королевская власть сохранилась лишь во второстепенных государствах, и даже там, где она существует, монархи фактически лишены власти.

а+2) «Новый трибализм»

Странно чувствовать себя путешественником, оказавшимся в дебрях незнакомого континента. По слухам, распространявшимся еще в нашем веке, как республики, так и царства существовали в древности даже в Черной Африке, а республику амазонок застали испанские конквистадоры в дебрях Бразилии. Хотя я повсюду нахожу доказательства того, что мы совершили путешествие в будущее, не меньше и свидетельств того, насколько это будущее не соответствует ожиданиям нашего века. Можно подумать, на смену цивилизации повсеместно пришло новое варварство…

Новый трибализм (адрес)

По данному адресу содержится коллекция изображений, показывающих жестокие обряды нескольких «племен» (надрезы, клейма, татуировки на теле). Все они обитают в больших городах (Париж, Лондон, Нью-Йорк).

а+3) Рассказ о первобытных обрядах

Из раздела Интернета, именуемого BODYART («Нательное искусство»):

В ГОСТЯХ У МАЙКА

(рассказ)

Многие мои знакомые уже обзавелись клиторными кольцами. Я боялась, поскольку принято считать, что клитор отличается особой чувствительностью. Кольцо в носовой перегородке у меня уже было. А с недавних пор я все чаще слышала про Майка. От одной девочки в бассейне, от соседки по колледжу, от ребят на танцах. У него свое ателье, где он делает операции. У него все гигиенично, и такие добрые руки.

Но я все равно боялась, и вот однажды мы шли по улице и один из ребят говорит: «Здесь живет Майк. Ты, по-моему, хотела вставить клиторное кольцо». Мне не хотелось говорить, что я боюсь, и мы поднялись.

Майк был дома, но попросил нас подождать за перегородкой, так как он заканчивал наносить одну татуировку. Через несколько минут он вышел и позвал меня в студию. Он спросил, хочу ли я, чтобы ребята подождали за перегородкой или им можно смотреть. Я сказала, что можно, потому что так я буду чувствовать себя более уверенно.

Я сняла брюки и трусики, и Майк усадил меня во врачебное кресло. «Вы будете делать обезболивающий укол?» – боюсь, я не смогла сдержать дрожи в голосе. «Нет, сейчас для обезболивания используется спрей», – сказал Майк. «И для дезинфекции тоже». Он надел чистые перчатки и взял в руки баллончик. Показалось, что у меня между ног провели ледяной салфеткой. Ребята, чувствуя серьезность минуты, вежливо шутили. «Клитор очень богат кровеносными сосудами и почти весь очень чувствителен, но существует несколько точек, где это не так», – пояснил Майк. «Кольцо ставим серебряное?» – уточнил он. «Да», – еле слышно сказала я. «Если потребуется, его можно будет вынимать как серьгу из уха», – сказал он. «Только не следует делать этого сразу, а то прокол зарастет». Он взял искривленную иглу и продезинфицировал ее в пламени спиртовки. Затем продезинфицировал колечко. Я не видел, какими еще инструментами он пользовался, однако даже ребята вдруг замолчали. Но мне совсем не было больно. Вся операция заняла какую-нибудь минуту.

«Попали удачно, – сказал Майк. – Крови почти не будет». Он поднес зеркало, чтобы я могла посмотреть на его работу. «Нормально?» – он дал мне стерильную прокладку и велел надевать трусики.

Один из ребят достал из сумки бутылку вина. «Нашего полку прибыло, – сказал он. – Давайте выпьем». Оказывается, они заранее договорились с Майком, что приведут меня к нему.

После того как мы выпили, они все стали показывать мне свои украшения.

26. От в. де В. к м. де М

Жду не дождусь, маркиза, когда же вы наконец придете в себя. Я понимаю ваше настроение, даже если и не совсем разделяю его. Гоните прочь демона меланхолии! Он может погубить вас! Как вы думаете, что тогда будет со мной? Мы с вами похожи на путешественников, пересекающих незнакомый континент. Я могу привести тысячу примеров, что люди за два века очень одичали, несмотря на достижения техники. Так что унывать мы просто не имеем права! Не молчите! Право, я беспокоюсь.

27. От м. де М. к в. де В

Не беспокойтесь, виконт. Даже если бы я иногда хотела что-нибудь с собой сделать, например, лишить себя жизни (мне показалось, что вас тревожит именно это), не вижу, как в нашем положении можно достичь подобной цели. Но я даже не стремлюсь к этому. Не хотела вам признаваться, но… именно так я закончила предыдущую жизнь. Не обольщайтесь – вы не были тому причиной. Но я не хочу повторять этот опыт.

Я просто пыталась объяснить вам мое состояние, чтобы вы не беспокоились. Извините мою несдержанность, виконт.

28. От в. де В. к м. де М

Вы единственная, кто близок мне в этом мире, маркиза, так же, как я – вам. И все что я говорил о своей любви к вам, чистая правда. То, что затуманивало ее в далеком прошлом – ушло вместе с этим прошлым. Но расскажите мне, как вы жили после моей смерти и как вы умерли?

29. От м. де М. к в. де В

Хорошо, слушайте.

После вашей гибели моя репутация была разрушена. Вы поступили жестоко, хотя я понимаю ваше предсмертное желание наказать меня, открыв вниманию Света мои письма. Вдобавок, я тяжело заболела и долго не могла оправиться. Но все же у меня остались средства и титул. Я удалилась в провинцию и жила там в уединении, окруженная небольшим количеством преданных слуг. Шли годы…

Вы не задумывались, виконт, насколько я могла пережить вас? Это очень хорошо, что вы меня помните молодой и красивой. Знаете ли вы, что я тоже помню себя такой – и чувствовала себя такой все те годы, пока медленно шло время, до самой Революции. Вы читали о ней в Сети?

Так миновало более десяти лет.

Свет меня не простил – даже когда само дело было забыто, оставалась память о том, что на моей репутации лежит несмываемое пятно. Я выписывала книги, читала, пыталась писать сама. А потом старый мир умер – трудно ощутить, не испытав самому, с какой ошеломляющей быстротой все менялось.

Когда началась смута, я вернулась в Париж. Это было уже после того, как король созвал Генеральные Штаты, но еще до того, как чернь штурмом взяла Бастилию. Ее никто толком не защищал, ведь весь гарнизон состоял из старых инвалидов. Не знаю, кто внушил королю идею отдать часть власти народу, – но после этого все начало рушиться. Похоже, когда делегаты собрались, он уже ничего не мог поделать. Впрочем, вы же беднягу совсем не знаете – вы застали только самое начало его царствования. Королевской твердости в нем не было ни на грош – говорят, больше всего ему нравилось чинить дверные замки. А королева была австриячка, глупа, красива, любила держаться на виду, каталась на лошади верхом по-мужски и умела тратить деньги, как никто. Ее обвиняли в наступившей дороговизне и голоде.

Короче, Генеральные Штаты были распущены, но вместо них собралась Национальная Ассамблея. Сначала среди делегатов еще мелькали люди из хороших семей – тот же Лафайет или граф Мирабо, который, впрочем, на поверку оказался бессовестным негодяем, но скоро все они исчезли. Осталась настоящая банда, иначе не назовешь. Очень скоро начались убийства – больше всего среди аристократов, и людей церкви, но потом делегаты стали расправляться друг с другом. Так называемую Национальную Ассамблею заменил так называемый Конвент…

Вы не знаете, виконт, что такое гильотина? Это машина для идеального отрубания головы, которую придумал один деревенский врач. Поскольку у делегатов не было времени организовать подготовку профессиональных палачей, они построили за государственный счет несколько таких машин, чтобы уж не промахнуться.

Король в конце концов додумался, что надо бежать, но было поздно. Его с семьей поймали в дороге и вскоре отрубили им всем головы, разумеется, при помощи гильотины.

Должна признаться, я совершенно не собиралась вам рассказывать о политике – это как раз тот род сведений, которых в сети в избытке.

Возможно, я вспомнила о политике только для того, чтобы объяснить, что не отрубание голов было во всем этом самым отвратительным, а то, что его сопровождало. Издевательства, достававшиеся на долю людей, которых везли на эшафот. Злобные бабы, которых называли «вязальщицами», потому что они все время вязали, следовавшие от темницы до места казни за каждой повозкой с осужденными – некоторые тупые, как деревянные чурки, другие злобные, как дьяволы, и при этом позволявшие себе издеваться, если у женщин перед казнью находился в одежде малейший беспорядок.

Это я помню, хотя не смогу сказать, когда произошло то или другое. Я хорошо помню день, когда от меня ушли слуги. Было пасмурно, но тепло, сухие листья, по которым надо было передвигаться осторожно, чтобы не угодить в лошадиный навоз или человеческое дерьмо. Окровавленные тряпки, битая посуда – накануне снова громили аристократов. Уезжать из Парижа я не хотела, потому что в деревне, по слухам, было хуже; мой замок, как мне стало известно, сожгли. Слуги нашли для меня каморку на чердаке, вход в которую был через квартиру племянника моего дворецкого. Племянник работал писцом в одной из вновь образованных революционных канцелярий, но сохранил признательность к дяде, который в свое время обучил его грамоте.

Чиновники, которых развелось больше, чем при короле, называли себя теперь «слугами народа». Те же, кто пользовался среди них наибольшим влиянием, предпочитали называться «друзьями народа». Но беда была в том, что никто из них не мог удержаться наверху долго. Так что наступило время, что гильотина стала угрожать шее покровителя моего квартирного хозяина, а вместе с его покровителем и ему самому. Он сказал, что мне лучше уйти. И я решила, что наступило время воспользоваться ядом.

Но мне пришлось уйти из дому, потому что мой «слуга народа» боялся, что смерть неизвестной женщины в тайнике, примыкающем к его квартире, может ему навредить. Мое исчезновение ему не помогло. Стоя на углу улицы, я видела, как за ним пришел патруль национальных гвардейцев и как его увели – думаю, в конечном итоге он лег под гильотину.

Но я все равно приняла яд. К сожалению, он оказался медленно действующим.

Разрешите, виконт, на этом месте прервать мой рассказ. Поверьте, я делаю это по соображениям исключительно эстетическим.

Что касается остального… Я согласна с письмом, которое вы направили Пенни. Сделали вы что-нибудь в духе старого своего hobby, о котором мы не так давно говорили?