Текст книги "Дача, «Венера в грозу» и китайские шахматы. Русскiй детектiвъ"

ГЛАВА2 В деревне

Станция «Медово», где их высадили, прямо скажем, не разочаровала. Не просто пустой перрон, а имелось даже каменное здание, пусть и небольшое, построенное в таком, почти римском стиле. Ампир, так сказать, только с сельским исполнением.

– Вот, господа, примите багаж, – явственно, тщательно выговаривая буквы, произнёс станционный служитель, – в соответствии с квитанцией.

Здесь, у пакгауза, были уложены на деревянные поддоны вещи дачников. Стояли и получали имущество господин Терентьев, его дочь Елизавета Николаевна, господин Лозовский, и сам капитан флота Стабров, и некий господин, очевидно, с супругой и горничной. Сергей Петрович чуть наконил голову, демонстрируя уважение. В ответ этот господин в белой паре, приподнял шляпу.

– Фарятьев, Ипполит Евгеньевич, юрист. Моя супруга, Зинаида Валерьевна.

– Сергей Петрович Стабров, капитан Императорского Военного флота. Анна Аркадьевна, моя жена, – представился он в ответ.

– Очень рада знакомству, – проговорила Юйлань.

– Вы тоже на дачи? – спросила Зинаила Валерьевна.

– Ну, похоже все пассажиры нашего вагона едут в имение князя Батурина.

Глафира Андреевна стояла несколько позади, так сказать, прикрывая тыл. И в данное время её больше привлекали деревенские мальчишки, проявлявшие немалое внимание к велосипедам Стабровых. И подошли двое возчиков, деловито поправивших свои рубахи и поддевки. Один из них изучил груду чемоданов, поглядел на горничную.

– Коляска есть, и две телеги, – проговорил деревенский житель, – все доставим, в наилучшем виде до усадьбы. Всего два рубля.

– Обождите пока…

Горничная подождала, пока господа закончили беседу, и напомнила Сергею Петровичу о деле. Собственно, из-за которого они сюда приехали.

– Возчики, предлагают за два рубля довезти до усадьбы.

– Вполне подходяще. Хотя и цены у них, уж совсем почти московские.

Но дело своё возчики знали хорошо, аккуратно загрузили багаж, перевязали чемоданы и велосипеды ремнями. И коляска оказалась неплохая, Стабровы и горничная уместились на сидении, правда, с трудом.

– До имения Батурина, Конный двор, левый флигель.

– Знаю там всё барин. Довезу, не беспокойтесь. И мост починили. Так что всё в порядке.

– А что там, с мостом? – обеспокоился Стабров, – сломан?

– Да с мостом ничего, только речушка сильно разливается. Но не часто, и то, ведь не май же месяц на дворе? Но, тогда через реку перебраться совсем нельзя.

– Ну конечно, – вполне уверенно произнёс Сергей Петрович, – ведь сейчас не май же? Август месяц на дворе.

Ну а Юйлань Ван демонстрировала вполне себе истинно даосское спокойствие. Не произнесла ни слова, как истинно любящая жена. Только склонила свою прелестную головку на правое плечо, а пухлые губы сжались в красную нитку, конечно, не очень тонкую, а чёрные глаза, казалось, собирались прожечь дыру на его белоснежном мундире с блестящими пуговицами. Тут коляску слегка тряхнуло, женщина ойкнула, а он нежно взял её за руку. Юйлань вполне мило улыбнулась, и поправила движением прелестной ручки свою шляпку.

– Трясёт немного, простите, барыня… – пробурчал возчик.

– Да ничего, спасибо, – ответила женщина.

А так, места здесь были куда как красивые, рощи, пашни. А дорога-ничего небычного, грунтовая, с набитой колёсами телег колеёй. Ну, рытвины были глубиной не до осей конечно, но ехала коляска почти как по рельсам. Вот проехали мимо деревни Медово, и добрались до знаменитого моста.

– Это и есть ваша переправа? – спросил Сергей Петрович, не выпуская из левой руки бортик коляски.

– Наш, знаменитый мостик. Да дождей до сентября не будет, я в газете прочитал, – ответил извозчик.

– Да неужели? – не поверила Юйлань, – что там, а газетчики уже с духами общаются?

– Нет, но ведь серьёзная газета, «Сельская жизнь». Я это в нашей избе-читальне вычитал. У нас там и газеты, и журналы, и книги. Наверное, штук под тыщу! Это нам князь Батурин её устроил.

Добавить или убавить при таких словах и делах было нечего, и Сергей Петрович просто промолчал. Просвещение в России всё же пробивало себе дорогу. И, крестьяне Московской губернии, как видно, уже легко вживались в новую реальность. Как писали уже в его любимом журнале «Мото-Ревю», эпоха авто и элктричества сменяла время железа и пара. И знания, несомненно, становились приметой нового времени. Даже в этой деревне. Ради успокоения он поднял голову, и да, на синем– пресинем небе не было не облачка.

– Кажется, и вправду, дождей не ожидается, – согласился Стабров, – если что, как переправляетесь через реку?

– Да на лодках. Только у нас они небольшие, на пару человек. А рядом с усадьбой озеро большое, три пары лебедей живут. Очень красиво, – рассказывал крестьянин.

Итак, за приятной беседой, повозки проехали через ворота усадьбы, покатили прямо к Конному двору, мимо главного дома усадьбы. С обеих сторон дороги, посыпанной краспым гравием, стояли липы, с ухоженными кронами, аккуратно подстриженными ветвями, так, что двухсолетние деревья выглядели, словно гигантские одуванчики, только на ножках, в два обхвата. А у флигеля стоял мужчина в своеобразном наряде, такой вот, граф Лев Толстой, только в молодости. Этот человек, в безразмерной рубахе, подвязанной верёвкой, в шароварах и сапогах, вдобавок с картузом на голове. Только вот в его левой руке покачивался дорогущий портфель крокодиловой кожи. Рядом с ним стояли и работники, видные мужчины, в крестьянских нарядах, вдобавок и фартуках. Сказать честно, Стабров был слегка разочарован, всё же слуг в ливреях в княжеской усадьбе он не дождался. К ним приблизился господин этот с портфелем.

– О, не иначе как господа Стабровы? – и собеседник улыбнулся, – а я, управляющий имением князя Батурина, Лев Семёнович Грызлов. Вот, прошу принять ключи от флигеля. И посмотрите пожайлуста, помещение.

– Конечно, Лев Семёнович. Обязательно.

Флигель и вправду был невелик, в четыре комнаты с кухонькой, простой мебелью. Крашеные светло-зелёной краской стены были украшены висевшими в простеньких рамках литографиями времён Крымской войны. И кроме того, гравюрами с конями, кирасирами, и конной гвардией. Всё говорило о том, что князь – страстный лошадник. Ну а кем мог быть ещё майор Кавалергардского полка в отставке? Несомненно, Стабров хорошо знал о хозяине имения, князе Алексей Андреевиче Батурине, царедворце и представителе такой знатной фамилии Российской Империи.

Рядом шла и Анна Аркадьевна, с любопытством обозревая обстановку. Ничего не пропустила, и спросила мужа лишь один раз:

– Князь Батурин рядом с императором?

– Да, конечно. Здесь все офицеры Кавалергардского полка, а государь его полковник. Полковое фото, так принято.

Судя по выражению лица, Юйлань была если не поражена, то преисполнилась уважения к хозяину дома.

– Прекрасное место, – сказала она с явным одобрением.

– Да, всё отлично, мы довольны, Лев Семёнович.

– Служитель будет привозить каждое утро дрова, и воду два раза в день. Хлеб привозят с станции, продуктовая лавка в деревне есть, -разъяснил управляющий, – лодками на пристани также можно пользоваться.

– Прекрасно, – ответил Стабров, и передал задаток управляющему.

Теперь, все оказались довольны друг другом, и гости, и хозяин, вернее, его управляющий.

Вещи раскладывали почти до вечера, в том числе запасы провианта, в виде колбасы, икры, сахара и манной крупы, чая, кофе, десяти бутылок вина и коньяка. Да, к продуктовым запасам Юйлань Ван относилась весьма трепетно.

– Ну, кажется всё, – наконец произнесла важнейшие слова Глафира Андреевна, – вы бы прогулялись, а я пока самовар согрею. И солнце, и погода хорошая.

– Да, Сережа. Как раз, мы и на велосипедах успеем прокатится!

ГЛАВА3 Имение Батурина

Они неспешно ехали рядом, по дорожкам усадьбы, посыпанным мелким щёбнем. Супруги переоделись в комнатах дачи, и теперь выглялели заправскими отдыхающими. Сергей Петрович в летних парусиновых брюках, блузе с воротником « апаш», лёгком кепи и спортивных туфлях. Анна Аркадьевна в летнем клетчатом платье французского кроя, с белым воротничком и соломенной шляпкой. Надо сказать, такой наряд ей шёл просто необыкновенно.

Стабров поднял правую руку, оторвав её от руля, здороваясь с соседями из правого флигеля Конного двора. Юлиан Лозовский уже стоял у мольберта, с кистью в руке, и оглядывал Малый Дворец, ставший, как видно, источником вдохновения.

Его слуга Аркадий, портил столь идиллическую картину, надев на трубу самовар сапог, и так разжигая углю в его медном чреве. Еще два движения, и огонь разгорелся, слуга одел трубу на самовар, и принялся сервировать столик Иногда, впрочем, отгонял весьма назойливых комаров. Эти махоньких злодеев приметил и Стабров, отгоняя их от своего лица.

Они объехали вокруг Малый Дворец, или Эрмитаж, прекрасное здание округлой формы, с четыремя балконами, куполом, увенчанном статуей богини Фортуны. Судя по слухам, здесь иногда квартировал сам князь Алексей Андреевич, когда супруга, Мария Ивановна, бывала в Санкт-Петербурге, навещала сыновей, Евгения и Александра, служащих при дворе государя. Когда же жена была в имении, Батурины жили обыкновенно в Большом Дворце, в Главной части усадьбы, вдали от гостей.

Стабровы приехали к дорожке, где стоял павильон Грот, украшенный многочисленными статуями, и увидели знаменитый Источник, фонтан в здании, в центре которого была целая купель. Затем покатили к Большому Дворцу и Каменной Оранжерее, стоявшим рядом.

– Пора и возвращаться, а то нас Глафира Андреевна уж заждалась! – напомнила Юйлань мужу.

– Конечно. Так оно и есть. В дороге проголодались. А время, уже темнеет, дело к восьми вечера, – заметил Сергей Петрович, глянув на свои наручные часы «Омега».

На импровизированной веранде, около двери в их дачное обиталище, Глафира Андреевна накрыла круглый столик, рядом исходил паром их самовар, а под салфеткой, на блюде, ожидали и домашние пирожки.

– Пора уж и чай пить. Мойте руки, и за стол!

Без сомнения, горничная была строга, но справедлива. Стабров убрал велосипеды, и встал у умывальника, рядом с Юйлань, и стал ожесточённо намывать руки. Отогнал и комаров, которые тоже собрались пообедать, но, не пирогами, а дачниками, вернее, их кровью.

Сергей Петрович сел в плетёное кресло напротив Юйлань, а Глафира Андреевна принялась священнодействовать. В фарфоровые чашки дорогого домашнего сервиза полился кипяток, согревая крепчайший чай из маленького китайского чайничка. Затем торжественно была сдернута салфетка, прикрывающая ещё домашние, но разогретые в печи, вкуснейшие пироги.

Было и вправду, необыкновенно хорошо. Сидеть в плетёных креслах, любоваться закатом. Вдали от забот и тревог наслаждаться вкусом превосходного чая и чудеснейшей выпечки.

– Здесь просто прекрасно, Серёжа. Правильно, что именно сюда приехали, – тихо проговорила Юйлань, накинув шерстяную шаль себе на плечи.

– Спокойно и красиво, – согласился Стабров, поправив кепи.

– Плед накинь, холодно к вечеру, а то простудишься, – добавила жена, и самолично подала ему тонкое шерстяное одеяло.

Да, с пледом было куда комфортнее. Глафира Андреевна, в шерстяной кофте, невозмутимо пила чай. Анна Аркадьевна, подумав зашла в дом, и вернулась с лютней. Присела рядом с супругом, и принялась тихо наигрывать приятную мелодию.

Неподалёку слышался разговоры соседей, затем всё стихло. Медленно темнело, небо на западе окрашивалось в оранжевый цвет, подул холодный ветерок. Непростой, просто напряжённый день заканчивался.

ГЛАВА 4 Дачники

Проснулся Сергей Петрович от настойчивого и нудного жужжания комара. Насекомое с невероятным упорством желало присесть ему на плечо, ну а морской офицер дал такую возможность, а затем, с наслаждением прихлопнул злодея.

Анна, лежавшая рядом, открыла глаза, словно и не спала. Натянула олеяло почти до своего носа, и произнесла:

– Что, встаём?

– Да пора, наверное… Половина седьмого…

Стабров не спеша поднялся, и начал заниматься гимнастикой. Ну а Юйлань достала из-под кровати бамбуковую циновку, развернула её, и принялась за своё у-шу. А Сергей Петрович за непременную гирю. Сам спрятал в багаж, ну а жена сделала вид, что не заметила такое «сокровище». Поднимал, свою четырёзпудовую, с большущим удовольствием, это также его бодрило, как наблюдать за гибкой и красивой женой, сидевшей сейчас на шпагате.

– На отдыхе же! – с заметила Глафира Андреевна с некоторым осуждением, – поспали бы, погуляли, на лодочке покатались! А не эту чугунину таскали!

– Всё успеем, – со вздохом ответил Стабров.

– Точно! – добавила Юйлань, выгнувшись, и достала пальцами рук пола, и в таком положеиии поглядела на горничную.

– О господи… – только вырвалось у Глафиры, словно из самой её души, когда она посмотрела на хозяйку.

И горничная вернулась на кухню и возмущённо загремела кастрюлями и ложками. Сергей Петрович всё же закончил гимнастику, и отправился в летний душ. Холодная вода его отлично взбодрила, а затем он растерся полотенцем, и чувствовал себя теперь просто отлично. Стабров вышел, чуть потянулся, и так сказать, укрылся за изгородью из кустарника.

– Я так рад, что снова увидел вас, Лиза. Прошло целых две недели с нашей встречи, – произнёс молодой человек.

Стабров чувстврал себя ужасно, быть свидетелем чужой беседы, но и помешать разговору было бы тоже неприлично. Барышню он узнал сразу, это была Елизавета Николаевна Терентьева, дочь его новой знакомой Ксении Николаевны. Безусловно, девица выглядела просто прелестно, в своём платье-матроске, в изящной шляпке, прикрывающей светлые волосы, собранные в косу. Ну а голубые глаза и полные губы лишь дополняли её изящный облик. Барышня смотрела на своего кавалера, не опуская глаз. Ну а Стабров видел этого романтического героя лишь со спины, заметив лишь летний офицерский мундир, с гвардейскими галунами. Цвет воротника мундира позволил заметить, что корнет приналлежит к Лейб-гвардии Конному полку.

– Приходите к нам на чай, отец и мать, конечно, будут вам рады, – добавила девица.

– Я так надеюсь на это, – с большим пылом проговорил молодой человек, и поцеловал юную красавицу.

Теперь у Стаброва имелось время, что бы ретироваться не так позорно. Влюблённые были заняты только друг другом, а Сергей Петрович прошмыгул за угол, укрылся за оградой и спокойно и с достоинством дошёл до флигеля, их дачи.

К тому времени и Юйлань привела себя в порядок, а Глафира Андреевна накрыла на стол. Самовар исходил паром, столовые приборы только ожидали свои хозяев.

– Садись за стол. Ты что, бабочек ловил? – со смехом поинтересовалась китаянка.

– Ну почти. Глафира Андреевна, не знаете, а что за молодой офицер квартирует в усадьбе? Не сын ли Алексея Андреевича?

– Нет, здесь гостит племянник князя, Пётр Андреевич Сойменов, корнет. Служит по гвардии. Эт мне Кирилл, дворник, рассказал, Он нам с утра дрова привёз и воду. А молочница, Меланья, такого наговорила.. – и горничная улыбнулась, готовясь начать рассказ.

Недолгий такой, всего на полчаса, или чуть больше. Но Юйлань строго глянула на Глафиру своими чёрными глазами, и та поспешно опустила взгляд в тарелку.

– Когда я ем, я глух и нем, – отчётливо произнесла китаянка русскую пословицу, – кушайте же, Глафира. Вечером поговорим, просто за чаем.

Стабров же не стал распостранятся о своём открытии, и покончив с манной кашей, приступил к сырникам. Сегодня они были просто чудо, как хороши! С изящной золотой корочкой, в меру прожаренные, потрясающе вкусные, просто таяли во рту

– Очень всё замечательно, Глафира Андреевна! – похвалил своего повара Сергей Петрович, – Превосходно!

– Ага. Манифик, – и Юйлань улыбнулась, доедая свою порцию.

Сейчас Анна читала такую новую книжку, и иногда любила блеснуть словечками, взятыми со страниц данного произведения. Получалось иногда весьма забавно.

***

С удочками в руках, Стабровы отправились посидеть у пруда и половить рыбу. Эта идея им показалась наиболее привлекательной, по крайней мере в этот момент. И то, у воды, можно было полюбоваться плавающими лебедями. Да и день был просто замечательный.

Сергей Петрович выудил из пустой консервной банки пару червяков, насалил на крючки, забросил в воду.

– Вот, это тебе, – и вручил удилище Юйлань, – как заметишь, что поплавок дергается, то тащи к себе, но сильно не дергай.

– Да поняла, – был краткий ответ.

Китаянка лихо забросила свою соломенную шляпу себе за спину, и теперь держала удилище двумя руками. Сергей Петрович знал, насколько его жена азартна, и теперь её невозможно будет оттащить от берега. Ну а сам он только придерживал удочку левой рукой, пока не чувствуя, что начался клёв. Вода не была прозрачной, и увидеть в её толще долгожданную добычу не имелось возможности.

– Серёжа, кажется, я… – тихо проговорила женщина.

А Юйлань, как видно, ворожила её покровительница, Си – Ван– Му, повелительница вод, и китаянка поймала рыбу и осторожно вываживала её к мелководью. Стабров вооружился сачком, готовясь схватить долгожданную добычу. Он не спеша подвёл снизу обод, с трудом заметив в воде блестевшую серебристой чешуёй рыбу. Осторожно поднимал сачок, и рыба плавно очутилась среди мелких ячей этой нехитрой ловушки. Китаянка счастливо улыбалась, её глаза блестели, когда она самолично упрятала рыбу в железное ведро с водой.

– Неплохо для начала, – проговорил Сергей Петрович, – только вот червей нет. Пойду накопаю.

– Я и сама умею, – проявила инициативу Юйлань, – ты сиди, следи за моей рыбой.

Дама схватила лопатку, и ушла за осины, выросшие на самом берегу княжеского пруда. Стабров опять присел на скамечке, и пока жены не было, изловил парочку маленьких карасиков. Таких небольших рыбок с хвостиками, но весьма годных для зажарки в сметане. Он положил удилища на свой табурет, встал и осмотрелся. Но вот, к нему быстро возвращалась Юйлань, иногда оборачиваясь на ивы у пруда, и водрузила шляпу себе на голову. Впрочем, банка и лопатка были при ней.

– Вот, червей накопала. Нам хватит?

И предъявила мужу плод своих трудов и стараний. Но она к тому же раскраснелась, и непонятно от чего, а Сергей был слегка этим заинтригован. Юйлань заметила это, и делая совсем уж круглые глаза, наконец, сказала:

– А там, влюблённая пара, на дереве сидит, воркуют… Меня, кажется и не заметили.

– Ну, наверное, барышня и офицер? – пришёл на помощь жене Стабров.

– Нет, это молодой человек, в светлом костюме и Дарья, горничная Ксении Терентьевой. Прямо как Лиза и Эраст… – мечтательно произнесла китаянка, – Очень романтично!

– Ну, надеюсь, топиться никто из них не станет, – пробурчал Сергей Петрович, – рыбу не спугнут. То есть, – несколько путанно закончил он.

Читал он этот роман Карамзина, с утоплением главной героини в финале книги. С трудом вспомнил, как называется. Кажется, «Бедная Лиза», напомнил он сам себе. Ну а его жена была разочарована его, так сказать чёрствостью, и сама, чтобы наказать супруга, приладила червячков на крючочки. Вздохнула пару раз, и выразительно на него посмотрела, с грустью и осуждением. Нет, без сомнения, его жена была божественно хороша, даже когда сердится, решил про себя Сергей Петрович. И то, не зря же ведь женился?

– Ты чего улыбаешься? – вдруг был задан вопрос подозрительной китаянкой.

– Да так, вспомнил кое-что.

– А, тогда конечно, – с неким значением произннсла она, и опять взялась за удочку.

Правда, рыбная ловля продолжилась, и они довольно быстро наполнили ведро весьма приличными карасями.

Добыча была сдана с рук на руки, так сказать, осчатливленной этим Глафире Андреевне, а супруги, с чувством выполненного долга, отпровились на пристань, к долгожданным лебедям и лодкам.

***

Пристань была небольшой, здесь имелось шесть прогулочных лодочек, покрашеных в суриком в красный цвет. Выглядели от этого эти кораблики весьма празднично.

– День добрый господа, – поздоровался служитель.

Он неторопливо принёс весла, и установил их в уключины. Ну а Стабров положил пять копеек за труды. Поддерживая за руку, помог присесть на скамью лодки Анне, сел сам рядом напротив. Привычным движением оттолкнул лолку от пристани, и не спеша стал грести. Сразу припомнились дни, когда ещё был гардемарином, все эти шлюпочные похолы к Котлину. Ну и здесь, ещё проще, на лёгкой лодочке. Заметил он за островком другую лодку и экипаж судёнышка. Команда была, так сказать, муже-женская, смешанная, в лице барышни и офицера.

Собственно, как разглядел Сергей Петрович, это была та парочка, которую он видел сегодня поутру, Пётр Аркадьевич Сойменов и Елизавета Николаевна Терентьева, дочь его знакомой, Ксении Терентьевой. Молодые люди были так сказать, в плену Купидона, и не обращали внимания на окружающих. Ну а Стабров принялся грести быстрее, что бы не смущать влюблённых, и вывел лодку на другую часть озера.

Юйлань, конечно, заметила лодочку, и улыбнулась. Она опустила ладонь в воду, и смотрела, как вода струится между её пальцев.

– Ты ловко работаешь вёслами. И хорошо, что мы не стали им мешать, – сказала она, – здесь поспокойнее.

– Нам и тут неплохо, – согласился Стабров.

Прогулка и вправду была приятной. Чуть подаль, по водной глади скльзила пара лебедей, изогнув свои стройные шеи. Прекрасные птицы нне боялись людей, ведь они не видели от них плохого.